Текст книги "Сцены страсти"

АКТ ТРЕТИЙ
Чикаго и Вайоминг, 1883

Сцена первая

Привет сестре любимой.[25]25
  У. Шекспир «Король Лир», пер. Б. Пастернака.


[Закрыть]

– «Что не выйдет? Лишь натяни решимость как струну, – и выйдет все».[26]26
  У. Шекспир «Макбет», пер. Ю. Корнеева (здесь и далее в этой сцене).


[Закрыть] – Миранда прижалась к Шриву. Его лицо, темное от грима, возвышалось над ней. Она положила голову ему на плечо.

Публика затаила дыхание.

Ее руки потянулись к его густым локонам. Он наклонил голову вниз, и их губы встретились. Поцелуй был таким долгим, а разыгранная страсть такой убедительной, что по залу пронесся восторженный гул.

Добившись желаемого эффекта, она высвободилась из его цепких объятий и отошла в другой конец сцены. Там она резко повернулась, предоставив зрителям возможность увидеть ярко-алую подкладку ее плаща, сверкнувшую как пламя в темноте. Вытянув длинный палец с кроваво-красным ногтем, она начала объяснять, как они уничтожат ничего не подозревающего короля Шотландии.

Ее голос был ужасен в своей настойчивости, своей решимости.

Шрив произнес свою реплику; его лицо отражало в равной мере ужас и восхищение. «Лишь сыновей рожай». Он прошел в центр сцены, чтобы произнести роковую клятву убить своего кузена.

Она пошла следом, ее горящие голубые глаза следили за ним, на губах блуждала улыбка. Она была похожа на огромную кошку с острыми зубами, ждущую свою жертву. Поднявшись на три ступеньки на возвышение в глубине сцены, она остановилась. Ее рука по-хозяйски погладила резной подлокотник трона.

Шрив повернулся к ней, поднялся на те же три ступеньки с другой стороны трона. Они посмотрели в глаза друг другу. Казалось, искра пробежала между ними. Публика затаила дыхание. Потом он резко привлек ее к себе и поцеловал, грубо, чувственно. Она ответила ему с таким же самозабвением. Как два коварных хищных зверя, они извивались в объятиях друг друга. Потом он отступил. Они оба взглянули в зал. Ее лицо было отражением чувственного возбуждения и желания. Его – жестокого властолюбия и похоти.

– «Идем к гостям и будем веселиться. – Он подхватил ее на руки. – Пусто ложь сердец прикроют ложью лица».

Первый акт закончился; занавес опустился. Несколько минут потрясенная публика сидела неподвижно, потом разразилась бурными аплодисментами.

За кулисами Шрив опустил Миранду на пол.

– Ты слишком медлила. У тебя были чересчур большие паузы. Я уже подумал, что мне придется говорить твою реплику вместо тебя.

– Ты напрасно беспокоился за меня. Ты вступил слишком быстро. Надо дать им время осознать то, что я сказала. Они ведь не знают пьесу так хорошо, как знаем ее мы.

Он угрожающе нахмурился.

– Ты дала им слишком много времени. Они уже начали скучать.

– Ты невыносим. Они вовсе не скучали. – Она повернулась и пошла в гримерную.

Он последовал за ней, продолжая спорить.

– Ты недостаточно долго держала поцелуй. Мы могли бы продлить его еще секунд на пять.

Ада Кокс тяжело вздохнула, снимая тяжелый плащ леди Макбет с плеч Миранды.

– Еще пять секунд! – Миранда обратилась к Аде, своей костюмерше и наперснице, ища в ней сторонницу в споре. – Еще пять секунд – и нас бы закрыли за нарушение приличий. Я уже слышала, как пуритане в зале набрали в легкие побольше воздуха, чтобы поднять крик.

Ада сняла с нее кожаные краги и воротник, составлявшие часть ее костюма.

– Она, вероятно, права, Шриви, мой мальчик.

Он в раздражении обернулся.

– Глупости. Ты ведь этого не видела? Мы могли бы продлить его еще на пять секунд. Аплодисменты были бы оглушительными.

– Ты и так получил бурные аплодисменты. – Ада расстегнула платье Миранды и помогла ей надеть длинную белую ночную сорочку.

– Ему все мало. Еще пять секунд! Невозможно. Кто-нибудь мог зашикать. Кому-то такой поцелуй мог показаться слишком затянутым. – Миранда села к туалетному столику и сняла тяжелый черный парик с прикрепленной к нему сверкающей диадемой.

