Текст книги "Сумерки героя"

– Всего на несколько недель. Отец хочет встретиться с главами всех четырех Домов, чтобы предотвратить новую войну.

– Будем надеяться, что ему это удастся.

Гаспир вышел на террасу и с поклоном сказал:

– Ваш отец спрашивает вас, молодой господин.

Ниалл подал руку Серому Человеку:

– Спасибо за компанию.

Тот пожал ему руку и поклонился.

Разговор с ним подействовал на Ниалла благотворно, но когда юноша вошел в зал, его сердцебиение вновь участилось.

«Уйми его, – сказал он себе. – Это всего лишь рычащая собака, а ты человек. Ты пробудешь здесь недолго и скоро вернешься к себе».

Он пробирался сквозь толпу, мрачный и полный решимости.

Нездешний посмотрел, как юноша идет через зал. Телохранитель Гаспир шел за ним по пятам. Элдикар тоже курсировал по залу, беседуя с гостями и расточая улыбки. Его длинное одеяние мерцало и меняло цвет на каждом шагу. Складки одежды, на первый взгляд серебристо-серой, переливались розовыми, красными, лимонными и золотыми бликами. С тех пор, как Нездешний был здесь в последний раз, в зале произошли перемены. Лестницы снабдили дверьми, и арку, ведущую в библиотеку, тоже загораживали тяжелые дубовые створки. Нездешнего больше устраивал прежний стиль, более открытый и приветливый.

Слуга предложил ему напитки, но он отказался и вернулся в зал. Юный Ниаллад разговаривал с отцом и высоким, стройным князем Руаллом. Мальчику, видимо, снова стало не по себе – Нездешний заметил у него на лице испарину.

Подойдя к новым дверям библиотеки, Нездешний попытался открыть их, но они оказались запертыми с той стороны.

Элдикар подошел к нему.

– Как вы элегантны нынче, сударь. Рядом с простотой вашего наряда другие мужчины походят на павлинов, включая и меня.

– Ваше платье тоже весьма необычно.

– Мое любимое. Соткано из нитей шелкопряда редкой породы. Тепло и освещение заставляют его менять цвета. На ярком солнце оно становится золотым. Превосходная вещь. – Маг подступил поближе к Нездешнему и понизил голос: – Вы обдумали то, о чем мы с вами говорили?

– Обдумал.

– И согласны стать другом Куан-Хадора?

– Боюсь, что нет.

– Очень жаль. Впрочем, это можно отложить на потом. Желаю вам приятного вечера. – Маг легонько похлопал Нездешнего по плечу, и того вдруг пробрало холодом. Его чувства обострились, сердце забилось чаще. Элдикар между тем снова скрылся в толпе.

«Пожалуй, пора убираться отсюда», – подумал Нездешний.

Он двинулся обратно к террасе и увидел, что Ниаллад поднимается по лестнице. Мальчик шел медленно и как будто непринужденно, но Нездешний чувствовал, как он напряжен. Ниаллад поднялся на галерею и повернул направо, в свою комнату. Нездешнему стало грустно.

– Такой веселый вечер и такое мрачное лицо, – сказал подошедший Шардин.

– Мне вспомнилось прошлое.

– Должно быть, прошлое у вас не из приятных.

Нездешний пожал плечами:

– Если человек живет достаточно долго, у него наряду с хорошими накапливаются и тяжелые воспоминания.

– Это верно, мой друг, хотя у одних их больше, чем у других. В таких случаях всегда полезно помнить о всепрощении Истока.

– Мы здесь одни, святой отец, – засмеялся Нездешний, – и никто нас не слышит. Вы не верите в Исток.

– С чего вы взяли? – понизил голос Шардин.

– Вы не побежали от демонов и показали себя храбрым человеком, но в вас не видно было веры, что ваш Бог сильнее наступающего Зла. Я знал когда-то одного священника – вот он верил. Меня не проведешь.

– Ну а вы? Вы-то верите?

– Верю, священник, верю – сам того не желая.

– Почему же тогда Исток не поразил демонов, хотя я молился об этом?

– Кто сказал, что он этого не сделал? – улыбнулся Нездешний.

– Их победил Элдикар Манушан, а я, хотя сам далеко не святой, тоже способен различать, кто свят, а кто нет.

