Текст книги "Кровь Охотника"

Правда, учили многому другому, например рукопашке и ножевому бою. Поэтому сейчас приходилось импровизировать на ходу, глуша вполне понятный человеческий страх не менее понятным русским «Ммммлллляяяя!!!», рвущимся из глотки в унисон с ультразвуковым визгом вампиров и ревом собакоголовых оборотней.

В общем, получилась свалка. Я рубил, орал, с силой выдергивал меч, когда ошибался ударом. И проваливался в ударе, чуть не втыкая клинок в розовую плитку пола, когда не ошибался. Пару раз мне чувствительно досталось – вампир прошелся когтистым крылом по плечу, разрывая куртку и плоть под ней своими костяными крючьями. И второй ликан, которому повезло больше, чем его товарищу, поймавшему пастью серебряный меч, промахнувшись, куснул воздух у моего лица, при этом все же полоснув передними зубами по щеке.

Я же продолжал махать мечами, уже слабо соображая, куда попадаю – по телам нелюдей или по столам и стульям, которые от удара любого из мечей разлетались в щепки. Да и видел я неважно – быстро сворачивающаяся чужая кровь на моем лице, перемешанная со своей, склеила ресницы, и мне приходилось постоянно напрягать лицевые мышцы, чтобы разодрать кровавую корку на веках и разглядеть хоть что-нибудь.

– Остановись, Охотник.

Голос был спокойным и на редкость мерзким. Возможно, оттого, что новые ботинки – и те жмут, а уж пока новый язык приработается в пасти и перестанет цепляться костяным гарпуном за зубы, намучиться с ним придется преизрядно.

Видать, начальнику Патруля Равновесия тоже не нравилась его новая шепеляво-свистящая речь, потому он предпочитал не говорить, а делать. И то, что он делал, заставило меня замереть на месте, не обращая внимания на последнего рядового вампира с перерубленным крылом, которого следовало бы добить – но уже вряд ли получится.

Потому как проклятый командир Патруля оказался хитрее. Он не полез в драку как все, а, видать, по стеночке прогулялся по периметру зала, подошел к нашему столику и просто взял Ладу за волосы и ввел ей под кожу шеи кончик одного из своих когтей. После чего прошепелявил два слова.

Потом он напрягся и прошипел:

– Стоять!!! – когда покалеченный вампир вознамерился в ярости снести мне голову когтистой лапой. Тот так и застыл словно памятник жертве Маскарада среди луж дымящейся крови и трупов нелюдей.

– Спрячь мечи, – приказал начальник Патруля. И, видя мое замешательство, подсказал: – Просто подумай о том, чтобы они исчезли.

Я подумал. И, почувствовав боль в ладонях, опустил глаза.

Мечи, по самые кисти моих рук залитые кровью, быстро втягивались в предплечья. Через несколько мгновений лишь шрамы на ладонях да пузырящаяся алая масса вокруг них напоминали о странной и страшной трансформации. Шевельнув руками, я не почувствовал никакого дискомфорта, словно и не в мою плоть спрятались полуметровые заточенные куски дерева и серебра, способные проходить сквозь мясо нелюдей и окружающие предметы словно топор сквозь масло.

– Теперь обыщи и надень на него наручники!

Приказ, понятное дело, был адресован уже не мне, а раненому подчиненному. Но я не смотрел на монстра, который медленно шел ко мне, волоча по полу свое громадное искалеченное крыло. Мой взгляд был прикован к мертвенно-бледному лицу Лады. Я знал – ей сейчас очень больно. Но это была не физическая боль от вонзенного в ее тело когтя начальника Патруля, кончик которого находился в миллиметре от сонной артерии.

– Почему ты не трансформировалась? – тихо спросил я.

Она ответила еще тише, но я расслышал:

– Я должна быть рядом с братом…

Черт! Никогда не понимал я женской логики! Конечно, сейчас она гораздо скорее окажется рядом с братом! А потом – на вампирском суде, одно название которого говорит само за себя. Стоило ли столько сил класть на поход сквозь Синюю мглу, чтобы вот так по глупому сдаться и даже не попытаться пробиться вместе со мной?!

