Текст книги "Разыскания о начале Руси. Вместо введения в русскую историю"

Примечания

¹ После того в 1880 г. вышла вторая часть «Истории России», или владимирский период. (Здесь и далее примеч. авт.)

² Чтобы читатель мог наглядно судить о количестве и качестве ученых и писателей, с которыми специально или отчасти мне привелось полемизировать, до двадцати имен указано в самом оглавлении книги. Некоторым из них приходилось отвечать по нескольку раз.

³ Насколько сильна отрицательная (то есть антискандинавская) сторона исследований г. Гедеонова, можно заключить из того, что главные представители скандинавской школы (гг. Погодин и Куник) отдали ему полную справедливость и отступились от некоторых своих доказательств. Но положительная сторона (именно Хазарский хаганат в Киеве и пришествие князей с Балтийского поморья), конечно, не найдет себе подтверждения.

⁴ Только скептическая школа Каченовского заподозрила несостоятельность всего этого сказания, но говорила о том мимоходом, без связи с другими данными, не развивая ничего до конечных выводов и подчас просто увлекаясь своими отрицаниями. Тем не менее школа эта далеко не заслуживает того сурового приговора, который над ней произносили. Некоторые мысли, высказанные ею о русской летописи, нашли себе оправдание в позднейших исследованиях.

⁵ Кроме Фотия, имеем и другое современное свидетельство о первом появлении Руси под Царьградом. Никита Пафлагонянин в своем жизнеописании патриарха Игнатия упоминает о свирепствах скифского народа рось в окрестностях Царьграда, также без всякого намека на скандинавское происхождение.

⁶ Варуфорос не означает ли Вар — порог? В таком случае против славянского Веруци следовало бы поставить русское Варуфорос (а не Леанти), как происходящее от того же корня врети, варити.

⁷ Вероятное решение этого частного вопроса предложено много ниже; после исследования о народности болгар я пришел к заключению, что славянские названия порогов принадлежат наречию славяно-болгарскому.

⁸ Выписываем эти имена буквально, то есть не изменяя и тех, которые стоят в родительном падеже мужского или женского рода. В договоре Олега: Карлы, Инегельд, Фарлоф, Веремуд, Рулав, Гуды, Руалд, Карн, Фрелав, Рюар, Актеву, Труан, Лидульфост, Стемид. В договоре Игоря: Ивор, Вуефаст, Святославль, Искусеви Ольги, Слуды, Улеб Володиславль, Каницар Передславин, Шихберн, Сфандр жены Улебле, Прастен, Турдуви, Либнар, Фастов, Грим, Сфирьков, Прастен, Акун, Кары Тудков, Каршев, Турдов, Егриевлисков, Войков Истр, Аминодов, Бернов, Явтяг Гунарев, Шибрид Алдан, Кол-Клеков, Стеггиетонов, Сфирка, Алвад Гудов, Фудри Туадов, Мутур Оутин, купец Адун, Адулб, Иггивад, Олеб Фрутан, Гомол, Куци, Емиг, Турбид, Фурстен, Бруны, Роалд, Гунастр, Фрастен, Игельд, Турберн, Моны, Свен, Стир, Алдан, Тилена, Пубьинксарь, Вузлев, Синко Борич.

⁹ Прошу покорнейше обратить внимание на эти последние слова, особенно на форму Тыр. Она дает нам ключ к уразумению названий рек Истра и Тыра или Тора. Корень у обоих тот же, и это еще очевиднее, если обратить внимание на то, что греческое слово Tyras в латинской передаче является Dana – ister или Dana – ster наш Днестр. Напомним также наши реки Стырь на Волыни и Истру Московской губернии и древнеславянского бога – Стыря или Стрибога. Как Истр был имя и реки и лица, так точно и Дунай. Боярин Дунай встречается на Волыни в XIII в.

