Текст книги "Солнечный зайчик"

Он схватил сына и стал шлёпать его по попе, затем стал лупить уже не разбирая – по спине, по рукам, по голове. Мишка закричал и стал вырываться, но Денис схватил его за волосы и продолжал лупить. Вера сначала оторопела – настолько внезапно всё произошло, а потом бросилась их разнимать. Это ей не удалось – в горячке Денис отпихнул её, и она ударилась о шкаф. Даже не почувствовав боли, она закричала на мужа:

– Прекрати немедленно!

Денис прекратил лупить Мишку, но не отпустил его, и закричал на Веру:

– Он достал уже своими выходками!

Вера молча развернулась и влепила мужу оплеуху. Денис дёрнулся, отпустил Мишку, и, всё ещё в горячке с размаху кулаком ударил по деревянному дверному косяку. Раздался короткий треск, сверху посыпалась штукатурка. Коротко ругнувшись, Денис заперся в ванной и открыл воду. Вера прижала всхлипывающего Мишку к себе, он весь дрожал и постоянно повторял:

– Я же не хотел кричать.

Подержав несколько минут Мишку в объятиях, Вера немного успокоила сына и пришла в себя сама. Мишка снова стал бродить по комнате, но на этот раз молча. Вера решила успокоить мужа, она постучала в дверь ванной и сказала:

– Открой!

Щёлкнула задвижка, и дверь ванной приоткрылась. Денис сидел, подставив правую кисть под струю воды, на его левой щеке алел отпечаток Вериной ладони.

– Больно? – спросила Вера, имея в виду щёку.

– Больно, – ответил Денис и вытащил руку из-под струи воды. Только сейчас Вера заметила, что его кисть заметно опухла, а мизинец неестественно вывернут. Она взяла его кисть в свои ладони, Денис поморщился от боли.

– Что у тебя с рукой? – спросила Вера.

– Не знаю, но очень больно. Кажется, мне надо в больницу, – ответил Денис, осторожно отставив в сторону правую руку.

Вера помогла Денису одеть куртку, и он пошёл в больницу. Вернулся он только через два часа, когда Вера уже начала волноваться. Его правая кисть была скрыта под белой повязкой.

– Ну как? – спросила Вера, помогая Денису снять куртку.

– Сказали – перелом пястной кости, – морщась, ответил Денис. – Наложили гипс, говорят – через месяц заживёт.

– И как ты всё объяснил? – немного успокоилась Вера.

– Сказал – поскользнулся и упал, – насупился Денис.

– Ага, очнулся – гипс, – окончательно отлегло у Веры. – В следующий раз будешь думать, прежде чем руками махать.

– Мишка как? – спросил Денис.

– Вроде успокоился, – вздохнула Вера.

Однажды вечером Денис спросил:

– Вера, какие планы на выходные?

– Ты же знаешь – никаких. А что? – ответила Вера.

– Помнишь Славку, мы с ним в одной группе учились? Он ещё нас познакомил. Приглашает нас в выходные на шашлыки.

Конечно же, Вера помнила Славку. К тому же Денис время от времени с ним созванивался. Славка женился на год позже Дениса с Верой, у него была дочь, на пару лет младше Мишки. Вера напряжённо спросила:

– Собираются с детьми?

– Нет, без детей, – Денис не обратил внимания на напряжённый тон вопроса. – Они ещё дом не достроили, для детей условий нет, так что чисто по-студенчески. Ещё Юрка с женой хотел приехать – если не проспит и не забудет.

– А чего, давай съездим развеемся, – облегчённо сказала Вера. – Родители с Мишкой останутся?

– Да, я уже спрашивал, – ответил Денис. – Бабушка только просила вернуться пораньше, ну, это она всегда так говорит.

