Текст книги "Клан дракона. Книга 4. Исполнение"

Глава 10

А Меридия тем временем гуляла по Стигиану, вспоминая все то время, которое провела здесь как с Дитрихом, так и без него. Как долгие томительные годы она блуждала тут, дожидаясь, пока ее пара достигнет наконец хоть какого-нибудь совершеннолетия, и как ярки и радостны были часы, которые она проводила с ним здесь. Когда она наконец поняла, что они могут быть вместе, что им больше ничто не мешает. Почти ничего…

За все эти годы Меридия выучила Стигиан, как свои пять пальцев. И, надо отдать должное, этот город достаточно снисходительно относился к Лазурной принцессе. Даже когда она путешествовала, сохраняя свое инкогнито. Никто не бросал на нее косых взглядов, обращались с ней так же благожелательно, как и с другими жителями. Ходила ли она в библиотеки, заходила ли перекусить в уютные постоялые дворы, посещала ли творческие кружки – везде к девушке относились приветливо и благосклонно. Меридия даже была вынуждена признаться себе в том, что Стигиан по гостеприимству немало превосходил Триниагос, где драконы, конечно, были более прямые и честные – но оттого и более отчужденные. Здесь же не лучились радушием, конечно, но общий – скорее положительный, нежели отрицательный – настрой к гостям ощущался так, словно он витал в воздухе и являлся неписаным правилом для всех, кто родился и вырос в этом городе. Даже на улице многие встречные жители на нее смотрели с интересом, независимо от того, могли они видеть глубинную драконью сущность девушки или нет.

Впрочем, Меридия не обманывалась. Во-первых, она прекрасно понимала, что знатные драконы ее, скорее всего, неизбежно узнают и потому всегда держат язык за зубами. Представителям же остальных сословий до нее по большому счету не было дела. Ну и, во-вторых, она крепко помнила уроки отца о том, как надо вести себя в Стигиане. О том, что на радушие обязательно следует отвечать таким же радушием. Потому что, обидев того, кто предложил тебе самое лучшее, что у него есть, можно нажить себе крепкие неприятности. Вплоть до смертельных исходов в виде ножа в спине или тому подобного. Ей самой такое, разумеется, не грозило, но прецеденты бывали.

Как и всегда, Лазурная принцесса начала свой путь от библиотеки Стигиана. Это было монументальное здание, самое высокое во всем городе. Особенностью его было то, что оно дополняло образ города и в то же время ярко с ним контрастировало. Большинство зданий в Стигиане были изящными, утонченными, порой даже обманчиво хрупкими. На язык так и просилось слово «кукольные», хотя принцессе было прекрасно известно, что на драконьих островах стандарты качества при строительстве новых зданий крайне высоки. С другой стороны, по всем статьям какого-либо возмещения расходов это была самая щедрая: компенсация от властей за строительство могла достигать трех четвертей. Но и за такой, на первый взгляд, обманчивой расточительностью велся очень суровый контроль. Настолько строгий, что нерадивого архитектора могли и выдворить за пределы драконьих островов. С учетом же того, что людям, прибывающим на драконьи острова, во все остальные места нередко путь был заказан, нерадивые архитекторы на архипелаге встречались чуть реже, чем никогда.

Здание же библиотеки, в противовес остальному городу, было большим, монолитным, однотонным. И хотя в нем имелись окна, да и само строение украшалось каменными статуями, тяжесть знаний, которые хранились здесь, ощущалась буквально кожей. Величие этого места подавляло и в то же время успокаивало и настраивало на мирный, даже философский лад. Что, впрочем, вполне сочеталось, когда посетители желали получить информацию, но при этом вынуждены были бережно относиться к книгам. Ведь, шутка ли, некоторые книги, которые здесь хранились, были даже старше всех драконьих Хозяев.

