Текст книги "С риском для сердца"

Глава 8

Когда София вышла из своего номера в чистых джинсах и майке, Мария и Карлос уже приехали. Она оказалась в гостиной во время оживленной беседы и встала робко в сторонке, не зная, как прервать разговор. Темноволосая невысокая женщина грозила пальцем Томасу, а он весело смеялся. Карлос, улыбаясь, наблюдал за ними.

– Ты, должно быть, София. Это Мария. А меня зовут Карлос. Добро пожаловать на Виста-дель-Сиело! Хотя для тебя это приветствие уже не актуально.

Мария повернулась к ним. От этой женщины так и веяло энергией и оптимизмом. Она весело поприветствовала Софию на испанском языке. Девушка не поняла ни слова, но уловила суть. Мария Родригес была настоящей хохотушкой.

– Мы очень рады тебе, София! Завтра первым делом разберемся с твоим бронированием. Обещаю. – Мария обняла ее и радушно улыбнулась.

Бронирование. София уже и забыла об этом. Если и произошла ошибка, то исключительно приятная.

Она наблюдала за Томасом. Без сомнения, он не захочет, чтобы Мария все про них узнала.

– Наш Томас был гостеприимным хозяином, – сказала Мария.

Это был не вопрос, а утверждение. София еле удерживалась от смеха. Она получала огромное удовольствие от разговора с Марией и от реакции на него Томаса. Ей было любопытно, как отнеслась бы Мария к тому, что София упала с лошади? Или что она покрасила сарай. Или к тому, что они с Томасом поцеловались на Мосту желаний.

– Несомненно, – подтвердила София, немного успокоившись. – У вас прекрасный дом и ранчо, сеньора Родригес. Вид просто изумительный!

– Мне жаль, что мы не смогли тебя встретить, София.

Девушка улыбнулась:

– Ничего страшного. Томас позаботился обо мне. Он отлично готовит. Это вы его научили?

Она перехватила одобрительный взгляд Томаса. Впрочем, ему не о чем беспокоиться. Все, что было между ними, останется их тайной.

– Ничто не сравнится с тем, как готовит Мария, – заметил Томас.

Мария похлопала Томаса по руке, внезапно встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.

– Если ты еще не успела заметить, Томас – член нашей семьи. – Мария взяла Софию за руку.

Девушка расчувствовалась от такого теплого приема.

– Каждого гостя мы считаем родным, – добавил Томас.

Сеньора Родригес окинула их проницательным взглядом, словно догадывалась обо всем. Она рассмеялась, хитро посматривая на Софию и Томаса:

– Поживем – увидим. А теперь пойдемте обедать. Мы купили кое-что вкусненькое в любимом кафе Карлоса. День был долгий, и на готовку нет времени. Ничего, завтра обязательно пожарим мясо на углях.

Во время обеда София внимательно прислушивалась к разговорам хозяев ранчо и Томаса. Было очевидно, что они очень близки. Порой они переходили на английский язык – из уважения к Софии, – но чаще болтали на родном испанском. Девушка не понимала ни слова, однако не могла не уловить веселый тон беседы. София чувствовала себя как дома. Она не ощущала ничего подобного даже с родной матерью, не говоря уже о семье Энтони.

Любовь ее матери была напрямую связана с достижениями Софии – успехами на работе и в учебе, умением оказаться в нужное время в нужном месте. Безусловно, Маргарет желала своей дочери только добра, но она не смогла дать ей ощущение семьи, покоя и радости. А на ранчо ее принимали такой, какая она есть. Ей не приходилось подстраиваться под кого-либо. София твердо решила больше не ждать ни от кого одобрения.

Девушка взглянула на Томаса, который звонко рассмеялся, когда Мария сказала что-то про Мигеля. Она не ждала одобрения и от него.

Карлос помалкивал и наблюдал за происходящим. Лишь когда Мария что-то протараторила по-испански и в очередной раз погрозила Томасу пальцем, он посмотрел на Софию и улыбнулся. От этого у нее на душе стало очень тепло. Она поняла, что они приняли ее. Вдоволь насмеявшись, Мария взглянула на Софию:

– Извини. Мы что-то увлеклись, заговорили на испанском языке и поставили тебя тем самым в неловкое положение.

