Текст книги "Итальянский темперамент"

4

– Когда ты сможешь приступить к работе? – дружелюбно спросил Саймон Форбс.

– В понедельник, если это тебя устроит. – Марша задумчиво прикусила нижнюю губу. – А ты уверен, что действительно хочешь, чтобы я у тебя работала?

– Послушай, Марша, – простонал Саймон, – может быть, ты забыла, что я предлагал тебе ту же самую работу четыре года назад, но ты почему-то наотрез отказалась!

Раздался телефонный звонок. Марша, вздохнув, поглядела на дверь. Сай сказал чистую правду. Тогда, четыре года назад, она отвергла его предложение поступить на работу секретаршей. Но причиной тому была вовсе не ее чрезмерная гордость или самомнение…

До самой своей гибели в автомобильной катастрофе ее родители снимали дом в имении Твейт-Мэнор. Саймон, старший брат Ричарда, сын Джеральда Форбса, тоже жил там. Оба мальчика и сестры-близнецы Лайонс выросли вместе и в юности тоже продолжали дружить. Все четверо были очень близки. С раннего детства никто никогда не сомневался в том, что Ричард и Айрис поженятся, когда вырастут, и, хотя Марша не желала признаваться себе в этом, Саймон тоже питал кое-какие надежды на брак с ней, Маршей.

Но этого не произошло. Ей в ранней юности-лет в пятнадцать-шестнадцать-немного нравился Сай, но это чувство оказалось мимолетным и к двадцати годам бесследно прошло. Ричард и Айрис, к тому времени уже женатые, были очень разочарованы этим обстоятельством, а у Марши осталось какое-то неприятное чувство вины перед Саймоном.

Это чувство усилилось, когда Саймон предложил ей выйти за него замуж, хотя знал, что она беременна от другого. Она отказала ему и поэтому не могла принять работу, которую он предложил ей. Эта работа могла стать для нее спасением, но Марша знала, что Саймон до сих пор втайне надеется на то, что когда-нибудь они с ней поладят. Именно Саймон стал одной из главных причин, по которой она решила уехать с ребенком в Лондон.

Но времена меняются. Теперь у Саймона была постоянная подружка. А с Маршей он сохранял тон старого друга, без каких-либо недоговоренностей или тайных надежд.

– Сэмми! Немедленно вылезай оттуда!

Услышав неожиданный окрик Саймона, Марша вздрогнула.

Повернувшись, она увидела гигантскую терракотовую вазу, которая неожиданно угрожающе закачалась. Но тут же над краем горловины вазы показались черные вихры и пара плутоватых темно-карих глаз. Они внезапно сощурились, и малыш выпалил:

– Пошел ты на…

Марша была сражена на месте. Да и какая мать не потряслась бы, услышав такое из уст трехлетнего мальчугана.

– Не обращай на него внимания. – Увидев ужас на лице Марши, Саймон сумел сдержать рвущийся наружу смех. – Если верить твоей сестре, он сразу забудет об этом, если только ты не будешь устраивать шум. Кстати, Ричарду было бы неплохо попридержать свой язык при детях. По-моему, он и обучил Сэма таким выражениям.

Саймон повел ее по саду, с гордостью показывая недавние усовершенствования, и закончил экскурсию в своем немаленьком кабинете.

– Хочешь кофе?

– Я бы с удовольствием, но сегодня днем моя очередь следить за детьми.

– Слава Богу, что твоя, а не моя. За глаза хватило бы и одного Сэмми. Скажи, откуда у этого клопа такой бешеный нрав? – усмехнулся Саймон, наблюдая в окно за малышом. Тот чуть ли не с головой зарылся в кучу песка, хотя отлично знал, что это запрещено.

– Ты опять был нехорошим мальчиком, – начала было Марша, когда они возвращались в Твейт-Мэнор короткой дорогой через поля.

– Я хороший мальчик! – покраснев от гнева, крикнул Сэмми и унесся вперед, мелькая тоненькими, загорелыми ножками под грязными белыми штанишками и размахивая черными от грязи ручонками.

