Текст книги "Клан дракона. Книга 4. Исполнение"

– Вам уже никуда спешить не надо, мои дорогие. Уж можете мне поверить, – раздался зловещий голос за их спинами…

Глава 8

Дитрих и Фалкеста, держась за руки, с ужасом смотрели на того, кто входил в склеп. На человека по имени Вернон. И его внешний вид, несмотря на невысокий рост, отсутствие волос, полноту и даже одутловатость… внушал страх. Неведомый до того Дитриху страх. Если из дракона это место выпивало силы, то этого человека оно, казалось, ими наполняло.

– Вы никуда отсюда не уйдете! – прорычал он, делая еще шаг. – Тебя, драконий выкормыш, я недооценил. Кто бы мог подумать, что ради этой женщины, которая для тебя нынешнего не должна значить ничего, ты добровольно загонишь себя в этот капкан! Но теперь уже слишком поздно. Да, ваше племя до сих пор умудряется внушать ужас и трепет. Но здесь… здесь вы мне ничего не можете сделать!

Дитрих шагнул вперед, закрывая собой Фалкесту. Даже если это правда… она оказалась здесь из-за него. И он должен сделать все возможное, невозможное и даже немыслимое! Вернон же в ответ на этот жест лишь расхохотался.

– Неужели ты до сих пор надеешься меня остановить? Наглец! Ты получишь по заслугам. Ты сдохнешь! И уж тогда драконы не просто уйдут из Тискулатуса – они сравняют эту проклятую страну с землей!

Дитрих попытался было сделать выпад и нанести удар локтем, чтобы сбить Вернона с ног. Но тот лишь снова рассмеялся, безо всякого труда уклоняясь, и, мгновенно зайдя Дитриху за спину, схватил его за шею и начал душить.

– Ты сдохнешь, потому что слаб! – яростно прошептал он ему на ухо. – Потому что и в прошлой жизни был слаб! Ты не сумел взять власть, которую тебе преподнесли на блюдечке! Слабак! Ты не смог закончить дипломатические отношения с драконами и сдох! Потому что ты был слаб! И сейчас ты сдохнешь, и твоя… твоя бывшая фрейлина тоже сдохнет! Потому что ты слаб!

Дитрих не мог сопротивляться этой хватке. Он был так поражен тем, до какой степени это место сумело погасить его драконью сущность, что даже не мог сообразить воспользоваться хотя бы силами меньшей своей ипостаси. Он задыхался… и ничего не мог с этим поделать.

Однако в этот момент Вернон вскрикнул. Хватка разжалась, и дракона отшвырнуло прочь. Кашляя, он судорожно повернулся. И увидел, как Фалкеста вцепилась Вернону в шею. Да с такой силой, что тот не мог ее с себя стряхнуть, как бы ни пытался. Хотя, казалось бы, что может слабая женщина, сутки просидевшая без еды, воды и движения? Как оказалось – еще как может…

– Как ты смеешь, дрянь? – ревел он, яростно пытаясь сбросить ее с себя. – Как ты смеешь мне мешать? Мешать раздавить того, кто должен был сдохнуть еще при рождении? Из-за которого все это и случилось?

– Ты не посмеешь его убить, – просипела Фалкеста, повалив Вернона и не позволяя ему перевернуться на спину. – Он уже один раз умер ради нашей страны. Ты не посмеешь причинить ему вред!

– Да я ненавижу эту страну! – взревел Вернон, в приступе ярости начиная бросаться из стороны в сторону, силясь вырваться из хватки женщины. – Я желаю видеть, как она горит! Как простые жители в ужасе бегут в соседние страны, а головы всей гнилой королевской династии и всех придворных ублюдков будут висеть на кольях! И, клянусь теми, кто сдох из-за твоей слабости, я это сделаю! Ты слышала, сука?! Ты такая же слабая, как и он! Вы два бесхребетных слизняка, которые все погубили! Но я вас обоих раздавлю! И вы больше никогда ничего не сможете испортить!

