Текст книги "Русский рулет, или Книга малых форм. Игры в парадигмы (сборник)"

ПИР ВО ВРЕМЯ ПОБЕД

«Ну, поперло!» – восклицает в анекдоте зять, теща которого ломает ногу. Надо же: в 1998-м считали копейку, запасались картошкой – а теперь гляди: вот уже Олимпиада будет в Сочи, баррель нефти стоит $135, «Зенит» – чемпион, хоккей – чемпион, и Дима Билан чемпион, и «Евровидение», нет проблем, в Москве примем! Ты что не радуешься, брателло?

Не радуюсь. То есть успех 10 конкретных великолепных парней + вратаря, и 5 парней + вратаря, и 1 конкретного парня меня радует, но по-олимпийски. Загляните в Олимпийскую хартию: там черным по белому, что в Олимпиадах соревнуются не страны, а люди, и значит, любая радость за страну противоположна идеалам Пьера де Кубертена.

А радость страны, замешанная на том, что мы теперь круче всех в мире, меня пугает. Пугает растущее самомнение людей, которые, по Булгакову, пока еще не слишком уверенно застегивают штаны. Радость россиян – это веселье хватанувшего водки, а я рядом и трезв. И соображаю: то ли мне веселящиеся в физиономию залепят, то ли сами в грязь упадут. А что, не так?

Вот город Сочи. Грязное море, «Владимирский централ» вдоль изнасиловавшей море волнорезами набережной; худший в мире (я могу сравнивать) подъемник в Красной Поляне. Вот «Газпром», накачавший деньгами «Зенит». Щедрейший спонсор в стране, где к садоводческим поселкам не проведен (и вряд ли когда будет проведен) газ. Вот победа Билана: это радуется страна, слушающая исключительно попсу и шансон. Вот Россия в целом: восьмая часть суши, где нет ни одной нераздолбанной автодороги. Где не бегают трусцой по утрам. Где барство дикое и рабство тощее. Которая все больше похожа на нефтяного алкаша. И вы любо в дупель пьяны, и тогда всем всё по фигу, либо в дупель трезвы, и тогда всех плющит от ужаса.

Кто там снова у нас победил? Официант, еще графинчик «Путинки»!

2008

ЛЮБОЕ ТАЙНОЕ СТАНОВИТСЯ ЯВНЫМ

Моя теща сломала на даче руку, однако это печальное происшествие помогло мне постичь пресловутую загадку русской души.

Теща упала с одной из лавочек, воткнутых там и сям в огород; летом я грозился пустить их на дрова по причине ветхости, но теща взмолилась: по ее версии, на скамеечки удобно ставить ведра. Когда же она присела сама, убогая конструкция не выдержала. После чего теща проконсультировалась по телефону с сестрой (тоже пенсионеркой) и махнула на руку рукой: а, пустяки!

Мы с женой приехали на дачу, когда рука уже распухла. Ужаснулись – и едва не силком повезли жертву скамейки в Выборг, в травматологию, где ей сделали рентген и наложили гипс. Я же, томясь в больничном коридоре, разглядывал окружающих: мужичка с головой в бинте, удачно пообщавшегося с другом; алкашку, запивавшую портвейном выписанные для лечения отита антибиотики, и теперь оравшую от боли и бившую (непреднамеренно) казенные градусники. Но больше всех впечатлил прилично одетый мужчина с багровым лицом: его укусила змея. Мужчине было действительно худо, но его жена охотно рассказала, что он нашел в лесу гадюку и, вспомнив рассказы соседа о целительных свойствах змей на спирту при лечении поясницы, принес гадину в дом. Где и «потревожил животное», пытаясь засунуть в бутылку с водкой, – ну, и получил несимметричный ответ. Что неуловимо напомнило мне репортаж трехлетней давности о массовых отравлениях грибами на Брянщине. Там одна семья, откушав грибков, отдала богу душу, но главу откачали. Глава вернулся домой и грибки доел, успев перед окончательной смертью выдохнуть – «не пропадать же добру…»

И вот тут – в приемном покое выборгской районной больницы – я постиг, наконец, непостижимую тайну русской души. Тайна эта состоит в прекрасном пренебрежении жизнью, – хоть своей, хоть чужой.

Потому что в странах, где ценность жизни крайне высока, там никаких тайн души нет. Там тайну составляют приготовление кролика в горчичном соусе, или пошив идеально приталенного пиджака, или расчет передаточных чисел автомобильной трансмиссии, причем цена жизни предает этим низменным благам вполне возвышенный смысл, – как и продвигает, например, страхование или разработку систем безопасности на дорогах.

