Текст книги "Семь дней Мартина"

– Сорок сантиметров! – воскликнул Мартин. – Мне нечем защищаться от таких зверюг!

До мага дошло.

– Ты испугался? Не может быть!

– А вы не испугались бы?

Маг пожал плечами.

– Возможно, но осоиды не так страшны, как кажется твоему богатому воображению, – сказал он. – Я знаю, что осы – зверье такое, что слов нет, но если ты станешь тише воды и ниже травы -они в тебя не вцепятся. Летайте без опаски, насекомые не кидаются на людей от нечего делать.

– А вдруг они найдут вескую причину докопаться? – возразил Мартин. – Что тогда?

– Если растревожите их, то бросайте все и немедленно улетайте! Размахивать руками или мечом и убивать осоидов запрещаю категорически. С целым семейством вам не справиться – их слишком много, а из раненых и убитых ос выделяется феромон, приводящий в ярость остальных. Как волков и акул приводит в ярость запах крови.

– Я попросил бы повежливее! – потребовал Всеволод. – Запах крови приводит нас не в ярость, а в состояние, когда хочется кем-нибудь перекусить.

– Григорий, прости, что выделяется? – не понял Мартин. – За последнюю неделю я услышал столько новых слов, что впору заводить говорящий словарь, чтобы он расшифровывал мне суть произнесенного.

Маг неожиданно улыбнулся.

– Отличная идея! – воскликнул он. – Так и поступим! Мартин, если мы не найдем живую воду, царевич погибнет, а ты останешься без работы, то я готов в любое время дня и ночи взять тебя генераторщиком: у тебя хорошие идеи.

– Вернемся к разговору позже.

– Договорились. Учти, будешь давать советы вроде сегодняшнего – за год станешь богаче Александра.

– Вы думаете, он позволит слуге царевича жить богаче себя?!

– Надо же кому-то быть первым, – возразил маг. – Ломаем старые традиции, вводим новые, что такого?

– Как бы меня самого в ответ не сломали.

– Не будь пессимистом, еще ничего не известно. Сейчас тебе надо опасаться осоидов, а не царя. Не забудь, что тишина – твой друг, а разъяренным осоидам ничего не стоит тебя прокусить. Будь предельно осторожен. Удачи! А я пока вздремну: жутко вымотался. Если что, вызывай Ор Лисса.

– Хорошо.

Маг кивнул на прощание, и вместо его лица появилось отражение Мартина.

– Куда направимся? – спросил Всеволод, лежавший на противоположной части ковра.

– В логово ос-переростков, – Мартин снял с прикрепленного к ковру держателя бидон на пять литров, и набрал воды: маг предусмотрел многое и снабдил ковер своеобразным багажником с кучей барахла впридачу.

– Ты шутишь? – переспросил волк. – Говорящее зеркало решило убить тебя раз и навсегда?

– А в чем дело?

– Мне и простых ос по уши хватило, чтобы наши дорожки больше не пересекались.

– У меня нет выхода, – ответил Мартин. Друзья тем и отличаются от врагов, что готовы добровольно сунуть голову в такое пекло, в которое ни один враг под страхом смертной казни не полезет. Все-таки, правильно говорят, что ради вражды человек готов разрушить все вокруг, а ради дружбы готов разрушить сам себя.

Ковер-самолет плавно увеличивал скорость.

Глава 10

С наступлением вечера в лаборатории выключили свет: пришельцы решили, что зараженным людям пора отдохнуть от суеты и дневных волнений и лечь спать. Недовольный таким решением царевич поднял телефонную трубку.

– Алло, внеземляне! – возмущенно проговорил он. – Разве я похож на трехлетнего младенца?

– Не каркай! – буркнула Юлька. В ее сторону полетела мягкая безделушка, кукла увернулась и показала длинный язык.

На том конце провода вполне по-земному прокашлялись, и ответили:

– Не похож.

– Тогда включите свет! – приказал Иван.

– Нельзя! – строгим голосом ответил пришелец. – У вас распорядок дня, заверенный руководителем проекта.

У царевича брови полезли на лоб.

– Какой еще распорядок, – возмутился он, – если мне осталось жить меньше недели?!

– А такой, что скорая смерть не означает, что вы должны забыть о воспитании и незамедлительно предаться жутким человеческим порокам.

Юлька злодейски захохотала: связь была отличной, и кукла хорошо слышала как вопросы Ивана, так и ответы пришельца.

– С такими друзьями и врагов не надо! – прокомментировала она.

