Текст книги "Плоть орхидеи"

– Не скажу, – хрипло ответила Кэрол. – Никогда не скажу… Делайте со мной что хотите.

Макс улыбнулся.

– Как скажешь, – мягко произнес он. – Дай только время. – Он повернулся к Шериллу. – Давай отведем ее наверх, там я смогу с ней поработать.

Тихие шаги заставили их быстро обернуться. К ним приближалась женщина, точнее, кто-то в женской одежде: странный, жалкого вида цирковой урод. Несмотря на наличие длинной бороды, это все же была женщина, одетая в пыльный черный костюм, лет десять назад вышедший из моды, на ногах ее болтались поношенные мужские ботинки без шнурков, хлопавшие на каждом шагу. Нижнюю часть ее тощего белого лица скрывала роскошная шелковистая борода, заканчивавшаяся на шесть дюймов выше талии.

Мисс Лолли уже исполнилось сорок пять, но у нее не было ни единого седого волоска в бороде, на которую когда-то с нездоровым любопытством пялились тысячи людей. Тогда она сидела в будке странствующего цирка, где провела почти всю свою одинокую жизнь.

Она осторожно подошла к ним, глядя на Кэрол, наверно, самыми печальными глазами в мире.

Потом вдруг воцарилась напряженная тишина, и сонный осенний день вздрогнул от вопля Кэрол.

Фрэнк хихикнул.

– Не оценила твою красоту, – сказал он мисс Лолли, и та подалась назад, на впалых щеках выступили два бледных красноватых пятна.

– Пошли уже наверх, – нетерпеливо сказал Макс.

Он нагнулся, перерезал веревку, связывавшую лодыжки Кэрол, и рывком поставил девушку на ноги.

Мисс Лолли смотрела, как они тащат сопротивляющуюся Кэрол в дом, и прислушивалась к звукам борьбы, шагам на лестнице.

Когда ее поволокли по длинному темному коридору, Кэрол принялась кричать.

Мисс Лолли передернуло. Она ненавидела насилие. Она быстро ушла в просторную, похожую на амбар кухню и принялась мыть овощи, которые только что собрала. Мысли лихорадочно метались у нее в голове. Девушка прекрасна, она прежде не видела таких. Волосы… глаза… Мисс Лолли вздрогнула, вспомнив ужас, застывший на лице Кэрол при ее появлении. Но она не испытывала ни гнева, ни ненависти – естественно, что такое прекрасное существо чувствует страх и отвращение к мисс Лолли.

«Урод», – с горечью подумала она, и две большие слезы стекли из глаз и упали в грязную воду, в которой она мыла картошку. Зачем Салливаны привезли сюда девушку? Мисс Лолли боялась Салливанов… Ненавидела их. Они были жестокие, злобные, опасные. Они над ней смеялись.

Дверь кухни открылась, и вошел Шерилл. Он застыл, глядя на мисс Лолли, глаза его беспокойно поблескивали.

– Кто она? – спросила мисс Лолли, набирая воду в миску.

– Ее фамилия Блэндиш, ты про нее утром читала.

Мисс Лолли с грохотом уронила миску в раковину и обернулась:

– Та сумасшедшая бедняжка, которую везде ищут?

– Да.

Мисс Лолли всплеснула руками, глаза ее расширились от ужаса.

– Что от нее нужно ребятам? Они не могут… Такой девушке нужна забота, ей нельзя находиться у них… Ей нужен кто-нибудь добрый, кто ее знает.

По старому дому разнесся жуткий, полный муки вопль. Мисс Лолли побледнела как полотно и шагнула вперед. Шерилл нахмурился, уставился на свои босые ноги и пробежался рукой по набриолиненным волосам.

Вопль повторился, он прорезал потолок словно удар хлыста – звук, от которого у мисс Лолли кровь застыла в жилах.

– Что они с ней делают?

Она двинулась было вперед, но Шерилл схватил ее за тощую руку и удержал.

– Оставайся здесь. Ты что, не знаешь, что Салливанам лучше не мешать?

– Но нельзя позволять им мучить ее. – Костлявые пальцы мисс Лолли забегали по мягкому шелку бороды. – Я не могу допустить, чтобы кто бы то ни было…

– Тихо! – сказал Шерилл.

– Нет! Пожалуйста… не надо! – закричала Кэрол.

