Текст книги "Теория струн"

Глава 11
в которой происходит много чего интересного, а Ганнибал Мэтью учится переписывать код реальности.

Мэтью открыл глаза.

Ичин продолжал спать в кресле, Ханта и стюардессы видно не было, зато из соседнего помещения слышались ритмичные поскрипывания и приглушенные женские стоны. Мэтью усмехнулся.

Сон про Белую Даму накрепко врезался в память. Обычно, стоит проснуться, сновидения теряют логику и остроту, но с этим сном все было иначе. Прошла минута, а он оставался таким же четким, и помнился так же хорошо.

«Вдруг, это не бред? – подумал Мэтью. – Как это можно проверить?»

Он зажмурился, но это не помогло. Снова открыл глаза, и вдруг боковым зрением заметил знакомый блеск. Стоило зацепиться за него взглядом, как серебристые Струны тут же проявились, словно поверх основного изображения возник второй, полупрозрачный слой. Струны выглядели совершенно реальными, они пронизывали салон самолета во всех направлениях, и едва заметно трепетали.

Не долго думая, Ганни протянул руку к одной из Струн. Она поддалась воздействию и сместилась, но ничего, ровным счетом, не произошло.

«Или бред, или я что-то не так делаю», – подумал Ганни.

Он вспомнил, что Белая Дама говорила об информации. А Струны – просто графический интерфейс. Значит, нужно понять саму информацию. Но как? Струны похожи на штрих-код. Но ведь штрих-код не прочесть одними глазами! Нужно какое-то устройство. Процессор. Но разве мозг, не процессор? Ему читать штрих-код просто непривычно, и все. Он может! Стоит выучить, какая черточка или какое сочетание черточек что означает, и через недельку-две, можно будет читать код без сканера.

Ганни понял, что ему нужна тренировка. Нужно вжиться в Структуру Кода, понять, что означает сочетание Струн. Чем они отличаются.

Через минуту наблюдения за Струнами в поисках различий в участках кода, Мэтью с удивлением начал понимать, что именно записано в пересечениях Струн. Да, это был именно язык! И обозначали в нем что-то не сами Струны, а их взаимное расположение в трехмерном воспринимаемом пространстве. Вот этот участок отвечает за силу молекулярных связей. А этот за взаимодействия стакана со столиком. Этот за гравитацию. Этот за плотность воздуха… На Ганнибала словно обрушился водопад из цифр. Он ощутил себя оператором из фильма «Матрица», который воспринимает лишь цифры на экране, но видит людей, спешащих по улицам города. Но тут были не цифры, плывущие по экрану, словно струи дождя по стеклу. Тут был штрих-код. Сложный, запутанный, а функцию штрихов в этом коде выполняли линии Струн.

Это было невообразимо, немыслимо, но, Белая Дама была права.

К сожалению, даже разобравшись с языком кода, переписать его оказалось не просто. Любые Струны двигать не получалось. Например, участки кода, отвечавшие за состояние материи, или описывающие законы протекания электричества в проводах, находились как бы в режиме «только для чтения». Можно было понять, что они означают, но Ганни слишком слабо разбирался в физике и химии, чтобы сопоставить информацию кода с реальностью, а потом внести необходимые изменения.

Зато он хорошо разбирался в случайностях, и Струны, описывающие соединение вероятностных процессов, были для него открытой книгой на понятном ему языке. К примеру, вероятность, что самолет на такой высоте тряхнет в турбулентной зоне, была очень мала. И пришлось бы сдвигать слишком много Струн, чтобы сделать событие более вероятным. А вот вероятность, что охающая за переборкой стюардесса через несколько секунд испытает оргазм, наоборот, была очень высокой. Кстати и Уолтер, планомерно подводивший девушку к этому состоянию, сам от него был недалек. Струны его состояния колебались, он явно сдерживал себя, чтобы не оказаться у финиша первым. Но Ганни, ради шутки, решил сместить пару Струн.

