Текст книги "Файл №13. Мальчик-зомби"

– Мяу, – кошка нетерпеливо расхаживала взад-вперед, ее глаза светились во мраке.

Ник внимательно вгляделся в деревья. Что-то необычное было в том месте, где наматывала круги кошка. Но он не мог сказать, что именно. По обе стороны от этого места почва была сырой и топкой, но под лапами животного выглядела сухой. Куда ни глянь, кругом росли папоротники, кусты и деревья, а на том месте, к удивлению Ника, не росло практически ничего. Словно кто-то намеренно его расчистил. Словно это была…

– Тропа, – прошептал Ник.

Теперь, взглянув осмысленно, он без труда различил между деревьями проложенную кем-то тропинку. Но кем? И куда она вела?

«Доверяй лишь кошке», гласила записка. Так вот о чем шла речь? Кто-то хотел, чтобы он следовал за кошкой в лес по этой тропе? Чтобы он узнал, куда она ведет?

Он оглянулся на свет в окне родительской спальни. Если они его хватятся, то с ума сойдут. Кроме того, он же сам слышал аллигатора в тот раз. Идти сейчас в лес было бы просто безумием.

Но, скорее всего, второго такого шанса ему уже не выпадет. Он знал, что родители намерены продать дом, а улетать им уже утром. Если он не пойдет по этой тропинке сейчас, то никогда не узнает, куда она ведет. Неужели он не заслужил хоть немного веселья, раз добровольно отказался от Хеллоуина?

Он взглянул себе под ноги и заметил в грязи следы ботинок, ведущие от дома к лесу. Размер ноги был чуть меньше его собственного, а подошвы оставляли гладкие отпечатки. Подобные следы могла оставить, скажем, старушка в тапочках. Это окончательно убедило Ника. Если эту тропинку проложила тетя Ленор, вряд ли там его поджидают опасности.

– Ладно, – сказал он, делая глубокий вдох. – Показывай дорогу, киса. Посмотрим, куда она нас выведет.

Глава 9. Не читай эту главу перед сном!

Ник шагнул из травы на тропинку и замер. Днем деревья смотрелись жутковато, но довольно круто. Сейчас же крутость ушла, а жуть осталась. Их кривые, сгорбленные стволы походили на лица стариков, которые осуждающе глядели на него сверху вниз, недовольные тем, что он зашел на их территорию. Свисавший с них мох походил на бороды.

– Доверяй кошке, – повторил Ник сам себе. – Бояться нечего.

Он прислушался, не рыкнет ли рядом аллигатор, но услышал лишь лягушек и болотных насекомых. Тогда он двинулся дальше.

– Кошки отлично видят в темноте. Если она заметит опасность, тут же повернет назад.

Звучало убедительно, но, когда ветки над его головой сгустились так, что лунный свет перестал через них пробиваться – и Ник остался практически в кромешной тьме, окруженный тоннелем из листвы, – его сердце начало колотиться быстрее. В фильмах всегда было здорово наблюдать, как главный герой направляется в лес. В такие моменты невольно подвигаешься поближе к экрану, с нетерпением ожидая, что же будет дальше. В жизни все было совсем иначе. От каждого хруста ветки или подозрительного шороха под ногами Ник застывал на месте, уверенный, что вот уж в этот раз его точно сожрет какая-нибудь тварь.

Кошку, очевидно, подобные опасения не тревожили. Она семенила по тропе бодрым шагом, мяукая каждый раз, когда Ник начинал отставать. Тот быстро понял, что нужно идти за ней след в след и наступать только туда, где наступала она. Один раз он слишком сильно отклонился влево, его нога соскользнула в черную топкую грязь, которая едва не лишила его ботинка. А в другой раз он с плеском ступил в лужу мутной воды, а затем тут же услышал точно такой же всплеск вдалеке.

Местами тропа была идеально расчищена, а местами так сильно заросла, что лишь по кошке Ник мог понять, что не сбился с пути. А что, если кошка вдруг исчезнет? Сможет ли он сам найти дорогу домой? Ник замер, пораженный этой мыслью, и стал раздумывать, не повернуть ли назад прямо сейчас. То, что совсем недавно казалось интересным приключением, теперь представлялось очень плохой идеей. Он не раз видел заголовки газет: «Мальчик заблудился в лесу». Неужели теперь и про него такое напишут? Что, если он больше никогда не увидит родителей?

