Электронная библиотека » Джон Карр » » онлайн чтение - страница 21

Текст книги "Дьявол в бархате"


  • Текст добавлен: 12 ноября 2013, 20:53


Автор книги: Джон Карр


Жанр: Исторические детективы, Детективы


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Шрифт:
- 100% +

– Мег, ради Бога…

– Я ведь сама сообщила тебе, что Лидия у портного во всеуслышание говорила о Весенних садах. Так вот, один негодяй, как назвал его король, притворился, что видел письмо Лидии, когда такого письма не существовало в природе. Тебе известно его имя?

– Я слышал об этом человеке и о несуществующем письме от Джайлса, но он не назвал мне имени. Кто же этот мерзавец?

– Человек, считающий, что ты опозорил его перед членами клуба «Зеленая лента». Залечив сломанную ногу (что произошло скоро, как он и говорил в Весенних садах), он переметнулся от бывших хозяев, предложив свои услуги Уайтхоллу. Будучи разоблаченным в обмане с письмом, он возвратился к «Зеленой ленте»…

– Значит, это капитан Дюрок?

– Да, мой… мой бывший покровитель.

Фентона охватил такой приступ гнева, что у него сперло дыхание. Ухватившись за рукоятку шпаги, он представил себе облаченную в белое высокую фигуру усмехающегося Дюрока.

– Я убедила его величество, – заговорила Мег чуть громче, – что он должен прислать за тобой корабль. Сегодня мне пришлось прогуливаться по Тауэру и строить глазки присматривающему за мной надзирателю, а потом скрываться у полковника Хауарда до тех пор, пока…

У Мег внезапно подкосились ноги, и она упала бы, если бы Фентон не подхватил ее.

– Довольно болтать! – прошептала она, успокоившись. – Я должна сообщить тебе план милорда Шафтсбери. Он хочет использовать…

Мег не окончила фразу.

Из зверинца донеслось грозное раскатистое рычание льва. Ему ответил другой лев, затем третий, четвертый…

Мег и Фентон не двинулись с места. Ветерок с Темзы прошелестел в камере, шевеля листву на деревьях. В верхней части северо-восточного окна появилась полоска желтого света.

Фентон подбежал к окну. Портьеры на верхнем окне башни Уэйкфилда, очевидно, в той комнате, где комендант устроил банкет для солдат и надзирателей, отодвинули, пропуская наружу свет. Так как расстояние между башнями было менее сотни ярдов, ветер доносил громкий голос подвыпившего гвардейского офицера, четко прозвучавший в ночной тишине.

– Черт побери! Король Карл этой ночью здорово рычит!

– Король Карл? – испуганно прошептала Мег.

– Не бойся! – сказал ей Фентон, хотя его самого бросало в жар и в холод. – Самого большого льва в зверинце всегда называют в честь царствующего монарха.

Лев зарычал снова.

– Будь я проклят, – послышался еще один голос из окна башни Уэйкфилда, – но мы слишком долго злоупотребляем гостеприимством сэра Роберта! Должно быть, уже без четверти двенадцать!

Раздались протестующие возгласы, напоминающие звуки из зверинца.

– Встряхнись, дружище, и выпьем последний бокал за добрую войну!

– А ба лес франсей!134134
  Искаженное «A bas les francaises»– «Долой французов!» (франц.).


[Закрыть]
– прогремел гвардейский офицер, очевидно, полагая, что говорит по-французски. – Кстати, а где же наш гость? Он, должно быть, под столом или исчез, как призрак леди Джейн!135135
  Очевидно, леди Джейн Грей (1537 – 1554), племянницы короля Генриха VIII. Ее свекор, герцог Нортамберлендский, провозгласил ее королевой в обход старшей дочери Генриха VIII, Марии Тюдор. Леди Джейн была заключена в Тауэр и казнена.


[Закрыть]

Мег быстро зашептала на ухо Фентону:

– Сэр Роберт, будучи человеком трезвого поведения, не может задерживать их позже полуночи, иначе его заподозрят после твоего побега. Ты…

Сильный порыв ветра ворвался в комнату. Тяжелая дверь, ведущая на дорожку для часовых и оставшаяся незапертой, открылась и ударилась о круглую стену со звуком, похожим на выстрел кулеврины.

