Текст книги "Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 2. Рискованная игра"

– Тайбань?

– Да, Старый Друг. Ты хотел поговорить со мной?

– Да. Можем… можем встретиться сегодня вечером?

«Ты что, передумал?» – хотелось закричать Данроссу. Но приличия не позволяли, да и китайцы не жаловали разговоры по телефону, предпочитая им личные встречи.

– Конечно. Около восьми склянок, в ночную вахту, – как ни в чем не бывало предложил Данросс. Около полуночи. – Раньше никак не смогу, – добавил он, вспомнив, что в 22:45 встречается с Брайаном Квоком.

– Хорошо. Моя пристань. Будет ждать сампан.

Данросс положил трубку. Сердце колотилось.

– Клаудиа, сначала Кросса, а потом пригласите Кирков. Затем пройдемся по списку. Договоритесь о конференции по телефону с моим отцом, Аластэром и сэром Россом, назначьте ее на пять, у них это девять и десять в Ницце. Дэвиду и остальным в Штатах я позвоню сегодня вечером. Не стоит поднимать их среди ночи.

– Хорошо, тайбань. – Клаудиа уже набирала номер. Она попросила Кросса, передала трубку Данроссу и вышла, закрыв за собой дверь.

– Да, Роджер?

– Сколько раз вы были в Китае?

Вопрос застал Данросса врасплох.

– Это все зафиксировано. Вы легко можете проверить.

– Да, Иэн, но не могли бы вы припомнить сейчас. Пожалуйста.

– Четыре раза в Кантоне, на ежегодной ярмарке, – это за последние четыре года. А один раз в Пекине с торговой комиссией в прошлом году.

– Вам когда-нибудь удавалось выезжать за пределы Кантона или Пекина?

– А что?

– Удавалось?

Данросс задумался. У Благородного Дома было немало давних связей с Китаем и много старых, облеченных доверием друзей. Некоторые стали убежденными коммунистами. Другие, присягнув на верность новой идеологии, внутри оставались стопроцентными китайцами, то есть дальновидными, скрытными и осторожными людьми, не склонными вмешиваться в политику. Все они занимали различное положение, а один даже состоял в Президиуме. И, будучи китайцами, все эти люди понимали, что история повторяется; что эры сменяют друг друга очень быстро; что сегодня утром ты император, а после полудня – цзоу гоу, раболепствующий прихвостень; что одна династия уступает место другой по прихоти богов; что, забираясь на «драконовый трон», основатель очередной династии не может не замарать рук в крови; что всегда нужно изыскивать путь для бегства, а еще что некоторые варвары остаются Старыми Друзьями, которым можно доверять.

Но самое главное, все китайцы – люди практичные. Китаю нужны товары и помощь. Без товаров и помощи он будет беззащитен перед лицом традиционного и единственного настоящего врага – России.

Благодаря особому доверию, оказываемому Благородному Дому, к Данроссу неоднократно обращались, официально и неофициально, но всегда тайно. У него намечалось немало сделок с самой разной дефицитной техникой и товарами, в том числе контракт на поставку целого флота реактивных авиалайнеров. Он часто бывал там, куда не пускали других. Однажды ездил на встречу в Ханчжоу, самое красивое место в Китае. На этой неофициальной, закрытой встрече его и других членов «Клуба-49» угощали на славу как почетных гостей Китая. В «Клуб-49» входили компании, продолжавшие торговать с Китаем после 1949 года, в основном английские фирмы. Великобритания признала правительство Мао Цзэдуна правительством Китая вскоре после бегства Чан Кайши с материка на Тайвань. Несмотря на это, отношения между правительствами двух стран оставались напряженными. Но, по определению, отношения между Старыми Друзьями такими не были, если только Старый Друг оправдывал доверие и не начинал жульничать.

– О, у меня было несколько отклонений от маршрута, – беззаботно сказал Данросс, не желая лгать шефу Эс-ай. – Ничего особенного. А что?

– Пожалуйста, не могли бы вы сказать, куда ездили?

– Конечно, Роджер, если выразитесь поконкретнее. – Голос его зазвучал жестче. – Мы торговцы, а не политики и не шпионы. Благородный Дом занимает особое положение в Азии. Мы здесь уже много лет. Именно благодаря торговцам «Юнион Джек» развевается над… развевался над половиной мира. Что вы имели в виду, старина?

Последовала длинная пауза.