– Аплодисменты могли быть продолжительнее, – проворчал Шрив.

Ада шутя толкнула его в плечо.

– Да хватит тебе! Они хлопали целых две минуты. Какой ты жадный до славы. Всегда был таким, таким и останешься. – Она потянулась и расстегнула тяжелый плащ Макбета.

Через пару минут Шрив и Миранда были уже одеты для второго акта. Миранда выпила стакан воды. Шрив подал ей руку. Она вложила в нее свою ладонь.

– Не мешай моему выходу, – сказал он. – Пусть они прочувствуют его в полной мере.

– Не жди слишком долго. Это замедлит темп всей сцены.

– Я научил тебя всему, что ты знаешь об актерской игре. Почему ты не делаешь все так, как я тебе велю?

– Потому что я не марионетка.

Его гневный взгляд был как раз кстати, когда он оказался на сцене перед лицом Банко.

– Я собрал всю информацию, которую вы просили, мисс… э-э… Миранда. – Генри Келлер – частный сыщик из агентства Пинкертона – протянул ей конверт.

– Пожалуйста, называйте меня просто Миранда. – Она открыла конверт и развернула аккуратно сложенный отчет. Сердце у нее болезненно сжалось, когда она пробежала его глазами. Он был коротким. Рейчел Драммонд. Место рождения: Чикаго, Иллинойс. Школьные успехи, конфирмация в церкви, травма руки. Сломан указательный палец – он полностью зажил. Сейчас она находилась в закрытом пансионе здесь, в Чикаго, тогда как бригадный генерал и миссис Уэстфолл переехали в Вашингтон. Дата возвращения генерала на действительную службу и присвоения ему нового звания были так же указаны.

(«Да, Гламис ты, и Кавдор ты, – с горечью подумала она, – и станешь тем, что тебе предсказано».)

Она заставила себя сосредоточить внимание на отчете. Ее маленькая сестренка Рейчел осталась в Чикаго одна.

– Когда уехал генерал с женой?

– В самом начале месяца, когда начался учебный год. Они продали свой дом и заперли родительский, который миссис Уэстфолл унаследовала.

Длинные ресницы скрыли ее поразительно голубые глаза. Значит, ее дедушка и бабушка умерли. На секунду она задумалась о скупом мужчине и холодной строгой женщине. Конечно, они оставили дом своей единственной дочери.

– Отчет кажется слишком коротким.

Келлер пожал плечами.

– Больше не о чем писать. Рейчел Драммонд – хорошо воспитанная молодая особа. Весьма заурядная. У людей, подобных ей, нет времени совершать поступки, о которых можно потом писать в отчетах.

– Понимаю. – Она чуть заметно улыбнулась. Какой отчет он написал бы о ней в ее шестнадцать лет! Выросла на границе в обществе полудикого индейского мальчика, систематического образования не получила, церковь посещала от случая к случаю. В шестнадцать лет сбежала из дома с труппой актеров, любовница Шрива Катервуда, «Романтической звезды трех континентов».

Заинтригованный, Келлер смотрел на необыкновенную красавицу, сидевшую перед ним. Ее улыбка, от которой на левой щеке у нее появлялась ямочка, просто ослепила его, но оставалась для него загадкой. Какие мысли скрывает эта безупречная головка?

– Думаю, я мог бы провести расследование глубже, – предложил он.

– Почему бы и нет? – сказала она после некоторого раздумья. – Поинтересуйтесь ее отчимом. Его характеристика могла бы многое сказать о жизни самой Рейчел. Особенно с того момента, как он стал ее отцом. Джордж Уиндом, наш управляющий делами, позаботится о вашем гонораре.

Келлер кивнул.

– Агентство Пинкертона всегда радо быть вам полезным, мисс… то есть… Миранда… И я хочу добавить, что мне доставляет истинное наслаждение оказывать помощь такой очаровательной даме, как вы.

– Благодарю вас, мистер Келлер. – Она ослепительно улыбнулась. Ее зубы были безупречны и белы как жемчуг. Она проводила его до двери своей гримерной. – Я попрошу Джорджа оставить вам два билета в ложу на сегодняшний вечер.

Он улыбнулся в ответ.

– Благодарю вас, мэм. Я польщен. Только я не знаю, кого бы я мог пригласить с собой.

– Уверена, что такой умный человек, как вы, непременно найдет кого пригласить.

