Текст книги "Project woman. Три главные книги о женском здоровье"

Используя данную концепцию, можно в каждой конкретной клинической ситуации выбрать, какой из трех методов лечения будет наиболее эффективным и безопасным. Когда мы сужаем спектр возможных методов лечения до трех, а в основу выбора метода лечения кладем «концепцию лечения», тогда появляется возможность объективного подхода, то есть не основанного на личных предпочтениях врача и его возможностях.

Теперь давайте охарактеризуем эти три метода лечения миомы матки.

ХИРУРГИЧЕСКОЕ ЛЕЧЕНИЕ МИОМЫ МАТКИ

Суть хирургического лечения миомы матки заключается в удалении узла(-ов) различными доступами. Есть лапаротомический доступ, при котором разрезают переднюю брюшную стенку и оперируют руками. Лапароскопическая миомэктомия предполагает проведение операции специальными манипуляторами, введенными через небольшие отверстия в живот под контролем миниатюрной камеры. Гистерорезектоскопия – метод удаления узлов из полости матки, при этом тонкий инструмент через шейку матки вводят в полость и послойно срезают узел, также под контролем видеокамеры.

Хирургическое удаление миомы матки – временная реставрация матки для беременности.

Удаление узлов миомы матки через большой разрез на передней брюшной стенке практикуют уже более 100 лет, лапароскопической методике уже более 20 лет. Техника таких операций отточена и позволяет удалять из матки практически любое количество узлов. Проблема кровопотери во время подобных операций решается временным перекрытием артерий, снабжающих матку кровью, для снижения вероятности образования спаек применяют специальные средства.

Проще говоря, вы всегда можете найти хирурга, который возьмется удалить из вашей матки все узлы любым доступом и сохранить вам орган. В России есть много хирургов, которые довели свое совершенство владения лапароскопическими операциями до такого уровня, что могут удалять десятки узлов из матки в условиях временного прекращения ее кровоснабжения, что снижает риски кровопотери. Хирургов, способных удалить все узлы лапаротомным доступом, еще больше. То есть предложение на этом условном «рынке» существенно превышает спрос. Поэтому когда вас доктор начинает убеждать, что удалить узлы невозможно, нет гарантий сохранения матки, большой риск кровотечения, – возможно, речь идет о способностях данного конкретного доктора, а не медицины в целом, поэтому не стоит придавать этому значение. Еще раз повторю: найти талантливого хирурга можно в «два клика», так как чаще всего они активно представлены в Интернете. Конечно, никто из таких великих хирургов не оперирует бесплатно, а чаще всего даже дорого, но найти оптимального по цене доктора будет несложно.

Если врач убеждает вас в том, что удаление узлов невозможно, обязательно получите второе мнение. А лучше смените врача.

Давайте теперь разберемся, какую конкретно задачу решает хирургия. Этот метод полностью удаляет из матки все узлы, то есть быстро решает поставленную задачу. Далее, чтобы было понятнее, я начну проводить параллель с военной операцией по захвату оккупированного города. В таком случае хирургическое удаление узлов – это штурм с применением тяжелой военной техники, в результате которого враги побеждены, но городу нанесен соответствующий урон. Если все враги были в одном здании на периферии города – это вполне приемлемые потери, а если были рассредоточены по всему городу – вот это уже существенные разрушения. Но кто же осуждает победителей в конце боя? Вначале празднуют победу, а только потом оценивают ее цену.

Хирургическая операция по удалению миомы матки подобна военной кампании с использованием тяжелой техники: да, враги будут побеждены, но город может серьезно пострадать.

Этот образ как нельзя лучше отражает последствия удаления узлов из матки. На контрольном УЗИ после выписки на самом деле в матке нет узлов и все кажется благополучным. Если речь шла об одном поверхностном узле, так оно и есть, но если из матки удалено 10–20 узлов, сколько рубцов будет на такой матке? Даже если они были прекрасно сшиты и обеспечивают прочность стенки матки, рассказывает ли хирург о том, что риск рецидива роста узлов достаточно велик – 7–14 % в год? Что чем больше удалено узлов, тем выше риск рецидива, так как именно травма мышцы матки, предполагается, стимулирует рост миомы?