Ник уже собирался повернуть назад, несмотря на нетерпеливое мяуканье, как вдруг что-то мигнуло за деревьями впереди. Что это было? Свечение показалось снова – чуть левее что-то слабо блеснуло серебром, а затем быстро исчезло в листве. Ник подался вперед, поднимая руки к груди и сжимая их в кулаки:

– Кто здесь?

Ответа не последовало.

– Мяу.

Кошка поднялась на задние лапы и взмахнула передними в воздухе. Насекомые, замолчавшие, услышав голос Ника, застрекотали и зажужжали с новой силой, возобновляя свой ночной концерт.

– Ладно, – сказал Ник. – Но, если через пару минут я не увижу то, что ты хочешь мне показать, я иду домой.

Кошка молча развернулась и побежала дальше. Ник пошел следом, надеясь, что не совершает огромную ошибку. Минуту спустя тропинка уперлась в небольшой спокойный ручей шириной не больше двух метров.

– И все? – спросил Ник. – Мы столько прошли ради какого-то несчастного ручья?

Покачивая хвостом, кошка напрягла свое хрупкое тельце, прицелилась, а затем сиганула прямо в воду. Пораженный, Ник смотрел во все глаза, ожидая громкого всплеска, после которого из ручья выскочит вымокший и разъяренный комок шерсти. Но кошка, наоборот, легко проскакала по воде, словно брошенный блинчиком камень, и вылезла на противоположном берегу.

– Как ты это сделала?

Ник подошел к ручью. В тусклом свете луны, которому все же удавалось пробиться через ветви деревьев над его головой, он разглядел плоский камень, чуть выдававшийся над водой. А затем еще один и еще. Эдакий мост, чтобы пересечь ручей.

– Класс, – сказал Ник, одобрительно кивая: тот, кто прокладывал эту тропинку, явно не жалел на это сил.

Раскинув руки для равновесия, Ник проскакал с камня на камень и тоже оказался на другом берегу. Едва ступив на землю, он заметил впереди железные ворота, побитые временем и все в ржавчине. Кошки нигде не было видно – должно быть, она прошмыгнула между прутьями. Ник опустил ладонь на холодный металл и толкнул ворота. Те легко поддались, открывшись с высоким протяжным «скрии-иии-иии». Ник шагнул внутрь, в низкий туман, стелившийся по ногам. Пройдя между двумя высокими кустами, он заметил, что из тумана на него кто-то смотрит.

– Эй! – позвал он.

Силуэт не ответил.

– Кто здесь? – На трясущихся ногах Ник сделал еще один шаг вперед. На него молча смотрело чье-то неподвижное лицо. – Кто вы? – спросил Ник так храбро, как только мог. – Что вы делаете за домом тети Ленор?

Мальчик сделал еще один неуверенный шаг вперед и вдруг осознал, почему силуэт не двигается. Это была каменная статуя. Статуя ангела. Оглядевшись, он заметил, что она тут далеко не единственная. Более того, из тумана выглядывали десятки каменных плит. Куда он попал?

Метрах в пятнадцати по правую руку Ник заметил небольшое каменное здание. Луна висела в небе большая и круглая – здесь ее больше не закрывали густые ветви деревьев. Полнолуние – время оборотней, как сказал бы Анджело. Лунный свет зловеще серебрил туман. Ник так и не разобрался, что за здание перед ним, даже когда подошел к нему вплотную. Всего две ступени вели к входной двери с колоннами по обе стороны. Над ней в камне была вырезана какая-то надпись. Буквы практически целиком закрывали налипшая грязь и мох. Ник поднялся по ступенькам и протер надпись ладонью.

БРЕЙТВ

Последняя грязь осыпалась с букв, и до Ника наконец дошло, что именно там написано. Брейтвэйт. Его фамилия. И в ту же секунду он понял, что это за здание и что это за место. Он машинально отшатнулся, забыв, что позади ступеньки, и грохнулся на влажную землю. Каждый его вдох и выдох выходил свистящим, словно его горло сжалось до размеров соломинки.