Ее голос отразился от деревянных стен комнаты наверху, и вибрации прошли по всему зданию, так что казалось – стены шепотом повторяют ее слова.

– Марш в сад! – вдруг сказал Шерилл. – Вон, вон отсюда!

Он схватил мисс Лолли и вытолкал в заднюю дверь на солнцепек.

– Иди уже, – сказал он, все еще держа ее за руку. – Мы ничего не будем слушать. Чем меньше мы обо всем этом знаем, тем спокойнее нам будет, когда эти два ублюдка совершат ошибку.

Мисс Лолли пошла с ним. Она поднесла к глазам грязный носовой платок, голова ее безвольно болталась на ходу.

– Такая красавица… – забормотала она себе под нос. – Мы, бедные девушки… Горе, одно только горе.

Некоторое время они оставались в саду, а потом увидели, как Салливаны выходят из дома. Те переоделись, сменили черные костюмы и пальто на светло-серые костюмы, жемчужно-серые шляпы и коричневые ботинки. Теперь они походили на гробовщиков в отпуске.

Шерилл подался было к ним, но тут Фрэнк забрался в «паккард» и подогнал его к амбару за домом.

Макс сидел на нижней ступеньке. Он зажег спичку, профиль его казался еще жестче, чем обычно.

– Уезжаете? – спросил Шерилл.

– Ага. – Макс промокнул потный лоб чистым до хруста платком. – Он в лагере лесорубов на Голубой горе. Далеко ехать.

Шерилл не стал спрашивать, кто там на горе, – решил не задавать лишних вопросов. Он зашагал по горячему песку, шаркая ногами, тишину нарушал только шорох песка.

– Значит, она заговорила?

В глазах его читалась растерянность.

– Все говорят, рано или поздно, – усталым невыразительным голосом ответил Макс. – Надо только найти правильный подход.

Тихо загудел мощный мотор у сарая, и секундой позже большой темно-синий «бьюик» выехал из-за угла и остановился рядом с Максом.

Фрэнк высунулся из окна:

– Все готово.

Шерилл окинул взглядом их костюмы, новую машину и поднял брови:

– Ожидаете неприятностей, да?

– Просто возвращаемся туда, где уже были, – хмыкнул Макс, забираясь в машину. – Мы не исполняем один и тот же номер дважды.

Даже без черных костюмов эти двое выглядели устрашающе.

– Вы надолго?

– Дня два-три, не больше, – сказал Макс. – Если нужный человек на месте, обернемся быстрее, но, скорее всего, он уже где-то еще.

– Вот почему она заговорила, – мрачно сказал Фрэнк. – Спорим, это и стало причиной. На это ей ума хватило.

– Все равно поедем туда, – ответил Макс, натягивая шляпу на глаза. – И, Шерилл…

Шерилл напрягся:

– Что?

– Присмотри за ней. Когда я говорю «присмотри», я предельно серьезен. Если ее здесь не будет, когда мы вернемся, то лучше бы и тебе тут не быть.

– Куда она денется.

– Да уж, постарайся. Поехали, Фрэнк.

Фрэнк перегнулся через Макса и в упор посмотрел на Шерилла:

– Присмотри за ней, Текс. Мне нравится эта дамочка… Не хочу упустить свой шанс, у меня на нее планы.

– Едем, – проворчал Макс. – Слишком много девиц, на которых у тебя планы…

– Девиц много не бывает, – гоготнул Фрэнк и погнал по песчаному проселку.

Мисс Лолли пробралась по лестнице и вошла в свою тесную, но опрятную спаленку. Ее била дрожь, так что она вынуждена была посидеть на кровати, прежде чем смогла подойти к туалетному столику. Несколько минут она расчесывала волосы и бороду, потом надела чулки и туфли. Она нашла платяную щетку и тщательно вычистила старый черный костюм.

Когда она вышла из комнаты, на лестничной площадке нарисовался Шерилл.

– Куда собралась? – резко спросил он.

– Хочу ее повидать, – твердо ответила мисс Лолли. – Ей нужна женская забота.

– Это ты-то женщина, старое пугало? Только расстроишь ее.

Мисс Лолли вздрогнула.

– Я пойду к ней, – повторила она и двинулась к следующему лестничному пролету.

– Ну-ну. Только без глупостей. Ты слышала, что сказал Макс?

