Текст книги "Дьявол в бархате"

– Сэр, вы не в том состоянии, чтобы работать шпагой! К тому же в этом нет нужды – я уже отдал кое-какие распоряжения…

Не кончив фразу, Джайлс задумался, прищурив глаза.

– А впрочем, приключения идут вам на пользу, – заметил он. – Хотя боюсь, что сейчас вас ожидает самая грозная опасность!

Глава 20. Первый полк королевских драгун

На бедре у Фентона болталась шпага, изготовленная Клеменсом Хорином. Он надел камзол и штаны из голубого бархата, желтый жилет с золотыми пуговицами, такого же цвета чулки и туфли на каблуках среднего размера. Парик обрамлял бледное и болезненное, но улыбающееся и свежевыбритое лицо (Джайлс брил его каждый день).

Нетвердой походкой Фентон спустился к посетителю. Джайлс, освещавший ему путь при помощи канделябра с семью свечами, не назвал или не мог назвать имя неизвестного визитера.

Фентону казалось, что весь дом полон каких-то таинственных движений. Выйдя в верхний коридор, он мог поклясться, что видел Харри – слугу-фехтовалыцика, который был тяжело ранен во время ночного сражения – хромая, поднимавшегося по лестнице, ведущей в кладовую.

К тому же, не успел Фентон выйти из комнаты, как к нему, радостно скуля, примчались три мастифа во главе с пестрым Громом. Они чувствовали, что он еще болен. Даже Гром не стал класть ему лапы на плечи. Собаки терлись о его ноги и радостно облизывали ласкающие их руки хозяина.

– Теперь спокойнее! – сказал себе Фентон,

Он начал спускаться вслед за Джайлсом, псы бежали за ним. Пока Джайлс ставил канделябр на уступ колонны винтовой лестницы, Фентон сделал несколько шагов по нижнему холлу и остановился в изумлении.

Пол был отполирован до блеска. В стенных канделябрах горели свечи ярким, но в то же время мягким светом. Холл был пуст, если не считать человека, стоявшего в открытых дверях парадного входа.

Это был высокий, крупный мужчина в наполовину расстегнутом красном мундире с кружевным воротником, вооруженный тяжелым тесаком. Черный блестящий парик покрывала лихо заломленная набок широкополая шляпа с плюмажем. Его лицо цвета мускатного ореха в настоящий момент было багровым от злости, огромные черные усища топорщились, задевая локоны парика. Голубые глаза сверкали под черными бровями.

Фентон посмотрел на Джайлса, поставившего канделябр и подошедшего к нему.

– Джайлс, – заговорил он, – произошла еще одна досадная ошибка. – Фентон улыбнулся вновь прибывшему: – Сэр, по-моему, вы капитан О'Кэллахан из Первого полка королевских драгун?

– Честь имею! – выпрямившись, откликнулся капитан О'Кэллахан.

– Джайлс, будь внимателен! – приказал Фентон, кивнув в сторону открытой двери.

Снаружи, откуда веял прохладный воздух, освежая легкие Фентона, виднелись липы и аллея, освещенные серебристым полумесяцем. За деревьями, лицом к дому, неподвижно стоял отряд конных драгун. У каждого на левом боку висела длинная шпага, а к кожаной перевязи, тянувшейся от левого плеча к правому бедру, был прикреплен кремневой мушкетон или легкий мушкет.

– Неужели ты забыл, Джайлс? – осведомился Фентон. – Это же капитан О'Кэллахан, который велел своим солдатам отсалютовать нам в ту ночь, когда мы сражались с» Зеленой лентой «!

Фентон шагнул вперед, протянув руку. Гром, самый крупный из мастифов, следовал за ним.

– Капитан, – промолвил Фентон с искренним радушием, – простите, что не смогу оказать вам достойного гостеприимства. Дело в том, что я немного приболел, а слуги в замешательстве, так как моя жена…

Он не договорил. Что-то явно было не так. Капитан О'Кэллахан выглядел смущенным, но не сдвинулся с места и не протянул руки.

– Что все это значит? – спросил Фентон.

– Сэр Николас, – заговорил капитан, – разрази меня гром, если я не ценю вас чрезвычайно высоко! Должен признаться, что выполняю свое поручение с величайшей неохотой. Но это мой долг! Однако позвольте сначала сказать вам несколько слов.

