Текст книги "А что же случится со мной?"

Я перевел взгляд на Пам, потом обратно на него.

– Тогда давайте встретимся вчетвером в кафе-баре в субботу, в шесть. Я уже вернусь к тому времени из Мериды и смогу вам что-нибудь рассказать.

Он кивнул:

– Я передам Гарри.

– Но на этот раз Кендрика мы не пригласим на встречу.

Он снова кивнул.

– И еще вот что, Берни. Если я не приду в субботу, то даже думать забудь об этой операции.

И не пытайся все провернуть в одиночку: это небезопасно.

Под его напряженным взглядом я вышел из домика.

Помывшись и побрившись, я посмотрел на часы и увидел, что времени всего двадцать минут девятого. В домике Тима работал телевизор. Я постучал.

– Хочешь потратить сегодня вечером деньги мистера Эссекса? – спросил я, когда Тим открыл дверь.

– Естественно. Куда пойдем?

– В город. – По дороге в Парадиз-Сити я, сидя за рулем, небрежно спросил: – Как там идет строительство?

– Отлично, – отозвался О’Брайен. – Все по плану и никаких проблем. Недели через две полоса будет готова.

– Говорят, возле Мериды тоже строят такую полосу. Ты ничего об этом не знаешь?

– Возле Мериды? Ну конечно, знаю, – усмехнулся Тим. – Вот ее строить было чертовски трудно, но ребята уже заканчивают. Я там отстрелялся, а подчищать все будет Билл О’Кассиди. Я с ним говорил по телефону как раз вчера вечером – расспрашивал по поводу одной проблемы, с которой мне тоже пришлось столкнуться. Билл в нашем деле мастер, один из лучших. Он говорит, что ждет не дождется, когда наконец уедет из Юкатана. Надоело ему там.

– О’Кассиди… Знал я одного Фрэнка О’Кассиди. Может, это его родственник?

– Может. Я слышал, у Билла брат погиб во Вьетнаме. Но его звали Шон. Он служил в шее-том батальоне, в парашютных войсках. Его наградили Серебряной Звездой.

– Нет, это не тот. – Я остановил машину возле казино. – Давай сначала поедим.

Позже, когда мы закончили превосходный, по первому разряду, ужин, я небрежно сказал:

– А этот твой приятель, О’Кассиди… Он, случайно, не в отеле «Континенталь» живет?

Тим к тому времени уже порядочно выпил и решил, что я спрашиваю просто так, для поддержания разговора.

– Нет, он живет в «Чалко».

Тут как раз две симпатичные цыпочки подошли к нам и спросили, не хотим ли мы приятно провести время. Я сказал – в другой раз, они улыбнулись и удалились, покачивая бедрами. Я сделал знак официанту, выписал чек за ужин и отодвинул стул.

– А не пора ли нам на боковую, Тим? Завтра у тебя нелегкий трудовой день.

– Отличный был ужин, приятель. – Тим тоже поднялся со стула. – Вот это да! Ты просто отличный парень!

По дороге на аэродром мозг у меня работал на полную мощность. Я решил, что вылечу в Мериду следующим утром. Проводив Тима до его домика, я позвонил в компанию «Флорида эрлайнз» и заказал себе билет до Мериды. Самолет вылетал из Парадиз-Сити в десять двадцать семь.

Таким образом, я на целый день опережал Кендрика, а у меня было такое чувство, что любое опережение планов этого подозрительного толстяка будет в мою пользу.

Глава 5

Подержанный ржавый «шевроле» с ветерком довез меня из аэропорта Мериды в отель «Чалко». Шофер был похож на сбежавшего с урока школьника: его растрепанные иссиня-черные волосы спускались до воротника грязной белой рубахи, он постоянно высовывался из окна машины, чтобы поругаться с другими водителями.

Жара была почти невыносимой, и тропический дождь лил как из ведра. Я сидел, покачиваясь на сломанных пружинах заднего сиденья, и время от времени зажмуривал глаза, когда мне казалось, что сейчас мы непременно врежемся в кого-нибудь, но в результате парень все-таки доставил меня в отель в целости и сохранности.

Я расплатился с ним мексиканскими деньгами, которые обменял в аэропорту, и бегом кинулся под дождем к зданию.

