Текст книги "Обретение чуда"

Глава 8

После первого дня путешествия ветер выдохся; появилось бледное осеннее солнце. Их путь лежал вдоль реки Дарины, бурного потока, сбегавшего с гор и впадающего в залив Чирека. Местность была холмистой и поросшей лесом, но лошади легко тащили пустые фургоны.

Гарион почти не обращал внимания на проплывающий мимо пейзаж, пока они проезжали долину Дарины. Внимание его было полностью поглощено пальцами Силка.

– Не кричи! – наставлял тот.

– Не кричи? – озадаченно повторил Гарион.

– Не делай размашистых жестов, не маши руками без толку. Главное, чтобы окружающие не обращали на тебя внимания.

– Но я только упражняюсь, – защищался Гарион.

– Лучше сразу учиться правильно, чем потом избавляться от вредной привычки. И не бормочи.

– Бормочи?

– Точно изображай все, что хочешь сказать. Не торопись. Скорость приходит со временем.

На третий день их беседа уже состояла наполовину из слов и наполовину из жестов, и Гарион даже чуть-чуть возгордился.

Вечером путешественники свернули с дороги в рощицу высоких кедров и, как обычно, выстроили фургоны полукругом.

– Ну как идет учение? – спросил Волк, спрыгивая на землю.

– Продвигается, – заверил Силк. – Думаю, дело пойдет быстрее, когда мальчик поумнеет и не будет лепетать как младенец.

Гарион был уничтожен. Бэйрек, тоже спустившийся с фургона, засмеялся:

– Я часто думал о том, как полезно знать этот тайный язык, но руки, привыкшие работать мечом, загрубели и недостаточно ловки.

Вытянув вперед огромную ручищу, он потряс головой.

Дерник понюхал воздух.

– Ночью холодно будет, – объявил он, – еще до утра выпадет снег.

Бэйрек, последовавший его примеру, кивнул:

– Ты прав, Дерник. Нужно разложить большой костер.

Порывшись в фургоне, он вытащил топор.

– Смотрите, всадники! – воскликнула тетя Пол, все еще сидевшая наверху.

Остальные, мгновенно замолчав, прислушались к тихому цокоту копыт на дороге, с которой только что съехали.

– Не меньше чем трое, – мрачно проворчал Бэйрек, отдал топор Дернику и полез обратно за мечом.

– Четверо, – уточнил Силк, подходя к своему фургону и тоже вынимая меч.

– Мы достаточно далеко от дороги, – заметил Волк, – и если будем вести себя тихо, они проедут мимо.

– От гролимов не скроешься, – предупредила тетя Пол, – они видят не глазами.

И быстро сделала два жеста, которых Гарион не понял.

– Нет, – просигналил Волк, – давай лучше...

Последовал очередной странный жест.

Тетя Пол на мгновение всмотрелась в него и кивнула.

– Все сидите смирно, – приказал Волк и, нахмурясь, обернулся к дороге.

Гарион затаил дыхание. Стук копыт все приближался. И тут случилось нечто странное: хотя мальчик сознавал, что должен бояться приближающихся всадников и исходившей от них угрозы, что-то вроде приятного дремотного оцепенения нашло на него, будто душа погрузилась в глубокий сон, в то время как тело застыло, а глаза безразлично следили за всадниками в темных плащах, проезжающими мимо.

Он так и не понял, сколько пришлось стоять, но когда пришел в себя, оказалось, что чужаки исчезли, а солнце садится. Небо стало пурпурным; вечер приближался. По небу неслись обрывки розоватых облаков.

– Мерги, – спокойно сообщила тетя Пол, спускаясь с повозки, – и один гролим.

– В Сендарии много мергов, благородная дама, – заметил Силк, поддерживая ее, – и у них здесь много дел.

– Мерги – это еще ничего, – нахмурясь, вмешался Волк, – но гролимы! Дело плохо. Лучше нам путешествовать вдали от проезжих дорог. Ты знаешь окольные пути в Медалию?

