Текст книги "Лунный скандал"

Глава 14

Рози была практически уверена, что неверно его расслышала.

– Я должна попросить вас повторить.

Его густые ресницы немного опустились.

– Условие – поцелуй.

О’кей.

Она услышала его верно.

– Вы хотите поцеловать меня? – повторила она, чувствуя себя дурой уже потому, что спрашивает об этом, и потому, что в животе ее вдруг зародился трепет.

Вновь появилась эта легкая улыбка.

– Хочу. – Он помолчал. – Очень сильно.

Трепет теперь поднялся к груди, и казалось, что там – гнездо бабочек, рвущихся наружу.

– Это из-за платья, да? – спросила она полушутя.

– Да. – Он поднял руку и коснулся кончиком пальца черной ленты, перекинутой через плечо. Легкое качание заставило напрячься мускулы в ее животе и много, много ниже. – И далеко не только платье.

– Да? Это как?

Он медленно, чертовски медленно провел пальцем вдоль выреза платья.

– Мне действительно нужно объяснять, почему я хочу поцеловать тебя?

– Учитывая то, что всего несколько дней назад вы сказали, что сама мысль…

– Я знаю, что я сказал, – оборвал ее он, и его палец добрался до выпуклости груди. Все ее тело дернулось, когда сладкий, пьянящий жар разлился по нему.

– Это была ложь.

Она поняла, что ей становится трудно дышать, и винила в этом только корсет.

– Так что ты думаешь? – Он провел пальцем по середине ее лифа, там, где встречались ее груди. Жажда наполнила ее, мощная и быстрая, когда он зацепил пальцем середину платья и легонько потянул. Его ресницы поднялись, и эти потрясающие глаза пронзили ее. – О моем условии?

Ни при каких условиях Рози не ожидала, что окажется в подобной ситуации. Даже в своих самых разнузданных, невероятных фантазиях она не могла представить себе подобного мгновения с Девлином де Винсентом.

А у нее были довольно далеко идущие фантазии. Даже те, в которых фигурировал костюм Санты, но сейчас она не собиралась концентрироваться на этом.

С того мгновения, как он вошел в комнату, все казалось сюрреалистичным. Тот факт, что они не пытались разорвать друг другу горло, и то, что он поделился с ней чем-то настолько личным, свидетельствовало о том, насколько необычен сегодняшний вечер. Так почему же ее так потрясло то, что он хочет поцеловать ее?

Сегодняшний вечер был… он просто был иным.

Ее взгляд блуждал по его лицу. Возможно, дело в масках. Как бы глупо это ни звучало, ей казалось, будто это не совсем он. Она не была уверена, почему, но она знала, что, несмотря на все, что они наговорили друг другу, она хотела поцеловать его.

А Рози давно поняла, что нужно делать то, что хочешь, пока у тебя есть шанс, иначе потом его может не быть.

– О’кей, – прошептала она. – Я согласна с твоим условием.

Девлин сидел очень тихо, его дыхание плясало на ее губах.

– Тогда сделай это.

Ее живот скрутило, как будто она мчалась на американских горках и вот-вот должна была рухнуть с крутого подъема. Положив руку на кровать, она потянулась вперед и склонила голову. Спустя неровный удар сердца ее губы коснулись его. Это было всего лишь легкое прикосновение губ к губам, но раздавшийся звук послал дикую, горячую дрожь по ее телу. Он зародился в глубине ее горла, глубокий стон, от которого хотелось поджать пальцы на ногах. Губы Девлина были мягкими и уверенными, и, когда она коснулась кончиком языка того места, где они смыкались, он открылся для нее.

Рози вздрогнула, когда ее язык коснулся его языка. Она почувствовала вкус бурбона, и, хотя она не была поклонницей виски, решила, что вкус восхитителен. Греховен. Порочен. Медленно она подняла руку и опустила ладонь на его твердую грудь. Она могла поклясться, что услышала под ладонью биение его сердца. В то мгновение, как она прикоснулась к нему, все в поцелуе переменилось.