– Ничего, ничего особенного. Очень хорошо, Иэн. Я подожду, пока мы будем иметь удовольствие прочитать бумаги, а потом буду говорить конкретно. Спасибо, извините за беспокойство. Пока.

Встревоженный Данросс пристально смотрел на телефон. Что надо этому Кроссу? Нет сомнения, что многие сделки, которые он, Данросс, заключил и будет заключать, не укладываются в рамки официальной правительственной политики Лондона или тем более Вашингтона. Ясно, что его краткосрочные и долгосрочные планы в отношении Китая совершенно отличны от их намерений. То, что они считали контрабандой, он не считал таковой.

«Ну что ж, пока я тайбань, – твердо сказал он себе, – будь что будет. Наши связи с Китаем не прервутся, и всё на этом. Большинство политиков в Лондоне и Вашингтоне просто не понимают, что китайцы прежде всего китайцы, а потом уже коммунисты. А Гонконг – жизненно важный для мира центр Азии».

– Мистер и миссис Джейми Кирк, сэр.

У Джейми Кирка, маленького человечка педантичного вида, было розовое лицо и розовые руки. Говорил он с милым шотландским акцентом. Жена его оказалась рослой крупной американкой.

– О, нам так приятно по… – начал было Кирк.

– Да, нам очень приятно, мистер Данросс, – перебив Кирка, добродушно загудела его жена. – Давай ближе к делу, Джейми, милый. Мистер Данросс – человек очень занятой, а нам еще нужно кое-что купить. У моего мужа пакет для вас, сэр.

– Да, он от Алана Медфорда Гра…

– Он знает, что пакет от Алана Медфорда Гранта, милый, – снова радостно перебила она. – Передай ему пакет.

– О… О да, и еще есть…

– Письмо, тоже от него. Мистер Данросс очень занят, поэтому передай это все ему, и мы можем идти по магазинам.

– О… Да, хорошо… – Кирк передал Данроссу пакет. Примерно четырнадцать дюймов на девять и с дюйм толщиной. Коричневый, какого-то неопределенного вида и весь обмотанный лентой. Конверт был опечатан красным сургучом. Данросс узнал печать. – Алан сказал пе…

– Вручить его вам лично и передать наилучшие пожелания, – снова улыбнулась жена Кирка и встала. – У тебя все так медленно, радость моя. Ну, спасибо, мистер Данросс, пойдем, мил…

Она испуганно осеклась, потому что Данросс повелительным жестом поднял руку и спросил абсолютно вежливо, но властно:

– Что бы вам хотелось купить, миссис Кирк?

– А? О, что-нибудь из одежды… э-э… мне нужно кое-что из готовой одежды, а Джейми – кое-какие рубашки и…

Данросс снова поднял руку и нажал на кнопку. Появилась Клаудиа.

– Сейчас же проводите миссис Кирк к Сандре Ли. Она должна немедленно отвести нашу гостью вниз к Ли Футапу. И ради господа бога, скажите ему, чтобы не думал взвинчивать цены, иначе я позабочусь, чтобы его депортировали! Мистер Кирк присоединится к супруге через минуту! – Он взял миссис Кирк под руку, и не успела она понять, в чем дело, как уже, удовлетворенная, оказалась вне комнаты, где Клаудиа внимательно выслушала, что она хотела бы купить.

Кирк молча вздохнул. Вздох был глубокий и выстраданный.

– Вот бы мне так, – мрачно проговорил он, а потом просиял: – Ох да, тайбань, вы во всем такой, как рассказывал Алан.

– Вот как? А что я такого сделал? Ведь ваша жена хотела пойти по магазинам, верно?

– Да, но… – Кирк помолчал. – Алан сказал, что вы должны… э-э… вы должны прочитать письмо в моем присутствии. Я… я ей этого не говорил. Вы считаете, нужно было?

– Нет, – добродушно сказал Данросс. – Послушайте, мистер Кирк. Прошу прощения за плохие новости, но, видите ли, какое дело, АМГ погиб в прошлый понедельник, управляя мотоциклом.

У Кирка раскрылся рот:

– Что?

– Извините, что приходится говорить такое, но я подумал, что вам лучше знать.

Кирк сидел, задумчиво уставившись на струйки дождя на оконном стекле.

– Какой ужас, – через некоторое время произнес он. – Проклятые мотоциклы, гиблое дело. Его сбила машина?

– Нет. Его просто нашли на дороге рядом с мотоциклом. Извините.