Пока Вернон и Фалкеста боролись на земле, Дитрих спешно перебирал варианты. Собственных сил у него совсем не осталось, странно, что он еще оставался в сознании. Драконья сущность полностью угасла. Цвета? Лазурь, Золото, Пурпур, даже верная Сирень беспомощно отступили. Изумруд и Серебро вообще не откликнулись на призыв. И вот, в отчаянии, он обратился к Янтарю… И, к величайшему своему удивлению, получил ответ:

– Я здесь, мой подопечный. Да, в этом месте когда-то казнили драконов. И потому Цвет не может прийти тебе на помощь здесь. Но – Янтарный клан остановил Убийцу драконов. Не Изумруд, не Лазурь и даже не Пурпур – но лишь Янтарь смог дать ему отпор. И потому – я могу прийти тебе на помощь здесь. Совсем немного… всего на один удар. Но все-таки смогу. Главное – теперь нанести его правильно…

Вернон тем временем сумел-таки сбросить с себя женщину. Схватив лежавший поблизости булыжник, он прыгнул на Фалкесту и, одной рукой придавив той горло, другую вознес над головой.

– Твое последнее слово, мразь! – прорычал он.

– Я передам Эшли, – задыхаясь, прохрипела Фалкеста, – что ты до сих пор любишь ее. И что мне очень жаль, что все так получилось.

Эти слова настолько поразили Вернона, что целых три секунды он молчал, пытаясь переварить услышанное. А затем, когда камень в его руке дрогнул и даже чуть опустился… Воздух словно прочертила желтая линия. Фалкеста, увидевшая, как та исчезла за левым виском Вернона, почему-то очень удивилась тому, что линия не появилась за правым и не продолжила свой полет. А взгляд противника в этот момент стал каким-то пустым и безжизненным. Выронив камень, он поднес руку к голове и, казалось, сам себе не поверил, когда взглянул на пальцы и увидел на них кровь. После чего повернулся к дракону, правая ладонь которого все еще мерцала янтарным светом.

– Но… этого… не может быть, – просипел он. После чего кулем повалился на землю. Фалкеста же вскочила на ноги, дико глядя на труп.

– Ты… ты… ты убил его? – в ужасе спросила она.

– Мне было очень жаль это делать, – глухо сказал принц, тоже поднимаясь на ноги, – но он не оставил нам выбора. Если бы я этого не сделал – он убил бы нас обоих. А мне сейчас умирать никак нельзя.

Но Фалкеста в ужасе продолжала смотреть на Дитриха. И тот, к своему удивлению, почувствовал, как его начинает душить ярость.

– Не смей! – прорычал он. – Не смей смотреть на меня, как на чудовище! Если однажды ты была готова затеять революцию – то была готова и к тому, что крови прольется в сотни раз больше, чем сейчас! Так не смей смотреть на меня так, будто увидела перед собой чистое зло!

Фалкеста поспешно отвернулась. Она и не подозревала, что может так сильно его ранить. Что вместо благодарности он увидит в ее глазах страх и отвращение. И, не выдержав всего того, что сейчас случилось, она заплакала. А уже через несколько секунд почувствовала на своем плече ладонь принца.

– Фалкеста… простите меня, пожалуйста. Я… я не хотел срываться на вас. Вы, конечно же, ни в чем не виноваты. Но я должен был защитить вас – и я…

– Неважно, – помотала головой Фалкеста, тряся головой и поспешно утирая слезы, – просто… просто давай отсюда уйдем, Дитрих. Просто уйдем отсюда…

– Тогда вам придется помочь мне. На то, чтобы спасти вас, я растратил все свои силы.

Обернувшись, Фалкеста увидела, что Дитрих сидит перед ней, опустив голову и из последних сил удерживая равновесие. И почему-то от этого ей захотелось улыбнуться. Захотелось обнять и утешить принца, таким он сейчас выглядел разбитым и измученным. Но она, конечно, не позволила себе этого. Поднявшись на ноги, женщина помогла ему выпрямиться и забросила его руку себе на плечо – Фалкеста с досадой отметила, что в человеческом облике принц чуть ли не в полтора раза легче нее – и уверенно повела его из этого проклятого склепа. Уж теперь-то все точно будет хорошо…

* * *

В драконье посольство они, разумеется, не пошли, ибо ни один, ни вторая больше не считали это место для себя безопасным. В итоге, ввиду очевидного отсутствия выбора, они приняли решение остановиться у Мигеля. Дитрих, который уже на выходе из кладбища чувствовал себя значительно лучше, сумел при помощи Сирени укрыть их от нежелательных взглядов. Мигель же, которому Дитрих позволил увидеть, в каком состоянии они до него добрались, тотчас сделал все, чтобы оказать им нужную помощь. Именно через его надежных людей король Освальд был в срочном порядке осведомлен о том, что случилось.

