Текст книги "Вернуть себе удачу"

Глава 3

Случилось невероятное: Сэмми проспала звонок будильника.

Она ничего не слышала. Видимо, она так вымоталась за все предыдущие дни, что системы организма отказались функционировать без нужной дозы отдыха.

В результате Сэмми осталась без завтрака. Им пришлось пожертвовать, чтобы успеть хотя бы подкрасить ресницы и губы, брызнуть на себя парфюмом. Из-за спешки Сэмми едва не надела желтые босоножки к оранжевому топу. Черные брючки, черная сумка – схватив ключи от машины, она помчалась вниз по лестнице. Белокурые волосы развевались от ее быстрых движений.

В бизнес-центре долго не могли отыскать ее пропуск. Сэмми уже начинала нервничать. Она не первый год сотрудничала с этим журналом. А вот на интервью опаздывала впервые. Кристина, редактор, вряд ли будет довольна…

– Погодите! Минуточку! – запыхавшись, Сэмми мчалась к лифту. Лифт вот-вот должен был уйти наверх.

Для нее вежливо придержали автоматические створки, которые уже готовы были закрыться.

– Огромное спасибо! – Сэмми принялась приглаживать растрепанные волосы перед зеркалом. Ну и лохматой же она выглядит!

Правда, фотограф может выглядеть как угодно. Он – не журналист, он – не интервьюируемый. Фотограф может позволить себе любую внешность.

Правда, не в том случае, если фотографа одолевает комплекс нереализованных модельных амбиций…

Справившись с волосами, Сэмми обратила внимание на то, что на губах у нее почти не осталось блеска. Неужели он так быстро съедается? Впрочем, она всю дорогу, пока вела машину, кусала губы. Нервничала. Переживала.

Сэмми полезла в сумку за тюбиком помады. Краем глаза она поймала взгляд своего соседа по лифту…

Какие черные глаза.

Настолько же пронзительные, насколько и внимательные. Интересно, этот взгляд может быть ласковым?

Мужчина улыбнулся. От него не укрылся заинтересованный взгляд Сэмми.

Она развинтила футляр с помадой, принялась торопливо подкрашивать губы. Как бы этот самоуверенный тип не надумал себе чего…

Но она ведь не поигрывает прядками волос, не качает носком туфельки. Она просто делает то, что ей надо – приводит себя в порядок перед встречей.

Однако взгляд Сэмми теперь видел в зеркале ослепительную блондинку и рослого брюнета. Сочетание было очень красивым. Сэмми не могла сосредоточиться на нанесении помады. Глаза то и дело отвлекались на задний план. На заднем плане маячил этот загорелый брюнет.

Сэмми решила, что, пожалуй, он потрясающе хорош собой. Ее потенциальный клиент, не иначе. Готовая ходячая реклама ошеломляющего мужского парфюма. Или кожаных аксессуаров «для настоящих мужчин».

Сэмми видела в этом темноволосом и темноглазом мужчине только один существенный, по ее мнению, недостаток…

Очень уж он был высоким.

На голову ниже – и парень идеально смотрелся бы рядом с ней, с Сэмми.

Однако…

Как нельзя было вытянуть саму Сэмми, так и этого парня не представлялось возможным хоть немножечко укоротить.

До чего же несправедливо мироздание!

Сэмми мысленно возмущалась, благодаря этому она даже не заметила, что лифт приехал на нужный ей этаж.

Более того, даже двери уже были открыты.

– Вы выходите?

Брюнет оказался обладателем довольно приятного баритона. На вкус Сэмми, голос такого впечатляющего мужчины мог бы быть чуточку пониже. Но… лишь самую чуточку.

Она кивнула:

– Разумеется, выхожу!

– Отлично. Потому что, зайдя в лифт, вы даже не поинтересовались, на какой этаж я еду.

Он что, смеется над ней?

Сэмми вспыхнула. Вместо того чтобы отбрить незнакомца в свойственной ей резкой манере, она пулей вылетела из лифта. Прошагав по коридору, она вдавила кнопку звонка перед нужным ей офисом. Дверь немедленно открылась.

Кристина ждала ее в холле.

Завидев Сэмми, она всплеснула руками. Впрочем, Кристина не выглядела слишком возмущенной. Скорее, она была чем-то озабочена.

