Текст книги "Написано кровью моего сердца"

Йен рухнул в траву, и над ним вихрем пронесся Ролло, впиваясь зубами в ногу Уильяма. Рэйчел завизжала:

– Ролло! Плохой пес!.. И ты тоже плохой пес, Уильям Рэнсом! Что за бес в тебя вселился?

Йен сел, бережно трогая разбитую губу. Ролло под окриком Рэйчел отступил, но все равно скалил зубы и испускал из мощной груди тихий рык, не спуская с Уильяма желтых глаз.

– Fuirich![23]23
  Ждать, место (гэльск.).


[Закрыть] – велел ему Йен. Уильям сидел на земле и разглядывал порванные штаны, под которыми, хоть и несильно, кровоточил укус на бедре. Увидев, как Йен поднимается, он тоже встал. Лицо у него побагровело, словно он еле сдерживал слезы.

Йен не хотел драться с Уильямом, но все равно встал перед Рэйчел, заслоняя ее собой. Мало ли что у того в голове, тем более он вооружен: на поясе у него висели пистолет и нож.

– Эй, что не так?.. – спросил Йен тем же тоном, каким обычно отец обращался к матери или дядюшке Джейми.

Должно быть, интонации он выбрал верные, потому что Уильям, как и все Фрэзеры, медленно выдохнул.

– Мои извинения, сэр. – Он стоял прямо, словно проглотив жердь. – Это было непростительно. Боюсь… мне надо идти. Я… Мисс Хантер, я…

Он зашагал прочь, но вдруг запнулся о корень, и Рэйчел успела броситься вслед за ним.

– Уильям! Что случилось? Может, я…

Тот обернулся. Лицо его было искажено гримасой боли, но он все равно затряс головой.

– Вы ничего не сможете сделать! Ничего уже не исправить, – через силу выговорил он и повернулся к Йену, сжимая кулаки. – Но ты, чертов подонок… Сукин ты сын. Тоже мне – кузен!

– О… – оторопел тот. – Выходит, ты знаешь…

– Да, черт возьми, знаю! Мог бы и сам рассказать!

– Что знаешь? – Рэйчел растерянно переводила взгляд с одного мужчины на другого.

– Не смей, чтоб тебя, ей говорить! – рыкнул Уильям.

– Не глупи, – рассудительно ответила Рэйчел. – Естественно, он скажет мне, как только ты уйдешь. Так что лучше скажи сам. Вдруг Йен понял что-то неправильно…

– В этом нет ничего постыдного… – заговорил Йен, но тут же попятился, потому что Уильям вскинул кулак.

– Думаешь?.. – Он был в бешенстве и говорил чуть слышно, почти шипел. – Узнать, что я… я… отродье шотландского головореза? Что я чертов ублюдок?

Как ни пытался Йен держать себя руках, понемногу тоже начал закипать.

– Головореза, значит? – огрызнулся он. – Да любой мужчина с гордостью назовет себя сыном Джейми Фрэзера!

– О… – пробормотала Рэйчел, не давая Уильяму ответить очередным оскорблением. – Вы об этом…

– Что? – тот свирепо уставился на нее. – Что, черт возьми, ты хочешь сказать?

– Мы с Денни и сами все поняли. Уже давно. – Она пожала одним плечом, опасливо не спуская с Уильяма глаз, потому что, казалось, он вот-вот бабахнет, как двенадцатифунтовая пушка. – Думали, ты знаешь, просто не хочешь говорить… Ты правда не знал? Ведь сходство невероятное…

– На хрен мне сдалось это сходство!

Забыв про Рэйчел, Йен обоими кулаками ударил Уильяма в лицо, опрокинув на колени, а потом замахнулся, чтобы пнуть в живот. Если бы удар попал в цель, на этом бы все и кончилось, но Уильям оказался быстрее. Он увернулся, поймал Йена за ногу и дернул. Тот упал, одним локтем стукнувшись о землю, извернулся и схватил Уильяма за ухо. Кажется, Рэйчел что-то вопила, он смутно слышал ее крики и даже успел пожалеть о своей импульсивности, но горячка боя вытеснила все лишние мысли и голову заволокло туманом ярости.