Тропинка вывела его прямиком на кладбище. Ангелы и плиты – это все были надгробия, специально поднятые повыше из-за топкой болотистой почвы. А здание, выросшее перед ним из тумана, было фамильным склепом. Обителью мертвецов. Мертвецов его семьи.

В земле позади Ника что-то хлюпнуло, и он в панике вскочил на ноги.

– Кто здесь? – крикнул он, стараясь хоть что-нибудь разглядеть в тумане.

В совершенно чистом ночном небе прогремел оглушительный раскат грома, по кладбищу пронесся холодный ветер, отчего туман заклубился, напоминая танцующих призраков.

Слева от Ника раздалось нечто сильно напоминавшее шаги, и мальчик резко обернулся на звук, едва не упав снова.

– Время пришло, – раздался шепот из темноты.

Ник ахнул. Что этот голос имеет в виду? Какое время пришло? Он взглянул на свои часы. 11:59 и пятьдесят секунд. Десять секунд до полуночи, в ночь Хеллоуина. В полнолуние. Девять секунд, восемь, семь, шесть. Что должно случиться в полночь? Ник хотел бежать прочь с кладбища, но туман поднялся так высоко, что мальчик даже не мог понять, что с какой стороны находится.

Пять, четыре, три. Земля под его ногами начала светиться зеленым. Свечение ползло вверх по туману. Оно коснулось камня и стало охватывать надгробие за надгробием, разрастаясь, как раковая опухоль. Ник задышал быстро и прерывисто. Наверняка это дело рук той самой старухи. Жрицы вуду. Она нарочно заманила его сюда, чтобы убить.

Два, один. Вместо 11:59 на часах высветилось 12:00. Настала полночь.

– Нет! – завопил Ник.

Он бешено оглядывался по сторонам, гадая, с какой стороны ожидать нападения. Вдруг кто-то толкнул его в спину, и он полетел в сторону фамильного склепа Брейтвэйтов.

Пока он скакал, путаясь в собственных ногах, дверь распахнулась с таким звуком, будто бы целая скала раскололась надвое. Столбы пыли взметнулись вверх, словно маленькие торнадо. В глубине мавзолея, в кромешной тьме, что-то сверкнуло.

Ник вгляделся во мрак, уверенный, что сейчас увидит труп. Но вместо этого разглядел белый каменный пьедестал, на котором лежал сверкающий красный драгоценный камень. Ник шагнул вперед и понял, что перед ним некий медальон. От камня тянулась тонкая золотая цепочка, а сам он был обрамлен золотом и напоминал пылающий глаз.

«Гри-гри!» – мысленно завопил Ник. Защита от темного колдовства. Он побежал вниз по ступеням склепа. На самом пороге его словно что-то задержало на долю секунды. Но затем он прошел без труда. Когда пальцы Ника сомкнулись на медальоне, камень ярко полыхнул и тут же погас.

Двери склепа за спиной Ника с грохотом захлопнулись.

– Помогите! – закричал Ник, оказавшись в полной темноте.

Он заколотил по двери кулаками, но та не поддалась ни на миллиметр. – Выпустите меня!

Воздух в склепе будто начал сгущаться. Дышать становилось все трудней.

– Кто-нибудь, откройте! – У Ника закружилась голова, словно он надышался какого-то ядовитого газа. – Пожалуйста… – Он хватал ртом воздух. – Откройте… кто-ни…

Ник мог поклясться, что в последнюю секунду услышал чей-то смех.

А затем он отключился.

Глава 10. Тебе любопытно, что будет в этой главе? Мне – очень

– Вставай, соня. Проснись и пой.

Ник с трудом разлепил глаза и не сразу понял, где находится. Повернув голову, он увидел в дверях свою мать, которая стояла, уперев руки в бока.

– Мне казалось, тебе не терпится уехать, – заметила она, склоняя голову набок.

– Так и есть. – Голос Ника хрипел так, словно он вот-вот сляжет с простудой, а голова побаливала.

Ну конечно же ему повезло заболеть как раз накануне возвращения. Вот почему не до поездки, чтобы его оставили дома?

