Текст книги "Написано кровью моего сердца"

В Форт-Уильям они добрались рано утром на второй день пути.

– А гарнизон большой? – поинтересовался Роджер, глядя на каменные стены форта.

Выглядел тот довольно невзрачным: всего лишь несколько зданий и плац в окружении кирпичной кладки.

– Человек сорок, – ответил Брайан, поворачиваясь боком, чтобы освободить узкий проход паре солдат в красных мундирах. – На севере есть еще Форт-Аугустус, там, может, наберется сотня.

Странно… Хотя нет, все верно. Если Роджер не ошибся с датой, о якобитах заговорят лишь года через три; кроме того, еще какое-то время уйдет, чтобы убедить английскую королеву переправить сюда дополнительные войска.

Ворота были открыты, и возле одного здания толпились люди, которые, судя по всему, пришли к военным с какими-то вопросами. Однако Фрэзер кивком указал на другой дом, поменьше.

– Думаю, нам стоит поговорить с командиром.

– Вы с ним знакомы? – удивился Роджер.

Вроде бы еще слишком рано для того, чтобы…

– Встречался с ним пару раз. Банкомб, так его зовут. На вид человек порядочный… По крайней мере, для красномундирника.

Фрэзер сообщил свое имя часовому, и уже через минуту их проводили к командиру.

– О… – Невысокий мужчина средних лет с усталым взглядом за полукруглыми очками привстал, чуть поклонился и тут же упал обратно на стул, словно одно это движение отняло у него немало сил. – Брох Туарах. Рад встрече, сэр.

Это прозвучало вполне искренне. Лицо мужчины выглядело изможденным, и при каждом вдохе у него сипело в легких. Клэр, наверное, сразу догадалась бы, чем он болен, но даже и не врачу понятно: капитану Банкомбу жить оставалось недолго.

Однако тот внимательно выслушал их рассказ, вызвал секретаря, велел ему записать приметы Кэмерона и Джема и обещал передать описание их внешности всем солдатам в гарнизоне и вне его, чтобы те обращали внимание на любого подозрительного человека.

Брайан предусмотрительно захватил из дому пару бутылок и теперь одну из них, соблазнительно булькнувшую, выставил на стол.

– Благодарим, сэр! Если соизволите принять этот небольшой подарок за вашу доброту…

На морщинистом лице капитана Банкомба появилась легкая, но искренняя улыбка.

– С радостью, сэр. Но, может, вы, джентльмены, разделите его со мной?.. Ах да!

К бутылке присоединились две потертые оловянные чаши и – после недолгих поисков – хрустальный кубок с оплеткой из проволоки. В крошечном кабинете воцарилась умиротворенная тишина, нарушаемая лишь негромкими глотками.

Спустя некоторые время Банкомб открыл глаза и вздохнул.

– Дивный напиток, сэр. С вашей собственной винокурни?

Брайан скромно склонил голову.

– Я делаю лишь пару бутылок на Хагманай, только для семьи.

Роджер своими глазами видел подвал, где Брайан выбирал бутылку: тот сверху донизу был заставлен бочками, разившими спиртом так, что запах свалил бы с ног даже лося. Однако, наверное, это разумно: не признаваться военным (в каких бы дружеских отношениях ты ни состоял с командиром), что дома у тебя полным-полно выпивки.

Он перехватил взгляд Фрэзера, и тот невозмутимо улыбнулся.

– Удивительный вкус, – повторил Банкомб и плеснул себе еще, предложив бутылку собеседникам.

Роджер по примеру Брайана отказался и стал мелкими глотками цедить остатки виски в своей чаше, пока двое других мужчин завели разговор. Не сказать чтобы дружеский, скорее, они обменивались информацией, которая оказалась бы полезной им обоим, при этом ловко избегая любой темы, сыгравшей бы на руку лишь одному собеседнику.