– Вы думаете, Исток выбирает для своих целей только хороших людей? Я был свидетелем иного. Я знавал как-то одного человека, убийцу и грабителя, имевшего такие же моральные устои, как крыса из сточной канавы. Однако он отдал за меня жизнь и способствовал спасению целого народа.

– Можно ли сказать с уверенностью, что именно Исток руководил им? Где же знамение, где божественный свет и сходящие с неба ангелы?

– Мой отец однажды рассказал мне историю о человеке, который жил в долине. Поднялась сильная буря, и река вышла из берегов. Долину затопило. К дому того человека подъехал всадник и сказал ему: «Поехали со мной, ведь твой дом скоро зальет». Человек отвечал ему, что не нуждается в помощи, ибо его спасет Исток. Вода между тем прибывала, и человек приютился на крыше. Два пловца крикнули ему из воды: «Прыгай в воду, и мы поможем тебе добраться до суши». Он снова отказался, заявив, что его спасет Исток. Когда он сидел уже на трубе, мимо проплыла лодка, и гребец крикнул ему: «Прыгай сюда». Человек снова отказался. Немного времени спустя вода накрыла его с головой, и он утонул.

– В чем же мораль этой истории? – спросил Шардин.

– Дух этого человека предстал перед Истоком и возопил в гневе: «Я верил в тебя, а ты меня обманул». – «Сын мой, – молвил Исток, – я посылал тебе всадника, двух пловцов и лодку. Чего же тебе еще?»

– Остроумно, – улыбнулся Шардин. – Надо будет вставить это в свою проповедь.

Во время их разговора Элдикар, князь Арик и князь Панагин прошли в дверь, ведущую на лестницу. Другие, в большинстве своем сторонники Панагина, тоже потихоньку покидали зал. Лицо Нездешнего сделалось суровым: он почуял неладное. Продвинувшись к дверям на террасу, он увидел, что через сад идут солдаты.

Пятеро из них поднялись на террасу. Нездешний взял удивленного священника под руку и увлек во мрак. Солдаты, не обращая на них внимания, закрыли тяжелые двери и заложили их брусом, а потом ушли.

– Что вы делаете? – спросил Шардин. – Как же мы теперь попадем обратно?

– Поверь мне, священник: возвращаться туда тебе ни к чему. Я не часто даю людям советы, но на твоем месте я бы ушел отсюда прямо сейчас.

– Не понимаю.

– Все выходы из зала заперты, лестницы перекрыты. Это уже не праздничный чертог, священник, – это арена для бойни.

И Нездешний, не сказав больше ни слова, исчез в ночи.

У западной калитки он оглянулся на дворец. В нем вспыхнул гнев, но Нездешний совладал с собой. Все, кто остался в зале, обречены. Их перебьют, как скот.

«Не потому ли ты хотел, чтобы я пришел сюда, Ориен? Ты намеревался отомстить мне за убийство твоего сына?»

Но эта мысль, не успев явиться, тут же покинула его. Это не в духе старого короля. Нездешний убил его сына, а Ориен дал ему случай найти Бронзовые Доспехи и тем, хотя бы частично, искупить свои прошлые грехи. Зачем же тогда старик приходил к Устарте? В мире не осталось больше волшебных доспехов, поиск которых требует отваги и самопожертвования. Придя на праздник, Нездешний исполнил все, что от него требовалось.

Зачем же Ориен просил об этом?

Нездешний вновь увидел перед собой мальчика, который боится толпы и живет в вечном страхе, что его убьют. Внука Ориена.

С тихим проклятием он повернулся и побежал обратно к дворцу.

В зале пропела труба. Все разговоры прекратились, на северной галерее появились князь Арик и Элдикар Манушан.

– Дорогие друзья! – воскликнул Арик. – Настал тот миг, которого все вы, равно как и я, ожидали с таким нетерпением. Наш друг Элдикар Манушан покажет вам чудеса, которых никто еще не видывал.

Раздались оглушительные рукоплескания, маг вскинул руки вверх.

Теперь, когда все двери закрыли, в зале стало душновато. Маг, как уже делал во дворце Нездешнего, вызвал из воздуха шарики белого тумана. Они закружились над зрителями, освежая воздух и вызывая аплодисменты.