– Ужасно! Бедный старина Алан. Боже, боже мой! Я рад, что вы не сказали этого при Фрэнсис. Она… она тоже очень хорошо к нему относилась. Я… э-э… я… может, вы лучше прочитаете письмо, и тогда… Не то чтобы они с Фрэнсис были большие друзья, так что я не… бедный старина Алан!

Чтобы дать Кирку время, Данросс вскрыл письмо. В нем говорилось:

Дорогой мистер Данросс, рекомендую Вам моего старого школьного друга Джейми Кирка и его жену Фрэнсис. Пакет, который привезет Джейми, прошу открыть без свидетелей. Я хотел, чтобы он благополучно попал в Ваши руки, и Джейми любезно согласился сделать остановку в Гонконге. Ему можно доверять, насколько в наши дни вообще кому-то можно доверять. И пожалуйста, не обращайте внимания на Фрэнсис. На самом деле она человек неплохой, хорошо относится к моему старому другу и довольно обеспечена за счет своих прежних мужей, что дает Джейми необходимую ему свободу посидеть и подумать – редкая, очень редкая привилегия в наше время. Кстати, они не имеют к моей работе никакого отношения, хотя знают, что я историк-любитель и у меня свои источники.

Здесь Данросс улыбнулся бы, если бы не знал, что автора письма уже не было в живых. Далее было написано:

Джейми – геолог, он занимается морской геологией и в своей области один из лучших в мире специалистов. Поспрашивайте его о работе, особенно последних лет, желательно в отсутствие Фрэнсис: не то что она не в курсе, просто немного несдержанна. У него есть несколько интересных теорий, которые, возможно, будут полезны для Благородного Дома и вашего планирования непредвиденных обстоятельств. С самыми добрыми пожеланиями, А. М. Г.

Данросс поднял глаза от письма:

– По словам АМГ, вы старые школьные друзья?

– О да. Да, мы учились вместе в школе. В Чартерхаусе[24]24
  Чартерхаус – одна из привилегированных английских школ близ Лондона.


[Закрыть]. Потом я пошел учиться дальше в Кембридж, а он – в Оксфорд. Да. Мы… э-э… все эти годы поддерживали контакт друг с другом, при случае, конечно. Да. А вы… э-э… давно с ним знакомы?

– Около трех лет. Он мне тоже нравился. Может, вы не хотите сейчас говорить?

– О… О нет, ничего. Я… я, конечно, потрясен, но что поделаешь, жизнь должна идти дальше. Старина Алан… он такой смешной, верно? Со всеми этими его бумагами и книгами, трубкой и пеплом и домашними тапочками. – Кирк печально переплел пальцы рук. – Полагаю, мне следовало сказать, он был. И все же, наверное, неправильно говорить о нем в прошедшем времени… Но, полагаю, нам следует так говорить. Да. Он всегда носил домашние тапочки. Мне кажется, всякий раз, когда я навещал его, он непременно был в домашних тапочках.

– Вы имеете в виду его квартиру? Я там никогда не был. Мы всегда встречались в моем лондонском офисе, хотя однажды он приезжал в Эр. – Данросс порылся в памяти. – Не припомню, чтобы он носил там домашние тапочки.

– Ах да! Он рассказывал об Эре, мистер Данросс. Да, он мне рассказывал. Это был… э-э… светлый момент в его жизни. Вы… вам повезло, что у вас такое поместье.

– Эвисъярд-Касл мне не принадлежит, мистер Кирк, хотя моя семья владеет им уже больше сотни лет. Его приобрел для жены и своей семьи Дирк Струан – дом на природе, так сказать. – Как и всегда, Данросс вдруг ощутил волнение, вспомнив об этих прелестных местах: мягкая покатость холмов, озера, пустоши, леса, поляны, шесть тысяч акров или даже больше, есть где пострелять, поохотиться, Шотландия во всей своей красе. – Тайбань у нас по традиции является и лэрдом Эвисъярда – пока он тайбань. Но конечно же, все семьи, и особенно дети разных семей, прекрасно знают это место. Летние каникулы… У нас замечательная традиция собираться в Эвисъярде на Рождество. Зажаренная целиком овца и говяжья грудинка, хаггис[25]25
  Хаггис – традиционное шотландское блюдо; бараний рубец, начиненный потрохами со специями.


[Закрыть] на Новый год, виски и ревущее пламя огромных костров, звуки волынки. Замечательное место. А еще действующая ферма, коровы, молоко, масло и винокуренный заводик Лох-Вэй! Хотел бы я проводить там больше времени. Только сегодня туда уехала моя жена, чтобы приготовить все для рождественских каникул. Вам знакомы те места?