Он начал было вылезать из кровати, но заметил, что простыни сильно перепачканы, и это живо напомнило ему о событиях вчерашней ночи. Хотя помнил он все весьма смутно. Он пошел за кошкой, вышел к кладбищу. Там вроде как гроза началась, а потом…

Что случилось дальше, он вспомнить не мог. Равно как и путь обратно. Только какое-то каменное здание. А все остальное – как в тумане. Может, он ударился головой? Или просто его простуда на самом деле сильнее, чем кажется?

Мама повела носом:

– Знаешь, прими-ка душ. Пахнешь так, будто купался в болоте.

Она остановилась в коридоре, ожидая его, но Ник замахал рукой:

– Закрой дверь, я неодет.

– Ладно, Мистер Скромность. Чтобы принял душ, оделся и через двадцать минут был внизу. Иначе приду и выволоку тебя за шкирку. Мы должны быть уже собраны, когда грузчики приедут за мебелью.

Как только дверь закрылась, Ник соскочил с постели и откинул одеяло в сторону. Простыни были перемазаны грязью и тиной. На белоснежном хлопке валялись крупные комья земли и даже мерзко извивался червяк.

Он что, вернувшись из леса, отправился прямиком в кровать, даже не удосужившись хотя бы грязь счистить?

Ник понюхал свои подмышки, чтобы понять, о каком запахе говорила мама, но, кажется, нос у него тоже заложило. Он практически не чувствовал запаха. Стянув с кровати одеяло – оно, слава богу, практически не испачкалось, – он пару раз встряхнул простыни, но быстро понял, что это гиблое дело. Придется тайно сунуть их в стиральную машинку до отъезда и надеяться, что мама не заметит.

Он поплелся в ванную и посмотрел на себе в зеркало: бледное лицо, круги под глазами. Стянув с себя футболку, Ник уставился на свое отражение. А это откуда взялось?

Его пальцы вцепились в золотую цепочку на шее и проскользили по ней до красного драгоценного камня, настолько крупного, что с трудом верилось, что он может быть настоящим. Прикоснувшись к нему, Ник кое-что вспомнил. На кладбище вместе с ним был кто-то еще. Он спихнул Ника в склеп и запер двери.

Значит, его пытались убить? А амулет спас ему жизнь? Неужели это и есть настоящий гри-гри? Если это так, то возможно, напавшая на него жрица вуду все еще где-то поблизости. И может снова попытаться убить его. Или его родителей.

Ник скорее встал под душ. Он потянулся, чтобы снять амулет, но потом решил, что, если за ним и его родными охотится темный маг, пожалуй, стоит оставить гри-гри на шее.

Ник провел под горячей водой ровно столько, сколько понадобилось, чтобы смыть самую густую грязь со вчерашней прогулки, затем обтерся полотенцем и спешно оделся. Он пронесся по коридору и с облегчением увидел, что родители как раз убирают последние вещи в чемоданы.

– Во сколько ты вчера лег? – спросил папа, оглядывая Ника с головы до ног. – Без обид, но видок у тебя такой, будто ты пережил нападение пумы, которая протащила тебя по грязи и потом еще, до кучи, обслюнявила.

Мама хлопнула его по руке:

– Ну что за пакости!

– Честно говоря, не знаю, – сказал Ник. И это была чистая правда. Он понятия не имел, во сколько вернулся домой. И как. – Вчера ничего странного не происходило?

Мама, запихивавшая последнюю пару обуви в спортивную сумку, подняла на него глаза:

– Странного? В каком смысле?

Ник понял, что не сможет озвучить свои мысли, не выдав себя с потрохами.

– Ну, просто вчера был Хеллоуин. В такую ночь… всякое бывает.

– А, – лицо папы окаменело. – Ты о той жрице вуду, что напала на нас, пока мы спали? В полнолуние, накануне Дня Всех Святых. У нас не было шансов.

Глаза Ника расширились от удивления, а желудок превратился в тяжелый ледяной ком. Значит, что-то все-таки произошло. А он, выходит, приложил к этому руку?

– Она высосала наши мозги через трубочку, – папа вытянул перед собой руки. – Сделала нас частью своего легиона живых мертвецов.