Посреди зала появился свирепый лев с черной гривой и ринулся на гостей. Испуганные крики быстро перешли в смех: лев превратился в стаю голубых птичек. Покружив под потолком, они слились в маленького дракона с золотой чешуей. Он стрелой бросился вниз, дохнув огнем на людей у западной стены. Снова послышались крики, а за ними смех и рукоплескания – жертвы дракона убедились, что пламя не оставило никаких следов на их атласных платьях и бархатных камзолах.

Герцог Элфонс, тоже поаплодировав, взял за руку свою жену. Высокий стройный человек слева от него нагнулся к герцогу и что-то прошептал. Элфонс с улыбкой кивнул.

– Дорогие друзья, – провозгласил Элдикар Манушан, – благодарю вас за ваши рукоплескания. Теперь я хочу продемонстрировать вам нечто такое, по сравнению с чем, я уверен, виденное ранее покажется вам сущими пустяками.

Посреди зала заклубился темный дым – его струи расплетались и вновь свивались, как змеи в клубке. Дымный столб рассыпался на дюжину огромных черных собак, скалящих смоченные ядом клыки. Оставшееся после этого облачко поплыло к герцогу с герцогиней. Перед их помостом оно образовало дверь, в которую прошел воин в шлеме из переплетенных полос черного металла и черном шелковом кафтане до пят, с прорезями на поясе. Два его меча, длинные и кривые, казались выкроенными из ночного неба. Третий, в ножнах, был заткнут за черный шелковый кушак.

Поклонившись герцогу, он подбросил один из мечей в воздух. За ним последовал второй, затем третий, и воин, кружась и приплясывая, стал жонглировать ими. Двенадцать черных собак между тем потихоньку приближались к зрителям.

Мечи мелькали в воздухе все быстрее и быстрее.

Дальнейшее произошло так быстро, что мало кто успел заметить, как это было. Воин направил один из мечей прямо в грудь князю Руаллу. Второй вонзился в горло герцогу Элфонсу. Третий поразил в сердце герцогиню Алданию.

На миг в зале настала полная тишина. Затем первая собака, прыгнув, впилась клыками в чье-то горло.

– Насладитесь настоящей магией! – прокричал князь Арик.

Дым нахлынул снова, и из него выскочили новые кралоты. Толпа в панике бросилась к запертым дверям. Еще дым – и адских псов стало около полусотни.

Они набрасывались на людей, разрывая в клочья шелк и атлас. Арик горящими глазами смотрел на это с галереи. Один молодой человек попытался допрыгнуть до лестничных перил, но кралот вцепился ему в ногу. Юноша мертвой хваткой ухватился за перила, и кралот хлопнулся вниз, оторвав у него нижнюю часть ноги. Арик указал князю Панагину на эту сцену. Из культи хлестала кровь, но юноше почти удалось подтянуться. Арик сделал знак стоящему рядом Гаспиру. Тот сбежал по лестнице, и молодой дворянин протянул к нему руку, ища помощи. Телохранитель оторвал его от перил, швырнул вниз, и кралот вцепился юноше в лицо.

Подобные сцены происходили повсюду, к удовольствию Арика. Он хотел сказать что-то Элдикару Манушану, но маг уже отошел от перил и сидел на скамейке в глубине галереи вместе со своим пажом, погруженный, как видно, в раздумья.

Глядя на мертвого герцога, Арик сожалел лишь о том, что тот умер слишком быстро. Напыщенный олух! Ему следовало бы сначала посмотреть, как гибнут в муках все его сторонники.

В этот миг Арик заметил какое-то движение на восточной галерее. Юный Ниаллад вышел из своей комнаты и стоял, глядя на побоище внизу.

Арик оглянулся, ища Гаспира. Тот стоял с одним из людей Панагина. Оба они тоже заметили мальчика. Гаспир взглянул на Арика, ожидая подтверждения. Арик кивнул, и Гаспир вытащил кинжал.

От увиденного у Ниалла помутился разум. В зале звучали вопли, валялись тела, струилась кровь. Чья-то оторванная рука лежала на столе, и кровь каплями стекала на белые тарелки. Огромные черные псы носились повсюду, отыскивая тех, кто еще оставался в живых. Один человек молотил в дверь, моля, чтобы его выпустили. Собака прыгнула ему на спину и раздробила зубами череп.

