Текст книги "Выбирая судьбу"

Я наблюдала, как мимо прошла бродячая собака и фыркнула, нюхая воду. Не понимая толком, что делаю, я разделась, голая скользнула в воду и медленно поплыла, направляясь к песчаной оконечности Стинсон-Бич, вспоминая тот день, когда мы с Крисом преодолели это расстояние вплавь вместе с лошадью после съемок. В тот день, когда мы познакомились. В самый первый наш день… с тех пор миновало три месяца, и как же тот день отличался от сегодняшнего!

Переплыв на противоположный берег, я растянулась на песке под ярким лунным светом и стала размышлять, что же со мной будет дальше. Сумею ли я еще раз кому-нибудь поверить? Вскоре я услышала шаги за спиной и обернулась, охваченная внезапным испугом.

– Джилл! – Это был Крис.

– Что ты здесь делаешь? Ты обещал, что подежуришь возле Сэм. – Хотя бы эту малость он мог бы для нас сделать!

– С ней все хорошо. Она крепко спит. А я хотел поговорить с тобой.

– Нам не о чем говорить. Но как ты догадался, что я здесь?

– Я тоже пришел бы сюда.

– Вот уж не думала, что ты такой сентиментальный. – При этих словах мои глаза снова налились слезами.

– Я просто хочу, чтобы ты знала, Джилл, как ты мне дорога. – Крис сел рядом со мной на песок, и я видела, как в темноте блестит его мокрое тело.

– Я лучше вернусь к дочери. – Я не хотела ждать. Не желала ничего слышать, что бы он ни сказал.

– Посиди со мной минуту, пожалуйста. – Было что-то в его голосе, отчего у меня защемило сердце. Точно так, как в ту минуту, когда Сэм безропотно пошла спать.

– Зачем, Крис? Какой смысл? Мы все сказали друг другу.

– Нет. А если даже сказали, разреши мне посидеть возле тебя несколько минут и помолчать. Мысль, что ты от меня уходишь, разрывает мне сердце.

Я крепко зажмурилась и подавила приступ рыданий, прежде чем слезы подкатили к горлу.

– Хочешь пройтись?

Я молча кивнула, и мы побрели вниз по пляжу. Рядом, но врозь. Я чувствовала себя ужасно одиноко.

– Крис, нам лучше вернуться.

Мы были на полпути к мысу с другой стороны, и нам еще предстояло добраться до залива, доплыть до Болинас-Бич и уж затем отправиться домой. На это уйдет почти полчаса, и я начала всерьез беспокоиться из-за Сэм, которая осталась в доме одна. Если дочь проснется и обнаружит, что рядом никого нет, ей станет страшно. Опасности-то, в общем, никакой, но и хорошего мало.

– Ладно, Джилл. Я хотел сделать остановку в нашей бухте. – Крис говорил тоном маленького мальчика, которого только что жестоко обидели, а для меня его слова прозвучали точно пощечина.

– Как ты можешь? Ты действительно ничего не понял?

Очарование прогулки в молчании под луной исчезло. Я помчалась к заливу. Добежав, бросилась в воду и что было сил поплыла на другой берег. Но Крис оказался на пляже раньше меня и, когда я выбралась на сушу, схватил меня за плечи и крепко обнял.

– Просто помолчи, Джиллиан Форрестер! Сегодня я поступил по-свински. Но я тебя люблю, и если ты до сих пор не знаешь, как сильно я тебя люблю, тогда ты полная дура. – И он впился в мои губы. Этот поцелуй тронул меня до глубины души.

– Крис…

– Помолчи. Нам нужно возвращаться к Сэм. – Он решительно взял меня за руку, подвел к тому месту, где лежала моя одежда, и стал смотреть, как я одеваюсь. Потом натянул джинсы. Кроме джинсов, на нем ничего не было.

