Текст книги "Лунный скандал"

Она опустила голову, улыбаясь.

– Я не считала, что он станет абсолютным провалом.

Дойдя до третьего этажа, он отпустил ее руку и прижал палец к какой-то штуковине над замком. Раздался щелчок, и дверь открылась. Супер хай-тек, вот и он.

– Я все еще жду, – сказал он, открыл дверь, прошел внутрь и включил свет.

– Хорошо. Ты был прав. – Рози рассмеялась, последовав за ним. – Теперь ты счастлив?

– Да. – Он бросил ключи от машины на темный деревянный столик у входа. – Хочешь чего-нибудь выпить?

– Я в порядке, – сказала она, оглядываясь и кладя свою украшенную бисером сумочку на столик рядом с его ключами. Его жилая комната была тех же размеров, что и у Гейба, и следовала тому же минималистическому дизайну. Тут был диван и большой телевизор, закрепленный на стене. За исключением столика у входа и прикроватного столика, больше тут ничего не было. Ни картин. Ни дополнительной мебели, чтобы сесть.

– У тебя не бывает много гостей, да?

– Нет. – Небольшая улыбка появилась, когда он прошел в зону кухни, обставленную обычной кухонной утварью. Там был полностью укомплектованный бар, и он выбрал бутылку, оказавшуюся бутылкой с бурбоном.

– Не возражаешь, если я выпью?

– Нет, конечно.

Он снова повернулся к бару.

– Это так очевидно, что у меня не бывает много гостей?

– Ну, у тебя только один диван и один барный стул, так что… да, очевидно. – Она рассмеялась.

– Я не так уж хочу приглашать каждого встречного в свое личное пространство. – Он налил себе выпить и поставил бутылку назад. – Хотя я хочу, чтобы ты была тут.

Ее дыхание перехватило, когда он повернулся к ней.

– Почему?

– Ты мне нравишься, Рози. – Он обошел бар. – А мне немногие нравятся.

Она фыркнула, заправив локон обратно за ухо.

– Никогда бы не подумала.

Он хохотнул.

– Хочешь увидеть остальное? – Рози кивнула.

Потягивая бурбон из бокала, он повернул налево и пошел дальше по узкому коридору. Стены тут тоже были голыми.

– Знаешь, что понравилось мне в тебе прежде всего?

– Моя яркая индивидуальность?

– Как ни странно, нет, – ответил он, пока она улыбалась ему в спину. – Это были пионы.

– Ах.

Он открыл дверь в конце коридора.

– Это был добрый поступок с твоей стороны. Ты добрая.

– Так ты все же веришь теперь, что я не знала, кто ты?

– Я должен был поверить тебе тогда, – сказал он, шагнув в сторону.

– Это, очевидно, спальня.

Это она и была, и Рози поняла это лишь по огромной кровати в центре комнаты. Но точно так же, как и в жилой зоне, в прикроватных столиках и узком бюро не было ничего личного. Ни фотографий, ни картин. Тут не было даже книги на прикроватном столике или одежды на кровати.

– Ты точно живешь тут? – спросила она, поворачиваясь к нему.

– Что?

– Ты живешь тут? – повторила она, обводя комнату широким жестом. – Я хочу сказать, это красивая комната, но она пуста. Тут ничего… нет ничего личного.

Девлин пристально смотрел на нее мгновение, а затем сказал:

– Это – следующее, что мне в тебе понравилось.

Она вскинула брови.

– Ты говоришь, что думаешь. – Он подошел к кровати и сел. – Ты не боишься сказать мне все что угодно. Даже если знаешь, что мне это не понравится или это неприятно слушать, ты все равно говоришь, что думаешь.

– Большинству такое не нравится.

– Большинство идиоты.

Она невольно рассмеялась.

– Вау.

– Это правда. – Он пожал плечами и сделал глоток. – Ты мне противостоишь. Ты смотришь мне в лицо. Ты говоришь мне то, что я не хочу слышать, но, возможно, должен. То есть… уникальна для меня.

