Текст книги "Кровь Охотника"

– Слушай, а ведь мы так и не познакомились. Меня Андреем звать, а тебя?

– Лада, – еле слышно сказала она.

В моей голове щелкнуло: так звали славянскую богиню любви и красоты. Что ж, и вправду – богиня. Высокая, фигура – с ума сойти, лицо, волосы… Мечта, а не девчонка. И похоже, что я ей тоже нравлюсь.

Я почувствовал, что с размером джинсов мы немного промахнулись – тесноваты местами. И поскольку дело было все-таки не в джинсах, я раза два тихонько прогнал воздух через легкие, направляя мысли в другое русло.

А именно – дело прежде всего!

К тому же «похоже нравлюсь» это еще не «нравлюсь сто процентов». Совместный экшен, конечно, сближает, но с ходу, как пёс, пользуясь случаем, бросаться на девчонку, которой спас жизнь, перед этим эту самую жизнь ей основательно испортив, по меньшей мере скотство.

Поэтому я по-быстрому отобрал из кучи одежды помимо джинсов и исподнего приличную толстовку, ботинки с жестким рантом на шипованной подошве и просторную черную куртку.

– Готово, – сказал я, поправляя на ремне в районе левой почки ножны с деревянным кинжалом.

Она обернулась, придирчиво меня осмотрела и кивнула – годится. Судя по виду, не обиделась, а если обиделась, то умело скрыла эмоции.

Со своими вещами Лада справилась еще быстрее меня, – похоже, еще по пути не по-женски оперативно прикинула, что ей нужно. В общем, на выходе оказалось, что вся одежда подобрана по тому же принципу, что и у меня – удобно, неброско, функционально. Черный костюм, пальто того же цвета и сапоги, в которых и пробежаться вполне реально, и толстым каблуком врагу засадить в промежность или по стопе, и на люди выйти не стыдно.

При виде нашей карты в глазах кассира и отвергнутой девушки-консультанта мелькнуло удивление, смешанное с некоторой растерянностью, – то ли «виз» таких никогда не видели, то ли наоборот, видели слишком часто и знали, кому они принадлежат. Я слегка напрягся, ожидая, не подстроили ли нам кровососы пакость в виде блокировки счета – с относительно скудным запасом наличности расставаться не хотелось, мало ли что. Но нет, обошлось.

Переоделись мы тут же в кабинках женского и мужского зала. На выходе я тихонько сунул проходящему мимо уборщику в синей униформе пять тысяч и два пакета со старой одеждой, попросив:

– Слушай, оприходуй незаметно на помойку наше старое барахло.

Тот невозмутимо кивнул. И правильно, ВИП-клиентам торгового центра отказывать нехорошо.

– А теперь – к часовщику, – сказала Лада. – Очень надеюсь, что все уже готово.

Вообще-то не особо я люблю, когда мной девчонки командуют. Но с другой стороны, если она в данный момент времени лучше разбирается в обстановке, то показывать гонор по меньшей мере неразумно. Тем более когда времени реально в обрез – и Руса с князем выручать надо, и самим при этом желательно в живых остаться.

«Часовщик» оказался молодым парнем в белой рубашке с красным галстуком в белую полоску. На лице у него под крашеной челкой ясно читалось вежливое: «Если вы не за покупкой, то проваливайте поживее, не мешайте работать!»

В чем-то его посыл был обоснован – в тесной застекленной каморке, заставленной часами, было сложно развернуться более чем двум покупателям.

Я окинул взглядом товар, и меня посетила мысль – интересно, а как вообще выживают здесь владельцы магазинов? Аренда небось бешеная, покупателей не сказать чтобы толпы, в основном народ глазеет, приценивается – и практически ничего не покупает.

Продавец окинул взглядом наш прикид, и в его глазах я ясно увидел скачущие циферки мозгового арифмометра, просчитывающего нашу платежеспособность.

– Чего изволите? – сказал он тоном чуть более вежливым, чем обычно посылают на три буквы.

– Вам только что звонили, – сказала Лада. – Я от Беерофа.