Когда я оделась, Крис снова взял меня за руку и молча повел к дому. В доме горел свет и все было тихо. Я направилась к Сэм и с облегчением убедилась, что она действительно крепко спит. Выходя из ее комнаты, увидела, что дверь в нашу с Крисом спальню открыта. Он успел навести порядок. Кровать была застелена свежим бельем, в вазе стояли сорванные в саду цветы.

– Ты идешь спать? – Крис сидел на краю постели, улыбаясь уголками губ.

– Ты хорошо потрудился. – Ничто в комнате больше не напоминало о той сцене, что шокировала меня днем. Вот только я не могла забыть ее. Она засела в моем мозгу, точно саднящая заноза.

– Ты мне не ответила. Ложишься или нет?

Крис щелкнул выключателем, а я стояла в темноте и гадала, что же мне делать дальше. Не желала ложиться в постель, но и оставлять его тоже не хотела. Я размышляла: а если он прав? Вернись я домой тогда, когда должна была вернуться, и ничего бы не узнала, и ничего бы не изменилось. Вот только я явилась раньше, чем предполагалось.

В темноте Крис молча лег на свою половину постели, а я медленно вошла в комнату и стала раздеваться. Ладно, буду спать с ним, но заниматься любовью не стану. Да он, может, и не захочет. Уже получил сегодня свое. Я внутренне содрогнулась, вспомнив, что€ сегодня произошло в этой самой постели. Скользнула под одеяло, повернулась спиной к Крису, и силы меня оставили. Я провалилась в сон.

Утром меня разбудил аромат жарившейся грудинки. Я взглянула на часы: пять утра. За окном был туман.

– Доброе утро, спящая красавица. Завтрак на столе.

Я чувствовала себя скорее спящим чудовищем, нежели красавицей, и от запаха грудинки мне стало дурно. Тошнота напомнила о вчерашнем. Очевидно, мои нервы были вконец расстроены.

– Привет, мама! Мы сделали твои любимые вафли.

– Вафли! И вы оба уже одеты. Похоже, вообще не ложились. – Не спала как раз я и чувствовала себя совершенно разбитой! Однако нужно было изображать веселье. Хотя бы ради Сэм.

Я встала, причесалась, почистила зубы, после этого мне стало полегче. И вафли оказались чудесными. Я съела целых две, чем очень порадовала Сэм.

– Правда, вкусные, мама?

– Замечательные! – Я быстро взглянула на Криса, но он был занят, убирая посуду после завтрака. – Почему вы поднялись в такую рань?

– Мне нужно быть на месте съемки в шесть часов. И, если ты по-прежнему намерена ехать в город, нам пора в машину. Я уже опаздываю. – Стоя возле раковины, он внимательно посмотрел на меня.

– Отлично. Спасибо. Пойду соберу вещи Сэм и оденусь. Буду готова через десять минут. – Хватит джинсов и рубашки. В любом случае, в городе мне делать нечего. Разве что поздравить Джо Трамино с его потрясающей прозорливостью.

В машине дочь выглядела подавленной, и я пыталась расшевелить ее и заставить петь песни, пока мы кружили по горной дороге. Я радовалась туману; он скрыл от меня великолепные пейзажи Стинсон-Бич и Болинаса, которые я покидала. Мы видели лишь небольшой отрезок пути впереди и возвышавшиеся над нами холмы, верхушки которых тонули в тумане.

В этот ранний час дорога была пустой, и через тридцать минут мы уже въехали в город. Крис остановился около крыльца нашего дома и, усадив Сэм к себе на плечи, отнес к дверям.

– Еще увидимся, цыпленок. – Казалось, она вот-вот расплачется. Но он спустил Сэм на землю и что-то шепнул на ухо, отчего ее личико вдруг расцвело.

– Хорошо, дядя Крис. До свидания. – Она побежала в дом, хлопнув за собой сетчатой дверью. А я повернулась к Крису.

– Что ты ей сказал? – Я должна была знать. Не хотела, чтобы он обманул ее, пообещав вернуться.