– Немного. Шотландское нагорье я знаю лучше. Моя семья из Инвернесса[26]26
  Инвернесс – город на Шотландском нагорье в устье реки Несс, которая вытекает из расположенного неподалеку знаменитого озера Лох-Несс.


[Закрыть].

– А, тогда вы должны заехать к нам, когда мы будем в Эре, мистер Кирк. АМГ в своем письме говорит, что вы геолог, один из лучших в мире?

– О… О, он слишком любезен – был слишком любезен. Моя… э-э… специализация – морская геология. Да. С особенным акцен… – Он вдруг осекся.

– Что случилось?

– Ох… э-э… ничего, вообще-то, ничего. Но как вы считаете, с Фрэнсис все будет в порядке?

– Абсолютно. Вы хотите, чтобы я сказал ей про АМГ?

– Нет. Нет, я могу сделать это позже. Нет, я… я тут поразмыслил, мистер Данросс, и думаю, что буду вести себя так, будто он не умер. Вам не нужно было говорить мне, и тогда мне не пришлось бы портить ей праздник. Да. Так будет лучше всего, как вы считаете? – Лицо Кирка немного просветлело. – Тогда мы сможем узнать эту плохую новость, когда вернемся домой.

– Как скажете. Так что вы говорили? С особенным акцентом на…

– О да!.. На петрологию, а это, конечно, общее изучение скальных пород, включая их расшифровку и описание. В рамках петрологии область моих интересов с недавних пор сузилась до осадочных скальных пород. Последние несколько лет я… э-э… был консультантом в одном проекте по изучению осадочных пород палеозойской эры, пористых осадочных пород. Да. Эти изыскания касались в основном морского шельфа у восточного побережья Шотландии. АМГ считал, что вас это могло бы заинтересовать.

– Конечно. – Данросс подавил нетерпение. Ему было не оторвать глаз от лежащего на столе пакета. Хотелось вскрыть его, позвонить Джонджону и заняться десятком других неотложных дел. Еще так много нужно было сделать. И какую связь усмотрел АМГ между Благородным Домом и Кирком? – Звучит интригующе, – заметил он. – А какую практическую цель преследуют эти изыскания?

– А? – Кирк удивленно уставился на него. – Углеводороды. – Увидев, что Данроссу это ничего не говорит, он торопливо добавил: – Углеводороды находят лишь в пористых осадочных скальных породах палеозойской эры. Нефть, мистер Данросс, сырая нефть.

– О! Вы занимались поисками нефти?

– О нет! Целью исследовательского проекта было определение вероятности залегания углеводородов на дне моря. У берегов Шотландии. Рад сообщить, что, по моему мнению, там их будет в избытке. Не у берега, а дальше, в Северном море. – Розовое лицо маленького человечка еще больше порозовело, и он вытер лоб. – Да. Да, я считаю, что там будет найдено довольно много хороших месторождений нефти.

Данросс недоумевал, по-прежнему не видя связи.

– Что ж, я немного знаю о добыче нефти в открытом море на Ближнем Востоке и в Техасском заливе, но в Северном море? Боже мой, мистер Кирк, это же самое неблагоприятное для плавания море. Вероятно, самое непостоянное в мире. Там всегда шторм и громадные волны. Как там можно бурить? Как обезопасить буровые установки, организовать их снабжение, как доставлять нефть наливом на берег, даже если она будет обнаружена? Боюсь, ее стоимость окажется чрезмерно велика.

– О, совершенно верно, мистер Данросс, – согласился Кирк. – Все, что вы говорите, совершенно верно, но я коммерцией не занимаюсь, я лишь ищу наши трудноуловимые, чрезвычайно ценные углеводороды. – И он с гордостью добавил: – Мы первые пришли к заключению, что они там могут быть. Конечно, все это пока лишь теория, моя теория, – никогда нельзя знать наверняка, пока не произведено бурение. Я еще отчасти занимался анализом сейсмической активности, то есть изучением волн, возникающих при вызванных чем-то взрывах, и мой подход к последним открытиям несколько неортодоксален…

Данросс слушал теперь вполуха, по-прежнему пытаясь разгадать, почему АМГ счел все это заслуживающим внимания. Он позволил Кирку еще какое-то время поговорить, а затем вежливо вернул его к действительности.

– Вы убедили меня, мистер Кирк. Я вас поздравляю. Вы долго пробудете в Гонконге?

