Текст книги "Эпилог к концу света"

И вот теперь мы вдвоём ехали на Чингаровом гапуре, примкнув к первому каравану, стремящемуся прочь от Края Мира. До плато с кругами перемещения нам было по пути, а там уже старейшина Гарич должен был указать Дверь, ведущую в нужное место, и последний раз проверить, не гневается ли дух-хранитель и согласен ли он нас туда пропустить.

Инкар оказалась тем местом, куда можно было попасть в любое время почти из любого древнего портала – в зависимости от его сохранности, конечно. Это прочие переходы менялись, сбоили и зависели не то от положения звёзд на небе, не то от настроения духов, а ведущие в священную долину либо постоянно работали, либо не работали вовсе. А здесь, на Краю Мира, вообще все порталы сохранились очень хорошо. Это только укрепило меня в подозрении, что Инкар была в своё время столицей древних. Но увы, изыскания Микара, остальных старейшин, да и мои тоже, когда я в достаточной степени освоила местную письменность, никак не прояснили истории и значения этого священного места.

Кое-что нашлось о появлении тайюн, но слишком эти сведения были противоречивыми. Одни сказания уверяли, что тайюн существовали всегда и что они – преступники из рода духов, которые перерождались вот в это от общей своей злобы; другие возражали, что тайюн стали появляться только через много поколений после ухода духов. А большинство вообще обходило вопрос хронологии стороной или обращалось с ней настолько вольно, что мне оставалось лишь скрипеть зубами: сложно всерьёз воспринимать историю, в пределах которой тварей называют то духами, то бессловесными животными, то извечными противниками и естественными врагами духов.

Можно было, конечно, как-то систематизировать эти записи, попытаться вычленить рациональное зерно, но это было дело не нескольких свободных вечеров, а нескольких лет очень сосредоточенной и методичной работы. Поэтому, прежде чем приступить к такому огромному и непривычному труду, я решила всё-таки попытать счастья в Инкар и проверить свою интуицию, по-прежнему уверенную, что если я где-то найду ответы, то – только там.

Я взволнованно ёрзала на крупе лениво шагающего гапура и пыталась заглянуть вперёд, за широкое плечо вождя. Занятие бесполезное, тем более, кроме дороги, я всё равно ничего не могла бы увидеть, но нетерпение и любопытство грызли уж слишком настойчиво. Зверь же моего шевеления, по счастью, почти не замечал, лишь изредка шлёпал по коленям длинным хвостом, пытаясь избавиться как от назойливой мухи. Ну правильно, если он под Чингаром может галопировать без особенного труда, довесок в моём лице погоды уже не сделает.

Но любой путь, каким бы длинным он ни казался, заканчивается, и мы доплелись до площадки на верхушке холма. Пока вереница телег втягивалась в одни из врат, старейшина проверил нужные нам. Я пристально наблюдала за его действиями, но Гарич просто постоял рядом с воротами, прикрыв глаза, и через несколько секунд дал нам отмашку. Погрузился в урату на короткое время? Или я просто не увидела тонкие воздействия из-за близости мощного, плотного поля перехода? Или просто не там искала – как с превращением инчиров в марей, которое я до сих пор не могла разгадать…

На прощание оглянувшись на Край Мира, я всмотрелась в лицо Небесной Девы. И то ли сказалось моё настроение, то ли свет так упал, но почудилось, что печать тоски и обречённости на лице статуи сменилась надеждой.

Этот переход оказался столь же неощутимым, как и предыдущий, и я насторожённо втянула ноздрями уже совсем другой воздух – сухой и более стылый. И поплотнее закуталась в накидку, с подозрением поглядывая на высокое бледно-серое небо. Солнце сквозь слой облаков не проглядывало, но дождём вроде бы не пахло, да и камни вокруг были сухими.

Конечная точка перехода располагалась на каменистом пустыре, в ложбине между невысоких лысых холмов. Если когда-то здесь имелась такая же симметричная структура, какие я уже встречала, то сейчас об этом оставалось только гадать: мы вышли через одинокую арку, которая смотрелась среди голых осыпей как-то особенно жалко и уныло.