– Тебя не касается. Это наш с ней секрет. Для тебя у меня тоже кое-что есть. И не трать время зря, думая, что на этом всё. Потому что ясно как день – ничего еще не закончилось. Я этого не допущу. Ты меня слышишь? – Крис пронзил меня взглядом, а потом поцеловал в лоб, прежде чем отвернуться, шагнуть к автомобилю и укатить прочь.

Он сильно ошибался. Для меня все было кончено.

В девять часов я отвезла Сэм в школу и с радостью отметила, что она приняла возвращение без видимых возражений. А вскоре поехала домой распаковывать вещи.

Мне надо было позвонить во все рекламные агентства, с какими работала, и сообщить, что я снова в городе. А что потом? Рыдать? Да. Почему бы нет?

Но я просто слонялась по дому и пила кофе, а затем настало время забирать Сэм из школы, и мы отправились в зоопарк. Просто руки не поднимались разбирать эти чемоданы или браться за телефон и звонить в агентства. Слишком было тягостно и уныло. По пути домой мы с Сэм пообедали в «Хиппо», где у нас возникла небольшая стычка из-за меню.

– Но я не люблю горилл, мама! Он такие страшные!

– Сэм, это такие гамбургеры. Они назвали их гориллами.

Дочь смотрела на гамбургер с опасением, но в конце концов согласилась попробовать, пригрозив тем, что встанет и убежит, если котлета все-таки будет страшной. Естественно, страшного ничего не было, поэтому и гамбургер, и картофель фри исчезли в считаные минуты.

Возращались домой в сумерках – этот летний день оказался неожиданно приятным. Я выкупала Сэм и уложила спать. Но я знала, что рано или поздно, но до меня дойдет: Криса больше со мной нет.

– Можно войти? – Мое сердце воспарило, когда я увидела лохматую гриву светлых волос. – Ты должна была запереть дверь.

– А ты должен был слушать, что тебе говорят. А я сказала тебе держаться подальше. – Но я была ужасно рада видеть его. Мне даже захотелось обнять Криса, обвить руками шею… Весь день его отсутствие давило на меня, будто стопудовый рюкзак за спиной.

– Какая ты вредная, Джилл. Но я вернулся бы в любом случае, потому что обещал Сэм. – И Крис с довольным видом растянулся на диване.

– Не надо было обещать.

– Завтра я отвезу вас обеих в Болинас. Я решил, что день в городе пойдет тебе на пользу.

– Да, это был хороший день. Однако мы остаемся здесь.

– В таком случае я тоже. Но это глупо – торчать тут, когда дом в Болинасе стоит пустой.

– Так пусть он не будет пустым. Возвращайся. Мне безразлично, где ты находишься.

– Неужели? – Соскользнув с дивана, Крис неспешно направился к моему креслу. Я курила сигарету, внутренне содрогаясь. – Зато, видишь ли, мне не все равно, где находитесь вы, миссис Джиллиан Форрестер. И я хочу, чтобы ты была со мной. Разве ты до сих пор не поняла? – Он уже нависал надо мной, крепко ухватившись руками за подлокотники кресла. Его лицо медленно приближалось, и я поняла, что сейчас он меня поцелует.

– Крис, не нужно! – Я отпрянула, но он наклонился еще ниже и поцеловал меня. – Прекрати!

– Нет, это ты прекрати. Сколько можно! Ладно, я согласен каяться всю следующую неделю. Однако все хорошо в меру. – Крис сгреб меня в охапку, стащил с кресла, отнес в спальню и бросил на постель.

– Крис Мэтьюс, убирайтесь из моего дома! – закричала я, вскочив, но он обеими руками легонько опрокинул меня обратно на постель. И в следующее мгновение, одним проворным движением, накрыл меня своим телом. Вот так конец отношений! Мы начали заново.