Но сегодня Меридия не пошла в библиотеку. Дожидаясь Дитриха, она и без того провела в ней недели, месяцы и даже годы. Чего только в ней она не прочитала! И самые разные сказочные приключения, и романтические страстные романы, и всякие научные заметки, и какие-то рецепты, и биографии великих драконов, и даже книги весьма, так сказать, откровенного содержания. Порой Меридия отключалась до такой степени, что даже не понимала, что вообще читает. И все же одна деталь ее удивила. Во всех просмотренных книгах – а нередко девушка проявляла настойчивость и пыталась искать специально – ни одного упоминания об Убийце драконов. Разумеется, сверх того, о чем кратко упоминалось во всех драконьих учебниках истории. Девушку это озадачивало и даже разочаровывало: после многочисленных восторженных отзывов от всех герцогов, которым довелось здесь побывать, принцесса ожидала большего. Но благоразумно оставляла свои претензии при себе.

Но сегодня Меридии хотелось просто прогуляться по городу. И она двинулась своим привычным маршрутом. Вот улица, на которой были почти все творческие кружки города. С одной стороны из зданий доносилась музыка: кажется, репетировал целый оркестр. И среди общей гаммы музыки девушка безошибочно определила порхание флейты. Именно этот музыкальный инструмент вызывал у нее наибольший интерес. В этом же концерте флейта не просто звучала, но даже, кажется, и солировала. Пять минут спустя из другого дома она услышала поэму, которую читала девушка. При этом по ее голосу принцесса буквально могла представить, как бедняжка стесняется выступать перед другими, но при этом отчаянно продолжает.

Эх, и она ведь была такой когда-то. Однако странно же все складывается. Меридии нет еще и ста лет, по обычным меркам драконов она еще дитя. Ну, может быть, отрок. И вполне может статься, что девушка, читающая этот стих, – драконица, которая старше ее самой. А она уже с таким снисхождением думает о других. Нет, все-таки возраст – вещь зыбкая и относительная, и порой заставить повзрослеть могут совершенно неожиданные вещи.

Когда Лазурная принцесса заканчивала первый круг своего привычного маршрута, она, по привычке оглянувшись на место, где не столь давно ей с Дитрихом в сиреневом пламени явился Уталак, увидела какое-то радужное мерцание. И хотя девушка ничего такого раньше не видела и была готова поверить, что это очередная лампа для украшения, внезапно в памяти потянулся какой-то крючок. Все еще не понимая, чем ее так привлекло это мерцание, принцесса тем не менее не поленилась развернуться и подойти ближе, чтобы рассмотреть этот странный блеск. И когда она, миновав нескольких прохожих, подошла и увидела этот предмет, то вспомнила, что именно об этом ей когда-то говорил Дитрих. Радужная табличка, призывающая «поймать судьбу за хвост». Принцесса недоверчиво обернулась: жители города шли мимо, но на вывеску никто не обращал внимания, хотя, казалось бы, на такое буйство красок посреди, в общем-то, довольно однотонной улицы хотя бы дети должны обращать внимание. Но нет, для остальных жителей города таблички, казалось, не существовало.

Меридия посмотрела еще раз и, к своему удивлению, под надписью о «хвосте судьбы» заметила стрелку, которая пару мгновений назад совершенно точно отсутствовала. Показывала она, разумеется, в сторону того самого переулка, рядом с которым висела, и в который по неизвестной причине большинство жителей старалось даже не смотреть. Несколько мгновений принцесса колебалась. С одной стороны, ее до сих пор продолжали мучить видения, в которых Дитрих то ли улетал, то ли сгорал в Янтарном огне. А судя по тому, что супруг упомянул об этой лавке, девушка вполне могла получить ответы хотя бы на некоторые вопросы. Но с другой… несмотря на более, чем комфортное времяпрепровождение в Стигиане, девушка по-прежнему… не чувствовала в себе сил так раскрывать душу, по сути, посторонним людям. И все же минуту спустя желание узнать хоть что-то пересилило в ней робость и затворничество. И девушка смело шагнула в переулок.