– Дружище, – скромно ответил Силк, – мне известны окольные пути в любое место.

– Хорошо, – кивнул Волк, – а сейчас давайте заберемся поглубже в лес. Не стоит рисковать: а вдруг наш костер увидят с дороги.

Гариону лишь мельком удалось увидеть закутанных в плащи мергов. Мальчик не смог узнать Эшарака, которого он в конце концов встретил после долгих лет, – тогда этот человек представлялся ему всего-навсего безымянной темной фигурой на черной лошади, – но был почти уверен: именно Эшарак только что проехал мимо.

Мерг последует за ним, куда бы он ни поехал, Гарион точно знал это.

Дерник оказался прав, когда говорил о заморозках. На следующее утро землю будто серебром покрыло, а дыхание вырывалось изо рта белым облачком. Они ехали по тропинкам и дорогам, поросшим сорняками, гораздо медленнее, чем по главному тракту, но приходилось думать о безопасности.

Только через пять дней они добрались до деревни Винольд, находящейся в двенадцати лигах к северу от Медалии. Там по настоянию тети Пол они заночевали на убогом постоялом дворе.

– Я отказываюсь снова спать на земле, – твердо объявила, она.

Путешественники поужинали в грязной общей зале; потом мужчины мирно уселись в углу с кружками эля, а тетя Пол отправилась наверх в свою комнату, приказав перед этим принести горячей воды для купания. Гарион, однако, под предлогом проверки лошадей выскользнул на улицу. Не то чтобы он намеренно желал обмануть тетю, просто внезапно осознал, что с начала путешествия ни на минуту не оставался один... По природе своей Гарион не так уж любил уединение, но почему-то остро чувствовал, как тяжело постоянно находиться в присутствии взрослых людей.

Деревня Винольд была небольшой; он обошел ее из конца в конец меньше чем за полчаса, поеживаясь от предвечернего холода, осмотрел все узкие вымощенные улочки. Во многих окнах все еще горели свечи, и у Гариона неожиданно сжалось сердце от тоски по дому.

И вдруг, завернув за угол, он заметил нечто странное: вспышка света, вырвавшегося из распахнутой двери, озарила знакомую фигуру. Конечно, с такого расстояния трудно было сказать наверняка, но Гарион, отступив в темноту, прижался к стене из грубо тесанного камня.

Мужчина, стоявший на углу, повернул лицо к свету, и Гарион успел увидеть, как заблестели белки глаз. Брилл! Это Брилл! Неряшливо одетый человек быстро отвернулся, явно не желая, чтобы его заметили, немного отошел в сторону и остановился.

Гарион еще теснее прижался к стене, наблюдая, как Брилл нетерпеливо топчется на углу. Умнее всего было бы сейчас ускользнуть и отправиться обратно на постоялый двор, но Гарион тут же отказался от этой мысли. Здесь, в тени, его не увидят, а любопытство было слишком велико, чтобы уйти вот так, не узнав, что здесь делает Брилл.

Время тянулось бесконечно, казалось, прошло много часов, когда наконец в конце улицы показалась еще одна тень. Лицо мужчины скрывал капюшон, но в слабом свете мальчик разглядел, что одет он как обычный сендар: в тунику, узкие штаны-трико и доходящие до щиколоток башмаки. Когда он повернулся, Гарион заметил меч, подвешенный к поясу, что, правда, было совсем нетипичным для простых обывателей Сендарии: хотя закон не запрещал носить оружие, все же подобные люди привлекали всеобщее внимание.

Гарион попытался подкрасться поближе, чтобы понять, о чем идет речь, но они обменялись всего несколькими словами. Послышался звон монет, потом собеседники разошлись. Брилл осторожно завернул за угол, а человек с мечом пошел вверх по узкой извилистой улочке прямо к тому месту, где стоял Гарион.