– Итак, возвращаемся в Болинас или нет? Кстати, погода отвратительная. – Лежа в постели, мы видели, что за окном снова клубился густой туман.

– Не вижу особого смысла, Крис. У меня на следующей неделе три съемки, а в пятницу приезжает Ричард, чтобы забрать Сэм. Давай останемся в городе.

– Ладно. – Он был на удивление сговорчив.

– Но я хочу остаться здесь, не на Сакраменто-стрит.

Там, где квартира Криса.

– Почему?

– На то есть причины. Не следует будоражить Сэм такими вещами, которые она точно выложит отцу. Я бы не хотела, чтобы она сказала ему, что мы бросили наш дом и переехали к тебе. В Болинасе все по-другому. А еще… Ладно, не важно. – То есть это было очень важно – для меня. Я не хотела жить там, где – как мне было наверняка известно – он уже переспал с сотней разных девиц, и с многими из них за последние три месяца. Даже в Болинасе мне все чудился кисловатый привкус. В городе, по крайней мере, я могла остаться у себя.

– По-моему, ты чокнутая. Но я согласен. Все равно у меня полно работы.

Итак, следующую неделю мы провели в городе, жили в моем доме и склеивали кусочки разбитой тарелки. Меня поразило, как это оказалось легко; впрочем, все благодаря Крису. На него невозможно было сердиться. Его очарование было неотразимо. И, самое главное, этого мужчину я любила.

В конце недели я снова собрала вещи Сэм, вытолкала Криса из нашего дома, и мы сели, поджидая Ричарда, отца Саманты. Он уже звонил мне и сообщил, что ему пришлось ехать по делам в Лос-Анджелес и в полдень, пятнадцатого июля, он прилетает в Сан-Франциско, чтобы забрать дочь. Это означало, что он появится в нашем доме часам к двум. Если Ричард что-нибудь обещал, это было всерьез. Неизменная пунктуальность моего бывшего мужа могла свести с ума.

Итак, наступило пятнадцатое июля, и он прибыл незамедлительно, в десять минут третьего пополудни. Наглаженный, наутюженный – темно-серый костюм, галстук в белую и темно-синюю полоску, белоснежная рубашка и отполированные до блеска туфли. Странно было смотреть, как Ричард входит в наш дом, и думать, что это тот самый мужчина, за которого я некогда вышла замуж и к которому каждый вечер возвращалась с работы. Он вообще был словно существом из другого мира. Наверное, и я кажусь ему незнакомкой? Ведь я больше не та Джиллиан, которую он когда-то знал.

– Она готова к отъезду. – Я следила, чтобы мой голос звучал уверенно. Даже нацепила на лицо веселую улыбку – ради Сэм. Однако мне было невыносимо видеть, как дочь уезжает на целых полтора месяца. Без нее моя жизнь станет бесцветной и пустой.

– Ты хорошо выглядишь, Джиллиан. Много загорала?

– Да. На противоположном берегу залива. – Я отвечала намеренно уклончиво, и меня снова поразила мысль, насколько бессодержательны наши с ним беседы с тех пор, как мы развелись. А о чем мы вообще говорили раньше? Честно, я не могла вспомнить.

– У меня список мест, где мы с Сэм будем находиться в следующие недели. Если ты куда-то поедешь, пошли моей секретарше свой маршрут, чтобы мы могли разыскать тебя, если срочно понадобится. – Его лицо было как натянутая маска.

– Об этом не беспокойся. Ты обо мне услышишь. Я буду звонить Сэм. – Мои слова, похоже, не обрадовали его. Я нагнулась, чтобы крепко обнять дочь и поцеловать на прощание. Она уже стояла в дверях.

– До свидания, мамочка! Пришли мне красивые открытки… и попрощайся за меня с дядей Крисом! – Я заметила, как при упоминании имени Криса глаза Ричарда округлились. Он вопросительно посмотрел на меня.