Родители Ниалла, мертвые, обмякли на своих стульях. Воин в черной одежде извлек свой меч из тела герцога, и отец повалился набок.

– Убийца! – крикнул Ниалл. Воин посмотрел вверх и перевел взгляд на Элдикара Манушана, который стоял теперь, облокотившись на перила северной галереи, рядом с князем Ариком и князем Панагином.

Ниалл в своем смятении не мог сообразить, почему все они праздно стоят и смотрят на этот ужас. Одолеваемый головокружением и тошнотой, он начал терять чувство реальности. Потом он увидел, что к нему идут Гаспир и еще один человек.

– Они убили отца, Гаспир, – пролепетал юноша.

– И вас убьют тоже, – ответил телохранитель.

Ниалл, видя ножи у них в руках, попятился к себе в комнату. Ноги у него дрожали. Всю свою молодую жизнь он боялся этого мгновения, и вот оно пришло. Ужас, как ни странно, оставил его, сменившись холодным гневом. Перестав дрожать, он бросился к постели, где оставил пояс с кинжалом. Стиснув покрытую резьбой костяную рукоять, он извлек кинжал из ножен и повернулся лицом к убийцам.

– Я думал, ты мне друг, Гаспир, – произнес он и ощутил гордость оттого, что в его голосе не было страха.

– Я был вашим другом, но служу я князю Арику. Я убью тебя быстро, мальчик. Не брошу зверям на съедение.

Гаспир шагнул вперед, второй солдат зашел справа.

– Зачем ты это делаешь? – спросил Ниалл.

– Что пользы спрашивать, – сказал Серый Человек, входя в комнату с балкона. – С тем же успехом можно спросить крысу, зачем она разносит чуму. Она делает это потому, что она крыса и по-другому жить не умеет.

Убийцы заколебались. Серый Человек стоял безоружный, заложив большие пальцы рук за пояс.

– Убей мальчишку, – приказал Гаспир второму, а сам двинулся к пришельцу. Тот, оставшись на месте, протянул руку к поясной пряжке. В последующую долю мгновения Гаспир успел заметить, как от нее отделилась средняя часть в виде наконечника стрелы. Рука Серого Человека метнулась вперед. В правом глазу Гаспира вспыхнул ослепительный свет, просверлив череп, и он рухнул навзничь.

Серый Человек быстро подошел и вырвал из правой руки Гаспира длинный нож. В следующее мгновение второй убийца слева от Ниалла замычал и пошатнулся с ножом Гаспира в горле, но все-таки успел замахнуться на юношу собственным ножом. Ниалл безотчетно отступил вбок и вонзил свой кинжал прямо ему в сердце. Убийца упал, не издав ни звука.

Гаспир со стоном привстал на колени, держась за окровавленный глаз. Серый Человек, отведя его руку, вытащил свой дротик, и Гаспир с воплем боли опять повалился на спину. Серый Человек хладнокровно пронзил ему горло и, не глядя больше на бьющееся в агонии тело, подошел к Ниаллу.

– Мои родители мертвы, – сказал ему юноша.

– Знаю. – Серый Человек осторожно притворил дверь комнаты. – Дышите медленно и смотрите мне в глаза.

Ниаллад повиновался.

– Теперь слушайте. Если хотите жить, поймите вот что. Вы больше не сын самого могущественного в стране человека. С этой минуты вы вне закона. Они будут охотиться за вами и попытаются убить вас. Отныне вы сами по себе и должны учиться жить своим умом. Надевайте свой пояс и следуйте за мной.

Князь Шастар из Дома Бакард, в разодранной рубашке, со следами когтей на голой спине, сидел, съежившись, у западной стены зала и смотрел, как черные псы терзают мертвые и еще живые тела.

Он сидел очень тихо, зная, что малейшее движение выдаст его зверям. Напротив него лежали трупы герцога, герцогини и Руалла.

Убивший их воин стоял молча, скрестив руки на груди.

Одна из собак, принюхиваясь, направилась в сторону Шастара. Он замер. Ее голова была так близко, что ему казалось, будто он чует ее зловонное дыхание. Шастар закрыл глаза, ожидая, что ее клыки сейчас вопьются в него, но тут застонала умирающая женщина неподалеку. Зверь прыгнул на нее, и Шастар услышал хруст костей.

