Текст книги "По законам Преисподней"

На кукольном лице фейри читалась приобщенность к чужим проблемам.

Глаза ее расширились, руки дрожали.

– О, леди Артанис, леди Артанис…

Она завертелась в воздухе, и чуть не запуталась ногами в прическе леди Артанис.

– Сядь и успокойся, Лу, – строго велела тетушка. – Прекрати махать крылами. Расскажи по порядку, что случилось.

Горничная вновь забила золотистыми опахалами.

– Да говори же, – сказала баронесса.

– Леди Артанис…

Фейри пыталась вить слова с сильфидским прононсом, как принято у слуг в богатых домах; но то и дело сбивалась на деревенский говор.

Несколько минут она бормотала что-то, – видимо, о сенокосе да вине, – и я придремал. Наверное, леди Артанис не поняла ни слова, поскольку я проснулся от:

– Говори же толком!

Подпрыгнув на пуховой подушке, я взглянул на баронессу, и пару секунд мучительно спрашивал себя, – как мы оказались вместе, да на перинах.

Потом вспомнил, и отлегло от сердца.

– Вы ведь знаете, – говорила Лу.

Она уже не пыталась делать красивые разговоры, и рубила на простом драгон-флайском. Я видел, как леди Артанис морщится, слыша кондовые словки, – но баронесса не стала поправлять горничную, понимая, что так мы никогда спать не ляжем.

– Я только недавно из деревни, – продолжала служанка, словно это и не было очевидно. – Не умею говорить складно; давайте, давайте я лучше вам покажу.

Щеки тетушки стали пунцовыми.

Будь она кенгуру, наверняка метнулась бы к потолку, да встряхнула фейри как следует. Вот вам и еще одно достоинство златокрылок, – захочется им оплеуху вставить, да не дотянешься; а потом не надо бояться, что в херес тебе мышьяку насыпят.

Мудрая эта дама, леди Артанис.

Недаром на ней никто не женился.

– Идемте, идемте, идемте, – верещала Лу, и повела нас в подарочную, где стоял золотой сундук с серебряными замками и оковкой.

– Уж не положил ли туда, украдкой, золотое кольцо тайный воздыхатель? – спросила леди Артанис, поглядывая на меня со значением. – Конечно, это совсем не по традиции; но бывает, если юноша скромный, и его по ошибке не пригласили на смотрины… Да твою же мать.

Нет, я уверен, что леди Артанис сказала совсем другое.

Наверняка это было древнее изречение, мудрое и душеспасительное, – на языке, которого я не знал. И лишь случайно, по прихоти злой судьбы, оно звучало как гоблинское gros mots.

Если вы знаете, что значит этот перл мудрости, – обязательно напишите мне, и я буду почаще вставлять в свою речь благие слова тетушки Артанис.

Может быть, в эту комнату и заходил тайный воздыхатель. Но золотого кольца не принес, – напротив, спиксил все остальное.

Ларец был открыт, подарки исчезли.

Леди Артанис глубоко вздохнула, – я испугался, что ее сейчас стошнит на ковер, – затем подняла глаза, и сурово посмотрела на горничную. От страха фейри задрожала еще сильнее, и готова была удариться в слезы.

– Лу, – строго сказала леди Артанис. – Ты хочешь сказать, что по ошибке или рассеянности ты…

Баронесса помедлила, лишив нас нового перла мудрости.

– … Или кто-то из слуг, положил подарки в другой ларец, а теперь забыли, куда? Я не буду вас ругать. Хотя и были нарушены традции. Испокон веков…

– Нет, – ответила служанка, и это слово, – воткнутое прямо в гейзер ее красноречия, возмутило тетушку гораздо сильнее, чем пропажа подарков.

– Не спорь, Лу, дорогая, – ответила баронесса. – Я лучше знаю; к тому же, не могли ведь подарки просто так взять и улететь?

– Госпожа, – ответила горничная. – Я здесь служу недавно. Откуда мне знать, вдруг это особый сундук, и вещи из него улетают?

Леди Артанис терпеть не могла, когда кто-то оказывался быстрее на язык, – но ей нравилось играть в справедливую хозяйку.

