Текст книги "Лунный скандал"

Глава 10

На следующий день Дев стоял перед панорамными окнами и смотрел на город. Его мысли метались в тысячах различных направлений, хотя он был неподвижен и тверд, словно здание, в котором находился.

Он только что закончил совещание с городскими чиновниками по вопросам планирования и разработки проекта, который финансировала компания «Де Винсент Индастриалз». То, что начиналось как новый офис, теперь превратилось в чертов медицинский комплекс. Но ультрасовременное учреждение означало, что доктор Флорес оставался предельно осмотрительным всегда, когда его семья нуждалась в медицинской помощи, а это было бесценно.

В конце концов, если бы не молчание доктора Флоренс, весь мир с легкостью узнал бы, что его сестра, Мадлен, была жива последние десять лет. И, как только это стало бы известно, возникла бы масса вопросов. Тех, на которые Дев и его семья предпочли бы не отвечать из-за того, куда они могли привести.

Мир не должен был знать, что его сестра не только намеренно исчезла и сожительствовала с их двоюродным братом, но и была убийцей.

Это должно было остаться секретом семьи.

Его телефон зазвонил, и он быстро повернулся, пройдя к своему столу. Нажал клавишу интеркома.

– Да?

В динамике раздался голос Дерека Фрейна, его помощника:

– К вам Росс Хайд. – Последовала пауза, и раздражение Дерека ясно прочиталось в одном слове. – Снова.

Дев стиснул зубы, глядя на телефон. Когда дело касалось семьи де Винсент, этот человек проявлял бульдожью хватку, веря, что они замешаны в каком-то грандиозном заговоре и злодеяниях.

По иронии судьбы Росс был бы прав, если бы лаял на другое дерево. Как всегда. Но Дев знал, что подстегивало Росса сильнее личных чувств, сильнее необходимости написать громкую статью о семье де Винсентов. И, в отличие от своего дяди и остальных членов семьи, он не избегал этих встреч с Россом, регулярных, как часы.

– Впусти его, – приказал Дев.

– Да, сэр.

Не успел Дев сесть за стол, как его помощник открыл дверь, и вошел репортер «Адвоката». Дереку даже спрашивать не надо было, хотят ли они чего-нибудь. Он просто закрыл за ним дверь, оставив Дева наедине с репортером.

Росс улыбнулся, сверкнул ровными, ярко-белыми зубами.

– Вы сейчас не кажетесь слишком довольным.

– А я что, выглядел довольным хоть в один из ваших визитов? – спросил он.

Ничуть не смутившись, молодой человек шагнул вперед.

– Я думал, вы захотите сделать заявление по поводу безвременной и довольно скандальной кончины Паркера Харрингтона.

Дев откинулся на спинку стула.

– Я уже сделал заявление, думаю, вам это известно.

– Ах, да, но я полагал, есть еще что-то помимо обычных мыслей, молитв и прочей подобной чуши, особенно учитывая то, что брат женщины, с которой вы помолвлены, пытался кого-то убить, а Сабрина объявлена в розыск. – Росс уселся в кресло перед столом.

– Значит, вы полагали неверно, – любезно ответил Дев. – А Сабрина уже не моя невеста.

В темных глазах Росса вспыхнуло любопытство.

– Это интересно.

– Не очень. Помолвка была разорвана месяц назад. – Ложь слетала с его языка так же гладко, как и правда, но ведь у него всегда был дьявольский язык, не так ли? Этому-то и научил его Лоуренс. – Вы не знали этого? Я думал, журналист с вашими талантами будет в курсе.

Росс стиснул зубы.

– Знаете, что я нахожу интересным? Полное отсутствие информации о жертве Паркера. Как будто этой женщины не существует, или она связана с кем-то или с некой семьей, достаточно могущественной, чтобы скрывать данные о ней от общественности, и знаете, о ком это все заставляет меня подумать? О де Винсентах.

– А должно было бы натолкнуть на мысль о том, что, кем бы ни был ваш человек в полицейском департаменте, на этот раз он действительно делает свою работу, сохраняя личность жертвы в тайне.

Росс усмехнулся.

– Уверен, все дело именно в этом, а вовсе не в новом шефе полиции, который боится умереть так же, как предыдущий.