Он просто шутил. Ник облегченно выдохнул.

Мама ткнула папу в спину:

– Ну дурачок же. – Закатив глаза, она обернулась к Нику: – Если не считать того, что мне пришлось спать на ужасно неудобном матрасе, пока твой отец храпел, как мусоровоз с заевшей передачей, вчерашний вечер прошел совершенно обыденно. А что? С тобой произошло что-то странное? Я уснула за чтением и не слышала, как ты вернулся в дом. Ты же не спускался в подвал?

– Нет, – Ник неосознанно потянулся к амулету, висевшему под футболкой. – Просто я, кажется, задремал на веранде, на качелях.

– Надеюсь, ты не подхватил какую-нибудь заразу. Что-то ты бледный, – заметила мама. – Давай-ка ты лучше спустишься вниз и позавтракаешь, а я сама соберу твои вещи? Я пожарила яичницу с беконом, и еще там, может быть, остался пончик-другой, если папа все не слопал. Но не рассиживайся: как только погрузят всю мебель, которую мы решили забрать, мы уезжаем.

– Да, хорошо, – ответил Ник, испытав облегчение от того, что его отпустили без лишних расспросов. – Я только сниму белье со своей кровати и брошу в стирку.

– Было бы здорово, – улыбнулась мама.

Ник тщательно скомкал простыни так, чтобы вся грязь осталась внутри, и зашвырнул их в стиральную машинку. А затем пошел на кухню, где на столе его ждала коробка с пончиками. Классические шоколадные – его любимые. Почти половина уже была съедена. Очевидно, папа добрался до них раньше.

Ник взял один пончик и, идя к холодильнику, чтобы налить себе сок, откусил кусочек. Но, едва еда коснулась его языка, он скривился и с омерзением выплюнул все в раковину.

– Что-то случилось? – спросил папа, заходя на кухню.

Ник осмотрел свой пончик с одной и другой стороны:

– Кажется, он испорчен. Не знаю. Отвратительный вкус.

– Да? – Папа принюхался к коробке и покачал головой: – Мои были просто объедение. – Он взял другой пончик и протянул его Нику: – На, попробуй вот этот.

– Спасибо, не надо. – Ник выбросил свой пончик в мусор и прополоскал рот водой.

От одной мысли о сладком шоколадном десерте его начинало мутить.

Папа подбросил свой пончик в воздух, поймал его на палец и надкусил:

– Так уж и быть, придется мне съесть еще один.

Ник посмотрел на апельсиновый сок и понял, что эта перспектива его тоже мало радует. Что это с ним? Он осторожно взял и понюхал кусок бекона. Затем попробовал на вкус. Оказалось менее противно, чем пончик, но все же как-то не так. Самое странное, его куда больше привлекал сырой бекон из упаковки, лежащей на столе. Отвратительно. Видно, он и правда что-то подхватил.

Пока они грузили вещи в машину, Ник держался начеку на случай, если все же случится что-нибудь необычное. Но, если не считать воспоминаний о вчерашней ночи, все было тихо и мирно. И только он знал, что за домом тетушки скрывается кладбище. А может, и что похуже.

Вскоре – к огромному облегчению Ника – они сели в машину и отправились домой, оставляя все вчерашние ужасы, реальные или вымышленные, позади. Ник подумывал о том, чтобы снять амулет, но в итоге решил, что лучше его все же оставить, на всякий случай. На полпути в аэропорт мама обернулась к нему через плечо и снова потянула носом:

– Я же велела тебе принять душ.

– Я помылся, – ответил он, прикладывая ладонь к сердцу: – Честное слово.

Она включила кондиционер:

– Ну, либо ты мылся недостаточно тщательно, либо ступил в какую-то гадость, потому что воняет от тебя будь здоров.

Ник пожал плечами.

Долетели они практически без приключений. На досмотре он начал было снимать амулет, но снова решил, что, пожалуй, стоит оставить его еще ненадолго. Как ни странно, металлодетектор на него не среагировал.