В башне Уэйкфилда, в окне которой теперь толпилось несколько человек, внезапно наступило молчание.

Фентон поспешил к двери камеры. Снаружи он мог видеть участок дорожки для часовых и достававшие ему до груди зубцы стены с отверстиями между ними на уровне пояса. Фентон ощутил дуновение свежего ветра и услышал успокаивающий шепот волн внизу. Два шага, прыжок и…

– Черт возьми! Что происходит в Средней башне?

– В Средней башне? Да это смотрители хлопают дверями клеток в зверинце!

Что случится с Мег, если он оставит ее, подумал Фентон. Он осторожно закрыл дверь и вернулся к девушке.

Высоко на Тауэр-Грин мелькал фонарь часового.

– План лорда Шафтсбери! – тяжело дыша, потребовал Фентон. – Только, ради Бога, покороче! Какую смерть приготовила для меня история?

Колени Мег дрожали, как ее губы. Она вцепилась в оконную решетку.

– Либо тебя должны убить при попытке бегства отсюда, – ответила она, – либо…

– Послушай, двум смертям не бывать!

– Да, но тебе же известно дьявольское чувство юмора. – Мег запнулась. – Неважно, какая из двух смертей тебя ждет – так или иначе, ты должен изменить историю и спасаться от обеих! Ибо дьявол не сказал мне, от какой именно.

– Что за другая смерть? Говори скорее!

– Боже, помоги мне! – воскликнула несчастная девушка.

– Мег!

– Тебя повезут из Ньюгейта в Тайберн в повозке, где ты будешь сидеть на собственном гробу, и толпа будет забрасывать тебя грязью и камнями, а потом вздернут полумертвого на самой высокой виселице в Тайберне! Теперь ты понимаешь, почему должен спешить на корабль?

– Нет!

– Китти Софткавер, кухарка, как ты и думал, была в твоем доме в тот вечер, когда умерла Лидия. Но ее отравила не она!

– Не она! Тогда кто?

– Ты отравил ее! – ответила Мег. – А Китти Софткавер донесла на тебя магистрату и милорду Шафтсбери.

Глава 23. Последняя дуэль – конец борьбы

– Задвинь занавеску, черт бы тебя побрал! – рявкнул голос из башни Уэйкфилда. – Последний бокал, и мы уходим!

Фентон посмотрел на Мег, освещенную холодным лунным сиянием.

– Сейчас не время для шуток, – шепнул он.

– По-твоему, я способна шутить в такой момент?

– Лгунья! – вырвалось у Фентона.

Однако он с ужасом начал понимать, что произошло в действительности..

– Да, ты понял! – Мег даже сейчас словно читала его мысли. – Преступление совершил ты, но не твои ум и сердце, а душа сэра Ника! Помнишь, как месяцем раньше, в аптеке на Аллее Мертвеца, – быстро продолжала она, – ты страшно испугался, что я могу оказаться отравительницей. Из-за этого тебя охватил приступ гнева, и ты на десять минут потерял память. Душа сэра Ника восторжествовала, ты превратился в него и впал в бешенство.

То же самое произошло с тобой, когда ты вернулся из Уайтхолла после аудиенции у короля. Ты пришел домой, когда твои часы показывали половину девятого, вне себя из-за мнимого предательства Лидии, и стал легкой добычей для сэра Ника. Отправившись прямиком к себе в спальню, ты сел на стул лицом к окну, верно?

Фентон кивнул. Ему казалось, что он утратил дар речи. Тем не менее он прохрипел, еле шевеля губами:

– Но ведь когда я появился здесь в облике сэра Ника, у Лидии уже было легкое отравление медленно действующим ядом! Я вылечил ее, а до того меня там не было! Кто же тогда… ?

– А ты не догадываешься?

– Сэр Ник?

– Да! – ответила Мег. – Он послал Китти купить яд, и хотя это ее рука насыпала мышьяк в поссет, как ты доказал, когда твой ум был остер, настоящим преступником был сэр Ник. Убедился?

– Я… я…

– Слушай! Подлинный сэр Ник почти спятил от страсти к Китти, которая уговорила его избавиться от жены, а заодно и от настоящей Мег Йорк. Разве Китти не описала Мег Йорк (еще не меня) аптекарю, как женщину, пославшую ее купить яд?