– Да не буду я вмешиваться, – зачастила мисс Лолли. – Я только хочу сказать пару добрых слов… Если бедняжка правда настолько не в себе, как говорят, добрые слова ей помогут.

Шерилл достал из кармана ключ и протянул его мисс Лолли:

– Потом запри ее. Я возвращаюсь к делам.

Он направился вниз, глухо шлепая по ступеням.

Мгновение спустя мисс Лолли с ускоренно бьющимся сердцем отперла комнату Кэрол и вошла.

Это было маленькое пустое помещение, в котором стояла ужасная жара из-за крыши, покрытой листовым железом. Окно, выходившее на так называемый фруктовый сад, перекрывали два ржавых железных прута, вцементированные в стены. Дощатый пол был голый и пыльный. Из мебели в комнате имелись только складная кровать, старое кресло-качалка, умывальник и железный таз с водой, на поверхности которой плавала тоненькая пленка пыли.

Кэрол лежала на кровати как изваяние на старинном надгробии – руки вдоль боков, ноги вытянуты. Глаза ее были словно дыры, прорезанные в простыне, – и такие же лишенные выражения.

Она слышала, как повернулся ключ в замке и скрипнула дверь, но не повернула головы. Она смотрела прямо перед собой на паутину у противоположной стены – та мягко покачивалась на сквозняке. Но звук заставил ее сжаться, и рот исказился в беззвучном крике.

– Это всего лишь я, – сказала мисс Лолли, застенчиво заглядывая внутрь. – Это мисс Лолли…

Кэрол вздрогнула, очень медленно повернула голову и увидела бедную цирковую уродку, смущенную и обеспокоенную, моргающую мокрыми от слез глазами и перебиравшую костлявыми пальцами бороду.

– Прошу вас, уходите, – сказала Кэрол и беспомощно расплакалась, пряча лицо в ладонях.

Мисс Лолли оглянулась и прислушалась. В старом доме было тихо. Где-то в саду Шерилл пилил дрова, а еще дальше громко лаяла собака.

– Я не хотела вас пугать, милая. Я – человек, честно, – с тоской прибавила она. – Я работала с ними в цирке… С Максом и Фрэнком.

– Я вас не боюсь, – сказала Кэрол. – Просто… мне нужно побыть одной… Хотя бы совсем немного.

– Может, кофе хотите… или чая? Мне вас ужасно жаль. Мы, женщины… всегда жертвуем собой из-за мужчин. У меня были любовники… хотя трудно поверить… Не надо было им вас сюда привозить… такую хорошую девушку…

Кэрол вдруг села.

– Кто вы? – заплакала она. – Что вам нужно?

Мисс Лолли заморгала и чуть отошла.

– Я мисс Лолли… Вы слишком юны и потому не слышали обо мне. Я Лолли Мидоус, знаменитая бородатая женщина. Я артистка, правда… Чтобы нести крест, подобный моему, нужно быть артистом. Мне от вас ничего не нужно… Я просто хочу быть доброй к вам. Я знаю, что такое доброта, мне самой нечасто доводилось ее видеть. Когда я услышала, как вы кричите… увидела, какая вы красивая… я подумала, что, наверно, смогу вам помочь. Я не многое могу, но мы, женщины… Если мы не сможем помочь друг другу в беде…

Кэрол снова вытянулась на кровати.

– Я сказала им, где он, – простонала она. – Я думала, ничто не заставит меня сказать, но мне недостало храбрости… я сказала им, и они поехали за ним… а я ведь так его люблю.

Мисс Лолли подошла ближе.

– Вам вредно волноваться, я слышала их… Они сказали, что вряд ли найдут его. Я вам принесу чашечку чая.

– Помогите мне выбраться отсюда! – воскликнула Кэрол, снова садясь. – Пожалуйста, помогите! Не дайте им держать меня здесь. Я должна вернуться к Стиву. Они в него стреляли. Я оставила его в лесу, а они собираются его добить.

В глазах мисс Лолли отразился ужас и потрясение.

– Ох, я никогда не вмешиваюсь, – быстро сказала она. – Я хочу, чтобы вам стало полегче. Я хочу сделать для вас, что в моих силах, но я ни во что не влезаю. Не могу помочь вам сбежать… Это бы означало вмешаться.