– Сэмми! Добрый день! Наконец-то! Мы тебя уже заждались. Помещение готово. Корреспондент ждет. А тебя все нет и нет…

Сэмми начала бормотать что-то про автомобильные пробки. Делать это приходилось уже по дороге, на бегу. Кристина увлекала ее за собой в недра офиса. Сэмми вцепилась в свой фотоаппарат, боясь, как бы он не пропал в результате столь стремительного движения.

Наконец, Кристина распахнула дверь, которая вела в небольшую комнату. Комната была ярко освещена. Возле бежевой стены располагался круглый стеклянный столик. Стол окружали четыре мягких кожаных кресла с красной обивкой. Одно из кресел занимала уже знакомая Сэмми журналистка. Перед ней лежал блокнот, испещренный записями. Рядом с блокнотом располагался миниатюрный диктофон. Также столик украшали три высоких бокала с каким-то прозрачным напитком.

– Если нужен кофе, то он будет готов через пять минут, – предупредила Кристина. – Сэмми, ты задержалась, но и наш гость еще не прибыл. Это странно. Он не звонил, не предупреждал об отмене. Накануне он подтвердил встречу факсом. Вернее, подтвердила его секретарь. Ладно, располагайся. Отдышись. – Она подмигнула. – Надеюсь, место для съемки тебя устраивает?

Сэмми кивнула:

– Все хорошо, Кристина. Единственное – боюсь, что столик может отбрасывать блики. Но, думаю, с этим я справлюсь…

* * *

Через пять минут в помещение вошел мужчина. Комната словно уменьшилась – он был очень высоким. Он втиснулся в кресло и по очереди улыбнулся девушкам – сначала журналистке, а потом Сэмми.

Еще через минуту Сэмми вспомнила о том, что неплохо бы дышать. Она и не заметила, как замерла и затаила дыхание. Судорожный вдох поспособствовал ее возвращению к жизни.

Журналистка негромко сообщила:

– Сэмми, знакомься – это наш сегодняшний гость. Его зовут Коннор Айвори. На данный момент его проект в Интернете является одним из самых прибыльных проектов… по сведениям за минувший год. Коннор, это Сэмми Саймонс. Мы часто с ней сотрудничаем. Мне нужно выйти; думаю, я буду отсутствовать где-то минут двадцать или даже тридцать. Сэмми, успеешь сфотографировать нашего гостя?

Сэмми безмолвно кивнула.

Она была словно загипнотизированная.

Грациозным движением журналистка поднялась, потом вышла из студии. Коннор проводил ее взглядом. Она оказалась довольно высокого роста.

Коннор перевел взгляд на Сэмми. Это произошло очень быстро. Если бы она не наблюдала за бизнесменом столь пристально, возможно, и не заметила бы взгляд, брошенный вслед журналистке.

Коннор улыбнулся. Его улыбка заставила что-то дрогнуть у Сэмми внутри.

Черные глаза пристально смотрели на нее.

Да… А она так глупо повела себя в лифте.

Если бы она знала, что вместе с черноволосым незнакомцем проследует на одну и ту же встречу, была бы сдержанной и собранной.

В конце концов, в непричесанности и съевшейся помаде на губах тоже есть свой шарм…

Теперь Сэмми была почти уверена в одном. Когда Коннор будет смотреть в ее объектив, вряд ли сможет сдержать усмешку.

На ее снимках он точно получится этаким демоническим персонажем – уверенным в себе, ироничным, притягательным.

А все потому, что в глубине души он посмеивается над ней…

– Сэмми – это сокращенное от Саманты? – открыл рот Коннор.

– Нет! Сэмми – это Сэмми.

– Напоминает мальчишеское имя.

Сэмми вспылила:

– Это имя дала мне моя мама. И мне бы очень не хотелось обсуждать с вами ее решения… тем более что ни один человек уже не в состоянии высказать претензии ей лично…

Вот, пожалуйста, она уже грубит гостю журнала.

Отличное начало для интервью! Журналистка может сказать ей спасибо за то расположение духа, в которое сейчас придет Коннор.

С другой стороны, раздраженные звезды могут говорить больше, чем того от них ожидают. И откровеннее.