Дев вскинул бровь.

– Умереть от сердечного приступа. Я очень надеюсь, что этого не случится.

– Ага, – Росс натянуто улыбнулся. – Я уверен, что он умер от естественных причин, так же, как уверен в том, что ваш отец повесился.

– У вас такое богатое воображение, Росс.

– Воображение? Этого мне как раз не хватает.

Глядя на него, Дев закинул ногу за ногу и лениво сцепил пальцы.

– Знаете, я действительно рад, что вы навестили меня сегодня.

– Неужели? – сухо переспросил Росс.

– Что там за дела с Рози Герпин?

Росс нахмурился.

– Рози? А что с ней?

– Вы тут собираетесь играть в святую невинность? – Дев посмотрел ему прямо в глаза. – Какие у вас с ней отношения?

– У нас отношения? – Росс глухо хохотнул. – Какое хамство с вашей стороны совать в это нос.

– Если у вас нет таких проблем с моими делами, тогда не должно быть проблем и с тем, чем интересуюсь я, – ответил Дев. – Что она значит для вас?

Росс долго молчал.

– Почему вы спрашиваете?

– Вы думаете, я не знаю, что именно Рози познакомила вас с Никки? – Дев приподнял бровь. – Ваша с Рози дружба весьма удобна.

– Я знаю Рози около двух лет. – Под скулами Росса заиграли желваки. – Мы познакомились с ней еще до того, как я узнал, кто такая Николетт Бессон.

– Неужели? – Взгляд Дева скользнул по его лицу. – Если вы пытались использовать ее, чтобы получить информацию, точно так, как пытались проделать это с Никки, то вы ставите ее в очень неловкое положение. Надеюсь, вы не станете делать ничего подобного с невинным человеком. Это в том случае, если она действительно не замешана в том, что вы задумали.

Ноздри репортера затрепетали, повисла долгая пауза.

– Я пойду на все, чтобы докопаться до правды.

– А Рози? – спросил Дев. – Она пойдет?

Росс ухмыльнулся, обхватив подлокотники кресла.

– Я вижу, что этот разговор ни к чему не ведет. Я найду выход сам.

– Погодите. – Дев слабо улыбнулся, когда репортер замер. – У меня к вам есть еще один вопрос. Кое-что любопытное.

Росс вскинул брови.

– Я весь внимание.

– Думаете, я не знаю, кем была ваша подружка? – спросил Дев. – Или кто она есть. Поскольку ее все еще считают пропавшей без вести. – Все переменилось в мужчине перед ним. Взгляд его, как и черты, заострился. Он весь напрягся, проступив в каждой черточке и тени его лица. – Я знаю, почему вы постоянно приходите. Я знаю, что вы думаете и во что верите о моей семье и ее участии во всем этом, – продолжил Дев. – Я даже понимаю, почему вы не можете успокоиться.

Костяшки пальцев мужчины побелели.

– Вы понимаете, Девлин?

– Да. – И он понимал. Он понимал так, как, он надеялся, Россу никогда не повезет узнать.

– Тогда вы должны понимать, что я не сдамся, пока не узнаю правду о том, что с ней случилось, – выпалил Росс. – И не смей сидеть передо мной и заявлять, что никто из вас не имеет отношения к ее исчезновению.

Дев молча смотрел на этого человека.

Верхняя губа Росса дернулась в оскале.

– Все это время вы ни разу не сказали мне, что знаете. Почему вдруг сейчас, Девлин? Я что, близок к истине?

– Вы никогда не были от нее дальше, – ответил Дев. – И, если вы пойдете по этой дороге, вы никогда ее не найдете.

– Это угроза? – Злость вспыхнула на щеках Росса румянцем.

Дев покачал головой.

– Это совет. Бесплатный. Хотите еще совет? Не посылайте мне больше фотографий со словами «Я знаю правду», нацарапанными на них. Это вам не детективный роман.

– С чего вы взяли, что это я?

– Я не дурак, Росс.

– Да пошел ты. – Росс вскочил на ноги. – Ты понятия не имеешь, что я знаю. Ты понятия не имеешь, как я близок к тому, чтобы разоблачить каждого из вас, сукины дети.