Рукой, затянутой в черную кожаную перчатку, капитан О'Кэллахан указал на Джайлса.

– Заставьте этого парня придержать язык, сэр Николас, – сердито произнес он. – Не то я сделаю это сам, всадив ему шпагу в глотку!

– Вы находитесь в моем доме, сэр, – ответил Фентон с подчеркнутой вежливостью, – и позвольте уж мне самому распоряжаться моими слугами: Джайлс, ты чем-то рассердил капитана О'Кэллахана?

Джайлс скривил губы.

– Боюсь, что так, сэр. Но вы сами сможете судить о его» поручении «. Не сомневаюсь, что оно исходит от» Зеленой ленты «.

Последовала краткая пауза.

– Что?! – в изумлении рявкнул капитан О'Кэллахан.

– Я имею в виду, сэр капитан, милорда Шафтсбери и его партию.

Изумление О'Кэллахана перешло в бешеный гнев. Рука его инстинктивно метнулась к эфесу шпаги. Однако стоящий рядом с Фентоном Гром зарычал столь грозно, что рука капитана вернулась на прежнее место.

– Стоять! – приказал псу Фентон.

Не имея сил удержать мастифа, он склонился над Громом и успокаивающе заговорил с ним, но у него от слабости потемнело, в глазах, и он снова выпрямился.

– Джайлс, – сказал он, – мы ошиблись оба.

– Ошиблись, сэр?

– Да, – Фентон кивнул в сторону капитана. – Вы спросили у ирландского католика, не выполняет ли он поручение банды убийц, состоящей целиком из приверженцев государственной церкви или пуритан, которые с удовольствием разделались бы с ним самим.

– Вот именно! – буркнул О'Кэллахан.

– Но это еще не все, – продолжал Фентон. – Наш гость служит в армии, и ни милорд Шафтсбери, ни кто другой из его партии не мог подкупить его. Армия верно служит его величеству и подчиняется только его приказаниям.

Лицо Джайлса позеленело, как у проницательного человека, раз в жизни совершившего промах. Фентон обернулся к посетителю.

– Что касается вас, капитан, – промолвил он, изменив тон, . – то не советую вам пытаться всадить шпагу в глотку моего друга.

– Да неужели?

– Именно так! А самое главное, не делайте угрожающих жестов и не кладите руку на эфес шпаги. Гром стоит слишком близко от вас, – Фентон потрепал мастифа. – Прежде чем вы успеете выхватить шпагу, он перервет вам глотку.

– Неужели? – осведомился О'Кэллахан с прежним самодовольством. И он с вызовом потянулся к шпаге.

На рычание Грома отозвались эхом Лев и Голозадый. Видя грозящую хозяину опасность, они подобрали задние лапы, готовясь к прыжку.

Лицо капитана О'Кэллахана стало куда менее красным, а рука медленно опустилась. Однако он не отступил ни на дюйм и бодро подкрутил усы.

– По этому поводу можно было бы заключить пари, – заметил капитан. – Я бы поставил шесть против одного, что смог бы отсечь этому зверюге голову, прежде чем он прикоснется ко мне! – Рычание замерло, и он продолжал: – Но, как я уже сказал, мне следует исполнить свой долг.

О'Кэллахан снова выпрямился.

– Сэр Николас Фентон! К моему искреннему сожалению, я должен арестовать вас и препроводить в Тауэр, где вам надлежит оставаться до… ну, в течение положенного времени!

Фентон уставился на капитана, смущенно переминавшегося с ноги на ногу.

– В Тауэр? – повторил он, добавив и вовсе глупый вопрос: – В лондонский Тауэр?

– Ну а в какой же еще?

Фентон посмотрел на Джайлса, чье лицо было таким же ошеломленным. —

– По какому обвинению?

– Сэр Николас, мне не позволено сообщать вам это, но вам самому должен быть известен ответ на ваш вопрос.

– Насколько я понимаю, в Тауэр посылают лишь по одному обвинению – в государственной измене?

– Ну, – проворчал О'Кэллахан, утвердительно подмигнув украдкой, – если вы предпочитаете назвать обвинение сами…

– В измене?!

– …то не мое дело это отрицать. Но я не сомневаюсь, что через одну-две недели вы будете оправданы.

