Текст книги "Девяносто триллионов Фаустов"

– Считай их чем-то вроде сквимишей, – последовал ответ, все более отдаляющийся по мере того, как перед ними стеной поднималась темнота. – Для терран – вроде обычных тараканов.

– Подождите! – кричал Сущему Джимми Маккрей во встающей зловещей стеной темноте. – Кто Вы? Капитан?

– Не совсем так, – пришел далекий ответ. Казалось, вопрос позабавил говорившего. – Ты знаешь, кто я, Джимми. Меня можно назвать Старшим Помощником…

* * *

Чернота окутала их, и они были возвращены обратно гораздо быстрее, чем подняты вверх.

Странно – они не снижались дальше. Тот поток, та тяга существовала по-прежнему, но она легко поддавалась управлению. В ней не было ничего пугающего или даже слишком заметного.

– Что… что он подразумевал, говоря, что мы победим, если будем достойны? – выговорила Модра.

– Нас только четверо – объяснила Тобруш. – Даже вместе мы можем маловато. Все, что мы можем – это забить тревогу, найти тех, кто знает, как мобилизовать наши защитные силы, по выражению Сущего. Если те, кто может это сделать, не объединятся, не захотят закончить работу во что бы то ни стало, как мы все это время бежим наш марафон, тогда наш народ потеряет свое право на существование. Он получит то, что заслужил.

– Даже у Иисуса было двенадцать! – воскликнул Джимми, удивляясь тому, что у них оказалась хоть какая-то тень шанса.

– Что-то приближается! Что-то очень темное! – предостерег Джозеф.

Они никогда прежде не видели Кинтара в этом измерении. Те оказались даже более безобразными и устрашающими, чем во плоти, хотя и на таком уровне восприятия, который невозможно было объяснить. Это была квинтэссенция, концентрат абсолютной самоуверенности и холодного зла, мрак, превосходивший даже общую черноту этого черного мира, тьма, которая словно бы сияла черным светом и была способна поглощать – а точнее, пожирать.

Их было шестеро, и они несли нечто, выглядевшее как масса мерцающих золотых огоньков в огромном бесформенном пузыре.

Не могло быть и речи о побеге. Теперь уже нельзя было вернуться вверх, и нельзя было как-нибудь обойти этих шестерых, поскольку те внезапно оказались вполне осведомлены об их присутствии.

– Вместе, как один! – отрывисто сказала Тобруш. – Без колебаний, без сомнений, без оговорок! Мы едины!

Они открыли свои сознания друг другу и воспарили вместе единой силой, которая, казалось, сияла той же энергией, что перенесла их сквозь границу тьмы к Кораблю.

Они не бежали, и не отвечали на угрозы и насмешки, внезапно возникшие у них на пути подобно какому-то темному, влажному покрову, исходящему от шести демонических существ.

Они атаковали.

Сверкающий белый огонь, чистейшая из энергий, метнулся к ближайшему демону и поглотил его мрак. Тот пронзительно завопил, принялся корчиться – и сгорел, расплавился, растворился в небытии, истребленный невыносимым для него светом.

Еще три пятна пенящегося мрака приблизились к ним, в бешенстве от того, что произошло с их соратником, а они стояли на месте и ждали, позволяя существам напрямую столкнуться с ними.

Это было так просто. Просто окружить их, разделить их, раздавить сиянием своего света.

Другие трое – трое могущественных Кинтара, находящихся в своей стихии, – дрогнули и бежали по направлению к Городу со всей скоростью, какую мог им позволить развить поток тяготения.

Они их не преследовали. У них были дела поважнее – им предстояла встреча с более мощным противником, который не мог быть побежден таким незначительным светом, каким обладали они. И все же они поняли урок своего коллективного сознания. В одиночку любой из них – даже, возможно, Тобруш, – был бы для Кинтара не более чем равным противником, а то и гораздо слабее каждого из них. А Кинтара, даже действуя сообща, не становились командой, ибо в их культуре и в самой их сущности была заложена совершенная неспособность объединиться.