Поблизости раздались голоса. Шастар приоткрыл глаза и увидел мага Элдикара Манушана, шагающего между телами. Маг прикасался к собакам, и они исчезали одна за другой. Еще немного – и в зале воцарилась странная тишина.

– Боги, кровищи-то сколько, – сказал кто-то. Шастар взглянул направо. Князь Арик осторожно ступал по залу, обходя лужи крови и оторванные конечности. Шастар следил за ним, как во сне, все еще неспособный поверить в происшедшее. Как мог просвещенный человек вроде Арика устроить такую бойню? Он знал Арика много лет. Они вместе охотились, рассуждали об искусстве и поэзии. Ничто не указывало на то, что в этом человеке обитает чудовище.

Маг, обходя зал, добрался до восточной лестницы на галерею. Арик стащил тело герцога с высокого резного стула, вытер герцогским плащом кровь с сиденья и сел на его место, глядя по сторонам.

– Серого Человека нигде нет, – сказал, подойдя к нему, Элдикар Манушан.

– Что такое? Он должен быть здесь.

На Шастара упала тень. Он поднял глаза и увидел над собой воина в черном, убившего герцога. Его лицо выдавало чиадзийскую кровь, но глаза сверкали золотом. Он нагнулся, и Шастар увидел, что зрачки у него продолговатые, как у кота.

– Этот жив. – Воин схватил Шастара за руку и поставил на ноги. Его сила изумила князя. Стройный и невысокий, он мигом поднял с пола тяжелого главу Дома Бакард.

– Подумать только, – сказал Элдикар, подходя к ним. – Не устаю удивляться случайностям войны. Понимаете ли вы, что это такое – выжить после нападения стольких кралотов? – спросил он, глядя Шастару в глаза. – Один шанс из миллиона. – Он осмотрел раны на спине Шастара. – Царапинами отделались. Впрочем, без надлежащего лечения эти раны все равно смертельны.

– Зачем вы это сделали? – спросил Шастар.

– Могу вас уверить, что не для удовольствия. Такие сцены не приносят мне радости. Дело в том, что есть только два способа разделаться со своими возможными врагами: сделать из них союзников или убить. У меня просто не было времени, чтобы заключить такое количество союзов. Но раз уж вы так счастливо избежали смерти, я чувствую себя обязанным дать вам возможность послужить нашему делу. Я могу исцелить ваши раны, вернуть вам молодость и подарить несколько веков жизни.

– Он нам ни к чему! – крикнул Арик.

– Это мне судить, смертный, кто нам нужен, а кто нет, – процедил Элдикар. – Что скажете, князь Шастар?

Шастар помолчал немного.

– Если союз с вами предполагает совместные действия с таким гадом, как Арик, я вынужден отказать.

– Подумайте как следует, – мягко сказал Элдикар. – Смерть так бесповоротна.

Шастар улыбнулся – и бросился на мага. Схватив правой рукой кинжал Элдикара, он выдернул его из ножен и вогнал магу в грудь. Элдикар пошатнулся, но тут же поправился, взялся за рукоять и медленно вытащил кинжал из своего тела. С лезвия стекала кровь. Элдикар выпустил кинжал, и тот, вместо того чтобы упасть на пол, повис в воздухе.

– Это в самом деле больно, – огорченно молвил маг. – Но я понимаю ваш гнев. Покойтесь с миром.

Кинжал повернулся и ударил в грудь Шастара, пройдя между ребрами и пронзив сердце.

Шастар с глухим стоном упал на колени. Он тоже попытался вытащить кинжал, но тут же повалился ничком на пол.

– Жаль, – произнес маг. – Мне нравился этот человек. Он знал, что такое честь и мужество. О чем это мы говорили? Ах да, Серый Человек. – Он взглянул на восточную галерею. – Что-то долго ваши люди возятся с таким простым делом, Арик.

Князь Арик встал с герцогского места и приказал двум своим солдатам сходить за Гаспиром. Чуть позже один из них крикнул с галереи:

– Мой господин, Гаспир и Валик мертвы, а мальчишка исчез. Они, должно быть, ушли через сады к морю.

– Найти его немедля! – взревел Арик.

– Здравая мысль, – промолвил Элдикар. – Было бы очень недурно найти его раньше, чем он найдет вас.