Операции на органах малого таза, даже несмотря на проводимую профилактику, сопровождаются образованием спаек, которые могут нарушать проходимость маточных труб, приводят к бесплодию и/или повышают риск внематочной беременности. Да, такое случается не так часто, многое зависит от спаечной готовности организма, которую предсказать невозможно, но подобные последствия удаления узлов также следует обсуждать, оценивая соотношение пользы и риска.

Расскажут ли вам перед операцией, что любое хирургическое вмешательство – это множество рисков? Есть наркозные осложнения, риск ранения соседних органов, перитонит, кишечная непроходимость, внутрибрюшное кровотечение, тромбоэмболия легочной артерии и т. д. Это не «страшилки», а будни хирургического стационара, даже занимающегося только плановой хирургией. В любой больнице ежегодно считается процент послеоперационных осложнений, и все хирурги знают об этом. Может быть, не просто так опытные хирурги говорят: «Хорошая операция – та, что не состоялась»?

Вы можете удивиться: зачем я представил хирургический метод лечения в таких черных красках, при этом поставив его на первое место среди методов лечения миомы матки? Мне просто хотелось, чтобы пациенты объективно могли бы оценивать предлагаемый им метод, а не обрезанную со всех сторон привлекательную обертку.

Помните, в концепции лечения миомы матки я написал, что «лечение заболевания не должно быть тяжелее самой болезни, и эффект лечения должен сохраняться на длительный срок». Вот по этим двум критериям хирургический метод лечения проходит не всегда. Вот два наглядных клинических примера, которые могут проиллюстрировать мою мысль.

Пациентка планирует беременность, и у нее нашли субсерозный узел на тонком основании размером 5–6 см. У нее нет жалоб, но риск экстренно попасть на операцию во время беременности велик. Ей выполняют лапароскопическое удаление этого узла – короткое, довольно легко переносящееся вмешательство, после которого пациентка может беременеть через 2–3 месяца. В этом случае риск осложнения во время беременности соотносится с риском хирургического вмешательства, а длительный эффект не нужен, так как пациентка собирается беременеть.

Лечение миомы матки не должно быть тяжелее самого заболевания.

Пациентка планирует беременность в будущем, у нее диагностирована множественная миома матки, из жалоб – чуть более обильные менструации. Ей выполняют удаление всех узлов, а это уже серьезная длительная операция с большим риском осложнений. В ближайшие годы после операции у пациентки забеременеть не получается, зато на контрольных УЗИ выявляется рост новых узлов. В данном случае выбор хирургии как метода лечения, согласно концепции, был неверным. Само хирургическое вмешательство было тяжелее, чем слегка обильные менструации, и эффект лечения продержался недолго.

Держа в голове «концепцию лечения миомы матки», вам будет несложно оценить предлагаемое вам лечение с точки зрения его соответствия всем пунктам. У хирургического метода лечения есть своя уникальная ниша, о которой мы поговорим ниже. Я против именно однобокого представления о его незаменимости в любой ситуации, с которой обращается пациентка.

Опытный хирург-гинеколог, уверенный в своем мастерстве, видя матку с миомами, готов «идти в бой»: молодой нерожавшей предложит миомэктомию, женщине ближе к менопаузе – удаление матки, так как она не нужна, а в ней еще и другие заболевания развиться могут. Кому-то, может быть, откажет в операции, если особо пока нет жалоб или узлы небольшие. Вот наглядный пример однобокого применения метода, без учета принципов концепции, которая в большей степени направлена не на решение проблемы «здесь и сейчас», а дальше хоть трава не расти, а на лечение миомы матки в рамках всего репродуктивного периода женщины.

Хирургический метод эффективен. Но показан не всегда.

Про хирургию, думаю, объяснение дано подробное, и описывать методики удаления узлов не имеет смысла. Главное понятно, что в зависимости от мастерства хирурга удалить можно любое количество узлов из любой матки. Хирургия – это мощный инструмент, применять который следует не во всех подряд случаях, так как его разрушительный эффект оказывает воздействие и на здоровые ткани матки (рубцы, спайки), и, кроме этого, эффект этот недолговечен.

В зависимости от мастерства хирурга удалить можно любое количество узлов из любой матки.

Настало время коснуться самого сложного по восприятию гинекологами метода лечения миомы матки – эмболизации маточных артерий.