Отель, выкрашенный в белый цвет, находился в узком переулке, в вестибюле было чисто, стояли бамбуковые стулья, кадка с кактусом и даже был крошечный фонтан – его тихое журчание порождало ощущение прохлады, о которой на самом деле приходилось только мечтать.

Я подошел к стойке администратора. За ней сидел старый жирный мексиканец и ковырял в черных зубах щепочкой.

– Комнату на ночь с душем, – сказал я.

Он пододвинул ко мне толстый журнал регистрации посетителей и полицейскую карточку.

Я заполнил и то и другое, потом явился маленький чумазый мальчишка и взял мой багаж.

– Мистер О’Кассиди у себя? – спросил я.

Старик за стойкой выказал некоторый интерес и даже сказал что-то по-испански.

– Мистер О’Кассиди, – повторил я уже громче.

– Он сейчас в бар, – на ломаном английском пояснил мальчишка и махнул рукой. Я проследил направление, в котором указывал его маленький грязный палец, и увидел дверь. Дав пацану полдоллара местными деньгами, я попросил отнести багаж ко мне в номер. Глаза у постреленка вылезли из орбит настолько, что чуть не попадали на пол. Старик приподнялся, наклонился над стойкой и сначала посмотрел на деньги, зажатые в чумазой лапке, потом на самого пацана. Я понял, что малышу не светит оставить себе этот гонорар, и пошел в маленький бар. Там тихо играло пианино, жирная девица с длинными черными косами стояла, тяжело опираясь на барную стойку, а в самом конце стойки сидел мужчина, полностью скрытый за «Геральд трибюн».

– Виски со льдом, – сказал я барменше.

При звуке моего голоса мужчина опустил газету и стал меня разглядывать. Я подождал, пока девица нальет мне, потом посмотрел на него.

Ему было на вид лет сорок пять, он был крупный, с рыжеватыми, коротко стриженными волосами, грубоватым, сильно загорелым лицом и спокойными зелеными глазами. Точь-в-точь Тим О’Брайен: симпатичный парень, который не может не понравиться.

Я приподнял свой стакан и сказал:

– Привет!

Он улыбнулся широкой, весьма дружелюбной ирландской улыбкой:

– Привет, привет! Только что приехали?

Я неторопливо прошел вдоль барной стойки к нему.

– Джек Крейн. Позвольте заказать вам выпивку.

– Спасибо. – Он кивнул девушке, которая тут же занялась виски и содовой. – Билл О’Кассиди. – Он протянул мне руку, и я пожал ее.

– Как удачно! Тим О’Брайен сказал мне, чтобы я вас разыскал.

Он приподнял брови:

– Вы знаете Тима?

– Знаю ли я Тима?! Вчера вечером мы с ним славно повеселились в Парадиз-Сити.

Билл посмотрел на жирную девицу, которая принесла ему виски, потом взял стакан и кивком указал на столик в дальнем конце зала, и мы вместе пересели туда.

– Эта крошка просто не может не подслушивать, – сказал он, когда мы уселись. – Как там Тим?

– Хорошо. Работает как заведенный на своей посадочной полосе.

– Да, у него там какие-то проблемы со скальными породами, он мне уже пожаловался. – Билл усмехнулся. – Никогда не знаешь, что хуже. У меня здесь болота, тоже приятного мало.

– Да, Тим говорил.

– Ну, у меня все это, слава богу, уже позади. Завтра улетаю отсюда. Фюить! Не могу дождаться. Глаза б мои не видели этой богом забытой страны.

– Понимаю. Такая жарища, да еще этот дождь все время!

– Здесь сейчас начало сезона дождей. Чертов дождь будет лить не переставая месяца два, не меньше. Еще спасибо, что мы вовремя успели закончить строительство.

– О’Кассиди, – сказал я как бы между прочим, – а вы, часом, не родственник Шона О’Кассиди, кавалера ордена Серебряной Звезды?

Он выпрямился на стуле.

– Это мой младший брат! Вы его знали?

– Я ведь тоже там был. В эскадрилье истребителей, бомбы сбрасывал. Я его раз только встречал. Он ведь из шестого парашютного, да?

– Святая Магдалина! – Он склонился вперед, схватил меня за руку и горячо пожал ее. – Вот ведь до чего тесен мир! Так вы видели Шона?

