Текст книги "Опасные игры"

Аликс покачала головой:

– Вовсе нет. Брак может испортить то, чем мы так дорожим, – свободу. Я говорила не о себе, а о своей дочери. Не хочу, чтобы она считала меня… легкомысленной. – Бен улыбнулся. – Я же не могу пообещать, что с твоим появлением наша жизнь обретет стабильность. Любой из нас может остыть или… погибнуть на съемках!

– Но ведь и счастливые финалы тоже бывают. Уверен, с нами это получится, – оптимистично заявил Бен.

– Ну, брак едва ли увеличит шансы. Я люблю тебя, Бен. Восхищаюсь тобой и думаю, что ты лучший мужчина на свете. Но это ничего не гарантирует. Мы можем разбежаться через год. И как это переживет Фэй? Она решит, что в жизни нет ничего постоянного, потому что чувство стабильности – последнее, что я ей дала.

– Главное, чему ты должна научить свою дочь: любви, и людям надо давать шанс. Над отношениями, как и над жизнью, нужно работать. Люди идут, спотыкаются, падают, а затем поднимаются и двигаются вперед. Посмотри на нас! Мы оба совершили в юности ошибки, но это не делает нас плохими, это делает нас людьми, и только. И погляди, какой фантастический подарок сделала тебе судьба за твои лишения: у тебя прекрасная дочь! – Бен помолчал. – Вспомни Олимпию Фостер. Ее наивность едва не обошлась ей слишком дорого, однако она возвращается к жизни. Важный урок из любых испытаний состоит в том, чтобы пытаться продолжать бороться, любить и поступать правильно. Что бы ты ни делала в жизни, делай это с любовью.

Аликс даже зажмурилась от удовольствия. Когда Бен рассуждал вот так – просто и доступно, – у нее сжималось от нежности сердце.

– Ты прав. Все, что я должна сказать Фэй, – это то, что я люблю тебя и надеюсь на лучшее.

– Так ты хочешь выйти замуж?

– Вовсе нет. Меня пугает даже мысль об этом.

– Ну, из меня супруг тоже не самый лучший получился бы. Детей мы иметь не планируем, значит, и в официальном браке особой нужды нет.

– Вот и славно, – кивнула Аликс. – Замужество не для меня. Нет, я верю в институт брака. И надеюсь, что у Фэй будет официальный муж и дети.

– Она все равно поступит так, как решит сама. Ты не можешь навязать ей свою точку зрения. Сложно обратить человека в религию, которую сам не исповедуешь. Но мы можем заключить пари. Например, поженимся, если через десять лет не разбежимся. Или через двадцать.

– Предложи это через десять лет.

– Ого! Да ты просто трусишь, – поддразнил он.

– Это семейное. Моя мать тоже не торопится замуж.

– Наследственный страх перед браком?

– У всех фобий свои причины. Вероятно, мама боится, что Габриэль умрет, если она выйдет за него замуж, как было с отцом или моим мужем. Упадет с приступом, едва выйдет из церкви.

– Печальная фобия.

– Ну, это не мешает ей быть счастливой вне брака. Как и нам.

– У тебя простая задача: расскажи Фэй про нас. Не надо никаких деталей. Все они рождаются в твоей голове в связи с тем, что там ужасная каша. Зачем твоей дочери мешанина страхов? Мне нравится Фэй. После смерти сына я боялся завести другого ребенка и сам лишил себя радости отцовства.

– Теперь у тебя есть Фэй, – улыбнулась Аликс.

Через полчаса они прибыли на место.

Изабель и Фэй выбежали из дома встретить их и проводить в дом. Через несколько минут приехал Габриэль. В это время Бен отнес вещи наверх и частично распаковал. Изабель отправилась на рынок докупить кое-какие продукты.

Фэй порывисто обняла мать.

– Пойдем прогуляемся, – неловко предложила Аликс.

Дочь внимательно глядела на нее:

– Что-нибудь случилось, мам?

– Я должна с тобой поговорить. Мы с Беном не просто временно жили в одной квартире. Мы и сейчас живем вместе. Я люблю его и счастлива. Однако не уверена, что эти отношения навсегда, жизнь ведь непредсказуема. Замуж я тоже выходить не собираюсь, уж не сочти меня безнравственной.