– Уверена, вы понимаете. Вы только что сказали, что и вас любили. Вы, должно быть, понимаете, как это – когда вы кого-то любите и нужны ему. Я сказала им, где найти его. Я пыталась молчать… – Она закрыла лицо руками. – Ох, вы не знаете, что они со мной сделали.

Мисс Лолли промокнула глаза.

– Бедняжка, я бы так хотела вам помочь. Я не знала… Вы так сильно его любите? – Она беспокойно оглянулась. – Но я заболталась уж… Я вам чая принесу. После чашечки чая станет лучше… До шоссе тут далековато, – продолжила она ни с того ни с сего. – На вешалке в прихожей будут деньги…

Она вышла, прикрыла за собой дверь и побежала вниз по лестнице.

Кэрол не тронулась с места, только пристально глядела на дверь. Вдруг у нее екнуло сердце. Она не слышала, чтобы мисс Лолли повернула ключ. Ноги ее стали ватными, и расстояние от кровати до двери словно удлинялось, пока она ступала по голым доскам. Она коснулась медной дверной ручки, повернула ее и потянула. Дверь открылась. На миг она застыла, глядя в грязный коридор и не веря, что вот он – путь на свободу.

Она выбралась на площадку, посмотрела вниз – три темных пролета. Она услышала, как кто-то пилит дрова в саду и как позвякивает посуда на кухне. Успокаивающие домашние звуки среди кошмара.

Она приблизилась к лестнице и, затаив дыхание, с бешено бьющимся сердцем, бесшумно двинулась вниз.

В одной из развалюх заброшенного лагеря лесорубов на Голубой горе жил человек по прозвищу Старый Хамфри – полоумный, нищий и грязный, разве что над птицами он обладал необычайной властью. Он был робок, словно полевая мышь, и поселился в лагере, поскольку туда никогда обычно не заходил. Он изрядно удивился, когда Кэрол выехала на поляну в большом блестящем «паккарде» и оставила там Ларсона, а сама умчалась за доктором Флемингом.

Старый Хамфри подобрался к Ларсону с величайшей осторожностью, а потом вернулся в хижину ждать развития событий. Он уснул и резко проснулся, только когда подъехал на своем видавшем виды «кадиллаке» Фил Магарт.

Старый Хамфри знал Магарта. Несколько месяцев назад тот пытался уговорить его продемонстрировать ему свою власть над птицами, но старик наотрез отказался. Так что, увидев Магарта, он решил, что тот опять будет его донимать, и испытал немалое облегчение, увидев, как газетчик втаскивает бесчувственного Ларсона в машину и уезжает.

Старый Хамфри понадеялся, что видит тут незваных гостей в последний раз, но следующим вечером, когда он сидел у камина и готовил себе ужин, дверь хижины распахнулась, и вошли Салливаны.

Салливаны не надеялись найти Ларсона прямо на поляне – это было бы слишком просто. Но они, привыкшие выслеживать жертву, действовали по своей обычной схеме и начали оттуда, где ее видели в последний раз.

Они заметили дымок, поднимающийся из трубы у Старого Хамфри, переглянулись и молча вошли в дряхлую постройку.

– Мое почтение, папаша. – И Фрэнк пинком захлопнул за собой дверь.

Старый Хамфри склонился к огню. Его грязное обветренное лицо перекосило от ужаса, тощая рука так вцепилась в ручку сковородки, что даже сквозь слой грязи были видны побелевшие костяшки.

Макс прислонился к каминной полке и закурил. Огонек спички отразился в его глазах, похожих на блестящие стеклышки и столь же лишенных выражения.

– Поговори с ним, – сказал он Фрэнку.

Фрэнк сел на перевернутый ящик рядом со Старым Хамфри, снял шляпу и расчесал волосы. Он улыбнулся – да так, что у Старого Хамфри сердце обдало холодом.

– Мы ищем одного парня, – сказал Фрэнк. – Он немного не в порядке. Что с ним стало?

– Ничего не знаю ни про каких парней, – заныл Старый Хамфри. – Хочу только, чтобы меня оставили в покое.

Макс заерзал, но Фрэнк все еще улыбался.

– Давай, папаша, – тихо сказал он. – Все ты знаешь. Мы совершенно серьезно: не создавай себе проблем. Кто он тебе?

Старый Хамфри промолчал. Он поднял плечи, словно ожидая удара, и уставился невидящими глазами на стряпню на сковородке.