Думалось мне, что метаморфоз я за последние сутки уже насмотрелся по самые «не хочу». Однако то, как изменилось лицо продавца часов, меня изрядно удивило. Создалось впечатление, что в голове парня включился на полную мощность прожектор, излучающий любезность, которая излилась из продавца, словно свет свечи из Хеллоуиновой тыквы.

– Да-да, конечно, мне звонили, – расплылся он в ослепительной улыбке. – Но сумма заказа оказалась несколько высоковата…

Я положил на прилавок черную карточку.

– Прибавь к сумме заказа один процент для себя, – сказал я. – Так сказать, за неразглашение.

– Спасибо, – медленно произнес продавец, осторожно беря карточку. – Это очень щедро с вашей стороны. Разумеется, я никому ничего не скажу, это не в моих интересах, но ваш заказ потянул на тридцать миллионов…

Я невольно присвистнул.

– А мы точно не танк Т-90 заказали? – спросил я, покосившись на Ладу.

– Спецоборудование плюс срочность, – продолжал продавец, держа карту так, словно она была хрустальная. – Плюс страховка. На ваше счастье, у нас как раз оказался образец, который вам нужен, и он уже на пути сюда. Осталось только оплатить…

– Какая такая страховка? – возмутился я.

– Наша фирма обязуется доставить товар покупателю при любых обстоятельствах.

Лада молчала. Исходя из чего я решил, что дури уже показал достаточно и пора закругляться – машина и спецоружие для уничтожения нелюдей нужны по-любому, и вряд ли их найдешь где-то еще. Тем более срочно.

– Ну, если так, прокатывай, грабитель, – хмыкнул я.

Продавец отвернулся к кассе, достал откуда-то считыватель необычной формы и вставил в него карту. Прошло десять секунд, двадцать… Наконец лицо продавца озарилось довольной улыбкой.

– Сделка завершена, – провозгласил он. – Поздравляю вас с приобретением! Вам придется подождать минут двадцать, пока машина прибудет сюда. Мне сообщили номер вашего телефона, я перезвоню. Всего доброго!

Я отметил про себя, что фонарь любезности в тыкве часовщика начал резко терять мощность. На его лощеную физиономию вновь неотвратимо наползало дежурное выражение: «А не пошли бы вы куда подальше», хотя, пока мы не ушли, продавец усиленно сопротивлялся метаморфозе. Но было ясно – хватит его ненадолго. Понятное дело, что такие заказы случаются не каждый день, зато каждый день приходится сидеть в стеклянном аквариуме, имитируя крайне успешный бизнес по продаже китайских часов. Зато лично для меня секрет выживания по крайней мере одного местного магазина был раскрыт полностью.

Но, как только мы отошли на пару шагов от стеклянной витрины с часами, все мои мысли о чужом бизнесе внезапно испарились – я вдруг понял, насколько сильно хочу есть! Ведь с той поры, как мы прикончили с негритятами наскоро сварганенный «завтрак туриста», у меня во рту не было ничего, кроме бокала вина и нескольких глотков чужой крови.

– Ты есть хочешь? – спросил я.

Лада кивнула, думая о чем-то своем.

Я же не мог думать больше ни о чем, кроме как о хорошо прожаренном куске мяса. Почему и уверенно повел свою спутницу на второй этаж. Был я в этом торговом центре не раз, и помнилось, что там вроде должны были быть рестораны. В которые раньше мне, понятное дело, путь был заказан – не то было финансовое положение.

Зрительная память не подвела. Наверху действительно обнаружилось несколько ресторанов, в один из которых нас буквально затащила улыбчивая девчонка-администратор.

В заведении помимо стандартного набора столиков и официантов имелась голова быка, торчащая прямо из стены, и несколько плазменных панелей, на которых демонстрировалась запись корриды.

Мы выбрали самый дальний столик – подальше от посторонних взглядов. На вопрос подошедшего официанта «Что будете заказывать?» мы отреагировали аналогично, заказав стейки. Правда, я затребовал сразу три порции сильно прожаренной говядины, а Лада одну, но с кровью.

