Текст книги "А что же случится со мной?"

Я заказал вафли, яичницу с ветчиной и кофе.

Человек, который принял у меня заказ, разговаривал со мной так, словно, позвонив, я оказал ему услугу.

– Через десять минут, мистер Крейн, – любезно сказал он. – И ни минутой позже.

Я поблагодарил его, освежил лицо лосьоном после бритья, уселся в кресло и стал ждать. Я был в восторге от этого обслуживания по высшему классу, но не обольщался – ведь это могло быть в последний раз.

Завтрак принесли через восемь минут. Я засекал.

После еды я взялся за газету, которую принесли вместе с завтраком. Со стройки раздавался один взрыв за другим – это доказывало, что О’Брайен уже взялся за работу.

К полудню я заскучал, ожидание явно затягивалось. Должно быть, Ольсон здорово устал. Тогда я решил отправиться в город и попользоваться предоставленными мне кредитными карточками. Я уже было направился к двери, как затрезвонил телефон.

Я схватил трубку.

– Мистер Крейн? – Женский голос прозвучал холодно и резко.

– Вполне возможно.

Пауза. Я живо представил себе выражение ее лица.

– С вами хочет поговорить мистер Джексон. Машина приедет за вами через… двадцать минут.

Поддавшись настроению, я ответил:

– Через двадцать минут я буду в городе. Сообщите это мистеру Джексону. – И положил трубку.

Едва я успел закурить сигарету, как телефон зазвонил снова.

– Мистер Крейн? – В голосе звучали тревожные нотки.

– Это я. Вы просто достали меня. Что?

– Не будете ли вы так любезны подождать, пока за вами приедет машина? Мистер Джексон хочет поговорить с вами.

– Вот это уже лучше, детка, – одобрил я, – но так уж случилось, что я не в настроении разговаривать с мистером Джи прямо сейчас… Еще слишком рано. – И положил трубку.

Я ждал, курил и глядел в потолок. Мне очень хотелось знать, сыграла ли моя карта так, как надо. А в голове все крутилась фраза: «Миссис Эссекс очень довольна вами». Несколько секунд спустя телефон зазвонил вновь.

– Да?

– Мистер Крейн, пожалуйста, посодействуйте! – В ее голосе звучала паника. – С вами хочет встретиться миссис Эссекс.

– Ну а почему же ты раньше не сказала?

– Вас приглашает к себе миссис Эссекс. Не могли бы вы удовлетворить ее просьбу? Пожалуйста! Машина уже в пути.

– Я буду ждать. – Секунду помолчав, я продолжил: – И послушай, детка, когда будешь звонить мне в следующий раз, не стоит разговаривать со мной таким резким тоном. Мне это не нравится. – И я в очередной раз повесил трубку.

Десять минут спустя около моего домика остановился «бентли» Джексона. Чернокожий шофер, поклонившись и не переставая улыбаться, открыл для меня заднюю дверцу. Я забрался в машину.

В салоне было тихо и прохладно, но меня сразу же словно окутало ощущение огромной скорости. Два охранника, стоявшие на воротах аэропорта, отсалютовали мне. «Бентли» промчал меня вдоль морского побережья и устремился в респектабельный район города, расположенный на холмах. Пока я ехал, комфортно развалившись на просторном, обитом кожей сиденье, я думал о ней.

Ладно… пусть это всего лишь несбыточная мечта, но жизнь иногда воплощает самые несбыточные мечты в реальность… А как еще можно выжить в этом диком, безумном мире?

Наконец мы подъехали к воротам резиденции Эссекса. Два охранника в хорошо знакомой мне униформе бутылочно-зеленого цвета открыли их. Миновав ворота, мы еще около четверти мили катили по аллее между деревьями, лужайками, буйными зарослями экзотических цветов и огромными клумбами пышных роз.

«Бентли» притормозил у крыльца – замысловатого, богато украшенного сооружения из кованого металла и стекла. Седоволосый, толстый, выглядящий настоящим англичанином дворецкий уже ждал нас. Он улыбнулся мне той снисходительной улыбкой, которую способны изобразить только коренные жители туманного Альбиона.

– Пожалуйста, проходите сюда, мистер Крейн.