Элдикар, присев на корточки рядом с мертвым Шастаром, извлек из тела свой кинжал и вытер его о панталоны мертвеца. Спрятав кинжал в ножны, он заметил, что подол его переливчатой одежды испачкался в крови. Он со вздохом поднялся и прошел через заваленный трупами зал к лестнице. Берик так и сидел на скамейке в глубине галереи. Элдикар взял мальчика за руку и повел в предоставленные им покои.

– Время для беседы, – заметил Берик.

– Я знаю.

Они сели рядом на широкий диван. Маг, по-прежнему держа мальчика за руку, закрыл глаза и попытался расслабиться. Предстоящая беседа обещала быть нелегкой, и первым делом он должен был подавить свои чувства. Он не хотел этой бойни, не видел в ней необходимости. Большинство присутствующих не представляли никакой угрозы планам Куан-Хадора. Он мог бы устроить все так, чтобы погибли только герцог и его ближайшие сподвижники. Но все эти мысли следовало изгнать еще до установления связи с собеседником. Дереш Карани не терпел критики.

Элдикар стал вспоминать свое детство и парусную лодочку, которую отец построил для него на озере. В те славные времена его дар еще не определился, и он мечтал стать великим целителем.

– Нельзя сказать, что это успех, Элдикар, – произнес голос Дереша Карани.

– Но это и не провал, мой повелитель. Герцог и его сторонники мертвы.

– Серый Человек жив, и оба меченосца тоже.

– Я послал восьмерых криаз-норов перехватить меченосцев. Одну четверку возглавляет Трехмечный, вторую – Острый Коготь.

– Свяжись с обеими четверками и скажи, что им на это дается три дня.

– Да, повелитель.

– А что предательница Устарте?

– Я полагаю, что она жива и прячется во дворце Серого Человека. Солдаты князя Арика уже отправились туда.

– Я желал бы, чтобы ее взяли живой.

– Они получили именно такие указания. Жаль, что в моем распоряжении больше нет криаз-норов.

– Они будут, когда Врата наконец падут. До тех пор пользуйся нечистью Анхарата. Скажи, почему ты предложил Шастару жизнь?

– Он был мужественный человек.

– И предполагаемый противник. У тебя слишком мягкое сердце, Элдикар. Не позволяй ему противоречить полученным тобой приказам. Наша сила в повиновении и в том, что мы не задаем вопросов.

– Я понимаю, мой повелитель.

– Надеюсь на это. Я рисковал своей репутацией, вступившись за тебя после конфуза у Парча-нура. Если ты окажешься недостойным моего доверия, мне это повредит. Когда найдешь жрицу, свяжись со мной опять.

– Слушаюсь, повелитель.

Связь оборвалась, и Элдикар застонал.

– У вас кровь идет из носа, – сказал Берик.

Элдикар достал платок и промокнул кровь. В висках у него стучало.

– Вам лучше прилечь, – заметил Берик.

– Да. Сейчас. – Элдикар встал и прошел в спальню.

Растянувшись на атласном покрывале и положив голову на мягкую подушку, он стал думать о конфузе при Парча-нуре.

Элдикар дал врагу лишний день на обдумывание. Целый день!

Они отказались сдаться, и Дереш Карани сам прибыл на поле битвы. Он послал демона первого круга вырвать сердце у вражеского короля, а на горожан напустил орду кралотов. После этого они сдались достаточно быстро. Когда они наконец открыли городские ворота, Дереш Карани велел предать смерти двадцать шесть тысяч горожан – каждого третьего. Еще десять тысяч отправили в Куан-Хадор для смешения.

Элдикар же за подаренный врагу день предстал перед судом Семерых. Если бы не заступничество Дереша Карани, его посадили бы на кол.

Кровотечение унялось.

Элдикар закрыл глаза, и ему приснились парусные лодки.

– Славная выдалась ночка. – Князь Панагин снял серебряную нашлепку с глаза и оглядел залитый кровью зал. – Руалл, Шастар и Элфонс мертвы, а с ними почти все их капитаны и приспешники. – Он посмотрел на мертвую Алданию. – А вот женщину жаль. Я ею всегда восхищался.

Арик, кликнув двух солдат, велел им собрать людей и вынести трупы. Видя, что князь не в лучшем настроении, Панагин хлопнул его по плечу.