Фрэнк слегка пнул его по лодыжке.

– Давай, папаша. – Голос его так и источал доброжелательность. – Что стало с тем парнем?

– Да не знаю я ничего, у меня своих забот хватает.

Вдруг Макс выхватил у старика сковородку и швырнул ее через всю комнату.

Фрэнк хихикнул.

– Что с парнем? – снова спросил он.

Старый Хамфри смотрел на сковородку в углу, на еду, стекающую по стене на пол, и дергал себя за бороду.

– Его увез газетчик! – пронзительно выкрикнул он. – Больше ничего не знаю.

– Какой газетчик? – спросил Макс.

– Магарт, – промямлил Старый Хамфри. – Он уже приезжал раньше, донимал меня. Все меня донимают – может, уже оставите в покое?

Фрэнк встал.

– Больше тебя никто не побеспокоит, – тихо сказал он, направляясь к двери.

Старый Хамфри повернулся, шаркая по грязному полу поношенными ботинками и хватаясь за драное пальто.

– Закрой глаза, – сказал Макс. – Мы не хотим, чтобы ты видел, как мы уезжаем.

– Я не буду смотреть, мистер.

– Закрой глаза, – тихо повторил Макс.

Грязные морщинистые веки опустились, как ставни заброшенного дома.

Макс вынул пистолет из кобуры, чуть коснулся стволом лба Старого Хамфри и нажал на спусковой крючок.

На площадке перед последним лестничным пролетом стояли старые напольные часы.

Когда Кэрол кралась мимо них, они громко заскрежетали и начали отбивать время.

Она застыла на месте и представила, как покидает тело и бежит по лестнице вниз, разворачивается и опять возвращается в свое тело, потом поняла, что это просто бой часов, и оперлась о скрипучие перила. Ей было худо от страха. Она спустилась в темный холл и подошла к входной двери.

Мисс Лолли налила кипяток в чайник и поставила на поднос чашку, блюдце, сахарницу и кувшин с молоком.

Кэрол все это слышала и точно знала, что делает мисс Лолли. Через минуту та могла появиться в холле с подносом.

Дверь холла была распахнута, и в нее просачивалось тепло согретого солнцем сада, обвивая руки и ноги Кэрол невидимыми лентами.

Она быстро и бесшумно двинулась мимо большой дубовой вешалки, на которой лежала грязная десятидолларовая купюра. Мисс Лолли так и говорила, что на вешалке будут деньги. Кэрол подобрала бумажку – в дрожащих пальцах та казалась сухой и ломкой. Она крепко сжала деньги, не до конца веря, что они настоящие, и направилась к выходу.

Она открыла дверь, которая резко скрипнула, заставив ее нервы до предела напрячься. Она оглянулась через плечо.

Мисс Лолли смотрела на нее из кухни и плакала. Слезы текли по тощему лицу и поблескивали в бороде, словно льдинки. Она держала перед собой поднос, и посуда на нем тихонько позвякивала, потому что руки ее дрожали.

Они посмотрели друг на друга – ужас и сострадание преодолели расстояние между ними, потом Кэрол выбежала на веранду и закрыла за собой дверь, так что выражение муки и торжества на лице мисс Лолли больше не было видно.

Совсем близко звук пилы, впивающейся в твердую древесину, нарушал тишину. Кэрол остановилась, чтобы осмотреться. От дома к воротам из светлой древесины вела заросшая тропа. За воротами начинался проселок, песчаный и неровный, ведущий через настоящие джунгли из кипарисов и шиповника. Мисс Лолли сказала, что до шоссе далеко.

Вдруг звук пилы стих, и на старый дом опустилась знойная тишина. Кэрол быстро, но осторожно пересекла веранду и снова замерла на гнилых деревянных ступенях, спускающихся к тропинке.

Она не слышала, как из-за угла подошел Шерилл. Его босые ноги ступали по мягкому горячему песку бесшумно. Она заметила его, только когда он уже оказался у подножия лестницы и сердито и одновременно испуганно уставился на нее, будто не до конца веря тому, что увидел.

Его высокая прямая фигура заслонила собой проселок и свободу.

– Марш к себе! – строго сказал он.