– Но я, вернувшись в тот вечер из Уайтхолла, сидел у окна своей спальни!

– Вспомни! Ты пришел в спальню вскоре после половины девятого, как показывали часы на туалетном столе. За последние дни ты привык за ужином выпивать солидную порцию кларета, поэтому на туалетном столе ты держал графин с этим напитком и кубок. А теперь скажи: был графин полон доверху или нет?

Фентон отвел взгляд от заплаканных глаз Мег, полуприкрытых длинными ресницами, но тут же снова посмотрел на нее.

– Был, – ответил он. – Я взял графин и кубок, чтобы выпить, но не воспользовался ими.

Вся сцена явственно предстала перед его мысленным взором.

– Я сел, – продолжал Фентон, говоря все громче, – задумался о своих подозрениях в отношении Лидии. Несмотря ни на что, я не мог в это поверить. Я вскочил в приступе гнева…

– В приступе гнева… – шепотом повторила Мег.

– Да, но я снова сел и…

– И уставился на черноту за окном, – подхватила Мег, обнимая его. – Но во время твоего приступа гнева душа сэра Ника незаметно, как и в аптеке, восторжествовала вновь. В эти покрытые чернотой десять минут, когда ты сам не знал, что делаешь, и произошло отравление!

– Но где же был яд? Ага! Туз, туз и двойка – я выиграл!

– Нет, дорогой! Ты забыл о костюме из черного бархата с засохшей кровью на рукавах, который носил в первый день своего пребывания в прошлом. Он все еще висит в гардеробе в твоей спальне. Никто не притрагивался к нему, как сказал Джайлс, когда ты впоследствии послал за ним. Ты забыл, что в кармане камзола остался пакет со ста тридцатью гранами мышьяка, но душа сэра Ника помнила об этом!

Впервые Фентон задрожал с головы до ног. Мег, опустив голову, с трудом заговорила вновь:

– Когда твоя душа покинула тело, сэр Ник налил кубок кларета и насыпал туда около девяноста гран безвкусного мышьяка из пакета. Потом он прокрался вниз, в спальню Лидии, в твоем теле и с твоей улыбкой на устах, но с черной злобой в душе. Слуги ужинали, и никто, казалось бы не мог его видеть.

Однако Китти Софткавер притаилась у двери комнаты напротив, некогда бывшей моей спальней. Китти, имевшая ключ от парадного входа, вошла в дом следом за тобой, воспользовавшись отсутствием слуг в нижнем холле. Ведь даже Сэм, повинуясь твоему приказу, не стоял у парадной двери. Китти намеревалась запустить коготки в шкатулки с драгоценностями Лидии. Она ведь не могла предполагать, что Лидия сегодня ляжет так рано! В итоге Китти так и не попала в спальню Лидии, зато она видела сэра Ника, оставившего дверь приоткрытой.

Ты провел в спальне Лидии всего две минуты, войдя туда примерно без двадцати девять. Теперь спроси себя о том, о чем спросил бы толковый магистрат.

Мег крепко обняла дрожащего Фентона.

– Да, – пробормотал он, – я начинаю верить…

– Твоя власть над Лидией была безраздельной. Она слишком… слишком любила тебя. Характер у нее был мягкий и добрый. Твоим приказам она повиновалась сразу же. Из чьих рук, кроме твоих, Лидия приняла бы хоть каплю еды или питья?

– Да, теперь все ясно!

– А какой напиток, кроме кларета из твоей спальни, мог отравить ее? Все вино, до последней капли, как сказал Джайлс, было заперто в винном погребе. Наверху не было даже ячменного отвара. Так что все это правда, хотя она и исходит из уст дьявола!

Когда Мег говорила о Лидии, Фентон временами ощущал терзающую ее ревность, которую она умело скрывала. Теперь он видел то, чего не видел ранее, будучи ослепленным. Он не был единственным человеком, удерживающим крышку гроба над душой другого. Мэри Гренвилл, хотя она уже стала, практически, ведьмой, делала то же самое со злобной душой подлинной Мег Йорк.

Он и Мег походили друг на друга и вели себя одинаково.

– В течение этих двух минут в спальне Лидии, – спросил Фентон, – что сказали друг другу она и я… то есть сэр Ник?