Недобитый вампир, кривясь от боли, подошел ко мне, охлопал меня когтистыми лапами, изъял пистолеты, кобуры и мобильник, после чего залез куда-то себе за пазуху и из кожистой складки извлек два толстых бублика. Бублики, состоящие из сегментов, были сделаны из блестящего белого материала, напоминающего керамику, и соединены между собой короткой цепью. Такие вот оказались у кровососов наручники, которые недобиток затянул на моих запястьях. У меня возникло стойкое ощущение, что мои руки обвили холодными телами два жирных живых червя, до поры до времени замороженных и находящихся в спячке.

– При любой попытке трансформации браслеты просто отсекут тебе руки, – прошипел мне на ухо раненый вампир. – И я буду очень просить Совет, чтобы мне отдали тебя после того, как они выкачают из твоих вен всё, что им нужно. Надеюсь, что ты будешь еще жив. А я позабочусь, чтобы ты умирал ооочень дооолго…

Все время, пока недобитый патрульный брызгал слюнями мне в ухо, я очень внимательно смотрел на коготь, торчащий под тонкой кожей девушки в опасной близости от ее артерии. И если бы вампир все-таки проткнул ее, то я бы позаботился о том, чтобы эта минута была в его жизни последней. Не знаю как, но постарался бы очень, несмотря на браслеты.

Но начальник Патруля Равновесия оказался умнее. Убедившись, что я нейтрализован, он медленно вытащил из тела девушки свой коготь, оскалился и, демонстративно медленно обвив его новым языком, облизнул.

– Сладкая девочка, – сказал он, причмокнув. – Надо быть полным идиотом, чтобы отдать такую врагу. К тому же мне кажется, она к тебе слегка неравнодушна. Тогда ты идиот вдвойне, х-о-м-о.

Последнее слово он произнес нарочито медленно, по буквам. Подонок бил по больному, заодно тренируя свой новый язык. Язык тренировался успешно, шепелявость почти исчезла. Но я мысленно поклялся, что при первом же удобном случае отрублю его еще раз. И обязательно позабочусь, чтобы он не вырос снова.

Потом фигуры чудовищ несколько смазались в пространстве, будто из них вытекла в воздух некая грязно-серая взвесь, окутав омерзительные тела и размыв их очертания. Но эти странные облака быстро рассеялись, испоганив воздух довольно сильным запахом сероводорода и заодно вернув телам вампиров прежние человеческие очертания.

Конечно, выглядели патрульные неважно. Серая форма, которая, как я теперь знал, есть у Братьев-вампиров не что иное, как измененные трансформацией крылья, была изрядно помята и местами разодрана. У того вампира, что меня конвоировал, вообще один рукав был полуоторван, и из прорехи сочилась черно-алая жидкость.

Начальник Патруля извлек из нагрудного кармана мобилу, очень похожую на ту, что лежала у меня в кармане, нажал кнопку и проговорил в трубку:

– Микроавтобус, автомобиль, два тера конвоя и бригаду чистильщиков. Вернув мобилу на место, он криво усмехнулся. – Ну вот и все, парень, закончилась твоя охота. Осталось только сдать тебя в поликлинику для опытов, как Шарика из мультфильма. Поедешь сейчас в лабораторию, где тебя наши доктора разберут на запчасти. Так сказать, пожертвуешь собой для науки. И девчонку твою, думаю, Суд Крови вряд ли помилует. Предательство Маскарада и Равновесия – серьезное преступление, за которое прерванная трансформация еще не самое страшное наказание.