Она бросила взгляд на зашторенные французские двери, что вели на балкон, а затем ее взгляд вернулся к нему.

– Я начинаю чувствовать себя особенной.

Он поднял на нее взгляд.

– Ты особенная.

Чувствуя, как вспыхнули щеки, она шагнула чуть ближе к нему.

– Спасибо.

Девлин не отвел взгляда, сделав еще глоток.

– Вероятно, самое особенное в тебе то, что ты стоишь тут после того, как я вел себя. Я дал тебе мало оснований быть тут сейчас со мной.

– Это неправда. – Прерывисто вздохнув, она подошла к нему и остановилась. – Да, ты часто мне не нравился. Совсем не нравился.

Он молча смотрел на нее снизу вверх.

– Но я… Я всегда чувствовала, что ты – нечто большее, чем надменный засранец.

Улыбка тронула его губы.

– Вот. Эта легкая улыбка. – Она забрала бокал у него из руки и поставила его на прикроватный столик. – Впервые, когда ты улыбнулся при мне, впервые, когда засмеялся, я поняла, что ты делаешь это нечасто.

– Ты очень наблюдательна.

– Да. – Она положила руки на его плечи, а затем села ему на колени, обхватив ногами. Когда его руки опустились на ее бедра, он издал гортанное рычание. – Мы не ладили, но, когда ладили, в те моменты я… ты мне нравился. Очень.

– Да?

– Да. – Она подняла руки к его лицу и провела кончиками пальцев вдоль подбородка. – Ты по-прежнему очень сильно мне нравишься, и я знаю… я знаю, что это никогда не будет просто, но я хочу…

Его руки крепче сжали ее бедра.

– Чего ты хочешь?

– Ты много что из себя представляешь. – Она обхватила ладонью его затылок. – И я хочу тебя. Тебя всего.

– Я есть у тебя. – Он пробежался подушечкой большого пальца по ее мягкой щеке, повторяя линию скулы. Его прикосновение было легким как перышко, но она беспокойно заерзала у него на коленях. Желание показывало кожу. Он провел пальцами вниз по горлу, через плечо. Она чуть выдохнула.

Медленно он провел рукой по вырезу ее платья, ладонь прижалась к выпуклости груди.

– Я весь у тебя.

Рози положила руку ему на бок, поведя ладонью к спине, разминая связки напряженных мышц. Он поймал ее запястья и опустил себе на грудь. Прежде чем она успела вполне осознать это, он уронил руки на ее бедра и притянул к себе. Все мягкие изгибы прижались к жестким линиям. Его эрегированный член, поднявшийся от его бедер, прижался к ее сердцевине, и, когда он двинул ее навстречу себе, медленно и волнообразно, она задохнулась и напряглась.

– Я хочу тебя. – Он снова двинул бедрами. Его следующие слова превратились в низкий, хриплый рык: – Я хочу всю тебя сегодня. – Ее бедра двинулись вниз, и он опустил голову, пробежав губами по ее щеке, которую ласкал за мгновение до этого.

– Тогда возьми меня.

Его свободная рука скользнула вверх по ее бедру, вверх по животу. Остановилась чуть ниже ее груди, проведя большим пальцем по выпуклости. У нее перехватило дыхание, когда его поцелуи коснулись уголка ее рта. Она чуть повернула голову, их губы соприкоснулись.

– А если я захочу сохранить тебя себе?

Ее пальцы обхватили его рубашку, пока она раскачивалась на нем.

– Я должна буду подумать над этим.

– Или мне нужно просто сильнее стараться убедить тебя? – Он опустил голову ей на плечо. Опустив руки ей на бедра, он уткнулся лицом ей в шею. Позволил руке подняться выше, почти до вершины груди, а затем его ладонь сомкнулась вокруг ее груди, и жар его кожи опалил ее через тонкий материал платья и бюстгальтера.