– Точно. Мы даже напились с ним на пару в стельку. Я тогда и представить себе не мог, что его наградят Серебряной Звездой.

Билл откинулся на спинку стула и лучезарно мне улыбнулся:

– Отличный он был парень.

– Да, это точно, парень что надо.

– А как, простите, я забыл, вас зовут?

– Джек Крейн.

– Знаешь что, Джек, пойдем сегодня вместе в город развлекаться. Это моя последняя ночь здесь. Поедим, выпьем, ну так, чтобы не напиваться, отхватим себе пару девчонок… Ты как насчет этого?

Я усмехнулся:

– По мне, отличная мысль.

– Здесь в городе все замирает до десяти вечера, только потом начинается настоящая жизнь. – Он посмотрел на часы: – А сейчас только двадцать минут девятого. Пойду приму душ, переоденусь. Давай встретимся здесь без четверти десять. Договорились?

– Конечно.

Мы забрали со стойки ключи от наших номеров. Старый мексиканец бросил на нас лишенный всякого интереса взгляд. Мой номер был через пять дверей от комнаты Билла дальше по коридору. Мы расстались. Я пошел к себе. Хотя все окна были открыты, в комнате стояла удушающая жара, моя сумка лежала на кровати. Я выглянул на улицу, понаблюдал, как капли дождя шлепаются в лужу, потом распаковал вещи, вынул чистую рубашку и пару брюк и разложил все это на кровати.

Рев проносившихся под окном автомобилей и звон колоколов соседней церкви не дали мне подремать, поэтому я облокотился на подоконник и стал размышлять.

Чуть позже я разделся, принял душ и переоделся, но легче от этого не стало. Жить в Мериде было все равно что жить в сауне.

Я спустился в бар и попросил девицу с косами налить мне виски со льдом. В баре, по крайней мере, был вентилятор. Я прочитал «Геральд трибюн» от корки до корки, и тут ко мне вышел О’Кассиди.

– Это последний стакан, который ты сам себе купил сегодня вечером, – заявил он. – Давай, пора идти. Карета подана.

Мы пробежали под дождем к «бьюику», и хотя к тому времени, как забрались внутрь, успели прилично намокнуть, жара высушила нашу одежду раньше, чем Билл остановил машину возле ресторана. Мы опрометью промчались к зданию и быстро нырнули в вестибюль.

Жирный, ухмыляющийся мексиканец в белом фраке пожал нам руки, провел в тускло освещенный зал – правда, с кондиционером – и усадил за столик в углу. Вокруг нас было еще столиков тридцать, в основном занятых прилизанными мексиканцами и еще более прилизанными девицами.

– Я в этом городе уже девять месяцев, и каждый вечер ужинаю здесь, – сообщил Билл. – Еда здесь отличная. – Он махнул рукой темноволосой, мрачноватого вида красотке за барной стойкой, та вяло помахала в ответ и слегка приподняла брови над измученными глазами. Он покачал головой и повернулся ко мне: – Киски здесь, конечно, охочи до иностранцев, но сперва надо поесть. Тебе нравится мексиканская кухня?

– Если только она не слишком острая.

Мы взяли голубцы, острые, но очень вкусные, потом mole de guajolote – филе индейки с помидорами и укропом, и все это под толстым слоем шоколадного соуса. Сначала соус показался мне подозрительным, но, попробовав, я убедился, что блюдо восхитительное.

После того как мы покончили с индейкой, поболтали о Вьетнаме и младшем О’Кассиди, я решил, что Билл уже достаточно расслабился и захмелел, чтобы с ним можно было поговорить о деле.

– А можно спросить тебя о полосе, которую ты построил, Билл? – осторожно начал я.

– Ну разумеется. А почему она тебя так интересует?

– Я авиаинженер, и меня интересует все, что имеет отношение к полетам.

– Да ты что? Знаешь, эта чертова полоса была самой трудной из тех, что мне приходилось строить: в самом центре джунглей, ты понимаешь, то деревья, то болота, то скальные породы, то змеи… Чего там только не было.

– Но ты ее все-таки построил.