– Ой… А я не успела! – послышался тоненький голосок из-за переборки.

– Черт… Никогда со мной такого не было, – виновато пробубнил Уолтер. – Давай, я тебе помогу.

– Нет, не беспокойтесь, мистер Хант! Все нормально. Мне было очень хорошо.

– Наконец-то, – спросонья пробубнил Ичин, не открывая глаз. – Теперь утихомирятся.

Раздался звук застегиваемой молнии, и Уолтер вернулся в кресло. За ним выпорхнула стюардесса, одергивая короткую юбочку и лучезарно улыбаясь. Ганни сделал вид, что спит, но сам наблюдал, как перемещаются Струны, по мере изменения вероятности тех или иных случайных процессов.

Например, по мере снижения вырастала вероятность попадания в турбулентности. Ганни принялся планомерно смещать Струны, приводя код в соответствие со своим намерением. В ответ самолет тряхнуло. Ганни решил с этими Струнами лучше не экспериментировать. Так и до катастрофы не далеко. Но в его голове зародился план. Ясно было, что старая узкоглазая обезьяна вела свою игру. Но игра – это ведь цепь случайностей. Мэтью всерьез задумался, нельзя ли их все склонить в свою пользу.

Вскоре под крылом, показался аэродром, не многим больше того, с которого взлетели на Аляске. К счастью, тут была не одна полоса, а две, скрещенные подобно букве «Х», чтобы диспетчер мог выбрать посадочный вектор вне зависимости от направления ветра. Это обеспечило куда более мягкую посадку, чем в заснеженной пустыне.

Когда самолет с логотипом «ХОКУДО» коснулся бетона выпущенными шасси, оставив черные следы и небольшие облачка серого дыма, Мэтью был полностью готов к претворению в жизнь самого безумного плана из всех, какие когда-либо рождались в его голове. По крайней мере, готов морально. Что же касалось остальных аспектов, то следовало дождаться удобного момента. Во-первых, надо потренироваться, проанализировать Струны событий, касающихся данного места и времени, чтобы выбрать пути построения как можно более коротких цепочек случайностей. Во-вторых, после построения вероятностных коридоров, способных отвлечь Ичина, нельзя просто броситься пешком наутек в пустыню. Нужно подготовиться, найти транспорт, продумать пути отхода.

Так же необходимо предупредить Уолтера, иначе потом, в критической ситуации, придется отвечать на его вопросы. Для этого требовалось, чтобы Ичин, хотя бы на полчаса, оставил американцев без неусыпного внимания. Если это не произойдет само по себе, Мэтью твердо решил этому поспособствовать, чуть сместив Струны событий. Но делать это надо до крайности осторожно. Возможно, Ичин знает о потенциальной возможности управлять вероятностями, а потому, если случайность, отвлекающая его, будет выходить за рамки естественного хода вещей, он напряжется, начнет подозревать подвох, и примет меры. Что-то он точно знал, иначе бы не реагировал на записочки незнакомца с таким ледяным спокойствием.

Кстати, способы передачи записок от таинственного незнакомца как раз являлись хорошей иллюстрацией, как делать не надо. Они слишком ярко выходили за рамки обычного, и такой подход в данном случае не годится. Цели разные. Ганни нужно сделать все как можно незаметнее, тогда как таинственный незнакомец, наоборот, хотел привлечь внимание американцев и показать, что кто-то может подчинять реальность собственной воле.

– Добро пожаловать в Африку, – произнес Ичин, когда самолет закончил подруливание и занял место на открытой стоянке. – Тут есть небольшой городок, в нем даже имеется нечто вроде гостиницы. До завтра у вас, сэры, свободное время. А потом придется немного впрячься, чтобы отработать уже полученные деньги и попытаться заработать еще.