Но Коннор почему-то понял Сэмми правильно:

– Я ни в коем случае не хотел задеть память вашей матери… ведь вы это имели в виду?

Сэмми молча кивнула.

В горле словно застрял комок, и его было не проглотить, и невозможно было что-то сделать. Она машинально протянула руку, но Коннор оказался более быстрым, чем это можно было себе представить. Пальцы Сэмми натолкнулись на стакан с водой, который протянул ей Коннор.

– Спасибо.

– На здоровье!

Сэмми сделала несколько глотков холодной минеральной воды, поставила стакан обратно на стол.

Коннор вежливо заметил:

– Я только хотел сказать, что такой хорошенькой девушке подошло бы более нежное имя. Вот и все.

Понятно, хмуро подумалось Сэмми – он перешел на комплименты, лишь бы загладить свою вину. И поделом ему. Пусть теперь рассыпается в любезностях.

Прошло уже несколько минут, а Сэмми до сих пор не расчехлила фотоаппарат.

– Уверен, что ваша мама была замечательной женщиной.

– Послушайте… Коннор… вовсе не обязательно говорить об этом. Мы с вами…

– Согласен. Говорить не обязательно. Но, кажется, я случайно задел ваши чувства.

Сэмми почувствовала, как предательские слезы подступают к глазам. Она торопливо пробормотала:

– Поверьте, ничего страшного. Просто я… Я редко обсуждаю это с кем-то. И, наверное, еще реже вспоминаю…

Коннор покачал головой:

– Сэмми, Сэмми… Вы имеете полное право вспоминать об этом так часто, как сами этого хотите.

– Некоторые воспоминания легко извлекаются из глубин памяти, но при этом причиняют боль.

– Думаете, если затолкать болезненные воспоминания поглубже, от них удастся по-настоящему избавиться? Мне кажется, что вы витаете в иллюзиях. Напрасно. Боль может вылезти наружу в самый неподходящий для этого момент, вот как, например, сейчас…

Сэмми пожала плечами:

– Даже не знаю…

А про себя она твердила: не расклеиваться, не раскисать. В конце концов, она на работе… Нельзя терять контроль над собой. Наверняка у нее сейчас расстроенный вид. Сейчас придет корреспондент и спросит… спросит…

Что же она спросит?

Мысли путались, они словно увязали в тумане. Нужно собраться… Собраться было просто необходимо.

– Сэмми, – вновь заговорил Коннор, и его голос обволакивал, будто бархат расплавленного шоколада, – ваши родители вырастили замечательную девушку. Посмотрите на себя. Вероятно, они позаботились и о том, чтобы дать вам интересную профессию. Помогали, заботились, учили. Почему бы не рассказывать о них везде, где вам захочется об этом поговорить?..

Сэмми вспомнила о том, что у нее накрашены ресницы. Огромным усилием воли удалось сдержаться от подступивших вплотную слез.

– Больше всего мне не хватает моих родителей по выходным, – призналась Сэмми.

– Почему? – участливо переспросил Коннор.

– Ну… Иногда в выходные у меня выдается несколько свободных часов. И я не всегда могу придумать, куда же их деть. Нужно как-то отвлечься от работы, но не всегда находится компания. Тогда я вспоминаю… Вместе мы ходили в зоопарк, в планетарий… На аттракционы… Отец учил меня играть в шахматы. А мама… Если я болела, она неизменно приносила мне самую интересную книжку в доме. И свежий журнал мод – еще в полиэтилене, нераспакованный… Никто не мог сварить горячий шоколад так же вкусно, как и она.

– Неужели никто?

Сэмми пояснила:

– Теперь… Теперь я частенько заказываю шоколад то в одном, то в другом кафе. И пока ни одно из этих кафе не выдерживало конкуренции.

– Но шоколад можно сделать и самой.

– Нет, – Сэмми отрицательно замотала головой, – я могу сварить сама себе какао, кофе… Но только не горячий шоколад!

– Понимаю.

– Действительно понимаете?

– Конечно, – Коннор смотрел на нее тепло, но без тени улыбки. Он смотрел на нее сочувственно.

Но в этом не было жалости. Жалости, снисхождения, чего-то, что могло по-настоящему задеть или разозлить Сэмми.