– К слову сказать, – заметила баронесса, обращаясь ко мне. – Подарки-то были так себе…

Она явно хотела добавить «вот в мое время», – но потом смекнула, что зря было бы подчеркивать, как далеко это время спряталось, под грудой оторванных листиков календаря.

– Ведь я выбирала женихов богатых, с положением в обществе. Могли бы расстараться получше.

– Так что же делать? – спросила Лу и прикрыла ладошкой рот, пытаясь скрыть отчаянную зевоту.

– Ты проверила двери и окна?

– Все закрыты, везде мы искали, а раз я новенькая, то мне и велели – иди, мол, обо всем расскажи хозяйке.

– А почему тебе?

– Ну как почему? Небось, еще уволите.

– Ой, Лу, не говори глупостей, – махнула рукой леди Артанис, – да так, что порыв воздуха едва не закрутил фейри. – Иди, я здесь сама разберусь.

– А правда я могу идти спать?

– Конечно, можешь, весь день на ногах… Конечно, если можно это сказать о фейри, – добавила баронесса в сторону.

Глава 2. Клинок с пылающей рукоятью

1

Мы внимательно осмотрели подарочную.

Никаких следов не осталось; впрочем, комнату даже не охраняли. Видно, хозяева слишком полагались на защитные руны, зажженные по периметру особняка, – или не думали, что кто-то позарится на сомнительные гостинцы.

– Ченселлор, – сказала леди Артанис. – Ну вы же только подумайте. Дом заперт, остались только свои…

Внезапно лицо ее стало серьезным, она взглянула мне прямо в глаза, и спросила тоном строгой учительницы:

– Майкл, а вы ничего не знаете об этом?

– Абсолютно, – ответил я.

Проклятье!

Я снова говорю правду.

Этак скоро и врать совсем разучусь.

– Может, Френки намекала, что хочет созорничать? – спросила баронесса. – Майкл, это очень серьезно.

Я улыбнулся.

– Нет, леди Артанис, Франческа не стала бы. Я ведь прекрасно понимаю, что смотрины и свадьба – дело архиважное; Френки мечтает об этом с тех пор, как вышла из пеленок, и надела розовые кружевные панталончики.

– Ну что вы, про панталончики это вы, наверное, зря говорите!

– Френки не носила панталончиков? – удивился я.

Леди Артанис хихикнула, и махнула на меня рукой.

– Майкл, ну в самом деле, это серьезное дело.

– Да, леди Артанис, что и говорить. Серьезнее не бывает.

От неожиданности, леди Артанис споткнулась об угол ковра, – и, если бы я ее не подхватил, растянулась бы во весь рост.

– Лу, – грозно сказала тетушка. – Разве я не сказала тебе, – лети, птичка, лети, попутного тебе ветра.

Горничная заломила руки.

– Только не ругайте меня завтра утром, когда узнаете все, и не говорите, что я не пыталась вам рассказать.

– Да куда уж больше? Подарки украли, и теперь я не знаю, что делать.

– А когда вы главное узнаете, – вещала Лу, – то кража подарков покажется вам… покажется вам… ranua de langer.

– Что? – удивилась баронесса.

– Каплей в море, – подсказал я.

– Да нет же, – замахала руками Лу. – Это вот когда слонозавр кучу наделает, а сверху на ее ма-аленький шмелик псыкнет. Мы и говорим, ranua de langer, а как по-вашему коротко сказать, я не знаю.

– Каплей в море, – холодно ответила баронесса.

– Но ведь совсем не похо.., – начала возражать служанка, но, видимо, она все же успела немного освоиться в новом доме, и выучила главную премудрость, – знала, когда надо замолчать.

– Выкладывай, – приказала тетушка.

– Пойдемте, лучше сами увидите!

– Ну пойдем, – кивнула леди Артанис, начиная опасаться всерьез.

Лу полетела вперед, а тетушка, подхватив юбки, сверкая ажурными чулками и дробно стуча туфлями на высоких каблуках, поспешила за фейри.

Взобравшись по лестнице, мы остановились у спальни леди Артанис.

– Лу, – сказала тетушка. – Только не говори мне, что он срыгнул на ковер, или еще что похуже сделал.

Лу подперла кулачком голову, глубоко задумалась и сказала:

– Ну, это как посмотреть.

– Так что он там вытворил, в моей спальне? – рванулась к двери леди Артанис.

