Текст книги "Часовые Запада"

Глава 24

Бой был короткий и часто очень жестокий. Каждое подразделение армии Гариона получило подробные указания от Дротика и его племянницы. Поэтому они методично продвигались по заснеженным улицам, освещенным факелами, и занимали указанные им дома. Другие части, войдя по краям пробитой в стене бреши, обошли по периметру квартал, указанный Дротиком на нарисованной его племянницей карте – этот квартал предстояло превратить в укрепленный район, – и обрушили дома, завалив улицы обломками, затрудняющими выход из города.

Первая контратака последовала еще до рассвета. Последователи Медвежьего культа в мохнатых меховых одеяниях с дикими завываниями начали взбираться на завалы из разрушенных домов, где их встретил смертоносный дождь из стрел, пускаемых защитниками квартала с крыш домов и из окон верхних этажей. С большими потерями нападавшие отступили.

Когда над восточной частью неба уже занимался бледный серый рассвет, последние очаги сопротивления внутри периметра были подавлены и северный квартал Реона полностью перешел в руки армии Гариона. Угрюмый полководец стоял у разбитого окна в доме, выходящем на расчищенное место, обозначавшее границу части города, оказавшейся под его контролем. Груды мертвых тел воинов культа, павших в первой атаке, уже присыпало легким слоем снега. . – Неплохая драка, – заявил Бэрак, входя в комнату с запятнанным кровью мечом в руке. Он бросил в угол свой щит и подошел к окну.

– Мне не очень-то нравится, – ответил Гарион, указывая на холмики трупов под окнами. – Убивать людей, с которыми не согласен, – худший способ переубеждения.

– Это они начали эту войну, Гарион, а не ты.

– Нет, – поправил его Гарион, – ее начал Ульфгар. Вот кто мне нужен.

– Тогда мы его тебе добудем, – сказал Бэрак, старательно вытирая меч куском рваной тряпки.

В течение дня из города было предпринято еще несколько атак, но закончились все они так же, как и первая. Позиции Гариона были хорошо укреплены и защищены лучниками, так что бестолковые, плохо организованные атаки не могли ему повредить.

– А они довольно скверно сражаются, когда их много, вы заметили? – спросил Дарник с наблюдательного пункта в верхнем этаже полуразрушенного дома.

– У них нет нужной выучки, – ответил Шелк. Маленький человечек растянулся на разбитой кушетке в углу комнаты и аккуратно чистил яблоко крохотным острым ножичком. – Каждый из них по отдельности отважен, как лев, но едва ли они имеют представление о согласованных действиях.

– Прекрасный выстрел, – поздравил Бэрак Лелдорина, который только что выпустил стрелу в закрытое ставнями окно.

Лелдорин пожал плечами:

– Детские забавы. А вот тот парень, ползущий по крыше за несколько кварталов отсюда, – это будет посерьезнее. – Он вложил еще одну стрелу, натянул и плавно отпустил тетиву.

– Попал, – сказал Бэрак.

– Конечно.

Ближе к вечеру в лагерь, оставленный на подступах к городу, вернулись Полгара и Белдин.

– Ну вот, – с некоторым самодовольством проворчал старый волшебник, – теперь можно некоторое время не беспокоиться о копейщиках. – Он протянул свои скрюченные руки к одной из пылающих жаровен.

– Повреждений не было? – тут же спросила Поренн.

– Нет, – ухмыльнулся он. – Мы просто сделали так, что они застряли на пути сюда. Oни продвигались по болотистой долине, а мы повернули туда реку. Теперь там топь. Они понатягивали гамаков, расселись по веткам деревьев и ждут, когда спадет вода.

– А Брендига это не задержит? – спросил Гарион.

– Брендиг обходит эту долину, – заверила его Полгара, сидя у другой жаровни с чашкой чая. – Через несколько дней он должен быть здесь. – Она взглянула на Веллу. – У тебя получился просто превосходный чай, – сказала она ей.

– Благодарю вас, госпожа Полгара, – ответила черноволосая танцовщица. Ее взгляд был прикован к медным локонам Сенедры, сияющим в золотистом свете свечей. Она завистливо вздохнула. – Если бы у меня были такие волосы, Ярблек продал бы меня вдвое дороже.

– Я бы и за полцены тебя отдал, – негромко произнес Ярблек, – только чтобы больше никогда не встречаться с твоим ножом.