А русская душа потому и загадочна, что летит себе по небесам, лишенная балласта в виде тела. И никто не знает, куда ее на ветру развернет – то ли прогнившие скамейки ценностью объявить, то ли свою страну признать поднявшейся с колен великой державой, то ли ревматизм лечить посредством гадюк.

Если жизнь ничего не стоит, разницы между гадюками и величием нет.

2008

НОЧЬ, УЛИЦА, ФОНАРЬ, АПТЕКА. АПТЕКА, УЛИЦА, ФОНАРЬ

В журнале «Огонек», где я работаю, есть рубрика «О своем / со стороны». Идея проста: русский журналист пишет, что его поразило в мире; иностранный – что поразило у нас.

Анекдот в том, что «со стороны» пишут тоже русские журналисты, и по банальной причине. Когда обратились к иностранным, они, как под копирку, стали писать про одно: как их поразила Москва, зачищенная под проезд Путина, с замершими «Скорыми» и пожарными – когда с «крякалками» и «мигалками» по московской пустыне летит президентский кортеж.

А недавно в одном издании меня спросили, как мне идея рубрики «У нас / у них», в которой москвичи бы говорили о том, что их поразило в Петербурге, а петербуржцы – о том, что поразило в Москве.

Вместо ответа я устроил опрос своих ездящих туда-сюда знакомых. Каково же было мое изумление, когда ответы снова сошлись как под копирку!

Итак, москвичей в Петербурге потрясали:

ужасные туалеты на Московском вокзале;

отсутствие парковки у Московского вокзала;

закрывающееся в полночь (а не в час, как в Москве) метро и в 20 часов – кассы предварительной продажи билетов на поезда;

медленный темп жизни;

цены в киосках на Московском вокзале.

Питерцев же, соответственно, поражали в Москве:

чудовищные туалеты на Ленинградском вокзале;

куча-мала вместо парковки у Ленинградского вокзала;

пробки на Тверской в полночь;

безумный темп жизни;

200 рублей за чашку кофе-чая в среднем московском кафе.

А больше всего меня поразило – тут я кинулся к архиву, не может такого быть, но я эту запись нашел! – что и 25 лет назад жителей двух столиц больше всего ужасались сортирам-побратимам и разнице темпов жизни.

Чай, правда, в СССР стоил копейку без сахара, а проблемы парковок и пробок не было вообще. Но в целом «повторилось все, как встарь» – просто-таки по Блоку.

Рубрика тихо умерла.

2008

ПЕРЕОЦЕНКА ЦЕННОСТЕЙ ВЕДЕТ К ТЕМ ЖЕ ЦЕННОСТЯМ

Вопрос о национальной идее России тихо снят с повестки дня, – и правильно снят. Это ж в какой стране вы национальную идею встречали? Другое дело, что вопрос о национальных ценностях замолчать не удастся. Они-то существуют везде.

Скажем, для американцев ценность номер один – свобода. Будете в Бостоне (помните про «бостонское чаепитие» и борьбу за независимость?), вскарабкайтесь на Bunker Hill и прочтите на каменных скрижалях: «Бог вложил в наше сердце чувство, и этим чувством была любовь к свободе».

У французов, помимо свободы, равенства и братства, ценностью является art de vivre – искусство жизни. Именно от этой ценности танцуют и французская кухня, и французская одежда, и французский стиль соблазнения, – все то, что составляет «прекрасную Францию», Belle France.

У финнов, помимо равенства, гигантская ценность – природа. У немцев – аккуратность, точность, порядок. Сравните их, например, с итальянцами, у которых в цене то, что называется стилем «небрежно, но аккуратно» (а еще в итальянских ценностях – bella donna и bambini). В других – и я беру только Европу – странах к ценностям относятся умеренность, открытость, ответственность (это у англичан)… Не говоря уж про то, что общеевропейской ценностью является человек как таковой.

А теперь попробуйте сказать, что является ценностями в России.

Многих я ставил этим вопросом в тупик.

И не потому, что ценностей не существует. И не потому, что наш человек с вероятностью в 90 % называет главными ценностями нашей страны лес, нефть и газ.

А потому, что реальных ценностей ровно две, но называть их вслух, особенно при иностранцах, как-то не удобно. И ценности эти – величие России и наличие царя.

Вот почему большинству россиян так мил кровопийца Сталин.

Вот почему, как ни реформируй Россию, из нее получается только то, что получается – как получается только «Калашников» из украденных на советской швейной фабрике запчастей.