– Хозяйка, – страшным голосом прошипела Лу. – Он там умер.

Тетушка отдернула руку от двери, и в немом изумлении уставилась на служанку.

– С чего бы это ему умирать, да на моих пуховых подушках? – возмутилась леди Артанис.

Она рванула дверь, и замерла, – так, что фейри налетела на нее сзади, и запуталась в высокой прическе.

Ворм лежал в крови, и в груди его торчал огромный кинжал.

– Милый ченселлор, – воскликнула тетушка. – И что же нам теперь делать с этим?

Не нужно было быть врачом, чтобы понять, – гость мертв. А перины и пуховые подушки тетушки Артанис безнадежно испорчены.

Конечно, второе расстроило баронессу гораздо больше.

– Вы, гля, чего до сих пор не спите? – с всклокоченными волосами и торчащими рожками, из какой-то двери появился краснощекий юнец, кузен Френки.

На нем была полосатая майка, и большие цветные трусы, на которых скакали какие-то зверушки, вероятно, очень хорошо известные жителям Преисподней, но совершенно не знакомые мне.

– Еще со времен учебы в колледже, – раздался голос самой Френки, – не было такого шума во время ночи.

Я посмотрел на Франсуаз, и не мог сдержать улыбку.

По законам, царящим в городе Преисподней, каждая девица на выдание, по ночам обязана носить спальный чепец.

И верно, на Френки красовался колпак с рюшками, кружавчиками и двумя большими кремовыми розами, который закрывал все лицо. У подбородка завязывался он лентами, в большой красивый бант.

Франсуаз лихо сбила чепец набок, и выглядела весьма задорно.

– Что случилось? – спросила она.

Увидев меня, попыталась стянуть колпак и привести себя в порядок.

– Нет, нет, Френки, – заторопилась тетушка Артанис. – Здесь и твой кузен, и ченселлор, ченселлор в особенности. Стряпчий прежде всего уважает традиции; ченселлор должен знать, что его дела в надежных руках.

Франсуаз быстро нырнула в свою комнату, и почти сразу же вышла в обычной одежде.

Так, по законам Преисподней, она могла снять чепец.

– Джоуи, – сказала баронесса. – Иди в кровать.

– Да ладно, тетушка, что там, – загудел тот.

Однако леди Артанис мягко, но очень настойчиво выпроводила его в комнату и даже закрыла дверь на защелку, чтобы тот не мог выйти.

– Что случилось? – повторила Френки.

– Сердечко мое, – сказала леди Артанис. – Я знаю о твоей легкой слабости, но она присуща очень многим, – не только тебе, не смущайся. Ты, наверное, не забыла о своей привычке постоянно подслушивать, под дверями и окнами, и знаешь, о чем мы здесь говорили.

– Да, я все слышала, тетя Артанис, – с долей раздражения сказала Френки. – И как же не услышать, если вы все время шуршали как мыши, и топали. И я даже знаю, что топал, наверное, каблуками мой духовный наставник.

Эти слова ее особенно допекли.

– Так что там у тебя в спальне? – спросила она.

– Ну, это не для девичьих глаз, – ответила баронесса.

Видно, леди Артанис хотела отправить девушку спать, как только что отпульнула Джоуи.

Франсуаз ничего не сказала, и даже не сделала.

Но, видимо, леди Артанис услышала звон далекого колокольчика, который подсказывает умному человеку, что пора сворачивать. Френки уже давно вышла из детского возраста, поэтому баронесса сказала:

– Хорошо, пошли.

2

– Ченселлор, – сказала леди Артанис. – Наверное, вам лучше переехать в гостиницу. Не хочу, чтобы вас коснулись все эти неприятности.

Баронесса подняла руку, и на ее тонком пальце зажегся перстень.

Это было астрономическое кольцо, – из гладких обручей, спаянных в виде орбиты, и символы звезд сверкали на них. Знаки Плутона и Марса вспыхнули, и перед нами, переливаясь тысячами огней, предстал особняк Дюпонов.

Прозрачное видение, он завис высоко над полом, и начал мерно вращаться, стоило баронессе слегка повести рукой.

Охранные руны, золотые и алые, окружали его. Одни были неподвижны; другие медленно двигались, словно планеты по своим орбитам, – отчего и правило ими астрономическое кольцо.