Ее спина выгнулась, вжав грудь в его ладонь. Он ответил, сдвинув ткань в сторону и обнажив ее бюстгальтер. Провел большим пальцем по тугой бусинке. Его взгляд не отрывался от ее глаз, пока он через ткань дразнил ее сосок. Она провела свободной рукой вниз по его груди, и мышцы ее живота напряглись.

– Я должен видеть тебя, прикасаться к тебе… пробовать тебя на вкус.

Его слова вызвали в ней темную дрожь.

– Да.

Двинув руку ниже, он скользнул под ткань платья и поднял материал выше. Она подняла руки, и через несколько секунд платье уже лежало на полу. Он резко вздохнул, когда нашел застежку бюстгальтера на спине и расстегнул его. Тот присоединился к платью.

– Ты такая красивая. – Он опустил голову, щелкнув языком по одному дерзкому соску.

Она застонала, обеими руками вцепившись в него. А потом она потянула его рубашку вверх. Он усмехнулся, отстранившись от ее ноющей груди и помогая ей снять рубашку. Ее взгляд пожирал каждый дюйм его обнаженной кожи. Он казался точеным, а кожа была словно атласная ткань, натянутая на твердые как камень мускулы. Ее руки легли ему на живот, и его мышцы напряглись. Рози подняла взгляд, проводя пальцами по каждому твердому кубику.

– Ты идеален.

– Я далеко не идеален. – Он сдвинул руку к другой ее груди. Его язык закружился вокруг соска. – Это нечто, что тебе нужно знать.

Она запрокинула голову, дыхание вырывалось короткими вздохами.

– Идеал – не постоянное состояние.

Он всосал розовый кончик, зажав другой сосок большим и указательным пальцем.

– Боже, – простонала она, перекатываясь по нему бедрами. – Видишь, это идеально.

Желание кружилось внутри, оставляя ощущение потери контроля и ошеломления. Почему она чувствовала себя так? Было ли это больше, чем желание? Но потом его губы коснулись ее груди, а язык прошелся по соску, и она откинула мысли подальше. Остались лишь необузданные, восхитительные ощущения, пронзавшие ее до самых глубин, согревающие и заставляющие истекать влагой. Она знала лишь, что хочет каждую его часть: все его гладкие, точеные плоскости и грубые, потертые края.

Ее руки скользнули по твердому, словно камень, прессу, тут же втянувшемуся и рельефно обозначившему кубики. Мужское совершенство. Ее бедра покачивались, прижатые сердцевиной ко всей его длине и толщине. Боже, он был огромен.

Внезапно, он поднял ее и перевернул, положив на центр кровати. Ее сердце заколотилось, когда она привстала на локтях и наблюдала, как он сбрасывает брюки и обтягивающие боксеры. Через несколько мгновений он был обнажен, и она… она все еще была на каблуках. Она начала садиться, но он поймал ее за лодыжку.

– Оставь их, – велел он затуманенным, низким голосом. Внутри у нее все перевернулось.

Девлин потянулся к прикроватному столику. Открылся ящик, и на кровать упал презерватив. Он взобрался на нее, а потом лег рядом.

Потянувшись к нему, она задохнулась, когда он поймал ее руки и пригвоздил их к постели. Он снова переместился на нее и лишь тогда отпустил запястья, проведя ладонями вниз по ее рукам, по грудям и еще ниже. Напряжение между ног быстро нарастало, затрудняя дыхание, заставляя задыхаться. Она никогда раньше не кончала так, но о – о, боже правый – глубоко внутри все свернулось в тугой узел. Ее движения стали почти неистовыми. Его одобрительный рык опалил ее кожу, разжигая огонь, когда он поднял голову, чтобы посмотреть на нее сверху вниз.

Она снова потянулась к нему, но на этот раз пробежалась пальцами по гладкой линии его подбородка. Их взгляды встретились, и горло перехватило от неожиданных эмоций.