В воскресенье утром Денис подогнал машину к подъезду. Вера не захотела садиться за руль, хотя маршрут пролегал за городом, и пробок не предвиделось, дорога была для неё незнакомой. Денис бывал у Славки ещё во времена учёбы в институте, и поэтому машину вёл уверенно. Родители Славки жили в небольшом посёлке, который был достаточно близко к городу, чтобы Славка мог ездить на работу в город, но всё же достаточно далеко, чтобы во время учёбы в институте он смог получить общежитие. Через год после окончания института Славка женился, и его родители смогли получить участок недалеко от своей пятиэтажки, где и начали строить дом для молодожёнов. Потом у Славки со Светкой родилась дочь, и строительство затормозилось. Новый толчок возведение дома получило пару лет назад, когда Славкин отец вышел на пенсию. А так как до этого он работал прорабом на стройке, то все оставшиеся невостребованными профессиональные навыки он применил здесь. Результат не замедлил сказаться. Когда Денис с Верой подъехали к концу поселковой улицы, они увидели монументальный кирпичный дом, который смело можно было назвать трёхэтажным, настолько высоким был фундамент. Но до окончания строительства было ещё далеко – контуры гаража были намечены несколькими кирпичами, крыльцо в дом заменял деревянный строительный трап, а участок вокруг дома был живописно заполнен кучами песка, корытом для бетона, штабелями кирпича и другими милыми сердцу отставного прораба признаками стройки. Впрочем, огород за домом был в полном порядке – похоже, Славкин отец дневал и ночевал на объекте. На шум машины из-за дома вышел Славка. За несколько лет, когда Вера его не видела, он возмужал, но в целом мало изменился.

– Загоняйте машину на участок, – скомандовал Славка и показал на место рядом со своим «Фордом». Пока Денис разворачивался и ставил машину, Вера подошла к дому. В дверном проёме показалась девочка с русыми косичками, следом вышла Светка. Мама Славки хлопотала у стола, который накрыли прямо на площадке за домом. Отец колдовал у мангала.

– Пойдёмте, я покажу вам дом, – подошедший Славка широким хозяйским жестом показал на деревянный трап, ведущий в дом. Вера опасливо прикинула высоту трапа и позвала:

– Денис, иди, а я буду за тебя держаться.

Внутри дома тоже всё говорило о незаконченном строительстве – на вешалке в углу висела строительная одежда, на голом бетонном полу в углу лежали инструменты, всё это освещала голая лампочка без абажура. Славка с гордостью проводил экскурсию:

– Здесь у нас кухня, – он показал на помещение с газовой плитой у оштукатуренной стены.

– А здесь будет детская, – он провёл гостей в большую пустую комнату с окнами на улицу.

– А здесь пока отец живёт, – он открыл дверь в небольшую комнату с окнами на огород, из мебели в комнате была застеленная кровать и стул.

– А здесь у нас удобства, – в отличие от других помещений сан-блок блестел новой сантехникой и свежеуложенной плиткой.

– Пойдём наверх, я вам спальни покажу. А какой там вид из окна! – Славка направился к деревянной лестнице без перил.

Вера посмотрела на лестницу и решила не искушать судьбу:

– Вы идите, а я здесь побуду.

Она смотрела по сторонам и пыталась представить, как всё будет выглядеть после окончания строительства. Дом был гораздо больше, чем их с Денисом квартира. Вот бы у них был такой дом! К реальности её вернул порыв ветра из открытых окон. Судя по ядрёному запаху, недалеко располагалась животноводческая ферма. Окончательно испортила идиллию Света:

– Мне надо пойти на огород, помидор нарвать. Столько возни с этим огородом – ты не представляешь!

Вера представляла – в детстве у деда в деревне с огородом хлопот было не меньше. Жизнь в своём доме стала утрачивать привлекательность. В это время на улице раздался шум подъехавшей машины.

– Наконец-то Юрка приехал, – Славка радостно сбежал по лестнице со второго этажа.

Вера выглянула в окно. На обочине перед домом остановились видавшие виды «Жигули» 7-й модели. Юрка, всё такой же длинный и нескладный, как и в студенческие годы, пожимал руки Денису и Славке, приговаривая при этом в своей прежней манере – то ли всерьёз, то ли прикалываясь:

– Ну здорово, коль не шутите.

С пассажирского места вылезла невысокая молодая женщина крепкого сложения, с короткой стрижкой и в одежде такого туристического стиля, как будто она прямо сейчас собиралась отправиться в горы. Вера спросила подошедшую Свету:

– Что, ожидается поход на природу?

– Это Оля, Юркина жена. Она всегда так выглядит. Даже, наверное, в Большой театр так ходит, – пояснила Света.