Когда же официант спросил про вино, в моей голове за одно мгновение словно прокрутили обширную карту алкогольных напитков. Один из которых в свете грядущих стейков был на мой вкус явно интереснее других:

– Будьте любезны бутылку «Шато Марго», желательно девяностого года, – сказал я.

Официант удивленно шевельнул бровью.

– У вас прекрасный вкус, – сказал он. – Я пришлю сомелье.

– Не стоит, – остановил я его. – Просто постарайтесь, чтобы наш заказ был выполнен побыстрее.

– Разумеется, месье, – склонился в полупоклоне официант. После чего развернулся на каблуках и очень быстрым шагом направился в сторону кухни.

– Хм, меня он что-то мадемуазелью назвать не удосужился, – проворчала слегка уязвленная Лада.

Я же был удивлен своими познаниями не меньше ее. Если текущая в моих жилах кровь нелюдей и дальше будет подкидывать мне столь ценные сведения, от которых официанты начинают лебезить мелким бесом, то остатка на Русовой карте вряд ли хватит до конца этого дня.

– Даже боюсь представить, сколько стоит это вино, – сказал я, потирая лоб.

– Тебе лучше не знать, – слабо улыбнулась она. – Но в свете предыдущей покупки это так, копейки.

– Угу, – сказал я. – Я и так многого не знаю. Например, как можно без возни меньше чем за минуту проплатить с карты тридцать лимонов. Один барыга в клубе, помню, пытался как-то семьсот тысяч со счета перевести, так его замучили насмерть требованиями письменного объяснения экономического смысла операции и тому подобной чушью. Пока его кто-то не надоумил открыть на себя же счет в другом банке, скинуть туда бабки и отдать доступ к этому счету тому, кому он собирался их перечислить.

Лада вздохнула.

– Ты просто не понимаешь, – сказала она. – Все устроено немного по-другому, чем вы привыкли думать. То, что ты видишь, – это одна сторона монеты, маска, одетая на этот мир для того, чтобы люди чувствовали себя спокойно. Ведь вы тоже не строите скотобоен перед коровниками – иначе коровы будут нервничать, хуже набирать вес, снизятся надои. Те, кого вы называете нелюдями, являются хозяевами мира, люди же для них – корм и рабочая скотина. Вампиры с оборотнями то тайно, то явно дерутся за сферы влияния, а люди в этой борьбе – разменные монетки. Так почему, если серьезный вампир или ликан захотел купить себе хорошую машину, он обязательно должен испытывать человеческие неудобства?

– А почему люди должны их испытывать?

– Не знаю, – пожала плечами Лада. – Никогда не задумывалась. А вы задумываетесь, удобно ли корове в ее стойле?

– Значит, корм и рабочая скотина, – задумчиво произнес я. – А на ключевых постах – вампиры и оборотни. И человеку никогда не выбиться выше старшего дворника или в лучшем случае менеджера среднего звена. Иными словами, все дороги перед тобой открыты, животное. А будешь умничать – сожрут не в переносном, так в прямом смысле слова.

Лада молчала. И я продолжил:

– Тогда вопрос. Если мир принадлежит вампирам и оборотням и люди всего лишь кормовая база и дешевая рабочая сила, то какой смысл заморачиваться Маскарадом, визуальным построением «мира людей», разрешая им плодиться нещадно, строиться, что-то делать, а самим существовать скрытно? Не логичнее ли организовать мир в виде большого концентрационного лагеря, где каждая собака знает своего хозяина?

Девушка посмотрела на меня в упор.

– Только не надо сейчас заводиться и видеть во мне причину всех бед человечества, ладно? – жестко сказала она, отчего сразу вспомнилась похожая реакция Руса на подобные обвинения с моей стороны. Не иначе для некоторых нелюдей, втайне сочувствующих «хомо», это больная тема. – Если помнишь школьный курс истории, рабовладение уже имело место быть. Но люди не хотят быть рабами. Им нужна иллюзия свободы. И когда нелюдям надоели восстания рабов, мы придумали Маскарад и одновременно изменили общественный строй на более прогрессивный. Вам спокойнее, когда вы думаете, что что-то решаете в этом мире.