– Ты как маленький, Ярблек, – сказала ему Велла. – Я совсем несильно тебя ранила. Да у тебя и кровь-то почти не текла.

– Ты без меня упражнялась в ругательствах, Велла? – спросил ее Белдин. Она показала, чему научилась.

– Уже лучше, – ободрил ее Белдин.

Следующие два дня солдаты Гариона работали над укреплением завалов вдоль периметра северного квартала, чтобы даже массированная атака на их позиции не смогла преодолеть груды строительного мусора на пограничной территории. Гарион и его друзья наблюдали за работами из большого окна на верхнем этаже дома, который они сделали своим штабом.

– Кажется, их командующий, кто бы он ни был, плохо знает основы военной стратегии, – заметил Ярблек. – Он не делает никаких попыток заблокировать улицы, примыкающие к нашему кварталу, чтобы не дать нам прорваться дальше в город.

Бэрак нахмурился.

– Да, Ярблек, ты прав. Ему следовало с этого начать, как только мы утвердились в северном квартале.

– Может быть, он столь самонадеян, что не верит, будто мы можем захватить еще что-нибудь в его городе, – предположил Лелдорин.

– Может быть, и так, а может, он готовит нам ловушки там, где мы и не подозреваем, – прибавил Дарник.

– Прежде чем приступать к дальнейшим действиям, надо точно узнать, что за ловушки приготовил нам Ульфгар, – сказал Дротик.

Шелк уныло вздохнул:

– Хорошо, как стемнеет, я пойду посмотрю.

– Я этого не предлагал, Хелдар.

– Конечно нет.

– Хотя это хорошая мысль. Я рад, что ты об этом подумал.

В большую, освещенную огнем очага комнату в штабе Гариона Шелк вернулся уже после полуночи.

– Какая неприятная погода, – сказал маленький человечек, дрожа и потирая руки. Он подошел к очагу.

– Ну, и какие нас ждут сюрпризы? – спросил Бэрак, поднимая медную кружку с элем.

– О да, – ответил Шелк, – они строят стены поперек улиц неподалеку от нашего квартала и ставят их за поворотами, так что стену нельзя увидеть, пока в нее не упрешься.

– А в близлежащих домах находятся лучники и котлы с кипящей смолой? – мрачно спросил Бэрак.

– Возможно, – пожал плечами Шелк. – У вас эль еще есть? Я продрог до костей.

– Ненавижу воевать в городе, – кисло сказал Бэрак, подходя к бочонку с элем. – А вот в поле – пожалуйста, в любое время.

– Но ведь вся добыча в городах, – напомнил ему Ярблек.

– Ты только о добыче и думаешь!

– Мы пришли в эту жизнь, чтобы получать выгоду, друг мой, – ответил тощий надракиец, пожав плечами.

– Ты говоришь совсем как Шелк.

– Знаю. Поэтому мы с ним и стали партнерами.

Весь день падал легкий снег. Горожане попытались еще несколько раз напасть на укрепленный квартал, но по большей части они все же ограничивались стрельбой из лука по любой движущейся мишени.

Утром следующего дня Эрранд пробрался через обломки поваленной северной стены и направился в дом, откуда Гарион руководил всеми действиями своей армии. От волнения он тяжело дышал и лицо его пылало.

– Здорово, – сказал он.

– Что – «здорово»? – спросил Гарион.

– Пролетающие стрелы.

– А тетушка Пол знает, что ты здесь?

– Думаю, что нет. Я хотел посмотреть город и пришел.

– Ты знаешь, что у нас обоих будут неприятности? Эрранд пожал плечами:

– Сварливые слова костей не ломают… Да, наверное, тебе следует знать – Хеттар приехал, он будет здесь через час-другой.

– Ну наконец-то! – чувствуя, как у него отлегло от сердца, воскликнул Гарион. – А как ты узнал?

– Мы с моим конем поехали прогуляться. Он становится беспокойным, когда все время стоит на привязи. Так вот, когда мы поднялись на тот большой холм к югу от города, я увидел, что приближаются алгарийцы.

– Тогда пойдем встретим их.

– Почему бы и нет?