– Это, что ли, Инкар? – прозвучало разочарованно.

– Нет, нам туда, – вождь неопределённо дёрнул головой и подбодрил скакуна. – Внутри самой Инкар нет Дверей, они все находятся вокруг.

– И ты их все знаешь? – полюбопытствовала я.

– Нет, их очень много, никогда не угадаешь, – отмахнулся он. – Это из Инкар Двери ведут в одни и те же места, а проход сюда, в долину, непредсказуем.

– А как же ты определил, что нам именно туда? – растерялась я.

– Пахнет, – пожал плечами Чингар. Уточнять, чем именно, я не стала; главное, мужчина в выборе пути уверен.

– И далеко ехать?

– Нет, рядом, – заверил мужчина. – Лишь бы со спуском повезло.

Путь действительно оказался недолгим: мы немного попетляли между холмов, объехали куртину рослых и очень колючих кустов и через просвет между ними выбрались к чаше долины.

– А вот и Инкар, – удовлетворённо проговорил вождь, поворачивая зверя боком к обрыву, чтобы я могла полюбоваться.

– Зелёна мать! – только и нашлась что сказать я.

– Только придётся в сторону проехать, здесь не сойдём, – посетовал тем временем мужчина, но я его не слушала.

Инкар являла собой потрясающих воображение размеров округлую чашу с крутыми склонами – не то карстовую воронку, не то… да Бездна знает, что это такое и как могло получиться! Противоположный склон скорее угадывался в туманной дымке, чем действительно виделся, на дне чаши темнела клякса озера, а по краям долины кое-где белели ленты водопадов. Внизу густо зеленело, и разглядеть с такого расстояния какие-то детали не получалось. Есть там развалины строений, нет ли – я поручиться не могла. Но никаких грандиозных рукотворных сооружений в окрестностях действительно не наблюдалось.

Дав мне время насмотреться, Чингар развернул гапура и пустил его параллельно кромке обрыва, чуть в отдалении, обходя всё те же колючие кусты. Надо полагать, двигались мы в поисках спуска. Надеюсь, вождь не зря уверен в его существовании и, главное, что он тут не единственный на противоположном конце долины.

Хотя смысла спешить не было. Чингар заверял, что с дичью проблем не будет, с водой тоже, да и съедобные растения не редкость, так что не пропадём. А что до моего стремления поскорее приступить к изучению…

Что изучать-то? Как я выяснила в процессе подготовки, обретение второго духа местными мужчинами происходило в том самом урату, которое могло настигнуть их в любом месте долины. В отдельных случаях такое случалось даже здесь, на берегу, но редко, на памяти Чингара – всего один раз.

Я надеялась, что, взглянув на долину, сразу пойму, куда нужно идти, но пока взгляд ни за что не зацепился. Разве что озеро, но это достаточно странный ориентир для моих целей. Так почему бы не прогуляться вокруг, может, сверху удастся разглядеть что-нибудь интересное!

Когда через пару часов Чингар заявил, что «спускаться будем тут, хорошее место», у меня появился новый повод для гордости собственными выдержкой и терпением, потому что я даже ругаться не стала.

– Если это такая шутка, то – не смешно, – заявила задумчиво, осторожно заглядывая за край обрыва. Нет, он был менее отвесным, чем возле самого перехода, но… незначительно.

– Не бойся, всё будет хорошо, – ужасно довольный вождь ласково приобнял меня за талию.

Ругаться сразу захотелось почти нестерпимо. Как же, как же, помню я его переживания о моей чрезмерной смелости! А тут вот стоит женщина и отчаянно трусит – всё в порядке, всё правильно, можно показать себя могучим самцом.

– У кого? – процедила я недовольно, второй раз чудом удержавшись от скандала. Сказать пару ласковых вождю, конечно, можно, даже разругаться с ним и послать в Бездну, только главного это не отменит: в долину спускаться надо, и если вождь называет вот этот спуск хорошим, то вряд ли остальные лучше. А одна я тут не слезу. Вернее, не слезу целиком, а в виде неаккуратной кровавой кляксы во-он на тех камнях – пожалуйста.