– Как разоблачить? – спросил он, чувствуя легкое любопытство.

– Как есть, – ответил Росс. – Убийцы.

Глава 11

Платье было… просто вау.

Рози крутилась перед зеркалом, встроенным в дверь ванной комнаты. Времени ни на что не хватало, так что она не могла примерить платье, чтобы убедиться, что оно идет ей, вплоть до дня бала. Так что вот он наступил, пятница, вечер маскарада, и она только-только надела его.

Слава чупакабрикам, оно ей шло. Платье определенно шло ей.

Рози нашла в комиссионке старое подвенечное платье и купила его во всей красе цвета сливок и слоновой кости. Она не была уверена, можно ли сделать из него подходящий маскарадный костюм, но сейчас оно вовсе не походило на то подвенечное платье, которое она нашла.

Медленная улыбка тронула ее губы. Платье было сшито из шелка с нейлоновой подкладкой, что позволило швее продемонстрировать свое волшебство. Подкладка была выкрашена в темно-красный цвет, а бисерная деталь с лифа – спорота и выкрашена в черный и использована как отделка для воротника, манжет свободно ниспадающих рукавов и подола юбки. Без черного корсета лиф сидел бы свободнее, но с ним ее грудь выглядела как никогда хорошо, а талия – как никогда тонко, ей даже не пришлось сильно затягивать его.

Она знала, что часть женщин, скорее всего, наденут подъюбник или нижнюю юбку из тафты, чтобы создать объем, типичный для той эпохи, которой был посвящен маскарад. Но она отказалась от тяжелых и громоздких нижних юбок. Ей нравилось, как платье облегает бедра. Зачем портить такую красоту огромной нижней юбкой?

Если бы Девлин увидел ее в этом платье, то подавился бы собственными словами. Рози ухмыльнулась своему отражению. Но увы, вряд ли он увидит ее. Не то чтобы ей хотелось этого, но она ни секунды не думала, что увидит его на маскараде. Костюмы там были обязательны для всех без исключений, а она никак не могла представить его хотя бы в маске. Он, вероятно, швырнул на это мероприятие кучу денег и умыл руки.

Рози повернулась, проверив, как выглядит со спины, затем крутанулась. Ее улыбка стала шире, когда она пригладила корсет.

Бусины внезапно загремели.

– Выглядишь прекрасно, детка.

Рози подняла взгляд и увидела в отражении глядящую на нее мать. Она заехала после работы, чтобы помочь ей надеть платье и корсет. Рози ничуть не походила на мать и сестру. У Беллы были такие же красивые темные глаза и кожа, а также гибкая, изящная фигура грациозной балерины, как и у матери.

«Гибкая» и «изящная» – никто бы не использовал эти слова по отношению к Рози. «Крепкая» и «неуклюжая» – это подходило ей больше.

Ее старшая кузина безжалостно дразнила ее, когда они были детьми, утверждая, что ее нашли в протоке, а поскольку Рози была маленькой и глупой, она, истерически рыдая, бежала прямо к матери, убежденная, что она – нежеланный или случайно найденный ребенок.

Это был, наверное, первый, но далеко не последний раз, когда ее родители задались вопросом, насколько она доверчива, но дети, даже братья и сестры, могут быть ужасно подлыми.

Лишь повзрослев, Рози начала походить на своего отца. Но у всех трех женщин семьи Прадин были прабабушкины волосы. Крупные, пышные каштановые кудри с рыжим отливом. У Рози они отливали в рыжий сильнее, к тому же она унаследовала веснушки отца. Слабые, почти незаметные, особенно когда она наносила макияж, но они были, свидетельствуя о причудах генетики.

– Спасибо, мамочка.

Ее мать села в старое, огромное кресло в викторианском стиле, украшенное изумрудно-зелеными вельветовыми подушками, которое Рози поставила в угол, рядом с балконными дверями.

– Поверить не могу, что это было подвенечное платье.

– Здорово, правда? – Рози развернулась от зеркала и прошла к комоду. Она подхватила маску. – Ты ведь не считаешь, что оно слишком простое, да?

– Дорогая, в этом платье маску ты можешь нарисовать прямо на лице.