Их было не шестеро против четырех. Было четверо против одного, против одного, против одного, против одного, против одного и еще против одного.

Все четверо, как один, двинулись к брошенной вещи, которую несли Кинтара, чтобы как следует рассмотреть ее. Они не были вполне уверены, что это такое, но могли догадаться. Гигантские кристаллы, прежде чем их доставляли на станцию для использования и управления, должны были быть перемещены через эту реальность и каким-то образом подключены к ней. Вполне возможно, здесь было именно такой случай: кристалл, перемещаемый в новое место, подходящее для отдаленных демонских планов. Это неважно; вывод был очевиден. Неодушевленная материя могла быть перенесена в эту реальность и извлечена из нее.

Резонансы. Резонансы и топологические модели.

И, совершенно внезапно, как будто во вспышке вдохновения, они узнали, как это делалось – все резонансы и модели, – и, конечно, узнали их пределы. Они не поняли это, абсолютно нет, но они узнали, как это делать.

В конце концов, они не были отправлены назад в свою Вселенную без защиты.

Вдруг они осознали, что внутри мерцающей массы находились какие-то вещи, возможно, многие вещи. Живые вещи. Омерзительные, темные вещи.

Масса уже медленно дрейфовала назад, под воздействием тяги великого водоворота Цитадели Хаоса, и они, не задумываясь, подтолкнули ее. Она возвращалась, ускоряясь, туда, откуда она пришла. Если повезет, она врежется там в кого-нибудь и прихватит с собой пару зазевавшихся Кинтара.

Уроки были ясны, изучены и усвоены. Было время возвращаться.

Они разделились, но теперь они были не четырьмя отдельными личностями, а скорее сетью, где каждый индивидуум соединялся с тремя другими тонкой, но прочной энергетической нитью.

Он был одновременно священником (и сыном священника к тому же), но он был также и беспощадным миколианским гипнотом, и соблазнительной рыжеволосой женщиной, и – да, даже Миколем в огромном теле, которое теперь вовсе не казалось ему таким уж чужеродным и чьи способности он понимал вполне хорошо, хотя его разум и не мог до конца осознать мыслительные процессы и структуру связей паразитической колонии внутри; это было для него слишком уж чужеродно. Кроме того, взгляды Тобруш на вещи были для него настолько странными и непостижимыми, что он чувствовал, что может правильно понять истинное значение термина «Высшие Расы».

А еще это был все-таки Джимми Маккрей, хотя и изменившийся, Маккрей, вновь обладавший целью, проницательностью, новой уверенностью. Опасность телепатического поглощения миновала его – другие существовали отдельно и сами по себе, как и он. Точнее, они все четверо были теперь как-то сложно связаны друг с другом, способом, каким ни один телепат никогда не был связан, через иной мир, в котором не было ни времени, ни расстояния, как в их мире. Не было ничего сокрытого и ничего непонятного. Каждый считал остальных само собой разумеющимися, как если бы они были внутри друг друга с рождения.

К лучшему или к худшему, только смерть могла разделить их теперь. Никто из них никогда не станет одиноким снова.

Это была в некоторой степени тревожащая мысль, но также и вознаграждение. Да и, честно говоря, что они могли с этим сделать?

* * *

К несчастью, он почти тотчас же обнаружил, что расширение сознания и даже разговор с богом не означает, что его тело не будет адски болеть от лежания на этом дерьме.

Он застонал, принял сидячее положение, потянулся и попытался пошевелить затекшими членами. Ничто не говорило о том, как долго они тут находились – где ни было бы это «тут». Другие, без сомнения, тоже испытывали нечто подобное.

– Ну как? – спросил знакомый мужской голос где-то поблизости. – Выяснили вы, что это была за чертовщина?

Они обернулись, и несмотря на то, что только что решили, что ничему уже больше не удивятся, все четверо изумились так, как никогда раньше.