– Этого я тебе не скажу! Никогда!

Из зверинца вновь донесся рев льва по кличке король Карл. За окнами мелькали фонари смотрителей, пытавшихся успокоить менее крупных зверей. Мег снова охватил страх. Она указала на Башню Уэйкфилда.

– Тот человек сказал, что они пьют последний бокал! Надзиратели или солдаты скоро будут здесь!

– Я не пойду! – заявил Фентон, все еще не пришедший в себя после потрясения. – Не знаю, почему, но ты моя, и если я отправлюсь на корабль, то лишь вместе с тобой!

Мег посмотрела на него, откинув голову; в ее глазах опять блеснули слезы.

– Теперь я многое могу представить себе сам, – быстро продолжал Фентон. – Сэр Ник забрал отравленный кубок из спальни Лидии. В моей… в своей комнате он вымыл его, используя воду из кувшина на туалетном столе, и вылил остатки в окно. Кивни, если я говорю правду. Отлично!

Следовательно, яд был принят не за ужином, а незадолго до того, как наступило без двадцати девять. Стоп! Как могла Лидия умереть так скоро – в полночь? Это невероят… Совсем забыл! Ты сказала, около девяноста гран мышьяка? Сильный спазм в желудке мог вызвать смерть от болевого шока у ослабленной несколькими часами мучений жертвы. Именно так Джайлс и описал ее кончину.

Такая огромная доза яда должна была вызвать приступ боли через восемь минут. Убийца вернулся к себе в спальню. Джудит Пэмфлин, придя наверх, услыхала стоны Лидии, прежде чем моя голова прояснилась и я проснулся. Это, по-моему, произошло без десяти девять, не так ли?

– Так говорит дьявол. – Помолчав, Мег добавила: – Он видел так много смертей!

– А Лидия… – Фентон колебался. – Лидия, безусловно, понимала, кто дал ей яд. Но даже Джудит Пэмфлин она только сказала, что хочет поговорить со мной, ни проронив ни слова о моем визите с кубком. Она не причинила никаких хлопот – даже, когда умерла.

– Знаю, – Мег опустила голову и заплакала. – Это потому, что она… Нет, я не стану больше говорить о ее любви к тебе! Но отчасти причиной было и то, что Лидия рассматривала происшедшее, как правосудие над ней, так как она один раз все-таки отправила письмо, предающее тебя.

– Я убил ее, Мег!

– Нет, ты не убивал ее! – твердо ответила Мег. – Я докажу это, открыв тебе тайну. Когда сэр Ник совершил свое последнее черное дело, – ее голос стал еле слышным, – его душа была извлечена из твоего тела и унесена прочь, прежде чем ты открыл глаза…

– Унесена дьяволом?

– Нет, иначе тебя бы уже не было в живых. Унесена Тем, – в голосе Мег послышался страх, – о Ком я не смею говорить. И теперь твоя собственная душа – душа Николаса Фентона из Кембриджа – навечно обосновалась в твоем новом теле. Больше не спрашивай меня об этом. Главное, что тебя по-прежнему преследуют многие люди. Китти, кухарка…

Фентон, теперь вспоминая с пониманием свое изменившееся поведение в течение последних двух недель, сразу же выбросил эти мысли из головы.

– Стала бы Китти, девка из Эльзаса, несомненно известная многим магистратам, разоблачать меня как убийцу? И ей бы поверили?

– Поверили бы девице, которой покровительствует милорд Шафтсбери и «Зеленая лента»? Ей уже поверили! Она расхаживает, увешанная драгоценностями, в сопровождении охраняющих ее фехтовальщиков. План Шафтсбери состоит в том, чтобы лишить тебя покровительства короля…

– Покровительства короля?

– О, король подчинится этим требованиям – он ведь всегда так делает, опасаясь недовольства в обществе. Разве ты не сказал это ему в лицо, правда, по другому поводу?

Мег протянула ему руки.

– С того самого вечера, когда ты заключил сделку с дьяволом, – продолжала она, – ты был жертвой обмана и мошенничества. Он охотно согласился на все твои условия и буквально придерживался их. Ведь сам дьявол ничего не предпринимал против тебя – все это было предначертано историей. Он рассвирепел только потому, что ты смеялся над ним. Ты неправильно понял причину его гнева – вот и попал в затруднительное положение, считая себя в безопасности. И все же ты победил его… Что еще тебе непонятно?