Я последовал за толстяком по широкому коридору, обвешанному модными картинами, которые, несомненно, были подлинниками.

В конце концов мы через двойные двери вошли на огромную террасу с тонированной стеклянной крышей, защищавшей хрупкие орхидеи и бегонии. В центре этой красоты располагался огромный фонтан с бассейном, в котором в изобилии сновали туда-сюда тропические рыбки.

Здесь, в сердце этой роскоши, я увидел ее.

Она лежала на неком подобии кушетки на колесиках среди желтых подушечек. На некотором расстоянии от нее восседал Уэс Джексон, заправляясь чем-то, на первый взгляд похожим на сухой мартини.

Как только я вошел на террасу, Джексон всколыхнул своими телесами и поднялся.

– Проходите, мистер Крейн, – пригласил он с улыбкой, похожей на каплю лимонного сока, что обычно выжимают на устрицу. Я не без удовлетворения отметил, что обращение «мистер» вернулось на свое место. Он повернулся к ней: – Вы ведь уже встречались, так что я не должен представлять вас.

Она взглянула на меня и протянула руку. Подойдя поближе, я взял ее кисть и почувствовал, что она горячая и сухая, потом отпустил.

– Вы уже чувствуете себя лучше? – поинтересовался я.

– Спасибо, совсем неплохо. – Фиалковые глаза смотрели куда-то выше меня. Я сказал себе, что на свете нет женщины прекрасней, сексуальней и надменней, чем эта. – Здорово я навернулась, правда? – Она улыбнулась и махнула рукой в сторону кресла, стоявшего рядом с тем сооружением, на котором она лежала. – Садитесь, мистер Крейн.

Стоило мне присесть, как откуда ни возьмись появился японец в белом.

– Что будете пить, мистер Крейн? – осведомился Джексон.

– Коку с горечью.

Мой ответ поразил и его и японца. Они оба как по команде уставились на меня. Да, сидя в «бентли», я неплохо все отрепетировал.

Миссис Эссекс рассмеялась:

– Я никогда даже не слышала о таком напитке.

– В это время он как раз мне подходит. Более крепкие напитки я употребляю после захода солнца.

Выдержав небольшую паузу, японец ретировался.

Джексон было двинулся к своему креслу, но хозяйка внезапно щелкнула пальчиками:

– Джексон, я уверена, что у тебя очень много работы.

– Да, миссис Эссекс. – Не глядя на меня, он торопливо и бесшумно исчез со сцены.

– Терпеть не могу толстых мужчин, а вы?

– Если мужчина слишком худой и выглядит голодным, то я предпочел бы иметь дело скорее с толстым человеком, чем с очень худым.

Она кивнула:

– Вы читаете Шекспира?

– Три года я провел на летном поле в десяти милях от Сайгона. У парня, который жил до меня в моей хибарке и который поймал пулю прямо в лицо, был томик пьес Шекспира и альбом с непристойными фотографиями. Так что свободное время я проводил, разглядывая эти самые снимки и почитывая пьесы.

– И чему же вы отдавали предпочтение?

– Со временем фотографии потеряли свою пикантность, но старый бард продолжал увлекать меня.

Тут вернулся японец с запотевшим стаканом коки и поставил его рядом со мной на столик так, словно это была готовая разорваться бомба. Отойдя, он переключился на режим ожидания.

– Это то, что вы любите? – поинтересовалась она.

– Очень вкусно, – ответил я, не попробовав. – Это была шутка.

Она щелкнула пальцами, и японец испарился. Эти щелчки, которые она так ловко использовала, произвели на меня большое впечатление. Я даже забеспокоился, а не щелкнет ли она как-нибудь и в мою сторону.

– Шутка?

– Ну да, – кивнул я. – Просто шутка, которая заставила обратить на меня внимание. Я ведь не слишком подхожу для игры на этой богатой сцене… Что ж, по крайней мере, это задело Джексона.

Она пристально посмотрела на меня, а потом рассмеялась:

– Мне нравится. Это в самом деле сработало.

Я извлек на свет божий измятую пачку сигарет.

– Могу я закурить одну из этих или какую-нибудь вашу, позолоченную?

