Текст книги "Автостопом по Галактике. Ресторан «У конца Вселенной»"

Глава 23

Всем хорошо известно, что предметы и явления на самом деле не всегда такие, какими они на первый взгляд кажутся. К примеру, люди планеты Земля полагали себя много умнее дельфинов, аргументируя этот тезис своими достижениями: колесо, Нью-Йорк, войны и так далее, – в то время как дельфины только беззаботно плескались в воде. Дельфины, в свою очередь, были уверены в своем превосходстве над людьми – по тем же соображениям.

Любопытно, что дельфины давно знали о нависшей над Землей угрозе уничтожения и неоднократно пытались предупредить человечество. Однако все их попытки общения ошибочно истолковывались как игра с мячом или прочие дельфиньи шалости, поэтому в конце концов они плюнули и незадолго до прибытия вогонов покинули Землю своим собственным способом.

Самое последнее сообщение дельфинов было воспринято человечеством как особо изящный прыжок с кувырком через кольцо с одновременным высвистыванием гимна США. В действительности же послание гласило: «Всего хорошего, и спасибо за рыбу!»

Были на Земле существа и поумнее дельфинов, но большую часть времени они проводили в биологических лабораториях, где ставили пугающе элегантные и изощренные эксперименты на людях. То, что люди, естественно, совершенно ошибочно истолковывали характер отношений между ними и собой, полностью отвечало планам этих существ.

Глава 24

Летательный аппарат бороздил студеную ночь. Его пассажиры были погружены в свои думы. Затем вдали появился крохотный огонек, который так быстро рос в размерах, что Артур только сейчас понял, с какой огромной скоростью они летят. Аппарат клюнул носом и помчался вниз с явным курсом на столкновение. Артур испуганно вскрикнул и едва успел вздохнуть, но все уже было позади. Их окружало безумное серебристое мерцание. Артур повернулся и увидел стремительно удаляющееся черное пятнышко. Через несколько секунд он понял, что произошло: машина нырнула в подземный туннель.

Артур в ужасе закрыл глаза.

Через какой-то промежуток времени, оценить который он и не пытался, скорость аппарата стала уменьшаться. Они постепенно останавливались.

Артур открыл глаза. Аппарат висел в небольшой металлической камере, где сходилось еще несколько туннелей. В противоположном конце камеры виднелся круг тусклого, раздражающего глаза света. Раздражал этот свет тем, что постоянно выкидывал какие-то фокусы: все время расплывался в глазах, и нельзя было сказать, далеко он или близко. Артур предположил (совершенно ошибочно), что это ультрафиолет.

– Землянин, – торжественно произнес Слартибартфаст, – мы находимся в самом центре Магратеи.

– Как вы узнали, что я землянин? – спросил Артур.

– Еще многое станет тебе ясным, – загадочно молвил старец. – По крайней мере, – добавил он с долей сомнения, – яснее, чем сейчас… Должен предупредить, что место, куда мы вскоре попадем, строго говоря, вовсе не в недрах нашей планеты. Оно слишком велико. Мы воспользуемся гиперпространственными воротами. Возможно, это не пройдет для тебя незамеченным.

Артур нервно хмыкнул. Слартибартфаст коснулся какой-то кнопки и доверительно сказал:

– Лично у меня душа уходит в пятки. Держись! Аппарат ринулся прямо в круг света, и внезапно Артур четко представил себе, как выглядит бесконечность.

На самом деле это была не бесконечность. Сама бесконечность выглядит довольно скучно и заурядно. Камера, в которую попал аппарат, была отнюдь не бесконечной, а просто очень, очень большой, такой большой, что создавала впечатление бесконечной куда успешнее, чем сама бесконечность.

Гигантская стена, совершенно плоская (лишь точнейшие лазерные измерения установили бы ее исчезающе малую кривизну), образовывала внутреннюю поверхность пустотелой сферы трех миллионов миль в поперечнике, сферы, залитой невообразимым светом.