Третьи то появлялись, то исчезали, подвластные лишь законам коварного Млечнопутья, – и ни один маг, даже самый искусный, не смог бы определить, где они воссияют через секунду, а потому не сумел бы и обезвредить их.

Дом был полностью запечатан.

Никто, – ни сильф и ни гоблин, – не мог бы войти или выйти из него.

– Если хотите, я сниму охранные руны, – сказала леди Артанис. – Оскар заложит экипаж, и вы сможете поехать в гостиницу. Лучше всего вам выбрать «Плач и скрежет зубов»; правда, этот отель в купеческой слободе, и ехать туда ночью вряд ли удобно. Но и «Серное озеро» тоже, надо сказать, вполне приличное место; хотя, конечно, кухня там уже не та, после того, как их повар уехал в Деште-Кевир и стал там раджой.

Я старался понять, что хочет леди Артанис.

Или она стремится отделаться от меня, и потихоньку решить все проблемы в кругу семьи, – или надеется, что я останусь и помогу ей.

Но на открытом, простодушном лице леди Артанис прочесть ее истинные мысли было решительно невозможно; скорее мне удалось бы открыть магический замок Трех Врат с помощью деревянной ложки.

Впрочем, это не имело значения; я приехал с Френки, и не мог оставить ее одну.

– Давайте осмотрим дом, – предложил я.

– Сейчас, одну минутку, – ответила баронесса. – Я пойду и позову Марион; у нее все ключи.

Комната экономки находилась недалеко от спальни леди Артанис.

Баронесса тихонько постучала. Дверь открылась, и на пороге появилась Марион, в большом чепце и кружевной кофте. Ночная рубашка спускалась почти до пят, шурша тяжелыми складками.

Женщина переступала босыми ногами, – несмотря на теплую погоду, пол был весьма холодным.

– Марион! – воскликнула леди Артанис. – Ну сколько раз я тебе говорила, не ходи босая. Мне очень неприятно тебя будить, я знаю, как ты устала за этот день. Но у нас экстренная ситуация, и мне нужна твоя помощь.

Марион испуганно хлопала глазами, очень похожими на совиные, – но видя озабоченное лицо хозяйки, кивнула головой и скрылась в глубине комнаты. Ровно через полторы минуты она вновь появилась перед нами, одетая, причесанная, энергичная, – и невозможно было даже подумать, что еще недавно у нее веки слипались.

В руках Марион держала связку ключей. Она не стала спрашивать, что случилось, полностью доверяясь хозяйке.

– Куда идем? – спросила экономка.

– Я думаю, нужно подняться на самый верх, и осмотреть весь дом, вплоть до чердака.

Марион очень удивилась, но знала, – баронесса все объяснит, когда будет нужно.

Мы обыскали все этажи; слуги, – их было не очень много, – не задавали лишних вопросов и, будто сговорившись, спрашивали только об одном:

– Нужна ли вам наша помощь, леди Артанис?

На что хозяйка отвечала:

– Нет, когда что-то будет ясно, я позову; оставайтесь на своих местах.

– Леди Артанис, – сказала Марион. – По всему дому руны нетронуты. Никто из посторонних не мог войти.

Распахнулась парадная дверь, и вошел лорд Николас; следом за ним появился дворецкий Оскар. Они осмотрели двор, но тоже ничего не нашли.

Дядюшка, очевидно, уже успел задремать, когда поднялся шум, – волосы его слегка растрепались, черный халат, расшитый золотыми драконами, был наброшен поверх пижамы.

Не в пример хозяину, дворецкий выглядел строго, – подтянутый, в серебристом камзоле, с короткой шпагой у пояса.

– Иногда мне кажется, – прошептала Франсуаз, – что Оскар в этом мундире даже купается. Посмотри, какой у него пробор; я никогда не видела, чтобы у него хоть волосик не туда торчал.

Мажордом повернулся, и накрепко запер дверь.

Он мог бы этого и не делать, – охранные руны надежно защищали усадьбу.

Но, видно, одному нарушителю все же удалось проникнуть во двор; не прошло и секунды, как кто-то со страшной силой ударил в парадную дверь.