ЭМБОЛИЗАЦИЯ МАТОЧНЫХ АРТЕРИЙ

Да, на самом деле именно такую первую характеристику хочется дать этому эффективному, относительно простому, можно даже сказать, изящному методу лечения, появление которого вызвало сильное беспокойство в уже засыпающем от отсутствия каких-либо революционных изменений гинекологическом мире. Самое большое беспокойство вызвал не сам метод, известный до этого много десятков лет: особое отношение было обусловлено совсем другим обстоятельством, но об этом лучше всего рассказать с самого начала.

С древних времен известно опасное осложнение родов – послеродовое атоническое кровотечение, возникающее после отделения плаценты. Кровотечение это очень сильное, и остановить его крайне трудно – матка не сокращается, а из расширенных сосудов кровь льет струей. Для спасения женщин действовали по принципу «лучше жить без матки, чем умереть с маткой» и выполняли экстренное удаление матки, что иногда спасало рожениц, но не всегда. В конце XIX – начале XX века с целью остановки подобных кровотечений стали перевязывать маточные артерии, а также другие артерии, снабжающие матку кровью. Это не только оказалось эффективным методом, но и сохраняло женщинам возможность в последующем иметь детей.

Эндоваскулярная хирургия – метод лечения различных заболеваний путем доступа к больным органам через сосудистое русло.

Так было показано, что перевязка маточных и других артерий матки не опасна, не влияет на менструальную и репродуктивную функцию и может рутинно применяться для остановки кровотечений. В конце 1970-х годов активно стала развиваться новая медицинская специальность – эндоваскулярная хирургия. Это направление хирургии позволяет через пункцию любой крупной артерии ввести в сосудистое русло тонкий катетер и провести контрастирование сосудистой сети. Наверное, вы слышали про коронарографию – метод, при котором изучают состояние сосудов сердца? Так вот, этим и занимаются эндоваскулярные хирурги. Помимо простого изучения сосудистой сети, через введенный катетер можно выполнять различные действия, к примеру, в том же сердце проводить стентирование, то есть расширять просвет суженного сосуда. Обратным процессом является эмболизация, при которой с помощью специальных эмболов (частиц) закрывают просвет патологически разросшихся сосудов, питающих новообразование. Соответственно, эмболизация легко останавливает кровотечение, закупоривая просвет кровоточащих сосудов.

Так как сосудистый доступ – простой и быстрый, эндоваскулярные хирурги стали активно помогать акушерам бороться с послеродовыми кровотечениями, а позже их услугами стали пользоваться и гинекологи-хирурги, прося их выполнить ЭМА перед операцией по удалению узлов, чтобы уменьшить кровопотерю. Все бы так и оставалось мирно и чинно, но случилось непредвиденное обстоятельство, которое, как это часто бывает в медицине, послужило открытием.

Одна из пациенток французского врача Жака Анри Равина после выполнения ей ЭМА временно отказалась от операции, а когда через несколько месяцев вновь явилась к доктору, рассказала ему, что у нее прошли беспокоящие ее кровотечения, а при проведении УЗИ оказалось, что размер матки и узлов уменьшился. Это навело доктора на мысль, что ЭМА может стать самодостаточным методом лечения миомы матки без необходимости в последующем хирургическом вмешательстве.

Продолжив свои опыты, в 1994 году Жак Анри Равина публикует первое сообщение в журнале «Ланцет» об эффективном применении эмболизации маточных артерий у 36 пациенток с миомой матки, делая заключение, что этот метод может быть не только вспомогательным, но и самостоятельным способом лечения миомы матки. Как говорится, тут все и началось.

Эмболизация маточных артерий показала эффективность в лечении миомы еще в 1994 году.

Чтобы оценить масштаб угрозы, которую стал представлять метод ЭМА для гинекологов, надо указать, что операции по поводу миомы матки занимают основное место среди всех операций, выполняющихся в гинекологии, а это около 80 %. Поэтому появление метода лечения этого заболевания в руках представителя другой медицинской специальности было воспринято в штыки. Вся ситуация выглядела вызывающе: метод, который «обслуживал» хирургов, вдруг «заявил» о своей самостоятельности, самодостаточности и, главное, показал ненужность последующего хирургического вмешательства. Тут все и обиделись.