Во рту было солоно от крови, в ушах звенело, но он одной рукой вцепился Уильяму в горло, а другой нацелился тому в глаза, как вдруг его схватили за плечи и силой оттащили от бессильно бьющегося на земле кузена.

Йен затряс головой, тяжело выдохнул и оглянулся посмотреть, кто же его держит – то оказались двое пехотинцев. Его пнули в живот, выбивая остатки воздуха.

Хотя Уильяму досталось не меньше. Он поднялся на ноги, утирая рукой кровоточащий нос, с гримасой взглянул на испачканную ладонь, поморщился и вытер ее о мундир.

– Взять его, – выпалил он, задыхаясь. Один глаз заплыл, но второй буравил Йена донельзя кровожадным взглядом – и тот, невзирая на обстоятельства, вновь поразился, до чего же он похож на дядюшку Джейми.

Ролло хрипло зарычал. Рэйчел обхватила пса обеими руками, но Йен знал: ей не хватит сил удержать полуволка, если тот вдруг решит броситься на Уильяма.

– Fuirich, a cu![24]24
  Место, пес! (гэльск.)


[Закрыть] – грозно приказал он.

Если тот вцепится Уильяму в горло, солдаты убьют пса не колеблясь.

Ролло послушно сел, но по-прежнему вздергивал губы, обнажая острые клыки, и беспрестанно рычал, содрогаясь всем телом.

Уильям взглянул на пса и повернулся к нему спиной. Фыркнул, сплюнул кровь и сказал, все еще задыхаясь:

– Отведите его к полковнику Прескотту. Этот мужчина арестован за нападение на офицера, наказание свое получит вечером.

– Что еще за «наказание»? – взвилась Рэйчел, протискиваясь между солдатами, держащими Йена. – Уильям Рэнсом, да как ты смеешь? Как… как ты смеешь?!

Она побелела от ярости, бессильно сжимая кулаки. Йен усмехнулся ей, слизывая с разбитой губы кровь. Однако Рэйчел на него не смотрела, все ее внимание занимал Уильям, выпрямившийся во весь рост и глядящий ей в переносицу.

– Это, мадам, уже не ваши заботы, – произнес он ледяным тоном: ровно так, как говорят взбешенные офицеры в красных мундирах.

Казалось, Рэйчел вот-вот пнет Уильяма по ноге (Йен многое бы отдал, чтобы полюбоваться на такое зрелище), однако воспитание взяло свое, и она тоже расправила плечи (а девушкой Рэйчел была достаточно высокой, совсем как тетушка Клэр) и вздернула подбородок.

– Ты трус и скотина! – объявила она во весь голос. Повернувшись к мужчинам, которые держали Йена, добавила: – И вы тоже трусы и скоты, раз подчиняетесь столь бесчестному приказу!

Один из солдат фыркнул, но тут же закашлялся, перехватив свирепый взгляд Уильяма.

– Взять его! – повторил Уильям. – Живо.

И, развернувшись на каблуках, зашагал прочь. На спине мундира виднелась широкая полоса светлой дорожной пыли, в волосах торчали листья.

– Идите-ка, мисс, лучше куда подальше, – почти любезно посоветовал один из конвоиров. – Среди солдатни вам делать нечего, особенно одной.

– Никуда я не уйду, – заявила та, щурясь, словно пантера перед прыжком. – Что сделают с этим человеком?

Она указала на Йена, который уже успел отдышаться.

– Рэйчел… – заговорил было он, но его перебил солдат:

– За нападение на офицера? Наверно, дадут пять сотен плетей. Повесят вряд ли, – бесстрастно добавил он. – Его благородие вроде ж не сильно пострадал.

Рэйчел побелела еще больше, а у Йена земля ушла из под ног, и он покрепче ухватился за солдат.

– Все будет нормально, nighean, – заверил он. – Ролло! Sheas![25]25
  Фу! (гэльск.)