Мама настояла, чтобы папа сел между ней и Ником. Папа, чья аллергия была в самом разгаре, не возражал, так как все равно не чувствовал запахов. Перед тем как начали закрывать двери – последние пассажиры как раз укладывали свой багаж, – у Ника возникло странное чувство, словно кто-то за ним наблюдает. Но, обернувшись, он увидел лишь недовольную стюардессу, которая просила всех выключить телефоны и MP3-плееры.

Через пару часов подали обед. Ник попытался съесть сэндвич с индейкой, но хлеб по вкусу напоминал опилки. Тогда он вынул только индейку из начинки и с трудом, но все же смог проглотить пару кусочков.

Мама, наблюдавшая за ним, нахмурилась.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.

– Нормально вроде. – У него ведь ничего не болело, кашля тоже не было.

Но что-то явно шло не так.

Мама протянула к нему руку и потрогала лоб тыльной стороной ладони.

– Температуры, кажется, нет, – сказала она, хмурясь. – Даже наоборот: какой-то ты слишком холодный.

Папа легонько ударил Ника по плечу:

– Сон в собственной постели и встреча с друзьями все быстро исправят. Вот приедем домой, снова станешь свежим как огурчик, глазом моргнуть не успеешь.

Ник был обеими руками за. Его невероятно радовала перспектива оказаться как можно дальше от двоюродной бабушки Ленор. И не сильно бы расстроило больше никогда в жизни не слышать о вуду.

Глава 11. В этой главе все еще более странно, чем в предыдущей

На следующее утро Ник проснулся раньше будильника. Более того, он вообще практически не спал. Хотя, наверное, все-таки уснул, сам того не заметив, потому что совершенно не чувствовал усталости. Голос все еще немного хрипел, но зато голова почти прошла, а аппетит вернулся с утроенной силой. Он сейчас мог бы съесть целую лошадь, а потом еще козу, свинью и утку на десерт.

Выбравшись из кровати, он едва не упал. Правая нога немного покалывала – будто он ее отлежал. Но он был дома, и совсем скоро его ждала встреча с друзьями. Это самое главное. Ему не терпелось услышать, как все прошло с костюмами зомби, поэтому он заскочил в ванную и скорее разделся. Амулет все еще болтался на его шее. Перед сном ему снова не захотелось его снимать. И теперь, потянувшись к нему, он ощутил такое же нежелание с ним расставаться.

Гри-гри, – прошептал Ник.

Оберег. Что-то вроде талисмана удачи.

Конечно, он не сможет носить его вечно, но пока Нику казалось, что у него на шее медальону самое место. Словно он там всю жизнь и висел. Ник представил, как демонстрирует его Анджело и Картеру, и у тех глаза ползут на лоб, пока он рассказывает, что это такое. А какие у них будут лица, когда они услышат про кладбище за домом тети Ленор! Увлеченный своими мыслями, Ник включил воду и стал намыливать голову.

Он мылся с особой тщательностью, не жалея сил и времени, чтобы полностью смыть с волос и кожи болотную вонь. Он уже заканчивал, когда вдруг осознал, что все это время вода была холодная. По идее, он уже давно должен был окоченеть под ледяными струями, но ощущал себя вполне хорошо, поэтому решил так и домываться. Может, он так закаляется. Вытершись насухо, Ник внимательно себя обнюхал. На собственный взгляд, пах он довольно сносно, но на всякий случай мальчик еще и щедро намазался дезодорантом.

– Умираю с голоду, – сказал он, входя на кухню.

– Тогда тебе повезло, – отозвалась мама, стоявшая у плиты. – В честь возвращения домой я приготовила твой любимый завтрак. Яичницу-болтунью и блинчики с пеканом.

От мысли о пышных маминых блинчиках, сдобренных маслом и утопающих в кленовом сиропе, у Ника заурчало в животе.

– Осторожно, горячо, – сказала мама, подталкивая тарелку к Нику через стол.

– А мне? – спросил папа, только что зашедший в кухню.

– Я подумала, что после вчерашних семи пончиков тебе захочется более легкий завтрак. Скажем, диетические мюсли, – улыбнулась ему мама.

Папа чмокнул ее в щеку и потянулся за блинчиками:

– Вот за это я тебя и люблю. У тебя отличное чувство юмора.