– Молчи лучше, ласковый друг человека! – отпарировал царевич. – Последнюю неделю не дают толком прожить.

– Именно поэтому, – продолжал пришелец, – мы и отключили свет. Спите-спите, вам вредно волноваться. Всего наилучшего!

Он собрался положить трубку и вернуться к своим непосредственным обязанностям, но царевич не позволил ему закончить разговор.

– А мне в темноте страшно! – нахально заявил Иван. Кукла от хохота свалилась со стола. Раскрытый журнал упал на ее и закрыл с головой страницами, на которых было изображено полуденное солнце на роскошном инопланетном пляже.

«А вот зря пришельцы не придумали светящуюся краску, – подумала Юлька, рассматривая желтый круг не обогревающего и не светящего чужого солнца, – Наклеила бы на стенку и круглый год жила бы под солнечным светом, никаких свечей и лучин не надо».

– Не бойтесь, лаборатория стерильна, – не моргнув глазом, ответил Ивану пришелец, – а помимо вас, других форм разумной жизни в лаборатории нет.

Юлька застыла с открытым ртом. Царевич с победным видом посмотрел на нее, и кукла показала длинный язык.

– Спасибо на добром слове! – сказал Иван пришельцу.

– Ладно-ладно!!! – мстительно ответила Юлька. – Я это вам припомню!

– А не объясните несведущему человеку, – попросил царевич, – каким жутким порокам, по вашему мнению, я намеревался предаться при свете дня?

Пришелец ушел от внятного ответа.

– А кто вас знает? – сказал он. – Я в человеческой психологии слабо разбираюсь, мой удел – заниматься полезными ископаемыми.

– Тогда включите свет! – потребовал Иван.

– Утром.

– Утром будет солнце!

– Ничего подобного! – воскликнул пришелец. – Метеорологи обещают, что завтра будет пасмурно. Посмотрите в окно, сами все увидите!

Иван посмотрел. И правда, небо заволокли низкие серые тучи.

– Скорей бы снег пошел, что ли? – пробормотал он. – Ладно, ваша взяла. Но как знаток человеческой психологии, могу доказать, что в темноте предаваться пороку намного удобнее, чем при свете дня.

– Правда?! – растерялся пришелец.

– Клянусь! И если вы не включите свет, то я под прикрытием ночи такими пороками займусь, что…

– Вы мне не угрожайте, – сказал пришелец. – Я не могу отменить приказ начальства, а оно разбирается в психологии людей лучше меня.

– Ваше руководство – инопланетянин, а я – человек, мне о себе известно намного больше.

– Хорошо, – сдался пришелец. – Сделаем вид, что вы на самом деле знаете о себе очень много, и темнота вам в помощь. Но у вас есть диплом об окончании курсов психологии человечества?

– Нет. Зачем он мне?

– Нет? Стало быть, вы самоучка! Иначе говоря, нахватались поверхностных знаний о человечестве, и не более того! А у моего начальства такой диплом имеется, следовательно, оно знает больше! И не грозите мне – это напрасная трата времени, угрозы ничего не изменят. Люди – хитрые создания, что вам стоит обмануть прямолинейного инопланетянина вроде меня?! Спокойной ночи, царевич!

Пришелец положил трубку.

– На любой вопрос даст ответ, – задумчиво сказал Иван, присаживаясь на кресло. – А пользы от этого ни на грош.

– А ты как думал? – вступила в беседу Юлька, вылезая из-под журнала и запоминая, какой страницей она была накрыта: чтобы после продолжить просмотр журнала с этого места. – У них же уровень знаний намного выше нашего.

– А, по-моему, они просто скучают, – предположил Иван, – и в этом они похожи на тебя: ты тоже разгоняешь скуку любыми доступными способами. Вот, не зверствуй лучше, а напиши пособие по игре на нервах для любителей и профессионалов.

Кукла отрицательно замотала головой.

– Это тоже скучно: букв мало, они все время будут повторяться – примитив. Графомань, – убедительно ответила Юлька. Она перепрыгнула со стола, на который взобралась, на спинку кресла, где сидел царевич, – Иван, ты не представляешь, как некоторые ругаются, когда видят рядышком похожие слова и буквы!

– Тогда понятно, зачем в некоторых странах придумали иероглифы, – задумчиво сказал Иван, – чтобы доморощенные критики не придирались к скудности употребляемых букв. Учи иероглифы, Юлька, их тебе на сотню лет хватит. Десятки тысяч, и все разные – представляешь, какой простор для фантазии?