Он склонил голову, когда его ладонь скользнула вниз по ее животу, остановившись под пупком.

– Ты заставляешь меня желать… так много, Рози. Ты даже не представляешь себе.

Она подняла голову, скользнув губами по его губам.

– Покажи мне.

Его большое, сильное тело содрогнулась, и горячие, сладкие огненные стрелы разлетелись в ее крови. Ее ресницы опустились, а дыхание перехватило, когда его рука скользнула еще ниже, нежно взяв ее в ладонь.

– Есть лишь одна проблема. – Он поцеловал ее, затем отстранился. Его язык скользнул по ее губам, затем внутрь, повторяя медленные, томные движения пальцев. Она почувствовала дрожь в животе. Мышцы затрепетали.

– Какая проблема? – выдохнула она.

– Когда я хочу чего-то, я это не отпускаю. – Он изводил ее до тех пор, пока она не начала тыкаться бедрами в его ладонь, но всякий раз, как она хотела получить больше, взять контроль, он покусывал ее губы и шею. – Никогда.

Одно это слово породило в ней столько эмоций, что она потерялась на мгновение. Тихий, пронзительный всхлип сорвался с ее губ, когда из ниоткуда пришла разрядка. Девлин притянул ее к себе, прижав крепко, когда ее тело содрогнулось. Пот покрывал его кожу, мускулы оставались напряжены до предела от того, что он сдерживал себя. А потом он развернул и положил ее набок. Своим бедром развел ей ноги. Она выгнула спину, прижимаясь задом к его вставшему члену.

– А что, если у меня нет проблем с твоей проблемой?

– Не давай обещаний, которые не сдержишь. – Его теплое дыхание танцевало на ее щеке. Он обхватил ее грудь, проведя большим пальцем по твердому соску.

Она задышала чаще.

– Я не даю обещаний, которые не планирую исполнять.

Девлин медленно скользнул в нее, дюйм за дюймом. У нее давно никого не было, так что понадобилось время, чтобы он растянул ее, но, когда он сделал это, она почувствовала себя невероятно наполненной. Он двигался так глубоко, что ей казалось, будто она распадается на части в фейерверке искр. Непрекращающееся движение заставляло тело пылать. Медленных, ровных ударов вскоре стало недостаточно. Больше, она хотела большего. Она шевельнула бедрами, и его низкое рычание заставило ее пульс взлететь до небес.

– Сильнее, – прошептала она. – Пожалуйста.

То, что он шептал ей на ухо, когда поставил ее на колени и начал входить сзади, все сильнее и быстрее с каждым ударом, вероятно, звучало развратно, но это очень возбуждало ее. Каждый толчок усиливал удовольствие и заставлял вскрикивать громче. И когда она начала судорожно сжиматься вокруг его члена, он схватил ее за подбородок, заставив запрокинуть голову назад и в сторону, накрыв ее губы своими, пока кончал в нее.

– Боже, это было… – Он уронил лоб ей на плечо и вновь содрогнулся. – Это было, мать его, потрясающе.

– Эй, – пробормотала она, обхватывая рукой его руку. – Мы снова в чем-то сошлись.

Девлин тихо рассмеялся ей в плечо, а затем поднял голову, поцеловав ее в щеку.

– Я сейчас вернусь.

Она надула губы, когда он отстранился от нее и встал с постели. Не желая упустить возможность увидеть его во всей его великолепной наготе, она перевернулась на спину. Первым делом она увидела невероятно упругую задницу, которая так и просила откусить от нее кусочек, но затем она подняла взгляд.

– Боже, – задохнулась она, вскакивая прямо.

Девлин замер, оглянувшись на нее через плечо. На его затуманенном лице отразилось понимание. Он резко обернулся, но было уже слишком поздно. Она уже видела.