– Я не курю. – Помолчав, она сообщила: – Я нахожу вас довольно необычным и забавным, мистер Крейн.

Я закурил.

– Очень рад. Что ж, пока наша беседа не вышла из стадии комплиментов, осмелюсь сказать, что для меня вы – самая прекрасная женщина в мире из всех, которых я когда-либо видел.

Мы взглянули друг на друга, она изогнула бровь.

– Спасибо. – Снова пауза. – И спасибо вам за то, что вы отыскали Борджиа. Ни один идиот в аэропорту не подумал о том, чтобы присмотреть за ним. Я не верю, что вы ничего не смыслите в лошадях. Даже то, как вы справились с Борджиа; это мог сделать только человек, имеющий опыт в общении с лошадьми.

– Это была другая шутка, – ответил я улыбаясь. – Мне это нравится, миссис Эссекс… пошутить. В Сайгоне большую часть времени я проводил с лошадьми, конечно когда не возился с самолетами.

– И когда не читали Шекспира или не рассматривали непристойные фотографии.

– Точно.

– Так вас заинтересовала бы работа на нас? – Она выстрелила в меня этим вопросом так неожиданно, как стреляет исподтишка наемный убийца.

Но я был готов к этому и ответил не задумываясь:

– Что вы подразумеваете под словом «нас»?

Она вздрогнула.

– «Эссекс энтерпрайзис», конечно!

– Это значит, работать на мистера Джексона? – Секунду-другую побуравив ее взглядом, я продолжил: – Просто на мгновение я подумал, что вы предлагаете мне работать именно на вас.

Это привело ее в замешательство, как я и надеялся. Она попыталась выдержать мой взгляд, но сдалась и отвела глаза.

– Я спросила Джексона, выиграем ли мы что-то, наняв вас. – Она все еще смотрела в сторону. – Он, кажется, сомневается, но для него всегда все непросто.

– Могу себе представить. – Я видел, что она несколько поникла, и снова улыбнулся ей. – Я очень ценю это, миссис Эссекс, особенно то, что вы пригласили меня сюда. Я всего-навсего нашел вашу лошадь, а вы сумели найти для меня работу… Мне бы хотелось сначала поговорить с полковником Ольсоном. Честное слово, я не просил Джексона нанимать меня. – Я поднялся. – Благодарю вас за гостеприимство. – Остановившись прямо напротив нее, я добавил: – А теперь, если вы щелкнете пальчиками, я мгновенно исчезну, точно так же, как исчезли они.

Она подняла на меня глаза, и в них я увидел то, что неизменно появляется в глазах женщины, когда она хочет заполучить мужчину. В моей жизни было много женщин, так что этот взгляд я узнавал безошибочно. Я боялся в это поверить, но, мелькнув, призывное выражение исчезло снова – как зеленый свет светофора сменяется красным.

– До свидания, мистер Крейн.

– До свидания. – Я замолчал и посмотрел прямо в ее большие фиалковые глаза. – Я знаю, мне это очков не прибавит, но хочу, чтобы вы знали: сейчас я смотрю на самую красивую женщину в мире.

Сделав это заявление, я вышел не оглядываясь.

Когда «бентли» высадил меня около моего домика, никаких признаков пребывания здесь Берни Ольсона по-прежнему не обнаруживалось.

Было уже начало второго, так что я успел проголодаться. Я позвонил обслуге и попросил принести мне что-нибудь поесть.

– Специальное блюдо, мистер Крейн: ягненок с приправами и гарниром на ваш вкус. Прислать вам?

Я ответил, что это было бы чудесно, и положил трубку.

По дороге из Парадиз-Сити в аэропорт я не переставал думать о миссис Эссекс. Мог ли я ошибиться насчет этого выражения, мелькнувшего в ее глазах? Нет, вряд ли, но предположение о том, что такая женщина, с огромными деньгами и высоким положением, заинтересовалась таким парнем, как я, казалось фантастическим. Ладно, допустим, я просто возбудил в ней желание, но не более того. Такая женщина, да еще жена Лейна Эссекса… Нет, она не станет рисковать. У нее, конечно, могут быть всякие мысли, но воплотить их в жизнь – это что-то нереальное. Я бы отдал пару лет своей жизни за то, чтобы провести с ней ночь. Я знал, что это был бы самый незабываемый опыт в моей жизни.