Лорд Николас даже вздрогнул от неожиданности, поднял глаза к потолку и сказал:

– О небо, да что ж это такое?

Громкий стук повторился, и нам даже показалось, что за дверью раздается жуткое, могильное завывание, – сначала тихое, но с каждым мигом все нараставшее.

– Оскар, я думаю, надо открыть, – задумчиво сказал лорд Николас.

– Да, – подтвердила леди Артанис. – Мы должны узнать, что там происходит.

Тот, кто стоял во дворе, потерял терпение.

Он разбежался и с силой врезался в дверь, – очевидно, пытаясь ее снести. Затем еще и еще. Оскар выждал, пока незнакомец отойдет подальше, и именно в тот момент, когда незваный гость собирался вновь, всем своим весом, обрушиться на парадную дверь, – мажордом резко распахнул ее, и тело внушительных размеров влетело в холл, распластавшись на полу.

– Ты чего? – заорал Джоуи, весь красный от возмущения. – Оскар? Совсем, что ли, или как? Пошли вдвоем, глаза бы разули да посмотрели, что меня оставили за дверью!

– Джоуи! – развел руками лорд Николас. – Почему ты не сказал, что идешь за нами?

– Я шел тайно, я проверял вашу бдительность; и никто, даже ты, Оскар, – с трудом поднимаясь и почесывая бока, сказал Джоуи, – меня не заметил.

Хитрая улыбка спустилась и спряталась в усах мажордома, и мне подумалось, что он прекрасно видел, как юный кузен идет следом за ними, и специально захлопнул дверь перед его носом.

Очевидно, Джоуи тоже пришла в голову эта мысль, и он возмущенно посмотрел на предателя. Однако неприступный вид Оскара не оставлял никакого шанса уличить его в этом вероломном поступке.

3

Оскар и Марион в один голос утверждали, что когда они ложились спать, все охранные руны были на месте, и никто посторонний не мог войти в особняк.

То же самое сказала кухарка, – толстая осьминожиха, – которая от волнения щелкала клювом, и посреди разговора вдруг сорвалась с места, и куда-то помчалась, загребая всеми восемью щупальцами.

– Наверное, что-то случилось, – сказала леди Артанис.

Джоуи стукнул каблуками, встал на старт, словно боров-легкоатлет, и ринулся вслед за поварихой, крича на ходу:

– За мной!

Баронесса, подобрав юбки, поспешила за ними.

– Ну я же не могу их оставить, – сказал лорд Николас, и важно, но довольно резво засеменил следом.

Кухарка привела всех на кухню, и сняла крышку с котла:

– Да я ж опару поставила, на завтра, как раз, посмотрите, в это время надо ее сбивать.

– Глупая женщина, – сказал Джоуи. – Глупая, глупая женщина. Мы ведем такое важное расследование, а ей бы только про опару; эй, Флоренс, а какое ты поставила тесто? Наверное, пирожки будешь делать?

Муж поварихи, кучер, который следил за каретами и за садом, – доложил, что лег спать последним, а перед этим внимательно осмотрел особняк, аллеи, и все прилегающие постройки; но ничего подозрительного не заметил.

– Таким образом, – важно заявил Джоуи, – по словам свидетелей, периметр нарушен не был. Френки, не забывай фиксировать каждое мое слово; это очень важный момент в расследовании.

Закончив расспросы, мы собрались в кабинете леди Артанис.

Лорд Николас нервно ходил из угла в угол. Сестра бросила на него укоризненный взгляд; тот пробормотал: «Простите», и сел в кресло, стоящее в углу кабинета.

Напряжение достигло такого предела, что ему было необходимо чем-то занять себя; и не найдя ничего лучшего, баронет принялся трещать пальцами. Теперь уже Франсуаз уставилась на дядю, сверля его гневным взглядом.

– Да что такого? – возмутился лорд Николас. – Я нервничаю, все нервничают; вы сидите, как истуканы, а я хожу.

– Думаю, – сказала леди Артанис. – Надо поставить в известность власти.

Кто-то постучал; на пороге стоял Оскар, в неизменном камзоле, – но теперь к наряду его добавилась высокая шляпа с пышным плюмажем, какие в городе Преисподней носили слуги самого высокого ранга.