На невысоком кристалле, торчащем из пола, одетый, в довершение ко всему, в темно-красный миколианский скафандр, сидел Ган Ро Чин и докуривал сигару.

– Откуда ты взялся? – спросил его Джимми. – Как ты сюда попал?!

Он пожал плечами.

– Я знал, что вы раньше или позже появитесь здесь. Во всяком случае, я надеялся на это. Что же до «как» – ну, я просто пришел обратно. Я стоял на краю сада и смотрел на то, что делалось внизу в Городе, а потом я обнаружил на мосту, немного ниже себя, пару Кинтара. По крайней мере, они были большие и не были кем-то из вас, так что я сразу понял, кто это такие. Я знал, что никто из вас, будучи в здравом уме, не станет слоняться по Городу, пока там эти твари. Таким образом, я сделал ставку на то, что вы все же найдете путь наружу, повернул назад, прошел весь наш путь от станции на склоне холма по ту сторону сада через длинную пещеру, и попал сюда. Я ставил на то, что до сих пор пещера с кристаллами считалась нашим местом назначения. Так и оказалось.

– Однако это был большой риск, – заметил Джимми.

Капитан пожал плечами.

– Тогда я не принимал этого в расчет. В конце концов, какие у меня были альтернативы? С тех пор я здесь. У меня была масса свободного времени, чтобы отыскать наши аккумуляторы и брошенные скафандры, и, благоразумно используя энергию, я сумел добыть немного пищи и воды из синтезаторов скафандра. Мне хватило, но сейчас запас уже иссякает. По большей части я курсировал взад и вперед между садом и этим местом, добывая себе пропитание. Впрочем, я уже начинал сильно волноваться, что как-нибудь пропустил вас. – Он немного помолчал. – Простите. Я забыл, что вам тяжело находиться в этом месте, и я не хочу, чтобы вы снова начали испытывать неприятные ощущения. Может быть, мы выберемся из пещеры?

Джимми медленно покачал головой.

– Это больше не имеет значения.

Его ответ удивил капитана.

– То есть вы теперь все понимаете?

– Мы знаем лишь, как мало мы знаем! – вставила Модра. – Боже! Если Высшие Расы – не более чем тараканы, то что же тогда мы?

Капитан нахмурился.

– Тараканы? Какие еще тараканы?

Космос победил крыс, как и большинство других бичей древней земной коммерции, но тараканы почему-то выжили. Из всех созданий материнской планеты не один, но множество их видов каким-то образом проложили свой путь в космос, и оттуда – чуть ли не ко всем терранским и многим не-терранским мирам, способным поддерживать их существование. Капитану был знаком и этот термин, как другим, и само насекомое.

Насколько возможно осмотрительно Джимми рассказал капитану об их приключениях, их открытиях, и даже об их разговорах с кем-то далеко превосходящим их понимание. Тот слушал внимательно, изредка задавая вопросы, а затем вздохнул.

– Обычно, когда некто получает религиозный опыт, встречу с богом, его личность радикально меняется, – заметил он. – Вы изменились – все вы – но как-то не так.

– Он не очень-то нам помог, этот опыт, – заметила Модра. – И нам даже не удалось поговорить с Капитаном. Это не то же самое, как если бы мы веровали и наша вера подтвердилась, или если бы нам предложили бессмертие в райских кущах.

– Все это было чертовски гнетущим, – угрюмо проворчал Джозеф. – Вся наша треклятая Вселенная – просто непреднамеренный выхлоп стартового двигателя, крупинка грязного мусора! А боги вместе с демонами – не более чем члены экипажа на гигантском судне, даже не владыки!

Ган Ро Чин пожал плечами.

– Все, что вы видели и слышали, было для вашей собственной пользы, – заметил он, – и на том уровне, который вы все способны были понять. Я нахожу идею огромного Корабля, пересекающего бесконечный космос, в чем-то обнадеживающей. Фактически, существа, настолько могущественные, что они даже знают о нашем существовании, не говоря уже о вмешательстве в индивидуальные жизни, – это суть каждого определения бога, какое я только слышал. Они должны быть действительно довольно активны, если едва ли не все известные мне религии, продвинувшиеся дальше культа солнца и природы, несут в себе элементы того, что вы рассказали. Я, например, ожидал гораздо меньшего.