– И хорошо. Софии, вероятно, совсем не интересно слушать рассказы о моих выходках. – Томас строго посмотрел на Марию, но София заметила озорной огонек в его глазах.

– Напротив, – возразила она. – Это было бы довольно забавно. Я и не предполагала, что ты способен на хулиганство.

Карлос расхохотался. Мария сказала:

– В другой раз, дорогая. Когда Томаса не будет рядом. Ох уж эти дети! Поседеешь тут с ними.

София развеселилась, так как волосы Марии были цвета воронова крыла, без намека на седину.

После обеда она вызвалась помочь Марии с посудой, но та оттолкнула ее.

– Ступай, ступай, – выпроваживала она девушку. – Томас сказал, что всячески старался найти для тебя занятие и не дать заскучать. Молодчина он, наш Томас.

Мария говорила о нем так, словно он был ее сыном. Как же ему повезло!

– Он, должно быть, рассказал тебе про пожар, – продолжила Мария, и сразу же ее улыбка погасла. Вот тут-то Софии и удалось разглядеть морщинки. – Сейчас большая часть восстановлена. Магазин, бассейн… Ты помогла ему с покраской. Это очень мило.

Томас явно не сказал Марии, что почти заставил ее это сделать. Но он знал, что София не выдаст его. Девушка видела, как Мария переживает по поводу пожара, поэтому она вдвойне была рада, что помогла.

– Ну что вы, сеньора Родригес. Я прекрасно провела время.

Ком подкатил к горлу. Ее переполняли эмоции. Да, да, она действительно хорошо провела время, несмотря на ссоры с Томасом. Она впервые в жизни почувствовала себя живой.

– Зови меня Мария, – улыбнулась сеньора Родригес. – И отдыхай. Больше никакой работы. Карлос позаботится обо всем. Мне не терпится узнать тебя получше и угостить настоящим асадо. Мы его вместе приготовим. Ведь ты любишь готовить.

София пожелала Карлосу и Марии спокойной ночи.

Она подошла к окну и взглянула на раскинувшуюся перед ней равнину и большое искривленное дерево. Она вспомнила, как приехала сюда. Вспомнила, что это дерево казалось ей одиноким, как она сама. Однако теперь дерево напоминало Томаса – такое же сильное и неприступное, стоящее на страже семьи Родригес. София не понимала, почему он так печется об этой семье.

– Спокойной ночи, Томас, – задумчиво пробормотала она.

В ее памяти всплыли вчерашний день и ночь, проведенная в его объятиях. Сегодня все будет по-другому. Она ляжет спать одна, в своей комнате. Так и должно быть.

София загрустила. Это означало, что все закончилось. Она отправилась спать, разбитая и несчастная.

Пока Карлос с Томасом работали во дворе, София помогала Марии по дому. Сегодня намечалось приготовление асадо – блюда, чем-то напоминавшего барбекю. Правда, Томас уверял ее, что ничего подобного она еще не пробовала. София наслаждалась свежим кофе с булочкой, а Мария вовсю суетилась в кухне. Скоро сюда снова приедут гости, и она будет для них готовить. Но сейчас они были только вдвоем. К полудню Карлос разожжет костер, а женщины примутся накрывать на стол. Мария собиралась приготовить любимый десерт Томаса – печенье, которое называлось альфайорес. Она обещала научить Софию печь его. Девушка представила, как она отнесет печенье Томасу. Может, так ей удастся поблагодарить его за все, что он для нее сделал.

Мария поставила молоко на огонь, пока София мыла посуду.

– Конечно, проще купить разные лакомства в магазине, чем делать самой, – объясняла Мария. – Но мне нравится готовить. – Она показала девушке, как взбивать сахар, ваниль и соду. – Ну вот. Теперь пускай постоит пару часиков.

– Так просто? – удивилась София.

Ей довелось попробовать нечто подобное в Канаде.

– Не спеши. Нам еще придется немножко попотеть, – улыбнулась Мария. – Томас сказал, что женится на Розе только в том случае, если она научится готовить альфайорес. – Огонек в ее глазах на мгновение угас, но потом она, улыбаясь, добавила: – Я стараюсь их всегда готовить по праздникам.