Рози рассмеялась. Эту дешевую маску она купила в магазинчике для туристов. Красная, с черными лентами по краям, простая в сравнении с теми, что были украшены перьями и камнями.

– Ты видела, как я пыталась нарисовать человечка из палочек? Я ни за что не стану рисовать маску.

Ее мать положила одну длинную ногу на другую. Она заехала сразу из пекарни, но на ней не было ни одной мучной пылинки. Когда Рози уходила из пекарни, казалось, будто она валялась в муке.

– Оставишь волосы распущенными?

Рози кивнула. Она расчесала волосы на пробор, и прямо сейчас, пока влажность оставалась в норме, локоны не смотрятся клубком завитушек.

– Я знаю, все наверняка сделают прически, но, что бы я ни сделала, оно будет смотреться великолепно, пока я не выйду отсюда, а через пятнадцать минут будет казаться, будто на макушке у меня сдох дикобраз.

– Это некоторое преувеличение, – ответила мама. – Хотя мне нравится, когда ты оставляешь их так. Так ты выглядишь сексуально.

Она наморщила нос в ответ.

– Я умру счастливой, если ты не будешь называть меня сексуальной, мам.

Мама закатила глаза.

– Сара придет сюда или?..

– Я встречусь с ней на месте.

Последовала пауза, а затем она спросила:

– Так как, у тебя есть другие планы на выходные, кроме бала?

Опустив маску на комод, она покачала головой.

– Нет.

Это могло измениться, если Джилли удалось бы добиться, чтобы семья Мендесов позволила им провести более длительное исследование. На записи больше не было никакой активности, Джилли также пыталась убедить их позволить КНОПке привести Сару, чтобы посмотреть, сможет ли она установить контакт с духом. Но они не решались сделать это, что и Рози, и Ланс находили странным. Люди вообще странные, даже нормальные люди, которые верят, что в их доме живут призраки.

Конечно, Джилли теперь была убеждена, что источником активности является тот дом, который купил Люциан, и, по мнению Джилли, это объясняло столь длительные паузы в проявлениях. Она все еще приставала к Рози с доступом в дом. Только сегодня она оставила такое длинное сообщение, что голосовая почта прервала запись, когда Джилли дошла до десятой причины, почему Рози должна спросить одного из де Винсентов или Никки о доме.

– Значит, идеально, – сказала мама.

Она прищурилась на мать, поправляя корсет.

– Что идеально?

Ее мать улыбнулась, и это была улыбка, которую Рози знала слишком хорошо. Она была слишком нетерпелива, слишком услужлива, и карие глаза матери заблестели. Рози собралась с духом.

– Ну, у меня есть один друг. Я думаю, вы были бы рады знакомству.

Рози открыла рот, тогда как пальцы ее замерли, вцепившись в нижний край корсета.

– Он друг Адриана, – продолжила ее мать. Адриан был мужем сестры Рози. – Он терапевт, специалист по легочным болезням, но сейчас он занят другим. Белла говорит, он очень…

– Мама, – оборвала ее Рози.

– Что? – Лицо матери выражало святую невинность. – Я просто рассказываю тебе, что есть такой парень, который, я уверена, свободен на выходных и будет счастлив с тобой познакомиться.

Рози опустила руки.

– Прошу, скажи, что ты не сводничаешь снова.

– Я бы никогда не стала этого делать. – Возмущенный вздох матери не возымел эффекта, поскольку она уже не раз, а трижды назначала свидания без ведома Рози. – Найти тебе пару это не сводничество.

– Кажется, это одно и то же, – ответила Рози, возвращаясь к корсету. – Не то чтобы я не хожу на свидания.

– «Тиндер» – это не свидания.

– Мама. – Рози наморщила нос. – Как будто ты знаешь, что такое «Тиндер».

– О, я вполне представляю себе, что это, и, честно говоря, жалею, что, когда я еще не вышла замуж, не было ничего такого. Я всем сердцем люблю твоего отца, но было бы славно, будь у меня такое милое маленькое приложение для свиданий на телефоне.

Покачав головой, Рози глубоко вздохнула, и ребра запротестовали в тесноте корсета. Ничего не было хуже этих штук, но они были дьявольски сексуальны.

– Ты бы только и делала, что бегала на свидания.

