Текст книги "Холодное, холодное сердце"

– Что если позвонить по остальным четырем номерам? – сказал Калли. – Спросить хозяев, где находятся их дома и не знают ли они Андерсона?

– Мы уже пробовали это сделать под видом телефонного мастера. По двум номерам никто не ответил, по другим двум сказали, что не знают никакого Андерсона, а когда мы стали спрашивать о местонахождении их домов, насторожились и повесили трубку. Поэтому, чтобы выяснить, какой именно из домов принадлежит Малику, нам придется прибегнуть к какому-нибудь другому способу.

– К какому именно? – спросил Калли. – Вы же не можете послать людей во все эти дома.

– У меня есть вертолет на «Ферме», в тридцати минутах летного времени от интересующей нас территории.

– Нет, – возразил Калли. – Если он услышит шум вертолета, он поймет, что мы его обнаружили. А если вы попытаетесь напасть на дом, он сразу же убьет Дженни.

– Я не собираюсь готовить нападение на дом, – сказал Грегус. – Я хочу использовать маленький разведывательный вертолет «Хьюз Дефендер», снабженный прибором ночного видения и тепловизором, а также четырехлопастным хвостовым винтом, вращающимся со скоростью звука, обеспечивающим почти полную бесшумность по сравнению с обычным вертолетом. Он может просматривать интересующую нас территорию с высоты в шесть или семь тысяч футов. Если выключить навигационные огни, Малик ни за что его не заметит. Вертолет может быстро установить, какие именно дороги не ведут к домам. И если нам повезет, к твоему прибытию мы уже сможем узнать, какой дом принадлежит Малику. Тогда ты сможешь действовать один.

– Погоди, – сказал Калли, встал и прошел вперед к двери пилотской кабины. – Каково предполагаемое время прибытия? – спросил он у летчика.

Тот посмотрел на один из своих приборов.

– Через двадцать семь минут мы должны быть на месте, – ответил он.

Калли сообщил это Грегусу.

– Машина Хаузер находится в аэропорту. Через тридцать минут мы сможем выехать. Если вертолет не установит точное место, нам придется проверить все пять дорог.

– У нас есть еще время, Майк, – сказал Грегус, уловив внутреннее напряжение в голосе Калли. – Психиатры абсолютно уверены, что Малик не убьет Дженни сразу же. И если он выехал из бруклинского склада всего пять часов назад, у него нет шансов опередить тебя. Если мы отыщем нужное нам место в течение получаса после твоего приземления, ты будешь возле его дома раньше него или чуть позже.

– В аэропорту мне нужны будут точные указания, как проехать к телефонной станции.

– Мы уже работаем над этим, – сказал Грегус. – На борту самолета есть кое-какое оборудование для тебя: прибор ночного видения и рации с наушниками и ларингофонами. Свяжись со мной по радио, как только вы сядете в машину, и я сообщу вам необходимые указания; мы будем работать на той же частоте, что и вертолет, поэтому он сможет помогать тебе. Я буду держать штурмовой «Блэкхоук» вне зоны слышимости. И я тоже в любой момент могу вылететь на «Ферму». Я буду на борту второго вертолета со специальными людьми для уничтожения всех следов. Как только ты справишься с Маликом и Дженни будет в безопасности, вызывай нас.

– Только держитесь подальше, – сказал Калли. – В тихую ночь вертолет слышно за пять миль.

– Я знаю, – сказал Грегус. – На борту самолета есть также снайперская винтовка для тебя. Может, ты сумеешь достать Малика издали. Это семимиллиметровый «магнум» с боеприпасами и оптическим прицелом ночного видения. Обеспечивает точное попадание с двухсот ярдов. Но репортера тебе придется оставить, Майк, – добавил Грегус.

Калли посмотрел на сидящую недалеко от него Хаузер.

– Нет. Мне может понадобиться ее помощь.

Долгое время Грегус колебался, затем сказал:

– Ладно. На твою ответственность. Не падай духом. Я уверен, мы освободим Дженни. Целой и невредимой.

– Молю Бога, чтобы ты был прав, – сказал Калли, прекращая разговор.

Он повернулся к Хаузер.

– Ты непременно хочешь участвовать в этой операции?

– А я уж боялась, что ты меня не спросишь.

Он заглянул ей в глаза.

– Ты уверена, что сможешь, если понадобится, нажать на спусковой крючок? На этот раз на карту поставлена жизнь моей дочери.

– Да, – убежденно ответила Хаузер.