Спрятаться было негде, и как только он подойдет поближе, тут же заметит Гариона. Повернуться и бежать? Еще опаснее. Гарион оторвался от стены и с беззаботным видом зашагал навстречу зловещему незнакомцу.

– Кто здесь? – резко спросил мужчина, потянувшись к рукоятке меча.

– Здравствуйте, господин, – ответил Гарион, намеренно повышая голос, стараясь подражать гораздо более юным мальчишкам. – Хорошая ночь, не правда ли?

Закутанный в капюшон человек что-то проворчал, но при этом явно успокоился.

Ноги Гариона тряслись от желания побежать, но он медленно прошел мимо незнакомца, чувствуя, как впивается в спину подозрительный взгляд.

– Мальчик! – неожиданно окликнул мужчина.

– Что, господин? – обернувшись, спросил Гарион.

– Ты здесь живешь?

– Да, – солгал Гарион, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал.

– Здесь есть какой-нибудь кабачок?

Гарион только сейчас обошел деревню и поэтому уверенно ответил:

– Да, господин. Идите по улице до следующего угла, потом поверните налево. Перед входом горят факелы. Вы сразу увидите.

– Спасибо, – коротко пробурчал незнакомец и пошел по дороге.

– Доброй ночи, господин, – сказал вслед Гарион, осмелев оттого, что опасность, казалось, прошла мимо.

Мужчина не ответил.

Гарион завернул за угол, горя от нетерпения поскорее оказаться среди своих. Сбросив маску простого деревенского увальня, он бросился бежать.

Задыхаясь, мальчик добрался до постоялого двора и ворвался в дымную залу, где за кружками с элем мирно беседовали мужчины, но в самый последний момент, поняв, какую совершит ошибку, выболтав новости в комнате, где его легко могут подслушать, заставил себя спокойно подойти к друзьям. Встав у очага, будто желая согреться, он тихо сообщил:

– Только сейчас видел Брилла.

– Брилл? – спросил Силк. – Кто такой Брилл?

Волк нахмурился:

– Батрак с фермы, а в карманах у него слишком много энгаракского золота.

И коротко рассказал обо всем, что произошло на ферме Фолдора.

– Тебе нужно было убить его, – прохрипел Бэйрек.

– Здесь не Чирек, – возразил Волк. – Сендары вряд ли поймут подобное преступление.

И обратился к Гариону:

– Он видел тебя?

– Нет. Я первым заметил его и успел спрятаться в темном месте. Брилл встретился с каким-то мужчиной и дал ему деньги. У этого, второго, был меч.

Он коротко рассказал обо всем, что произошло.

– Это меняет дело, – нахмурился Волк. – Думаю, нужно уезжать отсюда раньше, чем мы намеревались.

– Заставить Брилла потерять к нам интерес вовсе не трудно, – вмешался Дерник. – Я, пожалуй, отыщу его и стукну пару раз обо что-нибудь головой.

– Заманчиво, – хмыкнул Волк, – но лучше, наверное, просто ускользнуть отсюда пораньше, пусть даже не подозревает, что мы здесь были. Времени нет ввязываться в драку с каждым, кто нам мешает.

– Все же хотел бы я поближе посмотреть на этого сендара с мечом, – сказал Силк, поднимаясь. – Если он следит за нами, лучше знать его в лицо. Не люблю, когда неизвестно кто преследует меня и моих друзей.

– Только поосторожнее, – предостерег Волк.

Силк засмеялся:

– Кому говоришь? Я недолго. Где этот кабачок, Гарион?

Мальчик объяснил, куда идти. Силк кивнул: глаза блестели, кончик длинного носа дергался. Он повернулся, быстро пошел к выходу и исчез в холодной ночи.

– Как вы считаете, – заметил Бэйрек, – если за нами следят, не разумнее ли избавиться от фургонов и этой убогой одежды, купить хороших лошадей и галопом скакать прямо в Мерос?