– Ох… О, только до понедельника. Затем… э-э… затем мы отправляемся в Новую Гвинею.

Весьма озабоченный, Данросс сосредоточился.

– Куда именно в Новой Гвинее?

– В одно место под названием Суканапура, на северном побережье, это в той части, что недавно стала индонезийской. Я был… – Кирк улыбнулся. – Извините, вы, конечно, знаете, что в мае президент Сукарно[27]27
  Сукарно (1901–1970) – первый президент Индонезии (1945–1967).


[Закрыть] взял в свои руки управление голландской Новой Гвинеей[28]28
  В 1949 г. бо́льшая часть голландской Ост-Индии, куда входила Новая Гвинея, стала независимой под названием Индонезия, а в декабре 1961 г. ее войска вторглись в западную Новую Гвинею. После вооруженного конфликта с голландцами и двухлетней администрации ООН в мае 1963 г. западная Новая Гвинея передана Индонезии.


[Закрыть].

– Проще говоря, он прибрал к рукам эту территорию. Если бы не дополнительное неразумное давление со стороны США, голландская Новая Гвинея осталась бы голландской и, как мне кажется, процветала бы куда больше. Я считаю, ехать туда сейчас – далеко не лучшая идея. Там все очень непросто, политическая ситуация нестабильна, и президент Сукарно относится к нам недружелюбно. Индонезия инспирировала и поддерживает восстание на Сараваке[29]29
  Саравак – бывшая английская колония, один из двух штатов Малайзии на северо-западе острова Калимантан (Борнео). Видимо, имеется в виду восстание в Брунее (см. ниже).


[Закрыть]. Сукарно настроен очень враждебно к странам Запада, ко всей Малайзии[30]30
  Индонезия, одна из провинций которой – Калимантан – занимает южную часть Борнео, выступала против включения бывших английских колоний на острове в состав Федерации Малайзия (образована в сентябре 1963 г.). В декабре 1962 г. в Брунее, тогда английском протекторате, при поддержке Индонезии т. н. Национальная армия Северного Калимантана предприняла попытку захвата султана Брунея, нефтяных месторождений и заложников-европейцев. К апрелю 1963 г. восстание подавили английские войска.


[Закрыть] и выступает за своих марксистов[31]31
  После 1956 г. Сукарно, расширивший связи с Китаем и допустивший коммунистов в правительство, стал все больше опираться на армию и компартию и рассматривать КНР и КНДР как союзников. Прокоммунистические воззрения Сукарно и связи с Китаем и СССР могли стать причиной его свержения. В результате начавшихся после переворота 1965 г. преследований коммунистов было убито полмиллиона индонезийцев и пострадало немало этнических китайцев.


[Закрыть]. Кроме того, в Суканапуре, в этом паршивом порту, очень жарко и неуютно, а помимо всех остальных напастей там еще полно всевозможных болезней.

– О, вам не стоит беспокоиться, у меня конституция шотландца, и мы приглашены правительством.

– Я хочу сказать, что в настоящее время правительственное влияние там очень невелико.

– Ах, но там есть кое-какие очень интересные осадочные породы. Им хотелось бы, чтобы я взглянул на них. Вам не стоит беспокоиться, мистер Данросс, мы, геологи, к политике отношения не имеем. Все уже подготовлено – собственно, за этим мы туда и направляемся, – и волноваться не стоит. Ну, мне пора.

– Будет… я устраиваю небольшой прием с коктейлями в субботу вечером. Не желаете прийти с женой? Тогда мы могли бы продолжить разговор о Новой Гвинее.

– Ох, о, это так любезно с вашей стороны. Я… э-э… мы с удовольствием. Где…

– Я пришлю за вами машину. А теперь вы, наверное, хотели бы присоединиться к миссис Кирк. Я не буду говорить об АМГ, если вы действительно того хотите.

– Ох! О да. Бедный Алан. На какой-то момент за всеми этими осадочными отложениями я и забыл про него. Забавно, верно, как быстро все забывается?

