Текст книги "Александрия-2"

– Очень просто. Она поняла, что в своей жизни любила только меня одного и бросила своего тель-авивского банкира. Как, впрочем, и я, выпустив из себя дурной пар, вдруг осознал, что не могу без нее жить. А может, это православные батюшки так усердно молились за мою грешную душу, что вновь соединили нас. Вижу, что хочешь еще спросить про Вовку, только не решаешься. Убили они его, Миша. В колонии ночью зарезали моего сына во сне. Я через блатных узнал, что убийство было совершено с подачи администрации лагеря. Контора живет по понятиям, отступников не прощает. Ну, иди. А то тебя жена заждалась.

Дальнейшие события развивались по сценарию, описанному Леонидом. Я не согласился сотрудничать с его хозяевами, однако в политсовет оппозиционной партии все же вошел. В нем и без меня хватало людей, купленных моим бывшим заместителем. Кого здесь только не было! Противостояние диктатуре сблизило всех прежних оппонентов: коммунистов и демократов, национал-патриотов и анархистов. Все флаги смешались в этом вавилонском столпотворении, но цвет революционного знамени и впрямь был сиреневый.

Наши парламентские выборы вызвали такой мировой резонанс, что в Россию съехались независимые наблюдатели со всего мира. Мы тоже были готовы к фальсификации результатов властями, поэтому буквально на каждый избирательный участок направили своих сторонников. Явка избирателей была очень высокой. Проголосовало три четверти россиян. Мы были уверены в своей победе. Социологические опросы предрекали нам победу над партией власти с перевесом в 20–30 процентов голосов.

Однако в понедельник утром Центризбирком огласил предварительные итоги: партия власти набрала 53 процента, а мы – всего 42, остальные проголосовали против всех или испортили свои бюллетени. Имея большинство депутатов в парламенте, партия власти снова могла поставить вождя во главе правительства, и тогда никто не посмел бы заявить, что он не демократически избранный лидер.

Естественно, мы опротестовали итоги выборов и в Центральной избирательной комиссии, и в Верховном суде. Такой явной подтасовки не ожидал никто. Мы победили в Москве, на Урале и в Сибири, а на Северном Кавказе партия власти набрала больше 80 процентов голосов, в Нечерноземье – 70, в Петербурге – почти 60.

Сиреневый майдан расцвел на Красной площади. Наши сторонники жили в сиреневых палатках рядом с Мавзолеем и Собором Василия Блаженного, готовили еду в походных кухнях возле Лобного места и ждали. Вначале решения Центральной избирательной комиссии, потом Верховного суда, а затем и Конституционного.

Власть упиралась, как только могла. Против майдана правительство хотело применить силу. Но акции протеста начались по всей стране. Когда забастовали нефтяники и энергетики, в Кремле поняли, что силой уже проблему не решить. Вождь согласился на переголосование.

После Дня победы ЦИК огласил новые итоги: 65 процентов голосов набрала оппозиция и меньше 30 – партия власти. Это была победа!

Но она вполне могла оказаться пирровой. У нас не было явного лидера. Сторонники вождя явно рассчитывали на то, что мы не придем к консенсусу и не сможем выдвинуть единого кандидата на пост премьер-министра, каждая группировка будет проталкивать своего, а в результате у власти останется диктатор, даже не имея поддержки парламентского большинства.

После длительных дебатов в список для голосования было внесено четыре кандидатуры: вождя, коммуниста, национал-патриота и меня.

Завтра Государственная дума должна решить судьбу страны.

Было уже поздно. Маленькая стрелка часов приближалась к одиннадцати. Только что закончилось заседание фракции, и коллеги покинули мой кабинет в здании на Охотном Ряду.

Жена уже не раз звонила, спрашивала, когда я приеду домой. Сказал, что скоро. Но, наверное, соврал, потому что надо еще внести поправки в завтрашнюю речь. А их много.

Я очень устал за эти дни. Ввязываясь в политику, я даже представить себе не мог, какое это тяжелое дело. В бизнесе главенствует единоначалие и корпоративная дисциплина, поэтому решения принимаются проще. В Думе каждый из народных избранников мнит себя чуть ли не мессией. И с его мнением невольно приходится считаться, ведь за ним стоят тысячи избирателей. Как же обуздать это неуправляемую демократию и направить ее в созидательное русло, во благо общества?

Дверь тихонько отворилась, и в кабинет просочился сухопарый старик с греческим профилем.

Я даже не сразу узнал его, так он постарел за эти годы. Прежнего лоска почти не осталось. И хотя было видно, что он продолжает следить за собой, и походка осталась спортивной, но годы все равно брали свое. Лицо покрылось старческими пятнами, и весь он как-то высох и съежился.

– Вижу, что не ожидали меня здесь увидеть, – первым заговорил посетитель.

– Не могу сказать, что рад этой встрече. Но раз пришли, то присаживайтесь, Семен Семенович. В ногах правды нет.

Он, скрипнув суставами, опустился на край стула.

– Мечты сбываются, – скрипучим голосом сказал старик.

– Вы о чем?

– Не придуривайтесь, Михаил Аркадьевич. Вам это не идет. Вы же в двух шагах от шапки Мономаха.

– Я в этом не уверен.

– Зато я уверен. А этого вам для завтрашней победы вполне достаточно. Уверяю вас. Если, конечно, мы с вами договоримся.

Я равнодушно пожал плечами.

– В Древней Греции был такой законодатель…

– …по имени Солон, – перебил я старика. – Мне уже рассказывал один человек об этом законе. Что разумные люди не должны сторониться общественных раздоров, а наоборот, участвовать в них, чтобы быстрее привести к миру неразумных.

Глаза Сим Сима округлились.

– Как? – удивленно воскликнул он. – Неужели и вас успел завербовать мой ученик? Но когда? Мы же за вами тщательно следили после вашего прибытия в Москву?

– Успокойтесь. Ни на какую разведку я не работаю. Я и сам удивляюсь, как мне еще удалось в таком окружении сохранить собственную независимость.

Посетитель расслабился:

– На вершине пирамиды должен быть свободный, вменяемый, незлой и одновременно волевой человек. Вы подходите для этой работы. Мы можем поддержать вас.

– Чего вы хотите взамен?

– Сущую малость, – старик вытащил из кармана таблетку и положил ее под язык. – Мне самому уже ничего не нужно. Я даже согласен провести свои последние дни в этой вашей… Новой Жизни. Но есть интересы страны и тех людей, которые все это время служили ей верой и правдой. Несмотря на все их ошибки, они все же уберегли Россию от развала. Они не должны пострадать.

– Если вы имеете в виду вашего вождя, то, боюсь, что ничем помочь ему не смогу. Его ждет суд.

– Нет. Если бы я беспокоился о премьер-министре, то не пришел бы к вам. Его судьба мне безразлична. Я беспокоюсь о других. Вам все равно нужны спецслужбы. Поэтому не надо совершать резких движений в их сторону.

– Я постараюсь учесть ваши пожелания, но ничего вам гарантировать не могу.

Старик тяжело вздохнул и встал со стула.

Я не удержался и спросил его:

– А куда вы денете своего вождя?

Он обернулся, бросил на меня прощальный взгляд и произнес:

– Господин премьер-министр сильно переволновался после сегодняшних думских дебатов и приказал завтра разогнать Думу, а в стране ввести военное положение. Но его мозг не выдержал такого напряжения. Вождь скончался от апоплексического удара. Поэтому хватит ребячества, Михаил Аркадьевич. Благополучие миллионов зависит от вашей твердости. Принимайте шапку Мономаха. И благословит вас Господь.

Апрель – май 2005 года