Саму гадательную лавку, которой, по словам Дитрих, и должно было стать нужное место, она при этом искала долго, с четверть часа. При этом по меньшей мере пять раз за углом мерцал знакомый радужный огонь, но при повороте оказывалось, что надо идти дальше. Порой принцессе казалось, что над ней самым натуральным образом издеваются. Или же это такая маленькая месть за то, что табличка показалась ей на глаза, посчитала ее достойной посетить место (где, судя по тому, как мало известно об этой лавке, из тысяч бывали лишь единицы), а она еще стояла и носом крутила, думая – идти или не идти. Но вот наконец за очередным поворотом показалась дверь с радужным витражом. Не сомневаясь, что ей сюда, принцесса подошла к двери, постучала и, услышав внутри звон колокольчика и истолковав это как разрешение войти, толкнула створку и вошла в помещение.

* * *

Первое мгновение внутри было темно. Но затем ярко вспыхнули три светильника – белый, желтый и синий. И перед принцессой действительно предстала комната, которую можно было назвать лавкой. На боковых полках размещалось множество разных предметов: хрустальные шары; горшочки, в которых что-то позвякивало; колоды карт; старые книги, на корешках которых что-то призывно мерцало. В итоге возникал когнитивный диссонанс: очевидно, что все эти вещи были выставлены не для продажи. Но и далеко не только для антуража: Лазурь, откликнувшись на беспокойство своей юной подопечной, опасливо предупреждала, что многие из этих предметов обладают магией… сильной магией. И в то же время хотелось называть это место именно лавкой.

– Добро пожаловать, добро пожаловать, – приветливо промурлыкал чей-то голос. Повернувшись, девушка увидела стойку, за которой появилась представительница расы подземных эльфов. Пышная копна серебряных волос свободно ниспадала назад; лиловое платье, несмотря на свою закрытость, умудрялось подчеркивать достоинства фигуры. По крайней мере, в тех местах, которые было возможно разглядеть из-за стойки. Хрупкие же руки украшала ткань, походившая на перчатки. Но тем не менее ладони оставались открытыми, а небольшой отрез ткани спадал ниже. Девушка – вернее, женщина – была очень красива, но Меридия знала, как определять возраст темных эльфов. По красноте белка глаз. Как бы темные эльфы ни силились скрыть годы различными магическими или косметическими эффектами, замедлить покраснение белка им не удавалось. И судя по глазам этой женщины, она вполне могла быть в два-три раза старше самой Меридии.

– Ну, и зачем мы застыли в дверях? – укоризненно спросила хозяйка. – Вроде девушка королевских кровей. Неужели плохое воспитание сказывается?

Разумеется, в другое время и при других обстоятельствах Меридия бы не оставила такую реплику без последствий. Но сейчас ей не хотелось заострять на этом внимание и учинять скандал. Она сюда не для того пришла. Да и замечание, по совести, было в какой-то степени справедливым. Ну или данная шпилька была следствием того, что эльфийка прекрасно знала, куда и зачем смотрела Меридия и какие выводы относительно увиденного принцесса сделала.

– Что ж, приятно, что наше заведение еще кто-то в состоянии найти, – довольно кивнула эльфийка, когда Меридия приблизилась к стойке, – а то последние годы тоска, тоска беспросветная. Только и всей радости, что у Уталака изредка на нервах поиграть. Итак? – она вопросительно уставилась на драконицу.

– Простите, но что – «итак»? – спросила Меридия. Эльфийка театрально закатила глаза.

– Каждый раз одно и то же. Приделать, что ли, пояснение к табличке, что жующих сопли клиентов мы не обслуживаем? Так у нас совсем клиентов не останется. Ну, хорошо, милая, тогда начну я. У вас имеется… скажем так, трудность, которая существенно отравляет вам жизнь. И поделать ничего вы с ней не можете, не можете поделиться этим ни с кем из своих близких. И эта вещь сводит вас с ума, мешает просто жить и наслаждаться жизнью. Или я ошибаюсь?