Я видел, как вздрогнула Лада при этих словах. Вампир знал о чем говорил, и это было наверняка страшно, хотя я понятия не имел, что такое «прерванная трансформация». Но он мучил девушку и тем самым упорно накручивал свой счетчик. Как говорил классик, «Пусть счетчик щелкает, пусть, все равно в конце пути придется рассчитаться…»

Я молчал. Нет смысла беседовать с тем, кого ты твердо решил убить. Какой смысл говорить с трупом? На этом попадались и попадаются не только герои романов и фильмов. В реальной жизни многие победители перед тем, как прикончить поверженного врага, считали своим долгом сказать ему что-нибудь эдакое значительное. А проще говоря – поизмываться, почувствовать себя крутым и значимым за счет унижения другого. За что получали пулю в лоб или нож в сердце – если не от самой жертвы, не такой уж беспомощной, как казалось с виду, то от ее подоспевших дружков. Поэтому не надо много говорить тогда, когда нужно делать. А когда собираешься лишить кого-то жизни – тем более.

Видно было, что начальник Патруля несколько раздосадован моим молчанием. Ему явно хотелось поглумиться, отпраздновать свою маленькую тактическую победу. Он посмотрел на Ладу, безучастно сидящую на своем месте, но ничего предпринять не рискнул. Видимо, девушка действительно занимала высокое положение в иерархии оборотней, и вампиру это было известно.

Послышались шаги, и я невольно повернул голову, ожидая увидеть затребованный вампиром конвой. Но увидел я того, кого меньше всех рассчитывал увидеть в подобном месте и при подобных обстоятельствах.

В разгромленный ресторан вошел не кто иной, как Папа Джумбо, за спиной которого маячили несколько человек в серо-бурых камуфляжах. На такой одежде абсолютно незаметны кровавые пятна и налипшие клочья серой шерсти. В руках камуфлированных персонажей были швабры, щетки, резаки, фляги и пара упаковок сложенных черных мешков для мусора.

Негр окинул профессиональным взором валяющиеся по всему залу ошметки двух оборотней и пары вампиров, залитые кровью пол и стены со следами алых фонтанчиков, только недавно прекративших бить из перерубленных артерий. Потом его взгляд остановился на мне – и Папа Джумбо, широко улыбнувшись, подошел ближе.

– Здравствуй, Андрей, – сказал он. – Я рад, что не разочаровался в тебе. Ты все сделал как надо.

Я непонимающе уставился на пожилого чистильщика.

– Ну, когда тебя цапнули одновременно Большой Грогги и Мангуст, я подумал – а почему бы и нет? Ты здоров, целеустремлен, и к тому же в этой жизни ничего не происходит случайно. Много сотен лет нелюди пытались искусственно создать Охотника – и ничего. Но мой народ верит в совпадения и предначертания. И, как видишь, они сбываются.

Папа Джумбо еще раз оглядел зал и довольно усмехнулся.

– Признаться, не думал я, что мои игрушки превратятся в настоящие Мечи Крови. Правда, непонятно, почему их два. Ведь сказано: «Не мир я вам принес, но меч». Но два всегда лучше чем один, так что, думаю, ты замечательно выполнил свою задачу.

До меня стало кое-что доходить.

Вряд ли такой прожженный барыга, как Папа Джумбо, за большое спасибо взялся бы спасать меня от мести своих кураторов. Старый пройдоха сопоставил какие-то неведомые мне пророчества и просто отправил меня самостоятельно развиваться в ходячую панацею от всех нелюдских болезней. Дозревать до кондиции, так сказать. И сейчас просто продаст ценный товар в вампирскую или ликанскую клинику. Если уже не продал. С Папы Джумбо станется, он и аукцион мог устроить запросто. Кто больше даст, тот и будет хлебать кровь Охотника.

Хммм… Но тогда не исключено, что Мангуст был предупрежден о моем вторжении в коттедж. И Лада… И Рус?

– Не переживай, твои друзья здесь ни при чем, – успокоил меня Папа Джумбо, словно прочитав мои мысли. – Признаться, я следил за тобой, чтобы в нужный момент подкорректировать события, если ты отклонишься от нужного курса. Но ты все сделал правильно. Молодец!

Папа Джумбо дружески похлопал меня по плечу и еще раз улыбнулся.

– Ну, извини, мне пора. Сам видишь, сколько у нас здесь работы.

Он обвел рукой помещение. После чего повернулся к своим подопечным в камуфляжах и отдал команду.

