Текст книги "Все дело в деньгах"

Глава 8

I

Следующие два дня прошли в работе и страшном напряжении. Я все время ждал или Риминого звонка, или появления лос-анджелесской полиции. Зато Сарита поправлялась очень быстро: единственный луч света за эти дни.

В четверг утром, когда мы с Вестоном отправлялись на строительство, вошла Клара. В офисе снова был сержант Киари.

Я сказал Вестону, чтобы ехал без меня и что я скоро его нагоню. А Кларе велел впустить сержанта.

Я сидел за своим столом весь в напряжении, сердце буквально выскакивало из груди.

Пока Киари закрывал дверь, я заметил:

– К сожалению, сержант, не могу уделить вам много времени. Мне нужно быть на строительстве. Что на этот раз?

Но сержанта вряд ли можно было поторопить. Он вместил свою тушу в кресло и сдвинул шляпу на затылок. Затем вынул упаковку жвачки и начал ее методично разворачивать.

– Этот парень Мэндон, – начал он. – Теперь мы знаем, он действовал под другим именем: Эд Вазари. Вы когда-нибудь слышали это имя, мистер Холлидей?

Я покачал головой:

– Нет. Это имя мне также ничего не говорит.

– Мы так и не выяснили, каким образом ваше имя и адрес оказались в той машине. Мы считаем, что, даже если вы незнакомы с Мэндоном, он вас знает или знал раньше. Мы нашли место, где он все это время скрывался: маленькое бунгало в Санта-Барбаре, в восточной части. В бунгало обнаружен номер «Лайф», где опубликована ваша фотография. Она обведена. А значит, он либо знает вас, либо интересуется вами. И мы хотим понять, что именно его заинтересовало. – Сержант перестал жевать и пристально посмотрел на меня. – Что вы об этом думаете?

– Для меня это такая же загадка, как и для вас, – только и оставалось что сказать мне.

– Вы уверены, что никогда раньше не встречали этого человека? Не хотите еще раз взглянуть на его фотографию?

– Нет, в этом нет необходимости. Я никогда его раньше не видел.

Он почесал за ухом и нахмурился:

– Да, загадочная история. Говорю вам, не нравятся мне такие загадки, мистер Холлидей.

Я никак не среагировал.

– Вы когда-нибудь слышали имя Рима Маршалл?

Вот оно. Я ожидал этого вопроса, однако, только сержант задел его, внутри у меня все сжалось и похолодело.

Я взглянул ему прямо в глаза:

– Нет. Ее я тоже не знаю. Кто она?

– Подружка Мэндона, – объяснил Киари. – Они вместе жили в том бунгало.

Он снова начал жевать, его маленькие глазки уставились в потолок. Возникла довольно продолжительная пауза, которую я решился резко прервать:

– Сержант, повторяю, я очень занят. У вас есть ко мне еще какие-нибудь вопросы?

Он повернул ко мне голову, и наши взгляды встретились.

– Она убита.

Мое сердце ухнуло, а потом забилось так сильно, как будто я бежал от погони. Я почувствовал, как краска сходит с моего лица.

– Убита? – выдавил я. – Кто это сделал?

Острый, проницательный взгляд сержанта начал пробивать брешь в моей обороне.

– Рима Маршалл. Мы показывали всем в округе фотографии Мэндона и нашли женщину, которая у него убиралась. Представьте себе, этому сопляку еще кто-то убирает дом! Она его узнала. Это она рассказала про Риму Маршалл и дала адрес бунгало, где они вместе скрывались в последнее время. Мы поехали туда. Мэндон скрылся, но мы нашли там эту женщину. – Он надул пузырь из жвачки. – Не самый красивый труп из тех, что я видел. Вся исколота ножом. Медицинский эксперт сказал, у нее тридцать три колотые раны: десять из них могли быть смертельными. На столе лежал журнал «Лайф» с вашей фотографией. Она была обведена в кружок.

Я сидел не шевелясь, крепко стиснув руки под столом. Значит, Уилбур нашел ее! И я был за это в ответе! Я почувствовал, как на лице выступает холодный пот.

– Да, похоже, пахнет сенсацией, – продолжал Киари. – Уж не она ли оставила эту бумажку с вашим именем и адресом в той машине? Возможно, она когда-то была с вами знакома. Но вы ее имени тоже не слышали, так?