[Закрыть] Они правы – в лагере тебе делать нечего. Лучше иди в город, хорошо? Расскажи тетушке Клэр, что случилось, – она поговорит с лор… Ух!..

Третий солдат, возникший из ниоткуда, ударил его в живот прикладом мушкета.

– Чего разболтался, а? Заткнись! А вы… – он хмуро повернулся к Рэйчел, – вон отсюда!

Он кивнул солдатам, и те поволокли Йена за собой.

Тот выворачивался, чтобы попрощаться с Рэйчел и дать ей последние указания, но всякий раз его рывком встряхивали, не давая обернуться.

Споткнувшись в очередной раз, Йен смирился и повис у них на руках. Тетушка Клэр – последняя его надежда. Если она попросит лорда Джона замолвить за него словечко или поговорит с Уилли, а может, и с самим полковником Прескоттом… Йен поднял голову: высоко ли еще солнце? Как он помнил, британцы обычно исполняют наказания после ужина… А еще Йен помнил, как выглядит спина дядюшки Джейми…

В животе похолодело. У него шесть часов. Не более.

Он снова рискнул обернуться. Рэйчел бежала прочь, Ролло скачками несся вслед за ней.

* * *

Уильям осторожно вытирал ушибы обрывками носового платка. Лицо распухло и онемело; он бережно потрогал языком зубы – вроде все на месте, хотя парочка заметно шаталась, а щеку саднило от пореза. Ладно, не страшно. Все равно теперь Мюррею достанется сильнее.

Уильяма до сих пор трясло – не от страха, а от дикого желания придушить кого-нибудь голыми руками. В то же время он начинал понемногу себе удивляться. Какого черта он творит?!

Кое-кто из солдат, маршировавших мимо, не постеснялся посмотреть в его сторону. Уильям ответил таким злобным взглядом, что они торопливо отвернули головы – даже кожаные воротники скрипнули от натуги.

А в чем, собственно, его вина? Мюррей сам на него бросился. А Рэйчел Хантер ни с того ни с сего обозвала трусом и скотиной. Верхнюю губу защекотало – из ноздри опять потекла струйка крови, и Уильям утер ее, высморкавшись в грязный платок.

Кто-то шел к нему по дороге в сопровождении крупной собаки. Он выпрямился, запихивая платок в карман.

– Помяни дьяволицу… – пробормотал Уильям и закашлялся: горло саднило от крови.

Рэйчел Хантер вся побелела от злости. Пришла извиниться за оскорбление? Ох, вряд ли… Чепец она сдернула и держала теперь в руке – неужто хотела вовсе бросить на землю?!

– Мисс Хантер… – хрипло заговорил он. Даже поклонился бы, если бы не переживал, что нос тогда опять закровит.

– Уильям, ты не можешь!..

– Что не могу? – уточнил он, и она наградила его свирепым взглядом – будто бы хотела убить на месте.

– Не притворяйся глупцом! – рявкнула Рэйчел. – Что на тебя нашло?

– А что на вашего жениха нашло? – огрызнулся Уильям в ответ. – Разве я первым на него бросился? Ничего подобного!

– Да, первым! Ты ударил его в лицо, просто так, ни за что…

– А он напал без предупреждения! Если кто и трус…

– Да как ты смеешь называть Йена Мюррея трусом, ты… ты…

– Буду называть его как хочу – потому что он и есть трус. Как и его чертов дядюшка, этот шотландский ублюдок…

– Его дядюшка? Ты про отца?!

– Замолчи! – рявкнул он, и кровь из ушибов снова заструилась по лицу. – Не смей называть его моим отцом!

Она выдохнула через нос.

– Если ты это сделаешь, Уильям Рэнсом, тогда я… я…

Уильям ощутил в животе слабость. Казалось, он вот-вот грохнется в обморок – и отнюдь не из-за ее угроз.

