Текст книги "Сцены страсти"

Сцена десятая

И вы меня еще зовете дочкой![20]20
  У. Шекспир «Укрощение строптивой», пер. П. Мелковой.


[Закрыть]

– «О, что за гордый ум сражен! Вельможи, Бойца, ученого – взор, меч, язык…»[21]21
  У. Шекспир «Гамлет» (здесь и далее в этой сцене).


[Закрыть]

– Вне всякого сомнения, Джордж, – Фредди стоял за кулисами, скрестив на груди руки, – наша милая Миранда исполняет свою лучшую роль.

Джордж с улыбкой взглянул на него.

– Ага, она держит всю публику в напряжении.

– Ей даже не нужно ничего играть, – язвительно продолжал Фредерик. – Офелия влюблена в Гамлета, и это все ясно видят.

Джордж подавил зевок. Недосыпание начинало сказываться на нем.

– Это у нее пройдет. Шрив не обидит девочку. Ада об этом позаботится.

Фредди посмотрел в дырочку в декорации.

– Надеюсь, не слишком быстро. Она заставляет зрителей смотреть на нее, открыв рот. Еще четыре недели такого успеха – и мы сможем выступить в Нью-Йорке, а может быть, даже в Лондоне.

На сцене Офелия сжалась в печальный комочек; ее длинные светлые волосы в беспорядке рассыпались вокруг. Гамлет опустился рядом с ней на колени, взял прядь ее волос и поднес к губам. Его обращенное к Фредди и Джорджу лицо было исполнено страдания. Он задержал шелковистый локон в руке, прежде чем расстаться с ним.

Фредди вдруг недоуменно фыркнул.

– Возможно, не только она страдает от полноты чувств. – Он усмехнулся. – Ирония судьбы! Покоритель женских сердец сам поражен в самое сердце.

Гамлет скрылся за левой кулисой, а на сцену вышли Фредди в роли Клавдия и Джордж в роли Полония.

– «Любовь? Не к ней его мечты стремятся…»

Вся труппа собралась в зеленой комнате, чтобы выслушать лестные отзывы в свой адрес от чикагских театралов. Нынешний «Гамлет» был гораздо более точным воплощением замысла Шекспира, чем прежний. Дуэль между Гамлетом и Лаэртом, которого играл Майк, была единственной сценой, оставшейся от прежней постановки без изменения.

Люди, которые собрались в комнате, привлеченные прежде всего игрой Миранды, либо ценили творчество Шекспира, либо считали, что должны это делать. Вся комната была завалена букетами цветов, преподнесенными Миранде на сцене или присланными за кулисы.

Шрив краем глаза наблюдал за сияющей Мирандой, окруженной толпой молодых людей, которые под недремлющим оком своих матерей осыпали ее комплиментами и пытались пригласить на ужин.

Внезапно он заметил, как она побледнела. Нахмурившись, Шрив взглянул в лицо смуглого мужчины, который с необычной решительностью взял Миранду за руку.

– Миранда!

Она попыталась вырвать руку. Когда ей это не удалось, она бросила отчаянный взгляд на Шрива, который еще больше помрачнел.

– Ты знаешь этого человека?

– Несомненно, она меня знает. Хотя для меня было бы лучше не знать ее. – Его темные глаза, не отрываясь, смотрели на бледное лицо Миранды.

Мужчина явно не располагал к себе: чуть ниже среднего роста, с жидкой темной бородкой, тронутой сединой. Весь его вид выражал глубокое возмущение.

Встревоженный Шрив встал между Мирандой и этим человеком и положил руку на его сухощавое запястье.

– Отпустите ее.

Холодные мрачные глаза взглянули Шриву в лицо. Более высокий мужчина, стоявший сзади, тронул низкорослого за руку.

– Вы выбрали неподходящее время, Уэстфолл.

Разговоры в зеленой комнате смолкли, потом возобновились уже в другом тоне, когда театралы начали поглядывать в их сторону и перешептываться.

Уэстфолл неохотно выпустил руку Миранды. Она тут же спрятала ее за спину. Мужчина стряхнул руку Шрива, потом сдержанно поклонился.