София отвела взгляд:

– Томас сказал, Роза была вашей дочерью.

Мария изменилась в лице. Софии стало не по себе.

– Да, она была нашей дочкой, – сказала сеньора Родригес. Она открыла шкафчик и достала оттуда банку с мукой. – Они с Томасом собирались пожениться…

София не знала, куда ей спрятаться. Она старалась сохранять спокойствие, хотя на душе у нее кошки скребли. Она достала масло для печенья из холодильника. Ей казалось, что девушка с фотографии пристально наблюдает за ней.

– Это Роза? – спросила она. – Девушка на лошади.

Мария гордо кивнула:

– Она прекрасно держалась в седле. Казалось, она родилась в нем. – Она внезапно рассмеялась. – Томас играл в поло, но Роза ездила верхом лучше, чем он.

Томас играл в поло?! София была поражена. Ведь поло – спорт богатых.

Мария протянула Софии миску:

– Томас – потомок древнего рода Мендоза. Но он предпочел ранчо семейному бизнесу. Даже после того, как наша Роза… Извини. – По щеке Марии скатилась слеза. – Мне кажется, что я никогда не смогу смириться с потерей дочери.

– Все хорошо, дорогая. – София подошла к ней и взяла ее за руку. Я не должна была спрашивать.

Мария указала на фотографию, которая давно преследовала Софию:

– Она была красива, ты не находишь?

У Софии во рту пересохло, она старалась не смотреть на фотографию. Роза была не только их дочерью, но и женщиной, которую любил Томас. Поцелуи, ночь, проведенная в его объятиях… Внезапно София ощутила, что она лишняя.

Девушка на снимке выглядела счастливой и уверенной в себе. София ей немного завидовала. Она чувствовала себя воришкой, хотя не сделала ничего плохого.

– Я думала, Томас рассказал тебе о своей семье, – заметила Мария, немного успокаиваясь.

– Мы не говорили об этом, – призналась София.

Томас оставался для нее загадкой. Складывалось впечатление, что в нем уживаются два совершенно разных человека – страстный и заботливый, с одной стороны, и серьезный и скрытный – с другой.

София закрыла глаза и вспомнила его нежные прикосновения. Ей казалось, что Томас боится ее. Она тоже боялась – с того самого момента, когда они встретились. Боялась, что ее захлестнут чувства.

– София, – позвала ее Мария.

Она с трудом выдавила улыбку.

– Так что же такое альфайорес? – спросила девушка. Это было первое, что пришло ей в голову.

Мария ничего не должна узнать. Сейчас она очень доброжелательна, но трудно предположить, как она отреагирует на то, что София провела ночь с Томасом. Мария протянула ей деревянную ложку:

– Это такое печенье. Сначала мы испечем маленькие коржики, а когда они остынут, соединим их при помощи крема.

София принялась взбивать масло с сахаром.

– Он меня беспокоит, – заявила Мария.

– Кто?

– Томас, кто же еще. Мы не можем представить свою жизнь без него. Но он здесь словно взаперти. Ему нужно найти девушку, которая смогла бы вернуть его к жизни. Иногда я сомневаюсь в разумности его решения стать нашим партнером. Сотрудничество привязывает его к нам и не позволяет двигаться дальше.

Сотрудничество… Покойная невеста… Томас говорил, что бросил работу и приехал на ранчо… Тут кроется какая-то загадка. Конечно, можно все разузнать у Марии, но София хотела, чтобы Томас сам все ей рассказал.

– Мне очень жаль вашу дочь.

Сеньора Родригес улыбнулась:

– Спасибо, София. Роза ушла от нас внезапно. Она была такой юной! Но пути Господни неисповедимы. Зато теперь у нас появился замечательный сын. Я люблю Томаса как родного. – Она потрепала Софию по руке и взяла яйцо. – За неделю с ним произошли перемены к лучшему. Приятно видеть его счастливым. – София уставилась на нее, и Мария расхохоталась. – Не удивляйся. Карлос тоже это заметил. Когда вы вместе, все как-то преображается.

– Но я имела в виду…

«Интересно, она поняла, что между нами что-то было?» – лихорадочно размышляла София. Она ожидала какой угодно реакции, но только не одобрения.