Он усмехнулся:

– Когда мне платят, я отрабатываю свои гроши, но если честно, бывали моменты, когда я готов был все бросить и смотать удочки. Парни, с которыми я работал, – это просто тихий ужас. У них у всех коэффициент интеллекта как у четырехлетнего ребенка, да и то отсталого. И ты можешь себе представить, их там было около тысячи душ, и за день они всей толпой выполняли работу, с которой запросто справились бы двадцать здоровых ирландцев. Шестеро из этих придурков за девять месяцев сдохли – кого змея ужалила, кто попал под взрыв, на одного дерево упало…

– Но ты ее все-таки построил.

Он откинулся на спинку стула и с довольным видом кивнул:

– Что да, то да – построил.

– Помню, у нас во Вьетнаме надо было по-быстрому построить взлетно-посадочную полосу, нам пришлось привлечь на работу местных косоглазых ребят, – не моргнув глазом соврал я. – и вот первый же истребитель, который на нее сел, разбился вдребезги и заодно разнес к чертовой матери всю полосу.

– Ну, с моей-то полосой такого не случится. Я могу гарантировать, что «Боинг-747» приземлится на нее, как ты – на кроватку, а уж если я что-то гарантирую, так это уж наверняка…

Тут пришла пора задать главный вопрос. Как бы между прочим я поинтересовался:

– Странно, кому это может понадобиться авиаполоса посреди джунглей?

– Да есть такие сумасшедшие, – пожал плечами Билл. – В моем деле я твердо запомнил одно правило: не задавать лишних вопросов. Мне делают выгодное предложение, платят деньги, а я их отрабатываю и иду себе дальше. Завтра еду в Рио, буду там продлевать взлетную полосу для летного клуба. Это уже гораздо легче. Как ты относишься к кофе с бренди?

– Положительно.

Официантка отправилась варить нам кофе, а мы тем временем закурили.

Немного поколебавшись, я сказал:

– Послушай, Билл, мне очень нужно знать, кто финансировал строительство этой твоей взлетно-посадочной полосы.

Он настороженно уставился на меня своими зелеными глазами:

– Зачем тебе это?

Я стряхнул пепел на пол.

– Понимаешь, я влип в одну заваруху, но не могу тебе про нее рассказать. Это напрямую касается твоей полосы. Чутье мне подсказывает, что тут дело нечисто, и любая информация может оказаться полезной.

Принесли кофе и два бокала бренди. О’Кассиди положил сахар в чашку, помешал, и я понял, что он размышляет. Я его не торопил. Вдруг, словно приняв решение, он пожал своими массивными плечами.

– Ладно, Джек, раз ты друг Тима и знал моего братишку, а я завтра буду далеко отсюда, и мне, честно говоря, уже на все наплевать, потому что денежки-то у меня в кармане, я тебе расскажу кое-что о своих догадках по поводу этой полосы. Но помни, что это только догадки, а не факт… Усек?

Я кивнул. Он помолчал, огляделся, чтобы убедиться, что никто на нас не смотрит, потом подвинулся ко мне поближе и, понизив голос, продолжал:

– Все говорят о том, что скоро здесь будет революция. Я иногда слышал болтовню моих работяг и так понял, что заваривается какая-то буча. Это мои догадки. Возможно, я ошибаюсь, но думаю, что нет, потому-то я так и тороплюсь поскорее свалить отсюда. – Он глотнул бренди и добавил: – Человек, который заплатил мне за строительство полосы в джунглях, – Бенито Орцозо… Джек, он чокнутый. То есть натуральный псих, но в здешних краях – большая шишка. Он лидер левого крыла экстремистов и, как я слышал, кровный брат Кастро с Кубы. Орцозо считает себя вторым Хуаном Альваресом и богат до безобразия. Он может получить все, что хочет, то есть буквально все. Понимаешь, эта посадочная полоса плюс большой самолет, и он сможет перевозить людей и оружие в страну и прятать их в джунглях до тех пор, пока не начнется восстание. – Он допил свой кофе. – Пойми меня, Джек, я ничего не знаю наверняка. Просто рассказываю тебе, какие могут быть у него причины, по моему мнению, чтобы построить полосу именно там. Может быть, дело совсем в другом, хотя вряд ли. Завтра я уезжаю, так что это меня уже не касается… Ну, я тебе помог?

– Еще как. А ты лично встречался с Орцозо?

– Конечно. Он каждый месяц приезжал смотреть, как идут работы на строительстве. – О’Кассиди поморщил нос. – Я бы скорее дотронулся до черной мамбы, чем до него.