– Капитан, – произнес Фентон, чувствуя, что его голову охватывает жар, – я не могу сомневаться в вашей честности. Но клянусь, что это чудовищная ошибка! – он прикоснулся к перстню с камеей на левой руке. – Прежде чем вы меня арестуете, могу я обратиться к королю? Или, если я прошу слишком многого, могу я послать ему определенную вещь?

– Вы хотите обратиться к королю? – переспросил О'Кэллахан, перестав подкручивать усы.

– Да!

– Но, разрази меня гром, сэр Николас! Ведь приказ подписан собственной рукой его величества!

Засунув руку внутрь форменной куртки, капитан О'Кэллахан извлек оттуда свернутый в трубку лист пергамента. Он развернул его ровно настолько, чтобы была видна подпись.

– Взгляните! – предложил капитан.

Фентон не мог сомневаться, глядя на подпись» Карл R. «119119
  R. – сокращенное Rex – король (лат.).


[Закрыть]. Слишком часто он видел ее на пожелтевших от времени письмах, когда писавший их и его адресаты уже давным-давно обратились в прах.

– Это рука короля, – признал Фентон.

Пока капитан О'Кэллахан прятал пергамент на прежнее место, Фентон отошел в сторону. Джайлс и Гром последовали за ним.

Увидев королевскую подпись, Фентон почувствовал, что дверь в будущее с шумом захлопнулась перед ним, заперев его в прошлом навечно.

Лидия умерла. Король покинул его. Он обвинялся в измене, а такие обвинения, как правило, заканчивались повешением и четвертованием. Столь любимое им прошлое обернулось кровожадным чудовищем, а дьявол, очевидно, одерживал победу. Фентон ощущал одиночество и отчаяние, но тем не менее промолвил:

– Я еще не побежден!

– Что-что? – спросил капитан О'Кэллахан.

Фентон стянул кольцо со среднего пальца, не желая объяснять его значение. Снова ощущая, что дом живет какой-то тайной жизнью, он, тем не менее, не оборачиваясь, бросил перстень через плечо, слыша, как он со звоном покатился по полу холла.

– Джайлс, – сказал Фентон, – пускай это кольцо выметут вместе с мусором. Оно не стоит ни гроша, как и честь человека, давшего мне его… А что если я бы возражал против своего ареста, капитан О'Кэллахан?

– Тогда, – ответил капитан, – вы были бы арестованы независимо от того, возражаете вы или нет. Вы отличный фехтовальщик, сэр Николас, когда твердо стоите на ногах. А сейчас, – насмешливо добавил он, – что вы можете сделать, имея против себя отряд моих драгун?

В холле послышался громкий голос:

– Будь я проклят! Мне кажется, что кое-что мы все-таки можем сделать!

Покрасневший от вина Джордж Харуэлл, тяжело ступая, вышел из столовой. Его рапира с серебряным эфесом оставалась в ножнах, но в правой руке он держал тесак, такой же как и у капитана.

– Это не ваше дело, сэр, кто бы вы ни были, – откликнулся капитан О'Кэллахан, устремив на него суровый взгляд. – Эге! – добавил он. – Да вы пьяны, как матрос, получивший жалование!

– Я просто немного выпил! – заявил Джордж. – Это только слегка развязывает язык и придает изощренность руке, работающей шпагой.

Тесак просвистел в воздухе, когда Джордж проиллюстрировал свои слова, помахав им.

– Так вы считаете, что сможете арестовать Ника Фентона, мой храбрый драгун? Посмотрите-ка туда и сами увидите!

Фентон, тоже обернувшись в указанном направлении, увидел рядом с собой не только Джайлса, но и Харри с целой охапкой оружия. Харри вручил Джайлсу старинную обоюдоострую рапиру и кинжал для левой руки. Держа в руках такое же оружие, он отступил на два шага.

На лестнице, ведущей в кухню, появился Большой Том с бревном на плече и тяжелым кремневым мушкетом в руке. За ним следовал конюх Джоб с таким же мушкетом на кожаной перевязи и дубинками в обеих руках. Шествие замыкали широкоплечий кучер Уип и привратник Сэм.

Мушкеты нового образца, без старинных фитильных замков, выдавались только отборным полкам, следовательно Джайлс заблаговременно обзавелся ими с помощью подкупа.

– Сэр Ник, – шепнул Джайлс, – поглядите на лестницу, ведущую наверх!