– Что – ты? – прошипел он. – Ты же квакер. Ты не веришь в насилие. Ты не осмелишься меня и пальцем тронуть. Точнее, не сможешь, – поправился он, заметив бешеный взгляд. – Даже пощечины не дашь. Так что ты сделаешь?

Рэйчел его ударила. Змеиным броском вскинула руку и вмазала по щеке с такой силой, что Уильям пошатнулся.

– Итак, ты предал родича, отрекся от отца и вынудил меня нарушить заветы моей веры! Что еще?!

– А, к черту все!

Он схватил ее за руку, рывком притянул к себе и поцеловал. Впрочем, тут же отпустил, и она попятилась, испуганно вытаращив глаза и задыхаясь.

Пес зарычал. Рэйчел посмотрела на Уильяма, плюнула на землю у его ног, утерла рот рукавом и побрела прочь. Пес, посмотрев напоследок на Уильяма, бросился вслед за ней.

– Плеваться в людей тебе тоже велит твоя вера? – крикнул он ей в спину.

Рэйчел обернулась, сжимая кулаки.

– А приставать к женщинам тебе велит твоя?! – заорала она в ответ, к немалой радости пехотинцев, стоявших на обочине, уперев ружья в землю и взирая на неожиданное представление.

Швырнув чепец у его ног, она развернулась и зашагала прочь прежде, чем он нашелся с ответом.

* * *

Завидев отряд солдат, Джейми сполз на сиденье фургона пониже и спустил шляпу на лицо. Кажется, его не искали, тем более что британцам сейчас все равно не до него, но вид красномундирников всегда вызывал у Джейми озноб.

Он словно бы невзначай отвернулся к противоположной обочине, но тут услышал знакомый голос, громко чертыхнувшийся на гэльском, и, вздрогнув, обнаружил прямо перед собой перепуганного племянника.

Джейми и сам опешил, увидав Йена связанным, перепачканным в крови и, что хуже всего, под конвоем двух краснолицых и мокрых от пота британских солдат.

Он чуть было не спрыгнул с фургона, но сдержался, уставившись на Йена и взглядом умоляя того молчать. Тот, к счастью, и сам потерял дар речи, только выпучил глаза, побелел, словно увидев призрака, и, спотыкаясь, побрел дальше.

– Господи, – пробормотал Джейми. – Он и впрямь решил, будто увидал мой дух.

– Что? – без особого интереса переспросил возница.

– Я здесь сойду, сэр, если вас не затруднит остановиться. Да, благодарю!

Он торопливо вылез из фургона, позабыв о спине, запоздало спохватился, но нога вроде бы не спешила стрелять болью… Хотя даже если бы его и скрутило, он все равно похромал бы по дороге через силу, потому что увидел впереди женскую фигурку, несущуюся в его сторону, словно кролик, удирающий от гончих. За ней бежал пес, и Джейми вдруг понял, что это вполне может быть Рэйчел Хантер.

То и впрямь оказалась она. Джейми перехватил ее на бегу, поймав за руку. Юбки взметнулись, обсыпая их пылью.

– Идем со мной, lass[26]26
  Девушка (гэльск.).


[Закрыть], – поспешно сказал он, обхватывая ее за талию и утаскивая с дороги. Она вскрикнула – и завизжала еще громче, когда подняла глаза и увидела его лицо.

– Нет, я не мертвец! Потом, ладно? – отмахнулся Джейми. – А теперь давай вернемся на дорогу, а то кто-нибудь решит, что я утащил тебя надругаться в кустах. Ciamar a tha thu, a choin?[27]27
  Как дела, приятель? (гэльск.)


[Закрыть] – добавил он для Ролло, который усердно его обнюхивал.

Рэйчел издала горлом странный журчащий звук и захлопала ресницами, но потом все-таки кивнула, и они вышли на тракт. Джейми улыбнулся и махнул прохожему, который стоял посреди дороги, бросив ручки телеги. Тот с сомнением прищурился, но Рэйчел после минутного замешательства выдавила кривую улыбку, и он, пожав плечами, поднял свою телегу.