Бригада чистильщиков, отложив пока что в сторону швабры, взялась за электропилы и рьяно принялась расчленять трупы. Легенда о том, что после смерти вампиры и оборотни трансформируются в людей, не подтвердилась – мертвые нелюди так и остались монстрами, с которыми чистильщикам придется изрядно повозиться.

Между тем в зал вошел вампирский конвой из шести человек. Человек ли? С виду да, особенно если не думать о том, что их форма есть не что иное, как сложенные крылья, а лица – просто временная маска, прикрывающая крысиные морды. Лично у меня ликаны вызывали гораздо меньшее отвращение как в человечьем, так и в трансформированном виде. Но ликанов, у которых униформа в людской ипостаси была значительно светлее, в этом конвое не наблюдалось.

– Первый тер сопровождает людей, второй – Охотника, – распорядился начальник Патруля Равновесия. Судя по тому, как конвой бросился выполнять приказ, подлый вампир был большой шишкой, небось что-то вроде среднего чина средневековой инквизиции.

– Людей-то за что? – прохрипел я, сплевывая на пол кровь, которая сочилась с внутренней стороны щеки. Похоже, ликан перед смертью все-таки прокусил ее насквозь. Как раз в том месте, где раньше был шрам от пули. Интересно, останутся шрамы или завтра исчезнут? Конечно, если я доживу до завтра.

Уже успевший перекинуться с начальником Патруля парой слов Папа Джумбо все же услышал меня и, обернувшись, пожал плечами:

– Так уже два полных рейсовых автобуса народу отсюда отправили. Видел, те, что бесплатные ходят от метро? Пришлось людей по всему торговому центру отлавливать. Тех, кто что-то видел и слышал. Маскарад, сам понимаешь.

Сказал – и отвернулся.

В принципе, он неплохой дядька, этот Папа Джумбо. Даже поговорил со своим подопытным хорьком, прежде чем отправить его на вивисекцию. Просто живет мужик, во всем преследуя свой интерес, как и большинство народу на земле. Что ж в этом плохого?

«А в чем мой интерес? – думал я, пока два вампира конвоя тащили меня по коридору к эскалатору, вяло тянущему складные железные ступени со второго этажа на первый. – Набить морду сопернику на ринге, наесться, напиться, поспать, трахнуть какую-нибудь тёлку – и снова на ринг? Реально как хорёк в колесе. Чего ж над таким эксперимент не поставить, а потом не продать за хорошие деньги?»

А еще я подумал, что, пожалуй, только в последние сутки и жил полной жизнью, действительно интересно, на пределе, «вдоль обрыва по-над пропастью», как спел в своё время классик. После чего и помирать, пожалуй, не так страшно. Узнал изнанку мира, на несколько часов реально этот самый мир переворошив. И параллельно успел потерять друга, принявшего в себя предназначавшуюся мне пулю. А также врага, который прикрыл мой отход. И девушку, при воспоминании о которой начинало сладко и одновременно больно щемить в сердце… Получается, рано тебе помирать, младший лейтенант Краев. Задание не выполнено, и для того, чтобы не посрамить русский спецназ, надо сначала выжить самому, а после спасти тех, кого, кроме тебя, спасать больше некому. Правда, у девчонки остался могущественный отец…

– Слыхали? – прошипел кровосос, идущий сзади и время от времени для острастки тыкающий мне меж лопаток стволом «Вала». – Только что по каналу «Вампир» передавали – Беероф погиб в автокатастрофе.

– Да ладно!

Оба вампира, волокущие меня под микитки, замерли на месте, обернулись и уставились на замыкающего. Я тоже обернулся. В третий раз за сегодня слышал я это странное имя ликана, которого Лада назвала своим отцом.

– Как погиб? Он же бессмертный!

Удивлению конвоиров не было предела.

– Да вот так, – осклабился замыкающий. – Сам не верю, но, говорят, по предварительным данным, было жуткое столкновение машины с бетонной опорой моста, при котором ему осколком бронестекла снесло голову.

Вампиры понимающе переглянулись и ощерились.