– Расскажи-ка о нем поподробнее.

Билл раздул щеки.

– Он настоящий псих. В этом я уверен. Низкого роста, очень крепко сложен, одевается франтовато. Глаза как у змеи. На первый взгляд он похож на любого богатого даго[1]1
  Даго – презрительное прозвище итальянцев, португальцев, испанцев (амер.).


[Закрыть], но в нем на самом деле есть что-то особенное. Он совершенно невменяемый, и временами это становится заметно. Он богат, у него есть власть, но он хочет еще большей власти. Он смертельно опасен, как опухоль с метастазами.

– Очень мило, – мрачно пробормотал я.

О’Кассиди отпил еще глоток бренди.

– Не знаю, в чем там у тебя дело, Джек, и знать не хочу, но послушай моего совета… будь осторожнее.

Две милашки подошли к нашему столику, и тут мы начали пить всерьез – вчетвером. Чуть позже они отвели нас к себе в номер. В результате мы вернулись в гостиницу только в четвертом часу утра.

– Ничего ночка прошла, а? – спросил Билл, пожимая мне на прощанье руку. – Счастливо, Джек. Я завтра рано вылетаю.

– Спасибо за компанию.

Больше я его никогда не видел.

Я пошел к себе в номер, повалился на постель и отключился, как потушенная газовая горелка.

Около полудня я выписался из «Чалко», сел в такси под проливным дождем и поехал в «Континенталь». Это был один из лучших и самых дорогих отелей в Мериде. В вестибюле толпились американские туристы в резиновых плащах, шум был, как в растревоженном садке для попугаев.

Я пробрался к регистрационной стойке и подождал, пока престарелый американец закончит ссору с невозмутимым портье по поводу счета. Наконец разногласие разрешили к взаимному удовлетворению сторон, и портье повернулся ко мне.

– Мне забронирован номер. Меня зовут Джек Крейн, – сказал я.

Он сразу напрягся и стал безгранично любезен:

– Чрезвычайно рад приветствовать вас в нашем отеле, мистер Крейн. Да-да… ваш номер – пятисотый. Верхний этаж с превосходным видом из окна. Если вам что-нибудь понадобится, сообщите мне. Мы к вашим услугам, мистер Крейн.

Появился бой в униформе с золотыми пуговицами, взял мой багаж и ключ, который протянул ему портье. Он провел меня через толпу туристов к лифту, и мы поднялись на пятый этаж.

Отперев дверь напротив лифта, парень с поклоном пригласил меня войти в просторную гостиную, потом показал мне такую же просторную спальню с королевской кроватью и, поставив мою сумку, провел меня в красиво отделанную ванную комнату, еще раз поклонился, с достоинством принял чаевые, отвесил очередной поклон и исчез.

Я оглядел номер, раздумывая, сколько могут стоить такие роскошные апартаменты, потом пересек гостиную и через стеклянную дверь вышел на широченный балкон. От жары и повышенной влажности я снова начал потеть.

Какой-то мужчина стоял, облокотившись на перила и глядя вниз на медленно двигавшийся поток машин. Услышав шаги, он обернулся.

Это был высокий, худой человек лет сорока или около того, с густыми, довольно длинными черными волосами. Глаза скрывались за большими солнечными очками, был виден только длинный тонкий нос, почти безгубый рот и выдвинутый вперед подбородок. Мужчина был в белоснежном костюме, настолько безупречном, словно только что из химчистки, желтой рубашке и кроваво-красном галстуке.

– Мистер Крейн? – Он пошел мне навстречу, улыбаясь.

– Верно. – Я пожал протянутую мне руку – сухую и твердую.

– Позвольте представиться, я Хуан Аулестрия, но зовите меня просто Хуан… так легче.

Я высвободил руку из его цепких пальцев и ждал продолжения.

– Добро пожаловать на Юкатан, мистер Крейн, – произнес он. – Надеюсь, вам здесь будет комфортно. Уверен, вы не прочь чего-нибудь выпить.

Я не намерен был позволять этому прилизанному хлыщу высказывать свои догадки насчет моих желаний.

– Нет, спасибо, не хочу. А кто вы такой?

Это на какую-то секунду озадачило его. Улыбка исчезла, но вскоре снова вернулась.