– Было очень много счастливых моментов… Но лишь теперь по-настоящему понимаешь, каким большим счастьем это было.

Дверь открылась, и на пороге появилась журналистка.

– Ну что, Сэмми, вы с Коннором уже закончили? – осведомилась она, широко улыбаясь.

Сэмми вздрогнула. Черт, опять она попала впросак!

По сценарию, она уже должна была отфотографировать не меньше пятидесяти кадров. Потом с редактором они выбрали бы самые лучшие снимки – те, на которых Коннор получился наиболее непринужденным, естественным, раскованным и отдохнувшим. И после обработки они были бы отправлены другому редактору…

Она потеряла целых полчаса времени, оплачиваемого ей журналом. Что сейчас сказать? Что ей нужно еще полчаса? Всего-то дел – снять портрет, что может быть проще…

Коннор пришел ей на выручку совершенно неожиданно.

– У нас с Сэмми появилась отличная идея, – сказал он, пряча лукавые огоньки в глазах, слегка прищурившись. – «Герой дня» в вашем журнале всегда фотографируется в студии – непринужденная беседа за столом, стены, почти как офисные… Мы с Сэмми хотим попробовать сделать несколько снимков на натуре. Парк, сквер… Может подойти даже любой из городских фонтанов. В крайнем случае – набережная…

– Я уловила вашу мысль, – кивнула журналистка, – но ведь нам важно уложиться в сроки. Понимаете…

– Разумеется, я понимаю. Когда у вас дедлайн?

– Вообще-то послезавтра. Завтрашний день уйдет у меня на расшифровку и редактирование интервью, потом еще необходимо будет согласовать текст с вами…

– Я думаю, мы успеем, – с готовностью кивнул Коннор. – Сэмми, как насчет того, чтобы осуществить съемку завтра?

– Завтра? Завтра…

Что ей оставалось делать?

Сэмми кивнула, а потом записала номер телефона Коннора. Это нужно было для того, чтобы окончательно согласовать время встречи.

Задерживаться больше не было необходимости. Сэмми поднялась, готовясь попрощаться с присутствующими. Коннор встал следом за ней:

– Значит, будем на связи, Сэмми… Предположительный созвон – около шести вечера.

И совершенно неожиданно для Сэмми он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал кончики пальцев – легко, едва ощутимо. Через мгновение Сэмми уже готова была поверить, что ей это показалось. Что ничего на самом-то деле и не было.

Однако журналистка бросила на Сэмми недружелюбный взгляд. Видимо, она ревновала, хотя у нее не было к этому никаких оснований. Сэмми отвела глаза. Расправив плечи, она вышла из комнаты.

Только за закрытой дверью она смогла перевести дух. Выдохнуть. Позволить себе расслабиться.

Что произошло там сейчас, вместо несостоявшейся фотосъемки? Она чуть было не сорвала интервью. Что на нее нашло? Почему Коннор оказался вдруг таким… каким оказался? Зачем он предложил перенести съемку на другой день, в другое место?

Глава 4

– Ты сегодня донельзя рассеянная!

– Прости. Я немного отдохну, переключусь… И мы сможем нормально общаться.

Джейн села рядом, прямо на письменный стол. Для этого ей пришлось отодвинуть громоздившиеся на столе бокалы. Стакан с белым следом – из-под молочного коктейля. Стакан из-под сока. Низкий бокал с недопитым мартини.

Вот он-то как раз едва и не свалился на пол из-за действий Джейн.

– Осторожно! Что ты делаешь?! – возмущение Сэмми было неподдельным.

– Пытаюсь помешать тебе погибнуть в пучине воспоминаний.

Сэмми сидела, закинув ноги на стол. Вокруг нее лежали открытки, альбомы с фотографиями, просто снимки…

– С чего это вдруг ты сидишь и ностальгируешь? Разве тебе не нужно обрабатывать фотографии с сегодняшней съемки?

– Они могут и подождать, – уклончиво ответила Сэмми.

Джейн недоверчиво пробормотала:

– Чтобы что-то у тебя вдруг могло подождать… Верится, если честно, с трудом. Ты не заболела?

– Нет, спасибо, мне уже гораздо лучше.

– О! Может быть, тогда ты хочешь поужинать? Как насчет картофельного пюре с биточками?