Он вышел от нее, широко улыбаясь.

Шрив прижал ее к своей широкой груди.

– Ты получила информацию, которая тебе была нужна?

У самого своего уха она слышала ровное биение его сердца. Крепкие мышцы его груди ритмично расширяли и сокращали его легкие. Уже в течение тринадцати лет они лежали вот так вместе в постели. Он защищал ее от ужасов ее юности. Она оберегала его от безрассудств его возраста. Они оставались вместе в радости и в печали, в болезни и в здравии. Их отношения были больше, чем обычный брак. Сейчас она теснее прижалась к нему.

– Получила.

Его грудь расширилась при вздохе.

– Оставь свою затею, Миранда.

– Не могу. Ты же знаешь. К тому же она моя сестра.

Он отрицательно покачал головой.

– Нет. Это у Миранды Драммонд была сестра. А ты больше не та Миранда. У тебя нет сестры. У тебя нет матери, кроме Ады. У тебя нет отца, кроме меня.

– Ты мне не отец. – Она усмехнулась, потом провела рукой по его плоскому животу и дотронулась до вялого, удовлетворенного любовной игрой органа, спрятанного в густых черных волосах. Она накрыла его рукой. – И слава Богу. Это было так замечательно.

Она прижалась губами к груди Шрива и стала водить языком по его соску. Он тут же отреагировал на ее ласку.

– Перестань.

– Прости. Ты что, совсем выдохся?

– Не увиливай от разговора.

Она опять легла щекой ему на грудь, но оставила руку там, где она была, продолжая свои ласки.

– Я хочу увидеть свою сестру.

– Дело кончится тем, что ты причинишь боль и себе и ей, – мрачно предсказал он.

Она поудобнее устроилась рядом с ним. Ее колено скользнуло между его ног и раздвинуло их, рука опустилась туда же, лаская чувствительную кожу, скрытую в самом интимном месте его тела.

– Ты вещаешь как хор греческой трагедии. Мрачно и обреченно.

– Меня просто беспокоит, как ты перенесешь эту встречу. Расстроившись, ты будешь играть еще хуже.

– Хуже, – лениво пробормотала она. – Как я могу играть хуже? По-моему, это невероятно.

– Может быть хуже. – Его голос превратился в мефистофельский бас. – Гораздо хуже.

Она убрала руки и перевернулась на другой бок, обхватив руками подушку.

– Не говори ничего. Мне надо выспаться. Я хочу завтра выглядеть наилучшим образом.

Шрив лежал в темноте, глядя в потолок, и прислушиваясь к ее тихому, ровному дыханию. Она, как всегда, не выносила споров.

– Обычно я пускаю к девочкам посетителей только в приемные дни. Понимаете, посетители нарушают распорядок дня. – Директриса походила на добрую бабушку: кружевной воротничок, очки на носу, седые волосы собраны в аккуратный пучок.

– Я уверена, что это очень хорошее правило.

– По правилам я должна была бы попросить вас уйти, но ради вас я готова сделать исключение, потому что не хочу лишать Рейчел возможности видеть вас и говорить с вами. Конечно, если бы вы были обычной актрисой, то все было бы иначе. Но вы играете леди Макбет. – В голосе женщины послышались почтительные нотки.

Миранда вежливо улыбнулась.

– Вы видели эту пьесу?

– Много лет назад.

– Пожалуйста, приходите сегодня на спектакль. Я оставлю билеты на ваше имя.

– Как мило! – Улыбка директрисы стала ангельской. – О, большое спасибо. Я думаю, моя сестра с удовольствием пойдет со мной. Она будет в восторге.

– Я надеюсь, вам обеим понравится спектакль. И, конечно, мне бы хотелось, чтобы и Рейчел, дочь моей давней приятельницы, тоже пошла, и возможно, кто-то из ее подруг.

Директриса слегка нахмурилась, потом сдалась и улыбнулась.

– Не думаю, что возникнут какие-либо препятствия. Мы возьмем их с собой. Это будет настоящий выход в театр.

– Обещаю играть специально для вас. Для девочек это будет одновременно и образовательный момент и развлечение.

– Абсолютно верно. – Женщина встала. – Если вы пройдете со мной, то сможете встретиться с Рейчел в нашей парадной гостиной.

Она была так красива и так похожа на Френсиса Драммонда, что слезы навернулись Миранде на глаза.

– Мне кажется, я сразу узнала бы тебя, Рейчел.