Ее мать ухмыльнулась.

– Но правда, Эрик… его зовут Эрик… очень бы хотел с тобой познакомиться. Я скину тебе его номер.

Рози закрыла глаза и коротко помолилась про себя. Это была не очень правильная молитва. Она начиналась с: «Младенец Иисус, молю, помоги мне», так что она сомневалась, что на ее мольбы ответят, но попробовать стоило.

– Ты взяла номер этого парня?

– Для тебя. Не для себя.

– Ну, да, очевидно. – Рози помолчала. – По крайней мере, я на это надеюсь.

– Я не давала слова, что ты пойдешь с ним на свидание, но надеюсь, что ты напишешь ему. – Она встала со стула и подошла к Рози. Взгляд матери искал ее. – Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, детка.

– Я счастлива. Я что, выгляжу несчастной? Потому что я счастлива. Я наконец-то попаду на Маскарад, так что, на самом деле, я вне себя от счастья.

– Я знаю, но я говорила не об этом. – Она провела большим пальцем по щеке Рози. – Я хочу, чтобы ты обрела то счастье, которое у тебя было с Йеном.

У Рози перехватило дыхание.

– Мама…

– Я знаю, детка. Я знаю, что прошло десять лет, и ты преодолела это. Я знаю, но я… я беспокоюсь о тебе. Ты – моя дочь, и я боюсь, что ты не позволишь себе вновь найти такую любовь, ведь в этом вся суть, суть жизни. Зачем это все, если тебе не с кем это разделить?

Горло закостенело.

– У меня есть люди, с которыми я могу разделить все это. Ты. Папа. Белла. Мои друзья.

– Это не то, о чем я говорю.

Прерывисто вздохнув, Рози выскользнула из рук матери и сделала шаг назад.

– Может быть… может быть, я не найду вновь такую любовь, – сказала она, поднимая взгляд на свою мать. – Может быть, он и был этим для меня. Может быть, он был единственным, а я не из тех, у кого может быть множество «единственных». И это нормально.

Глаза матери стали печальными.

– Ты уверена, Рози?

А имело ли это значение? Потому что если Йен был для нее тем самым единственным, то не важно, как она относится к этому факту. Реальная жизнь не всегда полна «жили долго и счастливо», и множеству людей приходится сталкиваться с этим. Очень часто жизнь – это вовсе не «жили долго и счастливо».

И, может быть, у Рози как раз такой случай. Ее «жили долго и счастливо» она найдет не в мужчине или женщине. Она найдет это в самой себе.

Она считала, что для нее все так и будет, но в такие моменты – сомневалась в этом.

Глава 12

– У меня странные предчувствия насчет сегодняшнего вечера.

Подхватив длинную юбку своего платья, чтобы не упасть лицом вниз на тротуаре у частного дома на Сент Чарльз, Рози замерла на полушаге и повернулась взглянуть на Сару. Рози только что подвезли до места, и она увидела, что Сара уже ждет ее на углу улицы.

Сара в точно таком же платье выглядела потрясающе. Она была на добрую голову выше Рози, с лицом, что называется, кровь с молоком, и ее светлые волосы были собраны на макушке в элегантную прическу.

Она была одета так же, как Рози: в красную маску с черными лентами и такое же длинное, черно-красное платье с ниспадающими рукавами и корсетом, у кружевного лифа был такой глубокий вырез, что кто-нибудь имел все шансы увидеть девочек Сары этим вечером.

Хотя кто бы говорил. Если бы Рози наклонилась, то ее девочки, наверное, просто вывалились бы наружу. Хотя, возможно, она просто потеряла бы сознание, потому что, едва Сара увидела Рози, она первым делом затянула ее корсет так сильно, что Рози оставалось удивляться, как не треснули ребра.

Но, когда Сара сказала, что у нее странные предчувствия, Рози прислушалась.

– Плохие вроде «лучше нам пойти домой прямо сейчас»? Или просто странные в целом?

Не обращая внимания на раздраженные взгляды людей, которым приходилось их обходить, Сара закрыла свои голубые глаза и шагнула ближе к Рози.

– Это довольно сильное чувство.

Рози ждала продолжения, чувствуя довольно сильную дрожь у основания шеи. Вечерний воздух был холодным, и она знала, что дрожит скорее из-за сильного перепада температур.