– Ах да… – Он повернулся и посмотрел на затянутое серыми тучами тусклое дождливое небо. – Какая неприятность. Неудачно для туристов. Если бы вы приехали еще два дня назад, вы бы увидели этот город таким, каким его нужно показывать туристам. А не присесть ли нам? – Он подошел к мягкому креслу и уютно устроился в нем. – Вы спрашиваете, кто я такой, мистер Крейн. – Он щелчком стряхнул пылинку со своего безупречного костюма. – Я имею некоторое отношение к взлетно-посадочной полосе, которую недавно выстроили в здешних краях. Мне сказали, что вы хотите ее осмотреть.

Я встал почти вплотную, нависая над ним.

– Вот именно. Как раз этого я и хочу.

Он кивнул, глядя на меня снизу вверх.

– Прошу вас, присаживайтесь. Так вы уверены, что не желаете выпить?

– Я постою, и я не хочу пить. – Я помолчал и закурил. – Я представляю группу людей, которые будут перегонять для вас самолет стоимостью десять миллионов долларов. Мы собираемся доставить его вам в целости и сохранности, и пока я не удостоверюсь лично, что полоса пригодна для посадки такого самолета, мы не будем даже обсуждать его доставку.

Ему не нравилось сидеть так, глядя на меня снизу вверх, поэтому он небрежно и элегантно поднялся.

– Да, наш посредник так нам и объяснил. Это говорит о вашей высокой квалификации, мистер Крейн, но смею вас уверить: полоса выстроена безупречно. Тем не менее… – Он пошевелил своими тонкими пальцами. – Поскольку вы специалист в этой области, можете сами посмотреть и убедиться.

На меня он произвел примерно такое же впечатление, как на вас – здоровенный мохнатый паук в вашей собственной ванне.

– Когда мы поедем?

– Сегодня днем вас устроит?

– Вполне.

– Тогда в три я пришлю за вами машину. Мы полетим на моем вертолете и сможем осмотреть все с воздуха, потом приземлимся, и вы сориентируетесь на месте. Боюсь, правда, вы вымокнете под дождем, но я припас для вас плащ.

– Спасибо.

– Я также заказал вам обед здесь, в гостинице. Это вас устроит?

– Спасибо.

Он направился в гостиную.

– Я рад. Так как вы уже отведали наше фирменное национальное блюдо mole de guajalote, советую вам попробовать chile jalapeno: весьма изысканный вкус. – Он повернулся и лучезарно улыбнулся мне.

Усилием воли держа себя в руках, я процедил сквозь зубы:

– Меня устроит простой стейк.

– Как вам будет угодно. Так, значит, в пятнадцать ноль-ноль, мистер Крейн.

Мы пожали друг другу руки, и он вышел из комнаты, бесшумно и незаметно, как змея.

Я закрыл дверь на балкон и включил кондиционер. Потом подошел к холодильнику и налил виски с содовой в убойной пропорции.

Значит, ему известно, что я встречался с О’Кассиди. И он не намерен это скрывать, поэтому специально назвал мне блюдо, которое мы вчера ели с ирландцем. Я сел и стал думать.

Через какое-то время в дверь постучали, и маленький мексиканец в длинном белом фартуке вошел, толкая перед собой тележку. За ним маячил другой мексиканец, который, держась за кожаный ремешок, тащил за собой чемодан. Он перенес чемодан через порог и поставил на пол, пока его напарник открывал крышки блюд, в которых был мой обед. Оба вежливо откланялись и удалились.

Стейк был отлично прожарен. Я съел его, но красное вино в графине даже не пригубил, манго тоже оставил на тарелке, закурил и стал смотреть, что в чемодане. Там оказались короткий пластиковый плащ, пластиковые штаны, резиновые сапоги и большой пластиковый колпак.

Я лег на кровать и курил до без четверти три, потом встал и вынул из своего чемодана пистолет Берни. Я проверил его, зарядил и сунул в карман брюк.

На соседней церкви часы пробили три, и я спустился в вестибюль.

Портье вышел мне навстречу из-за регистрационной стойки и сказал:

– Мистер Крейн, вас ждет машина. – Он провел меня к выходу и сдал с рук на руки швейцару, который тут же раскрыл надо мной зонт. Этот парень проводил меня к блестящему «кадиллаку» – за рулем сидел невозмутимого вида мексиканец в красивой синей форме.