– В самом деле?

Рейчел не могла скрыть своего удивления. С нескрываемым изумлением она смотрела на прекрасную даму с изысканно уложенными в высокую прическу белокурыми волосами. Для этой встречи Миранда оделась с особой тщательностью, выбрав платье из дорогого лондонского салона. Глубокого сапфирового цвета, оно имело бледно-голубую шелковую подкладку, которую можно было видеть при ходьбе. Из-под турнюра до самого пола каскадом спускались оборки более светлого тона. Они зашуршали, когда Миранда приблизилась к Рейчел и взяла ее руки в свои.

– Ты очень похожа на своего отца.

Это замечание вызвало легкую тень на лице девушки.

– Нет. У моего отца каштановые волосы, карие глаза и пышные усы.

– На твоего родного отца, Френсиса Драммонда.

– Откуда вы знаете это имя?

Слишком рано, одернула она себя. Слишком рано.

– Я знала его.

Рейчел наклонила голову на бок. Прищурившись, она вглядывалась в лицо красивой дамы.

– Он давно умер.

– Тем не менее я его знала.

– Тогда вы должны знать и мою маму тоже.

– Да. – Миранда улыбнулась своей знаменитой улыбкой. – Когда-то она была моей лучшей подругой.

Рейчел высвободила руки из рук Миранды и попятилась.

– Миссис Уилкокс сказала, что вы знаменитая актриса.

– Да, я актриса.

– Она сказала, что ваше имя Миранда, – продолжала Рейчел, любопытство заставило ее голос слегка дрогнуть.

– Это мой сценический псевдоним.

– Вот оно что.

Миранда медлила, пытаясь решить, что сказать этой девочке, которая, казалось, могла тянуть паузу вечно, если это было нужно. Рейчел стояла перед ней, крепко сжав руки, в толстых темно-синих чулках и черных ботинках со шнурками. На нежных щеках горели яркие пятна румянца. Она выглядела взволнованной и неуверенной…

Мысли Миранды нарушила Рейчел.

– Я не знала, что моя мама знакома с актрисой.

– Я не была актрисой всю свою жизнь. Только последние четырнадцать лет.

Рейчел нахмурила лоб и пристально посмотрела на Миранду своими голубыми глазами.

– Четырнадцать лет?

– Верно. – Миранда отвела взгляд. – Я решила зайти и навестить тебя, раз уж оказалась здесь, в Чикаго. Я подумала, что ты, возможно, захочешь побывать в театре. Мы играем «Макбета». Я оставила билеты для тебя и вашей директрисы.

– Она пойдет?

– Она сказала, что будет счастлива. Она собирается взять с собой свою сестру. Я думаю, ты тоже могла бы пойти и даже взять с собой одну из своих подруг.

Рейчел стала серьезной.

– Я никогда не была в театре. Папа не любит театр. Он говорит, что театр нарушает моральные устои.

Миранде захотелось рассмеяться. Уэстфолл, с тех пор как женился на Рут, определенно стал ярым поборником морали. Или это Миранда, ставшая актрисой, заставила его возненавидеть театр как таковой.

– Это же глупо! Это просто одна из принятых форм развлечения. Как чтение книг. Как есть хорошие книги и плохие, так же есть хорошие и плохие пьесы. «Макбет» – одна из лучших.

Рейчел пожала плечами. В ее голосе не было энтузиазма, когда она ответила:

– Возможно, это было бы забавно.

– Тебе часто случалось весело проводить время со своей матерью?

– У нее не было слишком много времени на меня.

– Вот как?

– Папина карьера отнимала у нее много времени. Ради этого они и переехали в Вашингтон. – С некоторым вызовом она вскинула голову. – Они уговаривали и меня поехать с ними, но я отказалась. Там решается вопрос с папиным новым назначением. Им там будет не до меня.

Распознав тщательно отрепетированные слова, Миранда посмотрела в глаза Рейчел. В ее собственных сквозило сочувствие.

– Они будут очень заняты, – объяснила Рейчел. – А я все равно не хотела ехать.

– Я не сомневаюсь в твоих словах. Почему бы нам не присесть? – Миранда указала на диван. Привыкшая импровизировать, она судорожно пыталась решить, что сказать Рейчел, а о чем лучше умолчать.

– К тому же я совсем взрослая, – продолжала Рейчел. – Здесь у миссис Уилкокс я уже заканчиваю свое образование. Потом я поеду к родителям в Вашингтон.