¹⁰ Оскол мог иметь ту же полную форму на-ольд, то есть Осколод или Оскольд, подобно тому как теперь река Яцольда. Да и самая Яцольда или Ясельда, если взять в расчет белорусское произношение, может оказаться видоизменением Окольды или Оскольды.

¹¹ Миклошич в своем сочинении: Die Bildung der Orstnamen aus Perso-nennamen im Slavischen (Wien. 1864) по примеру Куника отрицает существование имени Блуд у славян, хотя кроме руси оно было и у чехов. (См. о том Микуцкого «Замеч. о лето-славянском языке», в Записках Георг, общ. по отд. Этнографии I. 607.) Имя посла Лидульфост, м. б., есть испорченное Людогост. На существование последнего имени указывает новогородская улица Людгоща. (Поздн. примеч.)

О том, что Грим действительно было славянское имя, ниже доказывается именами: княжны Гримиславы, Гримка и фамилией Гримайло. Относительно Борич ниже я указываю, что надобно читать бирич, то есть название должности.

¹² Названия отдельных предметов могут иногда вводить в такое же заблуждение, как и названия народов. Например: чего проще, как Корсунские врата Новгородской Софии производить из города Корсуна? К названию присоединялись и другие обстоятельства: завоевание Корсуна Владимиром Святым и вывоз оттуда русскими некоторых художественных произведений. Действительно, и в древней, и в новой России эти врата производили из Корсуна, пока точные исследования Аделунга не убедили в том, что они не греческой, а западной или латинской работы.

¹³ Сведения свои о руссах Лиутпранд почерпнул у византийцев, и его название их нордманами есть просто перевод византийского понятия о Руси как о народе северном и даже надсеверном или «гиперборейском». Наир., Никита Хониат выражается о Руси так: «которых называют и скифами гиперборейскими» (168. Бон. изд.). (Поздн. примеч.)

¹⁴ Варяги на собственных кораблях ходили не далее Ладоги, то есть нижнего Волхова. На это указывает целый ряд фактов. Кроме торговых договоров Новгорода с Готландом о том свидетельствуют нападения шведов в 1164 и в 1317 гг. (См. Новгород, летописи.) (Поздн. примеч.)

¹⁵ Уже покойный Артемьев в своей диссертации «Имели ли влияние варяги на славян?» (Казань, 1845) основательно доказал несправедливость байеро-шлёцеровской школы, полагавшей, что варяги принесли цивилизацию в Россию; тогда как они сами были менее образованны, чем Киевская Русь. (Поздн. примеч.)

¹⁶ Обращаем внимание читателя на эту грамматическую неверность: Киев – мать, а не отец-город (на что указал и г. Бессонов в примечаниях к его изданию белорусских песен). Народ не мог выразиться таким образом: он говорит «матушка Москва», «батюшка Питер», а не наоборот. Очевидно, это название не народное, а книжное, заимствованное от греков: то есть буквальный перевод слова. Византийские писатели прямо называют этим именем Киев. Наир., у Киннама (С. 236 боннского издания).

Что под именем Руси разумелась в древний период преимущественно Киевская земля даже и у других южнорусских славян, весьма наглядный пример представляют известные слова Владимира Галицкого о киевском боярине Петре: «Поеха муж Русский объимав вся волости».

¹⁷ Начальную хронологию Нестора сами норманисты находят ошибочною; а именно на это указывал прежде Круг и в наше время г. Куника.

¹⁸ Для примера укажем на происхождение Переяславля, который будто основан на месте известного единоборства при Владимире Святом. Это не более как неудачная попытка осмыслить название города, вроде мифа о Кие, основателе Киева. Составитель свода не обратил внимания на то, что город Переяславль уже упомянут им в договоре Олега с греками. Это несообразность, бросающаяся в глаза; но другие несообразности, менее яркие, еще легче ускользали от наших старинных книжников. Например, могли ли они заметить следующую тонкость? В сказании о призвании князей говорится, что от этих князей новгородцы стали называться Русская земля; а между тем и в дальнейших известиях ясно, что именно новгородцы-то и не называли себя русью, а называли так обитателей Приднепровья.