У трапа их никто не встречал, такси на границе с пустыней тоже дикой популярностью не пользовались, так что до городка, расположенного в полутора километрах от взлетно-посадочной полосы, пришлось добираться пешком. Хант вспомнил, как не хотелось примерять все предложенные Ичином комплекты одежды в ущерб развлекательной программе, но теперь он помянул настойчивого японца добрым словом. Если бы не он, пришлось бы переться по жаре в тяжелой шубе и ватных штанах. А так, тропическая рубашка, легкие серые брюки и пробковые шлем были весьма уместными для данной местности. Судя по выданным обоим американцам ботинкам «Вибрам», им предстоял долгий путь пешком по пустыне, но пока думать об этом не хотелось совершенно.

– Мы с тобой похожи на голливудских покорителей Африки, – с усмешкой заявил Ганни.

Ичин с улыбкой обернулся, а Хант только пожал плечами. На его взгляд фраза была наиглупейшей, но Мэтью таким образом тестировал, насколько внимательно слушает их Ичин, вырвавшийся на десяток шагов вперед. Оказалось, что ушки у него на макушке. Это не сулило ничего хорошего, вплоть до установленной в номере отеля прослушивающей аппаратуры. Впрочем, как раз с ней разобраться не составит большого труда. При всей надежности, современная техника все же склонна к случайным отказам программного обеспечения, а все случайное Ганни теперь ощущал, как сжатые в руках поводья лошади. К сожалению, сама лошадь, пока, казалась еще чересчур норовистой, но чем больше Мэтью ей управлял, тем покладистее она становилась.

Но, даже труднее, чем контролировать новую способность, оказалось просто думать о ней. Это настолько походило на волшебство, на магию, как она описана в книгах, что просто оторопь брала. Нет, ну действительно, мысленно взмахнул руками, переместил Струны, и вот тебе – поменялась вероятность того или иного события. И не в компьютерной игре, не на мониторе, а в самой что ни на есть реальности. Сама эта мысль превращала действительность из незыблемой бетонной глыбы в подобие тумана. Дунь, и вся картина изменится. Это было дико, выходило за всякие рамки, но все же это было именно так.

Как игрок, Ганни создал для себя аналогию, позволявшую проще воспринимать происходящее. Новая способность больше всего походила на чит, на особую хакерскую программу, позволяющую обходить установленные программистами законы самой игры. При возможности, Мэтью никогда не упускал возможности смухлевать, и в играх нередко использовал читы, написанные знакомыми хакерами. Но хакнуть саму реальность? Это уже как-то слишком.

Еще на подходе к небольшому двухэтажному зданию, в котором располагался отель, Ганни заподозрил, что на этот раз Ичин предпочтет занять отдельную от американцев комнату. Чтобы создать для них видимость свободы от чужих глаз и ушей. Так и вышло. Вот только нельзя было к этому относиться всерьез. То, что возле самолета их не встретили агенты «ХОКУДО», вовсе не означало, что спецы не потрудились в комнате над установкой прослушки.

Чем дальше, тем очевиднее становилось, что Ичину дано задание выяснить, что произошло с Хантом и Мэтью после столкновения с загадочным явлением у антенного поля. А как он мог это выяснить? Только путем прослушивания. Вполне ожидаемо, что Ганни, оставшись наедине с приятелем, поспешит выложить ему все подробности.

Результат столкновения… Да, скорее всего, именно он и волновал Таидо Хокудо в первую очередь. У старой узкоглазой обезьяны, наверняка, были какие-то подозрения, какая-то информация, полученная раньше знакомства с американцами, и позволяющая сделать вывод о возможности их чудесного преображения. Похоже, он знал кого выбрать, и чем это должно закончиться.

Но что дальше? Допустим, Ганни возьмет и расскажет, как на духу, приятелю о новой невообразимой способности. Ну, а Таидо Хокудо услышит запись. К чему это приведет? Для чего старая узкоглазая обезьяна проводит столь необычную селекцию? Как он вообще узнал о ее возможности – дело другое, и этот вопрос, возможно, навсегда останется тайной. Но в чем смысл? Если обретение способности касалось его самого, или, хотя бы, одного из верных его людей, вроде Ичина – тогда понятно. А так каков смысл?