Когда Гарион и его юный друг поднялись на холм к югу от Реона, они увидели, как по заснеженным пустошам волна за волной двигаются быстрым галопом алгарийские кланы. От авангарда этого моря лошадей и людей отделился всадник и направился вверх по холму; длинная прядь черных волос развевалась за его спиной.

– Доброе утро, Гарион, – сказал небрежно Хеттар, натягивая поводья. – Надеюсь, у тебя все хорошо?

– Так себе, – улыбнулся Гарион.

– У вас тут снег…

Гарион оглянулся с притворным изумлением.

– Неужели? А я и не заметил. На холм поднялся еще один всадник – человек в потрепанном плаще с капюшоном.

– Где твоя тетушка, Гарион? – крикнул человек еще на полпути к вершине холма.

– Дедушка! – удивленно воскликнул Гарион. – А я думал, ты поедешь в Мар-Террин. Белгарат издал неприличный звук.

– Я там был, – ответил он, останавливая лошадь, – и только зря потратил время. Потом тебе обо всем расскажу. Что здесь происходит?

Гарион коротко рассказал им о последних событиях.

– Вы тут были очень заняты, – заметил Хеттар.

– Время бежит быстрее, когда занят чем-нибудь.

– А Пол тоже в городе? – спросил Белгарат.

– Нет. Она, Сенедра и остальные дамы остались в лагере, который мы поставили, когда пришли сюда. В городе нам приходится отражать нападение воинов культа, так что здесь не очень безопасно.

– Разумно. Ты не мог бы собрать всех и привести в лагерь? Я думаю, нам необходимо кое-что обсудить.

– Хорошо, дедушка.

Вскоре после полудня все собрались в. главном шатре в лагере у города.

– Нашел что-нибудь полезное, отец? – спросила Полгара, как только старик вошел в шатер. Белгарат сел, развалившись, в кресло.

– Лишь несколько многозначительных намеков, – ответил он. – У меня появилось подозрение, что Анхеговы списки Ашабских пророчеств были когда-то старательно подправлены, скорее всего в самом начале, во время написания. Изменения кажутся частью настоящего текста.

– Обычно пророки не подделывают свои собственные пророчества, – заметила Полгара.

– Этот вполне способен на это, особенно если в пророчестве говорится о том, чему он не хотел верить.

– Кто это?

– Торак. Я распознал его слог и тон почти сразу.

– Торак? – воскликнул Гарион, похолодев. Белгарат кивнул:

– Старая маллорейская легенда гласит: Торак, разрушив Хтол-Мишрак, построил замок в Карандийских горах, в Ашабе. Когда он поселился там, на него снизошла благодать – так и появились Ашабские пророчества. Однако, продолжает легенда, когда благодать минула, Торак впал в сильный гнев. В пророчествах явно были вещи, которые ему не понравились. Эта легенда хорошо объясняет подделки, я их немало обнаружил. Нам всегда говорили, что слово толкует происшедшее событие.

– Ты бы так смог?

– Нет. Но Торак был настолько самонадеян, что мог решить, будто ему это по силам.

– Мы зашли в тупик? – спросил Гарион, ощутив отчаяние. – Я хочу сказать – Мринские рукописи говорят, чтобы ты заглянул в тайны, а если Ашабские пророчества неверны… – Он беспомощно опустил руки.

– Где-то же есть верный текст, – уверенно ответил Белгарат. – Должен быть, иначе пророчество дало бы мне другие указания.

– Ты обращаешься только к вере, Белгарат, – обвинила его Сенедра.

– Да, – признал он. – Мне приходится это делать, когда больше не на что опереться.

– А что ты нашел в Мар-Террине? – спросила Полгара.

Белгарат опять неприлично фыркнул.

– Тамошние монахи, может быть, хорошо научились ублажать души павших марагийцев, но хранить рукописи они совсем не умеют. У них в библиотеке протекает крыша, а список Маллорейских проповедей конечно же лежал на самой верхней полке прямо под протечкой. Он так отсырел, что я едва мог отделить страницы одна от другой, а чернила потекли и размазались до всем листам. Его почти невозможно прочесть. Монахам я сказал все, что думаю о них. – Он поскреб щеку. – Похоже, мне придется заняться поисками того, что нам нужно, всерьез.

– Значит, ты вообще ничего не нашел? – спросил Белдин.

Белгарат проворчал:

– В пророчествах был один отрывок, говорящий, что бог Тьмы придет снова.