Хотя лестница была не видна, Фентон уже слышал звуки быстрых шагов. В холл безмолвно спустились все мужчины-слуги. В кладовой они взяли шпаги и тяжелые кавалерийские пистолеты. Даже Дик, мальчик-конюх, был здесь.

Капитан О'Кэллахан обозревал их, расставив ноги.

– Значит, вы все сопротивляетесь королевскому приказу и защищаете измену? – рявкнул он.

– Нет, – весело ответил Джордж. – Мы защищаем только Ника Фентона.

– Глупости! Почему вы это делаете?

– Потому что, – крикнул в ответ Джордж, – Ник слишком долго нес на своих плечах бремя, вступая в бой за каждого, кто пошатнется или упадет! Слишком долго Бог или дьявол – не знаю, кто именно – наносили ему исподтишка удары в спину! Слишком долго он трудился для всех, кроме себя самого! Так пусть же он узнает, что его труд не был напрасным!

Группа, стоящая позади Фентона, разразилась одобрительными криками.

Снаружи в лунном свете зашевелились драгуны. Одна из лошадей заржала и встала на дыбы, демонстрируя чувства, охватывающие всадника. Кто-то крепко выругался. Послышался легкий стук подков – это подъехал корнет, отдавший приказ:

– Карабины наизготовку!

Приказ был выполнен не только солдатами, но и Уипом, Джобом, Большим Томом, Сэмом и даже Джайлсом с криками, в которых ощущалась нескрываемая радость. Фентон услышал сзади стук – это слуги ставили мушкеты на опорные стойки, готовясь стрелять.

– Капитан, – вновь заговорил Джордж Харуэлл, – перед вами люди, которые одержали победу в битве на Пэлл-Молл над куда большим числом противников. Что же, по-вашему, произойдет с какой-то жалкой дюжиной драгун? Мы свернем им шеи, как голубям, и вам это отлично известно! – Сдержавшись, Джордж добавил: – Можете беспрепятственно выйти к вашим людям, капитан, и тогда мы атакуем вас.

– Вот как – атакуете? – переспросил капитан О'Кэллахан, не отступив ни на шаг перед нацеленными на него мушкетами. – А всю королевскую армию вы тоже намерены атаковать? Каждого из вас схватят и повесят, как велит в таких случаях правосудие!

– Правосудие! – повторил вслух Фентон.

Все это время он напряженно обдумывал, что ему говорить и делать, не замечая открытую дверь приёмной, где стояла Мег Йорк с тех пор, как Фентон спустился вниз. На ней была черная накидка с капюшоном, лицо было смертельно бледным, из закушенной нижней губы текла струйка крови, а выражение ее глаз было трудно понять.

– Стойте! – крикнул Фентон, подняв руку. Сейчас же сердитые возгласы и даже рычание мастифов сменила мертвая тишина.

Человек в дверном проеме находился на расстоянии пятнадцати футов. Отмахнувшись от протестов Джайлса и Джорджа, Фентон один двинулся навстречу капитану О'Кэллахану, который внимательно следил за ним, держа руку над эфесом шпаги.

– Капитан, – спокойно заговорил Фентон, – я хотел бы…

Внезапно Фентоном овладела страшная слабость. Он почувствовал, что его голова кружится, а нога скользит по полированным доскам. Испытывая унижение, подобное острой боли, Фентон растянулся на полу лицом вниз.

Ирландский капитан посмотрел на искаженное лицо человека, пытавшегося подняться. После краткой борьбы с самим собой капитан О'Кэллахан ощутил, что его гнев полностью улетучился.

– Разрази меня гром! – пробормотал он и добавил с уважением: – С вашего позволения, сэр Николас.

Наклонившись, так что его черный парик и алый плюмаж на широкополой шляпе затрепетали в воздухе, подобно корабельным флажкам, капитан помог Фентону встать на ноги.

– Сам принц Руперт, – заметил он, – часто терял силы от ран или отсутствия пищи, становясь еще слабее вас. Так что тут нечего стыдиться. Клянусь Богом, сэр, я испытываю к вам уважение только за то, что вы вообще смогли спуститься сюда!

Эти слова произвели целительный эффект на присутствующих в холле, успокоив гнев и возбуждение, подобно тому, как успокаивают свирепого пса.