Если раньше на эмболизацию маточных артерий никто особенно не обращал внимания, делали и делали, как клизму перед операцией, тут набросились на этот метод, как на злейшего врага. У кого на что фантазии хватало: и некрозы матки мерещились гинекологам, и отвалившиеся в брюшную полость узлы; вспомнив про возможное наличие соединения между маточной артерией с артерией яичников, стали запугивать пациентов ранним климаксом и необратимым бесплодием. В тот момент каким-то волшебным образом вся активно критикующая метод гинекологическая общественность вдруг забыла, что уже более 100 лет нещадно перевязывает маточные и яичниковые артерии при кровотечениях, что сохраняет женщине не только орган, но и менструальную и репродуктивную функции. Видимо, монополия на женские репродуктивные органы была и, увы, есть до сих пор превыше всего.

ЭМА была принята в штыки, так как сокращала количество операций.

Широкой популяризации метода не помог даже тот факт, что ЭМА в 2004 году провели Кондолизе Райз – в то время госсекретарю США, то есть эту процедуру выбрали как наиболее безопасную и эффективную по сравнению с традиционной хирургией. Конечно, ЭМА тогда и сейчас не является маргинальным методом лечения, в настоящий момент эта методика рутинно применяется во всем мире наряду со всеми остальными, просто как-то нехотя часть гинекологов сообщает пациенткам о ее существовании. Чаще всего сами женщины находят информацию об ЭМА в Сети и активно интересуются этим у своих докторов. Тем временем недовольство существованием конкурентного метода лечения в руках врачей другой специальности продолжается: более цивилизованно – в Америке и некоторых странах Европы и совсем неинтеллигентно – в частности, у нас в стране.

ЭМА – хорошая альтернатива хирургическому вмешательству. Врачи неохотно предлагают его, так как процедуру могут выполнить только эндоваскулярные хирурги, а не гинекологи.

Основная проблема ЭМА в том, что ее выполняют исключительно эндоваскулярные хирургии, а не гинекологи. Окажись эмболизация маточных артерий в руках гинекологов, никакой проблемы бы не было. Намного проще сделать ЭМА за 10–15 минут, чем проводить в операционной по 1,5–2 часа в достаточно большом напряжении. Для того чтобы гинеколог мог проводить эту процедуру, необходимо получить новую специальность, что занимает 2–3 года с отрывом от работы – подвиг, на который еще никто не решился.

С учетом всего вышесказанного понятно, что пациенты с миомой матки, по сути, стали заложниками конфликта интересов врачей двух специальностей, собственно, именно поэтому в подавляющем большинстве случаев об ЭМА пациенты узнают из Интернета, а не на консультации врача.

Что же такое эмболизация маточных артерий? Суть методики заключается в прекращении кровотока по обеим маточным артериям, что приводит к гибели всех без исключения миоматозных узлов в матке, при этом матка никак не страдает. Когда новообразование перестает снабжаться кровью, в нем развивается некроз, в результате которого патологическая ткань замещается соединительной, «усыхает», что сопровождается уменьшением ее в размере.

После эмболизации маточных артерий миомы гибнут, так как не получают притока крови. Матка же остается невредимой, так как имеет дополнительные источники кровоснабжения.

Страшное слово «некроз» не должно вызвать у вас никакой тревоги. Это исключительно локальный процесс, не выходящий за границы новообразования. Программа такого «некроза» заложена в организме как базовая функция, которая включается в нужный момент. Весь процесс проходит последовательные стадии и заканчивается «запечатыванием» остатка тканей кальцифицированной капсулой. Так, к примеру, после излеченного туберкулеза в легких остаются «очаги Гона» – небольшие кальцинаты, обнаруживаемые при рентгене.

Самый главный вопрос – почему после прекращения кровоснабжения по маточным артериям погибают только узлы миомы, а не вся матка? Дело в том, что матка помимо маточных артерий имеет дополнительные источники кровоснабжения, а миома – нет. Именно эта уязвимость миомы и позволяет этому методу существовать.

К слову, маточные артерии не навсегда перестают снабжать матку кровью: уже через месяц из маточной артерии подрастают новые сосуды в обход заблокированных, и все становится как прежде.

Вызвать некроз матки крайне сложно, для этого надо помимо маточных перекрыть еще несколько артерий, чего никогда не происходит во время процедуры ЭМА; напомню, гинекологи уже более 100 лет спокойно перевязывают маточные для остановки кровотечения, и это не приводит к развитию некроза матки.