– И надои не падают, и вес хорошо набирается, – невесело усмехнулся я. – Все понятно. За исключением одного. Коль вы так всесильны и могущественны, почему поднялась такая возня вокруг меня? Вон Носферату даже ваш священный Маскарад нарушили, лишь бы меня заполучить живым или мертвым.

– Обоим расам нужна кровь Охотника, – хмуро сказала Лада. – И в Серой Книге пророчеств, и в Красном пергаменте Крови написано, что если человек, укушенный и вампиром и оборотнем выпьет их крови и останется жив, то он изменится. И его новая кровь избавит нелюдей от их рока, сохранив при этом способности к трансформации. Но обычно люди умирали сразу же после второго укуса. Любой человек может стать оборотнем или вампиром, выпив крови того, кто его укусил. Но смешение крови двух рас для вас губительно. Потому ты уникален и нужен что нам, что кровососам.

– Но ведь Охотники были и до моего появления. Почему же нелюди до сих пор не избавились от своего рока?

Лада усмехнулась.

– Последнего Охотника послал на смерть человек, одержимый жаждой убийства, прежде чем мы успели вмешаться. Ему высушили кровь на солнце. Думаю, ты понял о ком я говорю.

Я промолчал, осознавая услышанное. В голове оно укладывалось плохо – напрашивались странные аналогии с моей скромной персоной, о которых думать не хотелось. Потому я перевел разговор на другое:

– То есть, если вы разгадаете секрет моей крови, вам не надо будет пить кровь людей, чтобы превращаться в монстров, – задумчиво протянул я. – Вы перестанете умирать от осиновых кольев и серебряных пуль, и… хммм… тогда люди станут вам просто не нужны? На кой нужна корова махровому вегетарианцу, не пьющему молока? К тому же корова, которая в один прекрасный день может взбеситься и затоптать того вегетарианца?

Мне на секунду показалось, что она обиделась на «монстров», но я ошибся.

– Я понимаю, что ты чувствуешь, – сказала она. – Не знаю, как бы я вела себя на твоем месте. Мне кажется, даже в случае если они заполучат тебя и смогут синтезировать твою кровь, люди все равно будут нужны как рабочая сила…

– Польщен от имени всего человечества, – буркнул я. – Но знаешь, как-то не хочется становиться подопытным донором в вашей ветеринарной клинике. Думаю, в случае если ваш замечательный план провалится, выиграю не только я, но и вся моя раса.

– Люди уже не твоя раса, – покачала головой Лада. – Никто не знает кто ты есть на самом деле. Старшие Братья что вампиров, что оборотней напустили много туману в исторических хрониках. Последний Охотник был убит две тысячи лет назад, и сейчас нелюди приложат все усилия для того, чтобы не повторить этой ошибки.

К нашему столику тихонько подошел официант с корзиной, в которой лежала темная бутылка, повертел ее перед нами, ловко открыл и нацедил в бокалы красного вина, похожего на кровь. Хотя, может, мне просто показалось – уж больно много насмотрелся на нее в последнее время. Настолько много, что даже пить расхотелось, – поднял бокал, сказал: «Ну, за знакомство», чокнулся с дамой, пригубил – и поставил. И в который раз за сегодня удивился. Всегда был слегка неравнодушен к спиртному, а тут – ни малейшего желания. Потому и попросил официанта принести воды. Что тот исполнил с поразительной скоростью, заодно принеся и наши стейки.

Не скажу, что мне было неприятно смотреть, как Лада отрезает крохотные кусочки сочащегося розовой жидкостью мяса и отправляет в рот. Мне было никак. Что меня, впрочем, сильно порадовало, – при всех открывшихся способностях, мне и вправду не нужно было подпитываться чьей-либо кровью. И клыки не росли самопроизвольно при виде нее. Желудок тоже вернулся в изначальное состояние и уже не вступал в конфликт с моей человеческой сущностью, настоятельно требуя впиться в чье-нибудь горло. Зато стейками я подпитался достаточно быстро, умяв свои три порции быстрее, чем моя спутница управилась с одной.