– Благодарю за любезность, – ответил Фентон. – Я хотел только сказать, что мои недавние слова были поспешными и необдуманными. Ведь убийца моей жены…

Капитана снова охватило изумление.

– …убийца моей жены еще не предстал перед правосудием. Мне следует обдумать, как добиться этого, а не затевать скандалы и драки. Поэтому мои слуги больше не прольют за меня ни капли крови. Благодарю вас за долготерпение, сэр, и отдаю себя в ваше распоряжение.

Капитан О'Кэллахан переводил взгляд с пола на потолок, избегая смотреть на Фентона.

– Ну и ну! – проворчал он.

– Могу я надеться, что вы, со своей стороны, ничего не предпримете против моих слуг? Я имею в виду ваши слова насчет повешения и тому подобное…

– Сэр Николас, с этой минуты я забыл обо всем!

– Тогда я готов. Э-э… будет ли мне позволено взять с собой несколько книг?

– Книги? – Капитан О'Кэллахан был сбит с толку. – Хм! Они могут быть доставлены вам завтра вместе с куда более, на мой взгляд, важными вещами – одеждой и постельным бельем. А пока что…

Позади холла послышались звуки, напоминающие шум борьбы, после чего заговорил кучер Уип:

– Сэр, – свирепо осведомился он, – что делать с Джудит Пэмфлин?

Глянув через плечо, Фентон увидел, что ее привели снизу. Руки Джудит Пэмфлин были связаны за спиной цепью, конец которой держал отложивший оружие Уип, вытолкнувший женщину вперед.

Было ясно, что на ее угловатую фигуру напялили чистое платье, дабы скрыть следы ударов хлыстом. Растрепанные волосы свисали на плечи, а лицо было грязным и покрытым синяками и шрамами. Оно могло бы внушить жалость, если бы не злоба, светившаяся в слезящихся глазах.

– Ник, – заговорил Джордж Харуэлл, – ты должен знать, что сделала эта женщина! Она позволила тебе уйти из дома, не сказав, что Лидия умирает! Она даже не пожелала назвать противоядие, которое могло бы ее спасти!

Бросив взгляд на Джудит Пэмфлин, Фентон проглотил слюну.

– Она такая же фанатичная круглоголовая, как я – роялист, – ответил он. – Позвольте ей идти с миром.

– Сэр! – возмущенно рявкнул Уип.

– Таков мой приказ.

Больше не слышалось ни слова протеста – только громкий одновременный вздох, прозвучавший не слишком приятно.

– Если от меня больше ничего не требуется, – поспешно сказал Фентон, – то давайте отправляться в дорогу.

– Я должен попросить вашу шпагу. – Смущение капитана О'Кэллахана не могло скрыть свирепое подкручивание усов. – Только для того, – быстро добавил он, – чтобы оставить ее в доме, отдельно от вас. Странные у вас домочадцы, сэр. Впрочем, это не мое дело.

Джайлс Коллинс двинулся вперед, сунув кинжал за пояс, но продолжая любовно поглаживать рапиру, глядя из-под полуопущенных век на драгун за дверью. Отстегнув шпагу от пояса, Фентон бросил ее Джайлсу, ухватившемуся за ножны.

– Она мне еще долго не понадобится, – сказал Фентон.

– Может, и так, – ответил Джайлс. – И все же у меня есть предчувствие, что впереди последний, самый тяжкий бой.

Все трое, стоящие в дверном проеме, – даже капитан О'Кэллахан – вздрогнули и отвели взгляды, услышав хриплый торжествующий голос Джудит Пэмфлин.

– Значит, гордец арестован как изменник, – усмехнулась она и завопила так, что зазвенело многочисленное оружие в холле: – Смотрите! Тот, кто увлек миледи на путь плотского греха, наказан Господом! И, как сказано в Книге Откровения, он выпьет вино ярости Божией!

Женщина дрожала в экстазе, так что цепи тряслись на ее угловатом теле.

–» И дым мучения их, – кричала она, – будет восходить во веки веков, и не будут иметь покоя ни днем, ни ночью поклоняющиеся зверю и образу его и принимающие очертания имени его «! – Сквозь триумф ее пуританского благочестия просвечивала лютая злоба. – Это было начертано специально для вас! Можете ли вы привести лучший текст?

Фентон, собиравшийся пройти мимо капитана О'Кэллахана, остановился и посмотрел на нее.