Пока самолет летел по ночному небу на юг, Калли передал Хаузер все, что узнал от Грегуса, сообщив ей и о маленьком разведывательном вертолете. Однако он умолчал о втором вертолете с командой для уничтожения всех следов.

– Что такое «Ферма»? – спросила Хаузер.

– Тренировочная база ЦРУ в Кэмп-Пиэри. Находится она около Уильямсбурга, Вирджиния, всего в тридцати минутах лета от того места, куда мы направляемся.

Они оба замолчали, каждый погруженный в свои мысли. Калли рассчитал время, которое прошло с тех пор, как Малик выехал со склада. Должно быть, чуть больше пяти часов. Учитывая, что им придется еще лететь примерно двадцать пять минут и полчаса уйдет на езду до телефонной распределительной коробки, он должен поспеть вовремя.

Глава 37

Сидя в конференц-зале вместе с Нилом Брейди, специальный агент ФБР Джек Мэттьюз слушал последние известия по Си-эн-эн. Комментатор сообщил, что, как предполагает полиция, «Трупосоставитель» все еще находится в Нью-Йорке. Недавно ему удалось избежать задержания на складе в Бруклине, где он, по всей вероятности, убил двух человек и захватил заложницу – молодую девушку, – хотя бруклинский детектив и не видел девушку в машине, на которой уехал подозреваемый.

Затем на телевизионном экране появилась фотография Малика, и комментатор сказал, что его имя до сих пор неизвестно, но его-то и подозревают в убийствах, совершенных «Трупосоставителем».

Мэттьюз смотрел на экран. Фотография была не та, какую он вырвал из водительского удостоверения Малика и какую Бюро разослало во все свои местные отделения.

– Где они, черт побери, ее раздобыли? – Мэттьюз тут же набрал номер нью-йоркского оперативного отдела ФБР.

– Никто из нашего отделения не давал представителям телевидения или прессы эту фотографию Малика из его водительского удостоверения и не называл его имени, – сказал особый уполномоченный нью-йоркского офиса. – Согласно приказу директора, мы никому не даем никаких сведений о его личности. И я никогда не видел фотографию, которую они показали по телевидению.

– У кого же они ее взяли?

– У нью-йоркского детектива Гримальди. Он утверждает, что получил ее от своего осведомителя в Брайтон-Бич. Но думаю, что он лжет.

– Зачем?

– Кого-то прикрывает.

Сначала Мэттьюз заподозрил было, что и тут действует ловкая рука ЦРУ, но тут же отмел эту мысль: ЦРУ, если бы это от него зависело, ни в коем случае не допустил бы опубликования этой фотографии в прессе.

– Каким образом детектив попал на склад?

– Говорит, что занимался расследованием убийства женщины в Брайтон-Бич; осведомитель сообщил ему, что это, возможно, тот самый человек, который участвовал в операции по печатанию поддельных денег.

– В операции по печатанию поддельных денег?

– Да. И это, видимо, так. Двое из моих людей осмотрели склад. Они нашли улики, доказывающие, что было отпечатано значительное количество фальшивых денег. В частности, они нашли обертку от рулона бумаги с отпечатанным на ней названием компании; это явно связано с ограблением грузовика, которым занималась секретная служба.

– Кого же Малик взял в качестве заложницы?

– Детектив сказал, что точно не знает, а высказывать догадки не хочет. Он предположил, что, возможно, его осведомитель тут ошибся. Я думаю, это тоже ложь. Но дело в том, что он – один из тех полицейских, которые помогли секретной службе разыскать большую часть похищенной бумаги через три дня после ограбления, поэтому он и продолжал заниматься расследованием. То, что он рассказывает, звучит достаточно правдиво, чтобы прикрыть его задницу. Это все, что нам удалось у него выяснить.

Закончив разговор, Мэттьюз повернулся к Брейди, который слушал все через динамик.

– Видимо, заложница станет очередной жертвой.

– В таком случае, – сказал Брейди, – можно предположить, что он возвращается сюда вместе с ней.

Зазвонил телефон, и Брейди снял трубку.

– Спрашивают вас. Агент Бёррэс из вашего ричмондского отделения.

Мэттьюз вновь включил телефон на динамик. Он уже забыл о поручении, данном им Бёррэсу – проверить один из телефонных номеров, найденных в счетах на имя Малика. Малик звонил из своего магазина кому-то в Ричмонде. Больше ничего не удалось выяснить.