– Я полагаю, – сказал лорд Николас, – что эту миссию должен взять на себя Оскар; не пойдем же мы с тобой, или Френки, заявлять о том, что в доме у нас пропал ворм, да еще и мертвый.

Очевидно, лорд Николас уже все продумал, и заранее уведомил Оскара, – но не хотел первым предлагать, ибо полагал, что это должна сделать сестра.

– Да, конечно, – сказала леди Артанис. – Идите, Оскар; и пусть пришлют кого-нибудь потолковей, главное, не этого болвана Септимиуса.

Мажордом поклонился, и вышел из кабинета.

– Чтобы не терять времени даром, – произнес лорд Николас, – давай-ка, сестра, просмотрим наши домовые книги. Как-то мы забросили с тобой бухгалтерию; многое здесь надо выяснить и дополнить.

Дело это, конечно, было ужасно спешным; в той же мере, примерно, как пересчет ворсинок на сильфидском ковре. Да и книги, как мне казалось, находились в полном порядке. Просто баронет хотел отвлечь сестру от тревожных мыслей.

Они углубились в изучение бухгалтерских документов. Джоуи неслышно выскользнул из кабинета; Френки сделала мне знак, и я вышел следом за ними.

Юный демон изнывал от безделья; ему явно понравилась роль сыщика, и, ни на кого не глядя, он произнес:

– Может, еще раз осмотрим дом? Глядишь, чего-то найдем?

Я отказался, Френки заколебалась, но все же пошла за братом.

Что до меня, то я направился в библиотеку, из окон которой был хорошо виден подъезд к особняку. Там же было несколько слуг. Вскоре послышался цокот копыт, и мы увидели, как в высокие ворота, покачиваясь, въезжает полицейская карета, запряженная тремя церберами. За ней пристроилось ландо с гербом Дюпонов.

Оттуда проворно выскочил Оскар, а из первого экипажа вышел полковник Септимиус. Видимо, он оказался не готов ко второму визиту в дом своей бывшей пассии; и у него было очень мало времени, чтобы привести себя в порядок.

И тем не менее, полковник очень старался; на нем переливался парадный мундир, начищенный до блеска, в руках он держал высокую шляпу, – и был оттого позорно похож на Оскара-мажордома.

На поясе его висел прежний вакидзаси, – из шепота горничных, я узнал, что это одно из старинных оружий, которое передается по наследству, никогда не тупится и обладает магической силой.

Септимиус замешкался, поджидая кого-то, и с большим трудом, опираясь на короткие ножки, которым тяжело было выдержать столь большое, круглое тело, – из кареты выкатился чародей-дворф.

Очевидно, путешествие из экипажа по лестнице и спуск на мостовую показались ему тяжелым испытанием. Поэтому он остановился, утер лицо широким рукавом, снял шляпу с бубенцами и на всякий случай вытер еще и лысину; после мага, с запяток спрыгнули три гвардейца, они держались позади, и процессия представляла собой весьма забавное зрелище.

Важный, наряженный полковник Септимиус четко печатал шаг, направляясь к входной двери. За ним, отставая, ковылял круглый дворф; он поминутно останавливался, утирал лицо, вздыхал и являл собой печальное свидетельство того, что излишняя любовь к булкам и пирожкам до добра не доводит.

Трое гвардейцев должны были бы держать дистанцию, однако маг то и дело застывал на месте, заставляя их сбивать строй. В конце концов, весь порядок нарушился, и Септимиус оказался у парадной двери в гордом одиночестве.

Он ударил тяжелым бронзовым молотком, и громко крикнул:

– Именем закона и великого…

На слове «магистратора», Септимиус слегка сорвался фальцетом; он надеялся, что никто не заметил этого, но подняв глаза, увидел, что к окнам прилипли слуги. Я поспешно отступил в тень, чтобы полковник не заметил меня.

Дверь распахнулась, покорная магической руне, и Оскар, который забежал вперед, обходя и гвардейцев, и мага, и почти отталкивая Септимиуса, – вошел в прихожую и громким голосом возвестил о приходе стражников.

4

На лестнице, ведущей на второй этаж, уже стояли леди Артанис и лорд Николас; Оскар пригласил гвардейцев на кухню, а маг и Септимиус поднялись к хозяевам дома. Взглянув на баронессу, полковник побагровел, на лбу его выступили капельки пота, и он неуверенно обратился к ним обоим:

– Ваш мажордом, господа Дюпоны, рассказал о странных событиях, которые произошли в вашем особняке.