– Как же, осколком, – сказал один. – Две тыщи лет жил, никуда себе не дуя, и тут раз прям – и авария.

– Это война, – сказал второй, с более высоким лбом, чем у остальных. – Ликаны тоже не идиоты и понимают, откуда ветер дует. Конец Равновесию.

– И начало новой жизни, – сказал замыкающий. – В гробу я видал и это Равновесие, и Маскарад. Пора дать понять и людишкам, и ликанам кто на земле хозяин. Ладно, чего встали, пошли, а то еще от начальства огребем за языкочёс при исполнении.

Прежде чем мои конвоиры возобновили движение, я успел заметить, как из дверей ресторана вторая тройка конвойных вывела посетителей, запястья которых были скованы попарно обычными стальными наручниками, которыми пользуется милиция и охранники ЧОПов. Последней вышла Лада. На ее руках были белые браслеты, а под локти ее с почтением, но в то же время достаточно жестко держали начальник Патруля и раненый вампир.

Это было последнее, что я видел. Двое конвоиров достаточно резко дернули меня вперед, так что я чуть не пропахал носом плитку пола. И, видимо компенсируя задержку, почти бегом проволокли меня до вращающихся дверей, за которыми нас ждал белый микроавтобус. В который меня и впихнули, загнав следом заодно и шестерых посетителей ресторана.

Вдоль стен автобуса были смонтированы деревянные лавки, на которые нам пришлось сесть, чтобы не стоять в полусогнутом положении. Последними в тесный салон влезли Начальник Патруля и его подчиненный, уже успевший перетянуть бинтом кровоточащее плечо. Вернее, серую форму, это плечо обтягивающую.

Автобус тронулся. Большинство людей сидели неподвижно, в шоке от увиденного и пережитого. Лишь одна девчонка хныкала, словно обиженный ребенок. Сидящий рядом с ней плечистый парень, чья рука была соединена наручниками с ее рукой, тихонько гладил тонкие пальчики, пытаясь успокоить девушку и время от времени бросая полные ненависти взгляды на двух вампиров.

Между тем Начальник Патруля извлек из-за пазухи автомат «Вихрь», аналогичный тому, что я видел в руках у Мангуста (а может, и тот же самый?), примкнул магазин, передернул затвор и положил оружие себе на колени, направив при этом ствол в салон автобуса. Мол, шевельнетесь голубчики – и трансформация мне не потребуется. После чего отдал короткий приказ:

– Расковать.

Раненый вампир, кивнув, поднялся со своего места и прошелся по проходу, снимая с людей наручники. На мне, понятное дело, браслеты оставили.

Микроавтобус ехал в неизвестность, мягко покачиваясь на рессорах. А я думал о том, что команда «расковать!» идет еще, наверно, с тех времен, когда эта клыкастая тварь возила людей не в наручниках, а в кандалах. Куда возила? Ясно, что не на экскурсии в музей Дракулы. И не надо быть провидцем, чтобы догадаться, по какому маршруту отправились два других совсем не «микро» автобуса, набитых незадачливыми посетителями торгового центра.

Видимо, похожие мысли вертелись в головах моих товарищей по несчастью. Хнычущая девчонка наконец немного успокоилась и, высунув носик из-за плеча мужчины, спросила:

– Скажите хоть, куда нас везут?

– На ферму, – коротко бросил Начальник Патруля.

– На ферму? Работать? – не поняла девчонка.

– Можно и так сказать, – осклабился вампир. – Кого на ферму работать, а кого – в поликлинику анализы сдавать.

– В какую поликлинику? – пискнула девушка.

Я-то понял, что и кого имел в виду кровосос. И про себя понял, и про ферму, о которой вскользь упомянула Лада. «Есть людей – привилегия воинов, которым надо быть всегда сильнее остальных. У них договор с людьми на поставки сырья, которое специально выращивают на особых секретных фермах. Этих людей с детства ничему не учат, они растут как тупой скот, выполняя лишь простейшие команды». Получается, не только тупой скот жрут нелюди, порой не брезгуют они и разумными хомо сапиенс.