– Добро пожаловать! – объявил Слартибартфаст, когда крошечная точка несущегося с бешеной скоростью летательного аппарата вползла в умопомрачительную сферу. – Добро пожаловать в наш сборочный цех. Здесь мы строим планеты.

– Вы хотите сказать, – с трудом выдавил из себя Артур, – что снова начали этим заниматься?

– Нет, Боже упаси! – воскликнул старец. – Галактика еще недостаточно богата. Мы проснулись, чтобы выполнить всего один необычный заказ для… для особых клиентов из другого измерения. Возможно, это тебя заинтересует. Смотри.

Артур проследил, куда указует перст старца, и различил вдали некую висящую конструкцию. В этот миг сверкнула яркая вспышка и высветился шар с до боли знакомыми очертаниями на боках. Лишившись дара речи, Артур завороженно молчал, и самые дикие мысли лихорадочно носились в его голове, пытаясь найти место, где можно отдохнуть и привести себя в порядок.

Какая-то часть его сознания твердила, что он прекрасно знает этот шар и понимает значение очертаний, в то время как другая часть с полным на то основанием отказывалась воспринимать эту идею и запрещала даже думать о ней.

Еще одна вспышка, и сомнений не осталось.

– Земля… – прошептал Артур.

– Точнее, Земля-2, – бодро сообщил Слартибартфаст. – Мы выполняем по старым чертежам второй экземпляр.

– Вы хотите сказать, – медленно проговорил Артур, – что моя Земля была… сделана?

– Разумеется, – ответил Слартибартфаст. – Не доводилось бывать в таком местечке… кажется, оно называлось Норвегия?

– Нет, – произнес Артур, – не доводилось.

– Жаль, – сказал Слартибартфаст. – Перед тобой автор ее береговых линий. Между прочим, приз получил. Я ужасно расстроился, когда услышал, что Землю уничтожили.

– Вы расстроились?!

– Да. Хотя бы на пять минут позже, и уже не так обидно… Мыши были в ярости.

– Мыши – в ярости?.. Ну да: так же, как и собаки, кошки, утконосы…

– Разве можно сравнивать? Они же не платили!

– Послушайте, – взмолился Артур, – по-моему, мы сэкономим уйму времени, если я сойду с ума прямо сейчас.

На секунду в кабине летящей машины воцарилось неловкое молчание. Потом старец терпеливо принялся объяснять:

– Землянин, вашу планету заказали, оплатили и контролировали мыши. Она была уничтожена за пять минут до достижения цели, ради которой ее построили. И теперь нам приходится начинать все заново.

Артур воспринял лишь одно слово.

– Мыши? – повторил он. – Прошу прощения, мы говорим о маленьких, серых, помешанных на сыре зверьках? О тех, на кого визжат, стоя на столах, женщины из телекомедий начала шестидесятых?

Старец вежливо кашлянул.

– Землянин, мне порой трудно разобраться в твоей манере излагать мысли. Не забывай: я пять миллионов лет спал в недрах планеты Магратея и мало что знаю о телекомедиях начала шестидесятых. Создания, которых вы зовете мышами, вовсе не таковы, какими кажутся вам. Вы замечаете лишь, так сказать, отпечаток в нашем измерении огромных сверхразумных панпространственных существ. – Старец замолчал и участливо добавил: – Боюсь, они ставили на вас опыты.

Артур глубоко задумался. Потом его лицо прояснилось.

– Тут явное недоразумение. Понимаете, это мы ставили на них опыты. Бихевиоризм, Павлов и прочее… Мыши проходили всякие тесты, учились звонить в колокольчик, бегали в лабиринтах. На поведении мышей мы изучали…

Голос Артура затих.

– Такая изощренность… – проговорил Слартибартфаст. – Поневоле можно прийти в восхищение. Как еще лучше замаскировать истинные цели? Внезапно пройти лабиринт не в том направлении, съесть не тот кусок сыра, неожиданно умереть от миксоматоза… Неподражаемое хитроумие! Видишь ли, землянин, вы и ваша планета являлись, в сущности, органическим компьютером, десять миллионов лет выполняющим исследовательскую программу. Впрочем, расскажу все по порядку. Это займет немного времени.