Отослав его с другим помощником, Данросс закрыл дверь. Он осторожно сломал печати на пакете АМГ. Внутри был конверт и еще один пакет. На конверте было написано: Иэну Данроссу, лично в руки. В отличие от другого, аккуратно написанного от руки, это письмо было отпечатано на машинке:

Уважаемый мистер Данросс, посылаю это письмо с оказией, через моего старого друга Джейми. Я только что получил кое-какие весьма неприятные известия. Где-то в нашей системе, британской или американской, случилась еще одна серьезная утечка информации, и становится ясно, что масштаб тайных нападок наших противников растет. Кое-что из этого может выплеснуться и на меня, и даже на вас – отсюда и мое беспокойство. На вас, потому что раскрыто существование серии наших сверхсекретных документов. Если со мной случится что-нибудь непредвиденное, прошу позвонить в Женеву по телефону 871-65-65. Спросите госпожу Рико Грессерхофф. Для нее я – Ганс Грессерхофф. Ее настоящее имя – Рико Андзин. Она говорит по-немецки, по-японски, по-английски и немного по-французски, и если мне причитаются какие-то деньги, прошу вручить их ей. Она передаст вам кое-какие бумаги, некоторые для пересылки. Прошу вручить их лично, когда это вам будет удобно. Как я уже упоминал, очень редко находишь человека, которому можно доверять. Вам я доверяю. Вы единственный человек на земле, кто знает о ней и знает ее настоящее имя. Помните: жизненно важно, чтобы ни это письмо, ни мои предшествующие бумаги не попали от вас никому.

Сначала объясню про Кирка. Я считаю, что лет через десять арабские страны предадут забвению свои разногласия и используют реальную власть, которой обладают, не против Израиля непосредственно, а против всего западного мира и поставят нас в невыносимую ситуацию: или мы отказываемся от Израиля… или переходим на «голодный паек». В качестве орудия шантажа они используют нефть.

Если горстка шейхов и феодальных правителей Саудовской Аравии, Ирана, государств Персидского залива, Ирака, Ливии когда-нибудь сможет действовать заодно, в их власти будет прекратить поставки в страны Запада и в Японию единственного сырья, без которого нельзя обойтись. Они могут прибегнуть даже к еще одному более изощренному приему: поднять цены на беспрецедентную высоту и требовать выкупа от наших стран. Для арабского мира нефть – последнее оружие. И нам, пока мы зависим от их нефти, противопоставить этому нечего. Отсюда мой живой интерес к теоретическим выкладкам Кирка.

На сегодняшний день стоимость подъема на поверхность в арабской пустыне одного барреля нефти составляет около восьми американских центов. В Северном море доставка одного барреля до берега в Шотландию, при оптовых поставках, будет стоить семь долларов. А если стоимость арабской нефти подскочит на мировом рынке от сегодняшних трех долларов за баррель до девяти… Уверен, вы сразу поймете, к чему я веду. Добыча нефти в Северном море тут же представляется очень даже возможной и становится одним из источников пополнения британских национальных богатств.

Джейми утверждает, что нефтяные месторождения расположены к северу и востоку от Шотландии. Будет логично переваливать нефть на берег в порту Абердина[32]32
  Абердин – морской порт на северо-востоке Шотландии. Из-за большого объема добычи нефти в Северном море его сейчас называют «нефтяной столицей Европы».


[Закрыть]. Человек мудрый начал бы присматриваться в Абердине к причалам, недвижимости, аэропортам. Насчет плохой погоды беспокоиться не надо: связь с нефтяными вышками будет осуществляться вертолетами. Дорого – да, но практически осуществимо. Далее, если вы принимаете мой прогноз, что из-за скандала с Профьюмо на следующих выборах победят лейбористы…

Материалами об этом деле были заполнены все газеты. Шесть месяцев назад, в марте, военный министр Джон Профьюмо официально отрицал связь с печально известной «девушкой по вызову» Кристин Килер – одной из нескольких девиц, которые вместе со своим сводником Стивеном Уордом (до этого он был известен в высшем обществе Лондона лишь как остеопат) вдруг прогремели по всему миру. Стали циркулировать неподтвержденные слухи, что эта особа одновременно поддерживала связь с советским атташе, известным агентом КГБ, капитаном первого ранга Евгением Ивановым, который в декабре предыдущего года был отозван в Россию. В результате поднявшегося скандала Профьюмо подал в отставку, а Стивен Уорд покончил жизнь самоубийством.

Интересно, что сведения об этой связи были раскрыты для прессы в самый благоприятный для Советов момент. У меня нет доказательств, пока, но, по моему мнению, это не просто совпадение. Вы же знаете, что Советы уже взяли себе за правило сначала разделять страны – Северная и Южная Корея, Восточная и Западная Германия и так далее, – а потом заставлять напичканных их теориями сателлитов работать за них. Поэтому я думаю, что просоветски настроенные социалисты помогут разделить Британию на Англию, Шотландию, Уэльс и Южную и Северную Ирландию (если присмотреться как следует к Эйре[33]33
  Эйре – официальное название острова и государства Ирландия в 1936–1948 гг. В 1949 г. провозглашена независимая Республика Ирландия.