– Что… что происходит… – прохрипела Рэйчел. У нее был такой вид, будто ее вот-вот вывернет наизнанку: она задыхалась, лицо то белело, то краснело. Чепец где-то потерялся, и темные волосы теперь в беспорядке липли к лицу.

– Потом, – повторил Джейми, уже мягче. – Что с Йеном? Куда его уводят?

Срываясь на всхлипы, она кое-как рассказала о случившемся.

– A mh’ic an diabhail[28]28
  Вот же черт (гэльск.).


[Закрыть], – негромко произнес он, задумавшись на миг, не имеет ли в виду кого-то конкретного.

Впрочем, эта мысль исчезла, как только Джейми посмотрел на дорогу. Примерно в четверти мили от них виднелась большая толпа беженцев из Филадельфии: они растянулись в длинную вереницу фургонов, которую с обеих сторон обтекали ровные колонны солдат в красных мундирах.

– Так, ладно, – мрачно сказал Джейми и взял Рэйчел за плечи. – Успокойся, девочка. Выдохни и беги вслед за Йеном, только к солдатам близко не подходи, чтобы не заметили. Когда его освободят, скажи, что вы двое должны как можно скорее попасть в город. Идите в типографию. Да, и пса лучше возьми на поводок. Ты же не хочешь, чтобы он кого-нибудь съел?

– Как освободят?! Почему… Что вы хотите сделать?

Рэйчел отвела с глаз волосы и заметно собралась, хотя взгляд испуганно метался в стороны. Она походила на загнанного молодого барсука, который в панике щерит зубы. Джейми улыбнулся.

– Хочу потолковать с сыном, – сказал он и решительно зашагал по дороге, оставив Рэйчел одну.

* * *

Уильяма он узнал издалека. Юноша стоял на обочине, с непокрытой головой, растрепанный, но, видимо, пытавшийся прийти в себя; руки он сцепил за спиной, пересчитывая проезжавшие мимо фургоны. Он был один, и Джейми ускорил шаг, чтобы добраться до парня прежде, чем кто-нибудь его опередит: их разговору свидетели ни к чему.

Он не сомневался, что Рэйчел о недавней стычке рассказала далеко не все. Уж не из-за нее ли разгорелась ссора? Кажется, все началось, когда она сообщила Уильяму о помолвке с Йеном. Рассказ вышел сумбурным, но суть Джейми уловил и теперь, приближаясь к Уильяму, крепко стискивал зубы.

Господи, неужто он тоже так выглядит, когда находится в скверном расположении духа? У парня такой вид, будто более всего на свете он желает переломать кому-то кости и сплясать на могиле… что не очень-то располагает к душевным разговорам.

– Ладно, еще посмотрим, – сказал себе Джейми. – Увидим, кто на чьей могиле спляшет.

Он подошел к Уильяму и снял шляпу.

– Эй! – окликнул он, не желая называть того ни по имени, ни по титулу. – Иди-ка сюда. На минутку.

Уильяма перекосило: жажда крови сменилась гримасой откровенного ужаса – такую же Джейми совсем недавно наблюдал на лице Йена. В иных обстоятельствах он бы рассмеялся. А так просто схватил Уильяма за плечо и, прежде чем тот опомнился, уволок за собой в ближайшую рощицу.

– Вы! – Уильям рывком высвободил руку. – Какого черта вы здесь делаете? И где мой… Что вы с ним… – Он раздраженно махнул рукой. – Чего вам надо?

– Поговорить с тобой, если ты хоть на минуту умолкнешь, – холодно отозвался Джейми. – Слушай меня, парень, я скажу, что ты должен сделать…

– Не нужны мне ваши указания! – огрызнулся Уильям и вскинул кулак. Джейми снова схватил его за плечо, на сей раз зажимая пальцем точку, которую показывала ему Клэр, – прямиком под ключицей. Уильям, выпучив глаза, болезненно застонал.