Дитрих же с Фалкестой, которых эта короткая, но яростная схватка полностью истощила, больше не хотели сегодня ничем заниматься и кого бы то ни было видеть. Бывшая фрейлина заверила принца, что на Мигеля можно положиться, и потому оба они, перекусив и приведя себя в порядок, отправились спать. А на следующее утро их ждала аудиенция у короля.

* * *

– Да, вышло, конечно, достаточно скверно, – признался Освальд, созерцая перед собой Дитриха и Фалкесту, встречу с которыми королю Тискулатуса организовали настолько быстро, насколько это вообще было возможно. – Не думайте, что я не был в курсе того, чем занимается этот человек. Я прекрасно был осведомлен обо всех его делишках. И, простите меня за откровенность, искренне рад тому, что это все закончилось именно так. Потому что понимаю, что сейчас с моих плеч свалилось порядка четверти проблем, которые были связаны с контролем этого человека. С тем, чтобы не дать ему переступить черту и начать творить по-настоящему опасные вещи, и вместе с тем сохранять его для драконьего посольства.

– Но ваше величество, – удивленно спросила Фалкеста, – если вы знали – кто он, если знали – кому он приходится родственником… Как же ему позволили занять тот пост, который он занимал?

– В этом-то все и дело. В смысле в драконах, – с грустью пояснил Освальд. – Когда драконье посольство только-только открылось, мой отец, разумеется, был счастлив проводить с драконами как можно больше времени. Узнавать, как и чем они живут, что умеют, как предпочитают действовать… и как это все можно использовать на благо нашей страны. Но вот прошел год, деятельность драконьего посольства была налажена. И, казалось бы, моему отцу уже не надо было бегать туда, чтобы утрясать каждую мелочь. Но в том-то и была беда: драконы всерьез воспринимали только моего отца. Другие, даже мы с братом, были для них почти что пустым местом. И вот, когда вопрос о посреднике встал настолько остро, насколько это вообще возможно, из ниоткуда появляется он. Вернон, блестящий выпускник, окончивший Университет казначейства, с отлично подвешенным языком и прямо-таки распираемый энтузиазмом применить свои таланты там, где это необходимо. И, как вы понимаете, он легко нашел с драконами общий язык. Настолько, что ему позволили проживать в посольстве постоянно – и это притом, что обычным посетителям, даже тем, что были уполномочены в той или иной степени иметь дело с посольством, никогда не позволяли оставаться там ни на мгновение дольше, чем того требовали обстоятельства. Разумеется, его родословную подняли и проверили. Но мой отец не посчитал этот факт заслуживающим внимания. С момента неудавшегося переворота прошло больше года. Главные зачинщики были мертвы. Фалкеста уплыла на драконьи острова. За вами, мадам, – он уважительно кивнул женщине, – следили до самого отбытия и, осмелюсь заметить, это было весьма мудро с вашей стороны. Со стороны тогдашнего Дитриха тем более не было и быть не могло никакой угрозы. Да и на момент тех событий юноша получал образование и почти наверняка знать не знал о том, что тогда творилось в Виллгарде. В итоге на эти обстоятельства было решено просто не обращать внимания. Тем более что это не отменяло того факта, что посредник в посольство драконов требовался – и требовался срочно. Так что за юношей хоть и следили, но дали ему попробовать. И он прекрасно справился со своей ролью. И справлялся долгие годы. А потом… потом отец умер. И престол перешел в мои руки. В это время за Верноном уже было замечено несколько довольно скверных происшествий; впрочем, ни одно с ним надежно связать не удалось. На тот момент. Сейчас-то у нас доказательств более чем достаточно, и было достаточно на тот момент, когда вы прилетели в Тискулатус. Но проблема в том, что драконы хотели иметь дело с одним лишь Верноном, и ни на какую другую кандидатуру не соглашались. Я не сильно оскорблю вас, господин принц, если скажу, что ваше племя… очень консервативно во многих взглядах?

– Нисколько, ваше величество, – кивнул Дитрих. – Это действительно так, и с этим нет смысла спорить. И это еще один недостаток долгой жизни, как продолжение того, о чем мы с вами уже говорили.

