Текст книги "Все дело в деньгах"

II

Самолет приземлился в аэропорту Лос-Анджелеса около часа дня. Я взял такси и поехал в банк «Пасифик энд Юнион».

В последние две недели каждую свободную минутку я напрягал свой мозг, пытаясь придумать, как разузнать адрес второго банка, куда Риме пересылали деньги. Ясно, что в «Пасифик и Юнион» он есть, и я должен был разузнать, где могут содержаться эти данные.

Расплатившись с таксистом, я вышел и с облегчением увидел, что банк довольно крупный, ведь я боялся, что он окажется небольшим отделением с маленьким штатом сотрудников, которые легко запомнят меня. Но моему взору открылось величественное здание со швейцаром при входе.

Я вошел в просторный вестибюль, по обеим сторонам его за специальными ограждениями располагались операционисты. Около каждого толпилась небольшая группа людей. В глубине офисного помещения сидели клерки, занятые работой с калькуляторами, копировальными аппаратами и тому подобным. Еще дальше находились стеклянные кабинки для служащих банка.

Я встал в конец небольшой очереди, предварительно взяв со стойки бланк на открытие счета. Вытащил из бумажника десять пятидолларовых купюр. Через несколько минут я был уже вторым и, облокотившись на стойку, в нужных местах написал на бланке большими печатными буквами «РИМА МАРШАЛ» и «Оплачено Джоном Гамильтоном».

Человек, стоявший передо мной, отошел, и я просунул операционисту деньги и квитанцию.

Операционист взглянул на квитанцию, поднял резиновую печать, но вдруг нахмурился.

Я стоял, облокотившись на стойку, и со скучающим видом глядел по сторонам.

– Боюсь, вы ошиблись, сэр, – сказал он, посмотрев на меня.

Я повернул к нему голову:

– Что значит «ошибся»?

Поколебавшись, он еще раз посмотрел на бланк:

– Сейчас, одну секунду…

Все сработало как нужно. Он взял с собой квитанцию и, отойдя от своего места, быстро прошел вдоль стойки к лестнице, которая вела наверх. Я отошел от стойки, чтобы мне было его видно. Он поднялся по лестнице на галерею, которая шла по всему периметру холла, и подошел к девушке, сидевшей возле большого аппарата, и что-то сказал ей. Она повернулась на крутящемся стуле к большой таблице, которая висела на стене. Она провела пальцем по таблице вниз, мне показалось, по какому-то списку имен, потом повернулась к своему аппарату, нажала кнопку, и через секунду оттуда выскочила карточка, которую она отдала операционисту.

Сердце мое учащенно забилось. Я знал, что это был за аппарат – автоматическая поисковая машина. У каждого клиента банка был свой код, в обмен на который машина выдавала все данные клиента.

Я видел, как операционист внимательно смотрит в карточку, потом на мою квитанцию. Он отдал карточку обратно девушке и заспешил ко мне.

– Вероятно, вкралась какая-то ошибка, сэр, – сообщил он. – У нас нет такого клиента. Вы уверены, что имя написано правильно?

Я подернул плечами:

– Ну, не знаю. Это карточный долг, мы играли с мисс Маршалл в бридж, и я проиграл. У меня не было при себе чековой книжки, я и обещал перевести эти деньги на ее счет. Она дала мне название вашего банка. По-моему, у нее другой банк, и вы просто пересылаете ей туда деньги.

Он пристально посмотрел на меня:

– Все верно, сэр, мы оказываем эту услугу нашим клиентам, но среди них нет дамы с таким именем. Может быть, Рима Маршалл? С двумя «л»?

– Откуда я знаю, – сказал я. – Лучше еще раз уточню. – Потом небрежно, как бы между прочим, я спросил: – Кстати, может быть, вы просто дадите мне ее адрес, и я вышлю ей чек?

Он и глазом не моргнул:

– Если вы пошлете письмо на адрес банка, сэр, можете не сомневаться, что мы непременно перешлем его ей.