– Сейчас ты догонишь солдат, которые ведут Йена, и велишь им его освободить, – ровным голосом произнес Джейми. – А если нет, то я под белым флагом войду в лагерь, куда его доставят, назову свое имя и объясню командиру, кто такой Йен и из-за чего произошла драка. И все это время ты будешь стоять рядом со мной. Я ясно выразился? – спросил он, сильнее вдавливая палец.

– Да! – прошипел тот, и Джейми тут же его отпустил, стискивая кулак, чтобы скрыть, как сильно трясется рука.

– Будьте вы прокляты, сэр! – прошептал Уильям, не спуская с него черных от ненависти глаз. – Гореть вам в аду.

Наверняка плечо ужасно ныло, но он не спешил разминать руку – только не перед Джейми.

Тот кивнул, бросил напоследок: «Это само собой» – и зашагал в лес. Скрывшись из виду, прислонился к дереву, чувствуя, как по лицу стекает пот. Спина словно окаменела; все тело тряслось. Только бы Уильям этого не заметил…

Господи, если бы завязалась драка, он в два счета очутился бы на лопатках.

Джейми закрыл глаза и прислушался к сердцу, бодраном колотившемуся в груди. Чуть позже он услышал топот копыт и, всмотревшись сквозь деревья, мельком увидал Уильяма, скачущего в ту же сторону, куда увели Йена.

Глава 22
Гроза приближается

За завтраком в четверг я твердо уверилась: или герцог Пардлоу, или я! Если останусь в доме, до заката доживет только один из нас. Дензил Хантер уже должен был вернуться в город; раз так, он каждодневно навещает Генри в доме миссис Вудкок. Врач из него хороший, схватывает он на лету, значит, ему можно доверить и Хэла. Тогда, вероятно, и будущий тесть проникнется к зятю добрыми чувствами.

От последней мысли я невольно рассмеялась вслух, невзирая на мучившую меня тревогу.

Доктору Дензилу Хантеру

От доктора К. Б. Р. Фрэзер.

Мне необходимо срочно съездить по делам в Кингсессинг. Передаю его светлость герцога Пардлоу Вашим заботам в счастливой уверенности, что Ваши религиозные пристрастия не позволяют колотить пациента тяжелыми предметами.

С искренним уважением,

К.

Постскриптум: в качестве компенсации я привезу Вам корни асафетиды и женьшеня.

Пост-постскриптум: настоятельно рекомендую Вам не приводить Дотти, если только у Вас нет с собой пары крепких кандалов. А еще лучше – двух.

Я присыпала записку песком и отдала Коленсо, чтобы тот отнес ее в дом миссис Вудкок, а сама тихонько прошмыгнула в парадную дверь, пока Дженни и миссис Фигг не поинтересовались, куда это, собственно, я направляюсь.

Было едва ли семь утра, но воздух уже прогревался, раскаляя город. К полудню здесь будет нечем дышать из-за вони людских тел, животных, сточных вод, гниющих мусорных куч, смолистых деревьев, речной тины и горячих кирпичей, но пока что эти легкие ароматы лишь пикантно дополняли свежий воздух. Мне ужасно хотелось пройтись пешком, но, боюсь, ботинки не выдержали бы долгую прогулку по проселочным тропам – а если для возвращения придется ждать заката, то меня наверняка хватятся.

К тому же нынче женщинам не стоит в одиночку разгуливать по дорогам. Что днем, что ночью.

Я надеялась, что хотя бы три квартала до извозчичьего двора преодолею без происшествий, но на углу Волнат-стрит меня окликнул знакомый голос:

– Миссис Фрэзер? Эй, миссис Фрэзер!

Я изумленно огляделась и увидала в окне экипажа горбоносое лицо Бенедикта Арнольда. Его обычно пухлые щеки запали, румянец сменился бледностью, но то, несомненно, был он.

– О! – я присела в книксене. – Рада видеть вас, генерал!

Сердце застучало быстрее. От Денни Хантера я слышала, что Арнольда назначили военным губернатором Филадельфии, но не думала, что он приедет так скоро… если вообще объявится.

Я не удержалась от вопроса:

– Как ваша нога?