– Через несколько дней я уезжаю в Канаду.

– Я знаю, – ответила Мария, добавляя муку в миску и забирая у Софии ложку. – Но я рада, что ты приехала. Он слишком долго во всем винил себя.

София наконец не выдержала и поинтересовалась:

– Винил себя? За что?

– Если хочешь узнать, тебе придется спросить у него.

– Но она же была вашей дочерью.

Тесто для печенья превратилось в гладкий комок, и Мария принялась раскатывать его.

– Поверь, лучше спросить у Томаса. Ему надо выговориться.

– А если он не скажет?

– Скажет, – заверила ее Мария.

– Мария, вы хотите видеть его счастливым, я понимаю. Но Томас не может быть счастлив со мной. Я в отпуске и скоро возвращаюсь домой.

Мария указала на формочки для печенья, и София передала их ей.

– О, я тебя умоляю! – воскликнула пожилая женщина. – Все вы, молодые, одинаковы. Все у вас по расписанию. «Успеем еще пожить», – думаете вы, откладывая все на потом. Не думай об этом. Пусть все идет как идет.

София запуталась. Кому адресованы эти слова: ей, Томасу, Розе или Мигелю?

Мария мягко улыбнулась, желая разрядить напряженную атмосферу, воцарившуюся в кухне. София робко поинтересовалась:

– Что делать дальше?

Они продолжали готовить, а София все думала и думала о Томасе. Хочет ли она узнать его тайну? Как выбрать для этого нужное место и время?

Разморенная, София устроилась в кресле. Она не могла вспомнить, когда в последний раз так объедалась. Они полакомились восхитительным жареным мясом, разнообразными салатами, свежим хлебом и вином, которое София с Томасом купили во время поездки в город. Все выглядело очень аппетитно, и удержаться было невозможно. Когда София уже не могла смотреть на еду, Мария принесла альфайорес.

Я не сомневался! – воскликнул Томас, по-детски улыбнулся и взял пару штук с тарелки. – Никто не сравнится с нашей Марией в приготовлении этого печенья. – Он подмигнул Софии.

София взяла одно печенье, но не смогла заставить себя попробовать его. Она откинулась на спинку кресла, глядя на Томаса.

– Оказывается, при помощи какого-то печенья легко завоевать твое сердце, – поддразнила его Мария.

Он натянуто улыбнулся:

– Одними сладостями меня не удержишь.

Томас чувствовал на себе пристальный взгляд Софии. Он подмигнул Марии, стараясь поддерживать веселую атмосферу, но на душе у него было тяжело. Мария усмехнулась и потрепала его по голове:

– Это София испекла их.

Томас пригладил волосы. «Значит, София постаралась?» – подумал он.

– Неужели ты? – Он холодно улыбнулся ей.

– Да, – гордо подтвердила девушка. – Мария меня научила.

– Очень вкусно, – пробормотал мужчина.

София заметила, как он напрягся.

«Сумасшествие какое-то, – размышлял Томас. – Мы едва знакомы, а она уже поселилась в моем сердце». Сейчас, делая ей комплименты, он думал лишь об одном – как поцеловать ее снова. Его уже не смущала ее невинность.

София наблюдала за ним, а он взял с тарелки третье печенье, чтобы хоть как-то занять руки и не смотреть на нее. Томас понимал, что глаза выдадут его, и не хотел, чтобы Мария и Карлос обо всем догадались.

Что это? Страсть? Нет, нечто большее. Вероятно, забота… Довольно тяжело снова начинать радоваться жизни, но, может, стоит попробовать? И впервые Томас решил, что он, похоже, готов забыть прошлое.

Он встал и потянулся. София все еще смотрела на него. Ее оценивающий взгляд заставил сердце Томаса екнуть. Может, на него начинает действовать алкоголь? А может, начинают пробуждаться давно дремавшие чувства? Но почему София? Они оба отдавали себе отчет в том, что это лишь временная страсть. Но Томас хотел быть рядом с ней. Он скучал по Софии, по тому времени, которое они провели вдвоем.

На ранчо существовала еще одна традиция, которая неизменно соблюдалась. Томас подошел к Софии и протянул ей чашку необычной формы:

– Это калабас. Мария заварила мате. Тебе обязательно нужно его попробовать. Это, можно сказать, наш национальный напиток.