Гарион почувствовал, что у него холодеет спина.

– Торак? – спросил он. – Как это может быть?

– Я полагаю, что можно, конечно, и так понимать, но, если это основной смысл пророчества, зачем надо было Тораку портить много других отрывков? Если оно предсказывает его собственное пришествие, наверное, он был бы рад оставить текст нетронутым.

– Ты считаешь, что старый урод действовал сознательно, – хрипло сказал Белдин, – а я что-то не замечал в нем способности к обдумыванию своих поступков.

– О нет, – не согласился с ним Белгарат. – Все, что делал Торак, было совершенно разумно – если придерживаться его образа мыслей, – ведь он считал себя единственным венцом творения. Думаю, что этот отрывок говорит о чем-то другом.

– А хоть что-нибудь в Маллорейских проповедях ты смог прочесть, отец? – спросила тетушка Пол.

– Только один маленький отрывок. Там что-то говорилось о выборе между Светом и Тьмой. Белдин фыркнул.

– Это что-то новенькое, – сказал он. – Предсказатели в Келле с самого сотворения мира никакого выбора не делают. Ни нашим, ни вашим – и так уже не одну тысячу лет.

Позже в тот же день на западе показалась сендарийская армия. Гарион почувствовал гордость, глядя, как рослые крепкие мужчины, которых он всегда считал своими земляками, маршируют по заснеженной равнине к теперь уже обреченному городу Реону.

– Я бы и раньше пришел, – оправдывался генерал Брендиг, подъехав к Гариону, – но по дороге нам пришлось обходить трясину, где засели драснийские копейщики.

– У них все в порядке? – поспешно спросила его Поренн.

– Они превосходно себя чувствуют, ваше величество, – ответил однорукий генерал. – Просто никуда не могут уйти, вот и все.

– Сколько времени нужно твоим войскам для отдыха, прежде чем они смогут принять участие в атаке на город, Брендиг? – спросил Белгарат.

Брендиг пожал плечами:

– Думаю, одного дня вполне хватит, почтеннейший.

– Тогда у нас достаточно времени, чтобы выработать план, – сказал старик. – Пусть твои люди располагаются, обедают, а Гарион коротко введет тебя в курс дела.

В тот же вечер на совещании в шатре, украшенном с варварским великолепием, они уточнили и утвердили первоначальный план нападения. Осадные машины Мандореллена продолжат обстреливать город весь следующий день и всю ночь. Наутро будет предпринята легкая атака на южные ворота города, чтобы отвлечь как можно больше воинов культа от строительства укреплений на улицах. Еще одно подразделение выступит из укрепленного квартала в северной части Реона и начнет один за другим занимать дома, которые находятся возле оборонительного вала по периметру удерживаемого района. Третья часть, подчиняясь вдохновенной идее генерала Брендига, воспользовавшись осадными лестницами, переберется по крышам и таким образом минует новые стены, возведенные в городе поперек улиц.

– Самое главное – взять Ульфгара живым, – предупредил Гарион. – Мне необходимо выяснить, какую роль он сыграл в похищении моего сына, и знает ли он, где Гэран сейчас.

– А я хочу узнать, сколько предателей среди офицеров в моей армии, – прибавила королева Поренн.

– Похоже, говорить ему придется долго, – сказал Ярблек со зловещей улыбкой. – У нас в Гар-ог-Надраке есть много разных способов развязывать людям языки.

– Допросами займется Пол, – резко сказал ему Белгарат. – У нее это получается при помощи более щадящих методов.

– Ты стал добрее, Белгарат? – спросил Бэрак.

– Да нет, – ответил старик, – но, если Ярблек увлечется, он может зайти слишком далеко, а у мертвеца трудно добиться ответа.

– Ну а потом? – заинтересованно спросил Ярблек.

– Мне совсем неинтересно, что ты сделаешь с ним потом.

На следующий день Гарион сидел в закутке, выгороженном занавесями в главном шатре, изучая карты и планы, пытаясь выяснить, не упустил ли он чего-нибудь. В последнее время у него появилось ощущение, будто вся армия держится на его плечах.

– Гарион, – проговорила Сенедра, входя в его кабинетик, – приехали друзья.

Он поднял взгляд от карт, разложенных на столе.

– Три сына Бренда, – сказала она ему, – и с ними стеклодув Джоран. Гарион нахмурился.