– Нет, не ошибаетесь, – решилась наконец принцесса. – Дело в том, что я недавно вышла замуж за…

– За принца Дитриха? – улыбнулась хозяйка, после чего, с удовлетворением посмотрев на недоуменное лицо Меридии, довольно продолжила: – Нашу лавку хоть и нечасто находят, и все же мы в курсе всего хоть сколько-нибудь важного, что происходит на драконьих островах. И это замечательно, что Лазурные и Сиреневые драконы наконец станут меньше враждовать. Быть может, у меня даже получится упросить Старших позволить мне на время перебраться в Триниагос. Всегда мечтала поработать с Лазурными драконами…

– Ага, ага, – сказал еще кто-то, и Меридия, повернувшись, увидела подземного гнома, – я тоже хотел бы поработать с Лазурными драконами. Шкуры у них говорят, очень хорошие.

Гном был одет в типичную для охранников одежду: куртка, штаны, сапоги. На сапогах, кстати, принцесса отдельно заострила внимание: они были сделаны из драконьей кожи. Меридия тотчас обратилась к Лазури, и Цвет успокоил принцессу: кожа в свое время была подарена добровольно.

– Вот за это вашего брата и не люблю, – обиженно прогнусавил гном, которого только за звучание голоса хотелось придушить. – Только на улицу прогуляться выйдешь, как сразу на тебя все начинают змеюками смотреть. Ну а я люблю свою обувку, и горжусь ею, и совершенно не желаю этого скрывать. Вон какая она у меня красивая, нарядная, всем на зависть, и еще деткам, и даже, может, внукам моим останется, – с этими словами он поднял левую ногу и принялся поглаживать сапог, с каждым движением все больше нахваливая его. И когда Меридии показалось, что гном сейчас в экстазе начнет тереться щекой о свою обувь, внезапно сгусток энергии унес его за прилавок.

– Я приношу извинения, мы отвлеклись, – настойчиво сказал эльфийка, возвращая принцессу в нужное русло. – И что же не так с твоим новоиспеченным супругом? Ты внезапно поняла, что он тебе не пара, и не знаешь, как ему это сказать?

– Нет, что вы! – Меридия отчаянно покраснела и даже не заметила того, что хозяйка перешла на «ты». – Я люблю его, я всю жизнь ждала его, я так счастлива, что мы наконец вместе! И все же…

– И все же что-то не так, – кивнула эльфийка, после чего доверительно подмигнула и сказала: – Я, конечно, понимаю, что говорить тебе об этом неприятно и, возможно, даже страшно, но все же прошу довериться мне.

– У меня… у меня случаются видения. Постоянно, одно и то же видение. Там… там Дитрих. И он… он горит Янтарным пламенем… и мне кажется, что случится что-то ужасное…

Если до этого эльфийка смотрела мягко и доброжелательно, хотя инцидент с гномом явно ненадолго вывел ее из себя, то тут она вмиг стала серьезной. Вытащив колоду карт, хозяйка перетасовала ее и наугад вытащила три. Меридия при одном взгляде на эти карты ахнула: она узнала редчайшую колоду гадательных карт, Звездный расклад. Таких во всем мире насчитывается едва ли десяток. Но эльфийке – по крайней мере, на данный момент – не было большого дела до того, какой редкостью она владеет. Вместо этого она сосредоточенно смотрела на карты.

Выпавшими оказались торговец, мечтатель и льстец. После чего снова перетасовала и вытащила еще три. К торговцу присоединился палач, к мечтателю – ученый, а к льстецу – судья.

– Простите… и что это значит? – удивленно спросила принцесса, тоже немного разбиравшаяся в картах.

– Ничего это не значит, – шумно выдохнула эльфийка, убирая карты, – все три варианта оказались бесполезны для дальнейшего развития. Торговец никогда не станет торговать с палачом, мечтатель никогда не будет слушать ученого, льстец никогда не сможет умаслить судью. Скажи, – внезапно хозяйка в упор посмотрела на Меридию, – в этих своих снах… ты видишь его смерть?

– Я… не… нет, точно нет, – пробормотала Меридия, после чего с надеждой продолжила: – А это имеет значение?