– О, дорогая, попробуй, – попросила Мария.

София покачала головой, с любопытством поглядывая на калабас.

Томаса забавляло выражение ее лица. Оно становилось таким, когда Софии предлагали что-то новое.

– Не бойся, это всего лишь чай. Ничего вредного, – уговаривал ее Томас.

Она сморщила нос:

– Он совсем не похож на чай.

Он не мог не рассмеяться. Снова в ней проявилась детская невинность, которая сводила его с ума.

– У него неповторимый тонкий вкус. Тебе стоит попробовать, – убеждал он девушку.

– Пойдем, – предложила ей Мария и подошла к камину.

Они сидели, смотрели на огонь и расслаблялись. Томас взял у нее калабас и с удовольствием отпил мате.

– София, сегодня я проверила все бронирования, – продолжала сеньора Родригес. – Думаю, тебе хочется знать правду.

– А я и забыла про это! – воскликнула она.

– Мы возместили твои, то есть, пардон, деньги сеньора Дусетта, сразу после того, как он отменил заказ.

Лицо Софии залила краска.

– Ой… – Она смутилась. Получается, что она, по сути, жила здесь бесплатно. – Хорошо. Я рада, что вы напомнили. Мы можем все обсудить утром?

– Конечно! Спешить некуда. Не бери в голову.

Томас допил чай. София не смела поднять на него глаза. Ей было стыдно за свое поведение в первый день. Она доставила ему много хлопот, хотя не имела на это права.

Он протянул ей калабас:

– Такой чай нужно пить через соломинку. Мы называем ее бомбилла.

София сделала глоток горячего, немного горького, но приятного напитка.

– Теперь нужно передать чашку Карлосу, – учил ее Томас. – И так до тех пор, пока калабас не опустеет.

* * *

Никто не вспоминал о неоплаченном счете. Как будто это не важно. Для семьи Родригес важно побыть вместе. Карлос держал жену за руку, а Томас спокойно попивал мате и ел печенье. София начала осознавать, что такое настоящая семья. Она привыкла к совершенно другому пониманию семьи. Тут все было намного проще и… лучше.

Но ей не суждено к этому привыкнуть, так как теперь придется срочно уехать.

Когда мате закончился, Томас наклонился к ней и прошептал на ухо:

– Не хочешь прогуляться?

Она кивнула, вздрогнув не то от холода, не то от его голоса:

– Это хорошая идея. После плотного обеда необходимо пройтись.

Более того, ей необходимо сообщить ему о своем отъезде. Пора возвращаться с небес на землю.

Томас что-то сказал Марии и Карлосу по-испански и протянул ей руку. София почувствовала его теплую мозолистую ладонь, и мурашки побежали по ее телу.

«Если он рассчитывает на поцелуй, то глубоко заблуждается. Никаких поцелуев, томных взглядов… Ничто не должно разжигать огонь страсти. Сегодня мы просто попрощаемся. Навсегда», – решила она.

Глава 9

Ночь спускалась на равнину. Томас был споко11 ен – в отличие от Софии, которая была напряжена до предела. Стало прохладнее. Некоторое время они шли молча и наконец остановились у большого ветвистого дерева, на которое много раз смотрела девушка. Дерево походило на одинокого стража. София прикоснулась к стволу. Раскидистая крона скрывала их от посторонних глаз, словно они были в шатре. Томас был так близко, что у нее дух захватило. Она, конечно, хотела уединиться с ним, чтобы поговорить, но не настолько. София совершенно не рассчитывала на такую романтику – шелест листьев и травы… Ох, нужно быть сильной.

– Это дерево омбу. – Томас взял ее за руку. – Знаешь, некоторые называют его маяком равнины.

– Маяком? Почему? Оно помогает заблудившимся путешественникам найти дорогу? – засмеялась София. – Думаю, я угадала. Приехав сюда, я сразу заметила это дерево. Такое сильное и одинокое.

– Как и ты, София.

Девушка кивнула, вычерчивая пальцем круги на коре. Но она не считала себя сильной. Просто здесь ей стало намного лучше.