– Завидую тебе, – сказала Лада, покосившись на мою пустую тарелку. – Нормальный русский богатырь. Совершил подвиг, съел быка – и доволен жизнью. А нам хочешь не хочешь, а приходится питаться свежим мясом. Что до трансформации, что после. И, желательно, в промежутках тоже.

– А что будет, если не подпитаетесь? – спросил я.

– Кожа сохнет и шелушится, волосы выпадают, цвет лица ни к черту, – сказала Лада, рассеянно ковыряя вилкой свой едва на треть съеденный стейк. – Если честно, мне с детства было противно есть эту гадость и пить кровь, словно я животное какое. Нам привозили когда дымящиеся туши, а когда и живых…

Она не договорила.

– Людей? – осторожно спросил я.

Лада покачала головой:

– Нет. Сейчас в цивилизованном мире людей жрут совсем уж отмороженные воины-берсерки и ульфхеднары из личной охраны Беерофа. В смысле, те, кто умеет превращаться в особо сильных медведей и волков.

– Я знаю кто такие берсерки с ульфхеднарами, – сказал я.

Лада посмотрела на меня и кивнула:

– Извини, забыла кто ты и иногда продолжаю общаться как с человеком. Кстати, берсерков осталось совсем мало – поубивали в последнюю мировую войну. Как всегда, в бою гибнет самый большой и сильный, защищая свое логово или свою Родину. Волкам проще…

Я представил, во что мог превратиться оборотень-медведь с учетом, если человековолк, вставший на задние лапы, высотой под два метра. Понятное дело, что такую габаритную тушу завалить проще, чем любого даже самого крупного ликана. Это в Средние века, небось против них были эффективны только баллисты да катапульты. А во Вторую мировую гигантскому медведю против танка ловить уже было нечего. Потому небось и воевали в человечьем обличье – большие, сильные, неуязвимые, всегда впереди… до тех пор, пока не попадали под струю огнемета или снаряд не отрывал голову. Обычная участь героев…

– Бывает, что на людей нападают преступники, нарушившие Равновесие, – продолжала Лада. – Но таких ловят и сжигают заживо, как это делали еще в Средневековье. Есть людей – привилегия воинов, которым надо быть всегда сильнее остальных. У них договор с людьми на поставки сырья, которое специально выращивают на особых секретных фермах. Этих людей с детства ничему не учат, они растут как тупой скот, выполняя лишь простейшие команды. Но мы с братом ели только животных. Хотя положение вполне позволяло употреблять Пищу Богов…

Я сильно усомнился в том, что Мангуст ел только зверюшек, – уж больно профессионально он впился в мою ногу. Чувствовалась привычка, так сказать. Но Ладе я верил. Видно было, что девчонку действительно гнетет ее рок – быть волчицей в человеческой шкуре и есть живое мясо. Бывает же… Ишь ты, Пища Богов для охраны какого-то ликанского шишки. И если его бодигарды боги, то кто же он сам такой? Кстати, похоже, именно это имя произнесла Лада в аквариуме часовщика, после чего тот слегка присел и изменился в лице. Что же это за тип такой?

Ну я и спросил:

– Слушай, а кто такой этот Беероф?

– Мой отец, – просто ответила Лада. – А еще верховный князь всех оборотней России.

– Потомок Всеслава Полоцкого? – спросил я, слегка обалдев от такой информации.

– Нет, это Всеслав его потомок, – сказала Лада. – И заодно мой сводный брат, умерший за восемьсот восемьдесят восемь лет до моего рождения. Беероф живет очень давно, и у него было, есть и еще будет много детей.

Тут я, чтобы совсем не запутаться в генеалогии российских оборотней, решил сменить тему. И уже открыл было рот чтобы спросить, не хочет ли дама заказать что-то еще, как к столику, словно предупреждая мой вопрос, подошел официант. Правда, не с дежурным «что изволите?», а с небольшой белой тарелкой, которую поставил передо мной, после чего удалился не говоря ни слова.