– Народ, привет! – Оля тем временем поздоровалась с ребятами и радостно помахала рукой Славкиным родителям, выглянувшим из-за дома.

– Юрок, давай машину во двор загоняй! – скомандовал Славка.

– Ты думаешь, это так просто? – в своей загадочной манере ответил Юрка, забрался в «Жигули», завёл двигатель и стал пытаться рычагом переключения скоростей включить задний ход. Машина рычала, тряслась, но с места не двигалась. Оля решительно подошла к водительской дверце:

– Вылезай, тут нужен профессионал.

Юрка обиженно выбрался из машины. Оля моментально забралась на водительское сиденье, немного погазовала, покрутила рычагом переключения скоростей, после чего решительно ткнула его в только ей понятное положение и крикнула в окно:

– Славка, командуй!

Наверное, она хотела сказать «С дороги!», потому что едва Славка успел отскочить, «Жигули», подняв облако пыли, задним ходом влетели в ворота. Оля с довольным видом вылезла из машины и достала с заднего сиденья фотоаппарат, по виду стоивший дороже, чем «Жигули».

– Чего новую машину не купишь? – спросил Денис Юрку.

– Все деньги на другую технику ушли, – за мужа ответила Оля и похлопала по фотоаппарату. – Я фотохудожник, это мой хлеб. А машина и эта ещё неплохо ездит.

– Ребята, давайте за стол, а то шашлык остынет, – подошла Славкина мама.

Расселись за стол. Славкин отец принёс блюдо с шашлыком и объявил:

– Спиртного не будет, так как все за рулём.

– Да, и все за одним, – тут же отозвалась Оля и ткнула мужа в бок. – Назад я поведу, а то опять будешь пытаться грузовики таранить.

– Да, Юра может, когда задумается, – подтвердил Славка.

– Один раз только и было, да и то несильно, – обиделся Юрка.

Пока управлялись с шашлыком, вспоминали однокурсников. Родители Славки в разговоре не участвовали, просто умиротворённо слушали. Постепенно разговор перешёл на текущие дела. Денис стал увлечённо рассказывать о своей работе. Славка стал с ним спорить. Неожиданно Славкина мама спросила:

– Оля, а как ваш мальчик?

Немного помявшись, Оля своим бодрым голосом ответила:

– Всё нормально, на следующей неделе снова в поход.

– В какой поход? – испуганно спросила Славкина мама.

– По больницам, – так же бодро ответила Оля.

Вера отложила недоеденный кусок шашлыка:

– А что с ним?

За столом повисла тишина.

– Ставят органическое поражение центральной нервной системы – ответила Оля уверенным голосом, но без прежней жизнерадостности. – Я же рожала дома. А через две недели началось осложнение, нас положили в больницу. Там кололи антибиотиками, инфекцию в конце концов убили, но говорят, что и мозг тоже. Когда выписывались, они мне его отдавать не хотели, говорили – он умрёт у вас на руках. Я говорю – вам какое дело, умрёт – похороним. Но я хочу сама в этом участвовать, а не чтобы мне бумажку вместо сына выдали. Там у нас с ними чуть до прокуратуры не дошло. Зато дома сразу на поправку пошёл. Сейчас полтора года, уже на звуки реагирует, сам что-то говорит, вставать пытается.

– А где он сейчас? – робко спросила Вера.

– Дома, с моими родителями.

– Ну и как они?… – Вера не закончила фразу, но Ольга поняла вопрос.

– Нормально, – в её и так решительном голосе прозвучали металлические нотки. И, чуть подумав, повторила более мягко: – Нормально.

И тут же, без паузы, глядя на Веру в упор, решительно спросила:

– А у вас что?

– Аутизм, – автоматически ответила Вера и тут же спохватилась – не сказала ли лишнего.

– Аутизм – это ерунда, это легко корректируется, – безапелляционно заявила Оля.

– Оля, тебе в церковь надо бы с ним сходить, помолиться, – неуверенно сказала Славкина мама.

– Пыталась, – в голосе Оли опять появились весёлые нотки. – Нас оттуда выставили. Он плакать начал, и местные бабки сказали – «уходите, вы мешаете».