Ник заулыбался. Хорошо быть дома. Он смазал свои блинчики маслом, полил сиропом, порезал на квадратики и приготовился пировать. Но, едва он поднес первый кусочек ко рту, что-то пошло не так. Ник поднял вилку к носу и принюхался. Пахло вроде нормально, но что-то было… неправильно.

– Все в порядке? – спросил отец, отрываясь от интернета.

– Кажется, – проговорил Ник. Он снова поднес вилку ко рту, высунул язык и слизнул капельку кленового сиропа. Его желудок скрутило, словно он только что выпил глоток отравы.

– В чем дело? – спросила мама, внимательно изучая его лицо. – Яйца пережарены?

– Нет, – Ник замотал головой.

С едой все было в порядке. А вот с самим Ником – явно нет. С чего вдруг его буквально мутит от любимой еды?

От необходимости отвечать на этот вопрос его спасли Анджело и Картер, в эту секунду распахнувшие дверь и ввалившиеся в кухню.

– Ты бы видел, сколько нам надавали конфет, – радостно выпалил Картер. – Я так объелся, что меня потом даже рвало среди ночи.

– Отпад, – просиял Ник.

– А костюмы просто сразили всех, – добавил Анджело. – Видел бы ты лицо Энджи, когда она заметила наши бьющиеся сердца. Даже ей было ясно, что мы их снова обошли.

– А кем нарядились они? – спросил Ник.

– Вампиршами-чирлидершами, – сказал Анджело. – Впрочем, они тоже смотрелись довольно убедительно.

– Не забудь, сегодня вы с классом едете в бассейн, – напомнила Нику мама, протягивая ему плавки.

– Точно. – Он запихнул их в свой рюкзак и вместе с друзьями вышел из дома.

Увлекшись историями про Хеллоуин, Ник так и не успел рассказать парням о том, что с ним случилось. Они уже практически дошли до школы, когда Картер вдруг начал нервно оглядываться:

– На твоем месте я бы не попадался Франкенштейну на глаза ближайшие пару дней.

– А почему? Что-то случилось? – спросил Ник, пытаясь представить, что же на этот раз взбрело хулигану в голову. – Он гонялся за вами на Хеллоуин?

– Не совсем, – сказал Анджело. – Оказывается, мама забыла купить ему костюм и спохватилась в последний момент. Из подходящих ему по размеру в магазине остались только снеговик и динозаврик Барни. И мама решила, что динозавр страшнее.

– Он же не надел его, правда? – спросил Ник, зажимая рот ладонью, чтобы не расхохотаться.

– Нет, – Анджело зыркнул на Картера, и тот тут же опустил голову. – Ему было так стыдно, что он умолял Картера помочь. Пообещал, что весь вечер не будет нас трогать, если дадим ему нормальный костюм.

Ник переводил взгляд с Картера на Анджело и обратно:

– И что вы сделали?

Картер закусил губу:

– Я предложил ему мумию из креповой бумаги.

Ник хихикнул:

– И пошел дождь?

– Нет, – ответил Анджело. Они как раз вошли на школьный двор. – Он поджидал детишек перед домом Дашнеров, хотел отобрать у них конфеты, а старик Дашнер включил поливалку для газона.

– Только не говорите, – выдохнул Ник, у которого начало сводить скулы от смеха, – что бумага слезла, и ему пришлось бежать домой в одних трусах.

Картер покачал головой и ухмыльнулся:

– На нем не было трусов. Мистер Дашнер гнался за ним полквартала, вопя, что сдаст его в полицию за непристойное поведение на публике.

Даже когда в пол-одиннадцатого мисс Шопф вывела школьников к автобусу, который должен был отвезти их в бассейн, Ник все еще хохотал. Но, к сожалению, купаться ехали не только они, а три шестых класса одновременно.

– Готовься к худшему, – бросил Картер, натягивая плавки и бегом покидая раздевалку, чтобы ненароком не столкнуться с Франкенштейном.

Хулиган на тропе войны, три шестых класса, собранных в одном месте, – это был лишь вопрос того, до кого он доберется первым.

– Может, если будем держаться вместе, сможем дать ему отпор? – предположил Анджело, пока они ждали разрешения зайти в воду.