[Закрыть] и Северной Ирландии, то Советам уже есть где разгуляться).

Теперь что касается предлагаемого мной плана номер один для Благородного Дома на случай непредвиденных обстоятельств: относиться к Англии с оглядкой, выбрав в качестве основной базы Шотландию. Нефть Северного моря сделает Шотландию более чем самостоятельной в экономическом отношении. Население там небольшое, люди закаленные и националистически настроенные. Шотландия сейчас на практике может стать самостоятельным государством, способным обороняться, – с богатыми запасами нефти, которую можно экспортировать. Сильная Шотландия, вероятно, могла бы склонить чашу весов в свою сторону и помочь обветшавшей Англии… нашей бедной стране, мистер Данросс! Я сильно опасаюсь за Англию.

Возможно, это еще одна из моих надуманных теорий. Однако рассмотрите Шотландию, Абердин еще раз, в свете нового Северного моря.

– Это просто смешно! – взорвался Данросс, на миг оторвавшись от чтения. Мысли обуревали, но он предостерег себя: не заводись с полуоборота!

«У АМГ иногда кое-что притянуто за уши, он склонен к преувеличению, он крайне правый, империалист, под каждой кроватью ему мерещатся по пятнадцать красных. Но то, что он говорит, возможно. А если возможно, то это нужно непременно обдумать. Если и впрямь дойдет до глобального нефтяного кризиса, а мы будем к нему готовы, сможем заработать целое состояние, – говорил себе Данросс, и его возбуждение росло. – Сейчас купить недвижимость в Абердине не составит труда, и начать планомерное отступление из Лондона без всякого ущерба несложно. В Эдинбурге есть все непременные атрибуты современного делового мира – банки, коммуникации, морские порты и аэропорты, – которые понадобятся нам для эффективной работы. Шотландия для шотландцев и огромные запасы нефти на экспорт? Абсолютно осуществимо, но без отделения, а в составе сильной Британии. Но если лондонский Сити, парламент и Треднидл-стрит будут отданы на откуп левым…»

Волосы у него на загривке встали дыбом при мысли о том, что левый социализм станет для Британии погребальной пеленой, саваном. «А Робин Грей? Или Джулиан Бродхерст? – спрашивал он себя, холодея. – Эти, без сомнения, все национализируют, заграбастают нефть Северного моря, если она будет найдена, а Гонконг положат под топор – сказали уже, что так и поступят».

Сделав над собой усилие, он отложил невеселые мысли на потом, перевернул страницу и стал читать дальше.

Далее: думаю, я выяснил личности троих агентов «Севрина» у вас. Эту информацию я получил не задешево – может быть, до Рождества мне потребуются дополнительные средства – и не совсем уверен в ее достоверности (я сразу стал перепроверять полученные сведения, понимая, насколько они важны для вас). Этими агентами якобы являются: Джейсон Пламм из компании «Эйшн пропертиз», Лайонел Тьюк из телефонной компании и Жак де Вилль из «Струанз»…

– Но это невозможно! – вырвалось у Данросса. – АМГ сошел с ума! И насчет Пламма невозможно, и насчет Жака абсолютно невозможно. Они ну никак не могут…

Зазвонил его личный телефон. Он автоматически снял трубку.

– Да?

– Это оператор международной связи. Мистера Данросса, пожалуйста.

– Извините, кто звонит? – рявкнул он.

– Согласен ли мистер Данросс оплатить звонок из Сиднея, Австралия, от некоего мистера Дункана Данросса?

Сердце тайбаня замерло.

– Конечно! Привет, Дункан… Дункан?

– Отец?

– Привет, сынок. У тебя все нормально?

– О да, сэр, абсолютно все! – услышал он голос сына, и волнение оставило его. – Извини, что звоню посреди рабочего дня, отец, но на мой рейс в понедельник все билеты проданы и…

– Проклятье, у тебя же подтвержденный заказ, парнишка. Я попрошу…

– Нет, отец, спасибо, ничего страшного нет. Я купил билет на рейс пораньше. Это шестой рейс Сингапурских авиалиний, он прибывает в Гонконг в полдень. Встречать меня не надо, не беспокойся, я возьму такси и…

– Ищи нашу машину, Дункан. Тебя будет ждать Ли Чой. Но перед тем как ехать домой, заскочи в офис, хорошо?