Наконец принесли обед, и я поел. Часы показывали уже четырнадцать двадцать три. Я прикуривал сигарету, как вдруг зазвонил телефон.

– Привет, Джек! – Это был Ольсон.

– Привет.

– У тебя есть машина?

– Да.

– Как думаешь, ты сможешь самостоятельно найти дорогу к тому кафе-бару, помнишь его?

– Нет проблем.

– Предположим, мы встретимся там через полчаса?

– О’кей.

Он дал отбой.

Я затушил только начатую сигарету и поднялся. Выйдя из домика и садясь в машину, я услышал взрыв. Значит, О’Брайен трудится не покладая рук.

До кафе-бара я доехал за двадцать минут. В тени был припаркован белый «ягуар». Я поставил свой «альфа-ромео» рядом, потом поднялся по скрипучим ступенькам на веранду.

Ольсон сидел, отхлебывая кофе из маленькой чашки. Он махнул мне рукой, и я присоединился к нему. Рядом немедленно появилась улыбчивая официантка.

– Кофе.

– Ну что ж, Джек, кажется, ты, неплохо сыграл в этом раунде, – начал Ольсон, когда девушка ушла выполнять заказ. – И кажется, ты забыл армию быстрее, чем я думал.

Официантка вернулась, поставила передо мной чашку кофе и исчезла.

– Что это значит?

– Ты забыл, как следует подчиняться приказам. – Его голос прозвучал резко – это меня здорово раздосадовало.

– Армия – дело прошлое. Послушай, Берни, я не собираюсь оправдываться и извиняться. Ты заманил меня сюда под предлогом работы, которая оказалась фиктивной. Ты не доверился мне с самого начала. Так что, когда я вступил в игру, карты были уже розданы. Если тебе не нравится, как я играю, скажи – и я немедленно уберусь отсюда.

Берни попытался не отвести глаз, но потерпел поражение. Я заметил, что он весь в испарине.

– Ладно, может, это происшествие и его последствия не так уж и повредят делу, но я хотел держать тебя подальше от посторонних глаз. Ходят слухи, что ты поладил с миссис Эссекс. – Не глядя на меня, он отпил кофе. – Может быть, это даже хорошо. Я слышал, что этим утром ты был в их доме.

– А твои осведомители работают очень оперативно.

Он выдавил жалкую улыбку.

– Не будем о грустном, Джек. Эта операция очень важна для меня. Я на тебя рассчитываю, мне очень нужна твоя помощь.

– Послушай, Берни, с самого начала и до сих пор все идет как-то неправильно. Почему, черт возьми, ты сразу не сказал мне, что именно затеваешь, вместо того чтобы вешать лапшу на уши о строительстве этой дурацкой полосы? Если бы ты повел себя честно, мы избежали бы ошибок.

– Я не мог. Кендрик заявил, что прежде, чем ввести в курс дела, он желает на тебя посмотреть. Знаешь, он такой… Он и собственной матери не доверился бы. А потом я должен был лететь с моим боссом в Нью-Йорк – это было непредвиденное путешествие.

– Кендрик? Этот толстый придурок? А он-то с какого бока к вам затесался?

– Он финансирует все мероприятие.

Я закурил.

– Ладно, Берни, теперь давай выкладывай все начистоту.

Он схватил свою ложку, положил ее, снова поднял и сунул назад в чашку.

– Да… – Он помолчал, потом начал: – Помнишь мою последнюю миссию в Сайгоне? Помнишь, как наш аэродром бомбили и разрушили твою хибарку?

Я пристально смотрел на него:

– Ну и что из того?

– Много чего. Помнишь, я предложил тебе переехать вместе со мной? – Берни снова взял ложку, помешал ею кофе, сделал глоток. – Ты помнишь, что в вагоне наши койки были рядом?

– Помню.