Второй важный вопрос – почему после эмболизации узлы, растущие снаружи матки, не «отваливаются» в брюшную полость. Выше я уже касался этого вопроса, но тут стоит повторить. Кровоснабжение наружной оболочки матки – своеобразного пакета, в котором находится матка, – не связано с маточным кровотоком, поэтому в процессе эмболизации ее кровоснабжение никак не затрагивается. Процесс некроза поверхностных узлов происходит внутри этого пакета, поэтому в результате узлы просто уменьшаются и, наоборот, плотнее прикрепляются к матке – оболочка, сокращаясь, поджимает их к ней. Вот если бы мы зашли в брюшную полость и перевязали снаружи ножку узла – в таком случае на самом деле он бы через некоторое время «отвалился» в брюшную полость.

Совсем другая участь ждет узлы, растущие в полости матки или деформирующие ее. После эмболизации такие узлы полностью перемещаются в полость матки, и там начинается их расплавление. Узел начинает постепенно вытекать из половых путей в виде необычных выделений, что может сопровождаться повышением температуры. В конечном итоге он выходит наружу, то есть в матке больше не обнаруживается. Такой процесс называют «рождением» или «экспульсией» узла.

«Рождение» узла – это его вытекание из полости матки после эмболизации.

Узлы, расположенные в стенках матки и снаружи, никуда выйти не могут. Они остаются в матке в виде уменьшенных в размере округлых образований, окруженных кальцифицированной капсулой. По структуре они уже не представляют собой миомы, это просто соединительная ткань.

Нередко доктора, оценивая результат ЭМА, говорят, что узлы у вас в матке хоть и уменьшились, но остались, и их надо удалять. Это в корне неверное понимание процесса. Во-первых, это уже не миома матки, это то, что от нее осталось – не живая ткань, а запечатанная в капсулу. Во-вторых, напомню, что сам по себе факт наличия миомы матки не является целью лечения этого заболевания. Если узел не мешает пациентке жить, беременеть и не растет, его трогать не надо. Лишь в небольшом количестве случаев мы удаляем узлы после ЭМА; как правило, это изначально огромные узлы, которые, даже уменьшившись, продолжают оставаться большими и мешают пациентке.

Необходимость в удалении узлов после ЭМА бывает крайне редко.

Кстати, на сколько процентов может уменьшиться узел в результате ЭМА? Это зависит от его состава. Если миома содержит много сосудов, в основном состоит из мышечных волокон – регрессия может достигать 80 %. Как правило, это небольшие, активно растущие узлы до 8–10 см. Противоположная ситуация – узел с единичными сосудами, он в большей степени состоит из плотной соединительной ткани; такой узел может уменьшиться на 10–15 %. Чаще это крупные старые узлы, но могут быть и небольшие узлы, которые, как я писал выше, могут самостоятельно терять кровоснабжение и погибать. Считается, что в среднем узлы уменьшаются на 40–60 % от первоначального размера, и этого бывает достаточно. Общий объем матки уменьшается на 50–60 %.

Как же проходит ЭМА? Процедура не требует общего наркоза и в целом совершенно безболезненная. В верхней трети правого бедра, чуть ниже паховой складки, под местной анестезией выполняется пункция бедренной артерии. Катетер проводят в левую маточную артерию под контролем рентген-аппарата. Далее вводят контрастное вещество, которое позволяет увидеть патологическую сосудистую сеть. После этого по катетеру вводится взвесь микрошариков, размером 800–900 мкр, которые заклинивают просвет сосудов. Эти шарики называются эмболами, они состоят из специального полимера, который совершенно инертен, то есть не вступает ни в какой контакт с окружающими тканями. Их основная цель – заклинить просвет сосудов и прекратить кровоснабжение узлов миомы. Закончив эмболизацию левой маточной артерии, катетер устанавливают в правую – и там повторяют те же действия. В конце процедуры катетер извлекают и место пункции закрывают небольшой «пломбой». В большинстве случаев ЭМА занимает 10–15 минут, а время рентгеновского излучения – не более 2–3 минут, при этом доза облучения меньше, чем при обычном снимке грудной клетки.

Эмболизация маточных артерий занимает 10–15 минут, в то время как хирургическая операция – 2–4 часа.