Сэмми поморщилась:

– Да ну… Может, выберемся в бар? Перекусим суши или роллами.

– В баре не бывает суши, – рассудительно заметила Джейн. – Я вижу, твое состояние не слишком-то улучшилось.

– Я имею в виду суши-бар! Не валяй дурака.

– Тогда с тобой точно что-то не то… Может, простуды тебе и удалось избежать. Но ты точно заболела. Ты предлагаешь мне выбраться куда-нибудь вечером? Посреди рабочей недели? В период, когда у тебя полно заказов? Неужели в тебе проснулась совесть? Или ты надеешься, что я скоро улечу? Можешь не надеяться.

Сэмми засмеялась:

– Да уж, на такое счастье я даже не смею надеяться. Ну, может быть, предложение поесть японской еды тебя все-таки соблазнит? И ты подобреешь?

– Ладно, поехали. Но только на такси!

– Почему?

– Потому что я хочу хотя бы пару коктейлей. Полезность сырой рыбы и морских водорослей надо чем-то разбавить. Хочу виски с колой или что-нибудь в этом роде.

– Хорошо. Но при чем тут такси?

– Одной пить неинтересно, – рассудительно пояснила Джейн. – А ты ведь у нас за рулем, как всегда…

– Ладно. Твоя взяла.

Сэмми слезла со стула, аккуратно сложила стопкой старые семейные фотоальбомы.

Она вышла из кабинета, чтобы переодеться. Джейн задержалась в комнате. В задумчивости она подняла один из фотоальбомов. Альбом раскрылся сам собой, словно разломившись на середине…

Яркий жизнерадостный снимок запечатлел классическую счастливую семью. Родители Сэмми улыбались. Они казались совсем молодыми. Мама обнимала девочку за плечи. «Не девочку, – мысленно поправила себя Джейн. – Здесь Сэмми, кажется, около четырнадцати лет. За несколько лет до трагедии… кажется…»

Во всяком случае, к тому моменту, как Сэмми получила диплом выпускницы университета, ее родителей не было в живых тоже вот уже несколько лет…

Интересно, с чего подруга вдруг взялась за старые снимки и принялась ворошить прошлое?.. Именно Сэмми всегда стремилась жить тем, что есть. По крайней мере, так она заявляла окружающим.

Может, это – один из признаков подступающей хандры?

Джейн решила, что, несмотря на все сопротивление Сэмми, надо будет почаще вытаскивать подругу куда-нибудь. Может быть, наведаться в дельфинарий? Или сгодится обычный аквапарк? Кафешки, музеи, выставки… Фотовыставки не подходят: Сэмми примется сравнивать, анализировать, критиковать и хвалить. Для нее это будет работой, а не отдыхом. А нужно именно заставить ее отдыхать. Хотя бы почувствовать вкус развлечений, получаемых после плодотворной работы.

Может быть, если Джейн удастся приучить к этому Сэмми, та и сама начнет впоследствии проявлять интерес к активному образу жизни?

* * *

Перед тем как они вышли из дома, Джейн с подозрением осмотрела Сэмми. С подругой действительно творилось что-то неладное. Вместо привычных каблуков Сэмми предпочла мягкие балетки. На ней были свободные, мешковатые серые джинсы. Джейн даже померещилось, что Сэмми уже таскала их когда-то дома. Единственным реверансом в сторону стиля у Сэмми оказалась серая маечка из мягкого шелка. Волосы были наспех заплетены в косу.

«Надо же, – подумала Джейн, – в кои-то веки едем на такси, но именно теперь Сэмми не до обуви на каблуках…»

Они проехали всего пять кварталов, прежде чем нашлось подходящее место. Недавно открывшийся суши-бар, оформленный в зеленых и синих тонах, еще не успел привлечь к себе достаточное количество поклонников. Поэтому девушки без проблем нашли там для себя местечко на мягких диванах. Сэмми с ходу заказала джин с тоником. Джейн подозрительно взглянула на нее:

– Может, чего-нибудь помягче?

Сэмми отрицательно помотала головой.

Кажется, она не была настроена разговаривать.

Джейн не унималась: она добровольно взвалила на себя обязанность служить реаниматором душевного состояния Сэмми.

– На голодный желудок не стоит пить крепкие напитки, – предупредила она.