– В общем, когда я стал королем, Вернон понял, что копают под него значительно больше, и не все его, скажем так, шалости будут и дальше сходить ему с рук, – продолжил тем временем король, – и он начал давить на нас через то же драконье посольство. Например, через месяц после того, как был открыт Великий Континентальный Банк, нам буквально выставили ультиматум, утверждая, что драконы к его охране отношения не имеют и никогда иметь не будут. Соглашение, заключенное при моем отце, включает в себя необходимость защищать страну и ее жителей от внешней агрессии. А защищать чужие деньги – это ниже их достоинства, и потому они палец о палец не ударят, даже если банк взлетит на воздух. При этом во время правления моего отца на эти мелочи им было совершенно наплевать. И вдруг ни с того ни с сего – такие заявления. И мы, конечно же, были вынуждены согласиться. Думаю, вы и сами догадываетесь, чьи уши торчали из этих милейших эскапад. И таких случаев были десятки. В какой-то момент времени мне даже начинало казаться, что от драконьего посольства больше проблем, чем пользы. Поэтому… – Король оглядел обеденную, где находились только они трое, и тихо добавил: – Как человек, я, конечно же, сожалею о том, что все случилось именно так. О том, что этот субъект выбрал для себя путь бесконечной мести, и к чему этот путь его привел. Но как король, я бесконечно рад этому обстоятельству. Ибо в данном случае цинизм выражения «нет человека – нет проблемы» оправдывает себя полностью. И раз уж дело дошло до того, что вы едва не пострадали из-за действий этого человека, могу ли я как-то компенсировать вам ваши страдания, лишь чудом не приведшие к трагедии? И да, Дитрих, грибной соус лучше к сырным тарталеткам.

– Можете, ваше величество, – подумав, кивнул принц, не преминув воспользоваться советом насчет грибного соуса. – Вызовите сюда, пожалуйста, короля Лазурных драконов Мизраела.

– Короля… Мизраела? За… зачем? – Освальд даже растерялся. – У меня, конечно, есть полномочия это сделать, но… для чего вам это нужно?

– Потому что не только у вас возникли управленческие трудности, ваше величество, – ответил принц. – Драконье посольство для приезжего дракона показало себя с отвратительной стороны. Возможно, влияние этого человека сказывается, – желчно добавил он. Фалкеста сердито на него посмотрела, но он предпочел не замечать ее взгляда. – Поэтому там необходимо навести порядок. И для этого мне здесь нужен Мизраел.

– Но, Дитрих, я не желаю показаться невежливым и, уж тем более не несу цели оскорбить вас, и все же… Если это сугубо ваши внутренние дела, то, может быть, вам стоило бы вызвать его сюда самому?

– Да, это действительно можно сделать, – кивнул Дитрих, – вот только мне в такой просьбе Мизраел может и отказать. Не в самом разговоре, разумеется, а в том, где и когда он состоится. Он может просто приказать мне прилететь к нему самому со своей проблемой – и я обязан буду подчиниться. А после того, как поговорю с ним, и он пообещает разобраться с этой проблемой – я этого уже не увижу. И уж тем более не факт, что у него до этого вообще дойдут руки.

– И вас такой вариант, как я могу догадываться, не устраивает? – понимающе спросил Освальд.

– Нет. Я желаю сам, собственными глазами видеть, что проблема была решена там же, где она и возникла. И для этого мне здесь нужен король Мизраел.

Видя, что Освальд все еще сомневается, Дитрих добавил:

– Ваше величество, сделать это и в ваших интересах тоже. Если я поговорю об этом с Мизраелом на драконьих островах – не факт, что он вообще пожелает уделять этому внимание. Имеется у меня некоторое подозрение, что чем больше времени проходит с того момента, как прошлый Дитрих отбыл к Лазурным драконам, тем меньше у него желания заниматься этим посольством. И вам в итоге снова придется иметь дело с наглыми и упрямыми драконами. Если же Мизраел появится здесь – уверяю вас, после того, как мы закончим выяснение всех вопросов, драконье посольство присмиреет до такой степени, что молча возьмет в качестве посредника того человека, на которого вы покажете пальцем. И еще будет радо, что дешево отделалось. Не переживайте, ваше величество, – мягко добавил он, – вы, главное, вызовите его сюда. Все прочее с ним взаимодействие я беру на себя.