– Твоя спина, – сказала она, придвигаясь к краю кровати. Его спина была сплошь покрыта шрамами, старыми, побледневшими шрамами, пересекавшимися друг с другом, рисующими тревожную карту единственно возможного.

– Боже мой, Девлин, что с тобой случилось?

Глава 32

Девлин не мог пошевелиться. Не мог вздохнуть, глядя на Рози. Он забыл. Боже правый, он так потерялся в Рози, что хоть и помнил не позволять ей касаться спины, но забыл обо всем, когда пошел прочь.

Он тут же развернулся, направившись к двери. Он понятия не имел, куда пойдет с голой задницей, но он должен был выйти отсюда. Он должен был уйти от ужаса, зарождающегося в ее взгляде.

– Нет. Нет. – Она спрыгнула с постели, полностью нагая, и метнулась, заступив ему дорогу. Удивленный, он не знал, что делать, когда она опустила руки ему на грудь. – Я только что сказала тебе, что хочу тебя всего, и, что бы это ни было, это часть тебя. Ты не должен убегать от меня сейчас.

Еще одна волна шока прокатилась сквозь него. Он открыл рот, но не знал, что сказать. Это было то, чего никто не видел. Это было то, о чем он не говорил.

Ее взгляд искал его взгляда, когда она чуть прижалась к его груди.

– Что случилось с тобой?

Дев не мог найти нужных слов, пока разум его мчался сквозь годы. Он отступил от Рози и продолжал, словно оцепенев, отступать от нее. Сел на кровать, взгляд скользнул к лежащему на деревянном полу платью. Он так, мать его, сглупил. Как он мог забыть о спине? Никто не видел ее. Никто не прикасался. Никто. А теперь эта красивая, сильная, уверенная в себе женщина только что увидела, как слаб он был когда-то.

– Пожалуйста, – попросила Рози, наклонившись и подобрав его брошенную на пол рубашку. Скользнув в нее, она запахнула полы. – Пожалуйста, поговори со мной.

Может быть, дело было в том, как она просила, а может, в том, что просила она. Как бы там ни было, он нашел голос – свой голос – и высказал вслух то, чего никогда раньше не облекал в слова.

– Лоуренс, – пробормотал он хрипло.

– Твой отец? – Она села рядом с ним. – Твой отец сделал с тобой это?

Он все смотрел на платье на полу, но не видел его. Он видел тот первый раз, когда Лоуренс ударил его. Это мог быть и не первый раз. Просто это было первое воспоминание. Это случилось перед тем несчастьем. Дев бежал на улицу. Лоуренс разозлился и ударил его наотмашь.

– Он не… Лоуренс не мой отец, Рози.

– Что? – прошептала она.

Словно какая-то печать внутри разломилась надвое, и все – все, – что он сдерживал, всплыло на поверхность.

– Он биологический отец Люциану и Мадлен, но не нам с Гейбом. Очевидно, это не широко известный факт. Дьявол, даже мы не знали до прошлого года, но этот человек… не был моим отцом.

– Ты знаешь, кто твой отец? – спросила она спустя короткий удар сердца.

Дев наконец поднял взгляд и посмотрел на Рози. Еще одна правда, о которой он никогда не говорил раньше, вертелась на кончике языка.

– Я думаю, я знаю, кто это, но я даже не знаю, думал ли об этом Гейб. Это не то, что мы обсуждаем, но я думаю… я думаю, наш отец – Стефан.

Глаза Рози распахнулись.

– Закручено, не правда ли? – Он коротко, невесело хохотнул. – Это единственное, что кажется мне логичным. Мы с Гейбом больше похожи на Лоуренса и Стефана. Я – практически их копия в молодости. Люциан и Мадлен очевидно пошли в мать, и я знаю, что моя теория не очень научна, но, если я прав, это Стефан.

Она медленно покачала головой.

– Этому есть какие-то веские доказательства?