– Я подожду, пока все разойдутся, чтобы поговорить с тобой.

– Нам не о чем разговаривать. – Голос Миранды дрожал.

– А я считаю иначе. Твоя мать очень расстроена твоим исчезновением.

Девушка покачала головой.

– Не настолько, чтобы отказаться от брака с вами.

Он язвительно усмехнулся.

– Да, до этого не дошло.

– Тогда уходите. Я не собираюсь причинять вам беспокойство. Я не сяду вам на шею, и вам не понадобится платить за мое обучение.

– Ах, если бы все было так просто, – уклончиво ответил он. Коротко кивнув, он подошел сначала к Фредди, потом к Майку.

– В чем дело? – сквозь зубы процедил Шрив. – Это – твой отчим?

Миранда молча кивнула, потом машинально улыбнулась высокой статной даме, которая рассыпалась перед ней в комплиментах:

– Со времен восхитительной Агнес Этель я не видела, чтобы кто-то так хорошо играл Офелию.

Уэстфолл уселся на канапе в углу комнаты и закурил сигару. Его спутник занял место рядом. Последний посетитель из числа публики наконец удалился. Шрив расправил плечи и приблизился к Уэстфоллу.

– Вероятно, вы хотите рассказать мне, в чем дело.

Уэстфолл встал.

– Охотно. Я пришел сюда, чтобы забрать мою дочь.

– Он лжет, – воскликнула Миранда. – Я его падчерица. Он не имеет прав на меня.

– Напротив, моя дорогая. Я – муж твоей матери. Я несу за тебя ответственность. К тому же тебе всего шестнадцать…

Его прервал общий возглас удивления, вырвавшийся у «Сыновей Мельпомены». Ада Кокс прижала руки к щекам и уставилась на Миранду.

– Мне не шестнадцать, – с жаром возразила Миранда. – Мне… уже семнадцать.

Шрив шагнул вперед. Его лицо покраснело от гнева, глаза сверкали.

– Тебе действительно семнадцать?

– Д-да.

Отрывистый презрительный смех Фредерика Франклина заставил всех вздрогнуть. Фредди хлопнул Шрива по плечу.

– Не повезло, старина.

Шрив бросил на него злобный взгляд, прежде чем не менее сердито посмотреть на Миранду.

– Это в самом деле твой отчим?

– Уверяю вас, что это правда, – вмешался Уэстфолл. – А если вы, сэр, позволили упасть хоть волосу с ее драгоценной головки, то вы будете немедленно арестованы. Мистер Бледсоу уже готов это сделать.

В подтверждение его слов Бледсоу вытащил из кармана официальный документ. Шрив поднял руки.

– Одну минутку, господа. Конечно, я не причинил никакого вреда ее драгоценной головке. Почему вы решили, что я мог это сделать?

Губы Уэстфолла презрительно скривились.

– Я не дурак, сэр. Вы же мужчина, как я вижу. Хотя кое-кто в вашей труппе вызывает у меня некоторые сомнения. – Он в упор посмотрел на Фредди, который сразу же стушевался. – Как бы то ни было, вы ездили по стране в обществе этой молодой особы. Сегодня она выходила на сцену в одежде, выставляющей напоказ все ее прелести.

– О Боже! – Миранда закрыла лицо руками.

Ада выступила вперед и обняла девушку.

– Ну что ты, дорогая. Вы совершенно не правы, мистер…

– Уэстфолл.

– Мистер Уэстфолл! Мы подобрали бедную девушку и дали ей пищу и кров. Мы научили ее нашему искусству. Я обращалась с ней как с собственной дочерью. Никто к ней и пальцем не прикоснулся.

– Конечно. – Шрив вмешался в разговор, улыбаясь своей самой очаровательной улыбкой. – По правде говоря, мы несколько месяцев несли расходы по ее содержанию. Я предлагал ей деньги, предлагал оплатить ее дорогу домой, не так ли, Миранда?

Она печально кивнула, высвободившись из объятий Ады, потом с надеждой обвела взглядом стоявших вокруг актеров. Ее друзья. Она считала их своими друзьями, упорно работала ради них. А сейчас они стояли с суровыми лицами и смотрели на нее как чужие.