Как только я опустился на заднее сиденье, машина тронулась с места. Мексиканец оказался ловким водителем, ехал быстро и, несмотря на плотное уличное движение, довез меня до аэропорта за десять минут. Он объехал стороной основной вход и здание аэровокзала и остановил машину возле частного вертолета. Не успел я пошевелиться, как он уже выскочил из машины с огромным черным зонтом в руке и открыл мне дверцу. Я тоже вышел, прихватив пластиковую одежду, и забрался в вертолет.

Аулестрия занимал место позади пилота. Он улыбнулся своей змеиной улыбкой, когда я начал устраиваться поудобнее на сиденье.

– Хорошо ли вы пообедали, мистер Крейн?

– Спасибо, отлично.

Лопасти завертелись, и через несколько мгновений мы были уже над городом.

Аулестрия поддерживал светскую беседу, любезно указывая мне здание, где заседало правительство, на местный кафедральный собор и Национальный университет. Мы оставили позади город и летели на юг, я смотрел на проплывающие внизу гасиенды и многочисленные сизальные фабрики[2]2
  Сизаль – обработанные волокна текстильных агав.


[Закрыть]. Каменистая местность под нами постепенно сменилась густым лесом, который перешел в джунгли.

Через час полета Аулестрия сообщил:

– Мы уже подлетаем к нашей полосе, мистер Крейн.

Я напряг зрение, но ничего не разглядел, кроме верхушек деревьев и темно-зеленых джунглей.

– Она хорошо замаскирована.

– Да, очень хорошо. – В голосе его слышалось удовлетворение.

Потом я ее увидел. Чудо инженерного гения: ровная полоса гудрона растянулась, как минимум, на две мили, с двух сторон ее обступали джунгли. Полоса была тускло-зеленого цвета, и, если специально не искать, заметить с воздуха ее было практически невозможно.

– Вот это да! – воскликнул я, наклоняясь вперед, в то время как вертолет пролетел над полосой до конца, потом развернулся и полетел обратно.

– Мы считаем, что она соответствует всем нормам, – сказал Аулестрия. – Я рад, что вы тоже ее одобряете.

– Скажите ему, чтобы еще раз отлетел на милю в сторону, я хочу посмотреть подходы к ней.

Аулестрия переговорил с пилотом.

Теперь я был подготовлен, и, когда мы во второй раз подлетали к полосе, я уже прикидывал, как Берни будет заходить на посадку. Я решил, что для пилота с его квалификацией это не составит никаких трудностей.

– Отлично. Теперь давайте посмотрим диспетчерский пункт.

Мы приземлились возле него, и я надел свой непромокаемый плащ. Дождь лил не переставая.

Аулестрия проводил меня из вертолета вверх по ступенькам, и мы вошли в здание. Почти час я проверял радар и другие приборы, необходимые для того, чтобы мы могли благополучно посадить наш самолет. Все оказалось на высшем уровне.

Но меня беспокоил персонал, который работал в диспетчерской службе. Все они как один были похожи на бандитов из старых американских вестернов: настоящие головорезы, они следили за мной змеиным взглядом, и у каждого на бедре был кольт 45-го калибра.

– Мистер Крейн, не хотите ли пройтись по полосе? Или мистеру О’Кассиди удалось вас убедить, что он построил все прочно и на века?

– Нет, я не пойду на полосу.

– Тогда позвольте отвезти вас обратно в гостиницу.

– О’кей.

Он провел меня в небольшой кабинет с кондиционером.

– Может быть, сначала поговорим? – Он сел за стол и махнул мне рукой на стул. – Вы удовлетворены осмотром?

– Да. Сюда можно перегонять самолет.

– Хорошо. – Он внимательно рассматривал меня, глаза его были скрыты за темными очками. – А теперь, мистер Крейн, давайте перейдем к делу. Этот самолет очень сложен в управлении. У нас есть три пилота. Естественно, их нужно обучить управлению этим самолетом. Я так понимаю, этим займутся ваши летчики?

– Это уж пусть они сами решают.

– Поймите, нам нет смысла покупать самолет, если наши люди не смогут на нем летать. У меня сложилось такое впечатление, что наш посредник договорился об этом с вами.