– Конечно, дерево немного похоже на меня, – согласилась она. – Но больше напоминает тебя.

Томас не ответил, и София приготовилась было услышать его признание. Но он не сказал ни слова.

Давно пора рассказать ей про фотографию на стене, про то, что он не работник, а хозяин ранчо. Что удерживает его?

– А для тебя это дерево тоже своего рода маяк? – поинтересовалась София, вспомнив рассказ Марии.

– Для меня это дерево, – невозмутимо начал Томас, – отличное средство защиты от жары. Кроме того, в его кроне накапливается влага. Так что пожар ему не страшен.

– Своего рода ангел-хранитель равнины, – заметила София.

– Ангел с ядовитым соком.

София моментально отдернула руку. Томас расхохотался:

– Ну, не настолько ядовитым.

Он обошел дерево, встал с противоположной стороны, облокотился о ствол и посмотрел на Софию:

– Знаешь, все в жизни имеет две стороны. Как и дерево омбу. И нужно уважать обе стороны. Равнина прекрасна, но порой бывает довольно жестокой.

София мечтала узнать другого Томаса. Почему он не доверяет ей? Конечно, смерть Розы – страшное событие. Сказал бы он ей об этом, если бы она промолчала? Впрочем, возможно, она была чересчур жестока к нему и ожидала от него слишком многого. София многое поведала ему о себе и ждала ответной откровенности. Но Томас – не она.

– Я вижу, мате настроил тебя на философский лад, – произнесла она, чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей.

Одно лишь присутствие Томаса, его взгляд заставляли ее трепетать. София испытывала странные ощущения, прежде неведомые. Приходилось признать, что ее влечет к нему. Уехав из Аргентины, она оставит тут частичку своего сердца.

– Тебе понравилось асадо? – спросил он.

– Мне тут все нравится, – улыбнулась она и решила, что самое время поговорить с ним откровенно. – Мария и Карлос очень добры ко мне. Целый день они уходят от вопроса об оплате моего проживания.

– А, ты об этом…

– Ты был прав, Томас – в отличие от меня. Я все оплачу утром, не волнуйся.

Он хотел что-то сказать, но передумал и нахмурился.

София сделала глубокий вдох и осторожно начала:

– Мы с Марией разговаривали о многом.

На мгновение лицо его прояснилось.

– Она хотела, чтобы ты почувствовала себя как дома.

Какой упрямец! Прекрасно понял, на что она намекает, однако притворяется дурачком.

– Почему ты не живешь со своей семьей? – Томас не ответил, но София не собиралась сдаваться. – Почему бы тебе не рассказать мне все?

Он отвернулся, так что она не видела его лица.

– Рассказать о чем, София?

– Как ты стал совладельцем ранчо? Что случилось с Розой? Мария посоветовала спросить у тебя.

– Зачем тебе это нужно? Ты начнешь жалеть меня, тогда как у тебя собственных проблем предостаточно.

Томас явно пытался сменить тему.

– Проблем?! – возмутилась девушка. – У меня их нет! Была ли я подавлена, когда приехала сюда? Конечно! Но я готова начать жизнь с чистого листа. И ты единственный, кто об этом знает, потому что я все тебе рассказала. А что я знаю о тебе?

– София… – Томас попытался успокоить ее.

Боже, как ей нравится, когда он вот так произносит ее имя! София упивалась его голосом. Но пропасть между ними оказалась куда значительнее, нежели она рассчитывала.

– Не заговаривай мне зубы! Тебя никто не заставлял упоминать о Розе. Этим ты только подогрел мой интерес. У нас было достаточно времени, чтобы побеседовать. Например, когда мы гуляли, или той ночью, когда мы…

Закончить фразу София не смогла, так как ей вдруг стало стыдно за ту ночь и она покраснела. Она призналась Томасу в самом сокровенном – своей девственности – и теперь чувствовала себя полной дурой. София заморгала, пытаясь скрыть слезы.

– Мог бы сам все рассказать мне, – прошептала она.

– Мог.

– А сейчас расскажешь?

Я не хочу, чтобы ты испытывала жалость ко мне, – заявил Томас и отошел в сторону.