Я знал, что он ответит именно так, но все равно почувствовал разочарование.

– Так я и сделаю, спасибо.

– Рад был помочь. Всего доброго, сэр.

Я кивнул ему, положил деньги обратно в бумажник и вышел на улицу.

Первый ход сделан. Теперь я знал, где содержатся данные о клиентах. Оставалось их только достать. Я взял такси и приехал в тихий недорогой отель, снял там комнату и, как только зашел в свой номер, сразу же позвонил в банк «Пасифик энд Юнион». Я попросил, чтобы меня соединили с управляющим.

Когда управляющий взял трубку, я представился Эдвардом Мастерсом и спросил, не можем ли мы встретиться завтра в десять утра. Я сказал, что у меня к нему деловое предложение. Он назначил мне встречу на десять пятнадцать.

Досадно, что теперь оставалось лишь дожидаться завтрашнего утра, но ускорить события было не в моих силах. Я ни на минуту не забывал, что одиннадцать лет назад лос-анджелесская полиция разыскивала человека со шрамом на щеке и опущенным правым веком по подозрению в убийстве.

Я знал, что всегда может найтись какой-нибудь дотошный абориген, который узнает меня, поэтому решил провести весь день в гостинице и рано лег спать.

В банке я был за минуту до назначенного времени. Меня сразу же провели в кабинет управляющего. Тот, уже довольно пожилой полный человек с мягкими располагающими манерами, с готовностью пожал мне руку. Одновременно дал мне понять, что он весьма занят и что будет лучше, если я сразу же приступлю к делу.

Я начал с того, что являюсь представителем крупной строительной фирмы. Я сказал, что наш головной офис находится в Нью-Йорке и что в ближайшее время мы намерены открыть филиал в Лос-Анджелесе. А посему решили открыть счет в «Пасифик энд Юнион». Я намекнул, что у нас весьма солидная фирма с большим оборотом. Я спросил его совета, где нам лучше снять помещение. Я сказал, что нам нужен просторный офис, так как у нас десять руководителей и штат из двухсот сотрудников. Похоже, я произвел на него впечатление. Он дал мне адрес фирмы «Эстейт Эйджент», которая, как он сказал, сможет мне помочь. Потом я заметил, что для начала мы намерены перевести в его банк два миллиона долларов из Нью-Йорка на первичные расходы. Это тоже произвело должный эффект.

Все, что в его силах, сказал он, он будет счастлив исполнить. Мне стоит только попросить, и все услуги банка в моем распоряжении.

– Думаю, больше мне пока ничего не понадобится, – сказал я. Помолчав, добавил: – Впрочем, вот еще что. Я заметил, у вас тут очень современное оборудование. Нечто подобное я хочу установить у себя в офисе. К кому мне обратиться?

– «Чандлер и Каррингтон» – самая известная фирма, – с готовностью назвал он. – У них вы найдете любое офисное оборудование.

– В некотором роде наш бизнес сродни вашему. – Я осторожно приближался к цели визита. – У нас есть клиенты по всей стране. И мы постоянно должны поддерживать с ними связь. Причем приходится все время обновлять данные. Я заметил, у вас есть автоматическая поисковая машина. Похоже, она довольно удобная. Вы сами ею довольны?

Мне повезло. По-видимому, этот агрегат составлял предмет его гордости.

– Она превзошла все мои ожидания. Не спорю, она мне дорого обошлась, но в конечном итоге она настолько оправдала себя, что не знаю, как бы мы без нее обходились.

– Я лишь краем глаза взглянул на нее, когда шел к вам, – сказал я. – Вы действительно считаете, что имеет смысл ее купить?

– Прошу вас, мистер Мастерс, если она вас заинтересовала, я буду счастлив показать, как она работает. Мы ею очень довольны. Хотите посмотреть машину в действии?