– Время, – тихо проронил Артур. – Вот уж с чем, а со временем у меня пока проблем нет.

Глава 25

У жизни, разумеется, много непознанных сторон, но, пожалуй, чаще других перед нами встают вопросы типа «Почему люди рождаются?», «Почему умирают?» и «Почему в этом промежутке они стремятся носить электронные часы?».

Миллионы лет назад неким сверхразумным панпространственным существам (чье физическое проявление в их собственной панпространственной Вселенной не сильно отличалось от нашего) эти вопросы так надоели, что они решили раз и навсегда разобраться в смысле жизни.

С таковой целью они построили колоссальнейший суперкомпьютер, который был настолько разумен, что еще до полного объединения баз данных начал с тезиса: «Я мыслю, следовательно, существую» – и, прежде чем его успели отключить, логически вывел необходимость рисового пудинга и подоходного налога.

Компьютер был величиной с небольшой город.

Пульт управления располагался в специально возведенном здании, в особом кабинете, окна которого выходили на обсаженную с трех сторон деревьями площадь.

В день Великого Включения в кабинет вошли два строго одетых программиста. Они отдавали себе отчет в торжественности момента, но вели себя хладнокровно и с достоинством: степенно сели за стол, открыли свои чемоданчики и достали записные книжки в кожаных переплетах.

Их звали Ланквилл и Фук.

Несколько секунд они благоговейно молчали. Затем Ланквилл, взглянув на Фука, подался вперед и коснулся маленькой черной клавиши.

Едва слышное гудение свидетельствовало о том, что гигантский компьютер наконец-то заработал в полную силу. А через миг он обратился к программистам зычным голосом:

– Я, Пронзительный Интеллектомат, второй по грандиозности компьютер во всей Вселенной пространства-времени, желаю знать: какая труднейшая задача вызвала меня к жизни?

Ланквилл и Фук удивленно переглянулись.

– Твоя задача, о Компьютер… – начал Фук.

– Нет, постой-ка, – обеспокоенно перебил Ланквилл. – Мы определенно конструировали компьютер, не имеющий себе равных, и удовлетворимся только самым лучшим! Ответь, Пронзительный Интеллектомат, разве ты не величайший и мощнейший компьютер всех времен?

– Я назвал себя вторым по грандиозности, – провозгласил Пронзительный Интеллектомат. – И таков я есть.

Программисты вновь обменялись тревожными взглядами. Ланквилл прочистил горло.

– Тут, должно быть, какая-то ошибка, – сказал он. – Разве ты не превосходишь даже Неохватный Гаргантю-мозг с Максимегалона, который может за миллисекунду сосчитать все атомы в звезде?

– Неохватный Гаргантюмозг? – произнес Пронзительный Интеллектомат с нескрываемым презрением. – Простые счеты, не заслуживающие упоминания.

– И разве как аналитик ты не сильнее, – порывисто подался вперед Фук, – чем Хитроумный Мыслитель из Седьмой галактики Света и Откровения, который может вычислить траекторию каждой песчинки на всем протяжении пятинедельной песчаной бури на Бете Даграбада?

– Пятинедельная песчаная буря? – насмешливо переспросил компьютер. – Что за вопрос для того, кому известны векторы атомов Большого Взрыва! Не унижайте меня сравнением с карманным калькулятором!

Программисты на миг пристыженно замолкли, а потом Ланквилл вновь вопросил:

– И разве ты не переспоришь даже такого отчаянного спорщика, как Гиперболический Всеведущий Полемист с Цицероникуса-12, сладкоречивый и неутомимый?

– Гиперболический Всеведущий Полемист, – отчеканил компьютер, – может уговорить артурианского мегаосла отбросить все четыре копыта, но только я способен подбить его после этого на прогулку.

– Так в чем же дело? – вскричал Фук.