Кажется, Чингар за время знакомства всё же достаточно меня изучил и сейчас угадал моё настроение, потому что поступил он правильно: молча выпустил и занялся делом с подчёркнуто спокойным и сосредоточенным видом.

– И как ты предлагаешь тут спускаться? Учти, я не воздушник, летать не умею! Если только вниз и один раз, – всё-таки не сдержалась я.

– Я подстрахую, – уверенно отмахнулся Чингар. – Ты лёгкая. А спуск и правда хороший, скала прочная, оползня не будет.

Когда из одного тюка на спине гапура мужчина достал моток тонкой верёвки, мне стало гораздо спокойнее. Вряд ли спуск выйдет приятным, но так у меня есть неплохие шансы закончить его целой: уж в чём, а в физической силе вождя сомневаться не приходилось.

Но я слишком плохо думала об инчирах, у них всё оказалось неплохо продумано. К верёвке прилагалась широкая петля из мягкой кожи, которая обхватила меня под мышками достаточно аккуратно. Спуск прошёл, конечно, нервно, но благополучно – и длины верёвки хватило до пологого участка, и Чингар не подвёл.

А после я имела удовольствие наблюдать, как спускается сам вождь в зверином облике. И всё это время думала одну-единственную мысль: лучше бы я этого не видела. Нет, зверь очень ловко прыгал по камням и добрался до дна долины гораздо быстрее, чем я, но мне на каждом прыжке казалось, что вот сейчас он промахнётся, из-под лапы вывернется камень или случится ещё что-то в таком духе, и дальше инчир полетит кубарем.

Когда он всё же допрыгал донизу, я от избытка чувств была готова придушить его собственными руками. Неожиданное ощущение; по-моему, первый раз в жизни я так за кого-то переживала. И хотелось бы, конечно, списать всё на страх остаться здесь в одиночестве, без прикрытия и нормального шанса выбраться наверх, но нет, боялась я именно за его жизнь.

К счастью, долго обдумывать это открытие мне не дали. Следом за Чингаром примерно с той же ловкостью спустился гапур, и тут меня преследовало уже другое желание – протереть глаза, которым не верилось. Нет, местные верховые твари, конечно, не копытные, и вообще чем-то похожи на ящериц, но… не до такой же степени!

– Чингар, а где водятся гапуры в дикой природе? – полюбопытствовала я, когда мы вновь погрузились на спину зверя и не спеша двинулись дальше.

– А здесь и водятся, в Инкар и её окрестностях, ну и ещё в некоторых местах, – легко ответил он. – Ещё увидишь. Мы же здесь надолго, да?

– И хотелось бы возразить, но – увы. Боюсь, что мы здесь очень надолго, – вздохнула я.

– Я так и не понял, что именно ты хочешь тут найти, – признался мужчина.

– Если бы я сама это понимала!

* * *

Поскольку внятно определённой цели у нас не было, решили действовать так, как инчиры во время выгула молодняка. То есть кочевье от одного удобного места до другого раз в два-три дня, охота, обустройство лагеря и тренировки с оружием. Чингар не сразу согласился драться со мной даже в учебных целях, но в итоге не сумел выдвинуть ни одного вменяемого аргумента против.

Потом вождь и вовсе вжился в роль, увлёкся и стал гонять меня достаточно вдохновенно. Вдохновляли его, правда, не мои успехи, а возможность поймать и потискать. Опять, что ли, охотничий азарт срабатывал? Я вроде бы никогда не возражала против объятий и поцелуев, так что иных предположений не было. Это немного раздражало, но… не дать себя поймать – тоже неплохой стимул. Да и затянувшие небо облака, из которых часто накрапывал противный мелкий дождь, добавляли недовольства, которое неплохо сбрасывалось в пусть несерьёзной, но – драке.

А на четвёртый день, когда мы покинули первое место стоянки в излучине широкого ручья и шли, ведя гапура в поводу, я наконец увидела, откуда и как появляются тайюн. И объяснению это, как и само существование подобных тварей, не поддавалось, потому что возникли они буквально из ниоткуда.