– Хорошо. Я оформил билеты и все остальное.

Сын говорил это с гордостью, и у Данросса стало тепло на душе.

– Хорошо. Молодец. Кстати, завтра на рейсе «Кантас» в двадцать ноль-ноль по вашему времени прилетает кузен Линбар. Он тоже остановится в доме. – С 1900 года у «Струанз» был дом в Сиднее, а с 1880-х годов – постоянный офис. «Карга» Струан стала тогда партнером чрезвычайно богатого фермера по имени Билл Скрэггер, который выращивал пшеницу, и их компания процветала до краха 1929 года. – Хорошо провел каникулы?

– О, потрясающе! Потрясающе. Да, я хочу снова приехать на будущий год. Отец, я познакомился с потрясающей девушкой.

– Вот как? – Данросс хотел улыбнуться, но другой половине его существа было никак не отрешиться от кошмарной возможности того, что Жак – предатель. Если это так и он входит в «Севрин», то не он ли выдал тайны из тайн компании Линку Бартлетту? «Нет, Жак не мог этого сделать. Он никак не мог знать о наших банковских активах. Кто знает об этом? Кто мог…»

– Отец?

– Да, Дункан.

Сын сначала колебался, а потом выпалил единым духом:

– А ничего, если у парня девушка немного старше?

Губы Данросса тронула улыбка, и он уже собрался отшутиться, потому что сыну было лишь пятнадцать, но потом вспомнил Изящную Яшму и себя: тогда ему не исполнилось и пятнадцати, но мужского в нем было больше, чем в Дункане. «Да не настолько уж и больше, – честно признался он себе. – Дункан – мальчик высокий, он растет, мужских качеств ему не занимать. И разве я не любил ее до безумия в том году и на следующий год? Ведь я чуть не умер на следующий год, когда она пропала».

– Ну что ж, – сказал он как равный равному, – вообще-то, все зависит от того, что это за девушка, сколько лет мужчине и сколько лет девушке.

– О… – Последовала длинная пауза. – Ей восемнадцать.

Данросс почувствовал огромное облегчение. «Значит, достаточно взрослая, чтобы не делать глупостей».

– Я сказал бы, это то, что надо, – произнес он тем же тоном. – Особенно если парню около шестнадцати, если он высокий, сильный и знает, что к чему в жизни.

– О… О, я не… ох! Я не стал бы…

– Я не развожу критику, парнишка, а лишь отвечаю на твой вопрос. Мужчине нужно быть осторожным в этом мире и подружек выбирать с умом. Где вы познакомились?

– Она была на ферме. Ее зовут Шейла.

Данросс постарался не выдать, что улыбается. «Шейла» в Австралии – имя нарицательное, примерно то же, что «берд» – «деваха», «бабенка» – в Англии.

– Милое имечко, – похвалил он. – И как ее фамилия?

– Шейла Скрэггер. Она племянница старого мистера Тома и приехала из Англии. Она учится на медсестру в Больнице Гая[34]34
  Больница Гая, основанная в 1721 г. сэром Томасом Гаем, управляющим Больницы Святого Фомы для неизлечимых больных, в наши дни является крупным учебно-медицинским центром.


[Закрыть]. Она все время так относилась ко мне, просто супер, и в Палдуне тоже просто супер.

Палдун, ферма Скрэггера, или «стейшн», как называют в Австралии овцеводческие хозяйства, была единственным имуществом, которое ему удалось спасти от краха. Она находилась в пятистах милях к юго-западу от Сиднея, близ реки Мюррей, где в Австралии выращивают рис. Шестьдесят тысяч акров земли, две тысячи акров под пшеницей, тридцать тысяч голов овец и тысяча – крупного рогатого скота. Замечательное место отдыха для молодого человека: работаешь весь день от восхода до захода солнца, пасешь овец или коров верхом; хоть двадцать миль скачи галопом в любом направлении, все равно будешь на своей земле.

– Передай от меня привет Тому Скрэггеру и не забудь перед отъездом послать ему бутылочку виски.

– О, я послал ему ящик, ничего?

Данросс усмехнулся:

– Ну, парнишка, довольно было бы и бутылки, ну а ящик – это просто замечательно. Позвони, если перенесут рейс. Молодец, что организовал все сам, очень хорошо. О, кстати, мама с Гленной и тетей Кэти улетели сегодня в Лондон, так что тебе придется возвращаться в школу одному и…