– Не слышал.

Он вынул из кармана конверт. Достал оттуда фотографию и положил на мой стол.

– Возможно, вы узнаете ее.

Я посмотрел на снимок и быстро отвернулся.

Этот было ужасно. Обнаженная Рима лежала на полу в луже крови. Все ее тело было страшно изрезано, истыкано, изуродовано.

– Вы ее узнаете? – жестко спросил Киари.

– Нет! Я ее не знаю! Я не знаю никакого Мэндона! Ясно вам? – в ужасе закричал я. – Я ничем не могу вам помочь! А теперь, пожалуйста, уходите и дайте мне заняться своей работой!

Но сержант был не из пугливых. Он еще глубже привалился в кресло и продолжал:

– Мистер Холлидей, мы расследуем убийство. Вам очень не повезло, если каким-то образом вы оказались к нему причастны. Вы были когда-нибудь в Санта-Барбаре?

Я хотел было сказать, что нет, но потом подумал, что меня там многие легко узнают. И если я стану отрицать свою поездку, то это сразу вызовет подозрение.

– Да, бывал, – сказал я. – Что из этого?

Полицейский наклонился ко мне, выставив вперед подбородок:

– Когда это было?

– Пару недель назад.

– Вы могли бы вспомнить поточнее?

– Я был там двадцать первого мая и пятнадцатого июня.

Казалось, он был слегка разочарован.

– Да. Мы это уже проверили. Вы останавливались в гостинице «Прибрежная».

«Что же он скажет дальше?» – думал я, одновременно радуясь, что не попался на лжи.

– Могли бы вы объяснить, мистер Холлидей, – продолжал он, – почему человек с вашим положением в обществе выбирает столь захудалый отель, как эта «Прибрежная?» У вас были для этого какие-то особые причины?

– Для меня не имеет большого значения, в какой гостинице жить. Просто она раньше других попалась мне на пути.

– Зачем вы приезжали в Санта-Барбару?

– К чему все эти вопросы? Какое ваше дело, где я жил и куда ездил?

– Мы расследуем убийство, – повторил он. – Вопросы задаю я, а вы на них отвечаете.

Раздраженно пожав плечами, я сказал:

– Мне нужно было подготовить большой отчет со множеством цифр. Я не мог спокойно работать здесь – меня то и дело донимали подрядчики. Я решил поехать поработать в Санта-Барбару. Я подумал, что смена обстановки и морской воздух пойдут мне на пользу. Последнее время я много работал и изрядно устал.

Киари потер кончик своего толстого носа:

– Почему вы зарегистрировались как Мастерс?

К этому вопросу я также был готов. Мой ум уже работал на порядок быстрее его ума.

– Знаете, сержант, когда ваши фотографии публикуются в таких журналах, как «Лайф», известность начинает очень мешать. Дабы меня не вздумала тревожить пресса, я решил поселиться в отеле под девичьей фамилией моей мамы.

Его зеленые глазки светились, как два камня.

– По той же причине вы провели целый день у себя в номере?

– Я работал.

– Когда вы вернулись домой?

– Сначала я заехал по делам в Сан-Франциско.

Он вытащил блокнот:

– Где вы останавливались?

Я сказал ему.

Киари записал все это в свой блокнот, потом с тяжким вздохом поднялся:

– Что ж, хорошо, мистер Холлидей. Мы это проверим. Надеюсь, больше не придется вас тревожить. Просто нужно было связать концы с концами. Тем более мы уже знаем, кто ее убил.

Я посмотрел на него:

– Уже знаете? Кто это?

– Джинкс Мэндон, кто же еще?

– Но это совершенно не обязательно. Ее мог убить кто угодно, разве не так? – спросил я внезапно осипшим голосом. – Почему вы решили, что это именно он?

– Он рецидивист, за ним много преступлений, связанных с насилием. Женщина, убирающая его дом, рассказала нам, что они постоянно ругались. И вдруг он сбегает, а мы находим ее мертвой. Кому еще понадобилось ее убивать? Нам осталось только найти его, немного на него поднажать, и он расколется. Мы с удовольствием поджарим его в газовой камере. Тут все ясно.