– Рада была повидаться, Ричард. Желаю приятного полета. До свидания, родная. Береги себя.

Автомобиль плавно отъехал от обочины, и я стала махать им рукой, глядя, как удаляется маленькое личико Сэм в заднем стекле салона. Она махала мне в ответ. Как же мне будет одиноко без нее!

Телефон вовсю звонил, когда я вернулась в дом, и я схватила трубку, радуясь возможности хоть с кем-то поговорить.

– Мне можно возвращаться? Большой злой волк уже ушел?

– Да. И увез Сэм. А я сейчас расплачусь.

– Я так и думал. Приеду через десять минут, и мы вернемся в Болинас, как только захочешь.

Почему-то сейчас воспоминание о девушке, с которой спал Крис, не причиняло мне прежней боли, и я действительно захотела вернуться. За ту неделю, что мы прожили в городе, кисловатый привкус исчез, и теперь я желала поскорее уехать из своей квартиры. Без болтовни Сэм здесь будет мрачно, как в пустыне.

Крис сдержал слово и через десять минут уже стоял в гостиной с двумя большими бутылками в руках.

– Я не знал, какое вино тебе нравится – красное или белое. Вот и принес оба. Хочешь выпить?

– Догадайся! Накатим как следует. – Мы выпили по два бокала красного, а потом пустились в путь. В Болинас. На сей раз вдвоем и в приподнятом состоянии духа.

Глава 9

Следующий месяц я снова прожила будто во сне. Ни у меня, ни у Криса особой работы в городе не было, и почти все время мы слонялись по пляжу или валялись в гамаке под раскидистым деревом возле дома. И любили друг друга.

За целый месяц мне лишь раз пришлось выбраться в город на съемку, а Крису – раза два. Поэтому с деньгами было туговато, но мы были счастливы. Я воспользовалась алиментами, и Крис, казалось, не возражал против моей финансовой помощи.

Восхитительное было время! Я пыталась писать картины, а Крис извел километры пленки, снимая меня в стиле ню. От Ричарда приходили краткие письма, от которых веяло холодом; в них сообщалось, что с Сэм все в порядке. Когда я звонила, дочь казалась вполне счастливой.

Эпизод с девицей в нашей постели больше ни разу не повторился, и Крис выказывал мне преданность, о какой я даже не мечтала. Джо Трамино ошибся. И мне, и Крису жизнь представлялась безоблачной, за исключением того, что однажды я перегрелась на солнце, и пару раз съела что-то несвежее. А еще частенько кружилась голова. Но я не тревожилась, поскольку в целом чувствовала себя прекрасно. Однако Крис захотел, чтобы я посетила врача.

– Джилл, а вдруг это язва? Почему бы тебе не отправиться со мной в город? Я туда поеду как раз через два дня. А о приеме ты могла бы договориться прямо сейчас.

– По-моему, это просто нервы. Но для твоего успокоения… Ладно, я поеду с тобой.

Я договорилась о приеме у врача, однако тут же попыталась выбросить это из головы. Мне не хотелось размышлять о проблемах. Жизнь была прекрасна.

– Поднимайся и сияй, как солнце.

– Который час? – Меня снова тошнило, но я не хотела признаваться в этом Крису.

– Семь тридцать. Этак мы опоздаем. Вставай, я приготовил тебе кофе. – Его деловой тон был просто невыносим. Я попыталась скрыть, как мне плохо, стараясь сдержать тошноту – меня мутило от запаха кофе.

Мы выехали в девять. Крис замешкался, разыскивая какое-то съемочное оборудование, чему я была очень рада. Мне стало полегче, но я понимала, что путешествие по головокружительному горному серпантину на пользу не пойдет. Так оно и получилось.

– У тебя больной вид, Джилл. Все в порядке?

– Конечно. Все хорошо. – Наверное, я побледнела.