– Рукопись Джайлса, – сказал Фентон. – Это тоже обман, хотя в настоящее время она еще не написана!

– Что ты имеешь в виду?

– Почему он вообще написал этот манускрипт? Уничтожив с помощью взяток и подкупов все листовки и памфлеты и даже запись в Ньюгейте, Джайлс хотел, чтобы имя его хозяина не было опозорено в глазах потомства. Люди прочтут только об убийстве, причем страницы с указанием имени преступника предусмотрительно окажутся вырванными, и о благородном сэре Нике, умершем своей смертью много лет спустя. В действительности же он, очевидно, был повешен, а значит, это предстоит и мне.

– Нет! – возразила Мег. – Этого не произойдет, если у тебя хватит духу изменить историю, как ты и собирался с самого начала. Ты сделаешь это?

Ветерок, все еще шелестевший на Тауэр-Грин, придал бодрости Фентону, как купание в холодной воде.

– Сделаю! – ответил он, радостно улыбнувшись и похлопав по рукоятке шпаги. – Ты готова?

– Готова? К чему?

– Сопровождать меня – к чему же еще? Черт возьми, я еще никогда не видел тебя дрожащей и плачущей! Ты боишься?

Мег шагнула назад и распахнула плащ.

– Я убедила короля, что должна бежать вместе с тобой, – призналась она. – Под платьем и нижней рубашкой на мне одет пояс с карманами, где находятся драгоценные камни, чтобы у нас были деньги, и защищенное от воды письмо от его величества французскому королю Людовику. Но когда я увидела тебя, то решила остаться здесь, если ты сам не попросишь меня…

– Тогда я прошу тебя!

– Ради любви?

– Да! Но мы поговорим об этом, когда будем в безопасности. Слышишь? Из Башни Уэйкфилда уже не доносятся звуки пирушки. Они идут сюда!

– Я все еще принадлежу дьяволу, независимо от того, буду ли я Мег Йорк или Мэри Гренвилл. – Мег была не в силах сдержать слезы.

Фентон, готовый двинуться к двери, резко повернулся.

– Думаешь, я, который сам имел дело с дьяволом, беспокоюсь о том, служишь ты ему или нет? К тому же мне кажется, что его Оппонент уже сделал тебя другой… Ты не можешь плыть в плаще и платье – сними их!

Теперь уже Фентон, а не Мег, тревожился о времени.

Если они застанут здесь Мег, то и она, и он прямиком попадут в лапы милорда Шафтсбери, который со всегдашней улыбкой на лице будет держать их мертвой хваткой.

Но Мег все еще колебалась. Откинув назад локоны, она бросила быстрый испуганный взгляд на дверь, выходящую на дорожку для часовых. Фентон собрал в кулак всю свою волю.

– Ты боишься дьявола? – спросил он. – Ручаюсь тебе, что мы убежим из Тауэра, даже если сам дьявол стоит за этой дверью. Пошли!

Мег сбросила плащ, потом с трудом стянула через голову черное с серебром платье, разорвав материю. Оставшись в нижней рубашке и чулках, она сняла туфли и поспешила за Фентоном.

Хотя ветер с реки почти стих, Фентон, открыв тяжелую дверь, придерживал ее, пока Мег проскользнула мимо него к зубчатой стене у башни. Осторожно закрыв дверь, он последовал за ней, подталкивая ее вперед.

Внизу вода тихо плескалась у стены. Фентон бросил быстрый взгляд налево. Желтые фонари в башне Уэйкфилда начали двигаться вниз.

– Держись одной рукой за зубец, – шепнул он, обняв Мег за талию, – поднимайся в пространство между зубцами, а потом прыгай! Когда будешь плыть под причалом, берегись течения и свай. Ну, действуй!

Мег, собираясь повиноваться, повернула голову влево и тут же застыла, как вкопанная. Фентон тоже посмотрел на дорожку для часовых между Мег и башней Святого Фомы.

На дорожке, на расстоянии двадцати футов, одетый в белое и с обнаженной шпагой в руке, стоял капитан Дюрок.