– Что они здесь делают? – спросил он. – Я же всем им велел оставаться в Риве.

– Они сказали, что должны сообщить тебе что-то очень важное.

– Ну, тогда веди их сюда.

Вошли и поклонились три сына Бренда в серых плащах и Джоран. Одежда у всех была забрызгана грязью, а на лицах была написана усталость.

– Не сочти нас намеренно неповинующимися твоим приказаниям, Белгарион, – быстро заговорил Кейл. – Мы обнаружили нечто очень важное, и тебе необходимо знать об этом.

– Да? Что же?

– После того как ваше величество вышли из Ривы во главе армии, – начал старший брат Кейла Вердан, – мы решили обойти весь западный берег – дюйм за дюймом. Мы подумали – а вдруг найдем что-нибудь, что проглядели во время наших тогдашних торопливых поисков.

– Кроме того, – прибавил Брин, – нам просто нечего было больше делать.

– Ну вот, – продолжал Вердан, – таким образом мы нашли наконец корабль, на котором эти черекцы прибыли на Остров.

– Корабль? – переспросил Гарион, едва не подпрыгнув на стуле. – Я думал, что тот, кто похитил моего сына, воспользовался им, чтобы бежать с Острова.

Вердан покачал головой:

– Корабль был намеренно потоплен, ваше величество. Его набили камнями и прорубили дыры в днище. Мы пять раз проплывали прямо над ним, пока однажды не вышли в море в тихий день, когда стоял полный штиль. Он лежал на дне, на глубине футов тридцати.

– Как же тогда похититель исчез с Острова?

– И мы подумали о том же, Белгарион, – сказал Джоран. – Нам показалось, что, может быть, похититель остался все же где-то на Острове. Мы начали поиски. Тогда и нашли этого пастуха.

– Пастуха?

– Он в одиночестве пас овец на высокогорных лугах в западной части Острова, – пояснил Кейл. – И совершенно не знал о том, что случилось в городе. Тем не менее мы спросили, не заметил ли он что-нибудь необычное примерно в то время, когда был похищен принц Гэран, и он сказал, что видел, как примерно в то время в уединенную бухту на западном берегу Острова вошел корабль, и на борт взошел человек, держа в руках какой-то сверток. Затем корабль вышел в море, оставив остальных на берегу. Белгарион, эта была та самая бухта, куда нас привел Шар.

– Куда пошел корабль?

– На юг.

– Вот еще что, Белгарион, – прибавил Джоран. – Пастух сказал, что это найсанский корабль.

– Найсанский?

– Он в этом совершенно уверен. Он даже описал знамя со змеей, которое развевалось на корабле. Гарион вскочил на ноги.

– Ждите здесь, – велел он им и вышел в проход между занавесями. – Дедушка, тетушка Пол, вы можете подойти ко мне на минутку?

– Что такое, мой дорогой? – спросила Полгара, входя вместе со старым волшебником во временный кабинет Гариона; любопытный Шелк увязался следом.

– Расскажи им, – сказал Гарион Кейлу. Тот быстро повторил все, что они только что рассказали Гариону.

– Салмиссра? – спросила Полгара у отца.

– Не обязательно, Пол. В Найсе всегда полно интриг, а королева замешана далеко не во всех, особенно после того, что ты с ней сотворила. – Он нахмурился. – С чего бы черекец бросил собственную лодку и пересел на найсанскую шаланду? В этом нет никакого смысла.

– Это еще один вопрос, который мы зададим Ульфгару, когда он попадет в наши руки, – сказал Шелк.

На рассвете следующего утра большой объединенный отряд начал свой путь через долину, расстилавшуюся у подножия крутого южного склона холма, на котором стоял Реон. Солдаты на глазах у городских стражников несли приставные лестницы и стенобитные орудия, чтобы сразу стало понятно – готовится главная атака.

В то же время в квартале города, занятом войсками Гариона, Шелк в предрассветном сумраке повел по крышам другой отряд, чтобы убрать лучников противника и людей с кипящими смоляными горшками.

Гарион стоял вместе с Бэраком и Мандорелленом на заснеженной улице неподалеку от границы занятого квартала.

– Больше всего ненавижу, – сказал он напряженно, – когда приходится ждать.

– Должен признаться тебе, господин мой, что и сам нахожу сие затишье перед битвой неприятственным, – ответил Мандореллен.