– Мне кажется, у вас недостаточно доказательств, – промолвил я.

– Недостаточно? – Он равнодушно пожал плечами. – Меня это вполне устраивает, значит, и суд присяжных устроит.

Кивнув мне на прощанье, он открыл дверь и вышел.

II

Рима была мертва! Я не почувствовал никакого облегчение, только раскаяние.

Вместе с ней умерло мое прошлое. Затаиться, переждать – и я навсегда избавлен от угрозы тюрьмы.

А что, если они схватят Вазари? Если его отправят в газовую камеру за убийство, которого он не совершал?

Я знал, это не он убил Риму. Это дело рук Уилбура, и я мог легко это доказать. Но для этого мне придется поведать полицейским всю историю, и я пойду под суд за убийство охранника на киностудии. Неужели этот кошмар никогда не кончится? Итак, убеждал я себя, ты спасся. К черту Вазари! Он совершил несколько преступлений, он рецидивист. Зачем тебе жертвовать собой ради такого человека?

Следующие шесть дней я был по уши в работе, так что у меня совершенно не оставалось времени ни на какие угрызения совести. К тому же вечерами я заезжал в клинику к Сарите, и мне просто некогда было предаваться мукам относительно смерти Римы. Но ночами, когда я лежал один в темноте, меня то и дело преследовал вид ее тела в луже крови, истыканного и изрезанного ножом.

Я лихорадочно просматривал все газеты в поисках сообщений об убийстве. Вначале убийство было на всех первых полосах, но довольно скоро сообщения можно было отыскать лишь на последней, и то всего абзац. В газетах написали, что полиция все еще разыскивает Мэндона, что его допросы должны сильно продвинуть следствие, но пока его следов не обнаружено.

День за днем во мне просыпалась надежда. Может, Вазари уже исчез из страны. Может, его уже никогда не найдут.

А что, интересно, случилось дальше с Уилбуром? Несколько раз я порывался позвонить в гостиницу «Андерсон» в Сан-Франциско, чтобы узнать, вернулся ли он туда, но потом решил оставить эту затею.

Сарита постепенно поправлялась. Я навещал ее в клинике каждый вечер и рассказывал ей, как идет строительство моста, чем я занимаюсь и как управляюсь без нее дома.

Циммерман был теперь абсолютно уверен, что Сарита сможет ходить, – остается только подождать несколько месяцев. Кроме того, обещал уже через две недели выписать ее. Конечно, ей понадобится опытная сиделка, но он считал, что дома Сарита выздоровеет быстрее, чем в его клинике.

И вот настал день, когда газеты прекратили писать об убийстве. Я убеждал себя, что все будет хорошо. Вазари наверняка уже за границей и вне досягаемости.

Однажды вечером, когда, возвратившись домой из клиники, я собирался поставить машину на стоянку возле дома у стены, я вдруг заметил крупного, высокого мужчину, который стоял, явно ожидая кого-то. Не трудно было узнать в нем детектива Киари.

У меня пересохло во рту, и я с трудом преодолел приступ паники и желание тут же завести машину и умчаться отсюда.

С нашей последней, как я надеялся, встречи, прошло три недели. Но вот он пришел по мою душу и стоял тут у дома, поджидая меня.

Я неторопливо вышел из машины.

– Здравствуйте, сержант, – приветствовал я его. – Что вы здесь делаете?

– Жду вас, – резко бросил он. – Мне сказали, что вы в больнице, и я решил дождаться вас здесь.

– Что вам нужно? – Я не справлялся с голосом – он явно дрожал. – Что еще?

– Об этом мы поговорим у вас дома, мистер Холлидей. Идите вперед, я иду за вами.

Я поднялся по ступеням, прошел через вестибюль и подошел к двери своей квартиры. Киари шел за мной.

– Я слышал, ваша жена тяжело больна, – сказал он, когда мы вошли в гостиную. – Ей уже лучше?

Я бросил шляпу и плащ на стул и подошел к камину. Потом повернулся и посмотрел на него:

– Да, ей гораздо лучше, благодарю.

Он выбрал самое большое и удобное кресло в комнате и уселся в него. Затем снял шляпу и положил рядом на пол. После этого, конечно, достал жвачку и начал ее разворачивать.

– Когда мы встречались с вами в последний раз, мистер Холлидей, – заговорил он, не отрывая глаз от жвачки, – вы сказали мне, что не знаете Риму Маршалл и никогда не слышали такого имени.

Я сжал кулаки и засунул их в карманы. Мое сердце так громко забилось в груди, что казалось, он может его услышать.

– Правильно, – откликнулся я.

Он поднял голову и вперил в меня свои маленькие зеленые глазки.

– У меня есть основания считать, что вы солгали, мистер Холлидей, и что на самом деле вы были знакомы с покойной. Ее фотография попала в газеты. Человек по имени Джо Мазини, владелец отеля «Каллоуэй», позвонил в полицию и дал ценные сведения. Он оказался приятелем этой Маршалл. Он сказал, что та встретилась в его отеле с человеком со шрамом на лице и нависшим правым веком. По-видимому, она боялась этого человека, потому, опасаясь преследования с его стороны, просила Мазини задержать его на какое-то время в гостинице.

Описание внешности человека со шрамом полностью соответствует вам, мистер Холлидей.

Я ничего не говорил. Киари медленно двигал челюстями, продолжая сверлить меня глазами.

– У этой Маршалл был счет в банке в Санта-Барбаре, – продолжал он. – Я его вчера проверил. Два перевода на десять тысяч долларов каждый за последние шесть недель. И оба раза деньги переводились с вашего счета, мистер Холлидей. Вы по-прежнему утверждаете, что не знали эту женщину?

Я сел на стул:

– Да, я знал ее.

– Почему вы платили ей?

– По-моему, это очевидно. Она меня шантажировала.

Он поерзал на кресле:

– Да, я об этом догадался. Почему она вас шантажировала?

– Какая разница? Я ее не убивал, и вы это прекрасно знаете.

Он снова задвигал челюстями.

– Вы ее не убивали, хотя шантаж – отличный мотив для убийства. Это не вы ее убили, потому что просто не могли этого сделать. Когда она умерла, вы были здесь. Я все проверил.

Я ждал, тяжело и прерывисто дыша.

– Если бы вы сразу сказали мне правду, мистер Холлидей, то избавили бы меня от кучи работы. Вы ездили в Санта-Барбару встречаться с этой женщиной?

– Я был там, чтобы найти ее, – сказал я. – Я хотел попросить у нее отсрочки следующего платежа. Мне нужны были деньги на операцию жене, но я ее не нашел. У меня было мало времени. Я дважды пытался найти ее, но оба раза безуспешно.

– И что случилось? Вы заплатили ей?

– Нет. Она умерла до того, как наступил срок.

– Вам подфартило, не так ли?

– Да.

– Чем она вас шантажировала?

Этого я ему не собирался рассказывать.

– Обычное дело – я случайно с ней познакомился, у нас была связь, она узнала, что я женат, и угрожала рассказать жене.

Он потер кончик своего толстого носа, лицо его отразило скуку.

– И за такую ерунду она запросила столь огромные деньги?

– Она приперла меня к стене. Моя жена была в критическом состоянии. Это могло убить ее.

– Вы понимаете, мистер Холлидей, насколько серьезным является укрывательство фактов, когда речь идет об убийстве?

– Понимаю.

– Если бы вы сразу сказали, что знакомы с ней, мне не пришлось бы столько бегать и расспрашивать.

– А кто стал бы афишировать связь с такой женщиной, как она? – пытался возразить я.

– Да. – Он почесал свою толстую щеку. – Что ж, хорошо, теперь, думаю, мы все выяснили. Можете забыть об этом деле. Я не буду писать об этом в отчете. Просто хочу до конца разобраться.

Теперь была моя очередь удивиться:

– Не будете писать в отчете?

– Я сам веду это расследование. – Он вытянул вперед длинные мощные ноги. – Не вижу причины впутывать вас в это дело только потому, что вы разок сходили на сторону. – Она была очень неприятная, эта ухмылка, – сальная и какая-то заговорщицкая. – Я хотел убедиться, что вы не имеете отношения к ее смерти, и убедился. Вам очень повезло, что в конце этого месяца я ухожу в отставку. Я бы с вами так не миндальничал, если бы не конец службы. Вы, может быть, не поверите, но мне уже шестьдесят, а в столь почтенном возрасте человеку уже пора на покой.

Что-то меня в нем настораживало, хотя я не понимал, что именно. Почему-то он казался мне подозрительным. Он вдруг словно перестал быть похожим на полицейского, превратившись в человека, который закончил свою работу и оказался не у дел. Мне было неприятно видеть его у себя в доме.

– Ни за что не поверил бы, сержант, – сказал я. – Что ж, спасибо.

– Когда имеешь дело с шантажом, надо быть очень осмотрительным. – Он снова усмехнулся. – У нас таких случаев навалом. Так, парень сваляет дурака с какой-нибудь проституткой и попадает в такую вот неприятность. Вам еще повезло, мистер Холлидей, что этот Мэндон вовремя заткнул ей рот.

– Она была шантажисткой, – сказал я. – Ее мог убить любой из ее жертв. Вам это не приходило в голову?

– Ее убил Мэндон. Тут все ясно.

Я чуть было не рассказал ему про Уилбура, но вовремя остановился.

– Что ж, большое спасибо, сержант.

Он тяжело поднялся с кресла:

– Да о чем разговор, мистер Холлидей. Больше вы никогда не услышите об этом деле, будьте спокойны. – И какая-то нехорошая усмешка вновь пробежала по его губам. В ней сквозил какой-то намек. – Конечно, если вы так уж благодарны, может быть, сделаете небольшой взнос для нашего полицейского спортивного клуба. Так, просто мысли вслух, мистер Холлидей, я не настаиваю.

Я уставился на него, еще не поняв ситуацию до конца.

– Да, конечно, пожалуйста. – Я вынул бумажник. – На какую сумму вы рассчитываете, сержант?

– Да сколько дадите. – Его маленькие зеленые глазки вдруг налились жадностью. – Скажем, долларов сто?

Я отсчитал ему двадцать пятидолларовых бумажек.

– Я пришлю вам квитанцию. Ребята будут вам очень, очень благодарны. – Деньги исчезли у него в кармане. – Спасибо, мистер Холлидей.

Тут я все понял.

– Собственно, можете не высылать мне квитанции. Она мне совершенно ни к чему.

Его нехорошая ухмылка опять появилась на лице:

– Ну как хотите, мистер Холлидей. В любом случае – спасибо большое.

Я смотрел, как он уходит.

Мне повезло, мне очень повезло, даже слишком. Но что, если они поймают Вазари?

Глава 9

I

На следующий день, когда я работал, в мой кабинет вошла Клара и сказала, что меня хочет видеть мистер Террелл.

Вначале я не мог сообразить, кто это, но потом наконец вспомнил, что он хозяин коттеджа на Симеоновых холмах, который так хотелось купить Сарите и о котором я, признаться, забыл. Я отодвинул в сторону бумаги, попросил Клару проводить мистера Террелла ко мне.

Террелл оказался жизнерадостным человеком за шестьдесят, крепкого телосложения. Он был похож на доброго, хорошо отъевшегося епископа.

– Мистер Холлидей, – начал он, когда мы обменялись рукопожатиями. – Я слышал, Сариту на следующей неделе выписывают из больницы. У меня есть предложение, которое должно вас заинтересовать.

Я попросил его присесть.

– Что за предложение, мистер Террелл?

– Я собирался продать свой дом другому покупателю, да так и не продал. Он нашел что-то ближе к своей работе. В конце недели мы с женой уезжаем в Майами. Я знаю, Сарите очень полюбился наш дом. Я предлагаю вот что. Вы поселитесь пока у нас, а мы назначим чисто формальную плату – скажем, двадцать долларов в неделю, пока она не поправится. А к тому времени вы, может статься, передумаете и все же решитесь его купить. Хотя мы не настаиваем. Мы с женой души не чаем в Сарите и подумали, что ей будет очень приятно, если прямо из больницы вы отвезете ее туда. Она об этом так мечтала! Как вы на это смотрите?

– Да это просто замечательно! Как я вам благодарен! – воскликнул я. – Я счастлив принять ваше предложение! Только давайте сделаем так. Я прямо сейчас выпишу вам чек на десять тысяч долларов, а потом, когда расплачусь с клиникой и за операцию, тут же заплачу вам остаток. Решено!

Так оно все и устроилось.