Волк покачал головой:

– Думаю, мергам пока неизвестно, где мы. Брилл может быть здесь совсем не из-за нас, просто замышляет какую-нибудь очередную пакость Лучше передвигаться потихоньку. Даже если Брилл по-прежнему работает на мергов, все равно разумнее незаметно улизнуть и оставить их рыскать напрасно по Центральной Сендарии.

Он встал и объявил:

– Я иду наверх. Пол должна знать обо всем, что произошло.

– Все же мне это не по душе, – мрачно пробормотал Бэйрек.

Остальные молча сидели, ожидая возвращения Силка. Дрова в очаге громко затрещали, и Гарион вздрогнул. Мальчику неожиданно пришло в голову, что он сильно изменился с тех пор, как покинул ферму Фолдора. Все тогда казалось таким простым, мир делился на друзей и врагов, но теперь в его жизни появилось так много непредвиденных сложностей! Гарион стал подозрительным, недоверчивым и все больше прислушивался к внутреннему голосу, всегда советовавшему поступать осторожно и скрывать свои мысли. Он научился, кроме того, ни о чем не судить по внешности. Все же мальчик пожалел о потере былой наивности, но знакомый сухой голос возразил, что подобные сожаления глупы и бессмысленны.

Тут сверху спустился господин Волк и подошел к остальным, а еще через полчаса вернулся Силк.

– Совершенно омерзительный тип, – провозгласил он, стоя перед очагом. – По-моему, обыкновенный грабитель.

– Брилл связался с подобными себе, – заметил Волк. – Если он все еще работает на мергов, значит, скорее всего, нанимает таких же разбойников следить за нами, но те будут искать четверых пеших путешественников, а не шестерых, да еще в фургонах. Если сможем пораньше выбраться из Винольда, думаю, мы и от них заодно избавимся.

– По-моему, Дерник и я должны сегодня дежурить всю ночь, – предложил Бэйрек.

– Неплохая идея, – согласился Волк. – Давайте выбираться отсюда часу в четвертом утра. Хорошо бы к восходу удалиться от этого места лиги на две-три.

Гарион почти не спал этой ночью, а когда удавалось задремать, его преследовали кошмары: незнакомец с закрытым лицом бесконечно гонялся за ним по темным узким улочкам, обнажив меч. Когда Бэйрек разбудил их, глаза мальчика чесались так, будто в них насыпали песка, а голова была ужасно тяжелой.

Тетя Пол тщательно задернула занавески на окнах, перед тем как зажечь единственную свечу.

– Должно быть, похолодало, – заметила она, развязывая большой сверток, который попросила принести из фургона. Потом, вынув пару штанов из толстой шерсти и зимние башмаки на овечьем меху, приказала:

– Немедленно надень, Гарион. И не забудь теплый плащ.

– Я уже не ребенок, тетя Пол, – запротестовал Гарион.

– Тебе нравится мерзнуть?

– Нет, конечно, но...

Он замолчал, не в силах объяснить, что испытывает сейчас, и начал одеваться. В соседней комнате слышались неразборчивые голоса; подобным тоном всегда говорят мужчины, поднявшиеся еще до восхода солнца.

– Мы готовы, мистрис Пол, – позвал Силк.

– Тогда идем, – ответила она, опуская на лицо капюшон плаща.

Луна, поздно поднявшаяся на небо этой ночью, ярко сияла, освещая булыжники, покрытые инеем. Дерник запряг лошадей и повел их со двора.

– Доведем их под уздцы до дороги, – тихо сказал Волк. – Не стоит будить жителей деревни.

Силк пошел впереди, и они медленно покинули постоялый двор. Поля за деревней были белыми, а бледный, чуть задымленный лунный свет, казалось, лишил красок весь окружающий мир.