Под Саратогой Арнольда серьезно ранили – причем в ту же ногу, которая была повреждена и прежде; вдобавок он сломал ее, когда свалился вместе с лошадью при штурме редута Бреймана. Бенедикт оказался на попечении армейских хирургов, и, насколько я знаю этих малых, удивительно даже, что он не только остался жив, но и сохранил обе конечности.

На его лицо набежала тень, однако он все равно улыбнулся.

– Пока еще при мне, миссис Фрэзер. Хоть и на два дюйма короче прежнего. Куда вы так торопитесь этим утром?

Он наверняка обратил внимание, что со мной нет служанки или компаньонки, но, казалось, сей факт его не слишком взволновал. Генерал видел меня на поле битвы и знал, что я собой представляю.

А я знала, что представляет собой он.

И этот тип чертовски мне нравился!

– О… я направляюсь в Кингсессинг.

– Пешком? – поразился он.

– Вообще-то я думала взять двуколку на извозчичьем дворе. Она как раз за углом. – Я кивнула в сторону конюшни Дэвидсона. – Рада была повидаться, генерал!

– Одну минуточку, миссис Фрэзер, если вас не затруднит…

Он повернулся к своему адъютанту, сидевшему рядом, кивнул на меня и что-то спросил. А в следующую секунду дверь экипажа распахнулась и адъютант, спрыгнув с подножки, протянул мне руку.

– Прошу, мадам, – предложил генерал.

– Но…

– Капитан Эванс говорит, конюшни закрыты. Однако мой экипаж к вашим услугам.

– Но…

Не успела я придумать, как бы половчее возразить, меня уже втащили внутрь, усадили напротив генерала, а капитан Эванс перебрался на козлы к кучеру.

– Полагаю, мистер Дэвидсон был лоялистом, – сказал генерал Арнольд.

– Был?.. – уточнила я. – С ним случилась беда?

– Капитан Эванс видел, как Дэвидсон с семьей покидает город.

Так и было. Экипаж свернул на Пятую улицу, и моему взору предстал извозчичий двор с распахнутыми воротами, причем одна из створок вовсе валялась на земле. Конный двор, как и конюшня, был пуст: все фургоны, двуколки и кареты пропали с лошадьми. То ли их продали, то ли украли… В доме рядом с конюшней из разбитого окна торчали лохмотья кружевных занавесок миссис Дэвидсон.

– Ох…

Я сглотнула и покосилась на генерала Арнольда. Он называл меня миссис Фрэзер. Видимо, не знал о моем нынешнем браке. Я никак не решалась его поправить. И вдруг, поддаваясь внезапному порыву, и вовсе смолчала. Чем меньше интереса проявят к дому семнадцать по Честнат-стрит – причем не важно, англичане ли, американцы, – тем лучше.

– Я слыхал, здешним вигам досталось от британцев, – продолжал Арнольд, с интересом меня разглядывая. – Надеюсь, вам не слишком досаждали – вам и полковнику?

– О, нет, нет. Не слишком. – Я выдохнула и сменила тему: – Однако до нас практически не доходили последние новости… про американцев, я хочу сказать. Случались ли какие-нибудь… знаменательные события?

Он сухо хохотнул:

– С чего начать, мадам?

Невзирая на некоторую неловкость от неожиданной встречи, я была весьма признательна Бенедикту Арнольду за любезное предложение подвезти: влажный воздух становился гуще, а небо – белее муслиновой простыни. За короткую прогулку по городу моя сорочка успела пропитаться потом, а отправься я в Кингсессинг пешком, добралась бы вся в мыле и на грани теплового удара.

Генерал был весьма взволнован и своим новым назначением, и грядущими военными событиями. Он, по его собственному признанию, не мог рассказать, какими именно – но Вашингтон что-то затевал. Впрочем, за волнением я видела и немалую тоску, Арнольд, будучи прекрасным воином, обречен отныне сидеть за письменным столом, и каким бы значительным это дело ни являлось, оно не могло заменить того трепета, который испытываешь, ведя за собой людей в ожесточенную битву.