Я решил сделать сюрприз Сарите. Хотел увидеть выражение ее лица, когда мы подъедем к дому Терреллов. Хелен Мэтисон помогла мне перевезти наши вещи в коттедж. В нашем распоряжении было еще целых шесть дней, чтобы обустроить дом к приезду Сариты. Я допоздна засиживался на работе, а все ночи проводил в коттедже. Несмотря на всю свою занятость, время от времени я вспоминал о Вазари, размышляя, поймали его или нет. Каждое утро я тщательно просматривал газеты, чтобы убедиться, что он не найден, но, похоже, интерес к этому убийству совершенно иссяк.

И вот настал день, когда Сариту выписали из клиники. Я сбежал с работы, Хелен подбросила меня до клиники и уехала. Нас с Саритой должны были отвезти домой на машине «Скорой помощи».

Ее вынесли на носилках. С ней была медсестра, которая должна была за ней ухаживать. Сарита счастливо улыбалась мне, когда ее размещали в машине. Шофер и медсестра сели спереди, а я забрался в то отделение, где была Сарита, чтобы быть поближе к ней.

– Ну вот, наконец! – не мог я скрыть своей радости, когда мы тронулись, и я взял ее за руку. – Теперь у нас все будет хорошо, дорогая. Ты не представляешь, как мне не терпелось отвезти тебя домой.

– Скоро я встану на ноги, и мы будем жить, как прежде, Джефф. – Сарита сжала мою руку. – Я сделаю все, чтобы ты был счастлив. – Она посмотрела в окно. – Как хорошо снова увидеть улицы и людей. – Потом, через некоторое время, на ее лице отразилось некоторое беспокойство. – Подожди, Джефф, а куда мы едем? Наш дом ведь не в той стороне. Шофер что, заблудился?

– Нет, он как раз везет нас в дом, – сказал я. – В наш новый дом. Догадываешься?

Я был награжден сполна. Надо было видеть выражение глаз моей жены, когда машина стала взбираться на Симеоновы холмы. Все мое напряжение, страхи и волнения последнего времени разом остались в прошлом, стоило лишь Сарите произнести дрогнувшим голосом:

– Джефф, дорогой! Не может быть!

Следующие несколько дней я был по-настоящему счастлив. У меня скопилось много бумажных дел, и я решил, что немного поработаю дома. Тед Вестон и Клара связывались со мной по телефону.

Сарите мы устроили место в гостиной, чтобы она могла все время быть со мной. Она читала или вязала, пока я работал, но очень часто я откладывал работу в сторону, и мы просто болтали.

Она с каждым днем набирала силы. И когда на четвертый день ее пришел навестить доктор Циммерман, то сразу разрешил пересадить Сариту в кресло-каталку.

– Она просто изумляет меня своими успехами, мистер Холлидей, – не мог сдержать радости Циммерман, когда я провожал его до его машины. – Я полагал, что дома она скорее пойдет на поправку. Но такого быстрого выздоровления, признаться, не ожидал. Не удивлюсь, если уже через несколько месяцев она сможет ходить, как прежде.

На следующий день нам доставили кресло-каталку, и мы с медсестрой помогли Сарите перебраться в него.

– Теперь меня никто не удержит, – провозгласила Сарита. – Мы должны это отпраздновать. Пригласим Джека и Мэтисонов на обед в честь моего выздоровления.

И мы устроили настоящий прием. Индейка и шампанское украсили стол, а после, когда медсестра настояла на том, чтобы Сарита легла обратно в кровать, а Мэтисон уехал в мэрию, мы с Джеком сидели на террасе, выходящей на реку, и, покуривая сигары, смотрели, как вдалеке кипело строительства моста.

Было хорошо и спокойно. Мы болтали о том о сем, потом Джек невзначай заметил:

– Кстати, они наконец нашли того убийцу из Санта-Барбары. Я уж думал, его никогда не поймают.

Это известие огорошило меня. Несколько мгновений я приходил в себя, потом наконец выдавил:

– Какого убийцу?

Джек зевнул и, потягиваясь на ласковом полуденном солнцепеке, равнодушно произнес:

– Да помнишь, этот парень убил женщину в бунгало? Его взяли в Нью-Йорке в ночном клубе. Завязалась перестрелка, он тяжело ранен. Врачи утверждают, рана смертельная и он вряд ли выживет. Я, когда ехал к тебе, случайно услышал все это по радио.