– Как только мы окажемся на достаточном расстоянии, – наставлял Волк, – давайте поедем как можно быстрее. Фургоны пустые, а небольшая пробежка лошадям не повредит.

– Верно, – согласился Силк.

Все расселись по фургонам, и путешествие началось. Звезды ярко сверкали на холодном зимнем небе. Земля отливала серебром, а деревья стояли, как темные молчаливые стражи, по обочинам дороги.

На вершине первого же холма Гарион оглянулся на скопление темных домов в оставленной позади долине. В каком-то окне мигал огонек, одинокий золотой лучик, сверкнув, исчез в черноте.

– Кто-то в деревне не спит, – сказал он Силку, – только сейчас заметил свет.

– Наверное, какой-нибудь любитель вставать спозаранку, – предположил тот, – а может, дело совсем не в этом.

Он слегка встряхнул поводьями, и лошади пошли быстрее; потряс еще раз, и они перешли на рысь.

– Держись, малыш, – приказал Силк, наклонился и ударил поводьями по крупам лошадей.

Повозку раскачивало и трясло, упряжка мчалась все быстрее, холодный ветер бил в лицо.

Все три фургона на полном скаку ворвались в соседнюю долину, оставляя позади замерзшие поля, переливающиеся под лунным светом, деревню и одинокий огонек в окне.

К тому времени как взошло солнце, целых четыре лиги остались позади, и Силк осадил лошадей, от которых шел пар. У Гариона болело все тело, измотанное быстрой ездой по твердой, как железо, дороге, и он очень обрадовался, что получил возможность передохнуть. Силк отдал мальчику поводья, спрыгнул с фургона и пошел назад. Коротко поговорив о чем-то с господином Волком и тетей Пол, отправился обратно.

– Поворачиваем на эту тропинку, – велел он Гариону, растирая пальцы.

Гарион уже хотел отдать поводья, но Силк отказался.

– Будешь сам править. Руки закоченели. Это несложно, лошади сами пойдут.

Гарион щелкнул языком и чуть пошевелил поводьями. Упряжка послушно двинулась вперед.

– Тропинка вьется за этим холмом, – объяснил Силк, показывая подбородком, потому что руки были все еще засунуты под тунику. – На той стороне, подальше, есть рощица. Там лошади отдохнут.

– Думаешь, за нами следят?

– Вот мы и выясним, – кивнул Силк.

Они обогнули холм и подъехали к обрамляющим дорогу деревьям. Тут Гарион повернул лошадей и двинулся в тень.

– Прекрасно, – сказал Силк, спрыгнув на землю. – Пойдем.

– Куда?

– Хочу поглядеть на дорогу, по которой мы поехали, – пояснил он. – Пройдем через рощицу на вершину холма и проверим, проявляет ли кто-нибудь к нам интерес.

И он быстро и абсолютно бесшумно стал взбираться в гору. Гарион старался держаться поближе, но под ноги то и дело попадались сухие ветки, издавая оглушительный треск. Наконец он понял, в чем секрет и как нужно ходить, не привлекая внимания. Силк одобрительно кивнул, но ничего не сказал.

Роща кончилась как раз на вершине, и Силк остановился.

Дорога, рассекающая молчаливую долину, была безлюдной, только два оленя вышли на опушку и щипали траву.

– Подождем немного, – прошептал Силк. – Если Брилл и его наемники преследуют нас, они где-то поблизости.

Он сел на пень, не сводя глаз с долины.

Немного погодя по дороге медленно проползла тележка, выглядевшая на расстоянии совсем крохотной. Солнце поднялось выше; друзья зажмурились от яркого света.

– Силк! – нерешительно начал Гарион.

– Да, малыш?

– В чем здесь дело?

Конечно, со стороны Гариона было большой смелостью задать подобный вопрос, но мальчик чувствовал, что Силку многое известно.

– Какое дело?

– То, чем мы занимаемся. Я кое-что слышал и кое о чем догадался, но так до конца и не понял.