Мы вышли на нарядную пустую прогалину, где луговое разнотравье пестрело среди крупных гранитных валунов насыщенного розового цвета. Яркий, жизнерадостный пейзаж невольно заставил замереть, залюбовавшись. Но мгновение – и на камнях уже пригибаются к земле, готовые броситься в бой, твари числом больше десятка.

Чингар зло и очень по-звериному зарычал – не то на них, не то на меня за то, что без раздумий выхватила меч из ножен. Однако времени для спора и выяснения отношений тайюн не оставили.

Впрочем, я не собиралась лезть вперёд и соревноваться с инчиром в количестве трофейных клыков, это заведомо бессмысленно. Но и стоять памятником самой себе, пока мужчина один отмахивался от тварей, тоже было выше моих сил. А так вроде и у него спина прикрыта, и я не чувствую себя бесполезным грузом.

Бой вышел коротким и жарким. Победа осталась за нами, однако выйти без потерь не удалось, одна из тварей всё-таки достала Чингара когтями.

– Погоди ты зубы драть, не убегут твои трофеи. Дай плечо гляну, – проворчала я, вытирая лезвие меча пучком того самого разнотравья, которым минуту назад любовалась.

– Ерунда, царапина, – отмахнулся вождь, прикрывая пострадавшее место ладонью. Даже отвернулся, как будто я могла не заметить, что там между пальцами уже красно.

– Ты ведёшь себя как ребёнок. – Вложив оружие в ножны, я успела перехватить мужчину за локоть.

Дальше сопротивляться он не стал, позволил осмотреть порезы, только наблюдал за моими манипуляциями с недовольной гримасой.

– Можно просто замотать, заживёт, – пробурчал Чингар.

– Нельзя, – отрезала я. – Она ограничивает твою подвижность и может стоить жизни нам обоим. И вообще, что за кокетство? Раньше ты вроде не боялся целителей, – поддела я.

– Я не боюсь, – огрызнулся он. Снова поморщился, когда я ножом полоснула по своей ладони и накрыла ей рану, смешивая кровь, а после всё-таки добавил: – Я не хочу, чтобы ты вредила себе. Хотя бы тогда, когда можно без этого обойтись.

– Чингар… – Я осеклась и глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. Непонятно было, злит эта его забота или умиляет? Вроде и радоваться нечему, глупость же, а вроде и ругаться язык не поворачивается. – Давай следовать договорённости, – заговорила наконец твёрдо. – Я сама определю, когда можно обойтись, а когда – нет. Всё-таки я этим занимаюсь немного дольше, чем ты вообще живёшь на свете. Раза в три долььше.

Не уверена, что про три раза вождь понял, умножения местные, по-моему, не знали, но хотя бы перестал спорить и позволил мне спокойно залатать порезы, тем более сил на это ушло всего ничего. Когда закончила, он на несколько секунд, благодаря, накрыл мою руку своей, а после принялся за свой обычный вандализм – выдирание зубов поверженным тварям.

Да уж. Не только Чингар пересмотрел своё отношение ко мне, но и я к нему как-то терпимей стала. Раньше бы точно ограничилась злым рыком в ответ на его попытку избежать лечения, да ещё под таким дурацким предлогом, а сейчас ничего, объясняю, уговариваю, даже нахожу забавным. Вот уж верно – ко всему можно привыкнуть.

– А куда ты все эти клыки деваешь потом? – полюбопытствовала я. – Тайюн-то ты убил гораздо больше, чем поместилось у тебя на бусах.

– Юноши собирают их в тайгур и приносят в жертву, чтобы дух маря пришёл и покорился, – ответил мужчина. – Лучше всего, когда зубы тайюн даёт отец, но тогда не всем достанется.

– Что такое тайгур?

– Это узор из кожаных шнурков и клыков, сетка, – объяснил Чингар.

– Мне кажется, я такого у вас не видела, – задумалась я. – Зубы вроде только взрослые мужчины на бусах носят, а подростки нет.

– Не кажется, – подтвердил он. – Это вещь для обряда, её никому не показывают, а сам обряд – не для женщин.

И покосился так насмешливо, с ухмылочкой, явно ожидая возмущения.

Ну жди, жди, родной. Мне ваши священные обряды – в лёд забить и попрыгать сверху, я ни с каким духом объединяться не хочу. Ещё стану вот такой же большой и страшной, бр-р-р!