Я изо всех сил старался, чтобы мой голос прозвучал как можно небрежнее:

– Не хотелось бы, конечно, доставлять вам беспокойство…

– Напротив, для меня это одно удовольствие. – Он нажал кнопочку на столе. – Я сейчас попрошу мистера Флемминга показать ее вам.

– Как только мы найдем помещение под офис, я с вами сразу же свяжусь, – с готовностью сказал я. – Очень благодарен вам за помощь.

В дверях появился служащий: на вид простой и честный малый, радостно смотревший на управляющего.

– Флемминг, это мистер Мастерс. Он открывает у нас корпоративный счет. Мистера Мастерса заинтересовала наша автоматическая поисковая машина. Пожалуйста, продемонстрируй ему ее работу.

– Да, сэр. – Служащий слегка поклонился мне. – С удовольствием.

Я поднялся. Ноги у меня слегка обмякли. Я уже был на полпути к цели, но впереди маячила вторая половина. Я пожал руку управляющему, еще раз поблагодарил его, и мы с Флеммингом двинулись уже знакомым мне путем к аппарату.

Девушка, сидевшая за машиной, повернулась на своем стуле и вопросительно посмотрела на нас. Флемминг представил меня, затем, подавшись чуть вперед, начал свой рассказ.

– У нашего банка три тысячи пятьсот клиентов, – говорил он. – Каждому присвоен номер. Список номеров размещен на этом табло.

Он указал на уже известную мне таблицу. Я подошел поближе и принялся ее разглядывать, лихорадочно пробегая по столбцам имен. Наконец нашел имя Римы. Ее номер был 2997.

Мой мозг впитал эти цифры, как никогда еще ничего не впитывал, быстро и жадно.

– После того как мы нашли номер, – продолжал Флемминг, – все, что нам остается, – это набрать его на клавиатуре, и регистрационная карточка немедленно выскакивает вот на этот поднос.

– Объясняете вы понятно, – сказал я. – Но как это работает?

Девушка снисходительно улыбнулась мне:

– Поверьте, эта машина работает безотказно.

– Тогда продемонстрируйте нам, – попросил я, улыбнувшись ей в ответ.

– Возьмем первый номер в нашей таблице, – сказал Флемминг. – Р. Айткен. Номер 0001. Мисс Лейкер, дайте нам карточку мистера Айткена.

Девушка повернулась к машине, и пальцы пробежали по клавишам. Машина ожила, загудела и точно выплюнула на поднос карточку.

– Вот так она работает, – сказал Флемминг, улыбаясь счастливой улыбкой.

Я протянул руку:

– Позвольте мне. Я скептик. Может быть, это карточка не мистера Айткена.

По-прежнему улыбаясь во весь рот, он протянул мне карточку. Наверху жирным шрифтом было напечатано имя Айткена.

– Пожалуй, впечатляет. Наверное, действительно имеет смысл платить за нее такие деньги. А можно, я сам попробую набрать номер?

– Конечно, господин Мастерс. Прошу вас.

Я склонился над клавиатурой. Я нажал клавиши, которые сложились в номер 2997. Сердце мое так бешено стучало, что я испугался, как бы Флемминг и девушка не услышали его.

Машина снова загудела. Карточка показалась в металлической щели. Я почувствовал, как у меня на лице выступает пот. Я смотрел на машину не отрываясь и ждал. Наконец карточка оказалась на подносе.

Флемминг и девушка улыбнулись.

– Номер, который вы набрали, принадлежит мисс Риме Маршалл, – провозгласил Флемминг. – Посмотрите сами и убедитесь, что это ее карточка.

Я протянул руку. Вот что я увидел: «Рима Маршалл. Счет. Санта-Барбара. Кредит $10 000».

– Просто чудо. – Я, как мог, старался скрыть дрожь в голосе. – Что ж, большое спасибо. Это как раз то, что мне нужно.

Полчаса спустя я уже мчался в Санта-Барбару во взятой напрокат машине.

Я твердил себе, что радоваться пока рано. Конечно, я сузил круг поисков, теперь я был почти уверен, что Рима живет где-то в окрестностях Санта-Барбары, но я еще не нашел ее, а времени оставалось совсем мало.