Выдержав долгую паузу, Берни спокойно сказал:

– Ты тогда разговаривал во сне, Джек. Трое старых вьетнамцев, работавших в пунктах обмена валюты. Я никогда не забуду той ночи, когда я слушал твое бормотание. Потом, позже, когда я задумал сорвать большой куш, когда я до мелочей продумал весь свой план, когда я осознал, что мне нужны только специалисты высшего класса, я вспомнил о тебе. – Он оставил в покое ложку и посмотрел мне прямо в глаза. – Я рассудил, что если ты угробил троих стариков за пять тысяч долларов, то за четверть миллиона ты пойдешь на большее. – Он провел рукой по мокрому от пота лицу, а потом спросил: – Я прав?

Я глотнул кофе.

– Посмотрим, Берни. Четверть миллиона – хорошие деньги, но тогда, в Сайгоне, я был в полной безопасности… А теперь?

– Это достаточно безопасно. Проблема в другом. В тебе. Я могу понять то, что ты тогда сделал. Вьетнамцы ни для кого из нас ничего не значили. Пристрелить старого вьетнамца под грохот взрывов – это не так сложно, согласен… Но в нашем деле все будет совсем не так… Если мы засветимся, то придется скрываться всю оставшуюся жизнь, а если попадемся сразу… Впрочем, пока я не вижу объективной причины, по которой дело могло бы провалиться. Хорошенько обдумав все это, я пришел к выводу, что в девяноста пяти процентах у нас есть все шансы скрыться.

– Я бы хотел, чтобы к ним прибавились и остальные пять процентов, – заметил я.

– Да… – Он опять схватился за ложку и начал беспокойно вертеть ее в пальцах. – Вот что я хочу знать, Джек: как ты отреагируешь на это предложение.

– Может, ты сначала расскажешь мне о нем поподробнее? Тогда я смогу сказать тебе.

Он помотал головой:

– Не могу, пока ты не дашь свое полное и безоговорочное согласие. Если я раскрою тебе план, а ты не согласишься…

Я пристально посмотрел на него:

– Это говорит о том, что ты не доверяешь мне и не допускаешь того, что я способен держать рот на замке.

Он отвел взгляд в сторону:

– Я ведь в деле не один. Или четверть миллиона убеждает тебя войти в дело без лишних разговоров, или мы не рискуем.

– В Сайгоне ты так со мной не разговаривал. Я не собираюсь впутываться во что бы то ни было вслепую. Это мое последнее слово.

Мы не сводили друг с друга глаз, затем он вдруг улыбнулся, и у меня на душе потеплело. Это была та самая улыбка, которую он дарил мне перед тем, как отправиться на очередное задание.

– Прости, Джек, я виноват… Ладно, слушай. Если ты не захочешь в этом участвовать, я плачу тебе три тысячи долларов, ты возвращаешься домой и забываешь все, о чем мы говорили… Идет?

– Идет.

– Я работаю на Эссекса год и достаточно хорошо изучил его самого и его жену. Здесь для меня нет будущего. Работая на них, я здорово постарел. Я мог бы и не говорить тебе этого, ты и сам видишь. Хороших пилотов сейчас хоть пруд пруди, так что Эссекс может найти мне замену в два счета. Вот так. – Он щелкнул пальцами. – И вот я задумался. – Он посмотрел на песчаную тропинку, ведущую вниз, к пляжу. – Это сблизило нас с Пам. Когда я только приехал в аэропорт, она уже была здесь, работала помощницей стюардессы на самолете Эссекса. Может быть, тебе трудно это понять, но мы с ней много значим друг для друга. Она не может отказаться от полноценного секса – с этим я ничего поделать не могу, но мы в самом деле тесно связаны друг с другом. Если она и спит с кем-то, я закрываю на это глаза. – Он достал носовой платок и вытер вспотевшие руки. – Как-то вечером мы ужинали в «Л’Эспандоне», где ее всегда прекрасно принимают, и она представила меня Кендрику. Ты с ним встречался. Кендрик не только содержит галерею искусств, он еще и крупнейший на побережье скупщик краденого. Он может достать все что угодно, абсолютно все. За кофе я рассказал им о новом самолете Эссекса. Это совершенная машина, Джек. Когда все будет готово, его цена может составить десять миллионов. Это…

– Эй! Минутку! – Я уставился на него во все глаза. – Ты сказал десять миллионов?!