У Аликс было такое торжественное и взволнованное лицо, что Фэй засмеялась:

– Ох, мама, ради бога! Это и так было понятно. Ты чувствовала себя в его квартире как дома. И вы постоянно вместе. Бен мне нравится, а еще больше мне нравится то, что он делает тебя счастливой. Не важно, поженитесь вы или нет. Мы все не вечны, зачем ставить себе запредельные планки? Это ваша жизнь и ваше решение.

– Вот так просто? – изумленно спросила Аликс, поражаясь тому, какая у нее взрослая и мудрая дочь. Сама Аликс была глупой в ее возрасте.

– А зачем усложнять? Мама, ты плачешь? – Фэй бросилась обнимать Аликс.

– Я так растрогана!

Когда они вернулись в дом, дочь отправилась помочь бабушке приготовить салат, а Аликс стала раскладывать вещи.

– Все замечательно, – объявила она.

– Ты ей рассказала? – спросил Бен.

– Она дала понять, что мы с тобой глупцы и сами придумываем себе проблемы. Фэй давно обо всем догадалась. Она рада за нас и желает нам счастья.

– Отлично! У тебя прекрасная дочь!

– Уф, теперь можно жить в грехе и блуде, нас благословили.

Оба рассмеялись.

Бену нестерпимо захотелось уложить Аликс в постель, но пришлось сдержать порыв: дом был маленький, и в любой момент мог заявиться случайный свидетель.

Убрав пустые чемоданы, они спустились вниз. Бен взял велосипед и поехал в деревню. Аликс присоединилась к женщинам, готовившим ужин.

Они накрыли стол на террасе, поставив красивые тарелки и бокалы. Габриэль привез вино. Вечер выдался теплым и приятным. Затем двое мужчин сидели под звездами, а женщины прибирались. Закончив с посудой, все вместе устроились на диванчике и креслах, долго беседовали о политике, медицине, людях, местном сыре и вине. Утром завтракали также все вместе. Вскоре Фэй отправилась к друзьям, а Бен и Аликс решили покататься по окрестностям. Заметив небольшой фермерский рынок, они купили свежих фруктов, овощей, молока и хлеба.

Время летело так быстро, а дни были такими размеренными и праздными, что незаметно слились в единую карусель семейных ужинов, прогулок и неторопливых разговоров. И так было до тех пор, пока Изабель не решила поделиться с Аликс неожиданной новостью:

– Мы собираемся пожениться.

– Что? Зачем?

– Мы любим друг друга и хотим пожениться. Какая еще может быть причина в нашем возрасте? – Изабель улыбнулась.

– Но ты боялась, что с любым мужчиной случится несчастье, едва вы поженитесь.

– Габриэль переубедил меня. Мои страхи кажутся ему забавными и милыми. Он привел аргументы, и я их приняла. Ведь Габриэль не работает в спецслужбах или на фронте, правда?

– Когда день бракосочетания?

– Мы пока не назначили дату. Решим позднее. Куда торопиться? Нам же не нужна пышная свадьба. Просто сходим в ратушу, затем улетим на пару дней, например в Италию. У нас вся жизнь как медовый месяц.

Вечером Аликс рассказала новости Бену.

– Ты понимаешь, что это значит? – произнес он.

– Что?

– Ты говорила, что женщины вашей семьи боятся выходить замуж, потому что всякий раз становятся вдовами. А Изабель намерена рискнуть, нарушить традицию. Смелая женщина, правда? Не захочешь ли и ты пойти по ее стопам?

– Не в ближайшее время.

– Как знаешь. Но Габриэль и Изабель – молодцы. Они нашли друг друга, а в наше время это очень ценно.

На следующий день Бен и Аликс уехали в Париж, где провели целые сутки перед вылетом в Нью-Йорк. Это был прекрасный отпуск, полный приятных перемен. Фэй оставалась с бабушкой еще на неделю, а затем вернулась в университет. На второй семестр она планировала перевод в Сорбонну и ждала этого с нетерпением.

Из самолета Аликс с Беном выходили загорелые, отдохнувшие и счастливые. И пусть невозможно было предсказать, куда их вскоре забросит судьба, насколько опасной будет следующая миссия, но в этом и состояла прелесть жизни. Теперь ни один из них не возвращался в пустую квартиру, чтобы только постирать вещи и переночевать. У них имелся общий дом, они были семьей.