– Ни в чем, – сказал Пронзительный Интеллектомат. – Просто я второй по величию компьютер во всей Вселенной пространства-времени.

– Почему же второй? – не унимался Ланквилл. – Уж не имеешь ли ты в виду Мультиизвилинного Потнохитрона? Или Семипядного Умномета? Или…

Презрительные огни зажглись на терминале компьютера.

– Я и думать не думаю об этих кибернетических простаках! – взревел он. – А говорю не о чем ином, как о компьютере, который грядет после меня!

Фук тяжело вздохнул и посмотрел на Ланквилла:

– Может, оставим это и обратимся к нему с тем вопросом, ради которого его создали?

– Что ж…

Программисты пожали плечами и собрались с силами.

– О Пронзительный Интеллектомат! Мы создали тебя с одной лишь целью – чтобы ты сообщил нам… – Ланквилл перевел дух. – …Ответ!

– Ответ? – повторил компьютер. – Какой ответ?

– Жизни! – страстно воскликнул Фук.

– Вселенной! – страстно воскликнул Ланквилл.

– И Всего Остального! – вскричали они дуэтом. Сверхкомпьютер задумался.

– Сложно, – наконец проронил он.

– Но ты можешь это сделать?

Вновь наступила исполненная значения тишина.

– Да, – молвил он. – Могу.

– И ответ есть? – задыхаясь от волнения, спросил Фук.

– Простой ответ? – добавил Ланквилл.

– Да, – сказал компьютер. – Жизнь, Вселенная и Все Остальное… Ответ есть. Однако, – прибавил он, – мне придется подумать.

Торжественность момента была нарушена самым неожиданным образом. Дверь распахнулась, и в кабинет ворвались двое разгневанных мужчин в выцветших синих робах Круксуанского университета. Они яростно отбивались от служащих, пытавшихся их задержать.

– Мы требуем, чтобы нас впустили! – вскричал младший из них, отпихивая локтем хорошенькую секретаршу.

– Вы не имеете права нас задерживать! – вскричал старший, выталкивая за дверь помощника программиста.

– Мы требуем, чтобы вы не имели права нас задерживать! – надрывался младший, хотя никто его уже не задерживал.

– Кто вы такие? – встав, грозно спросил Ланквилл. – Чего хотите?

– Я Маджиктиз! – заявил старший.

– А я требую, что я Врумфондель! – заорал младший.

Маджиктиз повернулся к Врумфонделю.

– Все в порядке, – с досадой бросил он. – Тебе нет нужды этого требовать.

– Ну у вас и порядки! – тут же отозвался Врумфондель, молотя кулаками по столу. – Я Врумфондель, и это не требование, а научный факт. Мы требуем научных фактов!

– Нет, не требуем! – раздраженно воскликнул Маджиктиз. – Именно этого мы и не требуем!

– Чего угодно, только не фактов! – едва переведя дух, закричал Врумфондель. – А требуем мы как раз полного отсутствия научных фактов. Я требую, что я либо Врумфондель, либо нет!

– Но кто вы такие, черт побери?! – не выдержал Фук.

– Мы, – ответил Маджиктиз, – философы.

– А может, и нет, – зловеще сказал Врумфондель, погрозив программистам пальцем.

– Философы, философы, – заверил Маджиктиз. – Мы находимся здесь в качестве полномочных представителей Объединенного союза философов, мудрецов и титанов мысли. Мы требуем, чтобы эту машину немедленно выключили!

– А в чем дело? – спросил Ланквилл.

– Я вам скажу, – пообещал Маджиктиз. – В разделении функций, вот в чем дело!

– Мы требуем, – взревел Врумфондель, – что дело, возможно, в разделении функций!

– Пускай машины занимаются вычислениями, – предостерег Маджиктиз, – а уж о Вечном и Непреходящем позаботимся мы! Согласно закону, поиски Абсолютной Истины – наша прерогатива. А если проклятая машина действительно найдет ее? Мы же лишимся работы. Иначе говоря, какой смысл ночи напролет спорить о существовании Бога, если эта поганая железяка к утру выдает номер его телефона?