Мэтью, привыкший руководствоваться в игре не только чутьем, но и весьма выверенной логикой, никак не мог уловить эту логику в мотивации главы «ХОКУДО». Ну, допустим, он вообще все знает, ему известно как все происходит, и что в результате получается. Если так, то вообще бред! Понятно ведь идиоту, что если Ганни попробуют принудить к сотрудничеству, он, используя умение управлять случайностями, как-нибудь, да выкрутится из ситуации, обратив ее в свою пользу. Мэтью постепенно приходил к выводу, что его не всякая тюрьма удержит, раз можно заставить охранника случайно посмотреть не в ту сторону, а замок решетки открыться от случайного сбоя в электрической сети.

Усилия Таидо тщетны, если у него нет надежного способа блокировать способность Ганни погружаться в Структуру Кода. Возможно, они действительно есть, и к этому тоже надо быть готовым. Кстати, что это может быть? Какой-то прибор? Сомнительно. Скорее, другой человек, подобный Ганни. Настройщик, как сказала Белая Дама.

Возможно, Ганни не первым подвергся странной селекции. Возможно, в рядах таинственного незнакомца, и даже в рядах Таидо, есть другие Настройщики. Хотя, а с чего вообще взято, что незнакомец и старая узкоглазая обезьяна – противники? Может они заодно? И отбирают людей для каких-то неведомых целей. А незнакомец, может, и вовсе не человек! Судя по нетвердому почерку и по тому, что сам Мэтью его в глаза никогда не видел, а лишь получал от него записки. Может это призрак какой-нибудь, бесплотный дух человека, умершего еще во времена бурного расцвета магии. Вдруг это тень легендарного Мерлина, или графа Калиостро? А может инопланетянин, обладающий способностью взламывать реальность с самого рождения. Впрочем, истина тут не так была важна, как ее последствия. На что готов пойти Таидо, чтобы заполучить Мэтью с его сверхспособностями?

Как и предполагал Мэтью, Ичин сообщил о возможности поселиться всем в разных комнатах, и что он ее не упустит. Хант тоже обрадовался этому известию.

Яркое африканское солнце перевалило за полдень, в воздухе стояла жара, характерная для начала осени. Создавалось ощущение, что троица искателей приключений – единственные гости отеля, хотя, скорее всего, оно так и было. Араб в красно-белой куфии, то ли владелец заведения, то ли прилежный работник, суетился, искал чемоданы, чтобы их отнести, но успокоился, получив от японца добрую порцию чаевых. Хант сообщил, что намерен подремать. Ичин подхватил мысль и согласился, что восстановить силы, после выпавшей на их долю кутерьмы, будет разумным решением.

Ганни обозвал их сонными мухами и заявил, что собирается прогуляться по городу. Его интересовала не прогулка сама по себе, а реакция Ичина. Отпустит он одного из «Игроков», не наступая ему на пятки?

– И охота шататься по жаре? – безразлично пожал плечами японец. – Нет, увольте, я в город не попрусь точно.

Ганни, хорошо знакомый с тонкостями покера, расценил безразличие как показное. И это было плохо, так как означало, что сбежать из городка не получится. Не отпустили бы его, если бы не приняли меры. Но какие? Забора вокруг городка вроде нет. Конвой к нему не приставлен. Неужели такой человек, как Таидо, может сделать ставку на дружеские чувства, мол, Ганни не бросит Уолтера одного. Дело так и обстояло – не бросит. Но все же странно. Именно в плане мышления, характерного для главы корпорации. Скорее всего, это означало, что имелся некий подвох. Но беглый вход в Структуру Кода ситуацию не прояснил. Мэтью решил, что если ничего нельзя понять тут, может быть проступят какие-нибудь событийные связи во время прогулки по городку. Пожелав всем удачи, Ганни оставил ключ от номера суетливому арабу на первом этаже, и, насвистывая «Be happy», направился вдоль по улице.