Худоба и высокий рост в серебристом сиянии луны, находящейся почти в зените и создававшей обманывающую зрение игру светотеней, превращали его в гиганта. В обрамлении локонов большого парика торчала костлявая нижняя челюсть, зубы блестели в усмешке, острие рапиры было устремлено на Фентона.

Дюрок уже не выглядел комично – он напоминал саму смерть со шпагой вместо косы.

– Нет, я не дьявол, – промолвил он своим неприятным голосом. – И я не послан сюда милордом Шафтсбери. Я всего лишь был гостем на этом банкете. Вы разве не слышали, как они кричали, что их гость исчез? Ну, вот мы и встретились снова, мой маленький дворянчик! И прелестная Мег, некогда составлявшая мне компанию в постели…

Фитиль ненависти, шипящий между Дюроком и Фентоном, оставался невидимым. Но Мег ощутила эту ненависть, благодаря напряжению мускулов руки Фентона, поддерживающей ее за талию.

– Лезь наверх и прыгай! – пробормотал Феyчтон Мег.

– А ты последуешь за мной?

– Очень скоро.

– Тогда я останусь и подожду тебя, – ответила Мег, чуть дыша.

Кудахтающий смех капитана Дюрока смешался с плеском воды внизу.

– Нет, вы не станете прыгать! – сказал он. – Я стою достаточно близко, чтобы успеть вам помешать!

Отскочив от Мег, Фентон едва не упал на другую сторону дорожки шириной не более шести футов. Он быстро повернулся лицом к Дюроку.

– Маленький дворянчик не хочет драться! – вздохнул Дюрок. – Он хочет убежать. Он боится, что у капитана Дюрока припасено для него слишком много bottes!

Фентон выхватил шпагу.

– Черт бы вас побрал! – негромко воскликнул он. – Покажите-ка мне хоть один botte, который я бы не знал!

– Берегись! – крикнула Мег.

Отнюдь не будучи истеричкой, она стиснула зубы, чтобы не завизжать.

Они устремились друг на друга, как два знаменитых дуэлянта на песчаных отмелях Кале, словно каждый намеревался сразу же пронзить другого насквозь, однако оба инстинктивно отскочили назад, оставаясь в пределах досягаемости оружия противника.

Лунный свет блеснул на клинке шпаги Дюрока, когда он сделал прямой выпад, стремясь выколоть Фентону левый глаз. Парировав удар со звоном, отозвавшимся, наверное, даже в башне Уэйкфилда, Фентон услышал, как туфля Дюрока заскрипела на камнях. Он сделал ответный выпад, целясь в сердце врага. Ответом послужил хриплый смех Дюрока, когда оба вновь заняли оборонительную позицию.

У мнимого француза были слишком длинные руки и ноги. Острие шпаги Фентона не доставало четырех дюймов до груди противника.

– Видите, маленький дворянчик? – усмехнулся Дюрок. – Вы не в состоянии даже прикоснуться ко мне!

– Вот как?

Рукоятка шпаги Дюрока со стальной чашечкой имела на каждой стороне дужку, образующую выпуклый полукруг. Фентон заметил это при лунном свете, когда Дюрок вытянулся вперед, словно белая змея, направив острие в низ живота противника. Парируя удар снизу, Фентон отбросил клинок в сторону и сделал встречный выпад, метя в икру вытянутой правой ноги Дюрока.

Клинок Фентона порвал белый чулок и поранил ногу врага, на которой выступила казавшаяся черной кровь. «Капитан Дюрок», выкрикнув венгерское ругательство, ринулся в атаку. Четыре раза он делал выпады, не получая ответных и оставшихся безуспешными. Фентон смеялся, в то время как Дюрок приходил в бешенство.

– Берегитесь! – крикнул ему Фентон, приготовившись к самому опасному фехтовальному трюку.

Дюрок сделал пятый выпад, на сей раз в четвертой позиции. Безоружная левая рука Фентона оттолкнула клинок вправо. Находясь на более близком расстоянии, Фентон снова попытался пронзить сердце противника.

Шпага проникла в тело Дюрока, но не достаточно глубоко, чтобы проткнуть плотную фибру, окружающую сердце. Отскочив назад, Фентон парировал выпад, нацеленный ему в лоб, над правым глазом.