Роджер не раз видел, как и Джейми столь же изящно жонглирует словами. Хотя конечно… Он же унаследовал подобную манеру от отца. Можно сказать, с молоком впитал…

Наверное, и Джем станет таким же… Даже сейчас в мальчике проглядывало нечто такое, что заставляло людей на него оглядываться. Не только ярко-рыжие волосы. Роджер про себя улыбнулся.

Порой Банкомб задавал ему кое-какие пустячные вопросы, но в основном они общались вдвоем, и Роджер понемногу расслабился. Дождь прошел, в окно заглянул солнечный лучик и улегся на плечи, приятно согревая снаружи, пока виски грел изнутри. Впервые Роджер почувствовал, что в своих поисках может добиться успеха, а не только отчаянно носиться по горам взад-вперед.

«Его даже могут арестовать», – сказал Джон Мюррей про Кэмерона. Хорошо, если так.

Правда, если вспомнить про кланы… Вряд ли у Кэмерона здесь есть сообщники, хотя… Роджер вдруг выпрямился.

А если сообщники все-таки есть? У Бака, например, имеется ген, позволявший путешествовать во времени, и ему удалось попасть в будущее спустя много лет после своей смерти (Роджеру казалось это невозможным, но он удручающе мало знал о чертовых каменных кругах). Если Кэмерон умеет ходить сквозь камни, значит, он унаследовал этот ген от кого-то из предков.

По венам заструилась ледяная крошка ужаса, убивая все тепло от виски, а в голове спутанным клубком червей заворочались нехорошие мысли. Вдруг Бак и Роб Кэмерон сообщники? Или Бак договорился с кем-то из предков Кэмерона в своем веке?

Роджер и прежде сомневался, что Бак рассказал всю правду о том, как его угораздило пройти сквозь камни. Но что, если все это – лишь грандиозный заговор, попытка убрать Роджера из Лаллиброха, подальше от Бри?

Черви предательски вгрызались в мозг. Чтобы избавиться от них, Роджер поднял чашу и залпом допил остатки виски. Банкомб и Фрэзер покосились на него с удивлением, но продолжили разговор.

А в голове тем временем возникла новая мысль. Брайан Фрэзер. Прежде Роджеру казалось, что тот решил проводить его до гарнизона лишь из чистой любезности: мол, надо помочь в поисках мальчика. А ведь Фрэзер наверняка преследовал и другую цель, да? Например, представить Роджера капитану Банкомбу – и при этом подчеркнуть, что их не связывают ни клановые обязательства, ни личная дружба. На тот случай, если вдруг чужак окажется не тем, за кого себя выдает. А еще лично убедиться, что Роджер с Банкомбом не знакомы. Просто так, мало ли.

Глубоко вдохнув, Роджер положил ладони на стол, сосредотачиваясь на шероховатом дереве под пальцами. Ладно. Не важно. Сколько раз он видел, как Джейми тоже плетет подобные интриги? В первую очередь тот всегда заботился о своих людях. Да, Фрэзеры превыше всего ставят безопасность Лаллиброха – или Риджа, – но это еще не значит, что они равнодушно относятся к чужой беде.

А Фрэзер искренне желал ему помочь. Роджер ухватился за эту мысль.

Брайан снова на него посмотрел и, должно быть, что-то понял по его лицу, потому что взял бутылку и плеснул еще немного виски Роджеру в чашу.

– Обещаю, мы его найдем, – тихо сказал он на гэльском и снова повернулся к Банкомбу, отвечая на очередной вопрос.

Роджер выпил, выбрасывая все из головы и сосредотачиваясь на беседе.

Все будет хорошо. Рано или поздно все будет хорошо.

Он мантрой твердил эти слова, как вдруг с улицы донеслись крики и свист. Роджер выглянул в окно, но увидел лишь каменную стену. Капитан Банкомб удивлено вытаращил глаза, а Брайан Фрэзер вскочил на ноги и заспешил к выходу.