– Совершенно верно.

– Я просто не верю своим ушам! Да целый «вискаунт» можно купить за два с половиной. Десять! Ты уверен?

– Это уникальный самолет, Джек. Другого такого нет во всем мире. Специалисты Эссекса работали над ним четыре года. Эссекс вложил в него огромные деньги. Но ведь это не конвейерная работа. Это как «роллс-ройс»: ничего, кроме самого лучшего. Не буду сейчас вдаваться в подробности – возможно, ты сам его увидишь. Так вот, через две недели после того разговора Пам сказала, что Кендрик хочет встретиться со мной снова. Мы встретились, и он сообщил мне, что у него есть клиент, который готов купить самолет, если я приведу его на Юкатан. Моя доля – миллион. Я сказал, что он сумасшедший. А он ответил, что я могу не торопиться, а хорошенько все обдумать. И я снова задумался. Самолет не будет готов к полетам раньше чем через три месяца. И чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что дело может выгореть. – Он поднял на меня глаза. – Но мне нужны хорошие помощники. У меня есть второй пилот, у меня есть Пам, но мне нужен механик – ты. Ну, так как тебе такое предложение?

Размышляя, я успел выкурить целую сигарету.

– Мысль неплохая. Другими словами – угнать самолет?

– Именно так.

– Ладно. Значит, у нас есть самолет стоимостью десять миллионов. Не станем сейчас говорить о том, как ты его угонишь. Взглянем сразу на конечный результат. Ты получаешь миллион. Я – четверть. Что-то получает Пам и еще второй пилот.

– Что-то вроде того.

– Кендрик продает самолет за пять миллионов. Это его половинная стоимость. Он ничем не рискует и имеет с этого три миллиона. Как ты считаешь, это правильная пропорция?

Берни напряженно поерзал на стуле.

– Ты же только что сказал, что четверть миллиона – хорошие деньги.

– Это не ответ на мой вопрос.

– Я понятия не имею, сколько с этого получит Кендрик. Может, он продаст его меньше, чем за пять.

Я решительно помотал головой:

– Нет. Я же встречался с ним, это самая настоящая акула. Он, возможно, продаст самолет за семь. Он тебя обманывает.

Ольсон пожал плечами. Его глаза опять потускнели, в них появилось то самое циничное выражение, которое меня совсем не устраивало.

– Я пойду на это за миллион, – твердо сказал он. – С такими деньгами я смогу открыть свое дело в Мехико – давно мечтаю заняться авиаперевозками. Ты сможешь войти в долю.

Я допил чуть теплый кофе.

– Предположим, мы переговорим с Кендриком – на него надо поднажать. Предположим, ты получишь с этого два миллиона, а я – один. Так ведь гораздо лучше, как ты считаешь?

– У Кендрика все козыри, Джек. Клиента нашел он. Я не знаю, кто это. А без клиента мы можем отдыхать. – Он взглянул на меня. – И вот еще что, Джек, я не думаю, что на Кендрика можно поднажать.

– Предположим, я попытаюсь? В конце концов, кто не рискует, тот не пьет шампанского.

– Что ж, может быть, но мне надо обсудить это с Пам и с Гарри.

– Это второй пилот?

Он кивнул.

– Расскажи мне о нем.

– Гарри Эрскин. Он был моим вторым пилотом последние девять месяцев. Молодой – ему около двадцати четырех, довольно жесткий, прекрасный пилот, с ним не так просто найти общий язык, но в целом он парень хороший.

– Что заставило его согласиться пойти на это дело?

– Миссис Эссекс раздразнила его и себя, он попался на ее удочку, а она дала ему от ворот поворот. Это ее хобби: возбудиться, заставить парня поверить, что он уже на пути в ее постель, а потом сказать, что он ошибся. – Ольсон окинул меня тяжелым взглядом. – Не знаю, насколько далеко она зашла с тобой, Джек, но будь осторожен – это сука, каких свет не видел. Так вот, теперь Гарри ненавидит ее, поэтому и присоединился к нам.

Я попытался выбросить из головы эту неприятную информацию и подвел итог:

– Значит, твой план – угнать самолет стоимостью десять миллионов долларов?