– Тобруш считает, что мы рискуем, оставаясь здесь, – заметил Джозеф. – Я думаю, самое время покинуть это место.

Ган Ро Чин вздохнул.

– Что ж, это мой последний аккумулятор, и индикатор показывает, что он почти пуст. Проще будет выбросить его. Девушки спят вон там – нормальным сном, скажу я вам, не то, что вы. Давайте разбудим их и уйдем, если вы теперь знаете дорогу.

– Как Криша относится к тебе? – спросила его Модра. – И ты к ней, такой, какая она сейчас?

Он усмехнулся.

– Вас не было довольно долгое время. День или больше, я бы сказал, по обычному счету, хотя, вообще говоря, я не могу сказать точно. Часы в этой штуке работают, только когда в них есть батарейки. Мы потратили значительное количество времени на то, чтобы познакомиться еще раз.

Криша была ужасно расстроена тем, что не смогла пройти там же, где остальные. Это послужило подтверждением тому, что ее Талант исчез насовсем, и сначала это испугало ее. Ее прежний кошмар, в котором она бродила нагая, и ее сокровенные мысли были открыты для всех, снова начал преследовать ее, и на данный момент это немногим отличалось от истины. Лишь повторное появление в ее жизни Ган Ро Чина подняло ее дух и вернуло ей немного ее прежней уверенности в себе.

– Я хочу в свой мир, – призналась она им искренне, – но я не могу вернуться. Только не в Мицлаплан. Первый же посвященный, который найдет меня, прочтет мою память и поймет, каково мое сознание сейчас, и меня тут же пошлют на тотальную идеологическую обработку. Я не могу допустить этого. Лучше я умру, чем допущу это снова.

– Ты вернешься, – ответил Джимми, – но того, чего ты боишься, с тобой не случится. Ты – наша единственная возможность пробраться к Святым Ангелам без множества проблем. Не беспокойся о своем разуме или о том, что они могут с ним сделать. Мы не позволим этому произойти.

Я не позволю этому произойти, добавил он про себя. Больше никогда. Ни с кем.

Гриста огляделась.

– Куда нам идти? – спросила она.

– Это неважно, – ответил Джимми. – Впрочем, пойдем более привычным путем – через станцию.

– Погоди! Мы не можем выйти наружу тем путем! – запротестовала она. – Это же прямая дорога в огненный мир!

– Возможно, – согласился он. – Но необязательно. Капитан, снимай с себя все. Как ты уже давным-давно догадался, по этому маршруту движется только одушевленная материя. Так запрограммировано. Неодушевленная материя должна перемещаться… иначе. К счастью, Кинтара перемещали множество материала этим другим путем. Я сомневаюсь, что мы встретим кого-то из них здесь.

– То есть кристаллы – это все-таки механизмы? – спросил капитан.

– Не совсем. Они – организмы, силикатные формы, но довольно примитивные. Тем не менее, их свойства таковы, что они могут воспринимать гораздо большее количество измерений, чем мы, и перемещаться через них, и их можно запрограммировать.

– Восхитительно, – ответил Чин. – Как ты до этого дошел?

Вопрос на минуту застал всех врасплох. Затем Джимми ответил:

– Мы можем… читать их, думаю, так правильнее всего сказать. – Он нахмурился. – Странно. Это было так просто, так очевидно, что никому из нас не пришло в голову, что мы могли бы это сделать и раньше. Боже мой! Похоже, Четверо Апостолов помогли нам больше, чем мы думали!

Схемы кристаллов были основаны на сложной высшей математике и выражены как топологические модели, настолько запутанные, что раньше ему понадобился бы мощный компьютер, чтобы рассчитать их – если бы их вообще удалось ввести в компьютер. И вот Джимми, которому никогда не удавалось даже правильно воткнуть разъемы в плату, теперь понимал их, как дважды два – четыре!