Он сын Винченцо и до боли похож на своего отца, отметила Марша. От нее мальчик унаследовал лишь некрупное телосложение. Маленький для своих лет, он тем не менее никому не давал спуску и ничего не боялся. Шумный, упрямый и уже властный, Сэм постоянно норовил командовать детьми и не слушался старших. Да, этот ребенок – совсем не ангел, вздохнула про себя Марша.

Несмотря на это, Ричард и Айрис не делали различия между Сэмми и своими двумя детьми. Но Джекки и Лиззи были флегматиками – спокойными, вяловатыми и послушными. Сэм совсем не такой, кукушонок в чужом гнезде, неукротимый и страстный. Ему нужна твердость, жесткая рука. А кто в этом виноват? Хватит об этом, приказала себе Марша.

– Ну как? – нетерпеливо спросила Айрис, когда Марша появилась в большой кухне ее особняка.

– Начинаю в понедельник.

На лице ее сестры-близняшки засияла довольная улыбка, Марша еще раз присмотрелась к лицу Айрис. Они не были однояйцевыми близнецами, но в детстве люди часто думали, что дело обстоит именно так. С возрастом их сходство становилось все слабее и слабее. Это тревожило Айрис. Она до сих пор подкрашивала свои волосы под цвет волос Марши и носила ту же прическу.

– Слава Богу, что ты наконец-то взялась за ум! Мы все вчетвером должны съездить куда-нибудь и отпраздновать это событие!

– Вернее, впятером. Подружка Сая, наверное, тоже захочет присутствовать. – Марша старалась говорить как можно более легко и беззаботно.

Айрис нахмурилась.

– Юнис сейчас занята. Кроме того, она-то здесь при чем? Они с Саймоном знакомы без году неделя… Я закажу столик в «Карете»…

– Нет, – сухо отрезала Марша.

– А почему нет? – В руках у сестры уже была телефонная трубка.

Марша тяжело вздохнула. Айрис была из рук вон плохим конспиратором. Все ее тайны сразу же становились известны всему миру. А сейчас она не смогла скрыть намерения опять свести Маршу с Саем. Бедная Айрис до сих пор считала их расставание трагической ошибкой своей сестры!

– Мне эта идея не кажется особенно удачной.

– Что у тебя там опять произошло с этим подонком Моничелли? – неожиданно спросила Айрис.

Удивленное лицо Марши залилось ярким румянцем. Застигнутая врасплох, она не успела принять нужное выражение и скрыть от сестры царящий в ее душе сумбур.

– Я…

Пораженная сестра выронила трубку.

– Но ты же… Я хочу сказать, не опять же?

Марша молча разглядывала поверхность стола, внезапно почувствовав гнетущее беспокойство. Она не хотела ничего рассказывать сестре, но не могла солгать, когда ее спросили прямо.

– На этот раз я этого так не оставлю! – поклялась Айрис дрожащим от ярости голосом. – Возьму из стола Джеральда пистолет, поеду в Лондон и пристрелю этого ублюдка!

– Айрис!..

– Заткнись! – яростно прошипела сестра. Это была единственная тема, которая всегда выводила ее из себя. – Ты защищаешь его, ты все еще защищаешь его! Ведь мы с Ричардом так хотели дать тебе денег, чтобы ты подала на него в суд, но ты не позволила нам…

– Я защищаю не его, а Сэмми, – прошептала Марша. – Ты же сама знаешь, какое внимание привлечет к себе подобный процесс. Каждый в округе знает, что я мать-одиночка. Не могу же я тащить в суд отца моего сына!

– Ты спала с ним? Ты опять спала с ним, дура этакая? – продолжала свой допрос Айрис. Марша побледнела.

– Я не хочу говорить об этом…

– Ты что же, до сих пор любишь его? – пробормотала ошарашенная Айрис. Марша выпрямилась во весь рост.

– Не болтай глупостей!

– Хотя ты и моя сестра, я никак не могу тебя понять, – заметила Айрис упавшим голосом. – Ведь Сай тебя обожает. Он даже не возражал, когда ты уехала учиться в колледж! Он красив, заботлив и хорошо обеспечен, – в который уже раз перечисляла сестра. – Почему ты так яростно сопротивляешься отношениям с ним? Он, по крайней мере, хочет на тебе жениться!

В кухне воцарилось тяжелое молчание.