Пока Чингар потрошил трупы, я бродила между камней там, где тайюн появились, в поисках какой-нибудь подсказки. Не то чтобы всерьёз надеялась, но надо было чем-то заняться, а тут хотя бы видимость полезной деятельности. Это гапуру хорошо, он может в любой непонятной ситуации флегматично объедать окрестные кусты, вот как сейчас, наглядно демонстрируя, что животные и тайюн взаимно равнодушны.

– Опа! А это ещё что? – рассеянно пробормотала я себе под нос, когда взгляд зацепился за нечто подозрительно правильной формы, темневшее между камней.

Заинтересованная, я опустилась на корточки, чтобы разглядеть внимательнее, и выудила из неглубокой щели между камней книгу. Точно такую, какую подобрала в библиотеке Края Мира. Новенькую, чистую, блестящую, словно только что отпечатанную. Да она даже пахла краской!

– Что там у тебя? – вождь заинтересованно заглянул мне через плечо.

– Книга, – деревянным голосом ответила я, даже показала.

– Это та, что ты нашла там, у Каменной Женщины?

– Та лежит где-то в вещах у Микара, – тем же тоном пояснила я. – Больше того, она заляпана кровью тайюн, не спутаешь.

– А зачем она тебе?

– Ты… не понимаешь, да? – я развернулась и мрачно уставилась на мужчину. – Это… Это… Зелёна мать! Это книга, которая валяется посреди девственного леса и выглядит так, словно только что сошла с печатного станка! Если в храме ещё можно сослаться на чары, а у ваших старейшин – на бережное отношение, то здесь… Гар, этого не может быть, понимаешь? Невозможно! Ни одни, даже самые лучшие, чары не позволят сохранить бумагу на открытом воздухе под дождём и снегом на протяжении тысячелетий! Это даже хуже тайюн, это… бред! Бездна меня сожри, полный, невозможный бред! Всё это!

– Ты разберёшься, – убеждённо проговорил Чингар, одной рукой привлёк меня к себе, прижимая к горячему твёрдому боку.

Мгновение я постояла изваянием, а потом зажмурилась и с тяжёлым вздохом уткнулась лбом мужчине в плечо, свободной рукой обняв за талию.

– Да уж, разберусь, – пробормотала тускло. На секунду плотнее стиснула зубы, удерживаясь от бессмысленной и безадресной ругани, а потом заставила себя отстраниться.

Не дело это, вот так киснуть. Пусть бредовый, пусть невероятный и странный, но у меня появился ключ. Вопрос только, куда его совать, чтобы открылось?

– Ты считаешь, эта штука связана с появлением тайюн? – спросил Чингар.

– Ну… сложно подобное не предположить, учитывая обстоятельства. Лес, поляна, на поляне – книжка, а вокруг неё твари, – прокомментировала я, разглядывая унылый рисунок на обложке. – Может, она их как-то вызывает? Может, там внутри описаны какие-то чары и поэтому она так работает? А все книги связаны в какую-то общую сеть… Зелёна мать! Звучит так, словно у меня разум помутился, – проворчала я. Зажала страницы пальцами и, перегнув, быстро пролистала. Ничего, похожего на схемы, рисунки или даже цифры – то есть ничего, способного оказаться основой чар. Только стройные ряды мелких чёрных мушек-букв. – А вы такие вот книжки не встречали на местах возникновения тайюн?

– Кажется, нет, – пожал плечами вождь. – Но мы не искали. Ты вон из какой щели её вынула, а мы бы туда не полезли. Встретив тайюн, мы обычно стараемся уйти подальше от этого места, иначе они на следующий день снова явятся.

– По-своему логично, – признала я. – Одна только проблема: такая же вот точно книжица весь Сезон Смерти провалялась в доме Микара, и ни один тайюн там за это время не возник. Может, это работает только в определённых местах, а если книгу переместить – нашествие прекращается? Или, может, книги не порождают тайюн, а появляются вместе с ними? Хотя… тогда бы, наверное, тут всё ими завалено было.