– Идеальное решение.

Опять молчание, потом Рейчел заговорила вновь.

– Мою сестру тоже звали Миранда. Миранда только ободряюще улыбнулась. Ее сердце учащенно билось.

– Она пропала почти четырнадцать лет назад. Папа говорил, что она убежала из дома и умерла, прежде чем они успели найти ее.

Сестры смотрели в глаза друг другу. Миранда чувствовала себя так, словно ей в сердце вонзили нож. Конечно, она подозревала, что ее считают умершей, но услышать об этом все равно было очень больно.

– Моей сестре было бы уже тридцать лет, если бы она была жива, – продолжала Рейчел.

– Мне тоже тридцать. Но, конечно, в театре мы никогда не говорим, что нам больше двадцати четырех.

– Должна ли я понимать, что вы – моя сестра? – Вопрос прозвучал после долгой паузы, в течение которой Рейчел пристально смотрела в лицо Миранде.

Миранда опустила голову, ее сердце громко стучало.

– А ты хотела бы, чтобы я была ею?

– Не особенно.

Миранда была потрясена до глубины души. Рейчел вела себя совершенно иначе, чем она представляла. Она заставила себя сделать равнодушное выражение лица.

– Я – актриса. Я могу стать кем угодно, если нужно.

– Если бы я была наивным ребенком, меня было бы не трудно обмануть, – добавила Рейчел. – Когда она исчезла, мне было всего три года. Я плохо помню ее. Конечно, я видела ее портрет.

– Я уверена, люди с годами сильно меняются.

Рейчел упрямо поджала губы. Ее голос дрожал от гнева.

– Моя сестра убежала из дома, потому что она не любила меня и маму.

– Нет, – пылко возразила Миранда. – Это неправда. Она не хотела покидать тебя и маму, но она была вынуждена это сделать.

Выражение лица Рейчел не изменилось.

– Почему? – резко спросила она. – Я в это не верю. У нее просто был приступ дурного настроения. Я слышала эту историю много раз. Мама и папа часто спорили из-за этого. Она умерла. Моя сестра умерла. Так сказал папа.

– Значит ты называешь его отцом?

– Он и есть мой отец. Во всех отношениях, кроме одного. Так говорит мама. Мой настоящий отец был убит до моего рождения. Но моя сестра знала его. Та, что умерла.

– Да. Она его знала.

– После того как моя сестра убежала из дома, папа искал и искал ее. Он даже нанял частного детектива. И тогда наконец этот детектив выяснил, что она умерла.

– Как она умерла? – тихо спросила Миранда.

– Она совершила что-то очень плохое. – Взгляд Рейчел стал дерзким. – Ее поместили в исправительный дом. Там она и умерла.

– Она не умерла. Один замечательный человек спас ее.

Рейчел скептически фыркнула.

– Похоже на сказку. Принц спасает Рапунзель[27]27
  Рапунзель – персонаж волшебной сказки. Девушку заточили в высокую башню, но она спаслась, спустив свою длинную косу из окна башни, по которой как по веревке забрался прекрасный принц и освободил ее.


[Закрыть] из заточения. Я не представляю, зачем вы пришли сюда сегодня. Не понимаю, зачем вам надо было лгать мне.

– А вдруг я все же не лгу? Зачем мне лгать? – Миранда почувствовала, что ее охватывает отчаяние.

Рейчел гордо подняла голову.

– Мой папа очень влиятельный человек. И он станет еще более влиятельным. Чем более высокое положение ты занимаешь, тем больше разных сомнительных людей тянется к тебе. Все они хотят попросить о какой-либо услуге. Они появляются неожиданно. Папа частенько предостерегал меня от таких людей.

– Я уверена, что Бенджамин Уэстфолл всегда хотел стать очень влиятельным. Поэтому он женился на твоей матери, – согласилась Миранда. – Почему ты не спросишь меня о чем-нибудь, что могла знать только Миранда Драммонд?

Рейчел пристально посмотрела на красивую женщину. Потом улыбнулась. У нее на щеке появилась очень симпатичная ямочка.

– Как звали мою собаку?

– Если у тебя была собака, то она появилась после того, как я ушла. Дедушка не разрешал держать в доме животных.

Было видно, что ответ шокировал ее. Улыбка превосходства исчезла с ее лица. Она помедлила, прежде чем задать вопрос:

– Как погиб мой отец?