– Верно! – заорал Врумфондель. – Мы требуем жестко установленных границ Сомнения и Неопределенности!

Неожиданно комнату сотряс зычный голос:

– Не угодно ли выслушать мое мнение?

– Мы объявим забастовку! – завопил Врумфондель.

– Правильно! – поддержал Маджиктиз. – Еще узнаете, чем пахнет всеобщая забастовка философов!

– Я лишь хотел сказать, – оглушительно взревел компьютер, – что все мои цепи заняты сейчас поисками ответа на Основной Вопрос Жизни, Вселенной и Всего Остального. – Он замолчал и, удостоверившись, что владеет вниманием безраздельно, тихо продолжил: – Но на такую программу понадобится некоторое время.

Фук нетерпеливо взглянул на часы:

– Сколько же?

– Семь с половиной миллионов лет, – произнес Пронзительный Интеллектомат.

Ланквилл и Фук, заморгав, дружно воскликнули:

– Семь с половиной миллионов лет!

– Я ведь сказал, что мне придется подумать, не так ли? Но главное вот в чем: такая исполинская задача, такой исполинский размах неизбежно вызовут шумиху в печати, привлекут всеобщий интерес к философии в целом. У каждого появится своя собственная точка зрения на то, к какому ответу я в конце концов приду. И пока вы будете спорить друг с другом, считайте, что ваше дело в шляпе.

Философы переглянулись.

– Светлая голова! – восхищенно прошептал Маджиктиз.

Они повернулись на цыпочках и вышли за дверь навстречу такой жизни, которая не могла им привидеться и в самых смелых мечтаниях.

Глава 26

– Занимательная история, – признался Артур, когда Слартибартфаст закончил повествование. – Но я никак не возьму в толк, какое отношение все это имеет к Земле и мышам.

– Ты выслушал лишь начало, – молвил старец. – Если хочешь знать, что произошло семь с половиной миллионов лет спустя, в день Великого Ответа, изволь пройти в мой кабинет. Там ты сможешь лично пережить все события, запечатленные на ленте. А пожелаешь – можешь ступить на поверхность Земли-2. Правда, мы еще не закончили: надо закопать скелеты динозавров и…

– Нет, спасибо, – покачал головой Артур, – не хочу. Это будет совсем не то.

– Что верно, то верно, – согласился старец и, развернув летательный аппарат, направил его к громадной стене.

Глава 27

В кабинете Слартибартфаста царил кавардак, словно после оргии в публичной библиотеке. Увидев этот хаос, старец нахмурился.

– Очень неприятно, – сказал он. – Полетел диод в одном из компьютеров жизнеобеспечения. Попробовали оживить уборщиц, а они, оказывается, мертвы уже тридцать тысяч лет. Кто уберет их тела, хотел бы я знать… Садись, сейчас я тебя подключу. – Старец указал Артуру на стул, сделанный, казалось, из ребер стегозавра. – Он сделан из ребер стегозавра, – пояснил Слартибартфаст, выуживая из-под грозно накренившейся бумажной кипы какой-то оголенный проводок. – Ну наконец! Возьми!

Едва Артур взял проводок, как прямо сквозь него пролетела птица.

Он парил где-то в небесах, совершенно невидимый для самого себя. Под ним лежала красивая, обрамленная деревьями городская площадь, до самого горизонта тянулись светлые изящные постройки, не первой, однако, молодости – на многих виднелись трещины и дождевые подтеки. Сейчас, впрочем, светило яркое солнце, листву весело колыхал легкий ветерок, а странное ощущение, что весь город тихонько гудит, было вызвано, очевидно, толпами радостных возбужденных людей, заполнившими площадь и прилегающие улицы. Играл оркестр, бились на ветру красочные стяги, везде царила атмосфера большого праздника.