– Нет, спасибо, я лучше журнал посмотрю, – отказалась Юлька, – изучение иероглифов слишком сложно для маленькой куклы.

– Темно же смотреть!

– А я на ощупь! Там краска, по толщине слоев определю, что нарисовано!

Царевич восторженно хмыкнул.

– Как знаешь! А я спать пошел – пришельцы уговорили. Окунусь в мир сновидений и грез, раз остальное запрещено.

– Приятных кошмариков!

– И тебе того же!

Юлька зашелестела страницами.

С добрый час она водила пальцами по бумаге. Шершавая поверхность страниц ощущалась вполне сносно, но полезной информации не содержала ни на грош. В человеческих книгах буквы определялись запросто, но в журналах пришельцев слой краски был настолько тонок, что уловить переходы от одного цвета к другому удавалось с огромным трудом.

Когда потемнело окончательно, кукла уже не знала: на самом ли деле определяет, где какая картинка, или давно уже «видит» воображаемые космические дали?

– Юлька! – послышался тихий голос Ивана. – Ты еще здесь?

– Конечно! Пока не дочитаю, не уйду, – отозвалась Юлька. – А ты чего шепотом? Боишься увидеть ночную буку?

Она отложила журнал и посмотрела в сторону царевича. Разглядеть в темноте его лицо было куда сложнее, чем увидеть картинки в журнале, и понять, в честь чего он задает такие вопросы, было невозможно. Вздумал поболтать, или ожидается разговор на серьезную тему?

– Кроме тебя, никаких бук поблизости нет.

– Почему ты нарушаешь предписанный и заверенный пришельцами режим? – грозно спросила кукла. – Завтра утром получишь нагоняй от Яги, Ор Лисса, и выслушаешь обязательную нотацию от доброй, но суровой меня.

– Не снится ничего, скучно там, – ответил Иван и с горечью подумал: «Приснился бы хоть один сон, и то легче было бы. А то мгла-мглой, этого добра и в могиле предостаточно. Конечно, через считанную неделю тайна наличия или отсутствия потусторонней жизни перестанет быть таковой, но иногда очень боязно, что там на самом деле ничего нет, и после смерти каждому грозит полное исчезновение. Сам-то ничего не почувствуешь, поскольку умрешь, но представить себе ситуацию, когда тебя нет и никогда уже не будет – выше собственных возможностей». – Почему ты не ушла к Анюте?

Иван потянулся и стукнулся пальцами о деревянную спинку кровати. Жалобно скрипнули пружины – царевич встал.

– А что?

– Ей поддержка нужна больше, чем мне. Вы же давние подруги.

– В отличие от тебя, она давно легла спать, – ответила Юлька. – А я еще не все журналы рассмотрела.

– Который час, знаешь?

– Десятый. Кукушка недавно прокуковала.

Царевич вздохнул: еще три часа, и до финального дня жизни станет на сутки меньше. Уверенность и оптимизм улетучивались не в пример быстрее.

– От Мартина не было новостей? – с надеждой в голосе спросил он.

– Пока нет, – соврала кукла: зачем царевичу знать о том, что на Мартина устроил разбойное нападение выживший похититель. – Летает, ищет волшебную воду. Маг Григорий в поисках нужных сведений за сутки перелопатил гору макулатуры.

Царевич встал и на ощупь двинулся к часам, ориентируясь по громкому тиканью. Дотянулся – приглушенно кукукнула «сонная» кукушка, сорвал с цепочки гирьку и остановил часы.

– Ну, и зачем? – возмутилась Юлька. – Как я теперь время определю?

– По солнцу! – ответил Иван. – По луне, по звездам.

– Откуда здесь звезды? Если только в глаз получишь, да свои рассыплешь!

– В окно загляни.

– Угу, – мрачно сказала кукла, – там тучи, если ты не заметил.

– По тучам еще проще, – объяснил царевич, – они чем старше, тем грязнее. А вообще, счастливые часов не наблюдают.

– Думаешь, если их сломать и выбросить, станешь счастливым?

– Нет, но почему бы не проверить? Убью время, заниматься все равно нечем.

– Я понимаю, каково тебе, – философски заметила Юлька, – но время не убьешь.

– По крайней мере, оно перестанет отсчитывать секунды, – сказал Иван, – надоело слушать. А я все-таки уменьшаюсь – брюки уже еле держатся. Только не говори мне, что я похудел за день.