– О чем же ты догадался, Гарион? – спросил Силк, настороженно сверкнув глазами.

– Украдена какая-то вещь... очень важная... а господин Волк и тетя Пол... и все мы... пытаемся ее вернуть.

– Правильно, – согласился Силк, – ты не ошибся.

– Господин Волк и тетя Пол совсем не те, кем кажутся.

– И это верно.

– Думаю, они могут делать такое, на что простые люди не способны, – продолжал Гарион, с трудом подбирая слова. – Господин Волк может идти за этой вещью, не видя ее. А на прошлой неделе, в лесу, когда мимо проезжали мерги, они что-то сотворили, даже не знаю, как описать это, ну словно погрузили в сон мой разум. Как у них это получается? И почему?

– Ты очень наблюдателен, – хмыкнув, заметил Силк, но тут же посерьезнел. – Мы живем в особенное время, Гарион, необыкновенное. Вещи, которые могли случиться за тысячу лет и даже больше, сосредоточились и уместились в этом коротком отрезке Вечности. Мир именно таков. Столетия могут пролететь спокойно и безмятежно, но потом всего лишь за несколько лет происходят события настолько важные, что все на земле совершенно меняется.

– Если бы мне предоставили сделать выбор, – мрачно заявил Гарион, – думаю, что предпочел бы эти спокойные столетия.

– О нет, – запротестовал Силк, растягивая губы в жесткой усмешке, – теперь самое время жить, видеть своими глазами, как это происходит, быть частью великих дел. Кровь тогда кипит, а каждый вздох – невиданное приключение.

Гарион пропустил сказанное мимо ушей.

– Но за чем мы идем? – поинтересовался он.

– Лучше тебе даже не знать, как называется эта вещь, – серьезно ответил Силк, – равно как и имя вора. Видишь сам, существуют люди, пытающиеся нам помешать, а если тебе что-то неизвестно, то и выдать это нельзя.

– Но у меня нет привычки болтать с мергами, – сухо заметил Гарион.

– Необязательно говорить с ними. Среди этих людей есть такие, которым ничего не стоит прочитать все, о чем ты думаешь.

– Это невозможно, – возразил Гарион.

– Кто может сказать, что возможно, а что нет? – пожал плечами Силк.

И Гарион вспомнил, как однажды разговаривал с господином Волком о возможном и невозможном.

Силк сидел на пеньке в лучах восходящего солнца, задумчиво глядя на все еще погруженную в полутьму долину, обычный человек в скромной тунике, заплатанных штанах и грубом коричневом плаще с торчащим надо лбом капюшоном.

– Тебя воспитали как сендара, Гарион, – начал он, – а все сендары – солидные, практичные люди, не желающие ничего знать о чародействе, колдовстве и подобных вещах, которые невозможно видеть или осязать. Твой друг Дерник – истинный сендар – может прибить подкову, починить колесо, вылечить больную лошадь, но сомневаюсь, чтобы он сумел заставить себя поверить хоть в самое мелкое волшебство.

– Но я и есть сендар, – возразил Гарион.

Какой-то намек в словах! Силк задел самое больное место мальчика, заставил сомневаться в подлинности собственного происхождения.

Силк обернулся и пристально поглядел на него.

– Нет, – покачал он головой, – это не так. Я сендара с первого взгляда могу распознать, как и заметить разницу между арендом и толнедрийцем или чиреком и олгаром. Посадка головы, разворот плеч, особенный взгляд – вот что отличает сендара, а этого у тебя нет. Ты не сендар.

– Тогда кто же я? – спросил Гарион.

– Не знаю, – недоуменно нахмурясь, протянул Силк, – и это очень странно, потому что меня специально учили различать людей. Со временем, возможно, соображу.

– А тетя Пол – сендарка?

– Конечно, нет, – засмеялся Силк.