2008

ЧТО БУДЕТ ЧЕРЕЗ ПЯТИЛЕТКУ

Если человек находит на улице чемодан с деньгами, это не значит, что он через 5 лет будет богат и счастлив: куда больше шансов, что жизнь его изменится в неприятную сторону. Таковы истории лотерейных выигрышей – в том числе и нефтяных.

Так вот: если сегодня в России и Белоруссии политики кричат о скорейшем создании союзного государства, это не значит, что через 5 лет такое государство на карте мира появится. Белоруссия вообще играет с Россией, как мартышка с очками – то их понюхает, то их полижет – и после лизания Россия поставляет Белоруссии углеводороды по особым ценам. Но Лукашенко так играет со всеми, лишь бы уцелеть. Уж если он не объединился с Россией в 2008– м, когда Россия была богата, то что заставит его объединиться в постнефтяном будущем? Скорее он уж начнет продавать на Запад веру в «демократические изменения».

Ту часть Грузии, которую в России называют независимыми Южной Осетией и Абхазией, тоже к 2013-му никто не признает – никарагуанский Ортега останется в одиночестве (а он признал независимость Южной Осетии и Абхазии примерно на тех же условиях, на каких любит очки Лукашенко). Если нет ни денег, ни любви, то какой смысл в любви признаваться? Рискуя рассориться с США и Европой (молчу уж про Грузию)? И в состав России ЮО & А тоже не войдут. Не потому, что это смахивает на аннексию. А потому, что там много воруют и не делятся. То есть чтобы их нормально присоединить, нужно дать им в начальники двух Кадыровых. А тут и с одним проблем хватает, и, кстати, неизвестно, в какой лес через 5 лет будет смотреть этот откормленный Кремлем кавказский волк.

А еще через 5 лет потребует реального федерализма та Россия, которая за Уралом. Потому что на фига, спрашивается, с тошнотой ложиться под Кремль, если можно по любви торговать с Японией или Китаем? И ОМОН не поможет.

А еще в России будет Путин, а это такой принципиальный мужчина, что не изменит себе ни под давлением народа, ни разума, и будет упрямо гнуть имперскую вертикаль власти, хотя в наше время успешны лишь самоорганизующиеся горизонтали.

И, братцы, на исходе 2013-го, плюс-минус год, он даже слишком ее перегнет.

Но те, кто будет жить в глухой провинции у моря, да еще и выращивая, по примеру римского императора Диоклетиана, капусту, – те уцелеют.

2008

КРАСНОЕ КОЛЕСО

Базис определяет настройку. Закон диктует поведение. Право собственности первично, – все ведь так, не правда ли? На этой очевидности многие поскользнулись: от рядовых советских интеллигентов до Чубайса.

Чубайс, скажем, верил, что защитить страну от реставрации коммунизма может создание класса собственников, – а оттого и провел приватизацию быстро и жестко, не заморачиваясь на детали. «Неважно, как распределена собственность, важно, что распределена», – а огрехи рынок исправит. И, кстати, после распределения собственности коммунизм действительно не имел шансов вернуться.

А советский интеллигент, намаявшийся в очередях со злобными продавщицами, искренне верил, что частная собственность заставит людей из сервиса работать с той же улыбкой, с какой работают на Западе. Ведь если они не будут улыбаться, хозяин их выгонит. И очереди, кстати, при частных хозяевах исчезли.

Другое дело, что улыбаться ни продавцы, ни официанты не стали. Да и собственность, сгенерированная Чубайсом, оказалось отнюдь не священной: для ее сохранности надо выстраивать особые отношения с государством. Помните, были такие собственники – Березовский, Ходорковский, Чичваркин? Аминь.

То есть, как ни закладывай под родными осинами пан-атлантический фундамент – все вырастает на нем русская особость.

У меня вот был случай – в Краснодаре поселился в гостиницу «Форум» и даже присвистнул: после российского провинциального раздрая в этом отеле была настоящая Европа. Однако Европа пала в первый же завтрак, когда мне принесли кашу и чай. Я попросил кофе, но услышал, что кофе «не положено». Чуть не поперхнувшись, я признался, что со мной такое впервые. «А мне-то вы зачем это говорите?!» – воскликнула девушка в белом фартучке. «Ну, вы же официантка», – ответил я. «Вот! – торжествующе подняла палец вверх девушка. – Приехали, а не знаете, что несклоняемые существительные не склоняются!»