В Санта-Барбаре я был в половине шестого вечера. Постовой объяснил мне, как проехать к банку «Пасифик энд Юнион», и, добравшись до банка, я медленно проехал вдоль него.

К тому времени он уже закрылся. Это было небольшое отделение. Я припарковал машину и подошел к зданию, чтобы получше его разглядеть.

Прямо напротив банка располагался небольшой отель. Это было одно из тех захудалых местечек, где в основном останавливаются проезжие коммивояжеры. Жирная женщина за стойкой администратора в холле подала мне ручку, я расписался, и она наградила меня блеклой приветственной улыбкой.

Я попросил комнату с видом на улицу. Есть, сказала она, добавив, что во внутренних комнатах не так шумно. Я сказал, что шум мне не мешает, она выдала мне ключ, показала, как пройти в мой номер, и прибавила, что ужин в семь.

Я отнес свою дорожную сумку наверх, отыскал номер, отпер дверь и вошел. Чисто, простая обстановка и совсем не уютно. Но меня это не смущало. Я подошел к окну. Банк был как на ладони.

Я пододвинул стул и сел у окна, внимательно рассматривая решетку у входа в банк. Когда Рима приходила сюда в последний раз?

Я знал, что не посмею повторить тот же трюк, что использовал в Лос-Анджелесе, дабы взглянуть на ее регистрационную карточку. Я знал также, что, если у нее появится хоть малейшее подозрение, что я ее выследил, она тут же улизнет, и придется начинать поиски заново.

Если я буду сидеть у окна и наблюдать, возможно, мне удастся увидеть, когда она придет в банк, а потом выследить ее.

Но для этого нужно много времени. А я должен быть на работе не позже послезавтрашнего утра. Я не могу больше задержаться ни на день. Но может быть, мне повезет, и завтра я увижу ее. Я решил ждать, хотя шансов, что она появится здесь именно завтра, ой как мало.

На улицу выходить было довольно опасно. Если она увидит меня раньше, чем я ее, все погибло. Так что я решил не рисковать и сидеть в гостинице, подальше от посторонних глаз.

Распаковав вещи, я принял душ, переоделся и спустился в холл. Там никого не было. Несколько минут я листал телефонный справочник, а также адресную книгу на тот случай, если Рима вдруг окажется там, но ее имени нигде не было.

Потом я поднялся к себе и растянулся на кровати. Оставалось лишь дожидаться завтрашнего утра и открытия банка.

Время ползло медленно. Я спустился в ресторан, без аппетита съел ужин, плохо приготовленный и небрежно сервированный. Потом пошел к себе и провалился в сон.

На следующее утро за завтраком я сказал жирной хозяйке, что сегодня буду работать с бумагами и поэтому весь день проведу в комнате. Она обещала меня не беспокоить.

Я вернулся в свою комнату, придвинул стул и сел к окну. Банк открывался в девять. Скоро стало понятно, что клиентов у банка немного. За первые два часа его посетило только пять человек. Потом поток людей увеличился, но не намного. Я наблюдал.

Я надеялся до последнего. Но когда двери банка закрылись, я впал в такое отчаяние, что готов был перерезать себе горло. На следующее утро мне надо было уезжать. Похоже, шансов найти Риму до того, как придет срок второго платежа, больше не было.

Весь вечер я лихорадочно пытался придумать какой-нибудь другой способ ее поиска, кроме безнадежного наблюдения за банком, но не смог.

Совершенно бесполезно было ходить по улицам в надежде случайно ее встретить. К тому же это было опасно. Вдруг она заметит меня первой и исчезнет из моего поля зрения навсегда.

Внезапно мне в голову пришла идея. А может быть, обратиться в детективное агентство? На несколько мгновений я так загорелся, что чуть было не кинулся вниз к телефонной книге, чтобы разыскать там адрес и телефон какого-нибудь детективной конторы, но потом понял, что не посмею этого сделать.