– Ну, если вы так ставите вопрос, Дитрих, – Освальд Шестой улыбнулся, – я, конечно же, не откажу вам в просьбе…

Глава 9

Лазурный хозяин появился буквально на следующее утро. Едва Освальд, а также приглашенные с ним на трапезу Дитрих и Фалкеста закончили прием пищи, как им было доложено о прибытии Мизраела.

– Рад тебя видеть, Дитрих, – поприветствовал Лазурный Хозяин своего юного зятя. – Я догадывался, что причиной для вызова послужили обстоятельства, связанные с тобой.

– Совершенно верно, Хозяин Мизраел, – Дитрих вернул Мизраелу поклон. – И эти причины, как вы могли бы догадаться, связаны с драконьим посольством. Ибо из-за преступной халатности посольство едва не оказалось закрытым. И налаживание отношений с людьми, в которое драконы вкладывались последние тридцать лет, оказалось бы тщетно.

– Вот как? – Мизраел удивленно поднял брови. – Хотелось бы услышать подробности.

– Подробности обязательно будут. В присутствии ваших подчиненных, – невозмутимо ответил Дитрих. – Мне бы не хотелось выдвигать обвинения у них за спиной. Вдруг им будет, что сказать в свою защиту. В конце концов, моя точка зрения на ситуацию не может быть единственно верной, ведь всегда существует по меньшей мере еще один взгляд на ситуацию.

* * *

Посольские драконы, в том числе и руководитель посольства Скимик, увидев Лазурного Хозяина, совершенно не удивились. Скорее, в их взглядах читалась осознанная обреченность. Впрочем, драконы, особенно назначенные иметь дело с людьми, всегда хорошо умели соображать. И, очевидно, сделали определенные выводы относительно того, чего стоит ожидать, когда Дитрих и Фалкеста выбрались из Склепа Ледяных Воспоминаний живыми, а Вернон остался там.

Дитрих хотел было начать речь, но Мизраел остановил его.

– Я вижу твое нетерпение, и все же говорить мы будем, как я понимаю, о вещах важных и для общего круга не предназначенных. А посему – поднимемся наверх. Разговор нам предстоит долгий, так давайте же разместимся с удобством.

Пару минут спустя они вчетвером находились в кабинете Скимика. Сам глава посольства уселся в свое кресло, Мизраел устроился напротив. А вот Дитрих и Фалкеста, на присутствии которой Сиреневый принц так же настоял, опустились на диванчик перед выходом. Точно напротив посольского главы.

– А теперь, Дитрих, я тебя очень внимательно слушаю, – сказал Лазурный Хозяин.

И принц начал свой рассказ. О том, как он прилетел в Виллгард, как зарегистрировался в посольстве. Как искал ответы о своем прошлом, как отправился в университет, оставив свою спутницу на попечение драконов… и во что это, по итогу, вылилось. По факту: для спасения своей жизни и жизни своей спутницы ему пришлось пойти на убийство.

– Ну, Дитрих, я все-таки не могу назвать действия своих подчиненных совсем уж неправомерными. Они, действительно, не обязаны бегать за каждым человеком, дабы постоянно удостоверяться, что с ним все в порядке.

Дитрих, такого ответа совершенно не ожидавший, приготовился было вскинуться и начать спорить, но его остановил холодный блеск в глазах старого Лазурного дракона. Нет, подумалось принцу, он прекрасно понимает, что в данной ситуации его визави прав. Но, будучи Лазурным Хозяином, он не мог не сделать хотя бы формальную попытку заступиться за своих слуг. Даже если те действительно виноваты.

– Хочу вам напомнить, господин Мизраел, что я женат на вашей дочери, – с улыбкой ответил Дитрих, принимая правила и тщательно подготавливая почву для дальнейших споров. – С момента нашей свадьбы прошел почти год – и я более чем уверен, что за такой промежуток времени об этом событии успели услышать и здесь. И прибыл сюда я в уверенности, что для здешних драконов я уже не совсем чужой. И если уж для работающих в посольстве задача присмотреть пару дней за конкретным человеком оказалась непомерно тяжелой, то я мог бы рассчитывать, по крайней мере, на то, что меня честно предупредят об этом. И это не говоря о том, что драконы по итогам этой истории выставили себя перед Тискулатусом в самом неприятном свете. Ведь в отношении Вернона ведется расследование, и много ли времени пройдет, прежде чем от короля Освальда начнут поступать обвинения?