– Кажется, мне не стоило принимать это приглашение.

Рассмеявшись, Сара склонила голову набок, и Рози поразилась тому, как не опрокинулась вся эта конструкция из уложенных на макушке волос.

– Если бы я тебе сказала, что этой ночью ты потеряешь палец, ты бы все равно осталась. Ты слишком давно хотела попасть сюда.

– Это точно. – Мужчина, проходивший мимо, и, как предположила Рози, одетый вампиром Лестатом, на мгновение отвлек ее. Это был довольно аутентичный костюм. Она снова сконцентрировалась на Саре. – Но у тебя странное предчувствие.

– Это не плохое предчувствие. Просто я слышу голос. – Уличный фонарь моргнул, бросив тусклый желтый свет на ограду из кукурузных стеблей, окаймлявшую фасад особняка. Сара повернулась и подняла два конверта цвета слоновой кости, чтобы обмахнуться ими, как веером. Конечно же, на Маскараде не было онлайн билетов или приглашений. Все устраивалось по старинке, на бумаге. – Скорее как шепот.

– Шепот? – Рози привыкла к подобному, когда дело касалось Сары: внезапные шепоты и предчувствия. – И ты знаешь, что говорит этот шепот?

Сара кивнула, и прядь волос упала вперед, на маску.

– Кто не рискует, тот не пьет шампанское.

– Правда? – сухо переспросила Рози. – Что, призрак нашептывает мотивационную речь тебе в уши?

– Забавно, правда? – Она пожала плечами. – Ты рассказывала кому-нибудь из де Винсентов о том, что произошло во время нашего сеанса? – Рози привыкла и к тому, как быстро Сара меняет тему.

– Нет. Не думаю, что мне поверят, и, ну, у них сейчас и без того полно дел, – объяснила она, думая о Никки. – Это не самая простая тема для разговора с незнакомцами.

От удивления Сара распахнула глаза.

– Я некоторым образом поражена тем, что ты не нашла немедленно одного из них и не рассказала им все.

Рози поджала губы. Было сложно объяснить, почему она ничего не рассказала. Конечно, большинство поняло бы все, потому что все это звучало совершенно безумно, но Рози действительно беспокоил тот факт, что она никому ничего не рассказала, хотя это потребует от нее разговора с одним из де Винсентов, и, возможно, даже нужно будет привлечь внимания Девлина.

Что, вероятно, было неизбежно, поскольку она планировала снова навестить Никки.

Сара внимательно посмотрела на нее и кивнула.

– Ладно, идем.

И с этими словами Сара направилась к ровной цепочке людей, входивших в узкие ворота в заборе. Хорошо, что Рози любила странности, потому что, черт возьми, Сара иногда бывала очень странной.

Придерживая юбку, она нагнала Сару и взглянула на потрясающий особняк в стиле греческого возрождения, расположенный неподалеку от университета Лойолы. Рози видела его, наверное, сто тысяч раз, но никогда – так. Никогда – в ночь легендарного Маскарада, где собирались самые могущественные и самые обеспеченные люди Нового Орлеана, и бог знает кто еще. Но Рози никто из них никогда не интересовал.

Она провела рукой по маленькой, украшенной бусинами сумочке, нащупав маленький квадратный диктофон. Рози улыбнулась. Одной-единственной ее целью на сегодня было записать голос призрака убитой невесты.

Скорее всего, ей не представится второго такого шанса, так что, скорее всего, тот голос, который слышала Сара, передал очень важное сообщение, если только не невероятно дрянное. Кто не рискует, тот не пьет шампанское.

Команда охранников стояла на воротах, вот почему приходилось так долго ждать, чтобы войти, но Сара махнула приглашениями, и вскоре они уже прошли внутрь, и их шаги замедлялись по мере того, как они углублялись в дом. Повсюду виднелись белые и черные кружева, море тафты, маски с перьями и замысловатые шиньоны. Дам украшали мушки, лица были припудрены белилами, словно рисовые лепешки, а на шеях сверкали настоящие изумруды и сапфиры.