– У нас есть время на то, чтобы хорошенько проработать детали. Самолет будет полностью готов к эксплуатации к первому ноября – то есть ровно через два месяца. Гарри и я забираем его, чтобы доставить сюда – машину сначала надо будет протестировать в воздухе. Эссекс путешествует много и часто требует, чтобы полет совершался ночью. Так что с ночным тестовым полетом проблем не возникнет. Значит, ты, Гарри, Пам и я проводим тестовый полет. Мы летим над морем, потом по радио сообщаем, что у нас загорелся мотор, а потом диспетчер больше ничего не слышит. Через несколько минут он поднимает тревогу. К тому времени мы уже летим по направлению к Юкатану, летим так высоко, чтобы нас не могли засечь радары. У клиента Кендрика есть собственная взлетно-посадочная полоса за Меридой, вокруг нее сплошь дебри. Там мы приземляемся. Конечно, все детали надо еще хорошенько обдумать, но в целом план таков.

Я немного подумал и резюмировал:

– Звучит неплохо. Получается, что теоретически план основан на фиктивном крушении над океаном и бесследном исчезновении в морской пучине?

– Верно.

– Есть мысли по поводу того, кто может быть клиентом?

– Нет. Но это должен быть человек, который в состоянии построить взлетно-посадочную полосу.

– А мы, значит, становимся фиктивными мертвецами.

– Да.

– Получаем деньги и отправляемся в Мехико?

Он кивнул.

– Ты думаешь, что каждый из нас идет на риск, решив остаться в стране? – уточнил я.

– Мы не можем остаться в стране. Если мы останемся в стране и если кто-нибудь из нас засветится, то все – операция провалена. Как я уже сказал, мы мертвецы с того момента, как только поднимемся в воздух.

– И ты согласен на это, Берни?

– Да. Это большие деньги, а мне нужны большие деньги. Я хочу чувствовать себя уверенно. – Я вспомнил, как этот толстый, ненормальный, в ужасном оранжевом парике лопотал что-то об уверенности и стабильности. – С этими деньгами я смогу открыть собственное дело, – продолжал Берни. – Я уже настроился на это. Если ты захочешь вложить в него часть своих денег, мы сможем работать вместе. Для сервиса аэротакси в Мехико есть большие возможности. – Он посмотрел мне в глаза. – Ну что ж, Джек, теперь ты знаешь весь расклад, от начала до конца. Что скажешь? Ты с нами или нет?

– Мне это нравится. – Я поднялся на ноги. – Но я хотел бы встретиться с Эрскином. И вообще, надо бы собраться всем вместе, а?

Берни напряженно посмотрел на меня:

– Гарри очень сложный человек. Ты можешь не сойтись с ним.

– Что ты имеешь в виду?

– Я же говорю тебе: он нужен мне в качестве второго пилота. Он делает то, что я говорю. Ты не должен беспокоиться из-за него.

– Это серьезное преступление, Берни. Мы все можем загреметь за это на пятнадцать лет, если дело провалится. Мы должны быть командой, и я не стану работать с человеком, с которым не смогу найти общий язык.

Берни встал:

– Понимаю. Я организую вам встречу.

– И еще, Берни… – Я пристально посмотрел на него. – Давай позовем на встречу и Кендрика.

– Но мы вовсе не хотим, чтобы он присутствовал.

– Хотим. Мы команда, и Кендрик – ее часть.

Он беспомощно всплеснул руками:

– Я подумаю, как это можно организовать.

– Сделай больше, Берни. Ты, Эрскин, Пам, Кендрик и я – за круглым столом и говорим начистоту.

– Хорошо.

Мы вышли на жаркое солнце и остановились у наших машин.

– Я не хочу, чтобы нас надули, Берни, – повернулся я к нему. – Я думаю о твоей безопасности так же, как о своей собственной.

Он похлопал меня по плечу:

– Именно поэтому я и разыскал тебя. Я уже не тот супермен, которым был когда-то, и мне нужна твоя помощь.

Я посмотрел, как он отъезжает на своем «ягуаре», и забрался в «альфу».

Несколько минут я сидел, раздумывая, потом направился в аэропорт.