–» Придите ко Мне, – произнес он, – все, кто трудится и несет тяжкое бремя, и Я дарую вам покой «.

Фентон отвернулся, отметив, когда скрипнула парадная дверь, что засов на нее так и не поставили.

– Полагаю, это лучший текст? – пробормотал он, обращаясь наполовину к себе. – В будущем я должен помнить его ради Лидии.

– Снаружи вас ожидает лошадь, – сообщил капитан О'Кэллахан, глядя в пол.

– Тогда я к вашим услугам, капитан, – ответил Фентон.

Поздно вечером, много позже того, как Фентон ускакал с драгунами, внизу собрались все слуги, став в круг в освещенной красным пламенем очага кухне для суда над Джудит Пэмфлин. Было произнесено очень мало слов, и никакого бичевания не произошло. Приговор утверждался кивком головы. Большой Том, схватив женщину за волосы и держа ее голову и плечи над деревянной кадкой, медленно перерезал ей горло, не обращая внимания на разбегавшихся крыс. Они похоронили ее на заднем дворе, набросав столько дерна, чтобы никто никогда не обнаружил ни костей, ни праха.

А в это время в Тауэре поединок умов приближался к решающей схватке.

Глава 21. Львиный рев в Тауэре

В ответ на львиный рёв слышалось пронзительное мяуканье дикой кошки.

Зверинец лондонского Тауэра помещался за Львиными воротами, но главные ворота и Западный ров были открыты для публики за небольшую плату. Посетители поднимались к длинному низкому зданию зверинца под небом, темным даже здесь от дыма и сажи из Сити.

Полковник Хауард слышал звериный рев, шагая по дорожке для часовых на зубчатой стене в сторону реки, к югу. Заместитель коменданта Тауэра совсем не походил на военного, несмотря на свою отличную службу. Его. тонкое лицо с куполообразным черепом, наполовину скрытым серым париком, было лицом ученого или мечтателя. Полковник Хауард являлся и тем, и другим.

Хотя день был жарким, полковник был закутан от шеи до лодыжек в длинный плащ, так как, уже давно подхватив лихорадку в Нидерландах, часто ощущал озноб. Остроконечная бородка и маленькие усики на худом лице делали его похожим на испанца. За ним шел один из тюремщиков, свирепый на вид толстяк в красных штанах и куртке и плоской шапке из черного бархата, что являлось традиционной одеждой тюремных надзирателей со времен Генриха VIII120120
  Генрих VIII Тюдор (1491 – 1547) – король Англии с 1509г..


[Закрыть].

– Полковник Хауард! – таинственно шепнул он, притронувшись к руке заместителя коменданта и приблизив к нему свой огромный нос. – Что не так? Что здесь готовится ночью? Убийство? Хоть бы намекнули, сэр!

Полковник посмотрел на него, слегка нахмурившись.

– Latine loqui elegantissime121121
  Изящнейшая латынь (лат.).


[Закрыть], – тихо произнес он, печально качая головой. – То же можно сказать и о твоем английском. Ты слышал что-то насчет убийства? Если так, говори!

Надзиратель сделал протестующий жест. Он не находил слов, чтобы рассказать о слухе, быстро распространившемся среди тюремщиков и солдат гарнизона и напоминавшем комету, предвещавшую чуму.

– Ну? – подбодрил полковник Хауард. – Говори! Облегчи душу!

Надзиратель указал вперед. Они приближались к круглой и приземистой средней башне с тяжелой решетчатой дверью, выходящей на дорожку для часовых.

– Сэр Ник Фентон, Дьявол в бархате, – хрипло произнес тюремщик, – заперт там уже две недели. Когда его сюда доставили, он показался мне стариком.

– Мне тоже, – задумчиво подтвердил полковник.

– Да, но две недели хорошей пищи и вина сделали свое дело! Он окреп, набрал вес и бродит, как леопард в зверинце! А вид у него такой, словно…

Полковник Хауард, почти забыв о собеседнике, кивнул, как будто отвечая своим мыслям.

– Словно он прошел через нечто ужасное, – пробормотал заместитель коменданта. – Через пламя и грязь, как тот итальянец из Флоренции122122
  Имеется в виду Данте Алигьери (1265 – 1321) – великий итальянский поэт, описавший в первой части» Божественной комедии» путешествие в ад.