Кэрол быстро огляделась. Перила веранды, пусть и гнилые, перекрывали проход, и отступать было некуда, разве что в разверзающуюся позади темноту холла, но оттуда сбежать было невозможно. Путь к бегству был лишь один: впереди, за спиной сердитого и испуганного человека, перегородившего ей дорогу.

– Не трогай меня! – яростно проговорила она. – Я… ты меня не остановишь…

– Нет, – сказал Шерилл. – Иди к себе. Я не хочу причинять тебе боль, но придется, если ты не вернешься.

Мысль о новой боли заставила Кэрол сжаться, но она не тронулась с места даже тогда, когда Шерилл осторожно приблизился к ней.

– Назад! – сказал он и схватил ее за руку.

И тогда она его ударила. Она дала ему кулаком по скуле, скорее удивив, чем причинив боль, а затем бросилась на него, пиная и нанося беспорядочные удары куда попало. Он крепко схватил ее сильными руками, лишив возможности бить его, и потом нанес удар по шее, так что она едва не потеряла сознание. Кэрол перестала сопротивляться, и он втащил ее в холл. Там он остановился, глядя на мисс Лолли, которая повернулась к нему с двуствольным обрезом в руках.

– Отпусти ее, – твердо сказала она. – Пожалуйста, Текс, отпусти ее.

– Брысь! – рыкнул Шерилл. – Ты что, тоже рехнулась?

Вдруг Кэрол подобралась, точно сжатая пружина, и вырвалась. Она ударилась о стену, зашаталась и едва не упала. Мисс Лолли уперла обрез в грудь Шерилла.

– Не вынуждай меня стрелять, – попросила она, глядя на него совершенно безумными глазами. – Дай ей уйти. Мы не должны ее удерживать. У нас нет права держать ее здесь.

Шерилл выругался, но не сдвинулся с места, когда Кэрол скользнула мимо него и бросилась через сад к деревянным воротам.

– Ты понимаешь, что ты натворила? – сказал он. – Старая сентиментальная дура! Зря я тебе доверял.

Он подошел к двери, глядя вслед Кэрол. Та бежала очень быстро – он отказывался верить, что возможно так легко и с такой скоростью передвигаться по неровной поверхности. Он знал, что не сможет ее поймать.

Потом он вспомнил про собаку и, не глядя на мисс Лолли, сбежал по ступенькам, обогнул здание и направился к будкам.

Кэрол держалась проселка. По обе стороны густые заросли деревьев, кустов и высокой травы поднимались, словно стены лабиринта. На бегу она прислушивалась – погони, кажется, не было, но она не замедлила бега, пока не оказалась на приличном расстоянии от дома, и только тогда, задыхаясь, с колотьем в боку, перешла на шаг.

Она не представляла, как далеко отсюда до Пойнт-Бриза. Видимо, далеко – в быстро едущем «паккарде» она провела довольно много времени. Но теперь у нее были деньги – конечно, немного, но их хватит, если она сможет найти автобусную остановку или железнодорожную станцию.

Ее радовало, что у Салливанов не такое большое преимущество. Конечно, у них машина, но они не смогут отыскать Стива быстро. Она была убеждена, что Магарт не бросил Стива в том лесу. Если повезет, она доберется до Пойнт-Бриза раньше, чем Салливаны его найдут; собственно, большего ей и не нужно.

Потом вдруг она напряглась, сердце забилось, она оглянулась через плечо. Неподалеку раздался лай, и она снова бросилась бежать.

Если этот человек натравил на нее собаку… Она снова оглянулась на узкую, извилистую, заросшую дорогу. Что толку прятаться? Она резко остановилась, дико озираясь в поисках палки – ну, хоть чего-нибудь, чем можно будет отбиваться.

Вскоре показалась и собака. Она передвигалась большими прыжками – крупная черная зверюга с массивной головой, короткой шерстью и длинным хвостом. Глаза ее горели как угли.

При виде приближающегося черного монстра у Кэрол перехватило дыхание. Она ничего не могла поделать. Это было похоже на кошмар, и она застыла на месте, солнце светило ей в спину, и ее длинная вытянутая тень целилась в собаку, словно ружье.

Увидев ее, собака замедлила бег, склонила морду к земле, вытянув в напряжении хвост.

Кэрол едва дышала. Она уставилась на собаку, неподвижная, словно каменное изваяние. Собака замедлила шаг и зарычала, обнажая огромные белые клыки. На тощей спине шерсть встала дыбом, пес остановился и припал к земле, не решаясь напасть.