Пока я рассуждала вслух, Чингар, сообразив, что на что-то ещё я сейчас не способна, осторожно взял меня за свободную руку и потянул к пасущемуся гапуру. Тоже верно, стоять столбом посреди поляны – не самая лучшая мысль.

– Давай вернёмся на прежнее место стоянки, – очнувшись, предложила я.

– Зачем?

– Там всё проверено, мы точно знаем, что поблизости источников появления тайюн нет. Значит, если они вдруг возникнут, когда мы вернёмся туда с книгой, связь можно будет считать доказанной. Правда, как это использовать, я пока не придумала, но хотя бы общее направление дальнейшего изучения определим. Зелёна мать! Знать бы, что в этой книге написано! Загривком чую, это важно. Это самое важное! – я тяжело, с надрывом вздохнула, а потом, озарённая идеей, подозрительно уставилась на Чингара: – А ты можешь попросить духов прочитать этот текст? Ну, сделать его понятным или дать кому-то из нас возможность понимать написанное? Хотя бы ненадолго!

– Не знаю, – растерялся вождь. – Никогда о таком не спрашивал… И, наверное, никто ничего такого не спрашивал.

– Не удивил. Попроси, хорошо? Вдруг получится!

– Ночью попробую, – не стал спорить мужчина.

Для призыва духов и состояния урату инчиры совершали определённый набор обрядовых действий, но по факту никакой пользы от него, кроме чувства морального удовлетворения, не было: никто не мог с уверенностью предсказать, явятся духи или нет.

Мне назвали только одну достойную внимания закономерность: среди местных были те, кому это давалось легче и чаще прочих, так называемые «любимцами духов». Но понять, по какому принципу духи выбирают этих инчиров, не могли ни они сами, ни я.

Конечно, оставался ещё вариант, что кто-то из «любимцев» просто привирал для повышения собственной значимости или выдавал за урату обычные сны, но озвучивать эти свои подозрения я не стала. У местных ложь считается серьёзной провинностью, и за голословное обвинение кого-то в таком преступлении можно и схлопотать. Гнева инчиров я не боялась, но… какой смысл обострять на ровном месте?

* * *

На следующий день тайюн появились рядом с лагерем. Вскоре после рассвета, десяток тварей, ничем не отличавшихся от прочих. Застать нас врасплох не вышло, с начала светового дня мы их поджидали, поэтому сейчас обошлось даже без царапин.

Пока вождь ковырял зубы, я забрала книгу, оставленную немного в стороне, и вернулась к костру, похлопывая томиком по ладони.

– Ну что? – осторожно спросил Чингар, закончив с трупами и оттащив их подальше. Я молча стояла, тупо глядя в костёр, и вздрогнула от неожиданности.

– Эксперимент удался, книга явно связана с их появлением. Как именно… Сложный вопрос. Ты обратил внимание, их было примерно столько же, сколько и в прошлый раз? – я подняла взгляд на мужчину и рассеянно потёрла лоб. – А в купальне на второй день была только пара тварей, и на этом всё закончилось. Интересно, как это можно объяснить? – пробормотала я и сцедила зевок в ладонь.

– Чтобы разобраться, тебе надо было нормально поспать ночью, – проворчал вождь.

– Да, мамочка, – снова зевнула я. – Да не смотри на меня с таким укором, я знаю, что надо было спать. Если бы я ещё могла это делать на пороге такого открытия!

Опустившись на корточки рядом с костром, я, мгновение подумав, раскрыла книгу и попыталась вырвать из неё страницу – первую, на которой не было текста, только какие-то пометки. И даже почти не удивилась, когда у меня это не получилось. Книга была настолько прочной, что порвать тонкий лист не сумел и Чингар, после чего, кажется, наконец-то оценил ситуацию и проникся к моей находке уважением.

Не брали страницы ни сталь, ни огонь – книга в костре даже не нагрелась.

– Не горит. В воде, надо думать, тоже не тонет. Бесценный материал! Если бы я ещё видела здесь хоть какие-то чары… – проговорила я мрачно. Раскрыла чуть замаранный сажей том на середине, провела по пятну рукой – вся чернота осталась на пальцах, с обыкновенной на ощупь бумаги она просто соскальзывала. – И не пачкается.