Возможно, этот поцелуй и начала Рози, но теперь Девлин взял его под полный контроль.

Он углубил его, пробуя ее так же, как она пробовала его. Одна ладонь скользнула под гриву ее волос, обхватив затылок, и эти глубокие, медленные, выжигающие нервы поцелуи изменились. В том, как его губы двигались по ее губам, чувствовался едва сдерживаемый голод, как будто он с трудом контролировал себя.

Еще одна дрожь прокатилась по ее телу, когда в животе разгорелся жар. Чувствуя головокружение и задыхаясь, она застонала ему в рот, сжав пальцы на его рубашке. Он целовал ее так, словно не хотел, чтобы хоть одна ее частичка осталась неисследованной.

То, как он целовал, разрушало ее.

Затем рука, которая лежала меж ее грудей, двинулась, следуя изгибам груди. Ее тело ответило, она вжалась в его ладонь, внезапно, отчаянно захотев большего.

Он снова издал этот звук и прервал поцелуй.

– Рози, – выдохнул он ей в губы. – Что ты такое?

Она не поняла этого вопроса, но это не имело значения, потому что он уже целовал ее и целовал до тех пор, пока пульсация в глубине ее тела не охватила ее всю. Его пальцы коснулись кожи ее груди, и она выгнула спину. Она сделала то, что хотела сделать с тех пор, как увидела его в своей квартире. Она подняла руку и провела пальцами по его волосам. Пряди были мягкими, вовсе не жесткими, и они были длиннее, чем она ожидала. Как ему удавалось зачесывать их назад без всяких фиксативов, оставалось за границами ее понимания, но она была благодарна за это, когда зарывалась в них пальцами и потягивала за кончики на затылке. Она тонула в его поцелуях, проваливаясь так глубоко, что он едва поспевал за ней. Поцелуи становились неистовыми, более глубокими и грубыми. Она снова потянула его за волосы.

Девлин застонал и, откинувшись, обнажил зубы. Его маска все еще была на месте, и бледные глаза горели.

– Кажется, мое условие не ограничится этим.

Слегка покачиваясь, она держалась за него, пока его палец блуждал взад-вперед по ее груди.

– Да?

– Да. – Одно слово прозвучало хрипло, гортанно. Оно вызвало дрожь вдоль позвоночника. – Я хочу сделать поправку к своему условию.

Из-под полуопущенных век она смотрела на него в ответ и произнесла хрипло:

– Какого рода поправку?

– Мне нужно больше, чем поцелуй.

Сердце ее понеслось вскачь, когда она вынула пальцы из его волос, слегка порадовавшись тому, как беспорядочно они лежали теперь.

– У тебя есть соображения, что еще тебе может понадобиться?

Он убрал руку с ее груди.

– У меня столько соображений.

Все стремительно выходило из-под контроля. Рози знала это, как знала и те многочисленные причины, по которым ей стоило бы нажать на тормоза, или, по крайней мере, подготовиться к тому, чтобы дать задний ход, но, если уж продолжать ассоциации, она собиралась выжать полный газ и сбросить с обрыва их обоих.

Она посмотрела ему прямо в глаза.

– Тогда почему бы тебе не показать их мне?

Голодный, хищный блеск наполнил его взгляд. Не говоря ни слова, он взял ее за руку и поднялся, увлекая за собой. Она ожидала, что он притянет ее в свои объятия, но он не сделал этого. Он развернул ее спиной к себе и положил руки ей на плечи.

– Ты нас видишь? – спросил он.

Сначала она не поняла, о чем он, но, когда ее взгляд метнулся на другую сторону комнаты, она увидела их в напольном зеркале.

Она прерывисто вздохнула.

– Да.

– Я хотел убедиться. – Одна его рука скользнула вниз по ее руке, по талии, к бедру. Другая скользнула вниз, и его длинные, изящные пальцы обернулись вокруг ее груди. Наслаждаясь этим – наслаждаясь слишком сильно, – она закусила губу. – О чем ты думаешь, когда видишь нас в зеркале?