Впрочем, выбранная мелодия настолько диссонировала с окружающим, что Ганни быстро умолк. Никогда до этого ему не приходилось бывать в Африке, поэтому он, несколько позабыв о цели выхода, начал пялиться по сторонам. Городок был по большей части одноэтажный, состоял из кубических белых домиков с плоскими крышами, с кривыми улочками, с козами, гуляющими без привязи и старающимися забиться в тень. Иногда у домов были припаркованы машины, по большей части «Тойоты», почти всегда белые, и преимущественно пикапы. Вместо стекол окна домов были прикрыты серыми деревянными жалюзи.

Прохожих на улице было мало, но в окнах порой мелькали бородатые лица, с недобрыми выражениями. Впрочем, на улице люди тоже встречались. Исключительно мужчины. Кто-то ковырялся под капотом пикапа, кто-то курил кальян в тени у порога дома. Трое в куфиях играли в кости, азартно выкрикивая.

Когда Ганни добрался до небольшой площади, посреди которй возвышалась мечеть с одним минаретом, его внимание привлек шум. Он увидел, что на краю площади, у проволочного забора, ограждающего свалку мусора, собралась толпа парней. Все они громко кричали и спорили. Подойдя ближе, Мэтью увидел, что один из них пытается обставить наперсточника – араба средних лет, который, хитро прищурившись, восседал на корточках, разложив перед собой на большой картонной коробке три непрозрачных стаканчика.

Заинтересованный, Мэтью подобрался поближе. Ясно было, что такая игра без жульничества со стороны наперсточника не обходится никогда, в этом весь ее смысл, но парни, похоже, имели об этом другое представление. Ребята галдели, видимо требовали продолжения игры.

И в этот момент снова напомнила о себе Структура Кода. Хотя Мэтью уже в достаточной мере научился контролировать это видение, иногда, по непонятным причинам, оно возникало само по себе. Ганни вновь окружили Струны, сложенные в ясные и понятные группы, обозначающей большую или меньшую вероятность того или иного исхода.

Вероятность выигрыша для парня была равна нулю. Она зависела не от случайности, а от ловкости рук наперсточника, поэтому Ганни не мог тут ничего изменить. Но от случайностей зависели другие вещи. Например, насколько ловко жулику удастся его трюк.

Когда наперсточник перестал вертеть стаканы и предложил парню выбрать, Ганни сместил несколько Струн, после чего шарик, спрятанный в рукаве жулика, «случайно» выкатился на импровизированный столик.

Шесть пар глаз разом уставились на него. Раздались недовольные выкрики, кто-то пнул коробку, началась свалка, и Ганни поспешил убраться подальше. Участие в конфликтах местных не входило в его планы.

Он упражнялся со Струнами, и это занятие нравилось ему все больше и больше. Мэтью заставлял паутину появляться и исчезать не спонтанно, а лишь по его желанию, и вскоре перейти из одного пространства в другое для него стало не сложней, чем для обычного человека щелкнуть пальцами. Раз – и мы в обычном мире, два – уже в Структуре Кода. И так – по кругу, пока не надоест. Это умение, показавшееся поначалу странным и совершенно неуправляемым, оказалось тренируемым, как и большинство человеческих умений. Это было странно, так как выглядело оно каким угодно, только не обычным человеческим.

В одном из проулков огромная лужа поперек дороги мешала Мэтью пройти. Тогда он вошел в Структуру Кода и обнаружил, что момент устойчивости стоящей рядом тележки с песком тоже имеет некий набор допустимых вероятностей. К примеру, камень, подпирающий колесо, сдвинуть усилием воли невозможно. Это противоречило естественному ходу вещей, и Струны, описывающие связь камня с землей и тележкой были незыблемы. Но стекающие в лужу струи из облезлой водопроводной колонки – совсем другое дело. Они подчинялись кипящим и постоянно меняющимся законам случайности. Сосредоточившись, как никогда раньше, Ганни мысленно ухватился руками за Струны и подтянул их к нужным местам.