Вновь повисшую тишину прервал Славка:

– Я пойду принесу гитару.

Вера встала из-за стола. Она отошла к краю участка и облокотилась на невысокий забор. Солнце уже склонялось к западу, тени от невысоких деревьев уже дотянулись до стены дома. Вера была потрясена услышанным. До этого она считала, что проблемы её сына, её проблемы – очень серьёзны, а оказалось, что есть люди, которые считают их ерундой. И не потому, что их это не касается, а потому что их проблемы более серьёзны. Сзади подошла Света:

– Ну всё, Славка гитару вынес, теперь это надолго.

Она немного помялась и несмело продолжила:

– Вера, я хотела с тобой посоветоваться. Славка хочет второго ребёнка. Вот вы с Денисом не собираетесь…

И тут же осеклась, поняв, что затронула больную тему. Вера сделала усилие над собой и деланно равнодушным тоном ответила:

– Ну а что такого? Вашей девчонке сколько лет? Ну вот и не затягивайте, чтобы большой разницы в возрасте не было.

А сама подумала – Светка умеет ляпнуть невпопад, причём не со зла, а по простоте душевной. Простушка, и в жизни у неё просто и понятно. А тут… Им с Денисом только второго ребёнка для полного комплекта не хватает! Вера решительно оттолкнулась от забора и вернулась к столу. Там Оля уже забрала у Славки гитару и напевала песни из своего туристического репертуара. Но вдруг она запела песню, которую Вера никогда раньше в походах не слышала:

 
Я мечтала о морях и кораллах
Я поесть мечтала суп черепаший…
 

Вера смутно вспомнила, что это песня из старого советского фильма. Она не помнила, про что фильм, помнила только, что никогда не могла досмотреть его до конца – таким грустным и трагическим он ей казался. Вера подошла к Денису, положила ему руку на плечо и сказала:

– Нам пора ехать.

Оля допела последний куплет:

 
А весною я в несчастья не верю
И капели не боюсь моросящей
А весной линяют разные звери
Не линяет только солнечный зайчик.
 

Она отложила гитару и поднялась:

– Я отгоню машину, чтобы Денис смог выехать. Да и нам тоже пора собираться.

Когда из посёлка они выехали на трассу, Денис обронил:

– Отважная женщина.

– Ты про Ольгу? – уточнила Вера.

– Да, – подтвердил Денис. – На такое непросто решиться.

– Дура она, твоя Ольга! – внезапно взорвалась Вера. – Она хоть понимает, что это навсегда? Что больше жизни никакой не будет? И она ещё рассуждает: аутизм – это ерунда! Вот посмотрим на неё лет через пять!

– Они с Юркой сделали свой выбор, – жёстко сказал Денис и добавил: – Как и мы.

Вера сердито отвернулась. Глядя в окно, она как бы про себя сказала:

– Славка со Светкой хотят второго ребёнка.

– Ну и кто им мешает? Забыли, как это делается? – Денис ещё не остыл.

– Светка у меня спрашивала – а как мы? – Вера повернулась к Денису.

– Что – мы? – не понял Денис.

– Ну, не собираемся ли мы второго заводить?

– Тебе чего, одного мало? С этим не знаем, чего делать.

– Да, мало! – снова взорвалась Вера. – Мне мало за кем-то просто ухаживать, я хочу какой-то отдачи. Я хочу, чтобы он обнял меня, поцеловал, приласкался. А Мишка холодный. Он хороший, но холодный. Я с ним не чувствую себя полноценной матерью. Я хочу, чтобы он не только нуждался во мне, но и как-то показывал свою любовь. Ты понимаешь меня?

Денис сосредоточенно глядел на дорогу, пальцы его рук побелели, так крепко он сжимал руль.

– Дениска, давай родим второго, – Вера подалась к мужу, насколько позволял ремень безопасности. – Девочку. А Мишка будет её любить. Он хороший, он всё понимает. А она вырастет и будет за ним ухаживать.

– Девочки-аутисты гораздо более тяжёлые, чем мальчики, – процитировал Денис книжку про аутизм.

– Там было написано, что мальчиков-аутистов рождается втрое больше, чем девочек. К тому же почему она будет аутистом? Аутизм не передаётся по наследству.