¹⁹ Новгород, как известно, находился в подчиненных отношениях к Киеву, но издавна стремился к самостоятельности. Не лишено значения и то обстоятельство, что в дотатарскую эпоху новогородец не следовал примеру других подчиненных Руси племен и не старался усвоить себе имя русина, но продолжал именовать себя словенином. Новгород когда-то мог питать к киевскому господству чувства если не те же, то подобные тем, которые он питал впоследствии к московскому.

²⁰ Эти тавроскифы суть видоизменение более древнего названия греческого тиригеты или тырангиты, то есть обитатели берегов реки Тыра. Тыр, Тур и Таур или Тавр суть разные произношения одного и того же слова. Точно так же гиты, геты, готы и гуты суть видоизменение корня гыт, которое мы сближаем с кыт (в названии скифы). Звук г, как известно, легко переходит в к; а букву с считаем приставочною в слове скиты.

Что у греков скиты могло быть видоизменением слова геты или гиты с приставкою с по эолийскому произношению, было высказано еще Салмазием, лейденским профессором в XVII в. (см. Sulpicii Severi Sacrae historiae 310). А что тиверцы есть видоизменение слова тиревци, указано Шафариком. Тут перестановка звуков такая же, как в названиях ятвяг и явтяг, северы или севры и серевы или сервы (сербы).

²¹ Эти строки были написаны в 1871 г. Последующие мои исследования не только подтвердили тождество третьей группы руссов у арабских писателей с русью Тмутараканскою; но и обнаружили присутствие в том краю славянских болгар, бывших уже отчасти христианами, а также уяснили для меня их отношения к хазарам и народность последних. Русь владела хазарскими поселениями на Тамани и Тмутаракани до конца XI в. (см. ниже: «О славян, происхожд. дунайск. болгар» и «Русь и болгары на Азовск. поморье»).

²² Что название Скандия или Скандинавия (у Фредегара Schatanavia) есть видоизмененное слово Скития, в этом едва ли можно сомневаться. В источниках иногда рядом встречаются для нее оба именования, например у географа Равеннского: «великий древний остров Скития, который называется Сканца (Scanza)».

Познакомясь потом с сочинением Пинкертона (Recherches sur 1’origine des Scythes ou Goths. Paris. 1804), я убедился, что не мне первому пришла такая догадка. Пинкертон прямо указывает на недоразумения средневековых летописцев по отношению к Скифии и Скандинавии, начавшиеся с легкой руки Иорнанда (с. XIV). (Поздн. примеч.)

²³ Вообще варягам-норманнам посчастливилось не только у средневековых летописцев, но и у писателей Нового времени. Даже и в наше время продолжается как бы соревнование выводить основателей государств из Скандинавии. Так, талантливый польский историк Шайноха, соревнуя нашим норманистам, написал целое исследование (Lechicki poczatek Polski) и потратил немало труда на то, чтобы доказать основание Польского государства норманнами.

²⁴ Окончание – маты встречалось и в именах других народов, например яксаматы и тиссаматы. Что касается до отождествления имени сарматов и сербов, то оно предложено еще Чехом Вацерадом (в начале XII в.), списателем известного словаря Mater verborum.