Зная, что у нее один-единственный шанс сбежать, Кэрол мысленно повелела собаке остановиться. Она попыталась заглянуть в сознание зверя, и когда собака остановилась, сама очень медленно пошла вперед. Пес попятился, как если бы кинопленку запустили в обратной последовательности.

Целую минуту они смотрели друг на друга в упор, потом хвост собаки обмяк, как опущенный флаг, и, поскуливая, она развернулась и бросилась назад по дороге. Всхлипнув от облегчения, Кэрол устремилась в противоположном направлении.

Шерилл тяжело бежал по горячей тропе, когда мимо него пролетела собака. Он побледнел. Все, Кэрол сбежала, и больше он ничего сделать не может.

Он постоял несколько секунд, не в состоянии думать. «Если мы вернемся, а ее здесь не будет, то лучше бы и тебя здесь не было», – сказал Макс. Салливаны не склонны грозить впустую. Он медленно повернулся и пошел к дому, открыл ворота, неуклюже зашагал по тропинке.

Мисс Лолли сидела в плетеном кресле, с застывшим испуганным лицом. Она искоса взглянула на него, но Шерилл молча прошел мимо нее в дом. Там он побыл какое-то время, а мисс Лолли по-прежнему сидела на солнце и ждала. Она ни о чем не сожалела. Ей казалось, что, выпустив Кэрол, она в каком-то смысле оправдала свою несчастную жизнь.

Шерилл вышел на веранду. На нем был костюм в серую и черную клетку, мексиканские сапоги и большая белая ковбойская шляпа. Мисс Лолли помнила, что в этой шляпе Шерилл много лет назад, когда пришел работать в цирк, и привлек к себе ее внимание: в ней он казался таким молодым и удалым. Но сейчас ничто в его бледном и одутловатом лице не напоминало молодого человека, при виде которого ее сердце начинало биться быстрее.

Шерилл сбросил вниз две сумки, спустился по ступеням и остановился.

– Собирай-ка пожитки, – сказал он, не глядя на нее. – Нам надо убираться.

И направился в сторону амбара, двигаясь медленно, будто сапоги оказались слишком тесными.

Мисс Лолли по-прежнему сидела в плетеном кресле, перебирая пальцами бороду, в глазах ее блестели слезы.

Наверху старинные часы пробили половину часа. Все то время, что мисс Лолли странствовала с цирковой труппой, она возила эти часы с собой в большом фургоне. Все остальная мебель в доме – то, что от нее осталось, – принадлежала ей, и с каждым предметом было связано какое-то воспоминание.

На перила веранды села большая красно-черная бабочка – совсем рядом с мисс Лолли. Бабочка медленно складывала и разворачивала крылья, а потом улетела по душистому неподвижному горячему воздуху.

Бабочка напомнила мисс Лолли о Кэрол.

«Красоту нельзя держать взаперти, – подумала она. – Я все правильно сделала, совершенно точно».

Шерилл подъехал к дому на большом грузовике марки «Форд». Он заглушил мотор, вышел и поднялся по ступеням.

– Тебе придется помогать, – буркнул он, по-прежнему не глядя на мисс Лолли. – Мы можем погрузить сюда почти все.

– Я останусь, – тихо ответила мисс Лолли. – Это мой дом.

– Знаю. Но ты же сама все испортила. Давай, хватит болтать, надо убираться… Ты же знаешь этих парней…

– Поезжай, – сказала мисс Лолли, думая о бабочке, – а я останусь, пусть даже лишь на день-другой. Я была здесь счастлива.

Шерилл посмотрел на нее и устало пожал плечами:

– Ладно, как хочешь. Тогда я поехал.

Мисс Лолли подняла глаза:

– Я все правильно сделала, Текс. Они замышляли дурное.

– Ну да, ты права, – сдался Шерилл. – Пока, Лолли.

– До свидания. И удачи тебе, Текс.

Она смотрела, как он забрасывает сумки в кузов и забирается в кабину.

– Они сказали, что вернутся через два-три дня, – сказал Шерилл, заводя мотор.

– Значит, время еще есть, – отозвалась мисс Лолли.

Кэрол оставалось двадцать пять миль до Пойнт-Бриза, когда удача, кажется, изменила ей. До этого момента она добиралась к Стиву то пешком, то на перекладных, но сейчас опустилась ночь, теперь легковушки и грузовики, которые до тех пор охотно останавливались, словно избегали ее.