– Хватит ерундой страдать, – потребовала Юлька. – Не уменьшаешься ты.

– Ты, между прочим, обещала принести линейки.

– Обещала, – заявила кукла. – Но я не виновата, что они рассыпаются во время заморозки.

– Тогда проверим моим способом. Ты видишь в темноте, не так ли?

Кукла чертыхнулась: царевич упорно не желает успокоиться, так и норовит измерить свой рост любыми доступными средствами. Да и ладно, пусть измеряет, правду так и так не скроешь.

– С трудом.

– Тогда смотри из всех сил.

– М-м? – не поняла Юлька, – Это как? Глаза выпучить, что ли?

– Да ну тебя, – царевич лег на кровать и вытянул руки-ноги, дотягиваясь до спинок кровати. – Так, значит: я упираюсь ногами о кровать и достаю руками до противоположной спинки. Ладони полностью достают до спинки, запомни.

– Запомнила. Слушай, Иван, ты прав, мне пора.

– Я так и думал: как только начинаются эксперименты, так все лаборанты в укрытие? Ладно, в следующий раз придешь – прихвати ручку с бумагой, мои уже закончились.

– Сорок листов? Ты чего успел накарябать, пока меня не было?

– Самолетики пускал.

Кукла застыла на месте.

– Чего делал?! – недоверчиво уточнила она.

– Не докапывайся! – буркнул царевич, – Имею я право один раз в жизни поиграть в игрушки пришельских детей, или нет?

– Все, что угодно, Иван, все, что угодно! – смиренно провозгласила Юлька. – Только не плачь, и все будет хорошо!

Кукла хихикнула и ловко увернулась от брошенной царевичем большой подушки. Поднять ее и швырнуть обратно Юлька и не пыталась, ограничившись словесным броском:

– Вот и спи теперь, как дурак, без подушки! Всё! Я пошла добывать линейки! Будь хорошим мальчиком.

– Не каркай!

Царевич еще раз дотянулся до края кровати, проверяя изменение роста. Ладони дотронулись до спинки так же, как и раньше.

– Показалось, что ли? – пробормотал он.

– Не маньячь, Иван, утром проверишь! – сказал кукла, открыла дверцу холодильника и нырнула в морозильную камеру. Дверца закрылась, послышалось тихое шипение: из боковых стенок камеры вырвались струйки охлажденного газа. Через три минуты отворилась дверца с противоположной стороны, и кукла выехала в коридор.

Но вместо того, чтобы пойти к Анюте, она направилась к Ор Лиссу.

Глава 11

В кабинете Ор Лисса происходило шумное словесное сражение. Яга и ученый читали отчеты стражников и яростно спорили о том, насколько возможности пришельцев соответствуют реально оказываемой помощи в поисках волшебной воды и поимке Правича.

– Я… я… я… – только и успевал говорить Ор Лисс, пока Яга выкладывала свои требования и претензии. – Я вас умоляю, угомонитесь! Господи, что за женщины в местных селениях: коня на скаку остановят, пришельцев в могилу сведут! Выдам я тарелки, выдам. И на первое, и на второе, и на десерт, только присядьте и отдохните. Даже поварешку дам со скалкой, и сковородку с кастрюлей добавлю! Но заранее предупреждаю: топлива в наличии на трехчасовой полет, не больше. Топливо ушло на погоню за колдуном, а новые поставки в начале следующего года.

– Нефтью зальете, полетят как миленькие! – наседала на пришельца Яга. На этот раз она оставила метлу в комнате, во избежание искушения заехать древком по чьей-нибудь макушке: новость о похищении ступы здорово испортила настроение, и кипящая от негодования душа требовала мести.

– Да ни за что на свете! – ужаснулся Ор Лисс. – Представляете, во что превратится небо? Вместо отработанного и безопасного гидрокворда тарелки выбросят в воздух ядовитую смесь сгоревших нефтепродуктов – черный шлейф протянется на всем пути следования! Мало того, что земляне перепугаются и объявят нас дьявольскими отродьями, мы превратим север планеты в экологически грязную зону! Увольте, но я не собираюсь создавать на планете мутантов!

– Лучше мутанты, чем кусачие трупы! – отпарировала Яга.

– Ну, уж нет! Избавляясь от одной беды, не стоит вместо нее призывать вторую, – возразил ученый. Ему хорошо были известны последствия появления в разных мирах мутантов, и ничего хорошего эта последствия не несли.