Роджер вслед за ним выбежал на плац, где увидел красивую молодую женщину на ухоженной лошади, вокруг которой толкались солдаты, хватаясь за стремена и крича что-то наперебой. Лошади очень не нравилась суета, но наезднице пока удавалось ее сдерживать. В руке она держала хлыст и, судя по лицу, уже примерялась, кого же из наглецов огреть первым.

– Дженни! – взревел Брайан, и девушка испуганно вскинула голову.

Солдаты тоже вздрогнули, обернулись и, увидев за спиной высокого шотландца своего капитана, поспешно разошлись.

Брайан схватился за уздечку и свирепо заорал:

– Что, во имя Пресвятой Девы Марии, ты вообще…

Однако Дженни его перебила, глядя на Роджера:

– Ваш родич. Уильям Баккли. Он послал в Лаллиброх весть, что ему совсем плохо и вам надо срочно приехать. Говорят, он умирает.

* * *

Дорога даже при хорошей погоде занимала полтора дня. А теперь шел дождь, возвращались они в гору, причем последние мили преодолевали в полной темноте, спотыкаясь на каждом шагу и пытаясь разглядеть невидимую тропку. Однако все равно добрались в удивительно короткий срок.

– Я с вами, – заявил Брайан, спешиваясь у двери. – Это не мои арендаторы, но они меня знают.

Дом – крохотный фермерский коттедж, тускло-белый, как галька в лунном свете, крепко заперт, ставни закрыты на ночь. Фрэзер заколотил в дверь и закричал на гэльском, называя свое имя и сообщая, что привел к больному родича. Дверь распахнулась, за ней стоял приземистый бородатый джентльмен в ночной сорочке и колпаке, который смерил их недовольным взглядом, но все-таки отступил в сторону с грубоватым «входите».

Роджеру показалось, что дом набит людьми сверху донизу. Они лежали, сбившись в большую кучу на полу у очага, или на тюфяках у всех четырех стен; из-под одеял луговыми собачками поднимались взъерошенные головы и сонно моргающие лица: что, мол, вообще происходит?

Владелец дома – Фрэзер представил его как Ангуса Макларена – словно мимоходом кивнул Роджеру и указал тому на кровать в центре комнаты. На ней свернулись калачиком двое или трое детей, но на подушке Роджер разглядел лицо Бака. Господи, только бы у него не было ничего заразного…

Роджер наклонился и прошептал «Бак», чтобы не разбудить тех, кто еще не проснулся. Лицо Баккли терялось в тенях, к тому же сильно заросло щетиной, и на зов глаза он не открывал. Не отозвался он и когда Роджер взял его за руку. Кожа оказалась теплой, но в комнате было ужасающе душно, так что Бак и после смерти не остыл бы до самого утра…

Роджер потряс его за плечо, потом еще раз – сильнее, и Бак наконец закашлялся и приоткрыл глаза. Он медленно моргнул, словно бы не узнавая Роджера, и снова смежил веки. Однако грудь у него мерно приподнималась, да и задышал он теперь с чуть слышным присвистом.

– Он сказал, с сердцем что-то, – негромко сообщил Макларен Роджеру. Он перегнулся через его плечо, тоже глядя на Бака. – Начинает вдруг колотить ни с того ни с сего, он тогда синеет и не может дышать. Мой парень нашел его вчера на вересковом поле, валялся на земле, как дохлая жаба. Мы его сюда принесли, дали воды, он отдышался немного и попросил послать в Лаллиброх за родичем.

– Moran taing, – сказал Роджер. – Я очень вам обязан, сэр.

Он повернулся к Брайану, который маячил за спиной Макларена, бросая на Бака хмурые взгляды.

– И вам тоже, сэр. За все. Вряд ли когда смогу отплатить за вашу доброту…

Тот лишь отмахнулся.

– Полагаю, вы здесь останетесь? Хорошо. Если утром станет лучше, привозите его в Лаллиброх. Или сообщите, вдруг что понадобится.