Потому что, когда ее найдут, я должен буду ее убить.

А в агентстве меня наверняка запомнят. Они скажут полиции, что это я их нанял, и полиция начнет розыск.

Я должен сделать все сам, и никто не мог мне здесь помочь. Это касалось только Римы и меня. Кроме того, я понял, что, даже если смогу разыскать ее, мне еще нужно будет подумать, как убить ее так, чтобы на меня не пало подозрение.

Моя рука не дрогнула бы убить Риму. На карту было поставлено мое с Саритой будущее против никому не нужной и безнадежно испорченной жизни Римы. Но нужно было сделать все так, чтобы избежать обвинения в причастности к ее смерти.

Посвятила ли она кого-нибудь в то, что шантажирует меня? Это тоже еще нужно было выяснить. Теперь мой план выглядел как бесконечная цепь неразрешимых препятствий: одна тянула за собой другую, другая – третью и так далее.

Во-первых, надо было ее найти. Затем выждать удобный случай и убить ее. И наконец, мне надо было быть полностью, абсолютно уверенным, что следствие по этому делу никогда не приведет ко мне.

Утром я вылетел в Холланд-Сити и в начале одиннадцатого вошел в наш офис. Джек разговаривал с кем-то по телефону:

– Да, хорошо. Я перезвоню. Да… Через десять минут. Я не могу сейчас говорить, – завершил он разговор, увидев меня, и бросил трубку.

Он посмотрел на меня, и по его лицу я сразу понял, что случилось что-то ужасное. Он был бледен, под глазами темные круги, словно он провел бессонную ночь, и его лицо, обычно такое живое и веселое, заставило меня вздрогнуть от ужасного предчувствия.

– Джефф, ты заходил домой?

– Нет, я только с самолета. – Я поставил на пол чемодан и бросил пальто на кресло.

– Я пытался тебя везде найти по телефону, – сказал Джек хриплым, дрогнувшим голосом. – Где ты был?

– Что случилось?

Он помолчал, потом медленно поднялся:

– Сарита…

Я почувствовал, как сердце вдруг замерло, а потом изо всех сил забилось.

– Что с ней?

– Плохо дело, Джефф. Автокатастрофа… Я пытался тебя найти, где только мог…

Меня прошиб пот и бросило в дрожь.

– Она жива?

– Жива, но серьезно пострадала. Какой-то пьяный водитель врезался в ее машину. Она очень плоха, Джефф.

Я стоял посреди комнаты, глядя на него, у меня внутри было холодно, пусто, я вдруг почувствовал себя очень одиноким.

– Когда это случилось?

– В то утро, когда ты уехал. Она отправилась за покупками. А этот пьяный водитель выехал на встречную полосу…

– Джек! Скажи мне все! В каком она состоянии?

Он вышел из-за стола и положил руку мне на плечо:

– Врачи делают все, что в их силах. Придется ждать. К ней сейчас никого не пускают. Она в реанимации. Когда что-нибудь станет ясно, они позвонят сюда. У нее есть шанс выкарабкаться, но очень небольшой.

– Где она?

– В муниципальной больнице. Но…

Я выбежал из офиса, проскочив мимо побледневшей Клары, и бросился бегом по коридору к лифту. Не помня себя, я выбрался на улицу и яростно замахал руками, подзывая такси.

– Муниципальная больница, – крикнул я, чуть не оторвав дверцу. – Как можно быстрее!

Шофер мельком взглянул на мое лицо, все понял, хлопнул дверцей и рванул с места по переулкам, не выезжая на большие улицы, чтобы не застрять в пробке, а я сидел в томительном напряжении, сжав руки на коленях.

Пока я выслеживал Риму, единственный человек на целом свете, который мне был дорог, который значил для меня все, оказывается, лежал в реанимации. Моя ненависть к Риме переросла в решительную, холодную жажду действий.

Десять минут безумной гонки – и я возле больницы. Когда расплачивался с шофером, он спросил:

– Ваша жена?

– Да.

Перепрыгивая через две ступеньки, я поднялся по лестнице.

– Удачи, парень! Удачи! – крикнул он мне вслед.

Глава 4

I

Доктор Вайнборг был худым, сутулым человеком, с большим крючковатым носом, подвижным ртом и темными ясными глазами еврея, знающего, что такое страдание.

Я назвал медсестре в приемном покое свое имя, и она тут же отвела меня к Вайнборгу. Я сидел в его кабинете и слушал гортанный голос доктора:

– Нам остается только ждать, мистер Холлидей. Мы сделали все возможное для спасения вашей жены, по крайней мере на сегодня. Печально, что вас не оказалось в городе, когда это случилось. Она была в сознании еще часов двенадцать и спрашивала вас. Сейчас она без сознания. Придет ли она в себя – зависит от целого ряда факторов. Мне хотелось бы кое-что с вами обсудить. У нее серьезно поврежден мозг. Есть один врач, который специализируется на подобных операциях. Это опасно и крайне сложно, но у него много удачных случаев. Я думаю, он оценит ее шансы на выживание как пятьдесят на пятьдесят. За операцию доктор Гудеар берет три тысячи долларов. Конечно, будут и другие расходы. В общей сложности следует рассчитывать на пять тысяч, и при этом никто не может гарантировать вам полный успех.

– Не важно, сколько это стоит, – сказал я. – Давайте этого Гудеара. Пусть берет сколько хочет.

Он взял телефонную трубку и позвонил в резиденцию доктора.

Несколько минут понадобилось на то, чтобы соединиться, и еще несколько – чтобы убедить его секретаршу, что дело чрезвычайной срочности. У меня кровь застыла в жилах, когда Вайнборг стал перечислять повреждения, нанесенные Сарите в результате аварии. Половину из того, что он говорил, я вообще не понял, но и половины было достаточно, чтобы осознать, насколько тяжелым было ее состояние.

Секретарша сказала, что перезвонит, и доктор Вайнборг повесил трубку.

– Не волнуйтесь, мистер Холлидей. Он еще ни разу не отказывался оперировать в столь срочных случаях. Он приедет.

– А можно мне ее увидеть?

– В этом нет смысла. Она без сознания.

– Все равно, я хочу ее видеть.

Он внимательно посмотрел на меня и наконец кивнул:

– Идите за мной.

Бесконечные коридоры, потом вверх по лестнице, и вот мы у двери, возле которой сидел толстый человек и курил сигарету.

Явно полицейский от макушки до пят, толстяк взглянул на меня безо всякого интереса, а доктору Вайнборгу сказал:

– Как только она придет в себя, мне нужно будет с ней поговорить. Я не могу бесконечно держать этого урода в камере предварительного заключения.

– Придется подождать, – ответил Вайнборг, открывая дверь.

Я встал у кровати, глядя на Сариту. До подбородка она была укрыта простыней. Вся голова в бинтах. Она как-то вся уменьшилась и похудела и была такая бледная, словно из воска, как будто уже умерла.

У ее постели дежурила медсестра. Когда мы вошли, она поднялась, посмотрела на Вайнборга и слегка покачала головой: это знак, понятный только им двоим.

Я переживал самые страшные мгновения в моей жизни. Я стоял и смотрел на нее, и вдруг у меня возникло жуткое ощущение, что она никогда больше со мной не поговорит, не посмотрит на меня и никогда уже не обнимет.

Я вернулся домой. Отпирая входную дверь, я услышал, как звонит телефон.

Я схватил трубку.

– Джефф? Пытался тебе дозвониться. Джек сказал, что ты был в больнице. Как она?

– Без изменений. Они пригласили нейрохирурга. Будут делать операцию.

– Мы с Хелен все время думаем о вас. Если мы можем как-то помочь, только скажи.