Вернувшись в реальный мир, он с интересом и восхищением увидел, как один из потоков едва заметно изменил направление, подмыл камень, подпирающий колесо. Тот промялся, и тележка, ничем более не удерживаемая, покатилась к луже.

Снова запрыгнув в Структуру Кода, Ганни увидел нечто вроде фейерверка. Пока тележка двигалась, ее конечное состояние еще не было предопределено, а потому Струны возможных исходов меняли свое положение, почти как цифры на мониторе в фильме «Матрица». Ганни впервые осмелился не просто передвинуть, но и разорвать пару Струн, уже понимая, что купирует этим ряд допустимых вариантов событий. Оставив лишь удобные для него.

Не доехав пары футов до лужи, тележка перевернулась, и весь песок из нее высыпался в воду. Таким образом, от мешавшей проходу лужи не осталось и следа. Ганни перешел на другую сторону по необычной переправе и побрел дальше.

Записка, оставленная таинственным незнакомцем, не обманула. Мечты не просто сбывались, а открывали совершенно новые перспективы.

Ганни еще не приходилось создавать в Структуре Кода ничего столь сложного, как трюк с тележкой. Для этого пришлось взять под контроль сразу несколько вероятностных потоков. Эксперимент доказал, что новое умение годится для куда большего, чем игра в кости или орлянку.

Конечно, помимо восхищения от нового и неожиданного дара, внутри тихо скулил страх перед неизведанным и странным. Усложняли ситуацию и записки, от таинственного незнакомца. Кто он? Чего добивается? Зачем буквально загнал Ганни и его спутников на дорогу в момент возникновения аномалии? Хотел инициировать в нем новые способности? Но зачем? Почему не проявился сам, когда они возникли, не объяснил все? Почему вообще не идет на открытый контакт? Спонтанное воздействие чего-то паранормального на человека – это необычно, это странно, но на то и спонтанно, чтобы не слишком удивляться. А вот когда некто знает твои шаги наперед, это уже тревожно. Попахивало идиотским киношным предназначением или же, как минимум, родовой предрасположенностью. Хотя, умей папаша Мэтью силой мысли переворачивать тележки и осушать лужи, об этом бы знала вся округа. Мэтью-старший никогда не умел держать язык за зубами. В связи с его нешуточным пристрастием к алкоголю подобная болтливость обретала поистине вселенские масштабы. Таким образом, о наследственности речи и быть не могло.

– Эй, мистер! – раздался позади незнакомый голос на очень плохом английском.

Ганни оглянулся, и увидел парочку бородатых верзил в белых халатах и куфиях. Выглядели они устрашающе, особенно правый, с косым шрамом через переносицу. Попахивало дракой, если не поножовщиной. Мэтью вообще не был склонен к прямому насилию, хотя и умел за себя постоять, а тут ребята явно искали неприятности, причем не на свою, а на чужую голову. И знали в этом занятии толк.

– Ты оглох, что ли, мистер? – повторил вопрос бородатый верзила.

– Что-то случилось? – не придумав ничего лучше, осведомился Ганни.

Арабы заржали.

– Еще не случилось, – пояснил верзила. – Но нам теперь не попасть в Европу за пособиями. Прикрыли вы нам там лавочку. И что остается? Надеемся, ты нам здесь, прямо на месте выпишешь.

Понимая, что ситуация назревает сложная, Ганни нырнул в Структуру Кода, и попытался снова сделать там нечто новое. Раньше он сосредотачивался на отдельной группе Струн, а тут, наоборот, попытался окинуть информационный массив общим взглядом. Но, к сожалению, окружающее было незыблемым, как камень под тележкой. И ничего похожего на случайно струящиеся потоки воды, которыми Ганни мог бы управлять, не наблюдалось. До этого момента новое умение казалось ему, в потенциале, неким безмерным могуществом, теряющимся в радужных перспективах. Но оказалось, если вокруг нет ничего, подчиненного законам хаоса, нет и возможности управлять этим через Структуру Кода.