– На всякий случай, если мы все же столкнемся с демонами, – заметил Джозеф, – вы трое сразу же поворачивайте и удирайте настолько далеко, насколько возможно; мы сами с ними разберемся.

Но на станции не было Кинтара, и они быстро прошли через нее на ту сторону и затем в коридор.

К их удивлению, там по-прежнему было несколько энергетических кабелей, бегущих вдоль пола, и дорожка все еще была здесь. Они прошли дальше, наружу, к солнечному свету, и посмотрели сверху на лагерь, когда-то оставленный ими. Казалось, это было целую жизнь тому назад.

ВЫСШИЕ РАСЫ

– Да там, внизу, какой-то чуть ли не город, черт побери! – воскликнул Джимми Маккрей.

– Или военный лагерь, – заметил Джозеф.

– Я чувствую себя ребенком в компании взрослых, – прокомментировала Модра.

– Как, интересно знать, мы проберемся через это сборище? – вступила в разговор Гриста.

– Зайдите под эти деревья и спрячьтесь, – сказал им Джимми. – Тобруш и Джозеф останутся с вами, чтобы держать всех в контакте. Мы, похоже, попали в довольно удачное время, чтобы не очень светиться, когда будем выбираться отсюда, но нам надо двигаться быстро, если мы не хотим встретиться с толпой военных. Тобруш и Джозеф смогут вас прикрыть, чтобы вас не взяли на мушку.

– А как же вы с Модрой? – спросила Гриста.

– Мы намереваемся пойти вниз. Это как-никак наша территория, слава Богу.

Едва они успели укрыться среди деревьев, как к станции по утоптанной дорожке приблизилась большая группа ученых, защищенная с флангов отрядом службы безопасности в полном боевом снаряжении.

Ни Модра, ни Джимми даже не задумались, что им делать, как не думают, прежде чем моргнуть или почесаться. Они моментально сгенерировали вокруг себя мощное гипнополе; отряд миновал их, даже не взглянув, и вошел внутрь станции. Один солдат прошел настолько близко, что Модра еле сдержалась, чтобы не хлопнуть его по плечу.

Если объединенные ментальные энергии четверых, включая гораздо более обширные способности Тобруш, могли без труда справиться с отдельными демонами, то стоило ли беспокоиться о встрече с кем-нибудь из сотни их собственных, известных им рас?

– Знаешь, это может оказаться забавным, – заметила Модра.

– Не торопись, девочка, – предостерег Джимми. – Там наверняка есть цимоли, а возможно, еще и парочка Нулей, и я не уверен, что мы можем многое против подобных личностей.

Но избегать «подобных личностей» оказалось не так уж трудно, поскольку хоть кто-нибудь из остальных всегда знал, где они находятся. И несмотря на то, что в лагере было около тысячи людей добрых сорока с лишним рас, им без труда удавалось выуживать нужную им информацию из любого, неважно кого, включая и некоторых весьма могущественных и одаренных Талантов с невероятно сильными защитными экранами.

Пограничный Флот Биржи прибыл к станции где-то через три дня после их собственного прибытия и обнаружил то же, что и они, а заодно и покинутые космические корабли всех трех империй. Цимоли, точно так же, как и Трис, считали данные из мозга мертвого цимоля, а кроме того, обработали информацию, найденную в разрушенном исследовательском корабле и даже ухитрились восстановить около восьмидесяти процентов испорченных записей. В определенном смысле они понимали, с чем имеют дело, но почему-то до сих пор считали происходящее событием локального значения. Если новые, посланные на спасение цимоли и знали о Кинтара больше, чем Трис, то они не открыли это военным, что было плохим знаком.