²⁵ Склавы и сервы, как известно, получили у римлян значение рабов. Первоначально это значение произошло, вероятно, от того, что ближайшие части славянского племени (словинцы и сербы) были покорены римлянами. Возможно и то, что название склавы в смысле рабов перешло к римлянам от германцев, обложивших данью какое-либо славянское племя. У варваров обыкновенно племя господствующее называлось свободным, а подчиненное рабами; известны предания о рабах, возмутившихся против своих господ во время их отсутствия и завладевших их женами. Эти предания в древности встречаем в скифском мире, а в Средние века в мире славянском. В основе такого предания заключался, конечно, факт восстания покоренного племени, которое свергло свою зависимость от другого народа. В истории мы нередко встречаем примеры, как народное имя обращается в сословное или, наоборот, сословное в народное. Так мы полагаем, что сословие бояре совсем не означает больших; это опять та же попытка осмысления. Слово бояре находится в несомненной связи с народными именами бои, боиски, бойовары и т. и. Точно так же народное имя ляхи или лехи встречается у славян и в сословном значении; в этом значении оно сохранилось потом в слове шляхта. Славянское народное имя кривиты у родственного литовского племени получило значение жреческого сословия. Подобным образом можно объяснить и наше старинное слово сябр. Себр и доселе у иллирских славян означает крестьянина. Шафарик видел в этом слове название народа сабиры; а может, и то и другое есть видоизменение имени сербы, у римлян сервы, наше севера или северяне. Мы позволяем себе также наше старинное слово смерд, то есть простолюдин, сблизить с именами финских народов мери и мордвы (меренсы и морденсы Иорнанда). Оба эти названия, и мери и мордва, пошли, конечно, от одного корня, и название мерды могло когда-то означать часть финского племени, подчиненного славянам или вообще арийцам. Подобные примеры представляют аналогию и с именем русь, которое, очевидно, получало иногда оттенок сословный; как господствующее племя, она отличала себя этим именем от прочих славян и как бы придавала себе значение высшего, благородного сословия. По крайней мере, этот оттенок особенно заметен в X и XI вв.

²⁶ Название Таматархи, Тмутаракани или Тамани мы также приводим в связь с рекою Тана или Дана. И действительно, Кубань назывался у древних и Гипанис, и Танаис. А настоящее его название (то есть Кубань), конечно, происходит от Гипанис или Гупанис. Известно, что так же назывался у скифов нынешний Буг. Гупанис мы позволяем себе сближать с славянским словом жупан. Буг или Бог и Жупан, конечно, имели одно и то же значение владыки или господа; они подтверждают, какую тесную связь имели имена богов и героев с именами рек, то есть указывают на обожание или поклонение рекам. (Напомним реку Тырь или Стырь и Стрибога.) По этому поводу укажем на древнее название Амударьи Оксос. Мы позволяем себе сблизить это название с именем Аксай. Напомним скифский миф о трех Аксаях, сыновьях бога или царя Таргитая. Реки с именем Аксай и теперь еще встречаются на юге России и на Кавказе. Тот же корень акс мы видим и в названии Яксарта. Слово Аксай у скифов, по-видимому, означало владыку или героя; следовательно, название Оксос представляет аналогию с Гупаном, Бугом, Даном и т. и. (Может быть, и Ока есть такое же сокращение по отношению к Оксос или Аксай, как Рак, Араке или Арас.)