– Ну, ладно, мне пора, я опаздываю, – виновато пробормотала Айрис и заторопилась вверх по лестнице.

Двумя часами позднее, вымыв посуду после обеда, Марша присела возле Джеральда, отдыхавшего на старой деревянной скамье, установленной на лужайке перед домом.

– Снова получила нагоняй? – спросил он.

– Откуда вы взяли?

– Слышал из холла, как орала Айрис. – Он вздохнул. – Тебе станет легче, когда ты осенью переедешь в коттедж Демпен. Вам с Сэмми нужен свой угол.

– Да. – Она покраснела, не зная, какую часть их разговора мог слышать Джеральд.

Дети были в дальнем конце сада, играя в шалаше, который построил для них Ричард. День был прекрасный, но даже яркое солнце не могло поднять настроение Марши. Прошло уже две недели, с тех пор как она покинула Лондон. Она потеряла аппетит и стала плохо спать.

– Мне нравится твоя сестра, но у нее была слишком легкая жизнь, – опять вздохнул Джеральд. – Вышла замуж за друга детства в восемнадцать лет. Ей никогда не приходилось зарабатывать себе на жизнь. Что бы она ни захотела, ей тут же подносили на тарелочке – мужа, дом, детей. В следующий раз, когда она опять начнет приставать к тебе, напомни ей об этом.

– Айрис всегда была очень добра ко мне…

– Но не тогда, когда пыталась подсунуть тебе моего бестолкового сынка! Тебе еще шестнадцати не было, а я уже твердо мог сказать, что ты никогда не выйдешь замуж за Сая! Он тебе просто не нравился.

У Марши перехватило горло. Временами Джеральд пугал ее. Он всегда смотрел в самый корень.

– Это было яснее ясного. Но поскольку Саймон похож на Ричарда, Айрис никак не может понять, почему ты, ее сестра-близнец, в этом не захотела стать ее подобием!

– Я сделала ему больно, – виновато прошептала Марша.

– Ты сделала бы ему гораздо больнее, если бы позволила принудить себя к браку с ним… Что это там за звук, не машина ли?

Марша безучастно повернулась к дороге как раз в тот момент, когда из-за кустарника, заслоняющего вид на ворота, показался автомобиль. Это был серебристый «феррари». Она вскочила на сразу задрожавшие ноги и замерла не в силах сойти с места.

– Кто это там? – проворчал Джеральд, сдвигая шляпу на затылок и прищуриваясь.

Винченцо выскочил из машины, не позаботившись даже закрыть за собой дверцу. Все его внимание было устремлено на лужайку. Снимая на ходу солнечные очки и засовывая их в карман пиджака, он почти бежал навстречу им, и в каждом его движении чувствовалась с трудом сдерживаемая ярость. Одетый в прекрасно сшитый кремовый летний костюм, с блестящими на полуденном солнце угольно-черными волосами, на фоне обычного, среднего английского пейзажа он смотрелся космическим пришельцем.

– Похож на киношного мафиози, – пробормотал себе под нос Джеральд, посмеиваясь.

Когда он подошел, Марша поймала на себе горящий взгляд его черных глаз и испугалась, будто ее застали на месте преступления. Она была в таком ужасе, что не могла вымолвить ни единого слова.

– Я забираю тебя назад в Лондон, – объявил Винченцо, оскаливая свои ровные белые зубы. – Не трудись собирать вещи, садись в машину! Я разберусь с тобой потом…

Крайне заинтригованный происходящим, Джеральд смотрел на него с любопытством и даже встал со скамьи. Винченцо медленно и тихо, словно хищник, подкрадывающийся к добыче, направился к нему.

Марша видела, как яростно напряглось его лицо, и сразу вспомнила всю ту чепуху, которую нагородила ему о своем деревенском любовнике. Она бросилась к Винченцо, сосредоточившему все свое внимание на Джеральде.

– А что касается тебя, старый хрен, – начал он злобным тоном, очевидно, сдерживая себя только потому, что перед ним был уже пожилой человек, – скажи спасибо судьбе за то, что из тебя уже песок сыпется, иначе от тебя осталось бы мокрое место!