О чем она думала? Она слегка покачала головой. Их отражение воплощало декадентский грех. Девлин возвышался над ней с одной рукой на ее бедре, другая – сжимала и разжимала ее грудь. На них были маски, а губы оставались приоткрыты.

– Я думаю, что я… Я хочу узнать твои соображения, – ответила она.

– Ты нетерпелива, не так ли?

– Всегда.

Девлин издал звук, напомнивший ей грубый смешок человека, не привыкшего смеяться. А затем он сделал шаг к ней, прижал к себе руками, лежащими на бедре и груди.

Она почувствовала его во всей его стальной силе. Девлин был намного выше нее, но он как-то сумел стать так, чтобы его бедра прижимались к ее заднице, и она чувствовала его там, твердый и толстый.

– Скажи мне, Рози, ты опять будешь притворяться? – Его дыхание танцевало над ее макушкой. – Притворяться, будто не чувствуешь, как сильно я тебя хочу?

Не отвечая словами, она подалась бедрами назад и шевельнула ими. Его глубокий вздох перешел в рычание, когда его ладонь стиснула ее бедро, и он прижался бедрами к ее заднице.

– О’кей, – выдохнул он. – Ты не притворяешься.

– Не-а. – Она уронила голову ему на грудь. – А ты притворяешься?

Казалось, он содрогнулся позади нее.

– Нет. Да. И то и другое?

– Звучит непонятно.

– И сложно, Рози. Так сложно. – Его зубы поймали край ее уха, куснув нежную кожу. Она задохнулась и задрожала. – Я хочу, чтобы ты смотрела на нас.

Она едва могла дышать.

– Я смотрю.

– Хорошо, – пробормотал он, целуя ее шею, пока его рука сжимала в кулак юбку ее платья. – Не хочу, чтобы ты пропустила хоть мгновение.

И она не хотела этого тоже, потому наблюдала, как он дюйм за дюймом задирает ее платье. Обнажив сначала икру, потом – колено, пока в отражении не появилось одно бедро и ноги ее не ослабли. Он остановился.

Девлин поцеловал ее за ухом, а затем прижался щекой к щеке. Она видела в отражении, как он наблюдает за тем, как поднимает юбку к талии, сдвигая материал набок, обнажая ее.

– Твою мать, – прорычал он.

Ей понравилось то, как он сказал это, так, что ее бедра дернулись в ответ.

– Без трусиков?

– Не хотела, чтобы их было видно под платьем, – ответила она, чувствуя, что начинает краснеть. – А стринги я ненавижу.

– Ммм. – Его бедра прижались к ее заду, и она почувствовала, как он напряжен.

– Шалунья.

Она разжала зубы, прикусывавшие губу, и улыбнулась.

– Ты не одобряешь, Девлин?

Он стиснул ее грудь, вызвав у ее стон, когда злобный укус боли тут же сменился удовольствием.

– Я, мать твою, никогда еще ничего не одобрял настолько. – Затем он повернул голову, проведя губами по ее щеке, все так же глядя на нее. – Прекрасно. Просто прекрасно. Подними ногу.

Она резко выдохнула. Опершись ладонью на его руку немного выше кулака, сжимавшего ее платье, она балансировала на одной ноге, пока не поставила вторую на край кровати.

Она была нага и открыта его взгляду, и, о, боже, он смотрел жадно и пожирающе, и она хотела, чтобы ее пожирали. Поглощали. Взяли.

– Ты… – Он поцеловал ее подбородок, а потом поднял голову, чтобы снова посмотреть прямо в отражение. – Ты восхитительна. Абсолютно восхитительна. Посмотри на себя.

Она смотрела.

– Ты… сложная.