²⁷ Даки, так же как и датчане, вели свое происхождение от мифического героя Дана; однако они не были племенем германским; они не были также и славянским племенем. По некоторым соображениям мы полагаем, что в основе дакийской или настоящей валахо-румынской народности был элемент кельтический. (Не потому ли даки оказались так восприимчивы к латинскому влиянию и сохранили так упорно свое романское наречие посреди славянского моря? Притом влахами славяне и германцы называли по преимуществу кельтов.) Другая форма имени даков была давы и дай. Эта последняя форма соответствует видоизменению или собственно удлинению дан, дау, дава, глава, которые встречаются в сложных именах рек Молдава (нем. Moldau), Велтава и пр. Часть дако-влахов называется у нас молдавы, у поляков мультаны. Ввиду всех этих видоизменений мы позволим себе смелую догадку: Дан-река в смысле главного божества является у германцев (Годан или Одан); но это имя было весьма распространено у целого арийского племени; оно, может быть, скрывается в названии славянского Дажбога. (Посредствующие формы тут могли быть Дог, Дак или Дый, Дай и пр.) Кстати, приведем и еще некоторые сближения, которые мы позволяем себе относительно древних славянских божеств. Именно, Мокошь нашей летописи, может быть, находится в связи с греческим или скифским божеством загробного мира Залмоксис; а Симаргла напоминает военный клик паннонских сарматов, по Аммиану Марцеллину: Marha! Эта Мара или Марга (с переставленным придыханием Хмара), вероятно, была богинею смерти (от нее, может быть, и река Марава и божество Марана). Воспоминание о Данбоге или Даждьбоге как боге воды или влаги, может быть, сохраняется и доселе в нашем слове дождь. Точно так же мы почти ежедневно поминаем и бога Хорса; от его имени произошло слово хороший, как от Лада ладный, от Дива дивный и т. д. Дан, как мы видим, присутствует в названии главных рек на юге России: кроме Дона и Дуная, он есть в Днестре. Днепр может быть сокращено из Данапраг и значит «река-порог» или «порожистая река»; а может быть в названии Днепр (лат. Данапер) заключает имя божества Перуна. Днестр или Данастырь или Дан-Тыр также значит или «река Тырь» или «бог Тырь». Название Дан-Тырь или Дан-Тур напоминает Идантура или Идантурса, главного скифского царя и героя во время нашествия Дария Гистаспа. Слово Дан, означавшее реку, очевидно переходило и в понятие Бог во времена водопоклонения. Отсюда у германских народов этим словом стало обозначаться верховное божество, то есть Одан или Бодан.

²⁸ Вот наш ответ на вопрос норманистов: почему же ни византийские, ни арабские источники не говорят ясно о Руси ранее 862 г., то есть ранее так называемого призвания варягов? Когда бы византийцы ни заговорили о Руси, призвание князей всегда оказалось бы ранее. Составитель летописного свода имел настолько соображения, что он не мог поставить призвание князей позднее нападения Руси на Константинополь, когда он и самое появление ее объясняет призванием князей. Это нападение на Византию и есть наше историческое тысячелетие. Если бы оно случилось столетием ранее, то и призвание князей, вероятно, было бы внесено под 762 г.: оно, хотя бы только двумя или тремя годами, должно предшествовать нападению на Византию. Но у составителя свода не было настолько соображения, чтобы понять всю невероятность столь важных переворотов и завоеваний, совершенных в течение нескольких лет, то есть скорее, чем при Александре Македонском. Как византийцы заговорили о руссах вследствие их нападения на Константинополь в 865 г., так и арабы заговорили о них преимущественно вследствие их больших походов на Каспийское море.

²⁹ Отсюда нам понятны будут такие выражения у византийцев, как следующее: «Геты или, что одно и то же, склавины» (Феофилакт). Что имя гетов или готов было не чуждо славянам, показывает название одного славянского племени, в Фессалии и Пелопонезе, велегосты; а также присутствие слова гост или гаст в именах славянских богов. Это гост есть то же, что гот; между ними такое же отношение, как, например, между туры и турсьс. с является иногда не только в начале слова (скит, сполин, стырь и пр.), но и в конце.

Очень может быть, что имя готы или гуты пошло от одного корня с словом скиты или скуты, то есть от кут или гут. Напомним слова одного византийского писателя (Синкела): «Скифы, которым на родном языке имя готы». Уже Пинкертон в упомянутом выше сочинении доказывал родство скифов с готами. А после точных и подробных исследований Уккерта (Skythien. 1846) теория Нибура о монгольстве скифов не может иметь места. Уккерт доказал только, что скифы были племя арийское. Далее него пошел в том же направлении Бергман (Les scythes les ancetres des peuples germaniques et slaves. 1858). Из многих других трудов о том же предмете укажем на появившееся недавно сочинение Куно (Die Skythen. 1871), который в скифах видит славяно-литовскую (сарматскую) семью исключительно, что, по нашему мнению, не совсем справедливо. Мысли о связи некоторых скифских народов с славянами встречались и прежде между учеными польскими, чешскими и русскими (Коллонтай, Потоцкий, Шафарик, Венелин, Надеждин, Чертков и др.); но эти мысли не достигали достаточной ясности и достаточной степени обобщения.