– Шрив…

Он нахмурился.

– Она хотела стать актрисой. Конечно, мы не взяли бы ее, но в этот момент нас покинула наша ведущая актриса. Нам нужен был кто-то, чтобы заменить ее. Миранда играла ужасно, и мы, как могли, сглаживали ее промахи своей игрой. Так что вы счастливо избавляете нас от необходимости увольнять ее.

Его слова были тяжелым ударом по ее самолюбию. Слезы навернулись Миранде на глаза, но она гордо вскинула голову и заморгала, не давая слезам пролиться. Лишь наполовину правдивый рассказ Шрива выставил ее в неприглядном свете. Она не хотела, чтобы слезы стали подтверждением его слов. Миранда была уверена, что неплохо играла, по крайней мере, сегодня. Или они все время лгали ей?

Она переводила взгляд с одного лица на другое. Фредди насмешливо улыбался. Джордж глядел на нее сочувственно. Майк опустил глаза перед ее умоляющим взглядом. Шрив смотрел прямо на Уэстфолла. Миранда обратилась к единственному человеку, который всегда был на ее стороне.

– Ада…

Костюмерша нежно похлопала ее по плечу.

– Твоя мама ждет тебя, детка. Тебе повезло, понимаешь? Лучше возвращайся домой со своим отчимом. Сколько же тебе можно странствовать с труппой по всей стране.

Уэстфолл перевел недоверчивый взгляд с одного на другого, но спорить не стал.

– Забирай свои вещи, Миранда. Мы уходим.

Шрив увидел, как она, понурив голову, пошла к двери, сопровождаемая Адой. Он откашлялся.

– Я знаю, как вы должны быть счастливы, что можете вернуть ее матери.

– Матери. Да, конечно я рад.

Шрив встал на пути Уэстфолла. Он действовал с расчетом.

– Ну вот и хорошо. Очень хорошо. Дело в том, что мы достаточно потратились на нее. На еду прежде всего. Потом расходы на гостиницы, одежду, уроки. Она должна была сама зарабатывать на свое содержание, но играла она ужасно. По сравнению с ней даже пугало в огороде выглядело бы более талантливым.

Уэстфолл усмехнулся, услышав намек на материальную компенсацию. Он окинул высокую, элегантную фигуру Шрива презрительным взглядом.

Миранда гневно взглянула на своего возлюбленного. Как он мог так говорить? Как он мог?

Он не обращал на нее внимания.

– Труппа должна будет потратить деньги, чтобы найти и обучить новую актрису. Должно же быть какое-то вознаграждение за то, что мы приютили беглянку и заботились о ней, пока она не смогла вернуться в лоно семьи.

– Ах да, вознаграждение. Вы хотите получить деньги, не так ли?

– Это было бы справедливо. Уэстфолл осклабился.

– Вы, мой подлый друг, можете считать, что вам повезло – я не стану привлекать вас к суду. Вы, вероятно, похитили девушку. Или обманом заманили ее к себе. Радуйтесь, что я не упрятал вас в тюрьму за совращение малолетней.

– Я ни в чем не виноват. – Шрив попятился, протестующе подняв руки. – Я ее и пальцем не тронул. Она ведь всего лишь ребенок. За кого вы меня принимаете?

Уэстфолл не снизошел до ответа, а молча направился к двери.

Бледсоу пошел за ним, но Шрив схватил сыщика за руку.

– Скажите, – с мольбой спросил он, – он не причинит мне вреда? Я не прикасался к ней. За кого он меня принимает?

Бледсоу взглянул на руку актера, потом спокойно высвободился.

– За идиота.

– Куда мы едем?

Уэстфолл не ответил. Стук копыт гулко раздавался на темных, почти безлюдных улицах.

– Эта дорога не ведет к вашему дому. Он взглянул на девушку.

– Значит, ты шпионила.

– Не шпионила. Я хотела повидаться с матерью и сестрой. Когда-нибудь, когда вас не будет дома.

– Я так и предполагал. Вот поэтому я и не стал допускать, чтобы все это продолжалось. Кто-нибудь мог узнать тебя на сцене. И тогда пострадала бы моя репутация.