– Добро пожаловать домой! – воскликнул Бен, целуя Аликс.

Такси вырулило с парковки и влилось в оживленный поток машин.

– Я люблю тебя, – произнесла она.

Затрезвонил мобильный. Это был Феликс. Аликс включила громкую связь.

– Завтра летите в Токио, – без предисловий сообщил он. – Скандал на правительственном уровне. Готовы?

Бен засмеялся:

– Звучит чертовски увлекательно!

Аликс улыбнулась.

Никогда их жизнь не была лучше. У них было все, чего они могли пожелать.

Глава 19

В тот же самый день Олимпия и Дарси приступали к учебе в магистратуре. Олимпия проводила дочь, у которой занятия начинались раньше, и успела выпить чашку чая с Дженнифер. Ей нравился вид дочери в джинсах и пиджачке, с учебниками и ноутбуком в руках. Это было похоже на возвращение к истокам. Ее помощница согласно покивала.

В первый же день на лекциях Олимпия с радостью приметила нескольких человек своего возраста. Видимо, не только ее посещала мысль продолжить обучение. Ей хотелось слушать преподавателей и выполнять задания. Это была самая захватывающая вещь из всех, чем она занималась последние годы. Олимпия не могла дождаться встречи с Дарси, чтобы поделиться впечатлениями.

После обеда она отправилась в библиотеку и взяла несколько книг. У нее было отличное настроение. Олимпия пережила трагедию и снова обрела себя. Теперь ей не терпелось завершить обучение и вернуться к работе.

Через неделю после поездки в Японию Аликс работала за компьютером в своем кабинете. Фэй вернулась в университет после прекрасного лета в Провансе, и Аликс решила отказаться от своей квартиры в городе. Фэй не возражала, поскольку Бен всегда мог выделить для нее гостевую комнату. Бен намеревался снять жилье побольше, но женщины рассудили, что в этом нет необходимости.

Аликс как раз звонила Бену, когда в офис вошел Феликс. Вид у него был такой, словно его разрывает на части от новостей. Он улыбался так, что становилось страшно от количества зубов. Аликс пообещала Бену перезвонить и вопросительно уставилась на продюсера.

– Чего это ты так сияешь? – поинтересовалась она.

– Тебе только что присудили особую награду за работу над историей Тони Кларка. Специальная премия Эдварда Мэрроу за сотрудничество с правительством, актуальность поднятой темы и выдающийся результат.

Это была самая престижная премия в области тележурналистики.

– Выдающийся результат? Но ведь Кларк все еще не пойман! – Аликс скромно опустила голову. На самом деле она была потрясена.

– Но в этом же нет твоей вины. Свою партию ты отыграла как по нотам. Аликс, ты заслужила эту награду. Через две недели торжественный ужин, сегодня вечером я объявлю об этом всем сотрудникам.

– Это очень приятно.

Она действительно считала дело незаконченным, раз негодяй не предстал перед судом. По ее мнению, подобный финал делал ее журналистский труд незавершенным. Конечно, Тони Кларк больше не находился у власти и не мог претендовать на президентский пост, однако данный результат ее не устраивал.

– В выходные тебе придется лететь в Лондон и получать награду в Букингемском дворце. Умоляю, надень что-нибудь сдержанное и достойное королевского дворца. Не надо сапог и военной формы.

– Постараюсь быть хорошей девочкой, – улыбнулась Аликс.

– Ты вообще как?

– Лучше и быть не может.

– Все еще с Чапманом?

– Да. Мы оба счастливы.

– Я невероятно рад за вас. Продолжайте в том же духе. – Феликс отечески похлопал ее по плечу. – Поздравляю тебя с премией!

– Спасибо!

Когда он вышел, Аликс снова подумала о Тони Кларке. До чего же обидно, что он скрылся от преследования! И именно тогда, когда сложились все детали головоломки, а сложнейшее расследование завершилось. Где бы ни прятался этот негодяй, она надеялась, что справедливое возмездие настигнет его и он заплатит за свои грехи. Было бы неприятно узнать, что в этот момент Кларк наслаждается жизнью.