Самые частые вопросы у пациентов вызывают именно эмболы. Непонятно, что с ними происходит в дальнейшем, могут ли они попасть куда-то не туда или сместиться. Отвечаю сразу на все вопросы. Эмболы совершенно не опасны для организма, они не оказывают никакого токсического воздействия и не вызывают даже воспалительной реакции. Они навсегда остаются в матке в структуре того, что остается от узлов, и там они запечатаны соединительной тканью и никуда сместиться не могут. Попасть куда-то не туда эмболы тоже не способны, так как летят строго в маточную артерию с током крови под давлением 120 мм рт. ст. Привожу часто такой пример: катетер можно сравнить с заправочным шлангом на бензоколонке, установленным в бензобак одной машины; очевидно, что при этом вы не можете заправить бензином соседнюю, ведь для этого как минимум надо извлечь шланг и переставить его в эту соседнюю машину. Движение эмболов против тока крови невозможно. Это как пускать кораблик в бурную горную реку: очевидно, что против течения он плыть не сможет. Когда диаметр сосуда становится меньше размера эмбола, он плотно вклинивается в просвет и застревает в нем навсегда. Остановка кровотока запускает процесс тромбообразования, и сосуд запечатывается тромбом, который, успокою вас, никуда не сдвинется, так как с одной стороны у него эмбол, а с другой – давление крови. Тромбы опасны в венах, так как в этой части сосудистой системы движение крови идет именно к сердцу, и просвет сосудов не уменьшается, как у артерий, а наоборот, увеличивается. Аллергических реакций на эмболы не случается. В целом общий объем эмболов, введенных при ЭМА, не больше щепотки, а в других медицинских ситуациях в организм человека устанавливают титановые пластины, штыри, импланты, и это никак не влияет на здоровье. Подведем итог: эмболы безопасны, они попадают при введении точно туда, куда надо, сместиться не могут, остаются в организме навсегда, и это не оказывает никакого воздействия на него.

При попадании в узкое место кровотока эмбол плотно вклинивается в просвет и застревает в нем навсегда. Остановка кровотока запускает процесс тромбообразования.

Вернемся к процедуре ЭМА: после закрытия пункционного отверстия специальной пломбой на кожу наклеивается обычный пластырь, и пациентка переводится в палату. Правую ногу после пункции нельзя сгибать 2,5 часа, а вставать можно уже через четыре часа. После окончания ЭМА, как правило, появляются боли внизу живота, которые требуют тщательного обезболивания. Для этого разработана специальная схема: прием обезболивающих препаратов начинается заранее, при этом используются препараты, влияющие на все механизмы формирования боли. При таком подходе болевой синдром после ЭМА умеренный и не вызывает эмоционального дискомфорта. Чаще всего боль длится первые 6–9 часов после окончания процедуры, но может быть и отсроченной.

На следующий день после ЭМА начинается особый период, который называется «постэмболический синдром». В его основе лежит реакция организма на развивающийся некроз в узлах, то есть на нарастающую интоксикацию. Я характеризую «постэмболический синдром» как легкий грипп на фоне болезненных скудных месячных. Собственно, так все и происходит: повышается температура до 38–39 градусов, побаливает низ живота, и есть небольшие кровянистые выделения из половых путей. Активно такое состояние продолжается 3–4 дня, а дальше начинается прогрессивное выздоровление, и, как правило, к 7–8-му дню после ЭМА пациентка выздоравливает полностью. В течение последующего месяца еще могут сохраняться умеренные боли внизу живота, повышение температуры до субфебрильных цифр и снижение толерантности к физической нагрузке. Чаще всего пациентки, перенесшие ЭМА, возвращаются к работе через неделю после процедуры.

Постэмболический синдром держится 7–8 дней.

ОСЛОЖНЕНИЯ ЭМБОЛИЗАЦИИ МАТОЧНЫХ АРТЕРИЙ

Конечно, всех пациенток волнует вопрос осложнений эмболизации маточных артерий, особенно в условиях того количества пугающих мифов, которыми оброс этот метод за годы существования в нашей стране.

Давайте для начала еще раз отбросим самые нелепые «страшилки», о которых я уже писал выше: некроз матки после ЭМА невозможен, узлы от матки не отваливаются, перитониты и сепсисы не случаются и от адских болей никто на стенку не лезет.

Честно говоря, самым частым осложнением ЭМА в современных условиях можно считать синяк на месте пункции бедренной артерии – и все. Все остальные осложнения – общемедицинские, то есть, к примеру, аллергическая реакция на лекарственный препарат или падение давления в ответ на местную анестезию лидокаином.

Некроз матки после ЭМА невозможен.