Признаться, я не сразу понял, что «несклоняемым» для девушки было слово «официантка», в котором ей чудилось унижение: уважительным ей казался мужской род, «официант».

В России вообще всегда так: ты – про кофе, а тебе – про склонения. Пышен и высок в полях иван-чай. А происходит так потому, что отношения людей между собой (так сказать, в чистом поле, вне бизнеса или государства) – и определяют в итоге то, что называется бизнесом и государством. А суть русских отношений в том, что наши люди не признают в других себе равных, а потому не испытывают ни уважения, ни потребности относиться к другим как к себе. Мы – либо рабы, либо баре; либо надсмотрщики, либо зэки; либо элита, либо быдло, – и третьего не дано. Главная отрада русского человека, его убежище, – это «свой круг»: там-то тебя и примут, и обласкают, а чужаку не простят ничего. Весь мир русский человек делит на своих и чужих, проводя границу то по окраине страны, то по магазинному прилавку.

Следует ли из этого, что Чубайсу не надо было проводить реформы, а владелицу гостиницы «Форум» – устраивать дорогостоящий ремонт? Нет, не следует. Просто, выстраивая что-либо в России по европейскому («свобода, равенство, братство») шаблону, следует понимать, что в русском варианте «братство» все равно поменяет «р» на «л».

Отношения между людьми, эта национальная матрица, этот шаблон меняется куда медленнее, чем законы, правители или границы, – вот что я хочу сказать. Надстройка сильнее базиса: это не народ производное от царя, а царь производное от народа.

Безусловно, это знание не прибавляет оптимизма, – но зато позволяет избежать разочарований.

По крайней мере, за завтраком вне дома.

2009

НАСТУПАЯ СНОВА НА ГРАБЛИ

Когда мой московский знакомый сказал, что «за стенкой» (то есть в Кремле) среди сценариев кризиса рассматривают и развал России, я поднял бровь. Когда ту же информацию подтвердил главред «Эха Москвы» Венедиктов («рассматривается сценарий, как минимизировать последствия в случае распада страны»), я захохотал.

Трудно, знаете ли, представить, что обитатели «застенка» увидели вдруг то, что очевидно: если колосс на глиняных ногах поднимается с колен, он падает. Я под глиняными ногами имею в виду даже не углеводородную экономику, а принцип госустройства, который с таким упорством проводил в жизнь Владимир Путин, – пресловутую вертикаль власти. То есть когда все главные решения принимаются в Кремле, когда все правила едины от Калининграда до Владивостока, а вся местная инициатива – хотя бы в выборах губернатора и сенатора – выжжена дотла. Я другой такой крупной страны не знаю, где бы с успехом практиковался этот динозаврий принцип.

А вот свою страну знаю: поездил по ней немало. Но мог бы и не трудиться: самое сильное ощущение от России – что всюду все одинаково. Всюду проспект Ленина, всюду истукан в пиджаке, всюду театр с колоннами и бывший обком с голубыми елями, всюду ужас хрущевок и брежневок с самопальными лоджиями, а меж них на глазу – «элитные комплексы» в стиле «утрем нос Лужкову». Дороги разбиты, гаишники лютуют, из приличных магазинов только сетевые, одинаковые что в Воронеже, что в Хабаровске, что в Екатеринбурге, и всюду грязь да тоска.

Я вот только что прилетел из Тюмени – полное ощущение, что слетал в Иваново. Лишь Петербург и Суздаль оправдывают существование России в глазах путешественника: даже Москва – не город, а бизнес-центр, в котором все любопытное (то есть Третьяковку, Кремль и Воробьевы горы) можно осмотреть за полдня. Понятно, что однообразная серость – следствие вертикали советской власти, но сейчас-то зачем то же самое повторять? Почему для всех климатических зон у нас одинаковы нормативы и СНиПы? Почему Кавказ не вправе самостоятельно разрешить многоженство, Дальний Восток – левостороннее движение, Петербург – регламентировать переделку чердаков в мансарды?

Почему правила жизни в Рязани и Казани диктуют те, кто даже в пределах Садового кольца боится высунуть нос из членовоза с мигалкой?

Графства в Великобритании, штаты в США, земли в Германии, кантоны в Швейцарии – все это во многом самостоятельные государства, отличающиеся укладом, делегирующие федеральной власти весьма ограниченные полномочия.

Пора бы поумнеть и перераспределить власть – как, впрочем, и ответственность. Пусть люди живут как хотят – но пусть потом и винят себя, а не Путина. Разве что и в самом деле правда, что Россия – единственная в мире страна, которая, по замечанию Кирилла Набутова, второй раз подряд наступая на грабли, искренне радуется, что их не стырили?