– Что ж, в любом случае хорошо, что ты покажешься врачу. У моей сестры было нечто похожее, но она целый год делала вид, будто ничего не замечает. И вдруг я узнаю, что она в больнице, и у нее прободение язвы. Это не шутки.

– Она поправилась?

– Разумеется. Сестра здорова. Так что не беспокойся. Но, по крайней мере, ты будешь знать наверняка. – Действительно… по крайней мере, я буду знать. – Я все-таки хочу показать тебе дом, прежде чем мы вернемся на пляж. Может, нужно сделать там что-нибудь, прежде чем ты въедешь. Я велел также отделать комнату Сэм; надеюсь, тебе понравится. – Крис бросил на меня смущенный, взволнованный взгляд, отчего мое сердце расцвело. Как будто мы собирались пожениться. Подобное ощущение возникает у новобрачных, когда они говорят о своем будущем доме.

– Я сообщила домовладельцу, что съеду первого сентября. Он сказал, что меблированное жилье сдать не проблема, так что он не останется без жильцов. И я рада. Мне было так неловко, что я сообщила ему буквально накануне. – Мы тянули с этим разговором до последнего, однако, как сформулировал Крис, «все срослось». – Я уже считаю дни!

Перегнувшись через сиденье, Крис поцеловал меня, и мы покатили в город, болтая о пустяках и рассказывая неприличные анекдоты. Я снова чувствовала себя хорошо, и нам было вместе прекрасно.

Он высадил меня перед «Фицхью-билдинг» на Юнион-сквер на полчаса раньше назначенного. Чтобы убить время, я решила заглянуть в магазин сети «И. Магнин», который находился на противоположной стороне площади.

На углу я увидела мима и громко рассмеялась, заметив, что он пародирует мою походку. Потом нырнула в недра магазина элегантной одежды и очутилась в сказочной стране. Возник соблазн зайти в отдел мужской одежды, что располагался справа от входа, но я передумала. Все равно – что бы я здесь ни подобрала, Крис это не наденет. Ведь джинсовые рубашки тут не продавали! Улыбнувшись, я двинулась дальше, пока мое внимание не привлекли вешалки с женскими свитерами, и я принялась перебирать их один за другим.

Через двадцать минут я вышла из магазина в новом красном шелковом свитерке под горло, источая благоухание нежных духов. Все это исключительно для храбрости; почему-то у меня появилось подозрение – то, что мне предстояло услышать от врача, будет нелегко принять.

Сверившись со списком на первом этаже «Фицхью-билдинг», я нашла фамилию врача, который был мне нужен. Говард Хаас, доктор медицины, офис 312. В «Фицхью» располагались исключительно медицинские кабинеты. Пока я поднималась в лифте, мне казалось, будто я могу войти в любой из этих кабинетов и столь же благополучно выйти из них. Но у меня была назначена встреча с доктором Хаасом. Его рекомендовал мой нью-йоркский врач.

В очереди на прием сидели еще шесть или семь человек. Журналы были скучными, воздух душным, и я начинала нервничать. Да еще эти новые духи! Их запах теперь казался мне тошнотворным.

– Миссис Форрестер, проходите, пожалуйста. – Ждать пришлось недолго.

Я проследовала за медсестрой к тяжелой дубовой двери в самом конце коридора. Медсестра вошла в кабинет, и я за ней. Обстановка здесь показалась мне нарочито старомодной. Наверняка этот доктор Хаас лысый и носит очки в роговой оправе! Однако я ошибалась. На вид ему было сорок пять; похоже, все свободное время доктор играл в теннис. Слегка седеющие волосы, синие глаза; он тепло улыбнулся, пожимая мне руку.

– Не желаете ли присесть, миссис Форрестер? – Несмотря на его обворожительную улыбку, я уже подумывала ответить отрицательно. Но разве у меня был выбор?

– Спасибо. – Я казалась себе школьницей, стоявшей перед директором в новой школе.