Вместо этого эльфийка вытащила две игральные кости. Одна была белой с выгравированными черными символами. Другая, соответственно, черной с белыми обозначениями. Эльфийка трижды кинула кости. Первый раз на обеих выпали единицы, потом – шестерки, потом – тройки.

– К сожалению, в твоем случае – ничего, – грустно сказала эльфийка. – Всякая история имеет хотя бы два финала. И слишком уж много странностей сочетает в себе твой юный муж, чтобы можно было хотя бы примерно что-нибудь предсказать наперед.

– И вы даже ничего не можете мне посоветовать? – огорченно спросила принцесса.

– Совет-то я тебе, конечно, дам, а вот следовать ли ему – решай сама. А совет таков: если твоему мужу суждено сделать что-то судьбоносное – не мешай. Даже если ему придется заплатить за это высшую цену. Потому что, развернув вектор его судьбы, ты сделаешь его несчастным на всю жизнь, ибо неисполненное предназначение будет мучить его до конца дней. И сама будешь так же несчастлива. Просто… продолжай быть рядом и поддерживать. Как бы банально это ни звучало. И тогда вполне возможно, даже если весь мир рухнет, вы сумеете удержаться на краю пропасти. Про мир это я, если что, образно, – поспешно добавила она.

– Да, я поняла. Спасибо вам большое, – кивнула принцесса. В принципе, обо всем, что Меридия здесь услышала, она могла бы догадаться и сама. Но внезапно для себя девушка обнаружила, что после того, как выговорилась, ей стало легче. Видение уже не стало навевать такие тоску и безысходность, и она даже начала верить, что и с последним испытанием Цветов справиться им с Дитрихом по плечу. И потому отдала эльфийке один драконий серебряк и покинула лавку.…

После девушка еще долго блуждала по переулкам, но ее это не угнетало. После всего услышанного хотелось именно тишины и покоя. Хотелось обдумать все сказанное… и поверить, что из тупика, в который Дитриха загоняют Цвета, спасенье все же есть. Надо лишь тщательно обдумывать все свои шаги и взвешивать последствия… то есть делать именно то, что у Меридии получалось, мягко говоря, не очень хорошо. С другой стороны – стимул научиться сейчас у принцессы более чем достаточный.

– Папочка, я испекла тебе пирог, – раздался голос из дома, мимо которого проходила принцесса.

– Моя умница, моя красавица, моя рукодельница, – послышался в ответ голос мужчины. – Вот увидишь, милая Нади, когда вырастешь – от женихов у тебя отбоя не будет.

– Ну да, если ты только их всех не разгонишь, – донесся в ответ звонкий голос. Не успела Меридия похихикать над этой незатейливой шуткой, как перед ней внезапно возникло лазурное облако. И в связи с тем, что принцесса уже с таким сталкивалась, она догадывалась, что за этим последует. И верно, через несколько мгновений облако приняло очертания ее отца.

– Здравствуй, папа, – коротко кивнула Меридия.

– Приветствую, доченька, – кивнул отец. – Тебе нужно возвращаться домой. Дитрих уже решил все свои дела в Тискулатусе и теперь летит домой…

Меньше, чем через минуту, из города ярким росчерком взметнулась светлая тень. Стрелой взлетев в небо, серебряная драконица уверенно взяла курс в сторону Лазурных островов…

Часть 3

Глава 1

Тем временем Дитрих и Фалкеста летели обратно на драконий архипелаг. И сейчас, когда они остались наедине, он не мог не задать мучивший его вопрос еще раз.

– Может быть, вы все-таки поясните истинные причины вашего поступка? – спросил он. – Вы ведь взрослый человек. Вы прекрасно понимаете, что эти драконы ради своих целей бросили вас на произвол судьбы. Вы для них не значите ничего. Почему тогда вам до них было дело?