Так или иначе, на данный момент Мэтью ощутил себя обделенным возможностями. Обретя их совсем недавно, он уже расстраивался, заметив некие ограничения. Быстро же человек привыкает к хорошему! Оставалось только выскочить из Структуры Кода и ввязаться в банальную драку, но, к счастью, Ганни не успел этого сделать. Один из верзил шагнул к нему и занес руку для удара.

Тут же Структура Кода изменилась до неузнаваемости. Сотни, может даже тысячи, взаимосвязей проявились в нем. Чем-то это напоминало момент, когда тележка находилась на траектории непредсказуемого движения. Только теперь это была не тележка, а кулак противника, его ноги, возможные положения его тела, информационные модули, обозначающие вероятные положения его центра тяжести.

От внезапно вспыхнувшего многообразия вариантов Мэтью опешил, из-за чего едва не пропустил удар. Его спас рефлекторный рывок за Струны. Повторилось примерно такое же неосознанное воздействие, которое купировало аномалию возле антенного поля. Только теперь, вместо жуткой твари, противником стал живой человек. Но, по сути, это ничего не меняло. Вокруг трепетали Струны вероятностных вариантов, а больше Ганни ничего нужно не было в данный момент.

Рванув за Струну, Мэтью, неожиданно осознал, что от него не требуется непременное обдумывание каждого из действий в Структуре Кода. Человек ведь не думает над работой каждой из многочисленных мышц тела во время ходьбы, а просто ставит задачу добраться до места и выполняет ее. Так же можно было обращаться со Струнами. Без обдумывая каждой взаимосвязи, просто творить из случайностей нужное при помощи воли и намерения.

Верзила промахнулся, его кулак пронесся в дюйме от скулы Мэтью. В этот миг Ганни увидел себя как бы со стороны. Он стоял в боевой стойке, расставив ноги на ширину плеч, чуть наклонившись вперед и раскинув руки. А через его пальцы, словно потоки серебряного тумана, тянулись Струны.

Одно изменение Структуры Кода, и противник, промахнувшись со вторым ударом, чуть больше требуемого наклонился вперед. Потерял момент равновесия, и начал валиться. Теперь лишь от случайности зависит, успеет он поставить вторую ногу или же нет. Но Ганни в этом бою стал властелином случайностей, они подчинялись ему, как клубок смертельно опасных змей подчиняется факиру с дудочкой. Второе смещение Струн, и противник кубарем покатился в пыли, так ни разу и не коснувшись Мэтью. Осталось лишь выбрать наиболее неудачную для бедняги траекторию из возможных, и здоровяк впечатался головой в столбик ограды. Металлическая труба ответила звонким гулом, а противник остался лежать в неподвижности. Куфия слезла с его головы, а ее конец затрепетал, как флаг капитуляции.

Второй бородач удивленно вытаращился, и помотал головой. На его взгляд первый задира просто оступился, нанося удары, и очень неудачно боднул трубу. Сам он такого допускать не собирался. Достав из кармана кастет, и продев в кольца волосатые пальцы, он ринулся в бой. Но он не мог видеть Струны, которыми Ганни управлял со все большей сноровкой.

Удар, промах. Кастет по инерции чуть соскользнул с пальца и больно придавил сустав. Верзила вскрикнул и разжал кулак. Ему пришлось потратить пару драгоценных мгновений, чтобы вернуть опасное оружие в боевое положение, но и Мэтью в это время не дремал. Рванув Струны обеими руками, он не дал противнику ни одного шанса на попадание. Кастет лишь бессильно рассек воздух несколько раз. Войдя в азарт, верзила не обратил внимания, что во время круговых перемещений за его спиной оказалась вторая труба забора. Ганни осталось лишь немного подправить вероятность нужной траектории и встать так, чтобы гарантированно представлять для противника легкую мишень.