2009

ЕГЭ: НАРОД И ПАРТИЯ ЕДИНЫ

Из социальных фобий я долго не понимал одну: российскую ненависть к единому госэкзамену, ЕГЭ. Его ненавидят и школьные учителя, и университетские преподы, и госчиновники, и школьники, – ЕГЭ сегодня держится только на воле небольшой группы людей из Минобразования, с министром Фурсенко во главе.

«ЕГЭ не отражает реальных знаний школьников». «ЕГЭ – это как выигрыш в лотерею». «ЕГЭ заставляет учителей натаскивать на ЕГЭ, а не давать образование».

Чего только я не наслушался от людей, включая тех, которые, как миленькие, сдавали сами (а теперь посылают сдавать своих детей) TOEFL, Test On English as a Foreign Language, главный экзамен по знанию английского языка для иностранцев, по схеме которого и был внедрен в русскую жизнь ЕГЭ. Чтобы все сдавали экзамены в одно и то же время. Чтобы все были в равных условиях. Чтобы оценка теста-экзамена не зависела ни от личности сдающего, ни от личности принимающего (принимающим является компьютерная программа).

Собственно, вот этого – равенства и объективности – в сегодняшней российской жизни больше всего и недостает, а компьютеризированный тест (неважно, какой – тест на IQ или цветовой тест Люшера) позволяет наиболее объективно оценить личность испытуемого. Не идеально, конечно, – но, подчеркиваю: наиболее объективно.

Когда любому школьнику, от Выдропужска до самых до окраин, предлагают в одно и то же время ответить на одни и те же вопросы (а точнее, сделать выбор из одних и тех же вариантов ответов), – да, это максимальная объективность. Другой нет. И я действительно не понимал, почему против этой прозрачной, практически Аристотелевой, логики, восставал весь сонм хулителей ЕГЭ. «Дима, – говорили мне хулители, – это мина подо всей системой образования как таковой. Мина подо всем лучшим, что удалось сохранить из советской системы».

Тогда я решил полезть на минное поле (и, кстати, то же предлагаю и вам). В интернете я без проблем нашел тестовые варианты ЕГЭ – и, спустя 23 года после окончания школы, решил сдать профильные географию, историю и русский язык. Не могу сказать, что все задания потрясли меня изяществом. Но могу сказать, что в итоге получил, условно говоря, три «четверки». Одна из которых, по русскому, меня разозлила: я там не смог правильно определить наличие примыкания, управления и согласования при наличии бессоюзных связей, – то есть того, чем я безо всяких проблем пользуюсь хотя бы в этом тексте. Но таков любой тест: он определяет знание правил, а не умение их применять. Но разве не таков любой экзамен? За умение применять правила нам выставляют оценки, увы, порою лишь в некрологе. И эти три «хорошо» были адекватной оценкой моим нынешним знаниям правил, пробелы в которых я затыкал логикой и практикой.

Так что, лично пройдя тест, я продолжал недоумевать, отчего весьма объективный ЕГЭ все так не любят.

А потом себя хлопнул по лбу.

Да вот именно потому и не любят, что ЕГЭ объективен!

Потому что желание персональных преференций, индульгенций, льгот, преимуществ, исключений из правил есть в России свойство не только правящего – чиновничьего – класса, но и класса управляемых.

Тот писаный закон, который устанавливает справедливость в виде как минимум равенства перед законом, не устраивает сегодня в России никого. Этот закон пишется для проверяющих из Европы, этот закон пишется для наивных и глупых, а на самом деле в России все – от высших до низших – хотели бы жить по-другому. Здесь мы на жалость учителю надавим, здесь приемную комиссию подмажем, здесь мы скажем, что наш ребенок был в расстроенных чувствах, – и вот эдаким макаром из школы в университет попадем. А представить, что компьютер объективно оценит нас всех, и ленивых, и богатых; и лукавых, и трудоспособных; и пускающих пыль в глаза, и не видящих в собственных глазах бревен, – да как же такое безобразие можно допустить?

Мысль о том, что существует сила высшая, равная для всех и неподвластная персонально нашей воле, действительно ненавистна сегодняшнему гражданину РФ. Именно поэтому ему так ненавистен ЕГЭ.

Но именно по этой причине министр образования Фурсенко (к которому, вообще-то, у меня есть вопросы) с примкнувшей к нему группой адептов введения ЕГЭ – достоин при жизни если не памятника, то хотя бы похвалы в этом тексте.

2009