– Ее фотография на стене… Мы проходили мимо нее тысячу раз, но ты молчал. Ты говорил о Мигеле, но никогда – о его сестре. Ни разу до тех пор, пока мы не очутились на мосту. Мария считает, что ты винишь себя. В чем твоя вина?

– Не важно. Я пытаюсь жить дальше. – Он был словно натянутая тетива лука.

София покачала головой:

– Это не так.

Томас повернулся к ней, еле сдерживая злость и отчаяние, и рявкнул:

– Почему бы тебе просто не отдохнуть, а?! Мы оба знаем, что ты тут пробудешь недолго. К чему все усложнять?

Его ответ расставил все точки над «i». София поняла наконец, что она влюбилась в Томаса. Да, да! Прежде она игнорировала это, но невозможно было скрыть гигантский клубок нахлынувших на нее эмоций. Она влюбилась не в того человека и в неподходящее время.

– Ты лишь хочешь жить дальше, – не унималась София, – но у тебя не очень-то получается. Ты закрылся от мира и не можешь найти дорогу.

Она подошла к Томасу и взяла его за руку. Рука была теплой, но от напряжения казалась железной.

– Я счастлив здесь.

– Не верю.

София удивилась собственной смелости. Она была более чем уверена, что за молчанием Томас скрывает свое горе.

– А тебе и не нужно мне верить, – пробормотал он.

– Да, я знаю. Я на себе прочувствовала, как ранчо помогает исцелить душевные раны. Но дело не только в ранчо. Дело в тебе. Ты помог мне разглядеть вещи, которые я прежде не замечала. Это хорошо. Я рада, что ты появился в моей жизни. Не знаю даже, как тебя отблагодарить.

– Разве мне когда-нибудь требовалась благодарность? – Она промолчала, Томас кивнул. – Вот и я о том же. Никогда.

– Тем не менее я не перестаю благодарить тебя. Единственная вещь, которая ранит меня, – твое молчание.

– Чем я мог тебя обидеть? – спросил Томас.

– Когда людям не наплевать друг на друга, они разговаривают, делятся секретами, а не скрывают их. Ты был мне небезразличен, и я делилась с тобой самым сокровенным, а взамен наткнулась на стену. Это больно. Энтони подорвал мое доверие к людям. Я не позволю тебе сделать то же самое.

– Энтони изменил тебе.

– А ты…

София не закончила, но Томас понял, что она говорит о Розе. Он бросился к ней и больно сжал ее руки. Потом отпустил их и приподнял ее подбородок:

– Я любил Розу. Когда человек кого-то сильно любит, ему сложно преодолеть боль утраты. Я пытался справиться со своей болью. Той ночью я был с тобой. Только с тобой, и ни с кем больше. – Томас говорил искренне.

Надежда все-таки опасная штука. От одних лишь этих слов София растаяла и прижалась щекой к его ладони. Неужели он не упоминал о Розе только потому, что не хотел мешать их отношениям? Это казалось невозможным. Но что, если это правда? Что же ей теперь делать?

– Расскажи мне о поло, о семейном бизнесе.

– Нет. Я не хочу возвращаться в прошлое. И не буду. Извини.

Отказ Томаса обескуражил Софию. Она старательно подталкивала его к душевному разговору, а он игнорировал ее вопросы, лишь увеличивая тем самым барьер между ними. Нужно поскорее вернуться на ранчо. Чтобы не зайти слишком далеко. Пока она не совершила чего-нибудь, о чем в будущем пожалеет.

– Ты, должно быть, замерзла, – заметил Томас. – Надо было надеть свитер.

– Я в порядке.

Несмотря ни на что, она не хотела уходить. Возможно, это их последняя совместная прогулка.

– Но ты дрожишь.

Он начал растирать ее пальцы. Это было так приятно!

– Это были незабываемые дни, – сказала София.

– Да, – согласился Томас. – Кое для кого они точно стали незабываемыми. Столько нового, – улыбнулся он.

– Мне казалось, что все, к чему я прикасалась, разваливается, – засмеялась она.

– Я, конечно, не очень хорошо о тебе заботился. Некоторые вещи… Я не должен был делать кое-что.