– На это мне, увы, возразить нечего, – развел руками Мизраел. – В самом деле, Скимик, ваша недостаточная откровенность повлекла за собой страшные, преступные последствия. Моя дочь могла лишиться своего мужа – а ведь вам, наверное, известно, как долго она его ждала? Вам есть, что сказать в свое оправдание?

– Нет, Хозяин, – прошептал Скимик, избегая взглядов всех присутствующих в кабинете.

– Что ж, в таком случае последнее слово за Дитрихом. Как по-твоему, мой юный зять, мне следует поступить? У тебя есть какие-то мысли или предоставишь мне решить этот вопрос самому?

В этот момент Дитрих подумал, что если бы удалось разрулить ситуацию как-то так, чтобы Вернон остался в живых, то он бы отдал ее на откуп Мизраелу. В конце концов, он Хозяин Лазурных драконов, и ему виднее, как следует их наказать. Но кровь, которая теперь навсегда останется на его руках, начала открывать в нем непознанную дотоле жестокость. Нет, такое нельзя оставлять без наказания. И бить надо в самое уязвимое место… Сильнее, больнее, невыносимее!

Он встал и подошел к столу Скимика. И хотя тот посмотрел на принца в ответ, и в глазах его были привычные насмешка и презрение, на дне глаз все же плескалось опасение. Что ж, значит, пора воплотить эти страхи в реальность.

– Я знаю, чего вы добивались, – медленно начал Дитрих, смакуя каждое мгновение этой победы, – вы добивались того, чтобы получить законный повод распустить драконье посольство. И ради этого поставили меня перед выбором: убить или быть убитым. Так вот у меня для вас прекрасная новость, господин Скимик: ни вы, ни каждый дракон, который сейчас находится в посольстве, в ближайшие пятьдесят лет никуда отсюда не уйдет! Все эти пятьдесят лет вы не увидите своих жен, не увидите, как ваши дети встают на крыло. А если вы имели несчастье жениться на человеческих женщинах – в таком случае своих жен вы и вовсе никогда не увидите! Вот мое решение, хозяин Мизраел.

А тот с болью в глазах сейчас смотрел на Дитриха. Случилось то, чему никак нельзя было позволить случиться. Познав вкус крови, принц познал и жестокость. Чистота его души, которую Уталак бережно хранил и одновременно закалял все эти тридцать лет, оказалась нарушена. Дракону нужно несоизмеримо больше времени, чтобы усмирить в себе жестокость и научиться состраданию. Такой же принц несет в себе куда больше опасности, ибо, когда настанет его момент, он может не посчитать нужным сделать то, что от него требуется. И на его условия придется пойти. Потому что для него не было секретом, как отчаянно Сиреневый принц не хотел лететь на Лазурный остров. И теперь Мизраел должен использовать все возможности, чтобы наладить с Дитрихом отношения. И если для этого придется пойти на такие жертвы – значит, так тому и быть. И только он открыл рот, чтобы подтвердить приговор, как вдруг со стороны дивана раздался голос:

– Я прошу прощения… но если уж я здесь, то дозволено ли мне будет высказаться?

– Разумеется, – Дитрих тотчас повернулся к Фалкесте. – Именно вы – первая пострадавшая сторона здесь. Если вы желаете что-то добавить – конечно же, вы можете и даже должны это сделать.

– Я, с вашего позволения, попросила бы не наказывать посольских драконов так сурово, – сдержанно сказала женщина.

Даже у Скимика и Мизраела от этих слов брови поползли наверх. Дитрих же был ошеломлен настолько, что первоначальное удивление после первого возражения можно было счесть легким недоумением.

– Но… Фалкеста, – неловко начал Дитрих, – ваша жизнь была в опасности. И… осмелюсь напомнить, но у вас в Триниагосе осталась семья, вам было, что терять. Как же вы можете…

– Просто я слишком хорошо узнала Вернона за последние сутки. – Фалкеста, видя, что ее готовы выслушать, поспешно продолжила: – У него была огромная неприязнь именно ко мне, и именно от меня он стремился избавиться в первую очередь. Но в то же время он ненавидел и эту страну, хотел, чтобы ее сравняли с землей. И хотя вина господ драконов определенно есть, они все же стали жертвами его отравленного влияния. Даже не отравленного – разрушительного. И сопротивляться такому воздействию очень тяжело. Ведь когда человек фанатично мстит, не жалея себя, он начинает ловко подчинять себе других и манипулировать ими. И здесь драконы, на длительное время оторванные от своих родных и близких, оказались весьма удачным инструментом для его интриг. И потому я прошу для них снисхождения, Дитрих. В такой ситуации каждый может ошибиться.