– Винченцо! – отчаянно закричала Марша. Он почти оттолкнул ее с дороги.

– Марша тебе в дочери годится!

Джеральд смотрел на него веселыми голубыми глазами.

– Он всегда такой? – спросил он съежившуюся от страха Маршу. – Или кто-то наговорил бедняге черт знает что?

– Винченцо… я солгала тебе…

– Насчет чего? – обернулся он к ней. В этот момент внезапно заработал двигатель «феррари». Винченцо обернулся.

– О Боже мой! – вырвалось у Марши, едва только она разглядела в окне со стороны места водителя лохматую черную головенку. Сэмми корчил гримасы и вертел руль автомобиля Винченцо. Она бросилась к нему.

Винченцо добежал до машины первым, нырнул внутрь и показался обратно с брыкающимся и визжащим Сэмом, которого оторвал от увлекательного занятия – выковыривания ключа зажигания. Марша замерла в молчаливом ужасе и вдруг увидела, как ее сынишка наклонил голову и вонзил зубы в обхватившую его руку.

– Боже! Вот маленький мерзавец! – ойкнул Винченцо, отпуская пленника и недоуменно разглядывая следы острых зубов на своей руке.

И тут Сэмми выдал свое любимое неприличное выражение. Без сомнения, он знал, что это грубое оскорбление. Выпалив со злобой: «Пошел ты на…», он самодовольно улыбнулся и с чувством превосходства посмотрел на Винченцо. Тот с презрением взглянул на своего сына и отошел в сторону.

– Какой отвратительный ребенок, – сказал он, брезгливо отряхивая песок со своего до этого безукоризненно чистого костюма. – И какой грязнуля!

– Что такое – отвратительный? – поинтересовался Сэмми.

Привлеченные воплями Сэма, его маленькие кузены прибежали на лужайку и теперь толкались возле машины. Джекки, здоровый, белобрысый увалень шести лет, разобравшись, в чем тут дело, велел Сэмми попросить у дяди прощения.

– Сэмми никогда не просит прощения! – наябедничала ровесница Сэма Лиззи.

– Не буду просить прощения! – Сэмми с вызовом посмотрел прямо в глаза Винченцо.

Не обращая на него никакого внимания, тот испепеляюще уставился на Маршу.

– Ну что ты стала как вкопанная? И насчет чего ты там солгала?

Сэмми дернул его за штанину.

– Не буду просить прощения! – Он повторил это еще более вызывающим и капризным тоном.

– Иди отсюда, – раздраженно огрызнулся Винченцо в сторону мальчика.

Сэм зло сощурился и надул губы.

– Ты нехороший дядька!

– Ты не стоишь того, чтобы быть с тобой хорошим.

Собрав последние крохи самообладания, Марша выдавила:

– Джек, уведи Сэмми обратно в шалаш.

Как только двоюродный брат, который был в два раза выше него, потащил малыша прочь, Сэм разразился диким ревом и начал звать мать. Ногти Марши больно впились в мякоть ладоней: эти вопли разрывали ей сердце.

– Так о чем ты мне солгала?

– Как ты меня смог найти?

– Неважно. Я спросил тебя, о чем ты мне солгала? – нетерпеливо повторил Винченцо.

Вопли Сэмми затихли в отдалении, и Марша смогла перевести дух. Единственной ее мыслью было избавиться от Винченцо как можно быстрее. Знает ли он, что это дом ее сестры? Вероятно, он даже не знает, что у нее вообще есть сестра, и не стоит ему говорить об этом.

– Джеральд совсем не мой любовник. Собственно говоря, он здесь только гость. – Марша импровизировала на ходу. – Я живу у друзей.

– И который из этих друзей твой любовник?

Марша густо покраснела и опустила голову.

– Я хочу, чтобы ты уехал, Винченцо.

– Без тебя я не уеду, – хрипло ответил он. Услышав звук еще одного приближающегося автомобиля, Марша резко повернулась к воротам. Это был «лендровер» Саймона. Сказать, что ее нервы были на самом пределе, означало бы не сказать ничего. Когда она увидела, что Саймон затормозил, а потом, узнав стоящего рядом с ней мужчину, остановился, у нее появилось трусливое желание бросить все и убежать.