Фрэзер распрощался с Маклареном, но в дверях вдруг остановился, хмуро глядя на Бака, потом перевел взгляд на Роджера, словно бы сравнивая их черты.

– Ваш родич тоже из Лохалша? – спросил он с любопытством, снова взглянув на Бака. – Похож на родню моей покойной жены. Маккензи из Леоха…

Потом, заметив, как сердито смотрит на него из-под чепца низенькая женщина – должно быть, миссис Макларен, – кашлянул, поклонился и вышел, не дожидаясь ответа.

Мистер Макларен запер дверь, а хозяйка повернулась к Роджеру, широко зевнула и почесала задницу.

– Можете с ним лечь. Если помрет, столкните его на пол, хорошо? А то еще одеяло запачкает.

* * *

Тихонько скинув сапоги, Роджер аккуратно прилег рядом с Баком (подвинув детей, хрупких и гибких, словно кошки под горячим солнцем) и остаток ночи прислушивался к неровному храпу своего предка, тряся его, если тот вдруг затихал. Однако к рассвету он все-таки задремал, очнувшись лишь от густого запаха каши.

Он вздрогнул, привстал на локте и увидел, что бледный Бак еле дышит через рот. Роджер испуганно схватил его за плечи и затряс. Тот спросонья взвился и пнул Роджера в живот.

– Отвали!

– Да я просто хотел проверить, живой ты или нет! Чертов подонок…

– Начнем с того, что ты вообще здесь делаешь?

Бак смущенно провел рукой по спутанным волосам.

– Идиот, ты сам за мной послал. – У Роджера во рту было такое чувство, будто он всю ночь жевал солому. – Ты как вообще?

– Я… не очень. – Бак, позабыв о раздражительности, испуганно надавил рукой на грудь. – Я… сердце как-то не так стучит.

– Ради бога, ложись уже! Я принесу воды.

Роджер слез с кровати, едва не наступив на маленькую девочку, игравшую с пряжками его ботинок.

За этим представлением с любопытством наблюдала стайка детей, не считая самой миссис Макларен и двоих старших девочек, которые помешивали в огромном котле кашу и сноровисто накрывали на стол, хлопая деревянными тарелками и ложками словно игральными картами.

– Если надо в нужник, идите прямо сейчас, – посоветовала одна из девочек. – Пока Робби и Сэнди кормят скотину, а Стюарт еще не оделся.

Она подбородком указала на мальчишку лет двенадцати, который ползал на четвереньках с одним ботинком в руке, высматривая под кроватью его пару.

– Ах да: раз уж ваш родич ночью не помер, па за целителем пошел.

Джону Маклауду она принесла традиционный для больницы гостинец – виноград. А еще бутылку «Буннахавэна» восемнадцатилетней выдержки, отчего охранник вмиг просветлел… хотя за повязкой и кровоподтеками и лица-то его толком не было видать.

– Да вот, досталось мне маленько… – говорил он, заматывая бутылку в халат и протягивая Брианне, чтобы та спрятала в тумбочке. – Но ничего страшного, право слово. Всего-то сотрясение небольшое. Хорошо, что парнишке удалось сбежать. Вы хоть знаете, девочка моя, как он вообще очутился в туннеле?

Брианна рассказала официальную версию событий, выслушала ахи и охи, после чего спросила, не узнал ли он нападавшего.

– Узнал, – огорошил вдруг Джон. Он устало откинулся на подушку. – Правда, имени не знаю. Но частенько его встречал. Он водит по каналу лодку.

– Что? Одно из круизных судов или какой-то мелкий частник?

Сердце у Брианны заколотилось. Маклауд говорит про Каледонский канал, прорытый от Инвернесса до Форт-Уильяма, по нему ходит немало судов.

– Небольшая такая моторная лодка под парусом. Частная, наверное. Я и глядел на нее только потому, что у моего брата такая же, мы с ним как-то разок плавали. Десятиметровая вроде.