– Заткнись, сука! – сказал Начальник Патруля, лениво направив в сторону девушки ствол автомата. – Еще одно слово, и на ферму ты приедешь с лишней дыркой в организме.

Раненый вампир издал угодливый смешок, больше смахивающий на звук спускаемой воды в унитазе, после чего, откинув полу кителя, достал автомат 9А-91, похожий по размерам на большой пистолет, и принялся навинчивать на него глушитель, по длине равный автомату.

«Стало быть, не одними когтями силен вампирский спецназ», – отметил я про себя. А еще я отметил, что кровососы явно чего-то опасаются. Или кого-то. И этот «кто-то» точно не я и не скованные ужасом люди в автобусе…

Когда послужишь годик-другой в местах неспокойных, где то и дело можно схватить пулю в затылок или нож под лопатку, этими самыми затылком и лопатками начинаешь ощущать приближение опасности. Кажется, это называется шестым чувством. И именно сейчас это шестое очень явственно свербило во всем моем теле, отчего сильно хотелось упасть ничком и прикрыть голову руками, так как за неимением оружия и свободы маневра в случае чего это был единственный разумный выход.

Что я и сделал, как только увидел, как голова раненого вампира взорвалась, словно гнилой арбуз, а от нее вдоль борта микроавтобуса потянулся пунктир маленьких взрывов, вырывающих из обшивки кусочки металла. Взвизгнула и сразу умолкла девушка, которую то ли достала пуля, то ли слишком резко повалил на пол ее вовремя среагировавший мужчина.

Сразу после моего падения автобус подбросило, развернуло на ходу – и я почувствовал, что мир неотвратимо переворачивается в положение, когда крыша салона меняется местами с полом.

Люди истошно кричали от испуга и боли. Пару раз сквозь грохот металла по асфальту я слышал характерный хруст, с которым обычно ломаются кости. Выживший Начальник Патруля верещал громче всех, пытаясь открыть заклинившую заднюю дверь и одновременно вгоняя себя в состояние боевой ярости.

Наконец, автобус перестал кувыркаться и замер на месте. Я поднял голову и увидел, как вампир, выпустив несколько пуль в петли двери, вышиб ее ногой и выскочил наружу.

– Все отсюда, бегом! – заорал я, вскакивая на ноги. – Машина может взорваться!

На подобные команды народ у нас приучен реагировать правильно. Все ломанулись к квадратному просвету, образовавшемуся на месте двери, при этом не забывая про пострадавших, – все-таки у нашего человека, генетически адаптированного к многочисленным войнам, забота о раненых в крови. Парень пытался тащить девчонку, безвольно повисшую у него на руках. Неестественно изогнутая нога девушки застряла под скамейкой, но парень, ничего не соображая, продолжал дергать ее, одновременно загораживая мне проход необъятным торсом культуриста.

– Оставь ее, она умерла! – крикнул я.

Парень глянул на меня ошалелыми глазами и снова дернул.

– Твою мать, – прошипел я. В таком состоянии кричи не кричи, до человека не достучаться. Пришлось нагнуться, с усилием вытащить окровавленную стопу девчонки из-под скамейки и помочь ничего не соображающему качку вынести труп из машины.

– Нет ее больше, беги! – рыкнул я на него, хотя по его виду было понятно – говорить что-либо бесполезно, парень в глубоком шоке, какой бывает у необстрелянных юнцов при первом огневом контакте.

А вокруг кипел бой. Я, присев за бортом перевернутой машины, быстро оценил ситуацию.

Видимо, я был действительно очень нужен вампирам – спереди и сзади микроавтобус сопровождали два джипа охраны, в которых, судя по всему, сидели шесть знакомых кровососов конвоя. Сейчас от первого джипа остался лишь костер, из которого выглядывали куски искореженного металла, а из-за второго вели огонь два выживших вампира. Пробитое пулями тело третьего конвоира валялось рядом со спущенным колесом внедорожника.