– Нет, он об этом даже не упомянул.

– А вы сами об этом не позаботитесь, мистер Крейн? Ваши пилоты должны обучить наших людей, иначе вся сделка отменяется.

– Хорошо, я поговорю со своими людьми. А какая квалификация у ваших пилотов?

– Превосходная. Один из них пилотировал «Боинг-747».

– Тогда я не предвижу никаких сложностей.

– Хорошо. – Он поднялся. – Через три часа отправляется обратный рейс на Парадиз-Сити. Чем быстрее мы обо всем договоримся, тем лучше. Когда вы сможете доставить нам самолет?

– Через два месяца, возможно раньше.

– Сообщите мне телеграммой – просто укажите дату и время, когда нам ожидать вашего прибытия. Это все, что нам нужно.

– Договорились.

Он шагнул к двери, но остановился.

– Мистер Крейн, вы не спросили меня, зачем нам нужен этот самолет, и мне это нравится. Я знаю, что вы разговаривали с О’Кассиди, и он, возможно, поделился с вами своими соображениями. Забудьте обо всем, что он вам говорил. Это не должно достигнуть чужих ушей. Ясно?

От души надеясь, что ни один мускул не дрогнул на моем лице, я сказал:

– Более чем.

– Надеюсь, что так, мистер Крейн. – И он повел меня сквозь пелену дождя к вертолету.

Из-за того, что называется техническими неполадками, мой рейс на Парадиз-Сити был задержан на два часа, так что я добрался туда только в двадцать пять минут восьмого. Я забрал свою «альфу», которую оставил в гараже аэропорта, и поехал к побережью, решив сегодня ночью не возвращаться к себе в домик – мне не хотелось встречаться с Пам, пока Берни в отъезде. Я припарковал «альфу» и снял номер в скромном отельчике.

Быстро приняв душ, я вышел в город и в поисках местечка, где можно поужинать, набрел на маленький, но симпатичный на вид ресторан с морской кухней, заказал креветки в соусе карри и принялся читать газету в ожидании заказа.

Я как раз доел свои креветки и ждал, когда принесут кофе, когда в ресторан вошла миссис Виктория Эссекс в сопровождении Уэса Джексона.

Она сразу же увидела меня и улыбнулась. Джексон тоже изобразил на лице гримасу, которую он, видимо, считал улыбкой. Красавица направилась ко мне, а я вежливо поднялся ей навстречу.

Она выглядела замечательно в простом белом платье, которое, наверное, стоило целое состояние, а в ее фиалковых глазах было что-то такое, от чего я сразу завелся.

– Ах, мистер Крейн, а я уже думала, что потеряла вас навсегда, – промурлыкала она. – Где вы были?

– Да так, то там, то здесь, – отозвался я. – Рад видеть, что с вами ничего страшного не случилось.

– Да, теперь я чувствую себя отлично. – Она смотрела мне прямо в глаза, потом повернулась, взглянула на Джексона так, словно видела его впервые, и щелкнула ему пальцами. – Ладно, Джексон, иди, не жди меня.

– Да, миссис Эссекс, – пробормотал он и неуклюже вышел из ресторана.

– Могу я присесть к вам за столик? – спросила она.

Я выдвинул для нее стул, она опустилась на него с видом королевы, и я вернулся на свое место.

Подошел официант, и она заказала кофе.

– Я так хотела, чтобы вы сегодня утром покатались со мной верхом, но мне сказали, что вы уехали. – Ее огромные фиалковые глаза скользили по мне. – Это правда?

– Да. Я летал в Мехико, два дня там провел. Мне там предлагали работу на одной авиалинии. Решил поехать посмотреть.

– Мехико? Но ведь вы не станете жить в такой дыре, правда?

– Нет, наверное.

– Зачем же тогда ездили?

– Мне оплатили билет, а здесь я уже начинал скучать.

Принесли чашку кофе.

– Господи! Еще бы! Как я вас понимаю! Я тоже ужасно скучаю. – Она изящно помешала кофе ложечкой. – Мой муж ужасный ревнивец. Когда он уезжает по делам, я должна сидеть дома, а если мне нужно куда-нибудь прогуляться, приходится тащить с собой Джексона. Он как бы мой телохранитель и одновременно должен шпионить за мной.