Наблюдательные аппараты службы безопасности были здесь натыканы повсюду, на случай, если люди с одного из кораблей или, возможно, демоны покажутся где-то поблизости, но их оказалось очень легко одурачить. Джимми с Модрой могли чувствовать входящую и исходящую из устройств энергию и проследить ее путь до управляющих реле, точно так же, как могли читать программы кристаллов. С такой способностью для них было детской игрой проследить, чтобы они не регистрировались в цифровом коде, попадая в поле видимости камер или записывающих устройств.

Хотя их способность совершенно нагими пройти через такое высокотехнологичное и напичканное системами безопасности сборище впечатляла даже их самих, она и настораживала одновременно. При помощи своего господина из иного мира, а также немалого опыта, Кинтара могли почти все то же, что и они. Лучшая охрана, вооружение и личный состав в Бирже представлялись тем, кого они искали, дикарями, скорчившимися на земле у костра, держа в руках копья с каменными наконечниками.

На большом войсковом складе, ощетинившемся аппаратами слежения, они без проблем нашли запасные скафандры и полностью заряженные аккумуляторы. Насколько все было бы проще, если бы им с самого начала позволили взять военное снаряжение!

Хотя они знали, что конечный результат был бы тем же.

– Я выгляжу пугающе и дурно пахну, – заметила Модра, – но это все же лучше, чем ничего.

– Ну, я ведь тоже отрастил эту дикую бороду, – ответил Джимми. – И разве я брошу тебя из-за запаха? Я думаю, самое время нам отыскать цимоля и поговорить с важными людьми, ты как? Но не раньше, чем мы немного творчески поработаем.

* * *

Хотя терране являлись наиболее многочисленной расовой группой в Бирже, они были исключительно мало представлены в лагере. Тем не менее, их решение связаться в первую очередь с одним из своих основывалось не на каком-то негативном отношении к другим расам, а на более практических соображениях, касавшихся особенностей вербального общения. Подавляющее большинство других рас не было одарено Талантами; переговоры с их представителями через переводчиков несли для обеих сторон риск неправильного толкования смысла и интонации, а с телепатами они предпочитали не иметь дела, пока не будут совершенно уверены, что случайно не выдадут прячущихся поблизости остальных членов отряда.

Капитан Ибрим Могод был смуглым мужчиной с морщинистым лицом и густыми черными волосами, в которых лишь после более чем минутного осмотра опознавался парик. Полностью сосредоточившись на новейших донесениях службы безопасности, поступивших в лагерь, он едва заметил, что кто-то зашел в его кабинет. Клерки и младшие подчиненные постоянно заходили сюда, чтобы оставить у него на столе какую-нибудь бумагу.

– Полковник, я полагаю, беседа с нами окажется гораздо более информативной, чем эти доклады, – дружелюбно начал Джимми Маккрей.

Офицер службы безопасности, неодобрительно нахмурившись, поднял голову, затем положил донесения на стол и воззрился на пришельцев.

– Кто вы, черт подери, такие? И почему вы грязные, как козлы моего деда?

– Я командир звена Модра Страйк, а это полевой агент Маккрей. – Она остановилась, не увидев реакции. – С «Делателя вдов», из команды Триса Ланкура, – пояснила она. – Мы двое из тех, кого вы ищете.

– Вы сбредившие сумасшедшие! Как вы посмели войти сюда таким образом! Кто пропустил вас сюда, прежде всего? – Полковник потянулся к системе двусторонней связи, чтобы вызвать охрану, но система не работала.

– Полковник, – сказал Джимми нетерпеливо, – Кинтара на свободе.

Полковник посмотрел на них пустыми глазами.

– О чем вы?

– Мы вернулись из преисподней, и нам нужно поговорить с Хранителями. В настоящий момент на наши миры готовится атака демонов, превышающая все наши способности сопротивления. И если ваше цимоль-программирование не охватывает сведений о Кинтара, значит, вы неподходящий человек для этой работы, а Хранители мертвы, – с ожесточением добавила Модра.

Полковник откинулся на стуле и сурово посмотрел на обоих.