– Да, – холодно подтвердила леди Артанис. – И мы сочли своим долгом известить обо всем гвардию Заката. И так как вы являетесь полномочным представителем власти, мы бы хотели, чтобы вы провели расследование и выяснили судьбу несчастного Грегора. Возможно, он жив, может, это дурная шутка, – или самое настоящее злодеяние.

Леди Артанис пригласила в большую гостиную; маг, позабыв обо всех приличиях, опережая хозяев и не дожидаясь приглашений и представлений, кинулся в удобное мягкое кресло, устроился там и свесил короткие ножки.

– Если бы вы знали, – тяжело пыхтя, произнес колдун. – Ну давайте, рассказывайте, что там у вас приключилось.

Его глаза быстро обежали гостиную, а потом уставились на дверь, – скорее всего, в ожидании, когда служанка принесет поднос с едой и напитками.

Мысли Септимиуса были заняты совершенно другим.

Оскар не торопился прийти ему на помощь, и полковник чувствовал себя весьма неловко, держа перед собой огромную шляпу с перьями; именно такую полагалось носить по чину.

Леди Артанис тоже ничего не сказала, и Септимиус все вертел треуголку в руках, не зная, куда ее положить. Николас вообще не обратил внимания на мучения офицера, – считая, что шляпу можно пристроить хотя бы на книжный стол.

Как правило, обмундирование, – даже высшим чинам, – выдавали в гвардии один раз в три года. Впрочем, богатые аристократы никогда его не носили. Они заказывали наряд у лучших портных, и меняли часто, не говоря уже о шляпах.

Яркий утренний свет заливал гостиную, обнажая, что позолота на мундире Септимиуса кое-где уже слезла; видно было, что ее пытались подправить, но сделали это весьма неумело.

Сапоги потрескались, и даже толстый слой магического порошка, который придавал глянец коже, не мог замаскировать эти мелкие трещинки, говорившие о том, что обувь давно и верно служит своему хозяину, но ей неплохо бы отправиться на покой.

Перья на шляпе менялись раз в три месяца; иначе они теряли свой кипенно-белый вид, быстро рыжели, а кое-где и высыпались. Но перья стоили исключительно дорого; и так как Септимиус постоянно вертел свою шляпу, то тем самым назойливо подчеркивал перед глазами собравшихся обтрепанный и жалкий вид своего плюмажа.

И тут на его беду одно из перьев не выдержало такого жестокого обращения, и упало на пол; сквозняк подхватил его и поднес прямо к ногам леди Артанис. Баронесса подошла к Септимиусу, взяла у него шляпу из рук и положила на журнальный столик.

– Садитесь, – сказала она.

Глядя на полковника, я боялся, что лицо его никогда не примет свой первоначальный вид. Еще несколько таких конфузов, и с ним мог случиться удар; настолько он был смущен и несчастен.

Выждав некоторое время, и дав Септимиусу собраться с мыслями, леди Артанис позвонила в колокольчик; тут же впорхнула Лу, она принесла легкие закуски, сок и вино.

Полковник отказался от горячительного, коротко бросив:

– Я на службе.

Но маг сразу же потянулся к бокалу.

– Я тоже на службе, – произнес он, – но, тем не менее, считаю это глупыми предрассудками. Доброе вино, – а я знаю, леди Артанис, что в вашем доме подают только хорошее, – еще никому не мешало; бодрит, согревает душу и старые кости. Да и молодые тоже.

Он потер короткими ручками, подмигнул Лу и сказал:

– Милочка, как я посмотрю, здесь одни на службе, у других аппетиту нет; ставь-ка ко мне поближе.

Джоуи одобрительно посмотрел на мага, очевидно, узрев в нем родственную душу.

Дворф снял магический колпак, и тут же рядом бросил магическую мантию.

– Жарко здесь у вас, – сказал он.

Кресла Глоилира и Джоуи стояли рядом. Между ними высился столик, уставленный подносами; их неслышно принесла Лу.