«Я не переживу, если он имеет в виду поцелуи и совместную ночь», – встревожилась София, поэтому начала первая:

– Ты не желал брать меня на конную прогулку, чтобы не видеть, как мои огненные кудряшки развеваются на ветру. Да, кстати, ты не виноват, что я упала с лошади.

– Но, дорогая, – сказал он мягко, накручивая прядь ее волос на палец, – твои волосы действительно огненные. Великолепные языки пламени, похожие на восход солнца.

Томас нежно гладил ее по голове. Он был все ближе и ближе… София догадывалась, что он лишь хочет сбить ее толку, но не могла отказать себе в удовольствии.

– Спорим, ты так разговариваешь со всеми девушками, – прошептала она. – Между прочим, прошлой ночью ты говорил, что мои волосы напоминают тебе закат, а не рассвет.

Смущение на лице Томаса порадовало ее. Именно таким она хотела бы его запомнить.

– В таком случае извини, – ответил он. Я не очень романтичен, как ты успела заметить. Не знаю, что с тобой делать, София. Ты притягиваешь меня, я пытаюсь сдерживаться, но не получается.

– В этом нет ничего плохого.

Неужели это не сон? Единственный шанс до отлета. Только не останавливаться! Луна освещала его лицо. Сердце девушки начало бешено колотиться, во рту пересохло. Поцелует ли он ее?

– Что мне делать с тобой? – повторил Томас с тем самым легким испанским акцентом, который сводил ее с ума.

– Не знаю. Но решай как можно скорее. Уж будь любезен!

Второе приглашение не потребовалось. Легкий ветерок пробежал по листьям дерева омбу. Томас прильнул к ее губам, пытаясь распробовать их на вкус, насладиться ими. У Софии перехватило дыхание. Его губы были прекрасны, впрочем как и все сегодня – вино, альфайорес и даже мате. Нежно и страстно Томас прижал ее к себе. Она чувствовала себя в полной безопасности, более уверенной и невероятно женственной. София положила руки ему на плечи и поцеловала в ответ. Томас застонал, схватил ее и приподнял, словно пушинку. Не спуская с девушки глаз, он опустил ее на теплую траву под деревом. Она полностью растворилась в нем. Прошлое осталось далеко позади. Его руки соскользнули на ее талию, и Софию охватило дикое желание. Она прильнула к Томасу.

Неожиданно София услышала, как распахнулась дверь дома. Она вскочила. Пора уходить. Не стоит усложнять ситуацию. К тому же это ничего не изменило бы. Остается принять все как есть.

– Я завтра уезжаю, – сказала София довольно резко.

– Завтра? – повторил Томас и попытался обнять ее.

– Не надо, – взмолилась она. Стоит ему до нее дотронуться, она тут же передумает. – Я так не могу, Томас. Теперь меня тут ничто не держит. Даже оплаченный отдых. Что мы с тобой делаем? Флиртуем? Обманываем себя? Я планирую завтра утром расплатиться с Марией и вернуться в Буэнос-Айрес. До отъезда я хочу полюбоваться водопадом Игуасу. А для этого мне непременно нужно уехать завтра.

– Игуасу всего в паре часов езды от нас.

– Я воспользуюсь экскурсионным автобусом или же возьму машину напрокат. В конце концов, можно добраться при помощи карты.

София с радостью осознала, что она уже не та беззащитная напуганная девочка, которая приехала несколько дней назад на ранчо.

– София, это глупо.

– Ни капельки, – возразила она, стараясь не смотреть на его растрепанные волосы и темные глаза.

Он, наверное, даже не предполагает, как ей тяжело отказывать ему. Но разве у нее есть выбор? Она не была своей на ранчо. Ей просто нравилось так думать. Здесь очень мило, но это не ее дом. Софии Холлингсворт еще предстоит найти свой дом.

– Ты мне небезразлична, – с горечью произнес Томас. – Я уже давно не испытывал ничего подобного. Но это пройдет. Ты все равно рано или поздно уедешь.

Сердце Софии заныло. Она поняла, что это конец. Томас прав. Но почему же ей так больно?

Я не готова к тому, чтобы это закончилось, – неожиданно заявила она. – Ты говоришь мудрые вещи, но я не знаю, как мне реагировать, что предпринять. Мы совершенно разные, Томас. И у нас мало времени.