– А ты говорила, та, что нашлась у каменной женщины, заляпана, – заметил вождь, занятый в это время приготовлением еды.

Всё-таки полезный мужик, готовить у него точно получается лучше, чем у меня.

– Та – да… – пробормотала я. Замерла, осознав сказанное. Растерянно уставилась на Чингара. – Испачкана, да. Кровью.

– Стай, ты куда? – окликнул инчир, когда я подорвалась с места и кинулась прочь от костра.

– Мне нужно немного крови, пойду труп распотрошу.

– Стай, я их в другую сторону отнёс, вон туда, – со смехом предупредил вождь.

Я опять застыла, оглянулась на него. Устало потёрла ладонью лицо, отмахнулась от веселящегося инчира и двинулась в указанном направлении уже более спокойным шагом.

Надо было спать ночью, да, а то я сейчас дурно соображаю. Зелёна мать! Но как спать, когда от мыслей и предположений пухнет голова, а время хочется перевести вперёд на несколько часов?! Время, оно такого отношения не терпит и назло начинает тянуться как смола, так что я за ночь измоталась совершенно. Хорошо, у меня «свежий взгляд» под боком сидит!

Впрочем, нет, не сидит, за мной пошёл – как же, мало ли куда женщина вляпается без присмотра в опасном месте! Но сейчас я готова была согласиться с этой мыслью, потому что вляпаться в таком состоянии действительно могла куда угодно.

Кровь тайюн бумагу не пачкала. И кровь вождя, пожертвованная для чистоты эксперимента, тоже. А вот стоило капнуть немного моей – и те чары, которые защищали книгу, исчезли бесследно. После такого «растворителя» листы и пачкались, и рвались, и вообще вели себя так, как положено кускам бумаги.

– И что это значит? – полюбопытствовал вождь, когда я, прекратив мучить книгу, поплелась обратно к костру.

– Понятия не имею, – вздохнула в ответ. – Впрочем, нет, кое-что я понимаю. Этот томик действительно связан с появлением тайлюн, а моя кровь нейтрализует действие чар, и книга становится просто книгой. Не знаю уж, как я умудрилась накапать на книгу в том бою, ну да ладно… Почему это работает именно так? Наверняка из-за моей магии. Вот только что из всего этого следует и как это можно использовать – Бездна знает! Зачем кому-то понадобилось создавать эти книжки и раскидывать их по всему миру? Что, вот прямо для того, чтобы всех уничтожить? Я тоже не очень-то люблю основную массу своих сородичей, но это совсем уж безумие. Нет, сумасшедшие есть очень разные, и кто-то, может, ненавидит всё живое именно до такой степени. Но откуда у него ресурсы? Зелёна мать, ну ладно, ну был он гением, набрал группу последователей, обманом привлёк их на свою сторону… Сложно поверить, но мы же не знаем, как они там, в прошлом, думали, верно? Только всё это не объясняет главного, откуда берётся столько энергии на создание этих тварей! Неужели он открыл какой-то невероятный источник силы и использовал его именно для этого? Бред! Бездна меня сожри, не верю я, что наши предки могли погибнуть из-за такой глупости!

– Почему? – вмешался в поток сознания вопрос Чингара. Оказывается, всё это время вождь очень внимательно меня слушал. – Ты же сама говоришь, что это возможно.

– Не знаю, – ответила со страдальческим вздохом. – Не хочу я в это верить, не хо-чу! Слишком убого, слишком грубо, слишком… Всё слишком! Но других идей пока нет. Кроме одной: мне срочно нужен перевод этой книги. Что сказали духи?

– Ничего, – пожал плечами вождь. – Было бы странно, если бы всё получилось вот так, с первого раза.

– Да, действительно, – я глубоко вздохнула, прикрыв глаза, в попытке успокоиться и взять себя в руки.

Умом я понимала, что веду себя ненормально, но ощущение, что разгадка где-то рядом, горячило кровь и вызывало навязчивое желание куда-то бежать и что-то там делать. А любое препятствие только злило и усугубляло это состояние.