– Надеюсь, вы полиции рассказали?

– Конечно. – Он постукивал узловатыми пальцами по одеялу, искоса поглядывая на Брианну. – Описал, как он выглядит, но знаете, он ведь самый обычный на вид. Я его узнаю, парнишка ваш, может, тоже… А вот полицейские вряд ли найдут.

Во время разговора Брианна машинально вытащила из кармана швейцарский нож и теперь поигрывала с ним, выдвигая и задвигая лезвия. Она щелкнула штопором и большим пальцем проверила остроту кончика.

– Может, и мне его опишете? Я немного рисую, попробуем изобразить фотопортрет.

Джон ухмыльнулся, и прищуренные глаза утонули в опухших от кровоподтеков веках.

– Плесните-ка мне капельку, милая дама, и доставайте альбом.

* * *

В Лаллиброх Брианна вернулась уже после обеда, как раз к четырем, когда была назначена встреча со слесарем. На ветру трепетал пришпиленный к двери листок бумаги, она оторвала его и развернула замерзшими пальцами.

Срочно вызвали в Элгин, там ЧП. Утром позвоню. Прошу прощения. Уилл Трантер.

Злобно бурча под нос, она скомкала записку и сунула в карман. У нее, значит, по поместью как у себя дома ходят похитители – и это, получается, не ЧП?

Брианна нерешительно взялась за дверную ручку, глядя на белоснежный фасад. Закатное солнце отражалось в окнах верхнего этажа красным заревом, скрывая любого, кто мог бы за ними стоять. У похитителей есть ключи. Стоит ли соваться в дом одной?

Она огляделась, но ничего необычного не заметила. Поле тихо шуршало травой, вдали мирно паслось мелкое стадо овец. Брианна вдохнула, водя носом из стороны в сторону, совсем как отец на охоте в Северной Каролине, словно пытаясь учуять оленя на ветру.

Что она искала? Выхлопные газы. Резину. Горячий металл. Поднятую пыль. Признаки того, что недавно здесь проезжала машина. А может, что-то еще. От Роба Кэмерона, например, сильно разило потом.

Разило чужаком.

Но холодный ветер принес лишь запахи мертвых листьев, овечьего навоза и едва уловимую вонь скипидара от сосновых посадок Комиссии по лесному хозяйству к западу отсюда.

И все же… Отец не раз говорил, как у него покалывает затылок, если вдруг что не так, – а у Брианны волосы буквально вставали дыбом. Поэтому она села в машину и тронулась с места, ежеминутно оглядываясь. Доехала до заправочной станции в нескольких милях от дома, позвонила Фионе сказать, что детей заберет утром, затем купила пару шоколадок и двинула обратно по проселочной дороге, ведущей на сосновую плантацию.

В это время года в половине пятого уже темнело. На склоне холма дорога сменилась глубокой колеей в глине, но Брианна аккуратно выползла по ней на одну из полян, где лесники обычно сжигали валежник и сучья. Здесь едко пахло древесной золой, из черных обугленных пятен на земле сочился дымок, но сами кострища уже затушили. Брианна поставила машину за кучей свежесрезанных ветвей, заготовленных на завтра, и заглушила двигатель.

Пока она шагала с плантации, в одной руке держа ружье, мимо уха вдруг просвистело что-то крупное. Она испуганно шарахнулась в сторону.

Сова, всего лишь сова. Бледное пятно уже исчезло в темноте. Несмотря на свой испуг, Брианна обрадовалась ночной птице. Белые совы в кельтском фольклоре считались предвестниками удачи – а удача ей ой как пригодится.

«Совы – покровительницы мертвых, но не только их одних. Они посланницы из потусторонних миров». На мгновение рядом словно бы очутился Роджер – и Брианна невольно потянулась к нему, пытаясь нащупать его теплую руку в ночи.