Артуру было очень тоскливо торчать где-то в воздухе, наблюдая за всеобщим весельем, но не успел он как следует об этом подумать, как, перекрывая все шумы, над площадью раскатился голос.

На разукрашенной трибуне перед большим зданием появился человек с мегафоном.

– О ожидающие речений Пронзительного Интеллектомата! – провозгласил он. – Достойные потомки замечательных ученых мужей Врумфонделя и Маджиктиза! Время Ожидания подошло к концу!

Толпа взорвалась радостными криками, закачались флаги и транспаранты. Узкие улицы казались опрокинутыми на спину сороконожками, отчаянно шевелящими в воздухе всеми лапками.

– Семь с половиной миллионов лет наш народ жаждал Великого Дня Просвещения! – продолжал человек с мегафоном. – Дня Ответа!

Толпа безумствовала.

– Никогда более, – вскричал оратор, – никогда более не проснемся мы поутру с мыслью: «Кто я такой? В чем смысл моего существования? Изменится ли что-нибудь в космическом масштабе, если я не пойду на работу?» Сегодня мы наконец раз и навсегда узнаем простой и ясный ответ на все эти маленькие, но не дающие покоя загадки Жизни, Вселенной и Всего Остального!

Артур почувствовал, что плывет над всеобщим ликованием, спускаясь к одному из окон здания за трибуной. Потом, пережив миг паники, он прошел сквозь толстое стекло, словно того и в помине не было.

Кабинет выглядел точно так, как его описал Слартибартфаст, только ковры малость выцвели. На протяжении семи с половиной миллионов лет за ним заботливо ухаживали и примерно раз в столетие убирали. Два строго одетых человека степенно сидели за огромным столом, на котором возвышался компьютерный терминал.

– Время настало, – промолвил один из них, и Артур с удивлением увидел, как прямо из воздуха над его головой возникла надпись «ЛУНКУАЛ». Надпись замигала и потухла.

Не успел Артур опомниться, как заговорил второй человек, и у его головы возникло слово «ПФОУК».

– Семьдесят пять тысяч поколений назад наши предки запустили эту программу, и нам выпала честь вновь услышать голос Пронзительного Интеллектомата.

– Просто уму непостижимо, Пфоук, – согласился первый, и Артур внезапно понял, что смотрит фильм с субтитрами.

– Огромная честь – узнать ответ на Великий Вопрос Жизни!..

– Вселенной!..

– И Всего Остального!

– Тс-с! – благоговейно прошептал Лункуал. – По-моему, он сейчас заговорит.

В наступившей тишине на необъятной панели медленно начали загораться огни, родился едва слышный гул.

– Доброе утро, – произнес компьютер.

– Э… доброе утро, Пронзительный Интеллектомат! – нервно сказал Лункуал. – Ты… э-э…

– Готов ли ответ, вы хотите спросить? – величаво перебил компьютер. – Да.

Двое за столом задрожали от волнения.

– Простой и ясный? – выдохнул Пфоук.

– Простой и ясный, – подтвердил компьютер.

– Ответ на Великий Вопрос Жизни, Вселенной и Всего Остального?

– Да.

– И ты можешь сообщить его нам?

– Да.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас.

Двое за столом облизали пересохшие губы.

– Хотя я не думаю, – прибавил компьютер, – что он вам понравится.

– Не важно! – вскричал Пфоук. – Мы должны знать! Немедленно!

– Немедленно? – уточнил компьютер.

– Сию же секунду!

– Хорошо, – промолвил компьютер и замолчал. Пфоук и Лункуал лихорадочно дрожали. Волнение было невыносимым.

– Он вам в самом деле не понравится, – предупредил Пронзительный Интеллектомат.

– Говори!

– Хорошо, – сказал он. – Ответ на Великий Вопрос…

– Ну!

– Жизни, Вселенной и Всего Остального…

– Ну!

– Это… – произнес компьютер и замолчал.

– Ну!

– Это…

– Ну!!!

– Сорок два, – с бесконечным спокойствием сообщил компьютер.