– А вы ведь не могли допустить такое, верно?

Он злобно взглянул на Миранду.

– Конечно, не мог.

– Особенно после того, как, убив моего отца, вы женились на моей матери.

Уэстфолл вздрогнул, когда ее выпад попал в цель.

– Что ты сказала?

– В Сент-Луисе я встретила Рида Филлипса. Он все рассказал мне.

– Филлипс – лжец. Разочарованный в жизни, подавленный человек скажет что угодно, чтобы оправдать свою несостоятельность.

– Вы убили моего отца. Вы послали его умирать и не выслали подмогу, чтобы спасти его, когда он попал в засаду. Я видела тело, когда его принесли в форт. У него было перерезано горло. С него сняли скальп. Мы все слышали выстрелы, но вы отказались послать подкрепление. Потому что вы хотели, чтобы он погиб.

Лицо Уэстфолла виднелось неясным белым овалом в полумраке кареты.

– Я должен был защитить форт.

– Вы хотели видеть моего отца мертвым, чтобы жениться на моей матери. Но ведь у вас была жена. Вы и ее убили?

– Замолчи! – Он размахнулся и сильно ударил ее по щеке. Удар заставил Миранду вскрикнуть.

Сидя на козлах наемной кареты, Паркер Бледсоу вздрогнул и втянул голову в плечи.

Уэстфолл ударил ее вновь, и на этот раз так сильно, что девушка упала на колени на пол кареты.

– Держи свой рот на замке.

– Убийца, – бросила она и потянулась к ручке двери.

Он схватил ее за волосы и поволок назад.

– А знаешь, что я хочу сделать с тобой, моя испорченная, развратная падчерица? – Он так дернул ее за волосы, что слезы полились у нее из глаз. Она никак не могла вырваться. – Моя лживая, злобная, преступная падчерица.

– Нет, – прошептала она сквозь зубы.

– Я намерен отправить тебя в исправительный дом. Для несовершеннолетних проституток. Есть один такой в городе.

– Я не проститутка.

– А я говорю – проститутка. Я заплачу столько, сколько потребуется, чтобы никто не задавал лишних вопросов. И поверь мне, Миранда, это обойдется мне не слишком дорого.

– Меня не станут там долго держать.

– Тебя продержат достаточно долго. К тому времени, как ты выйдешь оттуда, твои мать и сестра вместе со мной уже уедут в Вашингтон; я стану бригадным генералом, и что бы ты ни рассказывала, какие бы обвинения ни выдвигала, им никто не поверит, потому что ты – лживая девчонка из исправительного дома.

Она со всей силы ударила его кулаком. Удар пришелся ему по щеке. Карета закачалась на рессорах от их борьбы.

– Ах ты мерзкая девчонка! Разозленный полковник ударил Миранду так, что она потеряла сознание.

Хозяйка исправительного дома бесцеремонно зажала Миранде нос. Когда девушка открыла рот, чтобы вдохнуть воздуху, мадам сунула ей в рот широкую деревянную ложку.

– Порция хорошего лекарства освобождает девушку от всякой скверны, мистер Уэстфолл.

– Рад это слышать.

– Когда эти девушки поступают к нам, их организмы наполнены отравой и ядом. Мы не бьем девушек и не причиняем им вреда, как это практикуют в других подобных заведениях. Мы просто очищаем их организм от всего дурного и наставляем их на путь истины.

Уэстфолл закивал, соглашаясь с напыщенной речью мадам.

Миранда начала вырываться из рук двух дюжих женщин, державших ее за руки.

– Вы можете увезти мою мать в Вашингтон или даже на луну, но я все равно найду вас и расскажу ей правду. Клянусь!

– Может быть, еще одну порцию… э-э… лекарства, миссис Мортимер?

– Ну, я обычно не люблю давать более одной порции. – Она подняла глаза к небу, будто ища поддержки. – Иногда это становится тяжелой нагрузкой на организм. В желудке начинается ужасное брожение.

Уэстфолл сунул руку в нагрудный карман и вытащил бумажник.

Мадам пристально посмотрела на пухлый предмет и пожала плечами.