– Пожалуйста, уезжай, – в отчаянии прошептала Марша, услышав, как хлопнула дверца машины.

– Что, черт побери, вы здесь забыли, Моничелли? – жестко спросил Саймон. Его загорелое лицо побагровело от гнева. Он все еще не мог поверить своим глазам.

– Винченцо сейчас уезжает, – торопливо ответила Марша.

– Представь его мне, – негромко и спокойно сказал Винченцо, смерив невысокого плотного блондина взглядом своих потемневших и сузившихся глаз.

– Форбс… Саймон Форбс, – агрессивно сказал Саймон, становясь возле Марши. – И если вы немедленно не покинете это владение, мне придется подпортить ваш шикарный костюмчик!

– Вы так полагаете? – Губы Винченцо искривились ледяной усмешкой.

Враждебность, немедленно возникшая между обоими мужчинами, привела Маршу в отчаяние. Она в ужасе смотрела то на одного, то на другого.

– Думаю, да, – сказал Саймон. – Вы вырядились, как манекенщик.

– Сай, пожалуйста… – прошипела Марша, заметив, что во взгляде Винченцо появился довольный блеск. Ей стало ясно, что он явился сюда как раз для того, чтобы вышибить дух из другого мужчины, который, как по своей глупости и беспечности уверяла его она, якобы существует в ее жизни.

– Я ждал этого дня черт знает сколько времени! – с жаром воскликнул Саймон.

– Марша уезжает со мной в Лондон. Иди сядь в машину и закрой глаза, дорогая. Это не займет много времени.

Поскольку не оставалось никакой надежды заставить Винченцо отступить, Марша снова повернулась к Саймону.

– Все это не имеет к тебе никакого отношения.

– Никакого отношения ко мне? Четыре года назад он отнял тебя у меня! – гневно закричал на нее Саймон.

Это не было правдой. Она порвала с ним за год до того, как поступила на работу к Винченцо, но Саймон смотрел на прошлое именно так.

– И собираюсь сделать это еще раз, – с расстановкой произнес Винченцо.

– Прекратите это… оба и немедленно! – Марша боялась того, что может последовать дольше. – Вас увидят дети… Вы что, с ума посходили?

Винченцо напрягся, но почти в тот же момент Саймон бросился на него. Марша не поняла, как все произошло, но Винченцо мгновенно отскочил в сторону и с силой ударил противника в живот. Саймон застонал и упал на землю. Винченцо обошел его и крепко схватил Маршу за руку. Она дрожала всем телом.

– Пойдем в машину, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Потому что если этот тип очнется, я его об стену разможу!

– Я не могу… я должна присматривать за детьми!

– Прокатитесь, Марша. Остыньте немного, – совсем некстати вмешался Джеральд.

Марша взбунтовалась. К черту всех этих мужчин! – подумала она с яростью.

– У меня нет ни малейшего намерения уезжать с этим человеком, а если драка продолжится, я остужу кое-кого из садового шланга! – заверила она, обводя всех троих ненавидящим взглядом.

Но Винченцо просто подхватил ее и бросил, словно тюк, на пассажирское сиденье «феррари». Прежде чем она успела опомниться от неожиданности, он уже сидел рядом с ней.

– Выпусти меня из машины сию же секунду!

– Ты сама во всем виновата, поэтому заслужила все, что получила, – отрубил он.

Марша в отчаянии попыталась выбраться из машины, но дверь была закрыта. Заехав под прикрытие растущих возле ворот кустов, Винченцо остановился и, повернувшись к ней, прожег ее насквозь своим черным взором.

– Ты давно знакома с Форбсом? – грубо спросил он.

– Не твое дело…

Протянув длинную руку, Винченцо запустил пальцы в копну ее растрепавшихся золотистых волос, не давая ей уклониться. От него исходила такая дикая свирепость, что у нее перехватило дыхание.

– Не смей так разговаривать со мной, – предупредил он ее срывающимся голосом. – Я на пределе, и ты пожалеешь, если я не сдержусь.

– Ты не имел никакого права приезжать сюда, – сказала она, задыхаясь и пытаясь справится со своим возбуждением.

– А почему нет? – Он провел большим пальцем по контуру ее подрагивающей нижней губы, и тело Марши ответило на это лихорадочной дрожью.