– Его убили сиу на перевале у форта Галлатин в Вайоминге, – с горечью сообщила ей Миранда. – Он погиб со своим отрядом, пытаясь пробиться назад к форту.

– Вы могли прочитать об этом в газетах или в книге по истории.

Миранда пожала плечами.

– Я не знаю, что рассказать тебе такого, о чем я не могла бы прочитать.

Вдруг Рейчел вновь улыбнулась. Она подняла бровь, будто хотела сказать: «Теперь я вас поймаю».

– Кто такой Веллингтон? Миранда в ответ улыбнулась.

– Лошадь нашего отца. Гнедой жеребец. Веллингтон вернулся в форт, но… командир полка сказал, что уже поздно спасать отряд.

Вдруг взгляд шестнадцатилетней девушки стал совсем взрослым.

– Я читала об этом в отчете. Но он должен был так сказать. Он должен был защищать оставшихся в форте людей. Он вынужден был так сказать.

– Я знаю. Я была там. Он сказал эти слова мне.

– Может быть, вы действительно моя сестра.

– Могу поклясться, что это так.

– Моя сестра. – Злые слезы затуманили голубые глаза девушки, так похожие на глаза Френсиса Драммонда. Она вскочила и начала ходить по комнате. – Нет, вы не можете быть ею. Не можете. Она умерла. Вы не Миранда.

– Мне жаль, что я расстроила тебя. – Слезы заструились по лицу Миранды. Она протянула руки Рейчел. – О Рейчел, я так давно мечтала тебя обнять!

Девушка резко обернулась.

– Не прикасайтесь ко мне. Я думала, что вы умерли. И мама считала вас умершей. Она плакала и горевала. Мне кажется, она так и не оправилась после того, что вы сделали.

– Я вынуждена была бежать. Бенджамин Уэстфолл хотел отослать меня из дома. Я решила уйти сама.

– Куда он хотел отослать вас? В школу? – Лицо Рейчел источало горечь.

– Ну, да…

– И вы убежали, – фыркнула Рейчел. – Очень хорошая мысль. Вам не захотелось ехать в школу, и вы убежали. Мне надо было последовать вашему примеру. Тогда мама просто умерла бы от горя. Вы были избалованы. Вот какой вы были. Вы не могли смириться с тем, что перестали быть любимицей матери.

– Все было совершенно иначе.

– Вы не знаете, как это было, – с упреком бросила Рейчел. – Вас там не было. А я была. Мама во всем обвиняла себя. Она не могла ни есть, ни спать. Она почти лишилась рассудка. Дедушка рвал и метал. Бабушка разрешала мне оставаться в комнате мамы только несколько минут. Я была маленькой, но я помню. Я…

– Рейчел! – Прервала Миранда ее тираду. – Прошу тебя. Я этого не знала.

– Конечно. И вы не подумали об этом. Папа настаивал, чтобы мама вышла за него замуж. Она плакала и плакала, и говорила, что не хочет, но они с дедушкой убедили ее. Они заставили ее выйти за него замуж. И тогда она начала медленно оживать. Мы помогали ей, он и я. Мы вылечили ее.

Миранда смутно вспомнила, как Шрив говорил ей, что ее семья, должно быть, сходит с ума от беспокойства. Он пытался заставить ее покинуть труппу и вернуться в Чикаго. Он даже предлагал ей деньги, но она отказалась.

– А где были вы, когда она плакала? Ездили по стране? Одевались в красивые платья? – Рейчел окинула взглядом нарядное платье Миранды. – Весело проводили время? Ну, позвольте мне сказать вам, что нам было вовсе не до веселья.

У Миранды задрожали руки. Предвкушаемая радость встречи рассеялась как дым. Голубое платье, которое она так тщательно выбирала, чтобы произвести хорошее впечатление, сослужило ей плохую службу. Ей надо было прийти к сестре в рубище и умолять о прощении.

– Мне очень жаль, – прошептала она.

Рейчел направилась к двери. Миранда увидела безобразные ботинки и толстые синие чулки, выглядывавшие из-под подола платья.

– Я не хочу идти в театр, чтобы смотреть ваш спектакль. Я больше не хочу видеть вас. Я скажу миссис Уилкокс, что если вы опять придете, я не хочу вас видеть.

Миранда сидела, опустив голову. Шаги приблизились к двери. Раздался скрип, потом дверь закрылась. Топот шагов превратился в бег и постепенно замер в отдалении.

Миранда закрыла лицо руками и заплакала.