После этого оба, тяжело дыша отступили, не сводя взгляд друг с друга. Лунный свет, способствуя обманам зрения, скорее мешал, чем помогал им фехтовать.

Две глубокие раны Дюрока сильно кровоточили. Он покачнулся, но не упал, по-прежнему возвышаясь над Фентоном. Фентон знал, что его противник стремился не столько выколоть ему глаз, сколько поранить бровь, чтобы ослепить потоком крови и с легкостью прикончить. Дюрок использовал только старые фехтовальные приемы.

Но теперь Дюрок уже не осмеливался на это. Его дыхание истощилось, и ему оставалось лишь нанести противнику удар в сердце, как пытался сделать Фентон. В то же время Фентон вспомнил о приеме, который был изобретен лишь в восемнадцатом столетии. Конечно, обезоружить такого противника, как Дюрок, практически невозможно, но все же…

– Будь я проклят! – послышался неподалеку возглас. – Ведь это Ник Фентон фехтует с кем-то на дорожке для часовых!

– Где?

– Вон там, посмотри!

– Господи, да там и женщина! Почти раздетая и прехорошенькая!

У Фентона все сжалось внутри. Один мушкетный выстрел с близкого расстояния может…

Фонари замелькали на широком пространстве между внутренней и внешней стенами. Послышался топот ног по каменным ступеням в узкой арке между Кровавой башней и башней Уэйкфилда.

Не отрывая глаз от дужек шпаги Дюрока, Фентон внезапно отскочил назад. Дюрок с торжествующим криком бросился за ним. Освещенный луной, он сделал стремительный выпад, направленный в сердце врага.

Мег вскрикнула, ибо Фентон стоял широко расставив руки с незащищенной грудью. Но он успел отскочить вправо так стремительно, что его шпага зазвенела о каменный зубец. Острие шпаги Дюрока проткнуло левую сторону его рубашки. Фентон почувствовал, как холод клинка ожег ему бок.

И затем ловушка захлопнулась.

Левая рука Фентона рванулась вниз. Когда чашечка рапиры Дюрока оказалась между его левой рукой и боком, Фентон зажал ее рукой, одновременно подняв свою шпагу и опустив клинок вертикально внутрь выпуклой дужки. В результате шпага Дюрока оказалась прочно запертой – выдернуть ее он не мог.

Мнимый француз осознал это слишком поздно. Внезапно отведя в сторону левую руку, Фентон с силой рванул правую руку, державшую шпагу, вправо. Дюрок, клинок рапиры которого был направлен вперед по горизонтали, естественно, не мог выдержать этого мощного рывка. Впрочем, это вообще было не в человеческих силах. Шпага Дюрока вылетела из его пальцев, взвилась над каменными зубцами в лунном сиянии и упала в реку.

– Здесь Дьявол в бархате, сэр! – совсем близко прозвучал голос снизу. – Полюбуйтесь-ка, что он проделал!

– Заключенный, стойте и сдавайтесь! – послышался властный голос офицера.

На широкой дорожке между стенами загремели быстрые шаги. Пламя факелов, шипя, взвилось вверх.

Готовясь нанести противнику последний удар, Фентон взглянул в ошеломленные и испуганные глаза Дюрока, знаменитого по всей Европе бретера, и не смог этого сделать. Его рука, державшая шпагу, дрогнула. Дюрок, неправильно поняв его взгляд, повернулся и бросился бежать. Сунув нетвердыми пальцами в ножны окровавленный клинок, Фентон увидел, что Мег стоит в четырех футах от него, положив руку на каменный зубец.

– Лезь наверх и прыгай! – прокаркал Фентон, который едва мог говорить.

Без колебаний и посторонней помощи Мег влезла на стену и спрыгнула вниз. Он услышал всплеск воды.

Раздался лязг железа, когда отодвигали засовы с двери, ведущей в камеру Фентона с винтовой лестницы в Средней башне. В отверстиях замелькали огни факелов. Фентон бросился к двери, выходящей из камеры на дорожку для часовых, и закрыл наружные засовы.

Обернувшись, он услышал:

– Из Средней башни принесли мушкеты, сэр!