– Хорошо, я принимаю твой вызов. Давай, выкладывай все, что у тебя есть против меня, – сказала она, запинаясь.

– Нет. Это конфиденциальная информация, и она находится в безопасном месте, – отрезал он.

– Тогда передай ее властям, – посоветовала Марша. – Пусть мне будет еще хуже…

– А может быть, сделать как лучше? – Нагнувшись к ней, он нежно провел большим пальцем по ее щеке.

Марша услышала лихорадочный стук своего сердца. Ее охватило непреодолимое томление, все тело отяжелело. Она судорожно вздохнула, чувствуя внезапное неистовство, переходящее в напряженное сексуальное ожидание. Утонув в его завораживающих темных глазах. Марша поняла, что не может справиться с собой. Непреодолимое желание прикоснуться к нему причиняло ей боль, настоящую физическую боль, но противиться ему было невозможно.

– Это не обязательно даже будет лучшее, на что я способен, – низким голосом прошептал Винченцо. Густые ресницы, затеняющие его глаза, делали его взгляд еще более чувственным. – Единственная вещь, которую я от тебя всегда получал, было откровенное… Да о чем я говорю? С этим ведь ты справиться не можешь. А я могу…

– Ты так думаешь? – Марша была сейчас словно в другом мире, мире чувств, а не мыслей. Поднявшись словно автомат, ее рука стыдливо скользнула по его гладкому, чисто выбритому подбородку. Кончики ее пальцев пробежали по высоким скулам. Раздувшиеся ноздри уловили дразнящий запах – аромат мужчины. Эти прикосновения только возбудили чувственный голод, который Марша всегда испытывала рядом с Винченцо.

Прежде чем она с большой неохотой решилась оторвать руку, Винченцо опустил голову и поймал губами ее пальцы. От вспышки непереносимого возбуждения она даже прикрыла глаза, а он начал их сосать – сначала один, потом другой. Дыхание Марши участилось, в горле пересохло, и по всему ее лихорадочно дрожащему телу словно разлилась огненная лава.

– Винченцо… – Она прильнула к нему, страстно желая быть как можно ближе.

Его рука сжалась, больно защемив волосы, это заставило Маршу открыть глаза.

– Боже мой! Как я хочу тебя! – пробормотал он с первобытной страстью, потрясшей ее до глубины души. – Но потом ты будешь делать то же самое с этим Форбсом. Мне кажется, что это так. В конце концов, он похож на человека, способного предложить тебе выйти за него замуж. Неудивительно, что ты не хотела, чтобы я нашел тебя.

– Это совсем не так… – Самая простая мысль сейчас требовала от нее непосильного напряжения. Все тело изнывало от желания, такого невыносимого, что оно не оставляло места больше ни для чего иного.

– Связь со мной или брак с ним, выбирай… – растягивая слова, насмешливо произнес Винченцо.

– Саймон мне не любовник…

– Всего лишь пока кандидат на место в твоей постели? – грубо рассмеялся Винченцо, и на его лице появилась циничная, презрительная ухмылка. – И много еще их у тебя? Ты завралась, моя милая крошка. Старый Шульц и твоя скромная работенка, где, не вмешайся я, у тебя, без сомнения, все шло бы как по маслу. И тут тоже… Кстати, это его дом?

Это напоминание взбесило Маршу. Как она могла, хотя бы даже на мгновение, забыть, что он о ней думает? И все же она забыла, забыла так основательно, что могла бы заняться с ним любовью прямо здесь, в машине. По всему телу пробежали мурашки от стыда за такую неспособность противостоять жгучему желанию, которое Винченцо возбуждал у нее, когда только хотел.

– Нет.

– Может быть, он просто пока недостаточно состоятелен для тебя – какой-нибудь агент по страховке газовых плит? А кто владелец этого дома?

– Я тебе не скажу. – Внезапно почувствовав холод, она сжалась в комочек, смутно понимая, что все это – не более чем следствие перенесенного потрясения.

– Я могу это узнать. И ты это отлично знаешь.

– Пожалуйста, оставь меня в покое, – неожиданно взмолилась Марша. – Уезжай и забудь, что ты когда-то знал меня.