– А я думал – арендийцы любят воевать, – улыбнулся Бэрак другу.

– Это наше любимое времяпрепровождение, – признал могучий рыцарь, поправляя пряжку на амуниции. – Однако, томительные часы до встречи с врагом изрядно тяжелы для меня. Грустные, даже меланхоличные мысли отвлекают тогда рассудок от главной цели, лежащей впереди.

– Мандореллен, – сказал Бэрак, смеясь, – я соскучился по тебе.

Из темноты улицы возникла туманная фигура, в которой все узнали Ярблека. Он снял свою куртку из шкур; теперь на нем была тяжелая стальная кираса, а в руке он держал угрожающего вида топор.

– Все готово, – сказал он им тихо. – Как только маленький воришка подаст сигнал, можно начинать.

– Ты уверен, что твои люди смогут свалить эти стены? – спросил его Бэрак. Ярблек кивнул.

– У горожан не было времени, чтобы класть камни на скрепляющем растворе, – сказал он, – так что наши крючья за несколько минут растащат эти стены на части.

– Кажется, ты очень любишь это приспособление, – заметил Бэрак. Ярблек пожал плечами:

– Я всегда считал, что лучший способ перебраться через стену – это свалить ее.

– В Арендии мы предпочитаем стенобитные орудия, – сказал Мандореллен.

– У них есть свои преимущества, – согласился Ярблек, – но таран плох тем, что, когда стена падает, ты оказываешься прямо под ней. Мне никогда не нравилось получать по макушке строительным блоком.

Они подождали еще.

– Кто-нибудь видел Лелдорина? – спросил Гарион.

– Он пошел с Шелком, – ответил Бэрак. – Вероятно, решил, что с конька крыши найдет больше удобных мишеней.

– Мой отважный друг всегда горячо любил стрельбу, – улыбнулся Мандореллен. – Я должен признать, однако, что не знаю равных ему стрелков из большого лука.

– Вот, – сказал Бэрак, указывая на горящую стрелу, взлетевшую высоко над крышами, – вот и сигнал.

Гарион вдохнул полной грудью и расправил плечи.

– Хорошо. Труби в свой рог, Мандореллен. Начинаем.

Звук медного рога Мандореллена разбил тишину. Из каждой улицы и переулка хлынули солдаты армии Гариона на последний штурм Реона. Риванцы, алгарийцы, надракийцы и крепыши из Сендарии, изготовив оружие к бою, в плотном строю шагали по снегу в сторону незанятой части города. Три дюжины наемников Ярблека в меховых куртках бежали впереди, раскручивая над головами абордажные крючья.

Гарион с Бэраком взбирались по предательски осыпающейся куче мусора, оставшейся после разрушения дома, перелезая через замерзшие трупы воинов культа, погибших в предыдущих атаках. Несколько воинов – немного, правда, – избежали нападения Шелка и его людей, прочесывавших прилегающие к укрепленному периметру здания; теперь эта горстка фанатиков отчаянно обстреливала из луков наступающие войска. После отрывистой команды Брендига подразделения сендарийцев резко повернули и бросились в дома, чтобы окончательно нейтрализовать оставшихся защитников.

А за периметром царило полнейшее смятение. Неся перед собой заслон из сомкнутых щитов, солдаты Гариона очищали улицы от сопротивлявшихся воинов культа. Воздух был густым от стрел и проклятий, а в нескольких домах пламя уже пробивалось сквозь крышу.

Как и предсказывал Ярблек, поспешно возведенные стены, загораживающие улицы, легко рассыпались под действием дюжин абордажных крючьев, которые, перелетев через головы солдат, цеплялись за противоположную сторону стены.

Наступление продолжалось, и в воздухе стоял стальной звон ударов мечей. В общей свалке Гарион отдалился от Бэрака и обнаружил, что сражается в узком переулке плечом к плечу с Дарником. У кузнеца не было ни меча, ни топора, вместо этого он бился большой тяжелой дубинкой.

– Не люблю рубить людей на куски, – оправдывался он, сшибая дородного противника наземь одним ударом. – Если стукнешь кого дубинкой, всегда есть вероятность, что он останется жив, да и крови этой нет.