– Это еще почему, – угрюмо пробормотала Сэмми.

– Потому. Какие у тебя на завтра планы?

Сэмми пожала плечами:

– Не помню. Чисто теоретически – работа. Работа, еще раз работа…

– Вот именно, – с торжествующим видом кивнула Джейн, – представь, какое у тебя будет состояние наутро. А ведь я успела хорошо изучить содержимое твоей аптечки. У тебя даже растворимого аспирина нет…

– К чему это ты?

– К тому, что, может быть, стоит ограничиться мохито? Или пина-коладой?

Но Сэмми уперлась:

– Я не хочу мохито.

– Скажи на милость, кто будет поднимать тебя с утра? Будь я парнем, может, и отнесла бы тебя в холодный душ… Но, боюсь, не дотащу тебя даже до порога.

– А я вовсе и не прошу со мной возиться.

– Можно подумать, у меня есть выбор…

– Ладно. Пока ты читала мне мораль, я читала меню.

– Значит, ты даже не слушала, как я взываю к твоей совести, – засмеялась Джейн.

– Разумеется. Вон там к нам направляется официант, поэтому я поспешу сделать ему заказ, а ты как знаешь… Кстати, очень славный мальчик.

Джейн обернулась не без любопытства.

– Начинаешь заглядываться на официантов? – нахмурилась она. – Мальчик и вправду славный. Только совсем зеленый. На твоем месте я выбрала бы зеленый мохито. Ты меня пугаешь: одно дело – набраться виски с колой, или чего ты там желаешь, и совсем другое – напиться за ужином в баре, чтобы потом повиснуть на очаровательном мальчике из числа прислуги.

Сэмми округлила глаза, после чего обозвала подругу снобом, придающим слишком большое значение социальным различиям.

– Ты точно спятила, – вздохнула Джейн, – ты же не сможешь начать с ним полноценный роман, ты его даже не знаешь. Я поняла бы твое желание по-быстрому перепихнуться с ним в туалете. Но тебе нужно не это, тебе нужно совсем другое… Послушай, может быть, ты все-таки расскажешь мне, что с тобой случилось? Тебя мотает во все стороны, как в шторм. Только способы лечения от этой неожиданной напасти, которые ты лихорадочно пытаешься изобрести и не отличаешься при этом оригинальностью, никуда не годятся, так и знай!

Официант подошел к их столику.

К огромному облегчению Джейн, Сэмми делала заказ, уперев взгляд в держатель для салфеток. На парня она даже не взглянула. Джейн вздохнула было с облегчением…

Сэмми заказала курицу с грибами, роллы с угрем, а на десерт – фрукты в кляре и мороженое со вкусом зеленого чая и кофе.

Джейн ограничилась супом из морепродуктов и суши с угрем. В качестве аперитива она предпочла какой-то сложный фруктово-ликерный коктейль…

Но Сэмми не сдала свои позиции по поводу того, что ей придется пить этим вечером.

Уже через час она говорила слегка заплетающимся языком. Если, конечно, она хоть что-то произносила. Джейн поняла, что веселого и беззаботного вечера сегодня не получится. Сэмми почти не поддерживала разговор, а Джейн была изобретательна в подкидывании новых тем. Джейн поняла, что зря старается. Нужно было вызывать такси. Пока она дозванивалась с мобильного в городскую службу такси, Сэмми на пальцах продемонстрировала официанту, что хочет еще одну «Кровавую Мэри»…

Последствия были самыми неприятными.

Для Сэмми – потому, что весь остаток вечера она провела, поочередно посещая то туалет, то ванную. Джейн сочувственно взирала на нее, пыталась отпаивать минеральной водой. Обе не могли заснуть до глубокой ночи.

В какой-то момент Джейн уже перестало быть жалко подругу. В конце концов, Сэмми уже не ребенок: прекрасно знает, что происходит с организмом от ударной порции крепкого алкоголя. Но Сэмми не было стыдно. Она толком ничего не соображала. Мозг, который удалось отключить с помощью коктейлей совсем ненадолго, грозился вновь начать продуцировать неприятные эмоции. Сэмми уже не могла затолкать поглубже печальные воспоминания.