От приторного запаха духов и одеколонов, смешавшихся в этой тесноте, Рози чувствовала легкое головокружение. Ну, возможно, тут дело было еще и в корсете, но она заставила себя преодолеть слабость. У нее пересохло в горле, и она надеялась, что внутри найдется вино, лучше – из по-настоящему дорогих вин, которые она никогда не купит.

– Красиво, правда? – Сара подхватила Рози под локоть.

Это было действительно так. Особняк стоял в глубине двора, далеко от улицы, и казалось, что внутри горят все лампы. Большой двор перед домом был освещен мягкими белыми гирляндами и свисающими с шестов бумажными фонарями. Широкая дорожка вела к ступеням, протянувшимся на всю ширину дома.

– Спасибо, что пригласила меня, – сказала Рози, сжав ее руку. – Я знаю, что уже благодарила тебя, но стоит повторить. Это потрясающий опыт.

Сара склонилась к ней, заговорив тише, поскольку они уже подошли к ступеням.

– Потрясающий опыт – проникнуть наверх, в ту спальню?

Скользнув по подруге застенчивым взглядом, Рози изобразила оскорбленный вздох.

– Как ты смеешь предполагать подобное?

– Угу, – Сара рассмеялась, поднимаясь по ступеням. – Если тебя поймают, мы не знакомы.

Рози улыбнулась.

– Я прокричу со стропил имя твоего бывшего жениха, чтобы все услышали.

– Моя девочка.

Прохладный воздух дразнил ее разгоряченную кожу, когда она шла по просторному овальному фойе. Должно быть, тут поработала магия Вуду, раз они смогли поддерживать внутри прохладный воздух при таком скоплении народу и открытых дверях, но она была чертовски рада этому. Она ждала, что тут будет душно, как в парилке, но тут вполне можно дышать.

Было сложно понять, насколько тут просторно, со всем этим смехом, гулом разговоров и толпами людей. Тут было столько всего, на что можно было посмотреть и что послушать, что она была немного ошеломлена. Это больше всего напоминало попытки ходить по улицам во время Марди Гра. Она скользила взглядом по лицам, скрытым масками, и фигурам, наряженным в костюмы. Если бы тут появился кто-то из знакомых, что было маловероятно, поскольку она не водила дружбы ни с кем из этой пафосной толпы, она бы их не узнала… ее глаза распахнулись. Матерь божья, мужчина в…

– Бриджи, – прошептала Рози. Медленная усмешка скользнула по ее губам, когда взгляд ее скользнул по тому, что выставляли напоказ серые, коричневые и черные облегающие бриджи. На многих этих ногах красовались довольно аутентичные сапоги для верховой езды. Почему-то снаружи она не обратила на это внимания. – Они пришли в бриджах.

– Ну да.

Рози не могла отвести взгляд.

– Как ты думаешь, у них под бриджами есть гульфики? – Сара фыркнула. – Ну, знаешь, чтобы соблюсти историческую точность, – прошептала Рози. – Потому что некоторые из этих… мешков кажутся ненастоящими.

– Очень надеюсь, что то, что я вижу, – это не гульфики, – ответила Сара, а затем добавила: – Хотя тут есть весьма симпатичные задницы.

Женщина впереди оглянулась через плечо, ее ярко-красные губы изогнулись в слабую улыбку, когда она смерила их откровенным взглядом, который задержался пониже их подбородков.

– Тут сегодня много красивых… вещей, – ответила женщина и подмигнула перед тем, как отвернуться.

Сара и Рози обменялись долгим взглядом.

– Нам немедленно надо найти что-нибудь выпить. – Сара все еще держала Рози под руку. – Надо поискать слева, в большой зале.

Рози позволила Саре вести себя вперед, и, когда они оторвались от толпы, она смогла лучше разглядеть дом. Окинула взглядом дубовые стены и великолепную кипарисовую парадную лестницу. Комнаты были украшены гипсовыми розетками и замысловатой лепниной, которая, как полагала Рози, была тут со времен постройки дома.

Сара была права. В большой зале был открытый бар. Толпа здесь казалась меньше, что было удивительно, раз вся выпивка тут. Небольшая группа женщин стояла у большого окна, глядя на мужчину у бара.

– Давай нальем тебе немного сладкого, сладкого Москато, – улыбнулась Сара. – И добудем немного дьявольски дорогого виски для меня.

– Чудесный план, – сказала Рози, пока они шли к бару.

– Прошу прощения, джентльмены, – сказала Сара голосом, сочившимся южной сладостью. – Нам можно войти?

Двое ближайших мужчин обернулись, и черт бы их побрал, если их взгляды не были такими же откровенными, как у женщины в фойе.

– Конечно, – пробормотал один.

Он шагнул в сторону, второй сделал то же. У обоих были светлые волосы, карие глаза, массивные подбородки и приятные улыбки. По лицам, прикрытым масками, нельзя было различить никаких других черт лица. «Симпатичные», решила она, улыбнувшись им, поскольку большинство мужчин в масках выглядят симпатично.

– Спасибо, – сказала она.

– Что вы пьете, мальчики? – спросила Сара, и, пока они отвечали, Рози привлекла внимание бармена. Или его привлекли ее груди. Как бы там ни было, она смогла обратить на себя его внимание. Она заказала напитки, затем повернулась к двум мужчинам, опершись бедром на стойку бара.

«Я хочу, чтобы ты обрела то счастье, которое у тебя было с Йеном».

Слова ее матери прокрались в ее мысли, нежелательные и раздражающе громкие. Хотела ли она этого снова? Да, хотела, но она не… Осознав, что один из мужчин говорит с ней, она выдернула себя из потока мыслей.

– Прошу прощения?

– Не стоит извиняться. – У него была теплая улыбка. – Я сказал, что меня зовут Тео. А тебя?

– Рози, – ответила она, принимая бокал розового игристого.

– Мне нравится. Ты родом отсюда, Рози?

Потягивая вино, она украдкой бросила взгляд на Сару. Ее подруга была уже на полпути к тому, чтобы забыть своего бывшего.

– Родилась и выросла тут. А ты?

– Из Батон Руж, но мне нравится считать себя усыновленным ребенком Нового Орлеана, – ответил он. – Я тут уже четыре года.

– Ну, ты же знаешь, что говорят о Новом Орлеане? Он либо принимает тебя с открытыми руками, либо сразу же выплевывает.

– Истинно так. – Тео отсалютовал бокалом.

Рози уже собиралась спросить, что привело его в Новый Орлеан, когда произошло это: ощущение, будто теплые пальцы пробежались по ее спине. Оно пришло ниоткуда, и, прежде чем она поняла, что делает, оглянулась через плечо. Ее взгляд с пугающей точностью остановился на нем.

Мужчина стоял, прислонившись к стойке, скрестив ноги в лодыжках и облокотившись на столешницу. Он пил какой-то янтарный напиток из невысокого бокала и смотрел прямо на нее. Их взгляды встретились, и странное ощущение пронзило Рози, заставив мурашки, несмотря на длинные рукава, побежать по всему телу.

Минуточку…

Даже в черной маске и на таком расстоянии, что нельзя было рассмотреть цвет его глаз, она узнала идеально уложенные волосы и гранитную линию подбородка.

Дерьмо на хрустящем крекере, это был Девлин де Винсент.

Она поверить в это не могла. Ни минуты она не верила, что сегодня он будет тут. Ничто в нем не указывала на то, что он будет на Маскараде и в маске, но это был он, и он выглядел…

Ее взгляд упал ниже. На нем были черные бриджи, и он выглядел… Дрожь прошла по всему ее телу, на этот раз – лихорадочная, будто она стояла слишком близко к огню.

О, господи, почему Бог так жесток? С огромным усилием она подняла взгляд. В этой маске и в этих бриджах он выглядел как порождение фантазии.

Он ухмыльнулся уголком рта и отсалютовал ей бокалом.

Видит Бог, она была самой большой неудачницей в мире. Она не хотела его видеть, особенно после того, что он сказал ей в своем доме.

Прежде чем отвернуться от него, она подняла свой бокал вина и вытянула средний палец рядом, посылая мужчину подальше.

Рози снова сконцентрировалась на… дьявол, как его звали? Она не могла вспомнить, и он смотрел на нее так, будто снова что-то сказал, а она не слушала. Как она могла? Даже стоя спиной к Девлину, она чувствовала его пристальный взгляд.