На тарелке лежал стальной брелок в виде средневекового щита с рельефной черной буквой «Н» на месте герба. На карабине брелка был прикреплен ключ и черная карта с изображением знакомого серебряного волка, словно по холмам бегущего по трем выпуклым кнопкам.

У меня в кармане зазвонил мобильник.

Я достал аппарат Руса и нажал на кнопку с зеленым изображением телефона.

– Да.

– Машина подана, – сказала трубка голосом «часовщика». – Стоянка один С, черный «Хаммер». Можете спуститься и получить товар.

После чего телефон пискнул, словно задушенный хомяк, и сообщил механическим голосом: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

– Похоже, нам пора… – сказал я, забирая ключи с тарелки.

Договорить я не успел – мое внимание отвлекло движение в конце зала…

В ресторан весьма решительно вошли шесть крепких парней в серой униформе. По упругой походке и военной выправке можно было догадаться – эти ребята точно не охрана торгового центра и вряд ли зашли сюда пообедать.

Помимо нас в ресторане сидели еще человек десять, и я видел, как старший группы, прищурившись со свету, внимательно рассматривает посетителей ресторана.

Лада, перехватив мой взгляд, обернулась. И тут же резко повернулась ко мне.

– Патруль Равновесия, – спокойно сказала она. – Не стреляй, бесполезно. Это элитные воины обеих рас, так называемые Братья, выжившие после испытания деревом и серебром. Их можно убить только заговоренным оружием либо нашпиговав комбинированными пулями как кекс изюмом. Если тебе повезет, пробейся и спаси брата…

Зрение хорошего бойца перед боем имеет свойство расфокусироваться – единственный способ видеть одновременно всех противников. При хороших навыках группового боя легкая визуальная размытость фигур нападающих нисколько не мешает их уничтожению. Более того – не видя их перекошенных рож, гораздо проще убивать силуэты, нежели живых людей, под влияние которых так или иначе может попасть боец любой степени подготовки.

Уже и Ладу я видел словно в тумане, сосредоточив все внимание на фигурах в конце зала. Но краем глаза я все же успел заметить, как девушка сунула руку за пазуху, достала продолговатый предмет и, положив его на стол, резко толкнула ко мне.

За секунду до этого мои руки начали действовать.

Ключи – в карман, мобильник – в другой… Следующим движением я бы, конечно, несмотря на слова Лады, за неимением лучшего выхватил оба пистолета и попытался прострелить головы патрульных – я хорошо помнил, во что превратил сдвоенный скаутский отряд нелюдей Васю и его жену. А это, похоже, далеко не скауты, а профессионалы, против которых лучшее средство обороны – опережение. Но перед этим моя рука абсолютно автоматически перехватила то, что, вращаясь, летело ко мне по гладкой поверхности стола.

Металлическая рукоять, еще хранившая тепло девичьего тела, легла мне в ладонь. Это был серебряный кинжал, который я оставил в луже крови Мангуста на газоне коттеджа.

– Спасибо, – буркнул я.

В моей голове одновременно, словно выстрел дуплетом, пролетели две мысли – для чего она столько времени хранила мой кинжал и только сейчас его отдала? И вторая – как я, даже со своими новыми способностями, двумя ножиками смогу противодействовать шестерым элитным бойцам нелюдей, которых даже специальные деревянно-серебряные пули не берут?

Мысли летели своим путем, а левая рука совершенно неожиданно для меня скользнула не за пазуху, за пистолетом, а за спину, туда, где в ножнах из сумки для мобильника лежал деревянный кинжал Папы Джумбо. Я лишь успел удивиться – что это, память предков, о которой говорила Лада или новый рефлекс решать вампиро-ликанские проблемы при помощи холодного оружия?

И тут время остановилось…

Не завершив очередного шага, замерли на месте патрульные Равновесия. Окаменели за своими столиками посетители ресторана. Словно кариатида, застыла у стены официантка, настороженно глядящая на странных посетителей и проглядевшая, как с ее подноса падает на пол фарфоровая чашка…

Впрочем, у официантки был шанс – чашка только-только соскользнула с подноса и висела в воздухе, словно ее соединяла с подносом невидимая нить.