– Нет, блин, аутизм передаётся воздушно-капельным путём, – съязвил Денис. – Ты врачей послушай – по их мнению, вообще все болезни передаются по наследству.

– Нашёл кого слушать, – обиделась Вера. – Ну хорошо. В твоём роду психи были?

– Насколько я знаю, нет, – задумался Денис. – А в твоём?

– Ты же знаешь, как с моей роднёй говорить на эту тему, – вздохнула Вера.

– Давай тогда начнём с моей родни, – стал рассуждать Денис. – Про материнскую родню ничего выяснить не удастся – её родители приехали сюда, когда мать ещё маленькая была. А там, откуда они приехали, я не знаю, как родню искать – столько лет прошло, и связей никаких не осталось. А у отца жива тётка, она так и живёт в той деревне, откуда отец родом. Можно к ней съездить.

– Вот давай в следующие выходные и съездим. Это далеко? – сразу перешла к делу Вера.

– Не очень, за день управимся – успокоил Денис.

Уговорить родителей Дениса остаться с Мишкой было несложно. Последнее время они всё охотнее брали его к себе. Они привыкли к особенностям его поведения. Скорее даже изучили эти особенности и знали, что делать с внуком в разных ситуациях. К тому же повод был благой – проведать родню. Николай Петрович посокрушался, что здоровье не позволяет ему поехать – всё же поездка займёт целый день. Но скорее всего он не хотел менять привычный распорядок и не пойти с Мишкой в гараж. Николай Петрович охотно брал внука с собой и проводил с ним в гараже почти целые дни, пытаясь объяснить, как мастерить несложные поделки. А в погожие дни дед с внуком подолгу гуляли в парке, который находился по дороге к гаражу. Людмила Алексеевна скептически относилась к посещениям гаража, главное неудовольствие у неё вызывало то обстоятельство, что внук на целый день оставался без обеда. Но Николай Петрович успокаивал супругу:

– Мы с Мишкой в гараже себе чайку приготовим, голодными не останемся.

Поэтому Денис с Верой смело отправились в путь, не ставя родителей в известность об истинной цели поездки. Накануне Николай Петрович созвонился с тётей Машей и предупредил о приезде сына с невесткой. Тёте Маше шёл 81-й год, но её голос по телефону звучал бодро. Она сказала, что в выходные к ней как раз собирается дочь Тоня, которая живёт с семьёй в соседнем райцентре.

Вера мало общалась с дальней роднёй мужа, и в деревне, где прошло детство Николая Петровича, никогда не бывала. Денис тоже в деревню редко выбирался, и последний раз был там ещё до свадьбы с Верой. Несмотря на хорошую погоду и неплохую дорогу, ехали несколько часов. Денис вёл машину не спеша, с удовольствием вспоминая, как ездил в деревню с родителями ещё на электричке, а дальше на автобусе. На правах старожила он рассказывал Вере о местных достопримечательностях, и даже специально остановился на холме, откуда открывался потрясающий вид на поля. Вера обратила внимание на белеющие на горизонте стены, похожие на крепость.

– Это старый монастырь – пояснил Денис. – Я там никогда не был, всё как-то не по дороге. И сейчас заехать не получится – сильно не по пути.

Наконец они въехали в деревню. Похоже, за последние годы она сильно разрослась. Свежепостроенные кирпичные дома стояли за высокими заборами, потеснив старые деревянные деревенские домики в три окошка. Денис два раза проехал деревню из конца в конец, но так и не вспомнил, где стоит дом тёти Маши. Пришлось спрашивать у местной жительницы.

– А, вам Мария Макеева нужна? – старушка назвала тётю Машу ещё по девичьей фамилии. – Так вы как раз мимо проехали.

Денис подошёл к калитке. Глядя на него, Вера подумала, что он не помнит этот дом. Но Денис привычным движением перекинул руку через калитку, моментально нащупал щеколду и открыл дверь.

– За последние двадцать лет ничего не изменилось, – пояснил он Вере. – Только забор вроде ниже стал.

– Это ты вырос, – ответила Вера.

Тётя Маша встречала их на крыльце, приветливо улыбаясь.