– Думаю, что в данном случае большого вреда не будет. – Она налила в деревянную ложку еще одну порцию отвратительной жидкости. – Ну-ка, открой рот. Это для твоего же блага.

– Нет!

Деревянная ложка стукнулась о крепко сжатые зубы. Одна из подручных хозяйки зажала Миранде нос и оттянула ей голову назад. Продолжая сопротивляться, девушка задержала дыхание, но долго оставаться без воздуха она не могла. Тогда ложка вновь оказалась у нее во рту. Отвратительная жидкость попала на язык. Миранда поперхнулась и закашляла. Когда девушка попыталась выплюнуть лекарство, вторая из державших ее женщин зажала ей рот рукой. Миранде ничего не оставалось делать, как проглотить ужасную жидкость. Она побледнела, слезы хлынули у нее из глаз, но ее мучители продолжали держать ее.

Уэстфолл с удовлетворением взирал на эту процедуру.

– Я вижу, что я привез ее в хорошее место.

Банкнота, которую он передал мадам, мгновенно исчезла в глубоком кармане ее фартука.

– Вы абсолютно правы. Она научится хорошим манерам и честному ремеслу. Некоторые из моих девушек потом даже выходят замуж.

Взгляд Уэстфолла встретился с затуманенным слезами взглядом Миранды. У него на лице появилась елейная улыбка.

– Хорошо. Очень хорошо.

– А теперь, Феба, и ты, Хетти, закройте ее в комнате для новеньких. Когда лекарство начнет действовать, у нее будет достаточно времени, чтобы подумать, почему она оказалась здесь.

Миранда начала упираться, но две мощные женщины подхватили ее под руки и поволокли из комнаты. Девушка обернулась и бросила на Уэстфолла последний грозный взгляд.

– Я не забуду своего отца, – крикнула она. – Никогда не забуду, не рассчитывайте. Никогда! И настанет время, когда я добьюсь, чтобы все поверили в то, что вы убили его.

Дверь за тремя женщинами закрылась. Уэстфолл достал из кармана конверт.

– Здесь обусловленная сумма, миссис Мортимер. И немного сверх того, чтобы вы могли продолжать вашу полезную деятельность.

– Очень вам признательна, мистер Уэстфолл. Благослови вас Господь. Вашим подарком вы облагодетельствовали многих людей.

– Я в этом уверен.

– Заходи. И держи свой рот на замке. – Тяжелая рука женщины толкнула Миранду в темноту. Пара ступенек вниз – и Миранда оказалась одна.

Когда ее глаза привыкли к темноте, она огляделась. Комната для новеньких была совсем маленькой с крошечным окошком под самым потолком. Свет от находившейся снаружи лампы оставлял освещенный квадрат на стене справа от двери. Этот отраженный свет позволил Миранде различить окружающую обстановку. Позади нее в замке повернулся ключ и заскрежетала тяжелая задвижка.

Пол по колено был устлан соломой. От нее поднимался прелый запах. Девушка прошла вперед и медленно обвела взглядом место своего заточения. Оно было таким тесным, что прежде, вероятно, служило гардеробной или даже кладовкой. Удивительно, что здесь ничего не было, кроме белых фаянсовых горшков, стоявших рядом у двери.

Все еще содрогаясь от неприятного вкуса во рту, Миранда обхватила себя за плечи. Некоторое время она не решалась сдвинуться с места, опасаясь того, что могло прятаться в соломе у ее ног. Она сделала несколько глотательных движений, стараясь избавиться от гадкого привкуса во рту.

Шорох соломы в углу заставил ее оглянуться. Она пристально всмотрелась в темноту. Кажется, солома шевелится? Темная голова появилась на светлом фоне, маленькие глазки нахально уставились на нее.

Миранда взвизгнула. Голова исчезла. Солома опять зашуршала. Миранда попятилась к двери, но стучать не стала. Без сомнения, хозяйка заведения знала, кто прячется в этой комнате.

Девушка прислонилась головой к двери и дала волю слезам. Одна. Она была совсем одна, и никто не мог ей помочь, кроме нее самой. Ей нужно было как-то пережить несколько дней, пока не представится возможность бежать. А она непременно убежит. Они могут запереть здесь других, но только не дочь Френсиса Драммонда. Здесь ей не место. И она тут ни за что не останется.