– Ну, во-первых, Дитрих, – с улыбкой подумала Фалкеста, – Лазурные драконы остаются Лазурными драконами. Я и так попала в поле их зрения и, соответственно, осталась в их памяти в гораздо большей степени, чем мне того хотелось. И потому я пожелала, чтобы, если уж они помнили обо мне, то как о той, кто проявила милосердие и заступилась за них. А не как о той, из-за кого они лишились возможности увидеть свои семьи на очень долгий срок. Ведь теперь, когда у меня есть муж и сын… я понимаю их тоску, Дитрих. И могу простить их за то, что они сделали.

– То есть это был не расчет? – дракон, казалось бы, сначала понявший намерения бывшей фрейлины, снова растерялся. – Вы действительно их простили?

– Да, – кивнула женщина, – потому что иногда поступить хоть сколько-нибудь правильно будет именно так. Простить. Даже вопреки. Потому что в противном случае ты рискуешь приумножить зло. По крайней мере, если совсем просто – эти драконы не питали злобных намерений конкретно в мою сторону. Просто… мне не посчастливилось оказаться не в то время не в том месте. И, позволив тебе исполнить твой приговор, я бы не снискала у них уважения. Но вот вступившись за них… по крайней мере, мне хочется верить, что это заставит их задуматься. В конце концов, и мне до конца жизни жить на драконьем архипелаге, и моим детям, скорее всего, тоже. От вечной лжи и ненависти я устала задолго до того, как сюда попала. И потому… ради тебя… ради такого дракона, каким стал ты… я готова дать шанс другим драконам.

Фалкеста прижалась к Дитриху и погладила его нежную янтарную чешую на шее. Для нее было удивительно, что этот дракон сейчас так внимательно ее слушает и даже, кажется, соглашается. И потому ей хотелось сказать ему как можно больше. В том числе и потому, что обострившаяся за последние несколько дней интуиция подсказывала бывшей фрейлине: на этот раз ее встреча с Дитрихом действительно последняя. Как только они распрощаются в Триниагосе, им больше не суждено увидеться. Слишком уж разные у них судьбы.

– Я много думала об этом, – прошептала Фалкеста. – О том, что случилось. Об Убийце. О том, как это все происходило. И, знаешь, когда я прожила на этих островах столько времени, то поняла, что в течение этих шестисот лет… на самом деле мало что изменилось. Драконы всего лишь оставили прочие расы в покое, вот и все. Но они не стали видеть в других расах равных себе.

– Но это невозможно! – подумал Дитрих. – Драконы живут дольше любых других рас. У нас есть оборот во вторую ипостась, мы можем летать, можем многое другое, что недоступно остальным… Я не понимаю, как это можно: смотреть на других, как на равных?

– Здесь имеются в виду вовсе не физические или магические возможности, – покачала головой женщина. – Неужели ты не видишь, что ты уже делаешь это? Ты, дракон, смотришь на меня, человека, как на равного. Ты слушаешь меня, ты знаешь, что у меня есть свое мнение, и ты готов, по крайней мере, его выслушать. Не потому, что у тебя есть корыстный интерес, или потому, что тебе это велит делать долг. А просто потому, что ты считаешь это правильным. И мне хотелось бы, чтобы другие драконы тоже посмотрели на остальные расы, как на равных. Потому что… по факту, Убийца всего лишь разорвал цепи. И это не изменило того, что в лапах драконов по-прежнему находятся рукояти цепей, а на запястьях прочих рас – кандалы. Да, кандалы стали свободнее. Да, теперь они, если так можно выразиться, надеваются по собственному желанию. Но сути это не меняет. И потому я прошу тебя, Дитрих, подумай об этом. Потому что если это не изменится – рано или поздно появится новый Убийца.