– А собачка ваша где? – спросил её Денис. – У вас такая рыжая собачка была?

– Собачка умерла двенадцать лет назад, – ответила тётя Маша. – Как доехали? А ты Вера?

– Да, – немного смущённо ответила Вера.

– Ну проходите в дом. Сейчас Тоня стол накроет.

Вера осторожно поднялась по лестнице на веранду. Денис уверенно прошёл вглубь дома. Вера задержалась в коридоре, посмотрела по сторонам, провела рукой по брёвнам, из которых была сложена стена дома. В комнате горел свет, отражаясь от посуды, стоящей на столе. Тётя Маша стала поправлять тарелки и раскладывать вилки. Из кухни выглянула стройная женщина в спортивном костюме. Короткая стрижка и курносое лицо делали её похожей на беззаботного подростка, но внимательные глаза за модными очками выдавали возраст и образование.

– Ребята, садитесь за стол, сейчас картошка сварится, – пригласила она. Вера поняла, что это Тоня, дочь тёти Маши. Она представляла её совсем другой. Ведь тётя Маша – сестра Анны Кузьминичны, бабушки Дениса, получается, что Тоня – двоюрная сестра Николая Петровича, отца Дениса. Но Николай Петрович выглядел гораздо старше Тони, ей бы Вера дала не больше 35 лет. Тем временем Тоня разложила по тарелкам деревенскую еду – варёную картошку, салат из овощей, солёные грибы. Тётя Маша тоже пыталась хозяйничать, но Тоня её остановила:

– Ма, ты садись, я сама всё сделаю. Как доехали? Как мама? Чего дядю Колю с собой не захватили? – спросила она Дениса.

Вера с волнением ждала, когда спросят о Мишке, но разговор ушёл в сторону обсуждения всё более и более дальней родни. Этих родственников Дениса Вера не только не видела, но даже о них раньше не слышала. Она потеряла интерес к разговору и стала осматриваться по сторонам. Комната, где они сидели, была самой большой в доме, другие две комнаты, двери в которые были открыты, были заметно меньше. Окна большой комнаты выходили во двор, а почти всю противоположную стену занимала белёная печь.

Мебель в комнате была старая, ещё советских времён, на её фоне бросался в глаза современный телевизор. На тумбочке, застеленной вышитым полотенцем, лежал сотовый телефон. На стене над тумбочкой висело две большие чёрно-белые фотографии в рамках. На левой был изображён мужчина с усами и бородой, в высокой меховой шапке. На правой – офицер в советской военной форме, с двумя рядами орденов на груди, лицо его неуловимо напоминало Тоню. А Тоня, заметив, что Вера пристально разглядывает фотографии, прервала разговор с Денисом и пояснила:

– Это мои предки. Слева – Кузьма Иванович Макеев, мой дед, и, получается, Денисов прадед. А справа – отец, Константин Павлович Андреев.

– А где он сейчас? – спросила Вера.

– Умер давно, уже двадцать лет, – за дочь ответила тётя Маша. – Он военным был, офицером, по всей стране мотался. А когда в отставку ушёл, мы сюда вернулись. Ну, давайте чай пить. Тоня, неси чашки.

Из кухни вышла серая кошка, не спеша пересекла комнату, осторожно понюхала колени Дениса, потом подошла к Вере, ткнулась носом в колено, присела и в один прыжок оказалась у Веры на коленях.

– Прогнать? – расставляя чашки, спросила Тоня.

– Нет, пусть сидит, – погладила кошку Вера.

– Денис, на кладбище заедете, бабушку Анну проведать? – спросила тётя Маша. – Да, раньше как родня на праздник приедет – за столом тесно было, а сейчас уж и не осталось никого. Вон, у Тони дети тоже не очень в деревню рвутся.

– Дочка в институте учится, – пояснила Тоня. – А сын старшеклассник, у него своя тусовка. Ма, а давай мы тебя на зиму к себе в город заберём, чего ты здесь одна будешь?

– Чего это одна? – обиделась тётя Маша. – Вон подруга ко мне заходит, всё девичьей фамилией меня называет. А у вас в городе я чего делать буду?

– Ну давай мы тебе тут газ проведём, – предложила Тоня. – Тяжело тебе уже печку топить.