– Давайте сначала ознакомимся с вашей историей, а потом вы объясните, в чем проблема. Если, конечно, таковая действительно имеет место. – Он снова улыбнулся, и я начала припоминать, чем болела за свою недолгую жизнь. Стоило ли оно упоминания? Удаление миндалин в возрасте семи лет, частые ушные боли в детстве, да еще Сэм. – У вас, похоже, завидное здоровье. Итак, зачем же вы ко мне пришли?

Я рассказала ему про головокружения, тошноту и слабость. Доктор кивал, однако ничего не записывал. Ему уже все было ясно.

– Когда у вас в последний раз были месячные?

– Месячные? – Я уже думала об этом, но боялась признаться себе. – Несколько недель назад. По крайней мере, мне так кажется. – Я боялась, что упаду в обморок.

– Вам так кажется? То есть вы не уверены? – Он смотрел на меня, как на полную дуру.

– Нет. Я уверена, что так и было. Но они продолжались лишь несколько часов.

– Это вас удивило?

– Да.

Его тон мог бы меня позабавить, однако мне было не до смеха. Он говорил со мной, как с юной девушкой с задержкой развития. Тщательно подбирал слова, и они отскакивали от поверхности его стола, словно теннисные мячики, пущенные расчетливой, уверенной рукой.

– А предыдущие месячные?

– То же самое. Но я решила, что это из-за смены климата. Или из-за стресса. Или чего-то еще.

Жалкие отговорки.

– Однако месячные у вас все-таки были?

– Да. – Я хотела добавить «сэр», но сдержалась. Доктор заставил меня сгорать от стыда. А еще мне стало страшно.

– А грудь? Вы заметили какие-нибудь изменения? Например, набухание?

Ничего я не заметила и так ему и сказала.

– Хорошо. Давайте посмотрим.

Он снова просиял ослепительной улыбкой, а я начала мысленно молиться. Но поздно! Вся эта история с походом к врачу смахивала на то, как наудачу проверяешь список сдавших и проваливших экзамен, понимая, что совершенно не готовилась. Однако надежда есть всегда! По крайней мере, я надеялась.

Итак, доктор Хаас посмотрел. И увидел. Я была на втором месяце беременности. Может, там были все два с половиной. Кошмар.

– Мои поздравления, миссис Форрестер. Думаю, малыш появится на свет в марте.

Поздравления?

– Мы проведем полный анализ – формальность, на всякий случай. Хотя какие сомнения? Вы беременны. – Он улыбнулся.

– Но я… невозможно… да, доктор, спасибо. – Я поведала ему про удаление миндалин, но забыла сообщить, что больше не замужем. Мои поздравления! Вот еще.

Доктор Хаас велел мне снова прийти на прием через месяц, и я полетела вниз в лифте, точно камень, брошенный в бездонную шахту. По крайней мере так я себя ощущала. А что я скажу Крису? Он собирался встретить меня у входа. Я бросила взгляд на наручные часы – судя по всему, Крис уже минут десять дожидается меня. Но, может, его там не будет? При этой мысли я немного приободрилась. Вдруг он забыл? Вдруг… Я решила, что сообщу ему, когда мы вернемся в Болинас, сядем под деревом возле нашего дома, и снова воцарится мир и покой.

Едва выйдя на улицу, я увидела, что Крис ждет меня, и мое сердце ушло в пятки. Мне захотелось расплакаться. Я открыла дверцу машины села рядом с ним и попыталась улыбнуться:

– Привет!

– Что сказал доктор?

– Я беременна.

– Ты… что? – Дальнейший обмен репликами, пока мы пробирались через пробки делового центра, был словно из комедии про Лорел и Харди. Совсем не то я планировала, но ситуация вообще вышла из-под моего контроля. – Подожди, Джилл. Ты же предохраняешься.

– Да, конечно, я предохраняюсь. И все-таки я беременна. Мои поздравления.

– Ты сошла с ума?

– Нет. Это сообщил врач.