– Я сделаю это только после того, как ты проведешь достаточно времени в моей постели, – твердо выговаривая каждое слово, заявил Винченцо.

– Этого не будет.

– Но ты так хочешь меня, что ничего не сможешь с собой поделать.

– Я совсем не такая, как ты считаешь, – напряженно прошептала она. – Не понимаю, за что ты меня так ненавидишь?

– Когда-нибудь, когда у меня будет особенно плохое настроение, я, может быть, и скажу это тебе. – После этих слов его лицо словно окаменело.

Внезапно он присвистнул, завел машину и начал разворачиваться.

– Куда ты собрался? – похолодев от ужаса, спросила она.

– Ты так страстно желала, чтобы я убрался оттуда, что мне захотелось узнать почему!

– Нет! – воскликнула Марша срывающимся голосом.

Винченцо угрюмо поглядел на нее.

– Ты сама накликала все это на себя, моя дорогая. Оба твоих мира вот-вот столкнутся!

– Это дом Джеральда! – сбиваясь, начала объяснять Марша. – Джеральда Форбса. Саймон-его сын…

– Помнится, ты сказала мне, что Джеральд здесь тоже гость. Ты что, патологическая лгунья? – Винченцо устремил на нее гневный взор.

– На этот раз я не лгу. Просто не хочу еще одного скандала.

– А может быть, ты просто боишься, что Форбс-младший узнает кое-что о тебе? – неприязненным тоном спросил он.

– Не смей возвращаться!

На губах Винченцо появилась оскорбительная усмешка.

– И чем ты готова за это заплатить?

Она вся вспыхнула.

– Нет…

Очень медленно он провел своим длинным указательным пальцем по стройному бедру Марши. В его жгучем взгляде читался вызов. Винченцо уже не улыбался. Его мужественное лицо напряглось, глаза загорелись. Положив одну руку на ее колено, он снова потянулся к ней и без всяких церемоний поцеловал ее так крепко, что ей даже стало немного больно.

В ответ Маршу охватило дикое возбуждение. Его язык проник внутрь ее рта, пробуя, с неприкрытой чувственностью имитируя полную близость. Марше казалось, что она улетает куда-то. С силой впившись пальцами в его плечо, она притянула его ближе. Ей хотелось большего, гораздо большего-первобытная страсть, которую излучал он, была заразительна.

Винченцо напрягся, на мгновение подался назад, но тут инстинктивно, как бы заманивая, ее язык слегка коснулся кончика его языка и со стоном нескрываемого уже желания он вновь, как голодный, набросился на ее покрасневшие и набухшие губы. Внезапно Марша почувствовала, что уже лежит, а не сидит. Рука, шарящая по ее бедру, убирала со своего пути подол платья.

Внезапно Винченцо замер и оторвал от нее свои губы. И тут она услышала какой-то шум. Кто-то стучал в окно и кричал. Марша с трудом разлепила отяжелевшие веки. Даже сигнал пожарной тревоги не привел бы ее сейчас в сознание. Тело как будто находилось в другом измерении, голова была абсолютно пустой.

Винченцо сдавленно выругался по-итальянски и одним рывком отбросил обмякшее тело Марши от себя.

– Господи Иисусе… ты заставляешь меня совершать безумные поступки! – осуждающе произнес он, торопливо усаживаясь на свое сиденье.

Марша неуклюже копошилась, пытаясь одернуть подол. Это она-то заставляет его совершать безумные поступки? Вот так всегда, подумала она с горечью, и только теперь заметила красный автомобиль, припаркованный возле ворот и, очевидно, второпях брошенный…

Автомобиль ее сестры. По спине Марши пробежала холодная дрожь.

Пока Винченцо, на которого, очевидно, подействовала сама неожиданность ситуации, непонятно зачем опускал стекло со своей стороны, хотя мог просто-напросто выехать на дорогу, она постаралась отодвинуться подальше и спрятаться за него. Кабину заполнил дрожащий от возмущения голос Айрис. Маршу охватила паника.

– Вы, бесстыжие твари! – громко визжала Айрис. – Как вы смели вести себя подобным образом у ворот моего дома? Это просто гнусно!