– Нет. Можно выяснить, но… если где-то есть запись, кто был чьим ребенком, она повлияет на множество вещей. Люциану придется наследовать компанию, а он этого не хочет. Я предлагал ему, но он не хочет такой жизни.

– Это было… щедрое предложение с твоей стороны.

Дев поджал губы. Было ли это предложение действительно щедрым?

Он так не думал. Только не в те дни, когда он хотел просто отбросить все это дерьмо в сторону.

– Теперь все становится понятно. Почему я никогда не слышала, чтобы ты называл его «отцом» или «папой»? – спросила она, и тут же добавила: – Что сделал с тобой Лоуренс?

– Чего он со мной не делал? – Еще один короткий, резкий смешок. – Он всегда знал, что мы не его дети, и, я думаю, он ненавидел нас за это, но почему-то Люциана и Мадлен за то, что они были его детьми, он ненавидел еще больше. Этот человек был социопатом. – Откинув голову, он закрыл глаза. – Он легко выходил из себя, и, если я был поблизости, все кончалось плохо. День, в который я почти умер или умер? Он ударил меня, я потерял равновесие и ударился головой об угол его стола. Бессон – отец Никки – нашел меня и сделал искусственное дыхание с массажем сердца.

– Погоди. Ты хочешь сказать, что Лоуренс сделал это и даже не вызвал помощь? Не попытался сам помочь тебе?

– Нет. Очевидно, он вышел из кабинета, а Бессон случайно проходил мимо, когда увидел меня. – Дев провел рукой по волосам. – Он не знал точно, что случилось, а я ничего не сказал, когда он привез меня в госпиталь. Все решили, что я просто упал, как часто падают дети, и ударился головой.

– Но… на этом ничего не прекратилось, да? Не могло прекратиться.

– Знаешь, как ни странно, прекратилось… пока не родились Люциан и Мадлен, и тогда это… да. – Он опустил руку. – Я стал старше, и я знал, каков он, так что я держался поближе к нему, потому что я был… я был старшим. Эти шрамы остались после той ночи, когда у меня были проблемы в школе из-за того, что Гейб и Люциан пытались сбежать. Лоуренс был в ярости. Я был старшим, тем, кто подавал пример, и все это дерьмо – он орал это, когда узнал все. Кто бы мог подумать, что ремень может оставить столько шрамов?

– Боже, Девлин, мне так жаль…

– Не надо. Мне не нужны твои сочувствие или жалость.

– Я все равно сочувствую тебе.

– Это была моя обязанность, защищать их.

– Это не была твоя обязанность, Девлин. Ни у одного ребенка не должно быть такой обязанности.

Его взгляд метнулся к ней. Он тоже понимал это теперь, но было все еще сложно сбросить с себя эту роль.

– Если бы не я, он сделал бы с ними что похуже. Я знаю это.

Ее взгляд скользнул по его лицу.

– Как, во имя всего святого, родители Никки не видели этого? Не знали, что происходит?

– Лоуренс был очень хорош в том, чтобы прятать то, что делает, Рози. Они не виноваты. Я никогда никому не рассказывал. Я был слишком слаб и слишком напуган, чтобы сказать хоть что-то. Я мог бы остановить это. Я мог бы…

– Боже правый, Девлин, ты не был слаб. Ты был ребенком. – Она поймала его за подбородок, заставив посмотреть на себя, когда он начал отворачиваться. – Не вешай это на себя. Это все – на гребаном монстре, смерти которого я рада.

Его губы чуть изогнулись.

– Ты немного кровожадна.

– Ты понятия не имеешь, насколько. Она провела большим пальцем по его подбородку. – Меня мало что выбешивает в этой жизни. Мучители. Педофилы. Те, кто паразитируют на других. – Она помолчала, наморщив нос. – И безответственные хозяева животных. Примерно так выглядит моя шкала ярости.

Дев обхватил рукой ее талию.

– Никто не видел этих шрамов.