– Я проверил номер, который вы мне дали, – доложил Бёррэс. – Телефон на имя Роберта И. Лоренса. Это человек восьмидесяти четырех лет, богатый, по крайней мере, был богатым. Принадлежит к старой ричмондской семье, занимает видное общественное положение, прожил здесь всю жизнь. Я говорил с ним по телефону, но он страдает некоторой забывчивостью. Помнит только, что за последние несколько месяцев говорил с двумя людьми из Шарлоттсвиля. Один – старый друг, который хотел напомнить ему о приближающейся встрече бывших студентов одной из групп Вирджинского университета, другой – университетский профессор, арендующий принадлежащий ему коттедж. Он не знает никого по имени Джон Малик. По его предположению, звонили его экономке, она разведена, у нее множество дружков, которые часто звонят ей к нему в дом. Он спросил у нее, не знает ли она кого-нибудь по имени Джон Малик, но ответ был отрицательный.

Мэттьюза внезапно как будто обдало холодом.

– Кому сдал этот человек свой коттедж?

Бёррэс сверился со своими записями.

– Джорджу Андерсону.

– Каков адрес сданного им коттеджа?

Бёррэс замялся.

– Извините, я не спросил его. Поскольку он сдал дом профессору, я предположил, что он хорошо знает его.

– Сейчас же поезжайте к нему и поговорите с ним. Узнайте, где расположен коттедж, покажите ему фотографию Малика, может, он опознает в нем Джорджа Андерсона.

– Немедленно выезжаю.

– Сколько времени вам потребуется, чтобы доехать до него?

– Минут сорок пять.

– Как только поговорите с ним, сейчас же позвоните мне, независимо от того, что он скажет.

Закончив разговор, Мэттьюз повернулся к Брейди:

– Попросите кого-нибудь проверить, работает ли в университете профессор Джордж Андерсон.

– Я обращусь к начальнику университетской полиции, он это быстро выяснит.

Опять затрезвонил телефон, и Мэттьюз схватил трубку. На проводе был Бёррэс.

– Я позвонил Лоренсу домой, чтобы предупредить его о своем приезде. Экономка ответила, что он поехал ужинать к одному из своих друзей. Она не знает, к кому именно, и не может сказать, когда он вернется.

– Когда он выехал?

– Около семи часов.

Мэттьюз поглядел на часы. Без нескольких минут десять.

– Поезжайте к нему домой и попробуйте его найти. Возьмите у экономки список его друзей и звоните им, пока не найдете его.

* * *

Джон Малик медленно ехал по пустынной сельской дороге, внимательно присматриваясь к темному лесу вдоль обочины. Заметив упавшее дерево, служившее ему ориентиром, он затормозил, почти остановился, потом свернул с дороги 609 на узкий грязный проселок, почти неразличимый среди обступивших его с двух сторон густых деревьев. Остановившись, он открыл ворота, через которые шла дорога к дому, проехал через них и вновь остановился, чтобы закрыть их за собой, замотать цепь вокруг столба и запереть замок.

«Эксплорер» медленно покатил по глубокой колее, где его бросало то влево, то вправо. После крутого спуска дорога выровнялась и пошла вдоль берега озера к лужайке перед домом. Припарковав «эксплорер», Малик обошел дом, открыл заднюю дверь и включил свет, затем вернулся, чтобы забрать Дженни.

Ее голова все еще болела от удара, но она была в полном сознании и усиленно сопротивлялась, когда он перебросил ее через плечо, как это делают пожарные, и понес в дом. Но как ни брыкалась она связанными ногами, как ни пыталась протестовать, он все же втащил ее внутрь и положил на большой стол в центре комнаты, где когда-то охотники разделывали убитую ими дичь.

Дженни быстро огляделась; Малик тут же перекатил ее на живот, навалившись на ее брыкающиеся ноги всем телом, и прикрепил один из ремней в конце стола к кисти ее руки, прежде чем смотать ленту. Второй ремень он закрепил на другой руке. Затем перевернул ее на спину и подтянул пропущенные в кольца ремни, так чтобы ее руки были высоко над головой. То же самое он проделал и с ее лодыжками, оттянув их ремнями в противоположную сторону. Дженни оказалась растянутой на разделочном столе, со все еще заклеенным лентой ртом.

Затем он подошел к стойке с аппаратурой, стоящей у стены возле двери, ведущей внутрь дома. Включил ее и настроил на свою любимую станцию. Комната наполнилась звуками музыки в стиле кантри. После того как Малик вернулся, низко наклонился над Дженни и провел тыльной стороной своей руки по ее щеке, она перестала кричать.