[Закрыть], и хотя снова стал самим собой, но по-прежнему видит перед глазами этот ужас…

Надзиратель в который раз был озадачен речью этого англичанина с лицом испанца. Страж был вооружен только коротким протазаном, в народе ошибочно именуемым алебардой, и стучал его древком по камням.

– Говоря по чести, полковник, вид у него просто жуткий! Но когда вы слышали, чтобы заключенных помещали в Среднюю башню? Почему не в башню Бошана, как обычно? Там он был бы надежно и крепко заперт. А дверь Средней башни выходит прямиком на дорожку, где стоим мы с вами! Посмотрите-ка!

Толстый тюремщик в красном склонился над пространством между двумя зубцами стены. На южной стороне находился длинный причал, над которым возвышалась батарея тяжелых орудий из железа и меди, помещенная там на случай атаки с реки.

Так как река служила естественным рвом, причал был построен недалеко от стены, мимо которой Темза мирно катила свои мутные воды, шипя и пенясь лишь между сваями причала.

– Только одна дверь, – продолжал надзиратель, – мешает Дьяволу в бархате спрыгнуть отсюда вниз. Конечно, мы можем накрыть его мушкетным огнем, но…

Полковник Хауард даже не слушал его. Он задумчиво обозревал увитые зеленью внутренние здания крепости: Колокольную башню в углу внутренней стены и высокое массивное квадратное сооружение из серо-белого камня с остроконечной сторожевой башенкой в каждом углу, именуемое в то время башней Юлия Цезаря.

– Эти камни слишком стары и полны костей, – промолвил полковник. – Слишком много людей умирало и бродило здесь после смерти. Ты никогда этого не боялся, Уильям Браун?

Надзиратель изумленно втянул в себя воздух.

– Я, сэр?

– Ты счастливый человек. А вот я часто испытываю страх.

Львы снова подали голос в зверинце, их рев смешивался с детским смехом. Лицо заместителя коменданта слегка изменилось, и надзиратель Браун, знавший о боевых подвигах своего начальника, чувствовал тревогу.

– Что до твоих предупреждений, – продолжал полковник Хауард, – то боюсь, что тебе следует обратиться с ними к сэру Роберту. – Он имел в виду коменданта Тауэра, поборника строгой дисциплины. – А теперь отопри эту дверь в Среднюю башню и стой на страже снаружи, пока я буду говорить с заключенным.

Приказание было выполнено. Засовы вновь задвинулись за полковником, очутившимся в круглой комнате с каменными стенами, жаркой и душной, но просторной и снабженной окнами. Заключенные в Тауэре редко страдали так, как в Ньюгейте.

– Я принес вам новости, – сообщил полковник Хауард Фентону, стоявшему у стола в середине комнаты без парика, в батистовой рубашке, старых бархатных штанах и туфлях с золотыми пряжками.

– Я догадываюсь о ваших новостях, – ответил он. – Когда меня арестовали, я был слишком потрясен, чтобы думать. Но один мой друг – назовем его мистер Рив – уже предупреждал меня о том, – что может произойти. Теперь меня обвиняют в том, что я возглавил католический заговор (спаси Господь от подобной чепухи!) с целью ввергнуть Лондон в огонь и кровь. Все свидетельствует против меня – от так называемой любовницы-католички до католички-кухарки, француженки по имени мадам Топен. Мне даже советовали просить аудиенцию у короля, но он сам вызвал меня к себе. В результате я нахожусь здесь.

Не ответив, полковник Хауард отодвинул стул от стола и сел. Ножны его шпаги забарабанили по полу, но он не снял даже плащ. На столе лежали длинные глиняные трубки, глиняная чаша с табаком и стопка книг.

– Нет, мои новости заключаются не в этом, – ответил наконец полковник и добавил как бы не к месту: – По-моему, я посещал вас каждый день после вашего заключения?

– За это я вам глубоко признателен.

– Мы беседовали об истории, литературе, архитектуре, астрономии…

Вздохнув, полковник Хауард вынул из-под плаща руку в красном рукаве и коснулся ею книг.

– Благодарить вас должен я! Однако мы никогда не говорили о ваших… личных делах?

– Совершенно верно.

– Тем не менее, – продолжал полковник, подняв на собеседника проницательный взгляд, – я думаю, что ныне вы не доверяете ни единому человеку на земле.