– Надо мне что-то с собой делать, – проворчала я, растирая ладонями лицо. – Это никуда не годится, я так себе бессонницу с нервным срывом заработаю.

– С тобой раньше такого не бывало? – участливо спросил Чингар.

– Нечасто, но случалось, больше в юности, – ответила со смешком. – Мне дед сразу снотворного влил, когда в подобном состоянии первый раз нашёл, а потом я уже сама в нужный момент себя лекарством успокаивала. Это же не вдохновение и творческий подъём, скорее уж мания, такой ажиотаж в любом деле вреден. Знала бы, что меня накроет, взяла бы у Майан какое-нибудь чудодейственное снадобье, а так… Ладно, придумаю вечером что-нибудь, чтобы себя усыпить. Скажи, может, есть способ привлечь духов, который ты ещё не опробовал?

– Можно попробовать перебраться в другое место, в Инкар мы всегда так и делаем. Если в одном месте кто-то не нашёл своего духа, идём в другое. Но некоторым приходится долго ждать. Два, три, пять лет, иногда даже больше.

– А такое, чтобы дух вообще не пришёл, случается?

– Я не помню, – отозвался вождь. – И не рассказывал никто. Если марь не приходит – значит, инчир не готов его принять. Духом слаб или с самим собой не в ладах. Тогда не духа искать надо, а в себе разбираться.

– М-да. Не хотелось бы тут целый год бродить, – вздохнула я. – Одичаем. Но у тебя, надеюсь, проблем таких нет? Ты с собой в ладах?

– Сейчас – да, – ответил он со смешком.

– А когда был не? – заинтересовалась я.

– Когда моя женщина не желала меня видеть и при всех инчирах опозорила, – с явным удовольствием поддел Чингар. Я в ответ только скривилась и закатила глаза, что развеселило его ещё больше. А потом, отсмеявшись, мужчина продолжил уже совсем другим, задумчивым тоном: – И в детстве было, когда отец умер. Я восемь раз приходил в Инкар. Если бы не Тармир, наверное, так и не стал бы мужчиной и воином. А твои родители живы? Они тебя ждут?

– Живы, что с ними станется, – я пожала плечами. – У нас там никаких тайюн нет, чтобы каждый иналь регулярно рисковал жизнью, а от всех остальных бед их неплохо страхует состояние, положение в обществе и полное отсутствие политических интересов, – хмыкнула я. Вряд ли Чингар понял хотя бы половину сказанного, но объяснять детали было лень. – А вот ждать они меня точно не ждут, мы уже много лет не общаемся. Папаше всегда было плевать на его отпрысков, ваши отцы в этом смысле гораздо достойней выглядят, а вот мать чем-то на твою похожа, такая же дрянь.

– Ты сердита на Траган, но ты к ней несправедлива, – нахмурился вождь.

– Вот как раз в этом случае я куда более справедлива, чем ты. Это у вас женщина по умолчанию умница и дар богов, а я могу судить со стороны. И если женщина бросает своего ребёнка на какого-то совершенно чужого мужика и вспоминает о нём только тогда, когда этот ребёнок вдруг занимает в обществе видное место, то ледь это полная, а не женщина.

– Ты тоже не похожа на идеальную женщину, – огрызнулся Чингар.

– Тоже мне, открытие, – весело фыркнула я. – Ладно, в Бездну, не хочу о ней говорить и тем более ругаться из-за неё, это твоё дело, как к ней относиться. Хотя, конечно, спасибо, ты меня очень удачно на другую тему переключил, даже жить стало легче. Может, я на свежую голову ещё какую-нибудь идею выдам, менее бредовую.

На этом мы свернули тему родителей, закончили с завтраком и, собрав немногочисленные пожитки, двинулись дальше. Я предложила идти в сторону озера, очень хотелось на него взглянуть и понять, куда именно уходит вся та вода, которую несут в чашу долины бесчисленные ручьи и речки. Может, даже искупаться. Чингар, правда, честно предупредил, что особо рассчитывать на это не стоит, озеро было ледяным даже в более тёплую погоду, но против ориентира не возражал. Направление движения по Инкар никакого значения не имело, всё зависело от того, насколько удачно выберешь место для стоянки.