Верзила криво усмехнулся, и замахнулся, вкладывая в разящий удар всю силу. Но на этом замахе он шарахнулся локтем в стальную трубу. Кастет, по инерции, придал дополнительную мощь столкновению, пришедшемуся точно на болевую точку локтевого сустава. Верзилу словно поразил удар тока. Он вскрикнул, скорчился, захрипел и рухнул на колени. Кастет от моментальной остановки глубоко прорубил кожу на пальцах, в пыль потекла кровь. Мэтью хотел было еще ногой ударить по железке, чтобы она переломала пару фаланг, но воздержался. Бой в Структуре Кода, когда не пришлось ни разу войти в прямой контакт с противником, поразил и восхитил его. Не хотелось портить впечатление.

– Гад… – прошипел араб, демонстрируя куда лучшее английское произношение, чем до этого, пока он нарочно коверкал язык.

– Отчего же? – Ганни усмехнулся. – Вы попросили меня вам выписать, я и выписал.

Ганни поискал глазами колонку с водой. Хотелось умыться, а страха перед возможными дружками верзил не было ни малейшего. В глубине души Ганни, напротив, жаждал продолжения. Он понял, что каким бы стабильным ни было окружающее пространство, сам по себе рукопашный бой полон случайностей, а потому его ходом можно без проблем управлять посредством Струн.

«Сбудутся мечты», – вспомнилась строчка из послания…

Ганни все больше нравилось новое умение. Оно окончательно перестало пугать его.

Вода из колонки была освежающей, хотя и солоноватой на вкус, как все подземные воды в пустынях. Так что напиться не получилось, а вот смыть пот и пыль – самое то. Ганни наклонился в очередной раз, чтобы направить струю из крана в ладони, но в этот момент мобильник выскользнул из его кармана, перевернулся в воздухе и исчез в темноте за сливной решеткой.

– Вот черт! – выругался Мэтью.

Пришлось встать на четвереньки и заглянуть в дыру. На счастье, она была неглубокой, а решетку без труда удалось поднять. Дно ниши покрывал толстый слой мусора, а потому телефон упал не на дно, в лужу, а остался лежать на поверхности кучи, не пострадав от воды. Но, подняв его, Ганни увидел под ним серебряный медальон на цепочке. Конечно, Мэтью забрал и его, сразу заметив четыре строки, выгравированные на металле.

Опустив решетку на место, Ганни промыл медальон под струей воды и прочитал:

 
Не забывай, что ты везучий,
Пусть мир вверх дном – себе не лги.
Где нет порядка, правит случай.
Держись за Струны и беги.
 

Слово Струны было написано с прописной буквы. Не надо было обладать способностями Шерлока Холмса, чтобы сразу сообразить – это очередное послание таинственного незнакомца, и адресовано оно именно ему. Очередной случайный тайник, очередной ребус, требующий разгадки.

Но, перевернув медальон другой стороной, Мэтью поразился еще больше. Там были выгравированы координаты местности, широта и долгота в формате для GPS-навигатора.

Слово «беги» Ганни не нравилось категорически. Особенно с тем учетом, что предыдущее послание таинственного незнакомца сбылось в точности. Предупреждение, это ясно. И снова в стихотворной форме для лучшего запоминания. А координаты? И от кого бежать?

Впрочем, насчет последнего у Мэтью подозрения были. Что если за ним следили? Ведь Ичин, наверняка, не случайно дал такую свободу перемещения! Возможно, городок полон его людей! И два поверженных здоровяка могут тоже оказаться наемниками «ХОКУДО», в задачу которых входило загнать Ганни в такую ситуацию, в которой он непременно будет вынужден проявить новые способности.

Радости это не добавляло. Все говорило, что главе «ХОКУДО» известно о существовании Настройщиков. Возможно, он встречался или с самим таинственным незнакомцем, или с кем-то таким же, как Мэтью. Хуже того, у «ХОКУДО» могло выработаться нечто вроде системы противодействия таким сверхспособностям.