Снова это слово. «Сложный». Она прочувствовала его до основания. Да. Прочувствовала вплоть до того, что бедра ее задрожали… задрожало все ее тело. Она стояла очень тихо, позволяя мужчине, который наполнял ее одновременно иррациональной яростью и похотью, рассматривать себя всю, мужчине, который был незнакомцем, способным глубоко ранить словами и способным заставить ее потерять голову от поцелуев. Сложно. А она не была робкой женщиной. Ей нравилось думать, что она довольно предприимчива, когда дело доходит до секса и веселого времяпрепровождения, но это все было для нее ново и выглядело иначе. Это все обнажало ее чувства, делая ее уязвимой и слишком напряженной. Она никогда не чувствовала себя так, ни с кем. Так что, да, это все было сложно.

– Держи платье, – тихо велел он.

Рози исполнила приказ без вопросов. Она держала платье так, чтобы оставаться обнаженной для него… для них.

Теперь, когда его руки освободились, он двинулся к ее обнаженным бедрам. Ее сердце пыталось выпрыгнуть из груди. Она сразу же заметила это. Не то, что кожа ее была темнее, чем у него, и не то, какой большой была его рука на ее бедре, а то, как ощущалась его ладонь. Какими шершавыми были его руки. Они напоминали ей руки Йена. Руки того, кто работал ими, и это поразило ее, потому что она не думала, что его ладони и подушечки пальцев будут такими мозолистыми. Она считала, что его руки будут гладкими и нежными. Не привычными к работе.

Она дернулась назад, к его эрегированному члену, и он простонал:

– Шире.

Она раскрылась, насколько могла раскрыться, не потеряв равновесия. Эта рука на ее бедре очень долго не двигалась. Казалось, прошла целая вечность, пока прохладный воздух омывал ее разгоряченную плоть.

– Я вспомнил кое-что еще. – Он скользнул ладонью вдоль внутренней поверхности бедра. Ведя ее все ближе и ближе туда, где все томилось и пульсировало. – О той ночи, когда я умер. Там не было туннеля, – сказал он, и она задрожала, когда его палец прошелся по сгибу бедра, а затем отвел ладонь, погладив его внешнюю часть. – Но было так чертовски холодно. Никогда раньше я не чувствовал такого холода. Глубокого, бесконечного, не физического. Ты понимаешь? Мерзла не моя кожа и не мои кости. Замерз я сам. С тех пор я всегда чувствую этот холод.

Она с трудом сглотнула, и, может, при других обстоятельствах она могла бы вспомнить, был ли подобный опыт у других людей, которые пережили клиническую смерть, но сейчас она не была способна на это. Она хотела знать лишь одно:

– А сейчас ты чувствуешь холод?

– Нет. – Его ладонь скользнула под ее бедро, и он осторожно сдвинул его, закрывая ее ноги до тех пор, пока его глазам не остался виден лишь намек на ее самое уязвимое место. – Я в огне.

– Хорошо, – прошептала она. – Я не хочу, чтобы ты мерз.

Он замер позади нее, держа ладонь под бедром. Прошел долгий, напряженный момент, и он спросил:

– Ты ведь пустишь меня в себя прямо сейчас, да?

Она задрожала, не из-за стыда признать правду, но из некоторого страха сделать это, а он проводил пальцами по косточке бедра.

– Прямо сейчас я позволю тебе что угодно.

– Я знаю. – Он поцеловал ее в висок, и почему-то это заставило ее сердце сжаться, вызвав спазм в груди. – Это делает меня опасным.

– Почему?

Его пальцы танцевали по нежной, чувствительной коже ее холмика.

– Потому что я хочу нагнуть тебя и погрузиться так глубоко, чтобы ты чувствовала меня еще много дней.

Ее прошил разряд чистого желания.

– Разве это опасно?

Девлин не ответил на это, но поднял голову так, чтобы снова видеть их отражение. Их взгляды встретились в зеркале, а затем он прикоснулся к ней легонько, прямо посередине, проведя пальцами прямо между складками. У нее перехватило дыхание, а бедра дернулись. Его палец лениво прошелся над клитором, размазывая влагу. Затем он скользнул в нее. Всего лишь кончиком пальца, и она почувствовала, как глубоко внутри нее возник тугой клубок мышц, напрягшихся так быстро и так резко, что она едва не кончила тут же.