В какой-то момент, умываясь перед зеркалом в ванной очередной раз, она сообразила… Тогда, в подростковом возрасте, ей было больно, очень больно. Но она не могла адекватно оценить произошедшее с ней. Только теперь Сэмми в полной мере осознавала все последствия этой утраты. Горе, случившееся несколько лет назад, словно настигло ее теперь. Теперь, когда Сэмми уже начало казаться, будто у нее все хорошо. Всю прочую жизнь она заменила себе работой. Она отдавала ей все силы. Она готова была отдавать эти силы и дальше…

И все – для того, чтобы окружающие хоть за что-то ценили Сэмми. Она нуждалась в том, чтобы другие люди нуждались в ней. У нее почти не осталось близких и любимых людей. Их недостаток Сэмми с присущим ей рвением и упорством пыталась восполнить через профессиональный рост.

Ложась спать в начале пятого утра, Сэмми предусмотрительно поставила рядом с кроватью бутылку с водой и стакан. Но гораздо более важным было завести все имеющиеся в доме будильники – в мобильных телефонах, в электронных часах… Сэмми совсем не хотелось повторения истории с опозданием.

Зато от верещания нескольких будильников сразу проснулась Джейн, которой вовсе не требовалось так рано подниматься. Сэмми выпала из сна около восьми утра. Она ничего не понимала: голова была практически ясной. Спать больше не хотелось. Неужели предполагаемые последствия похмелья растворились где-то на подступах, даже не сумев приблизиться к организму и завладеть им?

Воодушевленная, Сэмми отправилась в душ, потом, напевая, принялась заваривать какао. Разумеется, она совсем забыла, что у нее на утро заведен не один будильник, а несколько. Джейн стала жертвой этого досадного обстоятельства.

Проворочавшись около часа, Джейн все-таки вновь уснула. Из принципа. А Сэмми, с чашкой какао в одной руке и с большим сырным круассаном в другой, отправилась проверять свою электронную почту.

В почте неожиданно обнаружилось письмо от Кристины, редактора.

Сэмми вспомнила: на сегодня намечена съемка с Коннором. Но она ведь так с ним и не созвонилась. Где же она была вечером? Ах да, разумеется. Они с Джейн пили в баре. Вернее, Джейн пила, а Сэмми напивалась.

И что теперь? Звонить Коннору самой? Черт, как неудобно получается. Он выручил ее в критический момент. Вместо того чтобы как-то реабилитироваться, Сэмми повела себя безответственно. Почему она не набрала ему прямо из бара? Теперь у Коннора наверняка сегодняшний день уже расписан поминутно… А дедлайн! Вот черт. Интересно, что пишет ей Кристина? Уж не об этом ли?

Что, если Коннор, не дождавшись звонка, проинформировал Кристину о промахе Сэмми?

Сэмми открыла письмо.

Какой-то текст… странно. Это было интервью Коннора. Разумеется, ведь вчера не состоялась только фотосъемка, а интервью было проведено, как полагается. Что за период такой начался? Почему у Сэмми все не как у людей? И почему текст выслали ей? С какой стати? Она не корректор, не редактор и не верстальщик.

Тут Сэмми заметила, что в почте есть и еще одно послание от Кристины.

Оно гласило:

«Привет, Сэмми. Я тут заметила, что случайно переслала тебе текст Коннора. Вбила в строку тебя, а не другого сотрудника, а руки сами собой уже нажали на кнопку «отправить». Впрочем, ничего страшного. Если ты захочешь, можешь ознакомиться с текстом. У тебя ведь сегодня съемка на природе. Если интервью поможет тебе лучше понять натуру Коннора, чтобы фотографии получились более выразительными, отлично.

Удачи,

Кристина».

Сэмми в растерянности уставилась на монитор.

Ни слова про то, что Коннор так и не получил подтверждения о съемке.

Кристина, вероятно, совсем заработалась, если пересылает Сэмми материалы, которые не имеют отношения к ее непосредственной работе.

Впрочем…

Сэмми отпила из кружки. На верхней губе остался соблазнительный шоколадный след. Она облизнула губы. Пожала плечами…

Кликнула на прикрепленный к письму файл.

Любопытно, очень любопытно, каков же внутренний мир этого черноглазого и черноволосого покорителя виртуального мира.