Ровным, бесцветным голосом я поблагодарил его и сказал, что вряд ли они чем помогут. Что теперь все зависит от нейрохирурга.

– Тебе понадобятся деньги. Я уже поговорил с Комитетом. Они отправляют половину гонорара прямо сейчас. Завтра деньги будут на твоем счете, тридцать тысяч долларов. Мы должны спасти ее во что бы то ни стало! Она самая милая, самая…

Я не мог больше этого выносить.

– Спасибо. – Мой голос дрогнул, и я повесил трубку.

Не помня себя, я начал ходить по квартире взад-вперед. Сколько времени я так ходил, не помню, но очнулся я от звонка в дверь. Это был Джек.

– Ну? Какие новости?

Я рассказал ему про нейрохирурга. Он упал в кресло и закрыл пальцами глаза.

– Надеюсь, ты понимаешь, что я сейчас испытываю. Так что не буду тебе выражать соболезнование и все такое. Теперь послушай, давай поговорим о деле. Ее, мое и твое будущее зависит от этого чертова моста. Вот что я предлагаю. Я нашел молодого парня, он только что из колледжа, он может пока поработать за тебя. Ты дашь ему указания, и он исполнит их. Тебе сейчас нужно быть в больнице. Мы же за месяц справимся со всей офисной работой, а у тебя появится время, чтобы собраться с силами и быть с Саритой. Согласен?

– Хорошо, только если ты уверен, что у него получится.

– На месяц его хватит. Но через месяц придется вернуться тебе. Кстати, Джефф, если тебе нужны будут деньги, скажи мне.

– Да нет, спасибо, – сказал я. – Пока не нужно.

– Ну ладно, я просто заглянул к тебе на минутку. – Он поднялся. – У меня работы еще непочатый край. Не переживай так сильно. Она молода. Вот увидишь: она выберется. Я тебе еще нужен?

– Нет, Джек, спасибо тебе. Если что, я дома. Я сказал в больнице, что буду ждать звонка дома. Сидеть там не имеет смысла.

– Правильно. Ну… – Я видел, что ему уже не терпится уйти. В моей жизни самой главной была Сарита, в его – мост. Я понимал его, но сейчас мне было совершенно наплевать на этот мост, будет он вообще построен или нет. – Не волнуйся, Джефф.

Он направился к двери, но на полпути остановился и обернулся:

– А то, другое маленькое дельце прояснилось? Там я тебе чем-нибудь могу помочь?

– Я этим занимаюсь.

Он кивнул и вышел. Я слышал, как он спускался по лестнице – быстро, явно торопится.

Я закурил сигарету, но, сделав две затяжки, затушил ее. Через восемь дней нужно выплатить Риме еще десять тысяч. А еще через месяц мне грозит расстаться со следующими тридцатью. И на этом дело, пожалуй, не кончится. Она будет требовать еще и еще, пока не выкачает из меня все до последнего цента. Теперь, когда Сарите предстояла операция и мне нужно оплачивать расходы на лечение, я не могу больше высылать Риме денег. И в то же время не могу не выслать. С этой сумасшедшей станет – она направит полицию по моему следу, и я окажусь за решеткой как раз в тот момент, когда Сарита больше всего нуждается во мне.

Я метался по комнате, раздумывая, что же делать. Теперь, когда Сарита была в таком тяжелом состоянии, я не мог ехать в Санта-Барбару, но что-то я должен был предпринять.

Наконец, я решился попросить у Римы отсрочку. Я написал ей письмо. Я рассказал про несчастный случай, происшедший с Саритой. Я сказал, что не знаю, сколько денег уйдет на лечение, и пока не могу выслать следующий чек, но позже обязательно расплачусь с ней.

Не знаю, с чего я взял, что она станет мне сочувствовать. Наверное, я был настолько расстроен и испуган, что потерял рассудок. Если бы я задумался тогда и хоть на минуту вспомнил, кому я пишу это письмо, я ни за что не стал бы его отправлять, но в тот момент я был не в состоянии смотреть на вещи здраво.

Я попросил нашу домработницу послать мое письмо срочным ночным тарифом. Рима получит его послезавтра, если банк в Лос-Анджелесе оперативно переправит его.

Около восьми позвонили из больницы. Доктор Гудеар уже приехал, и они просили меня срочно подъехать тоже.

Доктор Гудеар оказался толстым человеком низкого роста с лысой головой и резкими манерами. «Ждать нельзя, – сказал он, – я буду оперировать немедленно».

– Не хочу, чтобы вы оказались во власти иллюзий, мистер Холлидей, – продолжил Гудеар. – Ваша жена в очень тяжелом состоянии. Операция достаточно сложная. Честно говоря, шансы не в ее пользу, но со своей стороны я сделаю все, что в моих силах. Думаю, вам имеет смысл подождать здесь.

Следующие три часа были самыми длинными и самыми мучительными в моей жизни.

Около десяти в холл вошел Джек и сел рядом со мной. Мы ничего не сказали друг другу. Некоторое время спустя появился мэр Мэтисон со своей женой. Миссис Мэтисон дотронулась до моего плеча, когда проходила мимо. Они тоже пришли разделить со мной мучительное ожидание.

В двенадцать тридцать пять появилась медсестра и подозвала меня. Никто не произнес ни слова, но, когда я встал и прошел через холл, я знал, что все вместе молятся за Сариту.

В коридоре я наткнулся на Клару, которая сидела на стуле и прижимала к глазам влажный платок. Потом увидел четверых ребят, которые работали на нашем строительстве на бульдозерах и вместе со своим прорабом пришли поддержать меня в эту трудную минуту. Их лица выражали искреннюю обеспокоенность.

Вслед за медсестрой я прошел в кабинет доктора Вайнборга. Доктор Гудеар выглядел постаревшим, он устало курил, присев на край стола, а доктор Вайнборг стоял у окна.

– Что ж, мистер Холлидей, – начал Гудеар. – Операция прошла успешно. Правда, надо еще посмотреть, не возникнет ли осложнений. Думаю, сейчас можно с уверенностью сказать: она будет жить.

В его голосе и поведении что-то насторожило меня. Эти двое явно чего-то недоговаривали.

– Продолжайте… Что-то еще? – прохрипел я и внезапно осекся.

– Обширное поражение мозга, – тихо промолвил Гудеар. – Хотя я надеюсь, что она будет жить, я должен огорчить вас. Она навсегда останется инвалидом. – Он замолчал, нахмурился и отвел взгляд. – Я думаю, лучше сказать вам всю правду. В лучшем случае она проведет всю жизнь в инвалидной коляске. Возможно, речь не восстановится полностью. Также вполне вероятно, что в некоторой степени пострадает память. – Тут он посмотрел на меня, в его глазах была тоска и безнадежность. – Простите. Я не могу сказать вам ничего утешительного, единственное, в чем я сейчас уверен, – она будет жить.

Я тупо смотрел на него.

– И вы называете это успешной операцией? – наконец вырвалось у меня. – Она не сможет ходить. Она будет говорить с трудом, она не будет ничего помнить и даже меня не узнает? Вы это называете успешной операцией?

– Чудо, что доктор Гудеар сохранил ей жизнь, – вмешался доктор Вайнборг, отвернувшись от окна и взглянув на меня.

– Жизнь? Разве это жизнь? Разве не лучше ей было умереть? – Я вышел из комнаты и быстро двинулся по коридору.

Джек дожидался в дверях. Он схватил меня за рукав, но я вырвался и ринулся дальше.

Я вышел из больницы в ночь и рванул вперед, не разбирая дороги. Мне казалось, что, если я не буду останавливаться, я смогу убежать из этого кошмара, из этой тьмы, которая сомкнулась кольцом вокруг меня, что в конце концов темнота рассеется, я вернусь домой и там меня встретит Сарита, как она всегда встречала меня со дня нашей свадьбы.

Но я заблуждался.