– Но именно ваши подчиненные не убедились в гибели Правича, – сказала Яга, опустив ладони на стол и возвышаясь над сидящим Ор Лиссом, как гора над холмом, – за вами теперь миллион извинений и помощь в ликвидации катастрофических последствий всеобщего заражения.

– Этого еще не случилось, – возразил ученый.

– Ничего, – заявила Яга, – при наших темпах поисков до наступления всепланетной эпидемии остались считанные недели. И к новому году в живых останутся лишь путешественники, попавшие в кораблекрушение и выжившие на каком-нибудь необитаемом острове. Остальные превратятся в кошмар всего живого и помрут от хронического недогрыза мозгов. И вообще, в прошлой Вселенной я воевала с вампирами, заполонившими весь мир – с меня хватит! Я не собираюсь устраивать вторую мировую войну с полчищами бегающих трупов!

– В прошлой Вселенной?

Ор Лисс посмотрел на Ягу слишком пристально, и старушка догадалась, что он пытается определить ее возраст и понять, не наступил ли у нее старческий маразм? Нашел, чем заниматься в такое время!

– Не уходите от основной темы! – пригрозила она. – До чего вы, пришельцы, дотошные, слова лишнего не сказать. Не придирайтесь к выражению! Если каждый второй утверждает, что не ел борщ тысячу лет, то это не значит, что его возраст исчисляется веками.

– Мне знакомо выражение с гипертрофированным преувеличением, – ответил Ор Лисс, – но за триста лет изучения планеты мы ни разу не сталкивались с подобной разновидностью фразы.

– Я не люблю стандартные выражения. Забудьте о годах, посмотрите вот сюда.

Яга поставила на стол тарелку с наливным яблоком. Ор Лисс протянул руку, чтобы взять предложенное угощение, но получил по рукам и посмотрел на Ягу с долей непонимания и легкого испуга.

– Несъедобно! – пояснила Яга. – Говоря по-вашему, агрегат для служебного пользования. Не ядовит, но животом с недельку помучаетесь.

– Но эта тарелка из нашей столовой! – возразил ученый. – На ней написано. Что за странный агрегат: тарелка с яблоком?

– Ничего странного, а тарелку я верну! – пояснила Яга. – Главное здесь яблоко. Это новая модель объемного телевидения. Сейчас покажу, как она действует.

Яга приклеила тарелку к стенке чесночным клеем и толкнула яблоко по ободку. На белой поверхности появилось расплывчато изображение Ор Лисса, уставившегося на тарелку, в которой он сам и изображался бесконечной «матрешкой».

Изображение мигнуло и стало четким и объемным. Фигурка ученого выглядела настолько реально, что Ор Лисс не сдержался и протянул руку, намереваясь дотронуться до себя указательным пальцем. Палец встретил непреодолимую преграду в виде поверхности тарелки, и дотронуться до собственной физиономии не удалось.

Яга хитро улыбнулась: ее первое желание оказалось точно таким же, когда Кащей устроил премьерный показ только что созданной безделушки. В качестве тарелки-экрана отныне использовалась любая чистая поверхность, по краям которой катилось яблоко. Идеально подходили тарелки, бочки, круглые столы и даже иллюминаторы подводных лодок и самолетов, которых в нынешней Вселенной пока еще днем с огнем не найти, но в кабинете пришельца преобладала прямоугольная мебель, и Яге пришлось стащить тарелку изс кухни.

– Потрясающе! – воскликнул Ор Лисс. – Совершим научный обмен? Вы передаете мне яблоко с подробной инструкцией по эксплуатации, а я вам – летающую тарелку, и попутно обеспечиваю топливом до разработки вами собственных месторождений или самостоятельного синтеза гидрокворда.

– Обеспечьте топливом здесь и сейчас, и яблоко ваше! – пошла навстречу пришельцу Яга. – А разбирать его не рекомендую – взорвется, замучаетесь отмываться и кабинет очищать.

В тарелке появился едва различимый в ночной темноте Правич. Ор Лисс вытаращил глаза.

– Где ж вы раньше были с вашим агрегатом?

– Где-где… Пришлось домой на метле за новой тарелкой лететь, потому что старую разбили ваши сотрудники, – хмуро ответила Яга. – Как, по-вашему, почему я принесла новую модель тарелки-всеглядки? Разобьют эту тарелку, а яблоко останется целым, и мне не придется мчать сломя голову за новой. Все у вас отыщется.