– Эта фраза – часть древней последовательности аварийных сигналов. Впервые я услышал ее на записи, найденной на цимоль-пластине мертвого цимоля в том инопланетном сооружении наверху. Вы не цимоли. Откуда вы знаете ее?

Джимми Маккрей вздохнул.

– Черт возьми, полковник, мы были далеко за пределами этого «сооружения», как вы его назвали. Те вырвавшиеся на свободу существа – древняя Высшая Раса, Кинтара, которые провели в заточении миллиарды тысяч лет. Теперь они свободны. Их объединенные мощь и знания выше всего, что вы можете себе вообразить. Мы были там и видели их. Доклад должен быть сделан. Меры должны быть приняты.

Могод задумался на минуту.

– Я полагаю, что сначала вы оба должны предоставить предельно доскональный отчет о проделанной работе. После этого можете делать ваш доклад.

– Не думаю, что нам понравится такой способ предоставления отчета, который вы имеете в виду, полковник, – сказала ему Модра.

Тотчас от Тобруш, находившейся далеко в лесу, к ним пришли необходимые знание и сила.

Полковник вновь начал подниматься с места с явным намерением позвать охрану, но внезапно был словно огромной невидимой рукой отброшен обратно на свой стул и остался сидеть.

Джимми всегда удивлялся, как телекинетикам удается то, что они делают, невзирая на такую мелочь, как гравитация. Телепатия, эмпатия, даже гипноз – все это по сути было делом передачи и получения информации на различных длинах волн, общих для большинства живых существ, но телекинез всегда казался ему неким видом волшебства. Сейчас же он просто поднял руку и мысленно направил энергию. И тотчас оба увидели и почувствовали поток плазмоподобной энергии, хлестнувший из него, как один из усиков джулки, который сорвал и отбросил парик офицера, открывая точку электрического контакта на его черепе.

Теперь «усики» обоих – Модры и Джимми – объединились, усиленные Тобруш и Джозефом, которые также ментально присутствовали в этой комнате, и плазменное щупальце коснулось электрического контакта.

Информация из цимоль-пластины Могода перетекла через них к Тобруш так быстро, что они не успели воспринять ее; она для них и не предназначалась. Только Высшие Расы способны впитывать и обрабатывать информацию, получаемую на такой скорости и подобным способом, хотя после того, как это было сделано, трое терран тоже могли работать с ней. Джимми и Модра безучастно осознали: то, что они проделали сейчас с полковником, в точности повторяло то, что более жестокие Кинтара сделали с женщиной-цимолем на станции, прежде чем убить ее.

Кто-то попытался открыть дверь позади них, но она не поддалась. Впрочем, посетитель вскоре оставил свои попытки – Могод часто запирался на некоторое время.

– Получилось, – сказала им Тобруш. – Он знал еще меньше меня, черт бы его побрал! И ни на йоту не больше того, что мы выяснили сами! Я думаю, нам стоит изменить его память и загрузить в нее исчерпывающий отчет о том, где мы были и что произошло. Он получит его как запечатанный конверт, предназначенный для службы безопасности – и, даже не зная, что в нем, перешлет его своим операторам, кем бы или чем бы они ни были.

С парой терран, выполняющих функцию проводников, эта работа заняла всего несколько минут.

В заключение Тобруш сказала:

– Нас не было больше шести недель. В настоящее время в этом регионе действуют шесть боевых групп, противостоящих крупной группировке сил Миколя на одной границе и одновременно группировке Мицлаплана – на другой. В данный момент наблюдается совершенный дипломатический ад, сам Договор на грани полного развала. Паника среди военных, слухи и необоснованная агрессивность на высших уровнях. У нас не займет много времени, чтобы догадаться, кто приложил к этому руку. Служба ликвидации уже зачистила оба корабля – Чина и ваш, и, боюсь, те, кто оставался там на борту, прошли через свой ад. «Клятва Гурусу» возвращен на Мицлаплан, без своих записей. А ваш задержан, вместе с вашим человеком, Коузом. Они до сих пор не нашли наш корабль, на борту которого нет ничего живого и который спроектирован так, чтобы избегать сканирования. У нашего нового знакомого есть все нужные пароли. Готово. Теперь выходите черным ходом.