– О папа, – прошептала она. – Папа.

Постепенно она начала ощущать тошноту. Ноги у нее задрожали, и она опустилась на пол. Там она обхватила руками колени и наклонила голову. Возможно, скоро у нее начнется рвота, она избавится от той гадкой жидкости и тогда ей станет легче. Она взглянула на белые горшки. Наверняка прежних обитательниц этой комнаты тоже тошнило. Она решила перебраться поближе к этим сосудам, но ноги не слушались ее.

Первый приступ боли в животе начался внезапно. Усиливая ощущение тошноты, эта острая боль насквозь пронзила тело Миранды. Когда боль отступила, осталась ужасная слабость. Слова хозяйки заведения вдруг стали реальностью. Ужасное снадобье, которое ей дали, действовало быстро. Она должна избавиться от него. Непременно должна.

Миранда на четвереньках добралась до горшков. Мысленно представляя себе всякие отвратительные вещи, она попыталась вызвать у себя рвоту. Ничего не получалось. Она попробовала еще раз. Но тут у нее в кишечнике начались резкие спазмы.

Она поспешно подобрала юбки и спустила панталоны. Как раз вовремя. Присев над горшком, она содрогалась от боли, стыда и отвращения. К сожалению, она только теперь поняла назначение «лекарства», которое ей дали.

Уэстфолл смотрел на нее с издевкой. Это он попросил хозяйку дать Миранде вторую порцию, хотя та сомневалась. Девушка содрогнулась, когда начался новый спазм.

Ей не на что было опереться, кроме голой стены. Горшки были низкими с узкими краями. На них нельзя было сидеть. А ноги у нее уже дрожали от слабости.

Солома. Теперь она поняла. Солома должна впитать всю жидкость, когда у нее уже не будет сил воспользоваться горшком.

Слезы потекли у нее по щекам. Она застонала от боли. Свет в крошечном окошке замигал, стал слабее, но потом разгорелся вновь. По крайней мере она была не в полной темноте.

– Пора, Хетти, все убирать. – Более высокая из двух подручных женщин мадам появилась на пороге. – Фу! Ну и запах!

Миранда открыла глаза на звук голоса, но не увидела говорившей. Попытка поднять голову оказалась тщетной. Она лишь смогла повернуть ее на бок.

– Вставай, девушка. На тебе все надо сжечь, а тебя вымыть. – Грубые руки подхватили Миранду под мышки и поставили на ноги.

– Не могу…

– Ну, иди же.

– Нет, я н-не могу.

Сильная рука подтолкнула ее в спину.

– Можешь.

– Много грязи, Хетти?

– Как обычно. Позови-ка кого-нибудь из девушек сгрести всю солому.

Миранда застонала от стыда. Но тут ее живот возмущенно заурчал. Она упала на колени и опустила голову. Слезы полились у нее из глаз, но в ней уже не осталось ничего, что могло бы выйти наружу. Хетти с равнодушным видом стояла над ней.

Когда спазм прекратился, сильная женщина вновь поставила Миранду на ноги и повела по коридору. Мимо Миранды прошел строй примерно из шести девушек. Все они смущенно отводили взгляд.

Через черный ход, вниз по ступеням Хетти вывела ее во двор.

– Вон туда, – указала она девушке.

Это место оказалось длинным узким зданием с отгороженными кабинками. Хетти распахнула низкую деревянную перегородку, которая служила дверью в первую из них.

– Заходи сюда и снимай свои тряпки.

– М-мою одежду?

– Не теряй время. Сверни всю одежду в узел. Она грязная. Ты же не хочешь остаться в ней?

– Нет… но…

– Тогда раздевайся.

Пол был холодным и темным; из щелей между половицами поднимался запах сырости. Миранда прислонилась к шаткой перегородке и начала снимать пропитавшиеся нечистотами панталоны, нижнюю юбку, платье. Ее чулки и туфли тоже были грязными. При виде своих грязных ног и бедер ее охватил новый приступ тошноты.

Когда на ней ничего не осталось, кроме короткой нижней сорочки, Хетти заглянула за перегородку.