Водители не хотели рисковать и связываться с растрепанной девушкой, которая отчаянно махала им, и уносились в темноту. Мужчину они бы подвезли, но не девушку. Водители по большей части направлялись домой, и им совсем не хотелось нарываться на неприятности. Один или два сбавили скорость, чтобы посмотреть, хороша ли она собой, и прикинуть, не стоит ли с ней позабавиться, но этот участок дороги не был освещен, и они, решив, что она страхолюдина, поехали дальше, гордясь своей нравственной стойкостью.

Кэрол устала. Вначале все шло просто отлично, грузовик подобрал ее на шоссе, и водитель вел себя прилично, поделился с ней своим обедом, весело болтал о том, что ему довелось повидать и пережить. Он высадил ее на перекрестке, показал, куда идти дальше, пожелал удачи и исчез в клубах пыли.

Буквально через несколько минут ее подобрал коммивояжер. Нет, он не ехал в Пойнт-Бриз, но мог подбросить ее до Кэмпвилла, это как раз по пути. Он оказался любопытнее водителя грузовика и задавал вопросы. Что это она делает на дороге, не сбежала ли из дома? Она вообще знает, что недурна собой? Может, ее отвезти домой? Но она избегала вопросов, стараясь повернуть разговор так, чтобы он говорил о себе.

В Кэмпвилле он дал ей пять долларов.

– Они тебе пригодятся, детка, – сказал он, высаживая ее. – Не стоит благодарности. Я заколачиваю неплохие деньги. Если даю – значит могу. Купи себе поесть. Пока – и удачи.

В небольшом ресторанчике на центральной улице она выяснила, что Салливаны тоже останавливались здесь. Они заезжали выпить кофе четыре часа назад. Новость ободрила ее, и она, подкрепившись, вышла на улицу и села в автобус до Кингстона – еще одна веха на ее пути.

В Кингстоне ей пришлось ждать около часа, прежде чем она нашла, на чем ехать дальше. Ей сказали, что от Кингстона до Пойнт-Бриза сорок пять миль и прямо туда автобусы не ходят, придется пересаживаться на Медвежьем озере, причем там нужно будет ждать автобуса еще часа полтора.

Молодой парень в синем костюме и грязной серой шляпе услышал разговор и сказал, что едет в Пойнт-Бриз и с радостью ее подбросит. И она поехала с ним; они покинули Кингстон в сгущающихся сумерках.

Парень вел машину очень быстро, молчал и все время курил сигареты. Он держался за руль одной рукой и то и дело перестраивался из ряда в ряд, так что другие машины буквально разлетались, визжа тормозами.

Впрочем, его молчание пугало ее еще сильнее, чем манера вождения.

Когда они оказались одни на открытой местности, он ударил по тормозам и съехал с дороги на траву. Там он отбросил свои сигареты и схватил ее.

Он был очень силен, и ему было нетрудно с ней совладать. Он целовал ее, а она отбивалась. Все это время он продолжал молчать, а Кэрол не хватало дыхания, чтобы закричать.

Похоже, он точно знал, что именно хочет с ней сделать, – и сделал это, потом оттолкнул ее и закурил. Во время борьбы с него слетела шляпа, и на лицо упали волосы, длинные, как у девушки. Он тряхнул головой, отбрасывая их назад.

Когда она открыла дверцу машины и, шатаясь, выбралась на траву, он даже не взглянул на нее и умчался, и красный огонек его сигареты был похож на издевательски сощуренный глаз на месте рта.

Так удача покинула ее. Она не сразу собралась с духом, чтобы снова начать голосовать на дороге, но никто и не останавливался.

Платье ее было порвано, один чулок сполз, она плакала. Она действительно выглядела дико, и водители опасались с ней связываться.

Вскоре она перестала махать рукой и просто шла на негнущихся ногах. Было темно, вокруг ни души, холодало, но она все шла вперед, думая о Стиве и Салливанах, которые уже наверняка добрались до Пойнт-Бриза.

Вдруг она услышала звук тормозов и мгновение спустя увидела большой фургон. Он подъехал ближе, но она не могла как следует разглядеть его в темноте, а потом шофер включил фонарь и направил луч света прямо на нее.