Наблюдая, как он ерзает по сиденью, то и дело сжимает кулаки и потирает бедро, я встревожилась еще сильнее. Не только за него, но и за Джейми. По натуре они совершенно разные, но у Джейми при виде бранного поля тоже мигом вскипает кровь.

Могу лишь надеяться, что грядущая битва обойдет нас стороной…

Генерал высадил меня у переправы: Кингсессинг располагался на другом берегу реки Скулкилл. При этом Арнольд, несмотря на рану, вышел первым и подал мне руку.

– Миссис Фрэзер, прислать ли за вами экипаж вечером? – осведомился он, посмотрев на зыбкое белое небо. – Погода может испортиться.

– О, нет-нет! Я должна управиться за час-другой. А дождя раньше четырех все равно не будет. По крайней мере, так уверяет мой сын.

– Ваш сын? Мы с ним знакомы?

Он наморщил лоб. Джейми говорил, генерал очень гордится своей прекрасной памятью.

– Вряд ли. Его зовут Фергус Фрэзер. Вообще-то он приемный сын моего мужа. Он со своей супругой владеет типографией на Маркет-стрит.

– В самом деле? – Лицо генерала озарилось, и он усмехнулся. – А газета называется… «Оньен», да? О ней как раз говорили сегодня в кофейне, где я завтракал. Пишут о политике и немного сатиры?

– «Оньё»[29]29
  Лук (фр.).


[Закрыть], на французском, – поправила я со смехом. – Фергус – парижанин по рождению, а у его жены прекрасное чувство юмора. Хотя они печатают и другие издания. И книги продают, конечно же.

– Обязательно к ним загляну, – заявил Арнольд. – У меня совершенно нет книг, пришлось оставить свою библиотеку и путешествовать налегке. И все же, милая моя, как вы доберетесь в Филадельфию?

– Найду у Бартрамов повозку, – заверила я. – Я бывала в их садах и прежде, мы с хозяевами знакомы.

Вообще-то я намеревалась прогуляться пешком, чтобы оттянуть возвращение в дом на Честнат-стрит к моему брюзге пленнику (что, черт возьми, с ним делать? Особенно теперь, когда британцы ушли из города?..), тем более что идти всего-то около часа. Однако генералу я признаваться не стала, и на этой ноте мы распрощались, заверив друг друга в искреннем уважении.

Обычно от переправы до садов Бартрама дорога занимала не более четверти часа, но я не спешила – не только из-за жары, но и потому, что мысли мои были заняты генералом Арнольдом.

Когда?! Когда все начнется? Вряд ли в ближайшие дни – в этом я уверена. Что же произойдет, что должно случиться, чтобы этот благородный джентльмен из патриота вдруг стал предателем? С кем он заговорит, чьи слова посеют в нем смертоносное семя?..

Господи! Я вдруг отчаянно зашептала молитву. Молю тебя, пусть это буду не я!

От одной этой мысли меня пробило дрожью. Чем глубже я увязала в событиях прошлого, тем меньше понимала происходящее.

Роджер тоже хотел разобраться в причинах. Он все время пытался понять: почему? Почему на переход способны лишь немногие? Могут ли они – вольно или невольно – влиять на историю? И как им – то есть нам – быть в таком случае?

Даже зная, какая участь ждет Чарльза Стюарта, мы не сумели помешать восстанию. И сами не смогли удержаться в стороне. Однако, весьма вероятно, спасли при этом жизни тем людям, которых Джейми увел из Каллодена накануне битвы. И Фрэнка спасли… по крайней мере, я так думаю.

Однако рассказала бы я Джейми о восстании, если бы знала заранее, какую цену нам обоим придется заплатить? Может, если бы я промолчала, мы бы избежали трагедии?

Впрочем, ответов у меня, как и прежде, не было. Со вздохом облегчения я зашла в ворота садов Бартрама. Пара часов в прохладной тенистой зелени – именно то, чего мне так не хватает.