– А ты сказала ему, что не замужем? – Крис даже побледнел.

– Нет. Забыла.

– Ничего себе.

У меня вырвался истерический смешок. Но я взглянула на него и сразу пожалела о своей неуместной веселости. Казалось, Крис готов был взорваться.

– Какой у тебя срок? – спросил он.

– Два или два с половиной месяца. Послушай, Крис… Мне очень жаль… Я же не нарочно. Я предохранялась.

– Ладно. Но ты меня просто убила. Разве ты ничего не поняла, когда у тебя была задержка? И почему, черт возьми, ничего не сказала мне?

– У меня шли месячные… типа того.

– Типа того? Не верю своим ушам!

– Кстати, куда ты меня везешь? – Мы уже четверть часа бесцельно кружили по Маркет-стрит.

– А я знаю? – Крис поглядел в зеркальце заднего обзора, а потом на меня. Неожиданно его лицо прояснилось. – Придумал! Мы едем в Сан-Хосе.

– В Сан-Хосе? Зачем? – Может, он хочет придушить меня и выбросить мой труп где-нибудь на полуострове?

– В Сан-Хосе есть одно заведение – Центр планирования семьи, и они делают аборты. Там работает мой приятель.

– Браво.

Путь до Сан-Хосе мы проделали в гробовом молчании. Украдкой бросали друг на друга взгляды, но не обмолвились ни словом. Наверное, Крис не хотел, а я боялась. У меня было такое чувство, словно я совершила гнуснейшее преступление.

Приятель Криса оказался очень любезным. Записал нужную информацию и сказал, что позвонит. Я побрела обратно к машине, ощущая себя одинокой и несчастной. Меня тошнило. Дорога в Сан-Хосе отняла у нас полтора часа, и возвращаться домой предстояло по пробкам, а нам в конце концов нужно было доехать до Болинаса! У меня не было сил даже размышлять об этом. И я не хотела думать про аборт. Все, что угодно, только не это.

По пути в Сан-Франциско Крис пытался завести шутливый разговор, но мне было больно слушать его. Я видела, что он приободрился. Испытал настоящее облегчение оттого, что сумел оперативно принять меры, чтобы выпутаться из ситуации. А я умирала от отчаяния.

– Крис, останови машину. – Мы только что выехали из Южного Сан-Франциско.

– Здесь? Тебе плохо?

– Да. То есть нет. Просто останови машину. – Он встал на обочине и поглядел на меня с тревогой, а я посмотрела ему в глаза. – Крис, я буду рожать.

– Сейчас? – Он едва не сорвался на крик. Похоже, его расстроенные нервы были на пределе.

– Нет, не сейчас. В марте. Я не хочу делать аборт.

– Что?

– Что слышал. Я собираюсь родить этого ребенка. Я не прошу тебя на мне жениться, но и ты не проси меня отказаться от него. Я не откажусь.

– Но почему? Ради бога, Джилл, почему? Тогда нам конец. Не говоря уж о том, во что превратится твоя жизнь. У тебя уже есть ребенок, зачем еще один?

– Потому что я тебя люблю и хочу, чтобы у меня было твое дитя. И считаю, что поступаю правильно. Когда двое любят друг друга настолько, чтобы жить так, как жили мы с тобой, тогда это преступление – не завести ребенка, плод этой любви. Ничего не могу с собой поделать, Крис. У меня нет выбора. – Я смотрела на него, и мои глаза наполнялись слезами.

– Ты серьезно?

– Да.

– Господи. Что ж, поступай так, как лучше для тебя. Мы поговорим об этом. Но ты слишком много на себя берешь, Джилл!

– Знаю. Если я избавлюсь от ребенка, то мне будет только хуже. Останешься ты со мной или нет, но я хочу его родить.

– Ладно, малышка. Решать тебе. – Крис завел мотор, и мы помчались в направлении города, не сказав больше ни слова.