³⁰ В настоящее время, увы, уже покойному. К великому сожалению, мы лишились его в конце 1875 г. Свой ответ ему я, за немногими исключениями, оставляю в том же виде, в каком он был напечатан при его жизни.

³¹ Как пример хвастливости этих саг и некоторого знакомства их с русскими преданиями укажем на сагу Олава Тригвесона. В ней вся слава обращения нашего Владимира Святого в христианство приписана юноше Олаву; причем последний держит речь, напоминающую то самое, что говорит мученик варяг по нашей летописи. В этом обращении Олаву помогает супруга Владимира мудрая Аллогия, в которой нельзя не узнать его бабку Ольгу. Сага хотя и путает события и лица, однако ее русский источник в данном случае не подлежит сомнению. Итак, почему же наша легенда о призвании варяго-руссов, столь лестная для норманнов, не отразилась в их сказаниях? Мы позволяем себе объяснять такое молчание поздним появлением и еще более поздним распространением самой нашей легенды: в том виде, в каком она дошла до нас, это не было собственно народное предание, сохранившее потомству память о действительном событии. Это было сплетение книжных домыслов и недоразумений.

³² Что русские послы из Византии возвращались в Киев через Германию, на это есть аналогия. У Герберштейна говорится о плавании русских послов в Данию из Новгорода в конце XV в. не обычною дорогой, то есть Балтийским морем, а Белым и Ледовитым. Источники дают нам объяснение тому во враждебных отношениях Руси с Швецией и Ганзейскими городами в эту эпоху (см. «Историко-географические известия Герберштейна» Замысловского // Жури. М. И. Пр. 1878. Июль). (Поздн. примеч.)

³³ Имя свевов, как известно, распространялось когда-то на народы, жившие на берегу Балтийского моря, и на Дунае, и на Рейне; от него произошли названия Швеции, Швабии и кантона Швица (откуда и название всей Швейцарии). Кстати, приведем замечание Венелина о том, что «славяне, жившие на островах (Волин и Узедом), у древних писателей назывались свенянами, suenones, от реки Свена» (Чтен. Об. и. и др. 1847. № 5). Мы, конечно, не будем выводить русь с Балтийского поморья; у балтийских славян также не было хаканов. (Да и с какой стати князьками этих славян или норманнов того времени отправлять посольства в Византию?) Но русь по языку своему могла быть признана соплеменною балтийским славянам. Наконец, Южная Россия в Средние века называлась не только Великая Скифия, но также и Великая Швеция (см. Antiguites Russes. Heimskringla), и, конечно, не потому, чтоб она была населена колонистами из Великой Скифии. Во всяком случае, выражение gentis Sueonum еще ждет разъяснения. (При этом необходимо иметь в виду то обстоятельство, что Вертинские летописи изданы по спискам, которые, сколько мне известно, не восходят ранее XV в.; следовательно, порча первоначального текста тут весьма возможна. (Поздн. примеч.)

Вообще норманизм до сих пор тщательно устранял или отвергал все известия, где говорят о туземной руси до призвания князей. Например, арабский писатель Табари (писал в конце IX или в начале X в.) говорил о руси, воевавшей на Кавказе с арабами еще в VII в. Г. Куник в своем трактате о призвании шведских родсов (Die Berufung der schwedischen Rodsen. 1844) всеми возможными способами старается доказать, что это известие ошибочное. Прав он или нет, но любопытно, что в числе доказательств видное место занимает пресловутое миролюбие славянского племени и его якобы непредприимчивый характер. Тут же рядом находим у него целую ученую диссертацию, которая пытается подтвердить известие аль-Катиба (современника Табари) о нападении руссов на Севилью в 844 г. Известие это, очевидно, ошибочное; с чем согласился после и сам г. Куник по поводу исследования г. Гедеонова.

³⁴ См.: Les origines de la Confederation Suisse par Albert Rillet. Seconde edition. Geneve et Bale. 1869. А также его полемическую брошюру Lettre а М. Henri Bordier. 1869.