– А теперь, моя сучка, я собираюсь снять ленту с твоего рта, – сказал он. – Если ты будешь кричать, никто тебя все равно не услышит, но это будет действовать мне на нервы и я вынужден буду зашить тебе рот, а это, предупреждаю, тебе не понравится.

В глазах Дженни мелькнул безумный ужас. Она уже догадывалась, кто этот человек. Она видела кое-какие передачи о «Трупосоставителе». А когда кончилась передаваемая по радио песня и началась реклама шарлоттсвильского дилера по продаже автомобилей, вспомнила о четырех искалеченных и убитых там студентках колледжа. Дженни лежала на спине, глядя на свисающие с полки прямо над ней многочисленные ножи, пилы и топоры. Она чувствовала себя слабой и беспомощной, была на грани истерики, но собралась с духом и не проронила ни звука, когда Малик содрал ленту с ее рта.

– Я должен сделать кое-какие приготовления, – сказал Малик. – А ты пока лежи спокойно и наслаждайся музыкой.

Дженни увидела, как Малик пошел в дальний конец комнаты и стал устанавливать видеокамеру на треножник. Пока он стоял к ней спиной, она попробовала выдернуть кисти рук из ремней и почувствовала, что ремни поддаются. И пока Малик не повернулся к ней лицом, она продолжала растягивать ремни.

Он поставил треножник с видеокамерой поближе к столу и стал наводить видеоискатель.

– Мы снимем видеопленку для твоего отца, – сказал Малик. Глаза у него остекленели, на лице застыла слабая болезненная усмешка. – Что-то вроде сувенира на память.

Дженни почувствовала позыв к рвоте, но закрыла глаза и начала дышать глубже, чтобы подавить этот позыв. Но увидев, что Малик приближается к ней с большими ножницами в руке, вся внутренне сжалась и невольно застонала.

– Нет, пожалуйста.

– Спокойно, я только собираюсь разрезать твою одежду, – сказал Малик мягким, даже ласковым голосом.

Он стал разрезать штанину хлопчатобумажных брюк, что были на Дженни. Она вздрогнула от прикосновения холодной стали к ноге.

– Не двигайся. Это одно из моих любимых занятий. И я не спешу с ним. А если ты будешь шевелиться, я могу нечаянно порезать тебя. А ведь это тебе не понравится, правда? – Он говорил каким-то странным певучим голосом, почти пел.

Дженни старалась лежать неподвижно, но все ее тело пронизывала дрожь; Малик продолжал резать, снял ремень, дорезал до конца пояс и перешел к второй штанине. Затем вытащил из-под нее две половины брюк и забросил их в угол. Одним быстрым движением он разрезал ее трусики «бикини», стянул их с нее, поднес к носу и с наслаждением понюхал. Пошел в другой конец комнаты и вернулся с небольшими ножничками.

Дженни вся содрогнулась, когда почувствовала прикосновение стали к своей промежности. Она подняла голову и увидела, что Малик коротко подстригает ее лобок. Мягко подпевая доносившейся музыке, он стал водить рукой между ее ног.

Теперь он чувствовал, что обладает высшей властью, властью над жизнью и смертью. Эта красивая сучонка, распластанная перед ним, принадлежит ему, вся целиком. Поэтому незачем спешить, надо проявлять больше изобретательности, наслаждаться каждым мгновением и в конце концов создать настоящий видеошедевр для Майкла Тимоти Калли, чтобы он мог вновь и вновь любоваться им до конца своей жизни.

Пока внимание Малика было отвлечено, Дженни продолжала растягивать ремни, пытаясь освободить руки. Ремни понемногу, хотя и недостаточно, поддавались. Но тут Малик перестал гладить ее ноги и опять принес большие ножницы. Он стал вспарывать ее блузку, и Дженни, закрыв глаза и тихо плача, все повторяла и повторяла: спаси меня, папочка, пожалуйста, спаси меня, папочка. А Малик все продолжал мурлыкать свою песенку.

* * *

Разведывательный вертолет облетал густо поросшую лесом окружность площадью в три квадратных мили, держась на расстоянии двух миль за ее пределами и на высоте в шесть тысяч футов. Прибор ночного видения превращал ночь в зеленый день, воспроизводя изображение на мониторе, установленном в кабине пилота. Второй пилот не сводил глаз с монитора, тщательно наблюдая за землей и подъездными дорогами; сделав крутой вираж, вертолет взял курс на другую цель.

Второй пилот увидел на мониторе старый сельский коттедж, к которому от дороги номер 609 вел узкий проселок. Дом казался покинутым. В окнах не горел свет. Пилот потянулся вперед и включил тепловизор; его экран помещался справа от экрана монитора.