– Вот помру – будете на свой вкус переделывать, – строго сказала тётя Маша. – А мне оставьте, как я привыкла.

– Поедем мы, – поднялся Денис. – Ещё на кладбище заехать надо.

Когда машина выехала за деревню, Вера спросила Дениса:

– Ну, чего выяснил?

– Ничего, то есть всё в порядке. Чуть ли не у всей родни дети в институты поступили, один дальний родственник чуть ли не академик в Новосибирске, другой чуть ли не до генерала дослужился. Короче, психов в роду не было.

– А что, про то, что у нас Мишка родился, они не знают?

– Почему не знают? Родня-то общается.

– И то, что Мишка того… Ну особенный – тоже знают?

– Да наверняка знают.

– А чего они ничего не сказали, не спросили?

– А тебе хочется, чтобы тебе лишний раз по больной мозоли потоптались? Всё, приехали, – Денис остановил машину на обочине рядом с металлической трубой, на которой висело расписание автобусов.

– А где кладбище? – Вера осмотрелась вокруг.

– Вон там, – Денис показал на высокие деревья метрах в 50 от дороги, которые Вера приняла за лес.

По чуть приметной тропинке они прошли через низкорослые кусты и оказались под кронами высоких деревьев. Да, действительно, это было старое кладбище – между деревьев в беспорядке были расположены могилы. На одних стояли гранитные памятники, на других – металлические пирамидки, а третьи можно было заметить только по покосившемуся железному кресту, торчащему из зарослей крапивы. Немного поплутав между деревьев и могил, Денис позвал:

– Иди сюда.

Он стоял перед холмиком с железным крестом, к которому была приварена блестящая табличка с надписью: «Макеева Анна Кузьминична» и годы жизни. Бабушка умерла на 85-м году.

– А почему у неё фамилия девичья? – спросила Вера.

– Она когда с дедом развелась, девичью фамилию взяла. Поэтому и у отца такая фамилия. И у нас. Надо бы прибраться здесь немного, – Денис стал убирать с могилы нападавшие с деревьев сухие ветки. Вера не спеша пошла между деревьев вглубь кладбища, читая надписи на крестах и механически вычисляя возраст похороненного. У одной могилы Вера остановилась: «Пятнадцать лет, совсем девочка». С овальной эмалированной фотографии на неё смотрела девочка в пионерской форме, вздёрнутый нос и весёлые глаза показались Вере знакомыми. Вера прочитала надпись на тронутой ржавчиной металлической пирамидке и в ужасе закричала:

– Денис! Иди скорее сюда!

Денис не спеша подошёл:

– Чего кричишь? Привидение увидела?

– Да, – Вера вцепилась в его руку и показала на могильную пирамидку.

– Молодая совсем, жалко, – сказал Денис и всмотрелся в фотографию. – Похожа на кого-то.

– Ты надпись прочитай – шёпотом сказала Вера.

– Антонина Константиновна Андреева – вслух прочитал Денис. – Погоди, ерунда какая-то… Получается, полная тёзка?

– Ты на фотографию посмотри, – снова почему-то прошептала Вера.

– Да, это она, – растерянно сказал Денис. – А как это? Мы же с ней полчаса назад разговаривали. Нет, ну здесь она маленькая ещё… Погоди, тут дата смерти – 1970-й. А тётя Тоня моложе.

– Денис, мне страшно, – Вера крепче вцепилась в его рукав. – Пойдём отсюда.

Почти бегом они выбрались на дорогу. Солнце было ещё высоко над горизонтом, стрекозы носились в воздухе, птицы громко щебетали. По шоссе промчалась легковая машина. Всё вокруг было спокойно и привычно. Это успокоило Веру, увиденное на кладбище показалось нелепым кошмаром. Вслед за Денисом она неторопливо пошла к машине. У металлической трубы, изображающей автобусную остановку, стояла пожилая женщина. Денис по деревенской традиции первым поздоровался с ней, женщина приветливо ответила. Денис сел в машину и открыл Вере пассажирскую дверцу. Стоявшая на остановке женщина подошла поближе:

– Молодые люди, вы не в сторону райцентра едете? Не захватите меня до села, вам всё равно через него ехать. А то я на автобус опоздала, а следующий нескоро. Когда молодая была – пешком ходила, а сейчас уже тяжело. Я заплачу вам, сколько нужно.