Фентон молча пожал плечами. Внутренне он был напряжен и внимателен, словно охотящийся леопард.

– Нет, я не намерен любопытствовать, – заявил полковник Хауард. – Однако, – будничным тоном добавил он, – рискну предположить, что вы, по крайне мере однажды, встречались с дьяволом.

Фентон, уставившись на него, впервые за много дней испытал приступ малодушия. Невольно он закрыл лицо рукой. Хотя ему не разрешили иметь при себе ни бритву, ни даже нож для разрезания мяса (что выводило из себя, препятствуя осуществлению тайных намерений), его каждый день брил личный цирюльник коменданта.

– С моей стороны можете не опасаться предательства, – продолжал полковник Хауард; его голос вновь стал мягким. – Хотя, коль скоро вы теперь не верите никому, то не поверите и мне. – Он задумался. – Сам я никогда не встречался с дьяволом. Но я знаю, что он существует, ходит по земле и может появиться рядом с нами в любой момент.

Фентон изобразил на лице вежливую улыбку.

– Вы сказали, – осведомился он, – что принесли для меня новости?

– Совершенно верно. – Полковник Хауард быстро огляделся вокруг и поднялся. – Давайте подойдем к окну.

Древние отверстия для стрел были переделаны в маленькие зарешеченные окна во времена Тюдоров123123
  Тюдоры – королевская династия в Англии в 1485 – 1603 гг.


[Закрыть]. Полковник Хауард подвел Фентона к окну, выходящему на запад над зловонным рвом со стоячей водой, не связанным с рекой. Мостик пересекал ров в сторону Боковой башни, где шумела толпа у зверинца.

– Забудьте на время о дьяволе, – тихо заговорил полковник Хауард и щелкнул пальцами, словно отгоняя дьявола, как птицу, вьющуюся над рвом. – Я принес вам личное сообщение от самого сэра Роберта. Сегодня поздно вечером у вас будет посетитель.

– В самом деле? – Сердце Фентона забилось быстрее. – Кто же именно?

– Леди. Во всяком случае женщина. Ее имя и звание мне неизвестны.

– Женщина?

– Тс-с! Окно находится близко от двери, выходящей на дорожку для часовых, а снаружи дежурит надзиратель, которого распирает любопытство.

– Но эта посетительница! Неужели ее пропустят в Тауэр после того, как барабаны проиграют вечернюю зорю?

– Я могу сказать вам лишь то, что сказали мне, – ответил полковник Хауард. Ветер пошевелил его серый парик. Он притронулся к усам и остроконечной бородке, скорее коричневатым, чем серым, и в глазах его мелькнула усмешка: – Сэру Роберту, по-моему, известно больше. Но подобное могло быть устроено только кем-то, занимающим высокое положение и обладающим немалой властью.

За рвом, неподалеку, какой-то шут забавлял толпу, играя на двух флейтах одновременно – инструменты он держал в уголках рта. Многие поспешили к нему, покинув священника, читавшего проповедь около виселиц на Тауэр-Хилл. Священник замахал руками, словно призывал гнев Божий.

– Но с какой целью придет эта женщина? – осведомился Фентон. – Не могу себе представить, – сухо добавил он, – что хозяин этой очаровательной гостиницы решил снабдить меня для удобства еще и девицей!

– Не можете. – Тон полковника внезапно изменился: – Мне поручено сообщить вам лишь то, что она принесет вам важное известие, а вы должны ее выслушать и повиноваться ей. Она вполне надежна…

– В самом деле?

– …и действует в ваших интересах. Это все.

Полковник Хауард, прекратив шептать, заговорил обычным голосом:

– А теперь хотите ли вы услышать новости о друге, которого вы недавно упомянули, и который, как мне известно, немало потрудился для вас в определенном деле? Я имею в виду мистера Джонатана Рива.

– Мистера Рива?! – воскликнул Фентон, вцепившись в оконную решетку. – Какие у вас о нем новости?

– Он был вознагражден, сэр Николас, именно так, как вы этого желали.

– О! И кем же?

– Его величеством королем.

– Простите меня, полковник Хауард, но я позволю себе в этом усомниться.

– Осторожнее, сэр Николас, – предупредил его собеседник. – Я могу простить многое, догадываясь, что вы сражались с дьяволом и отстояли свою душу…