Принц очень долго смотрел на Фалкесту, больше пяти минут. Но в конце концов тихо ответил:

– Как я уже сказал, вы, Фалкеста, главная здесь пострадавшая сторона. И если вы считаете, что эти драконы заслуживают снисхождения… то я соглашаюсь с вашим решением. В таком случае, дорогой тесть, приношу извинения за беспокойство. О ситуации вы осведомлены – вам решать, как будет правильно поступить.

– Как пожелаешь, – кивнул Мизраел. – Я так понимаю, ты свои дела уже закончил. Мне понадобится три-четыре часа, чтобы закончить свои, раз уж я сюда прилетел. Ты хотел бы отправиться на Лазурный остров со мной?

– Нет, Хозяин Мизраел, – покачал головой Дитрих. – Я должен доставить свою спутницу в Триниагос и убедиться, что с ней все будет в порядке. Встретимся в вашем замке через три дня.

* * *

– Как… как вы нас накажете, Хозяин? – неловко спросил Скимик Мизраела, когда Дитрих и Фалкеста покинули посольство.

– Если вы уладите все вопросы с Освальдом и сделаете так, чтобы я не вспоминал о существовании этого места следующие пятьдесят лет – никак, – хладнокровно ответил Мизраел. Ответ, как и всегда, был с двойным дном: Хозяин вроде как и признал, что наказание слишком жестокое, но вроде как и достаточно прозрачно намекнул, что подобный вариант развития событий взят на вооружение и при дальнейших проблемах вовсе не исключен. – Сейчас мне нужно сделать другое. Срочно. Зеркало сообщений с островами сюда, быстро.

– Сей момент, Хозяин. – Скимик выскочил из кабинета, распираемый радостью от того, что страшный приговор оказался отменен, и по этому поводу желающий как можно лучше услужить своему Хозяину. И только Мизраелу сейчас было ведомо, что он готов едва ли не ноги Фалкесте расцеловать за то, что она сделала. Она неведомым образом укротила жестокость Дитриха на самой ранней ее стадии. Показала ему, что даже в таких ужасных ситуациях нужно уметь находить в себе силы, чтобы прощать врагов. Что было не менее удивительно – принц послушал ее. И судя по тому, как быстро и спокойно Дитрих усвоил этот урок, еще не все было потеряно для драконьей расы. Еще оставался шанс исполнить наконец пророчество.

Когда Мизраелу принесли зеркало, он тотчас начал магический вызов. Через несколько мгновений перед ним нарисовался Киртулик, работающий за столом Мизраела с бумагами.

– Наша любимая старая развалина улетела по делам, – не отрываясь, сказал Киртулик, услышавший вызов, но не посчитавший нужным повернуться в сторону зеркала. – Свяжитесь с нами позднее или оставьте послание.

– С тобой говорит твоя «любимая старая развалина», – невозмутимо ответил Мизраел. Киртулик бесстрастно посмотрел в зеркало и так же спокойно спросил:

– Да, Мизраел? У тебя все в порядке или что-то случилось?

– Да. Ты помнишь девушку Фалкесту, которую приволок на допрос тридцать лет назад?

– Разумеется. Мы до сих пор за ней приглядываем. Что-то произошло?

– Да, – кивнул Мизраел, – найдите ее и оформите над ней опеку. Так, чтобы она ни о чем не догадывалась, и чтобы ни она, ни ее семья до конца жизни ни в чем не нуждались. Это просьба высшей категории.

– Будет исполнено, – кивнул Киртулик, придвигая к себе пустой лист бумаги и начиная его заполнять. Зеркало погасло.

– Значит, «любимая старая развалина»? – хмыкнул Мизраел, глядя на Скимика. Тот, неловко улыбаясь, испуганно втянул голову в плечи. – Ну что ж, наслаждайтесь, – продолжил Лазурный Хозяин, подходя к двери кабинета, – ведь может статься и так, что скоро и любить станет некого…