Они занимали все новые кварталы города, гоня перед собой деморализованных горожан. Звуки жестокой битвы, доносившиеся из южного района, показали, что Шелк со своими подручными добрались до южной стены и открыли ворота, чтобы впустить основные войска, чья отвлекающая атака роковым образом разделила силы воинов культа.

Внезапно Гарион с Дарником выскочили из узкого переулка на широкую заснеженную центральную площадь Реона. На площади шел рукопашный бой, но на одной стороне плотная группа воинов культа окружила какую-то повозку. На повозке стоял чернобородый человек в парчовом камзоле цвета ржавчины.

Тощий надракиец с копьем в руке замахнулся, прицелился и метнул свое оружие прямо в человека на повозке. Чернобородый особым жестом вскинул руку, и копье надракийца, внезапно отклонившись вправо, упало, никого не задев, на покрытую снегом мостовую. Гарион почувствовал знакомый всплеск энергии, который мог означать только одно.

– Дарник! – крикнул он. – Человек в повозке! Это Ульфгар!

Глаза Дарника сузились.

– Давай возьмем его, Гарион, – сказал он.

Гнев Гариона на этого чужака, который принес столько несчастий – войну, жестокую резню, разрушения, – стал невыносимым и, выплеснувшись, передался Шару на рукояти меча. Шар вспыхнул, и Ривский меч внезапно запылал слепящим голубым огнем.

– Вон он! Это ривский король! – завизжал чернобородый человек на повозке. – Убейте его!

В тот же момент Гарион встретился взглядом с этим человеком. Во взгляде чернобородого читалась ненависть, а вместе с тем – благоговение и страх. Но, слепо повинуясь команде своего вожака, дюжина воинов культа побежала по слякоти к Гариону, обнажив мечи. Внезапно они, спотыкаясь, стали падать прямо в отсыревший снег на площади – стрелы, посланные меткой рукой, пробивали бреши в их рядах.

– Эй, Гарион! – ликующе закричал Лелдорин с ближайшей крыши.

– Эй, Лелдорин! – крикнул Гарион в ответ; он уже пробивался сквозь строй одетых в меховые куртки мужчин, направо и налево размахивая сияющим мечом.

Люди, стоявшие вокруг повозки, воззрились на ужасающее зрелище: разгневанный король Ривский с легендарным мечом в руке. Поэтому они не заметили кузнеца Дарника, пробиравшегося вдоль стены близлежащего дома.

Человек в повозке поднял руку, выпустил огненный шар и метнул его в Гариона. Гарион отбил пылающим мечом шар в сторону и продолжал свой мрачный путь, нанося смертельные удары людям в одежде из медвежьих шкур, по-прежнему не отрывая взгляда от побледневшего как полотно человека с черной бородой. На лице Ульфгара отразилась паника, он еще раз поднял руку, но тотчас же покачнулся, опасно накренившись над залитой коричневой жижей мостовой, – это дубинка Дарника тяжело стукнула его по затылку.

Раздался громкий крик досады, и грозный глава Медвежьего культа упал. Несколько его людей пытались поднять неподвижное тело, но дубинка Дарника, со свистом рассекая воздух, с глухим стуком наносила удары, и воины падали на месте. Остальные попытались встать стеной, чтобы не дать Гариону пройти к лежащему вниз лицом телу, но дождь из посылаемых Лелдорином стрел быстро размыл центр стены из медвежьего меха. Гарион, не встречая сопротивления, прошел через самую гущу еще остававшихся в живых защитников, широко размахивая огромным мечом. Он почти не слышал страшного звука, с каким меч рассекал живую плоть и кости. После того как он зарубил с полдюжины человек, остальные дрогнули и побежали.

– Он еще жив? – тяжело дыша, спросил Гарион кузнеца.

Дарник перевернул неподвижное тело и привычным движением завернул веко, чтобы взглянуть на зрачок.

– Да что с ним станется, – сказал Дарник. – Я очень аккуратно его стукнул.

– Хорошо, – проговорил Гарион. – Найди веревку, его надо скрутить и завязать глаза.

– Зачем завязывать глаза?

– Мы с тобой видели, как он воспользовался волшебством, а мне кажется, что такие вещи трудно практиковать, если не видишь, куда целишься.

Дарник раздумывал над этим, связывая руки Ульфгара.

– Да, знаешь, пожалуй, ты прав. С завязанными глазами трудновато, наверное.