– Я подумаю над этими словами, Фалкеста. Спасибо тебе за такую точку зрения, – задумчиво ответил принц. – Я никогда раньше об этом не задумывался… А ведь, наверное, стоило. Ведь история нередко имеет свойство повторяться. С другой стороны, никто из драконов мне о таком, наверное, никогда бы не рассказал. И это еще один довод в пользу того, что ты, может быть, права…

* * *

Приземлившись в районе Триниагоса, Дитрих проводил Фалкесту до ее таверны и сердечно с ней простился. И задерживаться не стал: дракону было совестно, что он подверг эту женщину такой опасности; и если сама она обиды на него явно не держала, то вот муж и дочь могут иметь на этот счет иное мнение. С другой стороны, вряд ли она сама станет им обо всем рассказывать. А слухи могут сюда ползти не один десяток лет. С учетом того, что Вернон исчез настолько внезапно, – и, что не менее важно, настолько удобно для короля Освальда – вряд ли его к его исчезновению станут привлекать слишком много внимания. Но вот кровь на руках… кровь на руках останется навсегда. И с этим тоже придется учиться жить…

На пути к выходу из Триниагоса дракон снова посмотрел на свои руки. Конечно, внешне они нисколько не изменились, но внутренне… Когда у Дитриха наконец появилось время подумать об этом, он испытывал глубокое смятение. Его всегда учили быть сильным, уметь защититься, постоять за себя и своих близких. Но вместе с тем его учили, что к жизням сородичей всегда следует относиться бережно. И принц, разумеется, понимал это так, что к любой жизни следует относиться бережно. И, пока он оставался на архипелаге, это прекрасно работало. Но теперь… Дитрих впервые осознал, насколько смертоносны для других рас драконы. Даже в месте, где драконья сущность полностью гаснет, хватило одного-единственного броска, чтобы молниеносно прервать чужую жизнь. Впервые за всю жизнь Дитрих стал понимать, насколько велика его драконья сила, и насколько хрупки жизни тех, кто драконами не является. Так стоило ли удивляться тому, что в один прекрасный день появился Убийца?..

* * *

В течение следующих нескольких часов Дитрих летал вокруг Лазурного острова, но так и не мог набраться смелости приземлиться на нем. Каждый раз он поворачивался в сторону замка – и каждый раз его словно обдавало холодом. И это была не Лазурь, нет, как раз Цвета значительно присмирели после того, как Дитриху удалось выжить в тех катакомбах. Нет, это был его собственный страх, и страху этому он никак не мог найти объяснения.

Наконец на шестом круге он внезапно заметил, как от замка к нему полетела большая черная тень. Несмотря на то что верная Сирень молчала, следовательно, опасности не было, принц все равно испугался. Он развернулся было, чтобы улететь, но черный дракон догнал его всего за десять секунд.

– Мизраел устал ждать, пока ты наберешься храбрости, Дитрих, – раздался в его голове голос драконьей речи, – давай спускайся. Твои мать и дед тоже уже здесь. Не заставляй всех ждать.

– Принц Дитрих, с вашего позволения, – какими-то остатками наглости подумал в ответ Дитрих, по правде говоря, немало робея от дракона, который в три раза превосходил его размером. Мало того, черную шкуру дракона то тут, то там покрывали шрамы, а на груди был настолько глубокий рубец, что непонятно было, как он вообще умудрился это пережить.

– Ах, простите, ваше высочество, – язвительно подумал дракон, зажимая Дитриха в воздухе и требовательно подгоняя его к острову, – я-то уж, старый служака, подумал, что раз вы муж принцессы Меридии, то и к нам отнесетесь более по-родственному.

– А вы что, родственник Мизраелу? – поинтересовался Дитрих, нехотя сокращая расстояние между островом и своей персоной.

– Я начальник охраны всего Лазурного острова, – с достоинством ответил черный дракон, – так что, сам понимаешь, фигура на этом острове не последняя.

– Ну вот и занимайтесь своей охраной и обеспечивайте нашу безопасность, – снова нагло подумал Дитрих, – а в родственники ко мне набиваться не надо.

Мгновение спустя над самой головой принца клацнули челюсти. Он даже почувствовал горячее дыхание на своей шее.