– Снимай это тоже.

– Ч-что я надену?

– Тебе дадут одежду. А это давай мне. Дрожа всем телом, Миранда сбросила с себя последнее. Хетти протянула ей маленький кусочек щелочного мыла.

– А теперь слушай. Тебе дается ведро воды, чтобы помыться. Если тебе его не хватит, это твои проблемы. Обычно я велю девушкам намылить все тело, а потом дергаю за эту цепь. Вода льется сверху и все смывает.

– А как же мои волосы?

– Они у тебя не грязные. Ты же не падала лицом в нечистоты, верно?

– Нет. – Миранда поморщилась. – Конечно, нет.

– Тебе повезло. – Хетти пристально смотрела на нее через перегородку.

Миранда почувствовала, что начинает краснеть.

– Пожалуйста, уйдите. Я сама помоюсь. Честное слово.

– Пустяки. Мне нравится наблюдать. Иногда я вижу кое-что особенно интересное.

Миранда замерла, ужас отразился на ее лице.

– Ну давай же.

Она молча покачала головой.

– Ладно, я отойду. Но не стоит быть такой недотрогой. Ты могла бы найти здесь друга. И этим другом могла бы быть я.

Хетти отошла и встала у двери, продолжая усмехаться.

Миранда поняла, что через низкую перегородку Хетти могла видеть ее ноги. Дрожащими руками она начала намыливаться.

– Готово? – спросила Хетти. Она протопала к душу и взялась за цепочку. – Сейчас польется.

Поток обрушился прямо на голову Миранды. Вода была такой холодной, что девушка взвизгнула и отскочила к перегородке, но сильная рука Хетти толкнула ее назад.

– Иди назад и мойся. Или ты хочешь, чтобы это сделала я?

К счастью, душ продолжался недолго. Миранда провела руками по телу, убирая с него мыло, которое уже начало застывать от холода. Вода помогла смыть большую часть грязи на ее теле, но не ощущение дискомфорта и возмущения. Стуча зубами от холода, Миранда повернулась на скрип двери.

Хетти стояла рядом, ее маленькие глазки бегали по телу Миранды.

– Вот твое платье. – Она протянула темно-синее платье из саржи. – Надевай.

– У меня нет нижнего белья.

– Оно тебе пока не нужно. Брожение в животе может повториться. Такое бывает.

У Миранды действительно заурчало в животе, но ей удалось скрыть это от Хетти.

– А туфли?

– Ты получишь их, когда привыкнешь здесь. Мы не хотим, чтобы кто-то сбежал. А без туфель далеко не убежишь.

Ветер с озера Мичиган, которым был знаменит Чикаго, уже поднялся, когда Хетти повела Миранду через двор. Девушка замерзла после купания в холодной воде, к тому же на ней не было ничего, кроме тонкого платья. Холод забирался под платье и пронизывал до костей.

– Теперь поднимайся по этим ступеням, – сказала Хетти. – Я иду следом.

Миранда поняла, что Хетти задержалась внизу, чтобы иметь возможность заглянуть ей под платье. Женщина недовольно поморщилась, когда Миранда зажала между ног подол платья, мешая той что-либо рассмотреть.

– Еще пожалеешь об этом. Я могла бы дать тебе одеяло и что-нибудь из еды.

Пока Хетти вела ее по коридору, они больше не разговаривали. Отперев дверь одной из комнат, Хетти втолкнула туда девушку.

– Последний шанс, красавица. Хочешь получить одеяло и ужин? Что-нибудь горячее?

Миранда отвернулась и прошла в глубь комнаты.

– Тогда кричи громче, если передумаешь. Хотя я и не услышу тебя. Я буду внизу, в теплой кухне. Там, где много еды, – плотоядно облизнувшись, Хетти захлопнула дверь.

Послышался звук запираемой двери и скрежет задвижки. Миранда добрела до голого топчана и опустилась на него. Она подтянула колени к подбородку и подоткнула под себя платье. Постепенно она забылась тяжелым сном. Она не заметила, как наступил и вновь померк день. Она проснулась от холода лишь тогда, когда наступила вторая ночь.