– Отчего такое уныние, кузен? Подумаешь, мальчишка скрылся. Далеко он не уйдет.

– Меня не мальчишка беспокоит, а Серый Человек.

– Я слышал о нем. Богатый купец и самый крупный твой кредитор. – Панагин хмыкнул. – Ты всегда жил не по средствам, кузен.

– Он очень опасен. Он убил Ваниса. Явился в его дом, где стража была на каждом шагу, и перерезал ему горло.

– Я слышал, Ванис покончил с собой.

– Это ложный слух.

– Пятьдесят твоих человек прочесывают город, разыскивая его. Успокойся и насладись победой.

Арик прошел мимо воина в черном, убившего герцога. Тот сидел у помоста, скрестив руки и закрыв глаза, и даже не взглянул на Арика. Князь поднялся в комнату Ниаллада. Панагин шел следом за ним. Арик стал на колени у тела Гаспира.

– Ему нанесли удар в глаз, а затем перерезали горло, – сказал Панагин.

Арик, сохраняя полнейшее равнодушие, вышел на балкон и посмотрел через освещенный луной сад на чугунные ворота, выходящие к морю. Там мелькали факелы и фонари посланного на розыски отряда. Лодок на берегу не было, а значит, беглецам пришлось бы пуститься вплавь. Иной дороги для них не существовало – у дворцового фасада кишмя кишела стража, и Серого Человека там никто не видел.

– Взгляни-ка. – Арик обернулся и увидел Панагина на коленях около второго трупа. Из шеи мертвеца торчал нож с рукояткой из резной кости. – Это ведь, кажется, кинжал Гаспира?

– Да, – подтвердил озадаченный Арик.

Панагин помолчал, размышляя.

– Стало быть, Серый Человек убил Гаспира, взял его нож и ударил моего племянника в шею, прежде чем тот успел убить мальчика. Нет, на это ушло бы слишком много времени – видимо, он метнул нож. – Панагин улыбнулся. – Теперь я понимаю, почему ты считаешь его опасным, однако нельзя не восхищаться таким мастерством.

– Ты стойко переносишь смерть своего родственника, – буркнул Арик. – Просто удивительно, как хорошо ты скрываешь свое горе.

Панагин со смешком взъерошил волосы убитого.

– Хороший был парень, но звезд с неба не хватал. – Встав, он подошел к столу и налил себе в кубок вина. – Да и трудно печалиться в такую ночь, когда почти все твои враги полегли.

– Я о своих того же сказать не могу.

– Со всеми до последнего покончить все равно нельзя, кузен. Такова цена, которую платят все правители. – Панагин осушил кубок до дна. – Пойду, пожалуй, на боковую. Ночь была долгая и плодотворная. Тебе бы тоже не мешало отдохнуть. Завтра у нас много дел.

– Отдохну, когда найдут Серого Человека.

Из зала уже убирали трупы. Арик спустился вниз и вышел наружу. От моря навстречу ему поднималась шеренга людей с факелами. Арик помахал рукой, и капитан, остролицый Шед, приблизился к нему с поклоном.

– На берегу следов нет, князь. Я выслал лодки в залив и всадников на тот берег, а в городе обыскивается дом за домом.

– Не могли они добраться до Белого Дворца за такое время. Ты уверен, что никто из нежелательных особ не выходил из зала?

– Только один, князь, – священник Шардин. Стражники подумали, что его ошибочно не внесли в список.

– Священник меня не волнует.

– Больше, князь, никого не было. Второй взвод докладывает, что со священником, когда заперли западные двери, стоял еще кто-то – Серый Человек, судя по описанию. Должно быть, он обошел вокруг дворца и взобрался по стене в комнату мальчика.

– Это нам уже известно. Желательно бы знать, что было потом.

– Они наверняка пошли к берегу, князь. Был прилив, поэтому скалы они обойти не могли. Мы найдем их. Скоро рассвет. Если они отправились через залив вплавь, лодки их догонят. Желаете, чтобы их взяли живыми?

– Нет, убейте их. Только головы мне принесите.

– Слушаюсь.