Денис вышел из машины и открыл перед женщиной заднюю дверцу:

– Не надо никаких денег, мы всё равно в ту сторону едем.

Женщина устроилась на заднем сидении:

– Вот спасибо вам. А вы приезжали к кому?

Денис вывел машину на дорогу:

– Да, у меня здесь бабушка похоронена.

– А как звали? – поинтересовалась женщина.

– Макеева Анна Кузьминична, – ответил Денис.

– Знала я Анну, и отца её Кузьму Ивановича знала, – задумчиво сказала женщина. – А ты, получается, сын Николая?

– Да, – удивился Денис. – А вы отца знаете?

– Конечно, – обрадованно ответила женщина. – Я же учительницей в селе работала, это сейчас на пенсии. А Колька, то есть Николай Петрович, он в моём первом классе учился, когда я только из училища в школу пришла. Первые ученики не забываются.

До села, где жила пожилая учительница, было недалеко. Вскоре машина катилась по сельской улице, а справа над деревьями показался купол церкви.

– Спасибо, что подвезли. Вот тут у церкви меня высадите, мой дом сразу за ней, – поблагодарила женщина. Денис остановил машину на обочине дороги недалеко от церкви и вышел, чтобы помочь женщины вылезть из машины. Вера тоже вышла на дорогу.

– Ну спасибо вам. Счастливой дороги! – попрощалась с ними женщина.

– А можно у вас спросить? – робко спросила Вера.

– Спрашивай, дочка, – женщина ласково посмотрела на неё.

– Мы сейчас были на кладбище… – запинаясь, начала Вера. – Вы ведь тётю Машу знаете, сестру Анны Кузьминичны?

Пожилая учительница молча кивнула, внимательно слушая.

– Мы на кладбище могилу видели, – продолжила Вера. – Там написано, что похоронена дочка тёти Маши. И имя с отчеством, и фамилия совпадают, и фотография похожа. А мы сейчас у тёти Маши были и с Антониной разговаривали. Как это так, вы не знаете?

– Это долгая история, – задумалась учительница. – Давайте вот здесь на лавочку сядем.

Она села на деревянную лавочку у церковной ограды, Вера устроилась рядом, а Денис присел на корточки напротив них.

– Ну, отец не мог тебе эту историю рассказать, – посмотрела на Дениса учительница. – Они с Анной тогда уже в городе жили, Николай, кажется, уже в институте учился. А Мария тогда не здесь жила. У неё муж военным был, она с ним по всей стране моталась. С ним и с дочкой, Антониной. Мария за Константина вышла в 18 лет. Тогда у военных какие-то большие учения были, они здесь несколько месяцев стояли. А Константин видный парень был – офицер, грудь в орденах. Девки за ним табуном ходили. А он Машу выбрал. Она тогда совсем пигалица была, только 18 лет исполнилось. Ну расписались, и он увёз её. Потом у них Тоня родилась, уж не знаю, в какой местности Константин тогда служил. А когда ему подошёл срок в отставку выходить, они с Марией решили сюда вернуться. Пока Константин там свои военные дела доделывал, Мария с дочкой сюда перебрались. А когда приехали, то Тоня заболела. Может, из-за перемены климата, может, ещё почему – не знаю. Серьёзно заболела – то ли дифтерией, то ли менингитом. Быстро сгорела, за неделю. Константин только на похороны и успел приехать. Горевали они сильно. А через год у них девочка родилась. Мария ещё не старая была, успела родить. И они её тоже назвали Антониной – в память, значит. Вот такая история.

Вера зачарованно слушала, а когда пожилая учительница кончила рассказывать, спросила:

– А Антонина знает?

– Знает, конечно. Вся деревня знает, и она, конечно, знает. А как скроешь-то?

– И как она с этим живёт? – потрясённо спросила Вера.

– А так и живёт. Как в песне – за себя и за того парня, – спокойно ответила учительница. – Всё хорошо у неё – муж, двое детей. Отец её, Константин, умер давно. Он же значительно старше Марии был. А вы чего заинтересовались, родословную пишете?