А мои руки грызла нестерпимая боль. Причем левая ладонь горела огнем, а правую разрывал нестерпимый холод.

Я опустил глаза.

И увидел страшное…

Рукояти кинжалов, которых я не касался с момента своего Перерождения, оплетало живое мясо моих ладоней. Моя собственная плоть, разошедшаяся в местах соприкосновения с металлом и деревом, медленно ползла по рукояткам. Которые постепенно исчезали под слоем кожи, врастая в мои руки.

Я видел, как вверх от рукоятей по клинкам струится тёмно-красная жидкость. Долы, которые некоторые люди ошибочно называют кровостоками, сейчас напоминали артерии, от которых по спускам клинков мелкой сеткой расходились более тонкие прозрачные ветви. Эта странная, дикая система кровоснабжения пульсировала, постепенно наполняясь моей кровью. И по мере ее наполнения оба клинка росли в длину, на моих глазах превращаясь в короткие мечи, строением и размерами сильно напоминающие гладиусы римских легионеров.

А потом я услышал звон – это упала на пол и разбилась фарфоровая чашка.

Я машинально поднял глаза – и мой взгляд наткнулся на зрачки командира Патруля, направленные мне в лицо словно черные дула спаренного пулемета.

– Взять. И его суку тоже.

Приказ был тихим – но я услышал. И мне очень не понравилось, что какой-то урод назвал Ладу таким нехорошим словом. В мире людей за такое бьют в морду. Но бить кулаками вампира, разворачивающего когтистые крылья, искусно обернутые вокруг тела и поразительно похожие с изнанки на униформу, дело, мягко говоря, непродуктивное. Тем более что помимо крыльев у старшего Патруля и троих его подчиненных фантастически быстро выросли слегка загнутые когти на руках и ногах, по длине почти не уступающие моим мечам.

«Вот это уроды! – пронеслось у меня в голове. – Если простые Братья такие красавцы, то на что же похожи их Старшие Братки?»

Неожиданно начальник Патруля открыл пасть – и из нее в мою сторону стремительно полетело что-то. Я не успел понять, что именно, лишь инстинктивно отклонился в сторону и махнул рукой… еще слабо представляя, на что эта рука способна.

Деревянный меч рассек воздух. На стол, извиваясь, упала толстая трубка с зазубренным костяным острием на конце. Из обрубка на тарелки брызнула черная кровь.

«Язык вампира. Как у хамелеона, только с гарпуном, чтоб жертву к себе подтягивать. М-да, в жизни все не так красиво, как в кино…»

Эту мысль я додумывал открыв рот, чтобы не оглохнуть.

Из пасти покалеченного монстра тонким фонтаном била кровь, но травма не мешала ему визжать тонко, мерзко и мощно, где-то на грани восприятия, оглушая и заставляя нервы вибрировать от ужаса.

Но бояться было некогда. Трансформация членов Патруля была практически мгновенной – видимо, они тоже были из тех, кому ради повышения боевых качеств разрешалось пить человеческую кровь. Сейчас к атаке на меня, скаля зубы и разворачивая крылья, готовились три вампира с уродливыми мордами, гротескно похожими одновременно и на человеческие лица, и на морды летучих мышей, и два оборотня, отряхивающие с полуволчьих-получеловеческих тел клочья униформы и роняющие с вытянутых пастей мгновенно выступившую пену.

Командир отряда, зажимая пасть, отшатнулся в сторону выхода. Верная тактика, толку от него сейчас немного. В небольшом помещении ресторана и так особо негде развернуться крылатым тварям и огромным волкам. И к тому же – на кой нужен на поле боя начальник без языка? Команды отдавать не может, только отряд деморализует.