Однако он пропал, и она осталась одна среди сосен глядеть на Лаллиброх, держа наготове дробовик.

– Роджер, я верну тебя, – прошептала Брианна, сжимая левую руку в кулак и поглаживая медное колечко, которое он надел ей в день свадьбы. – Обязательно верну.

Однако сперва надо убедиться, что детям ничего не грозит.

Ночь сгущалась, и Лаллиброх понемногу исчезал из виду, становясь лишь смутным пятном в темноте. Брианна проверила затвор на дробовике и медленно двинулась к дому.

* * *

На холм, где стоял брох, она взошла как можно тише. Впрочем, поднялся ветер, и шаги все равно утонули бы в шорохе сухой травы и листьев.

Если ее намереваются схватить, то поджидают в доме. Если же просто хотят узнать, где она… значит, за поместьем могут наблюдать, и для этого есть одно удобное место. Брианна остановилась у стены броха и прижала руку к камню, прислушиваясь. Изнутри доносился слабый шорох – должно быть, голубь трепыхался. Летучие мыши давно выбрались на охоту, а вот птицы как раз засыпали.

Прислонившись к камню спиной, она обогнула брох и нащупала дверь. Замок – целый, запертый – ледяной глыбой лег в руку. Облегченно выдохнув, Брианна вытащила ключи и нашла среди них нужный.

Спящие голуби громко загомонили, когда внутрь ворвался ледяной ветер. Брианна торопливо шагнула к стене, уворачиваясь от последствий их паники, зашлепавшей вонючим дождем. Впрочем, голуби быстро угомонились, хотя какое-то время еще похлопывали крыльями или возмущенно курлыкали.

Перекрытия верхних этажей давно обрушились, деревянные балки сгнили; брох представлял собой лишь каменную оболочку, но очень-очень крепкую, потому что ее не раз реставрировали. Лестница тоже была каменной, она вилась между внешней и внутренней стенами, и Брианна, забросив дробовик на спину, стала подниматься, одной рукой придерживаясь за стену. В кармане лежал фонарик, но не стоит лишний раз рисковать.

На уровне третьего этажа она остановилась возле узкого окошка, откуда прекрасно просматривался дом. Лежать на камнях оказалось довольно холодно, но куртка толстая, не замерзнет. Брианна вытащила шоколадный батончик и принялась ждать.

Днем она позвонила начальству и взяла на неделю отпуск по семейным обстоятельствам. Все уже знали, что случилось ночью на дамбе, поэтому возражать, конечно же, никто не стал – разве что пришлось выслушать поток сожалений и вопросов, от ответов на которые она вежливо уклонилась, сославшись на тайну следствия.

Что до самой полиции… от них может быть толк. Джем рассказал им про человека на дамбе, значит, его будут искать. Брианне, хоть и с неохотой, пришлось рассказать и про Роба Кэмерона. О том, как он ворвался к ней ночью и пытался изнасиловать. Мэнди все равно бы проболталась. Брианна списала все на то, что Роб якобы был очень недоволен начальником-женщиной и не раз приставал к ней на работе. Хотя, конечно же, похищение ребенка это мало оправдывало.

Впрочем, кое-что – например, историю про тайник и побег Кэмерона – она утаила. Просто сказала, что ударила его: сперва ящиком для писем, потом крикетной битой, – и он сбежал. А она вместе с Мэнди пошла искать Джема… это ведь важнее звонков в полицию. Полицейские, конечно же, с ней не согласились, но они были британцами и потому свое недовольство не стали выражать вслух.

Брианна заявила, что Кэмерон якобы рассказал ей, где Джем. Если полицейские его все-таки поймают, вряд ли он сможет доказать обратное. А она очень надеялась, что его поймают. Да, это вызовет некоторые сложности, но будет гораздо легче, знай она, что этот псих не бродит на свободе с ее ружьем. Или отсиживается в ее же доме.

Она зарылась рукой в карман, для успокоения перебирая дюжину патронов.