Понятно. Похоже, в ситуации огневого контакта кровососы воюют в человеческих телах, предпочитая свободу маневра силе и габаритам, которые хороши в основном только при психологическом давлении на противника. Сейчас поди не Средние века, когда, наверно, от одного вида нелюдей целые армии невежественных рыцарей обращались в бегство, а суровая современность со всеобщей грамотностью и комбинированными пулями.

Но, похоже, я со своей уникальной кровью был нужен не только вампирам.

– По автобусу не стрелять, уррроды, мля! Охотника пристрелите – поубиваю нах! – раздалось со стороны автобусной остановки, за которой пряталась засада. – Огонь по джипу!

Судя по лексикону, за остановкой и за деревьями вдоль дороги прятались наши люди. Или нелюди, хорошо адаптировавшиеся к среде обитания. А со стороны костра, невидимые за пламенем, обороняющихся вампиров обходили светло-серые фигуры, повадками и униформой сильно напоминающие ликанов.

Со своего места я их видел отлично, чего нельзя было сказать о двух кровососах, которым данный сектор обстрела перекрывал горящий джип. Что ж, мне только на руку, если вампиры передерутся с ликанами и спецурой, засевшей в засаде, которые, похоже, объединились для того, чтобы захватить меня. Но попадать в руки ни тем, ни другим, ни третьим в мои планы не входило, потому как чуяло мое сердце, что в любом случае все закончится фразой из старого кино: «А теперь посмотрим, что у него внутри».

И пока представители трех рас ведут бой за обладание моим телом, самое время этому телу поскорее смыться.

Осмотревшись, я осторожно отошел за перевернутый микроавтобус и совсем уже было собрался осуществить свой гениальный план, как путь мне преградила до боли знакомая фигура в темно-серой форме.

– Собрался куда, Охотник? – поинтересовался Начальник Патруля, направляя мне в колено ствол своего «Вихря». – Это ты зря. Стой где стоишь, и тогда не придется до завтра мучиться отсутствием коленных чашечек.

Не опуская автомата, он достал мобильник, нажал на кнопку и, поднеся к уху аппарат, проговорил:

– Нападение на конвой. Похоже, ликанам приглянулся наш трофей. Срочно требую поддержку.

Не люблю я как-то, когда меня называют трофеем. Но и изображать из себя супермена по меньшей мере глупо, когда противник целит тебе в ноги из оружия, магазин которого как пить дать заполнен патронами СП-6 с полуоболочечными пулями, имеющими неприятное свойство хаотично двигаться при попадании в мягкие ткани. То есть не исключено, что очередь из этого небольшого с виду автомата просто отрежет мне ноги. К тому же вампир предусмотрительно стоял метрах в трех от меня и наверняка осуществил бы свою угрозу, если б я попытался сделать хоть один шаг.

Но Начальника Патруля подвело излишнее самомнение.

Вампир наверняка был уверен, что нагнал на пленников такого страху, что при виде него они будут падать на колени и как страусы втыкать головы в асфальт. Да и я в своем человеческом обличье с мини-гильотинами на запястьях не вызывал в нем особого опасения. Хотя ясно читалось на его крысиной морде сомнение – может, все-таки стрельнуть на всякий случай? Но с другой стороны, а ну как потом от начальства по шапке получишь за превышение полномочий? Не иначе было строго-настрого приказано доставить Охотника целым и невредимым.

Потому, когда слева от вампира из-за автобуса появился качок с окровавленными руками и попытался схватить его за горло, кровосос лишь поморщился, одним движением отбросил тянущиеся к нему ладони со скрюченными пальцами и, довернув ствол, всадил в парня короткую очередь.

Жаль, конечно, что руки культуриста, измазанные кровью его девушки, соскользнули с жилистой шеи Начальника Патруля – если б захват удался, возможно, это дало мне лишних полсекунды. За которые я бы гарантированно осуществил то, что собирался осуществить. А так Акела немного промахнулся.

Краем глаза кровосос увидел мой прыжок и рывком попытался вернуть оружие в прежнее положение…

Но удалось это ему лишь наполовину. Потому что смертельно раненный парень все-таки умудрился доползти до ноги вампира и впиться зубами ему в бедро.