Арик вернулся во дворец. В зале уже поднималось зловоние, но наверху оно ослабело. На галерее он остановился, припоминая крики и стоны умирающих. Удовольствие, которое он испытал при этом, удивляло его, а теперь, задним числом, даже и беспокоило. Он никогда не считал себя жестоким человеком и в детстве даже охоту терпеть не мог. Загадка, да и только.

Панагин упомянул о смерти Алдании… Арик остановился. Ему всегда нравилась герцогиня, которая была очень добра к нему. Почему же он тогда ничего не почувствовал, когда ее не стало? Ни намека на вину или сожаление? «Ты просто устал, – сказал он себе. – Все с тобой благополучно».

Он открыл дверь в свои покои. Внутри было темно – слуги не зажгли ламп. Арик почувствовал раздражение, но тут же вспомнил, что слугам было приказано уйти из зала до того, как Элдикар начнет представление. Неудивительно, что в хаосе, которым сопровождалась последующая бойня, они забыли о своих обязанностях.

Выйдя на балкон, он еще раз оглядел сады и дальний берег. На песке лежало много рыбачьих лодок, и другие, высланные на розыски, тоже возвращались к своим причалам. Как видно, Серый Человек с мальчишкой не стали переплывать залив. Где же они в таком случае?

В этот миг он услышал позади себя слабый шорох, и из мрака выступила темная фигура. Что-то блестящее метнулось в лицо Арику. Он качнулся назад, опрокинулся за перила балкона, ударился головой о каменный выступ, и его поглотила тьма.

Очнувшись, он ощутил во рту вкус крови и попытался шевельнуться, но что-то удерживало его за руку. Арик открыл глаза. Он лежал ничком на земле, и левая рука застряла в середине цветущего куста. Он высвободил ее и застонал от боли, прострелившей бок. Лежа смирно, он попытался собраться с мыслями.

В его комнате кто-то был. На него напали, и он свалился с высоты двадцати футов. Куст смягчил падение, но похоже, что одно ребро сломалось. Привстав на колени, он увидел, что на земле под ним осталась кровь. В панике он стал ощупывать себя, отыскивая рану. Сверху на руку упала красная капля, и Арик осторожно потрогал челюсть. Она была мокрая и болела. Арик вспомнил брошенный в него блестящий предмет – нож пробил челюсть чуть ниже уха, до самого подбородка.

Рыча от боли, он встал и по дорожке дотащился до входа во дворец. Стражники, увидев Арика, бросились к нему и ввели внутрь.

Вскоре он снова оказался у себя в комнатах. Элдикар пришел к нему и осмотрел его раны.

– У вас треснули два ребра и левое запястье растянуто, – объявил маг.

– А лицо? Должно быть, шрам останется?

– Сейчас я этим займусь. Как это произошло?

– На меня напали. Здесь, в этой самой комнате.

Элдикар вышел на балкон и вернулся.

– От балкона герцогского сына ведет к вашему узкий карниз. Серый Человек не уходил из дворца. Просто перебрался в ваши покои и ждал, пока суета утихнет.

– Он мог убить меня, – прошептал Арик.

– И чуть было не убил. Пройди этот нож хоть на волосок ниже, он вскрыл бы вам яремную вену. Грозный недруг. Он прячется там, где никто и не думает его искать, в самом сердце вражеской крепости. – Элдикар вздохнул: – Как жаль, что он не захотел стать на нашу сторону.

Арик лежал тихо, мучимый тошнотой.

– Вам очень повезло, Арик, – снова заговорил Элдикар. – Благодаря своему подправленному естеству вы двигались гораздо быстрее, чем обычный человек. Только поэтому у вас не перерезано горло, да и при падении вы почти не пострадали.

– Каким еще… исправлениям я подвергся, Элдикар?

– О чем вы?

– Мне кажется, я изменился… и в другом отношении. Как будто… лишился чего-то.

– Вы не лишились ничего такого, что помешало бы вам служить Куан-Хадору. Давайте-ка займемся вашим лицом.

Чем дольше они ехали, тем беспокойнее становилось Киве. Она с самого начала убедилась, что ей предстоит нелегкая работа. Лошади шарахались от Устарте, раздувая ноздри и прижимая уши к голове. Их пугал ее запах. Наконец Эмрин вывел старую вислозадую кобылу, почти слепую, и она подпустила Устарте к себе. Эмрин вынес седло, но жрица сказала: