Текст книги "Торжество текста в христианской проповеди"

Влияние греческой мысли

Когда христиане серьезно восприняли поручение Господа и распространили учение Христа по всему греко-римскому миру, на христианскую проповедь начала оказывать влияние древнегреческая риторика. Христианские проповедники стали интересоваться формой изложения проповеди больше чем ее содержанием. У церкви всегда были сложные отношения с риторикой (1 Кор. 2:1–5). Влияние теории знания Платона и риторики Аристотеля трудно переоценить. Платон утверждал, что объективная реальность имеет более высокие аналоги в вышнем мире. Аристотеля больше интересовали реально существующие объекты и цепочка аргументов ведущих к доказательству. Так было введено понятие силлогизма. Пытаясь говорить «на языке потребителя», проповеди стали отражать эту риторику и эту логику. Некоторые, правда, выступали против такого перехода. Лидеры церкви, такие как Юстин Мученик, Тертуллиан и Киприан уделяли особое внимание апологетике и противостояли лжеучениям, которые прокрались в церковь под влиянием греческой философии.

Оценка аллегорического метода

Христианская проповедь также отстаивала свою самобытность на фоне всеобщей тяги к аллегоризации. С IV по XV века (которые также называются эрой схоластики и средними веками) в Церкви существовало два подхода к толкованию и проповеди: аллегорический и буквальный. Сторонниками аллегорического подхода были представители Александрийской школы. Они утверждали, что у текста есть несколько смысловых уровней, которые читатель должен открыть. За буквальным смыслом следовали этический, пророческий и т. д.¹⁷ Самым известным приверженцем этого метода был Ориген. Хотя эта эпоха породила немало выдающихся проповедников, таких как Петр Амьенский (или Петр Пустынник), Бернард Клеровский и Фома Аквинский, никто из них не смог переломить общую тенденцию и анализировать текст по существу.

Противоположностью Александрийской школы была школа Антиохийская. Ее руководители выступали против излишней аллегоризации текста, принятой у Александрийцев. Они старались максимально понять текст по присущим ему законам, а потому предпочитали более простое толкование Писания. Такие проповедники как Иоанн Златоуст и Феодор Мопсуестийский пытались передавать в проповеди точку зрения автора, подчеркивали незамысловатую мораль отрывка и простое применение. К концу средних веков некоторые проповедники, такие как Джон Уиклиф, Ян Гус и Джироламо Савонарола также стали известны своей приверженностью к буквальному толкованию текста. Их поддержали ученые в области перевода и толкования Библии, такие как Эразм Роттердамский и Джон Колет.

Решающий фактор, определяющий торжество текста – способность проповедника передать в проповеди Божье Слово. Только тогда библейский текст торжествует.

Хотя в эпоху схоластики предпринимались серьезные попытки изучения Библии¹⁸, церковь пережила немало перемен в руководстве и учении. Проповедники были более заняты вопросами церковного устройства, уделяя мало времени серьезному изучению Писания. (Знакомая картина, не так ли?) Преподавание таинств ставилось выше проповеди Слова. Проповедь приобрела форму короткой гомилии. Проповеди стали упражнениями в ораторском мастерстве, а церковная догма оказалась превыше торжества текста. Наиболее точно эту эпоху описывает слово «контроль». Жизнь людей контролировалась церковью, а не текстом Писания¹⁹. Сет Уилсон любил говорить: «Мы начинаем контролировать людей, когда не можем их обратить». Когда торжествует текст, на место церковного контроля приходит спасающая и преображающая сила Святого Духа.

Протестуя вместе с реформаторами

Благодаря ряду факторов, во времена Реформации у людей вновь появилась возможность услышать текст беспристрастно. Работы Эразма Роттердамского и других лингвистов пробудили интерес к изучению древних текстов Писания. Работа Фомы Аквинского, которая подчеркивала важность человеческого разума, подготовила основание для разумной веры²⁰. В культурной жизни вновь появился интерес к искусству и древнегреческим текстам. Все это сопровождалось рядом серьезных социальных и политических перемен²¹. В это же время церковь переживает глубокий нравственный кризис, который, впрочем, создает условия для обращения к тексту Писания. Вновь сложились условия для торжества текста.

Когда торжествует текст, на место церковного контроля приходит спасающая и преображающая сила Святого Духа.

Повсеместно возникают группы протестующих (так называемые «протестанты»). Лидеры реформации – Мартин Лютер, Жан Кальвин, Уилрих Цвингли – призывают церковь к формированию учения на основе Писания²². Вместе с лозунгами Soli Deo Gloria (одному Богу слава), Sola Gratia (только благодать), Sola Fide (только вера) возникает также лозунг Sola Scriptura (только Писание). Тексту вновь позволено говорить без обременения церковной традицией. Лютер писал: «Я учил, проповедовал и писал только о том, что было написано в Божьем Слове – и больше не делал ничего. Все остальное сделало за нас Слово Божье»²³. Цвингли говорил, что он готовил простые библейские уроки. Ему хотелось учить чистому и подлинному Слову Божьему²⁴. Кальвин, хотя и написал 45-томный комментарий, всегда ценил ясность в толковании²⁵. Но не стоит слишком романтизировать Реформацию. Постреформаторская эра свидетельствует о том, что протестанты наступили на те же грабли, что и католики. Но в общем, Реформация была очень продуктивным временем для развития проповеди²⁶.

Перемены в гомилетике

Найти периоды в истории Церкви, когда бы, по окончании Реформации, текст торжествовал, мягко говоря, трудно. Такие явления и события, как американский колониализм, просвещение, высшая критика, модернизм, пуританство, интерес к психологии и философии, духовное пробуждение в Америке, возникновение пятидесятнического движения, терапевтическая культура и постмодернизм постоянно препятствовали торжеству текста.

Но Бог обещал, что в конце времен текст восторжествует окончательно (Ис. 55:10–11; 1 Пет 1:24–25). Вера проповедника во всемогущего Бога стоит выше содержания и формы проповеди. И это тоже хорошо. В конце XIX, начале XX века началась гомилетическая революция, которая изменила само понятие торжества текста²⁷.

В 1898 году была издана книга Джона Бродуса «Подготовка и чтение проповеди»²⁸. Приобретя широкую популярность, она прошла четыре редакции и стала стандартным учебником для нескольких поколений проповедников. По сути дела, Бродус взял аристотелеву модель устного выступления и построил на ее основе метод изложения проповеди. Благодаря этому методу вновь настала эпоха торжества текста. Но, к сожалению, в результате его применения, любой текст старались загнать в стандартные рамки, отчего проповеди не по содержанию, а по форме, оказывались похожи одна на другую.

В 1958 году Гради Дэвис написал книгу которая дала толчок к сдвигу гомилетической парадигмы. Книга называлась «Разработка проповеди»²⁹. Он утверждал, что применение аристотелевой логики к библейскому тексту не учитывает жанр текста. У каждого текста уже есть своя структура и проповедник должен принимать это во внимание. Он заявлял, что форма текста уже сама по себе несет некое послание³⁰.

Реформация была очень продуктивным временем для развития проповеди.

Книга Чарльза Коллера «Экспозиционная проповедь без конспекта», написанная в 1962 году, возвращается к идеям Дэвиса³¹. Коллер популяризировал так называемый «классификационный» подход к проповеди. Подход заключался в том, чтобы найти ключевое слово – существительное множественного числа – которое бы характеризовало текст наилучшим образом (см. Главу 7). Структура проповеди должна была составляться на основе найденного ключевого слова. Эта небольшая книга сразу же приобрела популярность среди евангельских проповедников, и многие продолжают пользоваться ее советами, которые легли в основу методики составления проповеди. Без нее проповедникам пришлось бы тяжко.

Затем пришел черед Фреда Бренинга Краддока. Этот ученый-новозаветник стал известным проповедником в движении «Учеников Христа». Взяв идею у Дэвиса, он написал всем известную книгу «Лишенный власти»³². Краддок утверждает, что проповедь, по большей части недемократична. Проповедники объявляют тему в самом начале проповеди и затем целую неделю работают над текстом и темой. Прихожанам, которые сталкиваются с выбранным текстом только в воскресенье, предлагается просто принять услышанное. Чтобы решить эту проблему Краддок предлагает строить проповедь в соответствии с развитием мысли отрывка. В этом случае слушателям будет проще овладеть темой³³. Другими словами, он предлагает перевернуть традиционный подход, предложенный Бродусом и сначала представить доказательства, а затем делать заключение, а не наоборот.

Краддок предлагает строить проповедь в соответствии с развитием мысли отрывка. В этом случае слушателям будет проще овладеть темой.

Настало время сделать паузу и приостановить этот краткий исторический обзор. Краддок подчеркивает, что довольно часто изменение формы для слушателей означает изменение содержания. Текст может торжествовать независимо от того, какой подход был выбран: индуктивный (непрямой) и дедуктивный (прямой). Но церковь, привыкшая к одному подходу, может, услышав другой подход, прийти к выводу, что содержание проповеди не было библейским. Прихожанам может показаться, что текст более не торжествует только потому, что проповедник избрал другой подход к представлению текста и темы. А на самом деле, благодаря новому подходу, текст торжествовал в еще большей степени, чем раньше. Но поскольку новый подход звучал непривычно, церковь решила, что этот подход не способствует торжеству текста.

Разногласие между Академией и Обществом

В восьмидесятые и девяностые годы XX века наблюдалось бурное развитие гомилетики. Подобно другим эпохам в истории Церкви, в эти годы текст не всегда торжествовал. Наглядно это проявилось в появлении двух американских гомилетических ассоциаций. Академия гомилетики появилась в 1940 году, но результаты ее деятельности стали ощущаться лишь спустя некоторое время³⁴. Члены Академии выступили против взглядов Бродуса и Коллера, и приняли решение держаться учения Краддока и Лаури³⁵. Они возвышали повествовательные проповеди и истории, а проповеди, построенные на основе утверждения с линейным планом, отвергали. Академия была сформирована из проповедников и ученых-гомилетов из традиционных евангельских деноминаций. Не буду судить их слишком строго, но их приятие высшей критики, герменевтики читательского ответа и некоторых аспектов постмодернизма были очевидными. Иногда в проповеди можно было услышать все – рассказ из жизни, цитату из популярного журнала, отрывок из поэмы – но только не суть отрывка. Одним из выдающихся умов Академии был Дэвид Батрик из Вандербильта³⁶. Его книга – хороший пример того, как далеко зашла философия Академии.

Евангельские церкви не могли согласиться с философскими и герменевтическими концепциями Академии. Поэтому в 1990 году было основано Евангельское гомилетическое общество. Его основатели³⁷ решили воспользоваться хорошими литературными наработками Академии, оставаясь при этом в рамках авторитета Библии и герменевтики, основанной на раскрытии изначальных намерений автора текста. Это особенно хорошо видно в трех следующих работах. Первая – книга Хэддона Робинсона «Изложение проповеди»³⁸, где выделенная посредствам герменевтики «большая идея» (построенная из темы и дополнения)³⁹ связывается с подходами из индуктивного и повествовательного методов. Проповеди доктора Робинсона своей структурой напоминают песочные часы. Введение излагается индуктивно, пока не произносится большая идея. Остальная часть проповеди излагается дедуктивно⁴⁰.

Нет таких церквей, христианских групп и проповедников, которых бы не коснулось влияние постмодернизма.

Вторая книга была написана Сиднеем Грейданусом, профессором Колледжа и Семинарии Кальвина, который был членом Академии гомилетики. Но его книга «Современный проповедник и древний текст»⁴¹ была совершенно нетипичной для члена Академии. Он выступал за чтение текста по присущим ему [тексту] законам, но прибавил к этому процессу творческую составляющую и чувствительность к жанровым особенностям – темы, которые широко обсуждались в Академии. Он также подготовил почву для сохранения христоцентричных акцентов в проповеди, что дало толчок для написания третьей книги.

Третьей стала книга Брайана Чапелла «Проповедь, в центре которой Христос»⁴². Она стала попыткой объединить богословские убеждения с работой над экспозицией отрывка. Чапелл, который на тот момент был президентом семинарии, подчеркивал необходимость проникать вглубь текста, чтобы выявить ФПС (фокус падшего состояния), чтобы затем привнести в сознание слушателя евангельский элемент искупления.

Книг по проповеди было написано, конечно, немало. Каждая из них пытается по-своему обратить внимание читателя на важность торжества текста в проповеди. Одни преуспевают в этом деле больше, чем другие⁴³. Два гомилетических общества создали два подхода к составлению проповеди. В силу многих философских предрассудков царивших в Академии гомилетики, большинство членов Академии нашли удобное убежище в философии постмодернизма. К достижениям этого общества можно отнести внимание к творческому подходу и форме текста. В силу богословских убеждений Евангельского гомилетического общества большинство его членов придерживались герменевтики, основанной на раскрытии изначальных намерений автора текста. К достижениям этой группы нужно отнести большое внимание к авторитету и содержанию текста.

В это же время начали появляться новые преграды, затрудняющие торжество текста. Одни из них были связаны с растущим влиянием постмодернистского мировоззрения, с поляризацией правого и левого крыла политики, с экзистенциализмом и культурным релятивизмом, которые проявлялись во всех сферах жизни, с разногласиями о методах прочтения древних и современных текстов и с появлением на церковных служениях большого числа неверующих⁴⁴. Возникла новая задача: научится проповедовать так, чтобы текст торжествовал в плюралистическом обществе⁴⁵.

Дальнейшие перемены

Может ли текст торжествовать в эпоху постмодернизма? Может ли текст торжествовать, когда повсеместно считается, что его смысл заложен не в самом тексте, а зависит от мнения читателя/слушателя? Обращаются ли современные проповедники к постмодернистскому миру? Или они проповедуют вместе с постмодернистским миром? Или они проповедуют как постмодернистский мир? Самый простой вопрос – первый, так как ответ на него очевиден. У нас нет выбора.

Нет таких церквей, христианских групп и проповедников, которых бы не коснулось влияние постмодернизма⁴⁶. Культура, осознав, что модернизм и его братья-близнецы наука и технология не могут спасти человечество, стала поворачиваться в сторону церкви. Но появились сдерживающие факторы, которые в значительной степени затруднили торжество текста.

Библейскому тексту всегда есть что сказать любому сдерживающему фактору, потому что Библия считает, что истина доступна человеку.

Первым сдерживающим фактором стало понятие истины. Неверно считать, что постмодернистов совсем не интересует истина. Возможно, некоторые и «повергают истину на землю» (Дан. 8:12), но многие постмодернисты готовы, по крайней мере, спорить об истинности тех или иных заявлений, даже если, по их мнению, в этом споре все стороны равны. Для многих из них понятия объективной истины не существует. Другие заявляют, что истину можно установить, но она будет понята лишь определенной группе людей и будет использоваться для угнетения остальных.

Вторым сдерживающим фактором стало понятие опыта. На месте отринутого рационализма воцарился личный опыт. Поскольку опыт у всех разный, стала цениться двусмысленность, и постмодернисты вполне себе уживаются с подобным противоречием. Опыт наполнен эмоциями и не зависит от холодной логики.

Третьим сдерживающим фактором стало понятие духовности. По мнению постмодернистов, духовный – не обязательно христианский. Проявления духовности многочисленны и разнообразны. Духовность находится в постоянном развитии. Поэтому появляется недоверие к организованным религиям и требование к терпимости в отношении к другим проявлениям духовности.

Четвертым сдерживающим фактором стало понятие языка. Постмодернисты считают, что язык – ненадежный канал передачи информации. Язык социально обусловлен и потому может стать инструментом подавления. Поэтому для общения и передачи смысла сказанного, язык должен быть подвергнут деконструкции⁴⁷.

Пятым сдерживающим фактором стало понятие нравственности. Постмодернисты считают, что нравственность экзистенциальна, то есть эволюционна. Границы нравственности не фиксированы, их устанавливают сами люди. Нравственность может определятся чувствами и животными побуждениями⁴⁸.

Ввиду всех перечисленных факторов, кажется, что тексту уже никогда не суждено торжествовать в христианской проповеди. Но все как раз наоборот. Библейскому тексту всегда есть что сказать любому сдерживающему фактору. Провозглашая объективность истины, Библия ни коем образом не страдает, потому что считает, что истина доступна человеку. Библия не боится разговоров о личном опыте. Более того, она выступает за личный опыт. Библейский текст признает, что в падшем мире есть много проявлений духовности (1 Коринфянам 8). Но она ограничивает истинную духовность рамками христианской общины. Библейский текст признает, что язык – не лучшее средство общения (1 Коринфянам 13). Но даже рискуя быть неправильно понятыми, люди продолжают жить и общаться, и при этом, в большинстве случаев, понимают друг друга довольно неплохо.

Будем же стараться исключить из проповеди любые оскорбительные слова, которыйе могут создать препятствие на пути людей ко кресту.

На самом деле, текст может торжествовать и в постмодернистском окружении и в постмодернистской культуре и в эпоху постмодернизма. Постмодернистское мировоззрение склонно пилить сук, на котором сидит. Оно использует здравомыслие (как и многие другие модернистские понятия), чтобы отрицать разум. В конце концов, Евангелие (и библейский текст) обладает особой силой, которая способна дать объяснение даже самым запутанным вопросам. Данной главы недостаточно, чтобы дать исчерпывающую критику постмодернизма⁴⁹, но сказанного уже достаточно, чтобы сделать простой вывод: библейскому тексту можно доверять. Этот текст пережил гонения, ранние ереси, темные века, крестовые походы, церковные расколы, Реформацию, эпоху Возрождения, философию экзистенциализма, эпоху модернизма, и он выживет (а может даже расцветет) во времена постмодернизма. Он достаточно разнообразен, чтобы обратиться к каждому человеку этого многообразного мира. Он – единственная скрепа, способная соединить восток с западом.

Заключение

Проповедники, стремящиеся к торжеству текста, будут проповедовать текст в любых обстоятельствах. Наше дело – возвещать миру Благую Весть об Иисусе Христе. В ней заключена сила и мудрость Божья (1 Коринфянам 1). Чтобы убедиться, что текст торжествует, нужно исключить из нашей проповеди любые бесполезные и оскорбительные нотки. Пусть текст Евангелия говорит сам за себя. Мы же должны стараться исключить из проповеди любые оскорбительные слова, которые могут создать препятствие на пути людей ко кресту (см. Приложение А для практической помощи в этом вопросе).

Примечания

1 Шекспир Уильям, Буря, Акт 2, сцена 1. Реплика Антонио.

2 Автор признает крайнюю ограниченность приведенного исторического обзора. В нем, в основном, затронуты тенденции современного западного евангельского движения. Специалисты могли бы добавить разделы о торжестве текста в проповедях других христианских традиций: православной, католической, африканской, афро-американской, азиатской, латиноамериканской, южноамериканской и в церквах тихоокеанских островов. Во всех перечисленных традициях были периоды истории, когда текст торжествовал, и были моменты, когда тексту не придавалось особого значения. Также следует признать, что ввиду культурных, географических и церковных ограничений, стили проповеди в этих церквах могут оказаться ближе к новозаветной модели, чем стиль проповеди, который практикуется в современной западной евангельской церкви.

3 R. Albert Mohler, Jr., He Is Not Silent: Preaching in a Postmodern World (Chicago: Moody, 2008) 11. На самом деле, эта цитата из предисловия, написанного Джоном Мак-Артуром.

4 В протестантской церкви кафедра всегда стоит выше столика для причастия. Как человек может приблизиться к столу Господа, если он не понимает значения происходящего?

5 Майрон Тейлор попробовал дать этому объяснение в своем обращении к студентам во время Северо-американской христианской конвенции, которая проходила в Детройте в 1977 году. Его выступление называлось: «Доверяйте Слову». Он выделил шесть оттенков понятия «Слово Божье» (вечное, историческое, сказанное, записанное, провозглашенное и живущее в нас).

См. Myron Taylor, “Trust the Word,” The Christian Standard (4 December 1977) 4–6.

6 Стотт Д. Я верю в проповедь. C. 13.

7 За последние десятилетия было проведено много исследований относительно устной традиции, лежащей в основе текстов Библии. Ученые стали разбираются гораздо больше в том, как устная традиция превратилась в письменную. Обсуждение этих вопросах с точки зрения проповеди см. Bruce Shields, From the Housetops (St. Louis: Chalice, 2000).

8 Вот, как могло бы выглядеть развитие: Сам Бог, как Слово, Божий глас (творение), Божьи деяния (избавление Израиля из Египетского рабства), Божье откровение (Ветхий Завет), Иисус как воплощенное Слово, деяния Иисуса (избавление человечества от грехов), слова учеников Христа (проповедь апостолов), книга об Иисусе (Новый Завет), проповедь по книге Иисуса («воспоминания апостолов», как ее называл Юстин Мученник), живущее в нас слово Иисуса (Святой Дух, живущий в последователях Иисуса).

9 Стотт Д. Я верю в проповедь. C. 109–110.

10 Очень сложно провести четкую грань между учением и проповедью. Легкое различие между ними можно обнаружить, если они окажутся рядом (напр., Мф. 4:23; 9:35), но они во многом дублируют друг друга. Додд несколько преувеличивает это различие. См. C. H. Dodd, Apostolic Preaching and Its Developments (Grand Rapids: Baker, 1980).

11 Мы не можем уйти в сторону и обсудить все нюансы проповеди. Обсуждение терминов, применяемых к проповеди, таких как проповедовать, учить, провозглашать и проч., см в главе 3. Здесь же достаточно отметить, что с четким разделением между проповедью и уроком, о котором говорили Додд и Кэмпбелл, трудно согласиться. Любая хорошая проповедь несет некую информацию, то есть учение. И любой хороший урок содержит элемент назидания, призыва и вдохновения.

12 Ранние христиане одновременно слышали слово, обсуждали слово, и были судимы словом (1 Кор. 14:29–32; 1 Фесс. 2:13)

13 Стотт утверждает, что истинная проповедь всегда экспозионна. Но речь

здесь идет не о каком-то конкретном методе чтения, а о содержании проповеди. «Толкование Писания подразумевает извлечение из текста его сущности и демонстрацию ее аудитории» (Это особенно подчеркивается в главе 1 данной книги). См. Стотт Д. Я верю в проповедь. С. 136.

14 Edwin C. Dargan, A History of Preaching, 2 vol., repr. (Grand Rapids: Baker, 1968).

15 Ralph G. Turnbull, A history of preaching, vol. 3 (Grand Rapids: Baker, 1974).

16 Frederick Roth Webber, A History of Preaching in Britain and America (Milwaukee: Northwestern, 1957); Warren W. Wiersbe and Lloyd M. Perry, The Wycliffe Handbook of Preaching and Preachers (Chicago: Moody, 1984); John MacArthur Jr., Rediscovering Expository Preaching (Dallas: Word, 1992); Clyde E. Fant and William M. Pinson, 2 °Centuries of Great Preaching: An Encyclopedia of Preaching (Waco, TX: Word, 1971); Paul Scott Wilson, A Concise History of Preaching (Nashville: Abingdon, 1992); William Willimon and Richard Lischer, Concise Encyclopedia of Preaching (Louisville, KY: Westminster John Knox, 1995); and Richard Lischer, ed., The Company of Preachers: Wisdom on Preaching, Augustine to the Present (Grand Rapids: Eerdmans, 2002).

17 Прошу заметить, что сама Библия подталкивает читателей к аллегорическому толкованию (Гал. 4:21–31). В особенности это относится к притчам. См. Craig L. Blomberg, Interpreting the parables (InterVarsity Press, 2012). Но признание этого факта отличается от аллегорического подхода к толкованию всей Библии, в котором скрытые смыслы, множественность смыслов и странные связи предназначены для поддержания отдельных греческих теорий познания и церковных учений.

18 Не последнее место здесь занимает появление симфоний.

19 И тем не менее, даже в эту эпоху читалось много хороших проповедей. Цель данной главы не в том, чтобы принизить людей или события церковной истории. В целом, однако, нужно признать, что в эту эпоху торжествовало что угодно, только не текст.

20 В возвышении разума над откровением были, конечно, и отрицательные аспекты. Френсис Шейфер всегда обвинял Фому Аквинского в том, что тот сбил Церковь с пути, после того, когда начался рассвет эпохи просвещения.

21 Таких как крестьянская война в Германии.

22 Благодаря Реформации Католическая церковь была вынуждена выработать собственное вероучение.

23 МакАртур Д. Возвращение к разъяснительной проповеди. СПб.: Библия для всех, 2001. С. 52.

24 Там же.

25 Там же, 53.

26 Здесь стоит отметить исторические обзоры, которые отстаивают верность проповедника Библии (как указывается в таких книгах как Стотт Д. Я верю в проповедь, глава 1 и Мак-Артур Д. Возвращение к разъяснительной проповеди, глава 3). Эти главы написаны очень увлекательно, но из них следует, что любой проповедник, который хоть как-то подчеркивал важность библейского текста, считается сильным экзегетом и примером того, как нужно проповедовать, чтобы торжествовал текст. Но это не всегда так. Робинсон говорит, что Сперджен преподавал правильное учение, подбирая при этом совершенно неподходящие отрывки. Торжествует ли текст в таких случаях? Поскольку есть более и менее подходящие методы составления проповеди (см. Главу 7), торжество текста во многом зависит от формы проповеди.

27 Объем данной работы не позволяет рассмотреть вклад таких проповедников как Джон Буньян, Джон Уэсли, Джордж Уайтфилд, Чарльз Сперджен, Кэмпбелл Морган, Александр Макларен, Дональд Барнхауз, Александр Кэмпбелл, Мартин Лойд-Джонс и Джон Стотт.

28 John A. Broadus, On the Preparation and Delivery of Sermons, rev. by Vernon Stanfield (San Francisco: Harper and Row, 1979).

29 Grady H. Davis, Design for preaching (Fortress Press, 1958).

30 Нужно отметить, что работа Дэвиса предшествовала знаменитой книге Маклуна, в которой мы находим высказывание: “The medium is the message” («Говорящий сам по себе уже несет сообщение»). См. Marshall McLuhan, Understanding Media: The Extensions of Man (New York: Signet Books, 1964).

31 Charls Coller, Expository Preaching without Notes (Grand Rapids: Baker, 1962). Не то, чтобы Коллер сознательно к этому стремился. Интересно то, что кни-

га Коллера была издана в том же году, что и книга Коха (Thomas Kuhn, The Structure of Scientific Revolutions, repr.t (Chicago: University of Chicago Press, 1996). Кох утверждал, что реальность мы видим в рамках одной парадигмы. В значительной мере книга Коллера использует только одну парадигму.

32 Fred B. Craddock, As One without Authority (Nashville: Abingdon, 1971).

33 Об идуктивной проповеди можно сказать больше. Одно из самых ясных суждений о ней дается в книге Preaching through Tears, ed. by John D. Webb and Joseph C. Grana II (Lincoln, IL: 2000), в главе, написанной Дэвидом Эньяртом «Индуктивная проповедь: вопрос, поиск и открытие» (David Enyart, “Inductive Proclamation: The Question, the Quest, and the Discovery”). См. также Ralph L. Lewis and Greg Lewis, Inductive Preaching: Helping People Listen (Westchester, IL: Crossway Books, 1983).

34 Автор впервые посетил собрание Академии гомилетики в Принстонской богословской семинарии в 1990 году. Тогда Академия праздновала свое 50-летие. В своей приветственной речи доктор Том Лонг рассказал о пути Академии. Чтобы понять изменения, происходившие в гомилетике в те годы, посмотрите на следующие два пункта, из которых состояло его выступление: I. Основатели; II. Психи. Всем было смешно, когда он прочитал заголовки своей речи, но эта шутка только подчеркнула серьезные перемены, которые произошли в преподавании гомилетических методов. Преподаватели гомилетики, которые создали эту Академию, отказывались от традиционных методов чтения проповеди в пользу нарративного и индуктивного подходов. Время покажет, помогли ли эти перемены тексту торжествовать.

35 Eugene Lowry, The Homiletical Plot (Atlanta: John Knox, 1980).

36 См. David Battrick, Homiletic (Philadelphia: Fortress, 1987). Эта книга остается непревзойденным трудом и ярким примером того, как язык проповеди создает общину с помощью подходов и структур публичного выступления.

37 Среди них Кет Уилсон, Скотт Гибсон, Джефри Артурс и др. Многие из этих преподавателей гомилетики учились у Хэддона Робинсона.

38 Робинсон Хэддон. Изложение проповеди. М.: Весть. 2003.

39 Тема отвечает на вопрос: о чем я говорю? Дополнение говорит о том, что я говорю о теме, о которой я говорю.

40 Юджин Лаури сказал бы, что котенок вылез и корзины слишком рано. Интерес слушателей достиг максимума слишком рано. Но хорошая экспозиция текста и захватывающие иллюстрации могут продолжать держать слушателей в напряжении, так что текст может торжествовать и после того, как большая идея была озвучена.

41 Sidney Greidanus, The Modern Preacher and the Ancient Text (Eerdmans, 1986).

42 Чапелл Брайан. Проповедь в центре которой Христос. Возрождение разъяснительной проповеди. Одесса: Тюльпан. 2007.

43 Ни здесь, ни в главе 7 мы не разбираем более современные подходы к чтению проповеди, как те, что описаны в книге Andy Stanley and Lane Jones, Communicating for a Change (Multnomah, OR: 2006). Методы, предлагаемые в подобных работах, имеют высокую степень коммуникативности. Привнесенная извне структура «Я – Мы – Бог – Ты – Мы» может быть очень убедительной. Особо популярна она среди младшего поколения. Цель Стенли заключается не столько в том, чтобы преподать текст, сколько изменить жизнь. Цель достойная, ничего не скажешь. Возникает два вопроса: 1) Всегда ли привнесенная структура искажает смысл текста? и 2) Зависит ли этот подход от жанра текста? Эти критические вопросы заданы здесь совсем не для того, чтобы скомпрометировать Стенли, который, вне сомнения, остается отличным рассказчиком.