Я принял равнодушный вид и заставил голос звучать как можно спокойнее:

– Неужели? – Мне показалось, что говорит кто-то другой, это был не мой, совсем чужой голос. – Что ж, ему не повезло. Пойду посмотрю, как там печка. Я так рад, что ты приехал к нам, Джек.

– Спасибо за обед. – Он положил руку мне на плечо. – Хочу, чтоб ты знал, Джефф, – я страшно рад, что Сарита выкарабкалась. Она отличная девчонка, и тебе с ней чертовски повезло.

Я смотрел, как черно-белый «сандербед» Джека спускается по холму. Чертовски повезло! Я весь дрожал, лицо покрылось холодным потом. Значит, они все-таки взяли Вазари! Завязалась перестрелка, он ранен. Рана смертельная, и он не выживет. Все удачно, даже слишком удачно.

Но нужно было срочно узнать подробности. Я сказал медсестре, что уезжаю в город. Она сообщила, что Сарита уснула и что она присмотрит за домом. Сев в машину, я помчался к ближайшему газетному киоску. Но в прессе еще не было подробностей ареста Вазари. Мог бы сразу догадаться, что придется ждать вечерних газет.

Я поехал на работу. В моем воспаленном мозгу мысли роились вокруг одного, самого важного сейчас вопроса. Умрет он или нет? Если нет, его будут судить за убийство, которое он не совершал, и знаю об этом только я. Я не могу позволить осудить и казнить невинного человека.

В офисе меня ждало много срочной работы, но я никак не мог сосредоточиться. Во время встречи с одним из наших подрядчиков мысли мои блуждали так далеко, что в один момент я заметил на себе его недоумевающий взгляд.

– Мою жену только что выписали из больницы, – пытался оправдаться я. – Мы отмечали сегодня это событие. Кажется, я выпил слишком много шампанского.

Через некоторое время со строительства вернулся Тед Вестон. Войдя в комнату, он швырнул себе на стол вечернюю газету. Я еще разговаривал с подрядчиком. Но как только газета бросилась мне в глаза, я ни о чем другом думать уже не мог. Когда же мы с ним начали заниматься расчетом, я стал допускать столь грубые ошибки, что он строго прервал меня:

– Слушайте, мистер Холлидей, отложим это. Шампанское у вас, наверное, было как динамит. Лучше я загляну к вам завтра утром.

– Отличная идея, – одобрил я. – Ради Бога, извините, но голова у меня просто раскалывается. В самом деле, отложим до завтра…

Только он ушел, я перегнулся через стол и жадно схватил газету.

– Тед, можно, я почитаю?

– Конечно, мистер Холлидей, берите.

На первой полосе помещалась крупная фотография Вазари и симпатичной смуглой девушки, на вид не больше восемнадцати лет. Он обнимал ее за талию и улыбался. Фото было подписано так: «Джинкс Мэндон женится в день своего ареста».

Отчет о поимке Вазари был очень скуп. Во время празднования свадьбы с Паулиной Терри, певицей из ночного клуба, Джинкс Мэндон был опознан детективом, случайно оказавшимся поблизости. Стоило детективу приблизиться к столику, где ужинал Вазари со своей женой, как Вазари достал пистолет. Детектив выстрелил первым, не дав Вазари возможности открыть огонь. Тяжело раненного Вазари немедленно доставили в больницу. Сейчас врачи борются за его жизнь.

Больше там ничего не было, но и этого было вполне достаточно. Я сказал Вестону, что ухожу домой, но домой я пошел не сразу. Для начала завернул в ближайший бар и выпил там пару двойных виски с содовой.

Врачи борются за его жизнь. Какая ирония судьбы! Они спасают ему жизнь, чтобы потом отправить в газовую камеру! Почему бы просто не дать ему умереть? А мне что теперь делать? Если он выживет, придется выступить на суде. У меня больше нет отговорок. Сарита поправляется, она не такая беспомощная, как раньше, скоро она сможет сама ходить.

А может быть, он и не выживет.

Оставалось только ждать. Ели он умрет, я выберусь из всего этого навсегда.

А если останется жив…