Она пробежала интервью глазами.

Потом стала читать уже внимательнее.

Ничего особенного… Так… Биография… Родители… Живут с младшим братом в Чикаго… Сам родился… учился…

К моменту получения диплома Калифорнийского университета у Коннора уже было небольшое дело. После окончания учебы бизнес резко пошел в гору.

Не женат… Хобби – моделирование парусников, в последние годы, впрочем, уже заброшенное, полузабытое…

Высказывания о политике, культуре, религии. Сэмми вскользь пробежала взглядом по этим строчкам.

Личные предпочтения.

Коннор любил в меру самостоятельных женщин, мудрых, с чувством юмора.

И всегда отдавал предпочтение довольно высоким девушкам («Я и сам не маленького роста»), худым, изящным, длинноногим. Одним словом – моделям.

Сэмми со злостью стукнула кулаком по столу.

Ну, что ей делать? Злиться на природу? На собственный организм? На ограниченные физические возможности каждого человека?

Она может изменить форму носа, может увеличить грудь, но не в состоянии прибавить себе роста на целую голову.

А какой-нибудь великан может пересадить себе волосы, создав буйную шевелюру, уменьшить уши, но он не в состоянии съежиться до такой степени, чтобы перестать стукаться головой, заходя в вагон метро.

Ни один хирург мира не в состоянии проделать такие вещи. По крайней мере, невозможно изменить организм подобным образом и не изуродовать при этом человека.

Сэмми гордо вздернула нос, хотя ее никто не мог видеть.

Подумаешь!

Она – такая, какая есть…

Коннор предпочитает моделей? Тем хуже для них! Не больно он ей и понравился. Что в нем хорошего? Очередной парень с самомнением из рубрики «Герой дня».

Сэмми сама не понимала, почему так злится.

Да, накануне Коннор проявил к ней совершенно неожиданное внимание, большое участие. И что с того?

Разве теперь это означает, будто он что-то должен ей?

А вот она ему должна.

И не ему, а Кристине. Вернее, журналу.

Сэмми сделала глубокий вдох, медленный выдох, потом вдохнула и выдохнула еще несколько раз.

Нужно выкинуть это из головы.

Нужно все-все оттуда выкинуть. Провести уборку, чистку, пока не исчезнет весь мусор и не останется только самое необходимое. Первое – это хорошо сделанная работа.

Второе – забота о Джейн.

Сэмми усмехнулась. За то время, которое Джейн провела у нее в гостях, из них двоих заботу проявляла скорее Джейн. Даже порядок в доме навела. А вот Сэмми, пожалуй, только издевалась над ней. По крайней мере, посторонний человек мог бы рассудить именно так.

Нужно допить какао, доесть круассан, отправиться на кухню и… Хотя бы, что ли, испечь блинчиков на завтрак для них обеих.

Кулинарным задумкам Сэмми не суждено было исполниться, по крайней мере, сегодня.

В домофон позвонили.

Гадая, кто бы это мог быть – почтальон? полицейский? – Сэмми отправилась открывать.

На пороге стоял Коннор.

Сэмми почти задохнулась от смущения и возмущения.

Мало того, что он явился к ней без звонка.

Мало того, что он заявился без приглашения, предупреждения и разрешения.

Он еще и умудрился застать Сэмми в одной шелковой сорочке, которая мало что скрывала, и можно только поблагодарить небеса за то, что она не просвечивала.

– А… – открыла рот Сэмми.

– Доброе утро. Чем так вкусно пахнет? Кажется, это какао!

– Коннор, вы…

– Сэмми, а ты не хочешь пригласить меня позавтракать?

Кажется, пытаясь определить степень его самомнения, Сэмми не ошиблась.

– Для этого нужно, чтобы я сначала предложила тебе войти!

– Так предложи, – невозмутимо отозвался Коннор.

Вот это наглость. Ну ладно.

Сэмми молча посторонилась. Она уже перестала стесняться своего внешнего вида. В конце концов, она его не приглашала! И не зазывала насильно. Но почему Коннор такой бессовестный?

– Кажется, я тебя не звала?

– Но у нас сегодня встреча.

– Но не здесь же! И не сейчас!

– Сэмми, я весь вечер ждал твоего звонка. Я так и не дождался его.