³⁵ Имя Нестора прибавлено только в Хлебниковском списке, который относится ко второй половине XVI в.: ни в Ипатьевском, ни в Лаврентьевском его нет. Над вопросом о летописях кроме г. Погодина в последние десятилетия работали гг. Казанский, Беляев, Сухомлинов, Срезневский, Соловьев, кн. Оболенский, Костомаров. Прекрасный свод всех предыдущих работ, дополненный собственными соображениями и выводами, представил г. Бестужев-Рюмин в своем труде «О составе русских летописей» (1868).

³⁶ Укажем некоторые элементы в Сильвестровом отделе, которые по всем признакам принадлежали более поздней редакции. Например: 1) Значительно подновленный язык (по языку весь Киевский свод представляет целое). 2) Несогласие начальной хронологической росписи с дальнейшей расстановкой лет по княжениям. 3) Рассказ о крещении Владимира уже так далеко отстоял от самого события, что в его время существовали различные мнения о том, в каком городе крестился Владимир. 4) В рассказе о посольстве разных народов к Владимиру с предложением веры жиды казарские говорят, что Бог разгневался на их отцов, расточил их, а Иерусалим и землю их отдал христианам. Это могло быть написано только во время Иерусалимского королевства, и, судя по тону рассказа, не в начале его существования; а оно только что сложилось в начале XII в. 5) Употребление таких этнографических терминов в начале свода, которые распространились на востоке Европы во время крестовых походов; кроме немцев, укажем особенно на слово венедицы и фрягове. Немцы и венедицы (венециане) Слова о полку Игореве намекают на ту же эпоху. Некоторые исследователи, впрочем, относят к числу вставок и то, что едва ли можно к ним отнести, например рассказ об ослеплении Василька. Но этот рассказ и вообще участие выдубецкого игумена-летописца к судьбе Василька сделаются нам вполне понятны, если вспомним, что несчастный князь перед своим ослеплением заезжал помолиться именно в Выдубецкий монастырь и там ужинал у игумена.

³⁷ Г. Погодин и сам утверждает, что последняя часть Киевской летописи принадлежит Выдубецкому монастырю, а не Печерскому (ibid. 44). Было бы несогласно с духом и обычаями древнерусских монастырей предполагать, что одна и та же летопись, одно и то же дело, начата в Печерском монастыре, а окончилась в Выдубецком. Обращу еще внимание на следующее обстоятельство. Даниил Романович в 1245 г., отправляясь в Золотую Орду, по словам Ипатьевского списка, при проезде через Киев останавливался именно в том же Выдубецком монастыре и служил там молебен. Это бросает некоторый свет на связь Волынской летописи с Киевской по Ипатьевскому списку. Вышеуказанное совпадение двух Рюриков, в начале и в конце Киевско-Выдубецкой летописи, могло быть случайное и не иметь особого значения. А сопоставление двух игуменов Выдубецкого монастыря, Сильвестра и Моисея, сделано еще Срезневским («Древние памятники письменности», под 1200 г. Известия Акад. и. Т. X. С. 167). (Поздн. примеч.)

³⁸ См.: П. С. Р. Л. I. 251. А сама рукопись, в которой заключается этот летописец, хранится в Московской Синодальной библиотеке; если не ошибаемся, в настоящее время под № 132.

³⁹ Т. е. предположить у кривичей, мери и чуди IX в. приблизительно такие же развитые формы государственного быта и международной политики, какие существуют в Европе в наше время, предположить нечто вроде федеративного парламента.

⁴⁰ Эта путаница отразилась и в тех этнографических умствованиях, которыми начинаются наши своды; там русь то упоминается отдельно от варяг, то связывается с ними. К довершению запутанности укажем на то обстоятельство, что в некоторых сводах (Софийском, Воскресенском и Тверском) первобытными насельниками или обитателями названы в Новгороде славяне, а в Киеве варяги. Таким образом, рядом с пришествием в Новгород варягов то из Прусской земли, то из немецкой можно поставить еще пришествие их из Киева.