– Не наглейте, принц. То, что я не могу прямо проучить вас, не означает, что, будучи начальником стражи, я не в состоянии иначе призвать вас к ответу за такое нахальство. Жаль, что принцесса Меридия уже вернулась, и жалко уж мне ее. Потому что иначе я бы рискнул…

– Меридия уже здесь? Что же вы раньше молчали? – Дитрих, до того нехотя подлетавший к замку, внезапно ускорился так, что черный дракон даже растерялся. Но потом с совершенно необъяснимым удовольствием смотрел, как принц поспешно летит к Лазурному замку. На самом деле Киртулик был очень рад видеть принца, хотя на дне глаз и затаилась капля печали. Ведь все это означало, что у него получилось, что он стал тем, кем так мечтал стать. И хотя все пошло не совсем по плану, в конце концов, Дитрих и Меридия вместе, и они счастливы. А смогут ли они пронести свою любовь через горнило поисков Убийцы… покажет только время.

* * *

Дитриха действительно ждали. На сидячих местах уже сидели Лазурные драконы, вероятно, успевшие собраться здесь, пока Сиреневый принц набирался смелости, чтобы приземлиться наконец на Лазурном острове. Но не это было самым главным. А то, что на краю песчаной площадки уже стоял родной силуэт с серебряными волосами. И Дитрих, страстно соскучившийся по своей супруге, совершил рискованный трюк, обернувшись в меньшую ипостась прямо в воздухе и ловко приземляясь. А через секунду он уже обнимал принцессу Меридию…

– Я скучала, – тихо пожаловалась она, обвивая руками его шею.

– Я скучал не меньше, – прошептал в ответ Дитрих, прижимая принцессу к себе так сильно, как только мог.

– Пожалуйста, не бросай меня так больше, – Меридия шумно вдохнула воздух, и Дитрих только сейчас увидел, что она едва сдерживает слезы.

– Прости, дорогая. Это было мое прошлое – и мне нужно было самому раскрыть эти темные пятна. А мое будущее – это ты. Я больше тебя не брошу. Обещаю…

– Кхм… – раздался около них смущенный голос. Повернувшись на него, Дитрих и Меридия увидели Мизраела, – мы вас, конечно, понимаем, мои дорогие, но у вас еще будет для этого время. Сейчас нам нужно продолжить наше дело. Не забывайте: принцессы ждут нашей помощи. И чем меньше времени будет проходить между исполнением приказа Цветов, тем лучше…

* * *

Полчаса спустя все драконы собрались в гостиной. Принцессы Ариадна и Трелона, разумеется, отсутствовали, однако местный врач, представившийся Алвасом, заверил всех, что состояние девушек стабильное.

Собственно, незнакомых Дитриху драконов было всего четверо. Первый – высокий мужчина с черными волосами и пронзительными карими глазами в черном охотничьем костюме. Это и был начальник стражи на Лазурном острове, представившийся господином Киртуликом. И, судя по тому, что он находился здесь, этот дракон явно пользовался большим доверием Лазурного Хозяина. Впрочем, вряд ли стоило этому удивляться. Микаэро у Уталака пользовался доверием не меньшим.

Вторым, собственно, был сам доктор Алвас. Его синий халат выглядел несколько поношенным, а яркие желтые глаза и всклокоченные белые волосы придавали ему сходство с потревоженной совой. Но эти же желтые глаза цепко оглядывали новоприбывших, и у Дитриха создавалось четкое впечатление, что любому присутствующему он поставит диагноз, не сходя со своего места. С другой стороны – и этому было разумное объяснение. Когда совершенствуешь мастерство сотни лет… рано или поздно приближаешься к идеалу настолько близко, насколько это вообще возможно. Притом Дитрих чувствовал необъяснимую приязнь к Алвасу. Самую малость сосредоточившись, он увидел, что его Цвета – Лазурь и Сирень. Вот так сочетание. Ну вкупе с таким сочетанием Цветов любое мастерство щедро разбавляется одаренностью, и можно было смело утверждать, что доктор Алвас принадлежит к лучшим из лучших в своем деле не только среди расы драконов, но и во всем мире. И его брат Рэй однажды станет таким же… наверное. Если драконы переживут поиски Убийцы и… пророчество.