Девлин издал этот прерывистый звук, и она почувствовала, как он напрягся у нее за спиной. Она ждала, что он сунет пальцы внутрь, чтобы сильно и быстро трахнуть ее ими. Она ждала, и ее дыхание вырывалось короткими, поверхностными вздохами. Она ждала…

Внезапно Девлин отдернул руку.

– Кто-то идет.

У него был просто потрясающий слух, потому что она могла слышать лишь стук крови в ушах и невысказанные мольбы, готовые сорваться с ее языка.

– Что? – задохнулась она.

– Как невовремя.

Он снял ее ногу с кровати и, поскольку она все еще стояла, застыв, раскрыл ее ладонь, дав помятому платью упасть свободно.

– Не хочу, чтобы кто-то еще видел это.

Дикий смешок застрял у нее в горле, когда он оттащил ее от кровати, все так же прижимая спиной к себе.

– Дев? – позвал из коридора мужской голос. – Ты тут? Ты нужен внизу, на сцене, все уже в нетерпении.

Он тихо выругался под нос, обхватывая сильной рукой ее талию.

– Да, – крикнул он через плечо. – Я буду через минуту.

– Ладно, – послышался полный любопытства ответ. – Я подожду. Тут. – Последовала пауза. – В коридоре. Один.

Рози поджала губы.

– Конечно, – пробормотал Девлин, прижимаясь к ней своим эрегированным членом.

Рози хлопнула ладонью по губам, гася прорвавшийся наружу смешок.

– Ты считаешь, это забавно? – спросил он, разворачивая ее так, чтобы видеть лицо. В его взгляде была легкость, которой она не замечала раньше. – Я едва могу ходить, а меня ждут там, на сцене, где я буду стоять перед аудиторией в несколько сотен человек.

– Прости, – ответила она, давя новый смешок и опуская ладони ему на грудь. – Хочешь, я позабочусь об этом? Я умею довольно быстро и довольно неплохо. Так, по крайней мере, мне говорили.

Легкость исчезла, в глазах вспыхнул неутоленный голод.

– Боже. – Он обхватил ладонью ее подбородок. – От этого предложения мне не легче.

– Но может стать легче, – дразнила она, начав скользить ладонью вниз по его животу.

Он поймал ее запястье.

– Ты… проблема.

– Это мое второе имя. Ну, мое второе имя Июнь. Проблема – мое прозвище. Так звучит лучше.

– Розалин Июнь? – Он склонил голову набок.

– Да, – она медленно протянула слово.

Он пристально смотрел на нее какое-то мгновение.

– Ну, Розалин Июнь, хотя мне ужасно хочется, чтобы твой рот сомкнулся на моем члене, я чувствую, что так все станет лишь хуже.

– О, нет, будет намного, намного лучше. Я обеща…

– Я устаю ждать, – снова раздался голос снаружи. – Я вхожу.

Девлин отпрянул от нее.

– Если ты войдешь сюда, богом клянусь…

Дверь распахнулась настежь, и в проеме показался высокая блондинка в маске с перьями, выглядящая так, будто ее всю разукрасили стразами.

Девлин шагнул так, чтобы встать перед ней, наполовину закрывая ее.

– Ну, и что, черт подери, ты делаешь тут, Дев? – спросил мужчина, и медленная улыбка, появившаяся на его губах, расплылась шире. – С… – Он склонился, пытаясь заглянуть за Девлина. – Кто это?

– Если ты не выйдешь из комнаты, я физически и довольно болезненно выставлю тебя, – ответил Девлин, и глаза Рози распахнулись.

Мужчина не казался обеспокоенным.

– Но мне любопытно, Дев. А ты знаешь, что бывает, когда мне любопытно.

Что-то щелкнуло в голове. Что там Девлин говорил о людях, которые зовут его Дев? Только его братья?