⁴¹ Другая ее форма, судя по Константину Багрянородному, была Ельга. Переход начального е в о и обратно был у славян обычным; напр.: озеро – езеро, ерел – орел, елень – олень, Волос – Белес и т. п.

Но е вместо о есть принадлежность собственно славяно-болгарского языка: следовательно, Ельга подтверждает, что Константин в своем известии о Руси, вероятно, пользовался болгарскими переводчиками. (Это соображение имеет значение и при объяснении его известия о порогах. – Поздн. примеч.)

⁴² Игорем можно отчасти объяснить и ту популярность, какую приобрел у нас святой Георгий. Это последнее имя выговаривается Егорий или просто Егор. Мы думаем, что на такое превращение повлияло созвучие его с прежним Игорем. Как известно, принятые нами христианские имена народ в живом говоре переделывает по-своему. Так, вместо Евдокии явилась Авдотья, вместо Николая Микола (по меткому заключению П.И. Мельникова, напоминающий крестьянского героя Микулу Селяниновича, и т. п. Кроме фонетических влияний в этих превращениях участвовали и старые, привычные имена, и филология при обсуждении упомянутых переходов никоим образом не должна упускать из виду эту черту, которая, конечно, встречается и у других народов. На нее указал и свящ. Морошкин в своем «Славянском именослове» (С. 96). Мимоходом замечу, что Игорь, герой «Слова о полку Игореве», в крещении был назван Георгий. То же имя носил Игорь Ольгович, судя по одному синодику (Историко-статист, описание Чернигов, епархии. Кн. V. С. 36).

Как имя Олега находится в связи с названием нашей главной реки, так и слова Ингор и Унгор можно поставить в связь с названием народа угров. Это название дано ему русскими славянами; оно, конечно, писалось прежде через юсь и выговаривалось Унгры откуда с приставкой в получились вунгры или венгры. О распространенности этого названия по соседству с славянским миром свидетельствует и другое финское племя, ингры, которое у русских перешло в Ижору (как Ингослав в Ижослав), обозначающее название и реку и племени. Другая форма этого названия, следовательно, будет Угра, и, действительно, в России есть несколько рек с этим названием. Оно указывает на связь имени народа угорского с именами рек. Наша южная река Унгол или Ингул при известном переходе р в л и обратно предполагает другую форму, Унгор или Ингор (как Сура и Сула, Тура и Тула и пр.), а известно, что дунайские угры вышли из Южной России. На северо-востоке России также обитал финский народ югра или угра, но и там также были реки с названиями: Угра (приток Печоры), Угла и Юг или Уг, что, конечно, сокращено из Угл. Таким образом, название угры или угричи одного происхождения с именем наших угличей. Итак, ясно, что имя Игоря было туземное и отнюдь не пришло к нам из Скандинавии.

⁴³ По поводу укажу на слова Ильмень и Лиман] у нас последнее слово производили из греческого языка, а первое относили, кажется, к финскому. Между тем здесь только разное произношение одного и того же слова. Днепровский лиман в «Книге большому чертежу» называется Ильмень. В географическом атласе амстердамского издания XVII в. (Gergardi Mercatoris) этот Лиман назван Ilmien iacus. Слово Оскол можно встретить и в названии других рек. Ворскла в летописи называется Воръскол и Въроскол, а самый Оскол встречается в форме Въскол (Ипат., под 1170). Сюда же мы относим Яцольду, предполагая в ней древнюю форму Аскольда и даже просто Аскольды; пример Ворсклы показывает нам, что с течением времени мужское название способно переходить в женское. До какой степени видоизменялось иногда одно и то же название в разные времена или по разным местностям, свидетельствует река Альта. Это имя встречается в следующих видах: Льто, Альта, Олюта, Лютая, Лтава, Влтава и пр.