Аликс набрала номер Бена и сообщила про премию.

Помимо Фэй, это был лучший человек в ее жизни. Ей очень повезло обрести самые важные составляющие счастья – любимую дочь, любимого мужчину и любимую работу. Лучшего и желать нельзя.

Утром Тони Кларк проснулся мокрый от пота. Был ранний час, но легкие уже хватали раскаленный воздух. Губы были сухими, кожа – сальной. Тони встал, натянул на липкое тело джелаббу и вышел на крыльцо своего тесного домишки. На пороге два официанта из соседнего кафе оставили ему еду и бутылку воды. Мулла второй раз за сутки созывал прихожан на молитву. Тони ненавидел этот протяжный вой, проникавший во все щели. Это было лишнее напоминание о том, где он оказался.

Он вернулся в кровать и лег поверх простыней. Как же хотелось почитать настоящую газету, например, «Вашингтон пост» или «Уолл-стрит джорнал», но это было запрещено, а местные газеты печатались на арабском языке.

Да и кому нужны новости в этом мире, застывшем в прошлом, словно муха в янтаре? Внешний мир не существовал. Кларку не дали даже компьютер. Всего несколько раз за последние месяцы он видел репортажи Си-эн-эн – ему показали их нарочно, чтобы он знал, насколько плачевно его положение. В репортажах рассказывали о новом вице-президенте, о выдвинутых против него самого обвинениях, о новом политическом курсе.

Идиоты, тупые идиоты!

Кларк жил в крохотном домике, оплачивали и содержали который его хозяева. Это было частью предварительной договоренности, за нее он заплатил огромные деньги. За эти деньги можно было получить целый дворец, но ему не предоставили выбора. Тони Кларк был бесполезен нефтяникам, которые когда-то жали ему руку и делали щедрые подарки.

Теперь он жил в чистилище, где дни были похожи друг на друга, как близнецы. Кларк держался лишь надеждой на то, что однажды все изменится, и знал, что надежда тщетна. Он потерял свою жизнь, мечты, мир, который строил так долго и тщательно. Теперь его окружал ад из воплей муллы, чертова пекла и песка, заполнявшего пересохшие легкие. Время шло, и с каждым бесконечным пустым днем Тони Кларк все больше молился об избавлении. Его могли убить в любое время. Он заплатил им за побег и прикрытие, однако не платил за содержание до старости. Кларк знал, что его жизнь висит на волоске, но его все чаще настигала безумная мысль, что это было бы тем самым избавлением, о каком он молил небеса.

А пока Тони мог предаваться воспоминаниям – единственному, что его хозяева не были способны отнять. Нет, он никогда не размышлял о тех, кому причинил боль. Он думал лишь о тех, кого жаждал покарать, если бы мог вернуться. Пожалуй, надежда на кровавое возмездие и удерживала его в живых. Тони Кларк ни в чем не раскаивался. Он считал, что каждый заслужил свою участь: Билл Фостер расплатился за неуступчивость, Олимпия – за предательство и не желание стать его женой, Мэган – за глупость и себялюбие.

В дверном проеме показался парнишка из кафе с чашкой чая. Пригнувшись, он вошел в дом и поставил чашку на низкий столик. Тони скривился. Он уже ненавидел арабский чай. Каждая клеточка его тела кричала о том, что он заслуживает лучшей участи. Теперь Кларк жил словно призрак, всеми позабытый. Он должен был блистать на политической сцене и вкушать плоды многолетней подготовки, наслаждаться деньгами и властью, а не гнить в этом богом забытом месте! И виноваты были в этом гадкие людишки, оставшиеся в Америке, все, от Олимпии Фостер до проклятой журналистки, лоббистов и президента! Его предали. Чудовищная несправедливость!

Тони Кларк знал, что он лучше их всех. Он лучше всех в этом мире, умнее, практичнее, хитрее. Как получилось, что он проиграл?

Тони Кларк знал, что саудовцы убьют его, и уже не беспокоился об этом. Какая ирония! Он сам заплатил им за собственную смерть.

В раскаленном воздухе снова зазвучал голос муллы, стократно усиленный динамиками.

Тони Кларк хрипло расхохотался, судорожно вдыхая ртом воздух.