– М-да… – ученый смущенно промолчал, вспомнив утренний эпизод, когда любопытные лаборанты настолько увлеклись просмотром возможностей тарелки-всеглядки, что начали требовать показать им родных и буквально вырывали тарелку друг у друга. В итоге, она разбилась, и сеанс односторонней связи с заказанными к просмотру мирами закончился на пессимистической ноте. – Я уже наказал нерадивых сотрудников.

– А толку? – возразила Яга. – Я одно поняла из случившегося: что земные люди, что инопланетные – по достижении двухсотлетнего возраста все одно как дети. Позже начинают взрослеть, а до тех пор ведут себя как трехлетние малыши.

– Я бы не сказал.

– И не говорите! – согласилась Яга. – Ладно, закончим эту тему – дело прошлое. Я определю пока, куда летит Правич, а вы уточните, как проходит сбор топлива по сусекам?

Ор Лисс склонился над переговорным пультом и нажал на кнопку. Загорелась лампочка, динамики зашипели.

– Вы собрали топливо для катеров? – поинтересовался он строгим голосом.

Стереофонические динамики пискнули и прокашлялись.

– Еще пять минут! – отозвался усталый механик. – Проверили баки, цистерны и канистры. Перелили и вытряхнули топливо до последней капли, разве что емкости не выжимали!

– Молодцы! – похвалил Ор Лисс. – Завтра же выпишу премию. На какое время хватит топлива?

Механик привычно поделил объем топлива на прожорливость транспорта.

– Два часа семнадцать минут, не больше! После этого пилотам придется поставить на тарелки паруса или колеса, и впрячься в качестве дополнительной тягловой силы для перемещения транспорта в ангар.

– Пилоты возражать не будут! – убежденно ответил Ор Лисс. – Не забыли вылить топливо из коней? Нам теперь ни к чему механические бегуны.

– Не забыл, но мне кажется, что они менее прожорливы в плане использования топлива.

– Само собой, – согласился Ор Лисс, – экономичны – слов нет, но катастрофически проигрывают в скорости. Заливайте топливные баки катеров, через двадцать минут вылет.

– Поторопитесь! – посетовала Яга. – Мы должны отыскать Правича, пока он не устроил планетарную эпидемию!

Она с ненавистью поглядела на похитителя ступы, и Правич поежился, как будто ощутил на себе ее пристальный взгляд.

В полной тишине они сидели и следили за полетом помощника колдуна до тех пор, пока не прозвучало сообщение пилота.

– К взлету готов!

– Отлично! Вперед, парни! – скомандовал Ор Лисс.

Ворота ангара разъехались в стороны, и три летающие тарелки взмыли в вечернее небо, осветили желтым сиянием осветили хмурые тучи, и прочертили линию до горизонта, разрезав небо пополам.

– Курс?

– Юго-восток, сто тридцать градусов, триста километров от нас. Правич летит на высоте двадцати семи метров, практически касаясь верхушек деревьев. Летите с включенными прожекторами: если повезет, мы заметим и сообщим вам точные координаты. Сейчас его практически не видно.

– Уничтожить его, или изолировать?

– Уничтожить, – приказал ор Лисс, – пока он не сделал этого с земной цивилизацией.

– Ясно!

Несколько минут прошли в полном молчании.

– Кстати говоря, если человечество вымрет, ему на смену придет другая цивилизация, так что бояться за превращение планеты в безжизненную пустыню не стоит, – между делом заметил Ор Лисс. Молча смотреть на слабо различимого Правича он больше не мог: желание заехать кулаком по тарелке-ретранслятору усиливалось с каждой секундой.

– И кто сменит? – спросила Яга. – Вторая волна обезьян?

– Первая волна дельфинов.

Яга отрицательно покачала головой.

– Нет, эти на сушу не выйдут. Им и в воде хорошо живется. Зачем дельфинам покорять землю и переходить на примитивное перемещение влево-вправо, если в воде они могут плавать в любую сторону?

Правич мелькнул в луче прожектора на долю секунды, и в глазах ученого и Яги остался отпечаток от ослепительной картины.

– Есть! – прокричал Ор Лисс в микрофон. – Поворачивайте, парни, проехали!

– Мишень замечена! – коротко повторил первый пилот. – Возвращаемся.

Тарелки одновременно повернули на сто восемьдесят градусов и полетели обратно.

– Открывайте огонь, как только увидите его! – приказал Ор Лисс.

– Приказ понят!

В летающих тарелках открылись крохотные люки, из углублений выдвинулись лазерные пулеметы.

– Приближаемся к цели! – сообщил пилот.