– Ни в коем случае, – ответил Картер. – Он нас тогда всех троих и утопит. Если разделимся, будет больше шансов сбежать.

На краю бассейна Ник сбросил с себя полотенце, и Картер удивленно расширил глаза:

– Ого, что это у тебя?

Ник посмотрел вниз – он совершенно забыл, что амулет все еще висит у него на шее.

– О, э-э-э, – замялся он, слегка смутившись. – Я, это, ну, нашел у двоюродной бабки.

– Подвеску? – выгнул бровь Картер.

– Нет! – тут же открестился Ник. – Скорее, талисман на удачу.

Анджело подался вперед, чтобы получше разглядеть медальон:

– Кажется, я видел что-то похожее в одной книге. – Он потянулся за амулетом, но Ник попятился.

– Я не стану его забирать, – сказал Анджело.

– Я знаю, – Ник коснулся пальцами камня, и тот оказался теплым на ощупь.

И чего это он так отшатнулся? Казалось, будто сам амулет заставил его это сделать. Словно не хотел, чтобы его касался кто-то, кроме Ника. Да нет, что за бред.

– Откуда он у тебя, говоришь? – сдвинул брови Анджело.

Ник не успел ответить – раздался свисток спасателя: «Заходим в воду!»

В этот же момент из раздевалки вышел Коди Гиллс, он же Франкенштейн, в леопардовых плавках, которые были ему малы как минимум на пару размеров. Ник надеялся, что он не заметит их троицу. Но тот, едва выйдя, окинул взглядом всех, кто был в бассейне, и уверенно направился именно в их сторону.

– Всем удачи! – крикнул Картер, нырнул в бассейн и поплыл на другую сторону.

– Прикрыть тебя? – спросил Анджело.

Ник покачал головой:

– Картер прав. Наш единственный шанс – разделиться и сбить его с толку.

Оба прыгнули в бассейн и поплыли в разные стороны. Задержав дыхание, Ник греб что было сил, оставаясь под водой, чтобы его не было видно. Он уворачивался от других мальчиков и девочек и петлял, чтобы запутать потенциального преследователя. Только проплыв три четверти бассейна, он решился, наконец, всплыть на поверхность и оглядеться.

Как только его голова показалась над водой, Ник стал искать глазами друзей. На другом конце бассейна Картер прятался за учительницей и одной на удивление высокой девочкой.

Нику потребовалось всего несколько секунд, чтобы разглядеть Анджело у высокого трамплина. Друг что-то кричал ему и отчаянно размахивал руками. Ник поспешил обернуться, но было уже слишком поздно. Коди стоял прямо над ним.

– Милые бусики, сосунок, – хулиган ухватил Ника за горло и, прежде чем тот успел вдохнуть, дернул его под воду.

Ник попытался отцепить от себя руки Франкенштейна, но мышцы у того были словно сделаны из стали. Ник понимал: задира хочет подождать, пока он нахлебается воды, чтобы потом отпустить его и ржать вместе со своими дружками над тем, как он будет кашлять и хватать ртом воздух.

Ник закрыл глаза и крепко стиснул зубы. Ну уж нет, он не доставит Франкенштейну такого удовольствия – смотреть, как он, полуживой, отплевывается от воды. Ник сосредоточился на том, чтобы задержать дыхание как можно дольше. Это оказалось гораздо легче, чем он думал. А ведь он даже не успел набрать воздуха в легкие, прежде чем оказался под водой. Его грудь сейчас должна была просто гореть.

Но, тем не менее, он не испытывал ни боли, ни неприятных ощущений. Даже наоборот, он чувствовал себя просто отлично. Вода приятно холодила кожу, все посторонние звуки были приглушены. Ник словно дрейфовал в невесомости.

Он осознал, что Франкенштейн его отпустил, только когда пара сильных рук схватила его и вытащила из воды. Ник открыл глаза и огляделся. Весь бассейн – и ребята, и учителя – молча пялился на него.

– Ты в порядке? – спросил явно взволнованный спасатель.

– Да, а что? – не понял Ник.

Почему все на него уставились?

Спасатель покачал головой, словно не мог поверить глазам:

– Впервые вижу, чтобы кто-то мог так долго задерживать дыхание.