– Уйди, – ответил Девлин.

Мужчина довольно громко вздохнул.

– Ладно. – Он посмотрел на Рози, и она подумала, что его глаза, вероятно, того же цвета, что и у Девлина. – Пока, загадочная леди, очень надеюсь, что мы снова встретимся.

Дев резко выдохнул через нос, а мужчина ретировался из комнаты, закрыв за собой дверь. Через мгновение он снова повернулся к ней.

Взгляд Рози упал.

– У тебя все еще стоит, просто к сведению.

Его губы дернулись.

– Да, я знаю, спасибо.

Не в силах сопротивляться порыву, она улыбнулась ему.

– Предложение все еще в силе.

Он простонал, бросив взгляд на закрытую дверь.

– Проблема, – повторил он под нос. – Мать его, проблема.

– Прошу прощения?

Его взгляд скользнул обратно к ней.

– Нет, не ты.

– Не я. – Она вскинула взгляд на его растрепанные волосы. – Вот. Позволь мне, по меньшей мере, попытаться поправить это.

Девлин замер, когда она поднялась на цыпочки и пригладила пряди волос, зачесав их назад. Пока она, как могла, поправляла его прическу, он смотрел так, будто не понимал, что она делает.

– Вот. – Она снова стала на ноги. – Неидеально, но теперь ты не выглядишь так…

– Будто я был в секунде от того, чтобы сунуть пальцы в мокрую киску?

Черт подери, он действительно только что сказал это.

Она была не из тех, кого легко смутить, но почувствовала, как ее тело начинает гореть от смеси смущения и желания.

– Ну, у тебя все еще стоит, так что, да, ты выглядишь именно так, но надеюсь, ты справишься с этим до того, как выйдешь на сцену.

Девлин издал низкий, короткий смешок.

– Мне нужно идти.

– Я знаю.

Она шагнула назад.

Он не двигался долгое мгновение.

– Я не хочу.

Ее дыхание вновь застряло в горле. Некоторые люди не верят в такие вещи. В то, что дыхание может перехватить. Рози знала, что так бывает, и что-то между ними изменилось в это мгновение. Странно, что это случилось не тогда, когда он флиртовал с ней, или когда целовал ее, и даже не тогда, когда прикасался к ней. Это случилось сейчас, когда он стоял перед ней, открытый и… и человечный. Не холодно отстраненный и бесстрастный, и она поняла, что ей… нравится этот Девлин.

Ей нравился этот Девлин, тот, который признал, что его дом был населен призраками, и рассказал ей, как он умер однажды. Ей нравился этот Девлин, тот, который носил маску и целовался… Боже, он целовался как мужчина, вполне способный довести до конца все то, что он сказал ей в тот день на крыльце. Ей нравился этот Девлин, который, едва прикасаясь к ней, почти довел ее до разрядки, который смотрел на нее голодными глазами.

Возникло пробудившееся к жизни чувство вины. Поскольку ей нравился этот Девлин, она хотела рассказать ему о его отце… о том, что случилось во время сеанса с Сарой. Казалось таким неправильным, что она не рассказала ему, потому что, будь она на его месте, она хотела бы знать.

Но сейчас было не время.

– Я знаю, – наконец повторила она.

Девлин пристально смотрел еще секунду, потом кивнул, прежде чем уйти. Он остановился у двери и повернулся к ней.

– Мое условие по поводу дома Люциана? Ты, кстати, только что видела Люциана, – на лице его появилась лукавая полуулыбка. – Тебе стоило лишь попросить его. Он бы тебя пустил. Его подруга до ужаса боится призраков и уж точно хотела бы знать, есть ли призраки в их доме. Тебе не было нужды обращаться ко мне.

Она раскрыла рот, и с губ ее сорвался самый громкий смех, какой она когда-либо себе позволяла.

– Ты засранец.

Поймав ее взгляд, он подмигнул и поклонился.

– Я буду на связи.