– Даже твои братья?

Он покачал головой.

– Никогда не появлялся рядом с ними без рубашки.

Она поднесла руку к его губам. Он поцеловал ее ладонь.

– Когда я был с Сабриной или кем-нибудь еще, я никогда не раздевался полностью. Я всегда был осторожен.

– Я рада, что ты не был осторожен на этот раз, – прошептала она. – Ты не можешь прятать их вечно, Девлин. Оно будет глодать тебя изнутри.

Ему казалось, что они уже сожрали его изнутри?

Закрыв глаза, он поцеловал кончики ее пальцев.

– То, что делал со мной Лоуренс, было еще не худшим, Рози. Он был вовлечен в ужасные дела. Я уже говорил тебе это, но ты и представить себе не можешь.

– Тогда расскажи мне.

Дев открыл глаза, опустив ее руку на свое бедро.

– Мои братья ничего не знают об этом, и я хочу, чтобы так оно и оставалось. Я не хочу, чтобы они знали, в чем он был замешан, потому что все это уже улажено. Я позаботился об этом.

– Я ничего не скажу и не предам твое доверие.

Он поверил ей. Впервые поверил ей сразу же.

– Лоуренс, один из самых богатых людей в мире, был замешан в торговле людьми.

– Боже. – Рози подняла руку к губам, а глаза ее наполнились ужасом. – О, боже.

– Перед его смертью я начал подозревать, что он был замешан в чем-то. Он предпринимал странные поездки, и были депозиты, которые казались мне странными. Финансовому специалисту понадобилось несколько месяцев, чтобы просеять все это дерьмо. Я думаю, именно это обнаружила Андреа Джоан.

– Так значит, Стефан тоже замешан?

– Либо замешан, либо он знал об этом. Андреа доверилась не тому человеку. Это то, что было на ее Айпаде. Доказательства, – сказал он.

– Она пошла к Лоуренсу, да? Так утверждает Росс. Если так, то она пошла прямо в пасть гадюки.

– Это ужасно. – Ее глаза блестели. – Боже, я даже не знаю, что сказать. Я…

– А что ты можешь сказать? Это… это дерьмо. Хуже всего, что в это было вовлечено столько людей, либо активно, либо просто покрывая происходящее. – Дев подумал о прежнем шефе полиции, встретившем… безвременную кончину. – Свидетельства, которые собрала Андреа, касались очень многих, и эти свидетельства были переданы нужным людям. Это не разорвет круг, но…

– Но это остановит множество плохих людей, и это важно, – настаивала она. – Это огромное дело, Девлин, и ты стал его инициатором. Ты и Андреа, и все, кто пытается поступать правильно.

Но Дев не всегда пытался поступать правильно. Возможно, то, что он делал, выглядело необходимым, но правильным? Это было спорно.

– Ты не знаешь всего, Рози.

– Так расскажи мне все. Слушай, если мы можем говорить об этом, когда ты – полностью голый, а я – сижу в твоей рубашке, значит, мы можем говорить обо всем.

Это заставило его улыбнуться.

– Веский аргумент.

– У меня все аргументы веские. – Склонившись, она поцеловала его, и поцелуй был слишком быстрым. – Девлин, я справлюсь со всем, что бы ты ни сказал.

Справится ли? Она не была уверена.

– Я не заслуживаю тебя.

– Что? – Она попыталась убрать свою руку, но он держал ее. – Не говори так.

Дев покончил с ложью – со всей ложью, – и он знал, что если поделится этим, то, скорее всего, с этой правдой он потеряет Рози раньше, чем она действительно станет его. Он глубоко вздохнул, зная, что должен сказать ей, если хочет какой-то надежды на будущее.

Он поднял взгляд на нее.

– Тогда на кладбище, это был не я.

Замешательство отразилось на лице Рози, когда она пристально посмотрела в ответ.

– Что?

– Это был не я. Это был мой брат-близнец.