Наверно, Патруль Равновесия рассчитывал на психологический эффект мгновенной трансформации из людей в двухметровых чудовищ, ранее мною невиданных. Действительно, крылатые вампиры выглядели впечатляюще. Помимо костяных кинжалов на руках и ногах, на крыльях тоже имелись когти, но поменьше, причем с внутренней стороны. А между ними жутко шевелились присоски. Обнимет такая тварь своими крылышками – и, судя по количеству присосок, через минуту от человека как раз мумия и останется. Это вам не интеллигентный Дракула в костюме джентльмена. Это суровая реальность – летучий паразит-кровопийца, идеальная машина убийства.

Ликаны же меня не удивили вообще. С Мангустом я уже успел побиться в его истинном обличье, и пара оборотней Патруля ничем от него особо не отличалась. Ну, может, мышц побольше да когти с зубами подлиннее, а так – то же самое. Большой волкочеловек на двух ногах с гипертрофированной мускулатурой.

Десяток посетителей ресторана, увидев эдакое шоу, ломанулись было к выходу, но их ловко перехватил командир Патруля. Блокировал крыльями и без видимых усилий затолкал верещащую кучку народа в туалет. Люди быстренько и без возражений ломанулись в тесное помещение, подальше от эдакой жути, но поместились не все. Полненькая официантка, уронившая чашку, все никак не могла втиснуться в переполненный санузел, при этом громче всех вереща от ужаса.

Вампиру это все, видимо, надоело. Отделив девчонку от группы крылом, он захлопнул дверь ногой. После чего просто обнял официантку, словно демон на известной картине Валеджо. Крылья захлопнулись, будто лепестки хищного растения дионеи, человеческий крик превратился в хрип, приглушенный кожистыми складками, – и всё. Прошла секунда, вторая – и на пол ресторана упала высушенная мумия, облепленная остатками одежды. А командир Патруля утер окровавленную морду тыльной стороной лапы – и облизнулся абсолютно целым языком с костяным гарпуном на конце.

Во время демонстрации остальные вампиры и оборотни стояли полукругом, держась от нас с Ладой на почтительном расстоянии и косясь то на меня, то на начальство. Похоже, выполнять приказ у них особого желания не было.

– Я же сказал – взять их! – прошипел старший вампир.

– У него Мечи Крови, командир, – неуверенно пробормотал один из ликанов. – Те, что были описаны в Серой книге пророчеств…

– Вперед!!!

Визг начальника группы резанул по ушам – и монстры рванулись с места. Все, разом.

Я прыгнул вперед, прикрывая Ладу, которая безучастно сидела за столом, уронив голову на руки и разметав по плечам и тонким пальцам пряди роскошных волос.

Первыми решили отличиться крылатые. Понятное дело, начальник-то как-никак их породы, и в случае чего понятно кому первому достанется на орехи. Конечно, жутковато было, когда трое вампиров, раскинув когтистые крылья-плащи, метнулись ко мне, метя в лицо костяными кинжалами. Но отступать некуда, когда позади тебя девушка, а за девушкой – стена. Поэтому я сам прыгнул вперед, навстречу тому кровососу, кто летел посередине. И, уже не помня в горячке, каким из мечей кого надо пырять, на всякий случай со всей дури рубанул по лысому черепу обоими.

И провалился вперед.

Не ожидал я, что вампир просто развалится напополам, словно картинка, нарисованная на ватмане.

Я буквально окунулся в фонтан крови, плеснувший на меня из половинок монстра, которые я вдобавок разбросал своим телом, летя вперед по инерции.

Два других вампира не ожидали столь стремительной контратаки, без сомнения рассчитывая на внешний эффект. Который наверняка всегда срабатывал на людях, как гипнотизирующий взгляд удава на кроликов или кошек. Но сейчас пришла пора им самим сильно удивиться, когда половинки разрубленного тела начали заваливаться на них, цепляясь уже мертвыми когтистыми крыльями за уродливые тела патрульных.

Вдобавок серебряный меч застрял в половине вампирьего черепа, и мне пришлось развернуться на каблуках, чтобы выдернуть его. Выдернуть то я его выдернул, но тут подоспели два ликана с разверстыми пастями. В одну из которых я и воткнул окровавленный серебряный меч чисто машинально – не учили нас в спецназе рубиться полуметровыми гладиусами, растущими прямо из ладоней.