– Тогда это все объясняет. Я, возможно, принадлежу к тому же роду, что и она.

Силк резко вскинул голову.

– Что ни говори, она сестра моего отца, – пояснил Гарион. – Сначала я думал, она родня матери, но ошибся. Теперь я понял.

– Этого не может быть, – коротко ответил Силк.

– Не может быть?

– Нет.

– Но почему?

Силк задумчиво закусил губу.

– Пойдем-ка к фургону, – коротко приказал он.

Оба повернулись и пошли мимо темных деревьев; солнечные лучи ласково пригревали спины.

Весь день путешественники ехали узкими окольными тропами. К вечеру, когда солнце начало опускаться в пурпурные облака на западе, они добрались до фермы, где должны были забрать ветчину Мингана. Силк поговорил с приземистым фермером и показал ему кусочек пергамента, который дал торговец в Дарине.

– Буду рад избавиться от них, – обрадовался фермер. – Занимают место, а мне амбар позарез нужен.

– Так всегда бывает, если имеешь дело с толнедрийцами, – заметил Силк, – всегда ухитряются получить немного больше за свои деньги, пусть даже всего-навсего бесплатно пользоваться чужим сараем.

Фермер мрачно кивнул.

– Интересно, – внезапно встрепенулся Силк, будто эта мысль только пришла ему в голову, – вы случайно не встречали одного моего приятеля, Брилл его зовут? Такой среднего росточка, с черными волосами и бородой, косые глаза.

– Одежда залатанная и вечно чем-то недоволен? – спросил здоровяк фермер.

– Точно! – обрадовался Силк.

– Шатался здесь. Говорил, ищет старика с женщиной и ребенком. Вроде обокрали его хозяина, и тот послал его на розыски.

– Давно это было? – спросил Силк.

– Неделю или около того.

– Жаль, что не застал, – вздохнул Силк. – Да и времени нет, а то задержался бы, поспрашивал в округе.

– Не понимаю, зачем вам это надо? – с откровенным недоумением сказал фермер. – Честно говоря, не очень-то мне по душе ваш приятель.

– Да и я не то чтобы люблю его, – согласился Силк, – но, правду сказать, он должен мне некоторую сумму. Конечно, я легко мог бы обойтись и без общества Брилла, но вот без денег сильно тоскую, сами понимаете.

Фермер засмеялся.

– Буду очень обязан, если вы забудете, что я о нем спрашивал, – добавил Силк. – Брилла и так достаточно трудно отыскать, а узнай он, что я здесь побывал...

– Можете на меня положиться, – все еще смеясь, заверил здоровяк. – У меня есть уютный сеновал, где вы и ваши товарищи могут провести ночь. Буду очень рад, если соизволите отужинать с нами в обеденном зале.

– Благодарю, – ответил Силк, слегка кланяясь. – Земля холодная, и мы давно уже не ели домашнего обеда, только наспех приготовленную еду.

– Вы, возчики, ведете жизнь, полную приключений, – заметил почти с завистью фермер. – Свободны как птицы, а за вершиной следующего холма всегда открывается новый горизонт.

– Ну, вы сильно преувеличиваете, – покачал головой Силк, – зима плохое время и для птичек, и для возчиков.

Фермер снова рассмеялся, хлопнул Силка по плечу и показал, куда ставить лошадей.

Еда в его доме была самой простой, но ее хватило всем, а сеновал хотя и немного продувало, зато сено оказалось мягким. Ферма, правда, принадлежала не Фолдору, но все же была чем-то знакомым, привычным, и Гарион наконец почувствовал себя в уюте и безопасности.

На следующее утро после плотного завтрака путешественники погрузили в фургоны окорока, усыпанные кристалликами соли, и дружески распрощались с фермером.

Облака на западе стали собираться еще накануне, и теперь под низко нависшим, серым, холодным небом началось путешествие в Мерос, лежащий в пятидесяти лигах к югу.