Модра и Джимми прервали контакт с полковником, оставив его в оцепенелом, сомнамбулическом состоянии. Они вышли на свободное место на гладком полу, Модра вынула маркер из своего ранца с инструментами и начертила круг них обоих вокруг, а затем пятиконечную звезду внутри него. Потом они закрыли глаза и отчетливо представили другой известный им такой же рисунок в другом месте. Оба немедленно исчезли из кабинета.

В этот момент клерк вновь попробовал открыть дверь, зашел и обнаружил полковника сидящим на стуле с озадаченным выражением лица.

– Сэр? Вы в порядке?

Могод на минуту нахмурился, затем кивнул.

– Да-да. Оставьте меня еще на пять минут. Я получил для рассмотрения некую сверхсекретную информацию. Я сообщу вам, когда можно будет войти.

– Очень хорошо, сэр. Забавно, я думал, – я могу поклясться, – что сюда входили двое терран!

– Если так, они, очевидно, ошиблись кабинетом и ушли. И хватит об этом, сержант!

– Да, сэр. А… что это?

– Что «это»?

– Здесь, на полу. Какой-то чертеж.

Полковник встал, обошел стол и рассмотрел его.

– Любопытно. Я не замечал этого раньше. Пусть уборщица придет, когда я уйду, и отмоет это.

– Д-да, сэр.

Сержант вышел, все еще имея в голове множество нерешенных вопросов. Он отчетливо помнил двух терран, которые прошли внутрь, и, хотя иного пути наружу не существовало, они не проходили мимо него обратно, и в кабинете их тоже не было. Он пожал плечами. Ну, у них несомненно есть надлежащие пропуска и удостоверения – иначе они никогда не зашли бы так далеко. Если полковник хочет играть в шпионские игры, это для него в порядке вещей. Цимоли никогда ничего никому не говорят.

* * *

Для Модры и Джимми это выглядело, как будто кабинет полковника просто мелькнул и исчез. Теперь они вновь стояли в темном углу склада, там, где прежде добыли скафандры.

– Вот так вот просто, – вздохнул Джимми.

Она кивнула.

– У Кинтара есть целые культы, приверженцы которых рисуют для них символы, а затем сообщают адреса.

– Тогда я не понимаю. Если они могут перемещаться подобным образом, зачем им станции?

– Вы теряете время, – нетерпеливо сказала Тобруш. – Они не могут использовать этот способ свободно – у них нет возможности точно определить место, как у вас. Кто-то должен позвать их к уже нарисованному знаку. Позвать по имени, я полагаю.

Они хотели было выйти из заранее приготовленной пентаграммы, но не смогли – они как будто натолкнулись на силовое поле максимальной мощности.

– Эй! Мы застряли в этой штуковине!

– Это, конечно, вторая причина, – невозмутимо заметила Тобруш. – Джозеф находится недалеко от вас, он разомкнет для вас контур снаружи. Когда вы активизировали пентаграмму и создали межпространственный туннель, это разбалансировало точку выхода. Вы не полностью синхронизированы в пространстве-времени, и, чтобы синхронизировать вас, нужно, чтобы что-нибудь из нашего пространства проникло и соприкоснулось с вашим.

– Живи и учись, пока есть время, – вздохнул Джимми. – Я надеюсь, Джозеф придет сюда раньше, чем кто-нибудь другой.

Но крупный, дородный миколианец почти тотчас же оказался рядом с ними. Он просто поставил свою стопу на грубый рисунок, и, хотя видимого эффекта это не принесло, они сумели выйти из пентаграммы без проблем, испытав большое облегчение.

– Великолепная уловка, но не настолько полезная, как мы рассчитывали, – прокомментировала Модра.

Джозеф пожал плечами.

– Вполне достаточно для наших целей. Рисуй другой вокруг нас троих.