Оба, не глядя, протягивали руки к подносу, и брали то сахарную булочку, то коржик, то румяный бублик. Рядом с каждым стояла большая кружка молока.

Леди Артанис очень коротко, сжато, но не упустив ни единой детали, рассказала о том, что произошло.

– Если вы уже поели, мэтр Глоилир, – язвительно заметил Септимиус, – то пора бы уже приступить к работе.

Внезапно мы ощутили напряжение, которое шло от угла, где сидели Джоуи и дворф.

Все обернулись, и увидели занятную картину.

Юный демон ухватился за последний крендель, усыпанный маком и кунжутом. Дворф смухлевал, и прошептал заклинание. Крендель теперь не двигался, как ни пытался Джоуи сковырнуть его с места.

– В чем дело? – негодующе спросил юный демон.

– Дело в том, молодой человек, – тихонько, стараясь не привлекать внимания отвечал Глоилир, – что это последний крендель; и я думаю, что вы, как честный юноша, оставите его пожилому магу.

– Но так нечестно, – возразил Джоуи. – Если мы сравним ваш и мой рост…

– Не трогайте мой рост! – возмутился дворф.

– Нет, ну в самом деле. Я в два с половиной раза выше вас; значит, и съесть я должен больше.

– Вы очень дурно воспитаны, молодой человек!

– Я очень хорошо воспитан, – отрезал Джоуи.

– Не нужно так волноваться, – несколько раздраженно сказала леди Артанис. – Еды хватит на всех. Ну хотите, возьмите с моей тарелки; я его даже не грызла, а только чуть надкусила.

– Вы, милочка, – произнес дворф, обратившись к Лу, – ничего этого не убирайте; вот эту мою тарелочку…

А я бы сказал, что то была вовсе не тарелочка, а хороший поднос.

Дворф притянул к себе блюдо с бутербродами, рядом поставил еще одно, с бисквитами и буше.

– Вот эти две тарелки вы, милочка, так и оставьте; другим людям не давайте, я тут кое-что понадкусывал, зачем же другим людям надкусанное-то давать? Сейчас быстро осмотрим домишко ваше, и я вернусь, докушаю. Итак, леди Артанис, – обратился к ней маг, и всех поразило, каким холодным, суровым и жестоким стало его лицо. – Вы говорите, что ваш дом охраняют семь магических рун?

– Да, – ответила баронесса.

– Ну что ж, пойдемте, милочка, вы мне покажете.

Колдун вспомнил, что находится не в доме простых людей, и даже не в купеческой усадьбе, поэтому добавил:

– Ну извините, леди Артанис; прошу вперед.

Маг сполз с кресла, и очень споро, – видимо, подкрепившись бутербродами и вином, – зашагал следом за баронессой.

Леди Артанис провела его по всему дому, показала расположение рун; чародей долго все осматривал, и осмотр его закончился у входной двери. Каждый символ он осыпал сапфировым порошком, и под руной мы видели чью-то витиеватую подпись.

– Итак, – Глоилир вынул из рукава длинную подзорную трубу, раскрыл ее и уставился на этот небрежный росчерк. – Теперь все понятно; руна написана архи-колдуном Зебрионом. Это самые лучшие охранные сигилы, какие я только знаю; и для каждого дома волшебник пишет свою. Они уникальны, их невозможно ни подделать, ни изменить, ни стереть. Тайна руны известна только хозяину; а в данном случае, скорее всего, вам леди Артанис, хозяйке.

И маг сурово посмотрел на баронессу.

– Я не вижу никакого намека, который бы позволил сказать, что эти руны были нарушены, или сняты кем-то из посторонних; а потому вам, – обратился он к Септимиусу, – следует искать убийцу (если таковой есть, и если преступление действительно совершилось) среди вот этих людей.

Он обвел собравшихся, и почему-то остановил свой указующий перст на мне.

Потом немного смутился, и добавил:

– Я не говорю, что вы все убийцы, или что-то еще, но как Сапфировый маг я заявляю то, что уже заявил.

После столь многозначительной фразы он еще раз довольно потер руки, и углубился в еду, – благо, Лу принесла оставленный им поднос.

– С вашего позволения, – произнес полковник Септимиус, обращаясь к леди Артанис. – Мои люди произведут осмотр дома; может, им удастся что-нибудь обнаружить.