Тепловизор действовал в оптимальных условиях: была ясная, спокойная, прохладная октябрьская ночь – с температурой на уровне земли около пятидесяти пяти градусов по Фаренгейту.

Прибор ночного видения улавливал лишь большую разницу в температуре наблюдаемых объектов. Тепловизор же, чувствительный к такой небольшой разнице в температуре, как два градуса, позволял улавливать невидимое теплоизлучение, исходящее от всех живых существ, при свете дня и в ночной темноте, в закрытых помещениях или под таким естественным прикрытием, как деревья и подлесок; с его помощью можно было легко отличить людей от животных и обнаружить остаточное тепло двигателя, шины и тормозной системы еще не остывшего автомобиля. Изображение на экране тепловизора было в серо-белых тонах, в зависимости от интенсивности излучения.

Второй пилот внимательно посмотрел на экран прибора ночного видения: перед коттеджем стояли две машины, пикап и маленький легковой автомобиль. Затем он повернулся к экрану.

– Из дома исходит слабый теплосигнал, – сказал он первому пилоту, который управлял вертолетом в очках ночного видения. – Труба еще горячая, должно быть, они топили печь, но сейчас огня в ней нет. И за последние пять часов никто не ездил ни на одной из машин. Вероятно, живущие в нем люди пробыли весь вечер дома и сейчас в кровати.

Второй пилот включил тепловизор на полную мощность. На экране замерцали два небольших белых пятнышка.

– Да, двое людей, совсем рядом, в комнате на втором этаже, в левом заднем углу. Ни один из них не движется.

– Итак, можно исключить три дома, – сказал первый пилот. – Остаются два. Дом-прицеп в северо-восточном секторе осматриваемой территории и дом с озером перед ним.

Первый пилот круто повернул налево, и через несколько минут вертолет занял положение, которое позволяло смотреть прямо на широкий дом-прицеп, стоящий на открытой лужайке в конце длинного извилистого проселка. Второй пилот посмотрел на экраны обоих мониторов. На экране тепловизора виднелось небольшое белое пятно – второй пилот узнал капот «шевроле-блейзера». Машина стояла как раз перед прицепом.

– Возможно, это то, что мы ищем. Машина подъехала не больше пятнадцати минут назад, тормозная система и покрышки еще теплые. – Переведя взгляд на экран прибора ночного видения, он увидел, что в прицепе ярко горит свет. – Я бы сказал, что он только что вернулся домой.

Он еще раз посмотрел на монитор тепловизора, на экране было два пятнышка.

– Два человека в передней комнате у входа. Они двигаются. Может быть, это они.

– Проверим последний дом, – сказал первый пилот. – Посмотрим, что там.

Он вновь развернул вертолет так, чтобы можно было наблюдать за коттеджем возле озера.

В заднем окне горел свет, и стоявший снаружи «форд-эксплорер» сверкал на экране тепловизора так же ярко, как и «блейзер», очевидно, только что прибыл.

– Коттедж покрыт металлической крышей, – сказал второй пилот. – Изображение не такое отчетливое, похоже, там два человека. Итак, у нас есть две примерно равных вероятности.

– Уточнить, по-видимому, мы не сможем, – сказал первый пилот. – Второй вертолет все еще в воздухе?

Второй пилот посмотрел на радар и увидел, что второй вертолет находится к юго-востоку от них.

– Похоже, это они. Сейчас я их вызову. – И он включил радиопередатчик.

– "Блэкхоук", «Блэкхоук», это «Дефендер». Вы меня слышите?

Почти сразу же в ответ послышался голос Грегуса:

– "Дефендер", это «Блэкхоук». Мы в двенадцати милях от вас. Приближаемся на шесть миль.

Второй пилот доложил обо всем ими обнаруженном, и Грегус сказал:

– Калли должен прибыть с минуты на минуту. Он будет ехать с севера по дороге 615. Какое место будет ближе всего к нему?

– Дом-прицеп, – сказал второй пилот.

– Тогда пусть начинает с него.

Второй пилот внимательно всмотрелся в узкую, двухрядную извилистую асфальтовую дорогу, которая шла по лесистой сельской местности округа Флюванна, ища глазами приближающийся автомобиль, и увидел среди леса фары машины на пересечении дорог 609 и 615.

– Кажется, я его засек, – сказал он, продолжая наблюдать за маленькой машиной, которая свернула на дорогу 609 и направилась в их сторону.