Очень много споров ведется вокруг риска повреждения яичников во время ЭМА, что приводит к раннему наступлению менопаузы, а также возможности повреждения эндометрия (слизистой оболочки матки), что может привести к бесплодию. Я специально выделил эти два вопроса в один блок, так как именно на основании этих гипотетических осложнений многие гинекологи не рекомендуют ЭМА женщинам, планирующим беременность.

Начнем с простого для понимания вопроса: повреждение эндометрия. Да, на самом деле повреждение эндометрия возможно, если проводить эмболизацию маточных артерий очень мелкими эмболами размером 300–500 мкр. Напомню, мы используем эмболы 800–900 мкр. Мелкие эмболы могут попадать в тонкие спиральные артерии матки, снабжающие эндометрий кровью, и повреждать его. Размер эмболов крайне важен для безопасного проведения ЭМА, но нередко эту информацию не доводят до пациенток. Во многих случаях, когда я консультировал пациенток, которым была выполнена ЭМА в других клиниках, ни в выписке, ни на словах не сообщалось, каким именно препаратом проводилась эмболизация.

Выбор эмболов крайне важен. Безопасными считаются сферические эмболы в 800–900 мкр.

Вторая ситуация, при которой есть риск повреждения эндометрия, – так называемые «краевые» узлы. Не ищите этот термин нигде больше, его ввел я на основании 15-летнего опыта наблюдения за пациентками, перенесшими ЭМА. «Краевой» узел – это интрамуральный или межмышечный узел, вплотную подходящий к полости матки и даже немного деформирующий ее. По-медицински его можно назвать интрамуральный с центрипетальным ростом, но это название не до конца отражает суть. Если узел вдоль одной из стенок вплотную прилежит к эндометрию, есть риск, что в этой зоне эндометрий может пострадать в процессе эмболизации даже крупными эмболами. Такое происходит не всегда, точный процент я назвать не могу, так как не проводил исследование, но в тех случаях, когда такое случалось (сразу же скажу, что это единичные случаи), узлы имели именно такое положение. Если женщина планирует беременность, и у нее есть такой узел, риски повреждения эндометрия надо свести к минимуму, поэтому я не рекомендую ЭМА в подобных случаях. Для таких узлов оказалась эффективна терапия препаратом эсмия, но об этом позже. Если пациентка больше не планирует беременность, ЭМА с таким типом узлов не является противопоказанием, более того, даже рекомендуется.

При наличии у пациентки «краевых» узлов ЭМА можно делать только в том случае, если женщина больше не планирует беременность, так как есть риск повреждения эндометрия.

С эндометрием разобрались; надеюсь, теперь у вас есть объективные ответы на голословные запугивания врачей, особенно репродуктологов, что после ЭМА у всех пациенток эндометрий не растет. Настало время прояснить вопрос с повреждением яичников.

Известно, что наибольшее число пациенток с миомой матки – это женщины в возрасте старше 40 лет, а средний возраст наступления менопаузы в нашей стране составляет 45 лет. За несколько лет до наступления менопаузы могут наблюдаться периоды нерегулярных менструаций как отражение истощения яичников перед их полным прекращением работы. Наличие миомы матки, которая часто приводит к обильным длительным менструальным кровотечениям, может скрывать за этими симптомами пременопаузальные изменения, то есть в отсутствие этого заболевания процесс угасания яичников был бы более заметным – были бы редкие скудные менструации. Это одно из объяснений тех случаев, когда пациентка отмечала, что после проведенной ей ЭМА у нее началась менопауза, то есть скорее всего имело место естественное наступление менопаузы, которая никак не могла начаться в связи с наличием миомы матки.

Вот еще несколько важных данных, полученных в результате исследований: уровень антимюллерова гормона (АМГ), отражающего оставшийся резерв яичника, не меняется после проведения ЭМА. Во всех случаях наступление менопаузы отмечалось исключительно у женщин старше 45 лет, и не было отмечено ни одного случая у женщин младше 40 лет. Частота наступления менопаузы после ЭМА у женщин старше 45 лет составляет в среднем 3–5 %. В то же время есть временные, их еще называют «транзиторные», нарушения менструального цикла, возникающие после ЭМА. Клинически это состояние очень похоже на менопаузу (отсутствуют месячные, есть приливы), но это состояние проходит в течение нескольких месяцев, и причина его возникновения пока неизвестна.