Для кровососа подобная неприятность наверняка была сравнима с укусом комара. Но и комар заставляет нас рефлекторно хлопать по щеке, когда мы слышим его звенящее жужжание и чувствуем слабый укол крохотного жала. Вот и Начальник Патруля дернул плечами и головой. Чуть-чуть. Влево и вниз. Ровно настолько, чтобы приставить дуло автомата ко лбу умирающего – и полностью оказаться спиной ко мне…

Черт его знает, почему кровосос решил, что качок опаснее меня. Может, потому, что у меня были скованы руки, может, потому, что тот, кто кусает, всегда кажется опаснее того, кто только собирается укусить. А может, просто сработал рефлекс – бей того, кто ближе…

Короткая очередь разнесла голову несчастного парня, но при этом на долю секунды затылок Начальника Патруля оказался прямо передо мной. И единственное, что я смог сделать, это перекинуть скованные руки через голову вампира и рвануть их на себя.

Черт его знает на что я надеялся. Может быть, что стальная цепь захлестнет кадык монстра и я смогу его задушить? Скорее всего, так и было – просто рефлексы сработали. Мои ли, чужие ли – не знаю… Но в тот момент я не думал вообще. Было единственное желание – рвать зверя, корежить ему глотку, открутить башку… Лишь бы не жила больше на свете тварь, втыкавшая коготь под кожу белой волчицы.

Но, как говорилось выше, «Акела промахнулся»…

Мои запястья не достигли горла, так как вампир разинул пасть и короткая цепь захлестнула нижнюю челюсть. Это я понял позже, когда края острых зубов рассекли мне кожу на обоих предплечьях. Но боль меня не остановила. Я рванул запястья на себя раз, другой, третий, закручивая при этом руки против часовой стрелки и прижимая затылок монстра к своей груди.

Пожалуй, если бы вампир додумался просто поднять автомат и вслепую выпустить очередь над своей макушкой, в этой истории можно было бы ставить весомое свинцовое многоточие. Но у кровососа сработали те инстинкты, что были гораздо древнее огнестрельного оружия.

Неприцельная очередь ударила в асфальт, вслед за ней звякнул пустым магазином о дорогу выпущенный из рук Начальника Патруля смертоносный «Вихрь». Сам же вампир начал трансформацию. И первым ее признаком был язык, словно гарпун вылетевший изо рта монстра и распоровший костяным наконечником пространство над его головой, словно вычеркивая из реальности человека, посмевшего посягнуть на истинного хозяина этого мира.

Но мне повезло. Костяное лезвие не вскрыло мне трахею вместе с шейными артериями, а полоснуло выше, по лбу, разорвав множество кровеносных сосудов, пронизывающих эту область.

Кровь водопадом хлынула мне на глаза. Поганое ранение, часто используемое мастерами ножевого боя в уличных столкновениях. Один росчерк вдоль линии морщин – и противник, выронив оружие, орет благим матом в полной уверенности, что настал его последний час, наблюдая стекающую по его лицу кровавую мини-Ниагару. Опасности для жизни никакой, но внешний эффект более чем впечатляющий.

И сейчас этот внешний эффект, струящийся по моей и без того разодранной физиономии, вызвал во мне такой приступ бешенства, что я, не осознавая что делаю, нащупал рукой холодный, словно мороженая сосиска, язык кровососа и рванул его со всей дури насколько позволяла цепь наручников.

На асфальт мы рухнули одновременно – и я вместе с новым приступом боли в запястьях почувствовал, что цепь больше не сковывает мои движения. Сведенные страшной судорогой челюсти вампира сомкнулись и перекусили ее вместе с основанием собственного языка.

Мои руки были свободны! Но что толку в безоружных руках, когда еще секунда – и на тебя набросится разъяренное крылатое чудовище, у которого на каждый квадратный дециметр тела по когтю, похожему на нож для разделки туши? Из удлиняющейся пасти монстра хлестала кровавая пена, но это не мешало ему стремительно превращаться в крылатый ночной кошмар шизофреника.