– Отлично! Станьте вдоль дорожки! Вот так! Можете стрелять, если он… Заключенный! Остановитесь и сдавайтесь!

– Подойдите и попробуйте взять меня! – прохрипел Фентон.

Дорожка казалась ему лабиринтом факелов, слепящих глаза. Свет пригвоздил его, как насекомое к стене. Двое гвардейцев с обнаженными шпагами и в съехавших набок париках поднимались по ступенькам к каменным зубцам у башни Святого Фомы.

Фентон повернулся спиной к дорожке и вскочил в промежуток между двумя зубцами. Снизу донесся звук, похожий скорее на взрыв, чем на мушкетный выстрел. В тот момент, когда пуля из тяжелого мушкета врезалась в зубец на расстоянии дюжины футов, он бросился в воду.

Фентон слишком поздно вспомнил о том, что причал с орудийной батареей построен чересчур близко к стене, чтобы прыгать с такой высоты. Это пришло ему в голову, когда причал стремительно приближался к нему. В результате он сломал о край причала каблук башмака и ободрал лодыжку, после чего, ударившись о поверхность воды, погрузился в ее грязные глубины, словно оглушенный ледяным молотком.

Сильные руки вынесли его на поверхность. Ударившись плечом о пиллерс причала, «Фентон поплыл вперед, избегая препятствий и мусора. Прилив был еще слабым, и течение оказалось менее сильным, чем выглядело сверху.

Сбросив оба башмака, Фентон поплыл кролем от причала по освещенной луной воде со скоростью, которую сделали возможной его теперешние двадцать шесть лет. Впереди он заметил белое пятно – Мег плыла к двум зеленым огням корабля. Это зрелище наполнило его сердце радостью.

Холодный ветер, казалось, начал менять направление. Прибавив скорость, Фентон приподнял голову, чтобы вдохнуть воздух, и в этот момент пуля ударила по воде и запрыгала вперед. Со стены Тауэра донесся грохот мушкетного залпа.

– Ныряй! – крикнул или, вернее, попытался крикнуть Фентон Мег.

Он сам глубоко нырнул. Течение мягко подхватило его, но Фентон плыл вперед несколько минут, так что его легкие едва не разорвались. Высунув голову и стряхивая волосы с глаз, он рискнул взглянуть назад.

Мушкетный огонь прекратился. Но горящие запальные фитили, шнуры которых были обмотаны вокруг рук несущих их солдат, двигались среди батареи причала.

Фентон посмотрел вперед.

Линейный корабль» Принц Руперт» вырисовывался на фоне ночного неба уже на совсем близком расстоянии. Покачивающиеся на реях фонари освещали ряд пушек на верхней орудийной палубе. Корма тоже была освещена. На грот-мачте развевался королевский штандарт.

Коренастый мужчина в парике, опирающийся на поручни кормового квартердека и другой рукой держащий у рта рупор, крикнул раскатистым басом, гулко прозвучавшим над водой:

– Они собираются палить по королевскому кораблю? Эй, канонир, если увидишь, что фитиль подносят к пушке, заряди орудие двадцатифунтовым ядром!

На шкафуте «Принца Руперта» затопало множество босых ног, на фоне фонарей суетились тени. Шторм-трап с деревянными ступеньками ударился о борт и спустился ближе к воде.

Далеко позади мерцающий пушечный фитиль остановился в воздухе, словно по приказу со стены Тауэра. Через несколько секунд Мег вылезла из воды и стала, покачиваясь, карабкаться по шторм-трапу с прижатыми к голове мокрыми волосами и в мокрой одежде, пока уставившийся на нее матрос не подал ей руку.

Над Фентоном также нависли изогнутый борт и серые паруса корабля. Поймав трап, он начал карабкаться наверх. Теперь его сердце и душа обрели покой. Несмотря ни на что, он нашел в этом столетии то, что искал. Лидия, как бы он ни любил ее, была романтическим идеалом, который скоро должен потускнеть. А Мег, несмотря на все ее недостатки, принадлежала ему с самого начала.

– Мы победили дьявола, – промолвил Фентон, – и изменили историю!

Шпага работы Клеменса Хорнна все еще болталась на его бедре, когда он поднимался навстречу своему спасению.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 | Следующая
  • 4.4 Оценок: 5

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации