Текст книги "Дьявол в бархате"
Автор книги: Джон Карр
Жанр: Исторические детективы, Детективы
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)
Глава 8. Глава «Зеленой ленты»
Помещение столовой под вывеской с изображением жирного каплуна было хотя и просторным, но тусклым и темным, за исключением пламенеющих алым цветом углей в очаге сзади, откуда распространялся жар, выходя наружу сквозь открытые окна.
«Темно как в преисподней», – подумал Фентон, в то время как Джордж усаживался за один из длинных темных столов. Мрачная комната с кроваво-красным мерцанием огня наводила на мысли о встрече с дьяволом. Неужели она суждена ему вновь?
– Садитесь и веселитесь, джентльмены! – пригласил хозяин таверны, толстяк с закатанными выше локтей рукавами и широким поясом с медной пряжкой. – Как я могу удовлетворить ваш аппетит?
– Мне подайте хорошего каплуна и четырех голубей, – ответил Джордж. – Надеюсь, они достаточно жирные и тают во рту?
– Здесь других не подают, сэр, – надменно промолвил хозяин.
– Что касается этого джентльмена, – продолжал Джордж, глядя на Ника, задумчиво уставившегося на стол, – то для него подойдет мясной пирог с подливой и кусок говядины. А для нас обоих – кувшин лучшего Канарского.
Фентон только начал обретать способность радоваться жизни с тех пор, как они увидели карету, где ехала Мег.
Их разговор с Мег, происшедший несколько минут назад, повернул развитие событий в новом, более опасном направлении. Фентон думал, сможет ли он когда-нибудь расслабиться и не ощущать нависшей над собой угрозы? Его память вернулась к тому моменту, когда они с Джорджем влезли в карету по просьбе Мег.
– Ходить пешком так ужасно! – сказала она. – Вам идти только несколько ярдов? Ничего, все равно садитесь, и мы сможем поболтать.
Карета представляла собой чудовищных размеров ящик на колесах выше человеческого роста, изогнутый внизу и поддерживаемый огромными кожаными ремнями. Двумя гнедыми лошадьми правил кучер в парике. Весь экипаж сверкал позолотой вплоть до башенки на крыше и гербов сэра Ника под стеклянными окнами.
– П-прекрасная мадам, – пробормотал запинаясь Джордж, чье лицо побагровело в присутствии той, кого он обожал. – Я не хотел бы… вторгаться…
Поднявшись на ступеньки кареты, Джордж опустился на темно-бордовое сиденье напротив Мег, которой доставляло удовольствие дразнить его.
– Джордж! – ласково промолвила она. – Разве слово «вторгаться» может относиться к вам?
Фентон легко вскочил в карету и сел рядом с Джорджем.
Мег производила впечатление леди, проведшей утомительный день, но так ничего и не купившей. Ее меховая накидка, муфта и шляпа лежали рядом с ней. На молодой женщине были платье в вертикальную красно-белую полоску с очень низким вырезом, отделанным черными кружевами, и алая юбка с золотыми арабесками.
Однако, несмотря на усталый вид, она сохраняла всю свою привлекательность. Фентон чувствовал это, испытывая смутное беспокойство. Взгляд ее серых глаз, полуприкрытых длинными ресницами, скользнул по нему и, как бы незаинтересованно, тотчас же изменил направление.
– Высокая репутация этой Новой биржи, – устало произнесла Мег, – не соответствует товарам, там продающимся. Я хотела купить какое-нибудь простое платье вроде этого старья, которое, как говорят, мне к лицу.
Она утомленно потянулась, а когда опустила руки, то ее декольте скрывало еще меньше, чем до сих пор. Фентон попытался спрятать в карманы окровавленные руки. Но Мег заметила их, как замечала все вокруг нее. Внезапно она склонилась вперед.
– Фи! Ты опять дрался на дуэли! – воскликнула Мег, отшатнувшись со страхом и отвращением. Хотя страх (за Фентона) был достаточно искренним, всякий, кроме Джорджа, мог бы заметить скрывающиеся под ним бешеные гордость и радость. – И опять победил, но в один прекрасный день тебя убьют, и мне будет… о, ужасно весело!
– Будь я проклят! – запротестовал Джордж, покраснев еще сильнее.
– Любезный Джордж, вам известна разница между жизнью и смертью?
Фентон выпрямился.
– Джордж, – заговорил он, – она просто пытается смеяться над тобой. Если она сделает это снова, ответь ей какой-нибудь колкостью. Это ей пойдет только на пользу.
Мег быстро повернулась к Фентону.
– Ты с твоим злым языком… !
– Ты бы, наверное, плясала от радости на моих похоронах, Мег.
– Не только плясала, но и пела бы, – Мег откинулась назад и отвела взгляд. – Ник, – заговорила она, – неужели ты совсем ничего не помнишь?
– О чем?
– О том, что происходило меньше двух лет назад, когда у нас был дом в Эпсоме? Твои друзья бывали там: Джордж (я сожалею о том, что сказала вам, Джордж), милорд Рочестер, сэр Карр Скроуп и толстый старик, который просил нас называть его просто мистер Рив. Вы все были отъявленными роялистами, сыновьями и внуками тех, кто находился там с тех пор, как королевское знамя было поднято в Оксфорде5858
В январе 1642 г. Карл I в Оксфорде объявил войну парламенту.
[Закрыть].
На ресницах Мег заблестели непритворные слезы.
– Я не хочу говорить ничего дурного о Лидии, Ник. Но мои отец и дед, в отличие от ее отца и деда, не были ханжами-пуританами. Мой отец, капитан Чарлз Йорк, был братом отца Лидии. Даже после того, как их победили, многие из них не покинули Англию и не признавали Оливера лордом-протектором. Им было не на что надеяться, но они не покорились! Встречая железнобокого, они бросались в бой и сражались, пока кто-нибудь не падал замертво. Вскоре никого из них не осталось – в том числе и капитана Йорка.
Мег сидела прямо, плечи ее вздрагивали, в глазах застыло мечтательное выражение.
Фентон хотел заговорить, но сдержался.
– Неужели ты не помнишь, как круглоголовые торчали в каждом закоулке с пикой или шпагой, а роялисты у них на глазах бросали в бокал вина хлебный мякиш и провозглашали тост: «Пошли, Боже, этот мякиш как следует на дно!»5959
Непереводимая игра слов. Английские слова crumb (хлебный мякиш) и well (хорошенько, как следует), произнесенные подряд, звучат аналогично фамилии Кромвель.
[Закрыть]
– Я… я помню этот обычай.
– Обычай, но не Эпсом? Ты должен его помнить, Ник! Ты сидел с друзьями в маленькой столовой. – Глаза Мег высохли, теперь она ощущала гордость. – Я стояла на стуле, поставив одну ногу на стол, набросив на колено нижнюю юбку, держала в руках лиру и пела песню кавалеров, заставляя ваши лица гореть от волнения.
Мег сама была взволнована до глубины души. Откинув голову, так что локоны ее черных глянцевых волос почти коснулись плеч, она перебирала рукой воображаемые струны. Румянец заиграл на ее щеках. Губы и глаза отражали все чувства, вызываемые в ней словами песни, – от презрения до торжества.
Приветствуй беду, попирая гробы
И пурпур и злато короны!
О дружбе и добром вине позабыв,
Блюди Оливера законы!
Хоть меч, что изменников шлемы громил,
Подальше ты спрятал давно,
От мертвых товарищей тост ты прими:
«Пошли этот мякиш на дно!»
В песне были и другие куплеты, но Мег не смогла продолжать. Пыл внезапно оставил ее. Откинувшись назад, она закрыла лицо руками.
Джордж смотрел на нее с благоговейным восторгом.
– Какая вы необыкновенная женщина, мадам! И какой актрисой вы могли бы быть!
– Ты забываешь, – вежливо заметил Фентон, – что она уже ею является.
Джордж повернул к приятелю лицо, покрасневшее на сей раз от гнева.
– Если бы такое сказал кто-нибудь, кроме тебя… !
– О, ее роялистские чувства достаточно искренни! Чарлз Йорк был славным и доблестным человеком – да будет зеленой трава на его могиле! – Фентон хладнокровно обдумывал ситуацию. – По-твоему, я не ощущаю ее очарования? Не жажду заключить ее в объятия даже на глазах у толпы? – При этом пальцы Мег слегка дрогнули. – Но неужели ты не замечаешь, Джордж, как она наблюдает сквозь пальцы за произведенным ею впечатлением?
Мег убрала руки от лица и с ненавистью глянула на Фентона заплаканными глазами.
– Я отправляюсь в «Кокетство»– магазин мистера Плавера в Чипсайде, – заявила она. – Не соблаговолите ли покинуть эту карету?
Фентон игнорировал этот вопрос.
– Если бы это было только кокетством… – Он не закончил фразу. – Ты воспламеняешь и смущаешь людские души, Мег. Джордж, например, хочет спросить у тебя…
– Ник! – в ужасе зашептал Джордж, ощущая себя на краю пропасти, – Бога ради, замолчи! Не теперь!
– Спросить? – изумленно осведомилась Мег.
– Ник, пожалуйста…
– Нет-нет, эту проблему нужно решить. – Он сделал паузу. – Мег, ты посылала Китти в «Голубую ступку» на Аллее Мертвеца купить мышьяк?
Удивление Мег было столь велико, что даже Фентон мог поручиться за его искренность.
– Мышьяк? Яд? – переспросила Мег. – Очевидно, чтобы отравить тебя? Думай обо мне, что хочешь, только не это! Что касается Китти… – Ее щеки вновь покраснели. – Я должна ревновать и к ней? Кто эта Китти? Как ее фамилия?
– Китти Софткавер. Она кухарка в нашем доме.
Мег с отвращением пожала плечами.
– Мне делать из кухарки наперсницу? Я никогда даже не видела эту девку! – Мег улыбнулась, не открывая рта, эта улыбка была хорошо знакома Фентону. – Ты считаешь, что мы с ней в заговоре?
– А как иначе?
– Как ты знаешь, у меня много пороков. Но мои интересы направлены на то, чтобы заполучать мужчин, а не убивать их.
– Признаюсь, что я об этом не подумал, – насмешливо промолвил Фентон. – Но, прости за напоминание, у тебя много драгоценностей, а эта девушка…
– Полагаю, ты к не неравнодушен?
– Вовсе нет. Она меня шокирует, – Фентон употребил этот глагол в старинном смысле, как «вызывает отвращение», – так же, как вроде бы и тебя. Но Китти воровата и любит яркие камешки. Наверное, ты дала ей кольцо или браслет…
– И подвергла риску свою шею? Фи!
– Все же девушка – несомненно, Китти, – дала аптекарю описание пославшей ее леди, и это описание в точности соответствует тебе.
Мег бросила на него странный взгляд.
– Как много тупости даже в самых проницательных мужчинах! – воскликнула она. – Станет ли любая женщина, посланная купить яд, давать правильное описание пославшего ее? Если она и описывает кого-нибудь, то с целью навлечь подозрение на невиновного! Надеюсь, эту… не хочу называть ее по имени… высекут как следует!
Эти слова сменила затяжная пауза.
– Джордж, – заговорил Фентон, – мадам Йорк делает дураков из нас обоих. Нам лучше уйти.
Джордж открыл дверцу кареты, неуклюже шагнул на ступеньку и прыгнул вниз. Рядом с каретой он увидел молчаливую группу людей. Впрочем, толпа никогда не останавливала кареты и не била камнями стекла, если внутри сидела хорошенькая женщина, а просто пожирала ее глазами, не причиняя никакого вреда.
На ресницах Мег вновь блеснули слезы.
– Это прощание, Ник, – сказала она Фентону. – Ты, конечно, понял, что я солгала, говоря, что должна задержаться еще на одну ночь, чтобы собрать вещи. Вечером ты уже не найдешь меня в своем доме.
– А я никогда не перестану думать, – ответил Фентон, – что ты – Мэри Гренвилл.
Он склонился, чтобы поцеловать ей руку, но неожиданно обнаружил, что целует губы, упершись коленом в бархатную обивку сиденья. Когда Фентон вырвался из ее объятий и встал на ноги, ум его снова был в смятении. Однако он скользнул вниз на ступеньку и соскочил на землю.
– Если ты будешь нуждаться во мне, в чем я не сомневаюсь, – шепнула Мег, высунувшись из окна, – то ты узнаешь, как меня найти. Ибо ты и я связаны воедино!
Фентон скомандовал кучеру, пока Джордж отгонял зевак. Хлыст возницы щелкнул, тяжелая карета дрогнула, но не могла двинуться из-за стоящих впереди людей. Джордж и Фентон, стараясь не задеть никого ножнами, стали пробираться сквозь толпу.
– Ник, – буркнул Джордж, глядя на мостовую. – Она любит тебя.
– Нет! Выслушай меня. Во-первых, мне не нужен никто, кроме Лидии. Во-вторых, ты не знаешь Мег. Выполняй ее капризы, давай ей деньги, дари драгоценности, платья и безделушки, и она полюбит тебя тоже!
На лице Джорджа надежда боролась с недоверием.
– Ты и впрямь так думаешь?
– Конечно! Кроме того, мне не понравилось упоминание об этом капитане Дюроке, которого Мег охарактеризовала, как «состоявшего в личной охране французского короля».
Рука Джорджа вцепилась в рукоятку шпаги.
– С тобой, – продолжал Фентон, – она окажется в хороших руках. Но тебе не следует спешить, Джордж! Она уедет из моего дома сегодня вечером – раньше, чем я думал. Ты должен прийти туда, говорить смело и не заикаться, иначе ты ее потеряешь. Ну что, дружище, попытаешь счастья?
Джордж несколько секунд колебался, затем поклялся сквозь зубы, что наберется храбрости и сделает, что сказал ему Фентон.
– Отлично! Теперь, пожалуйста, расскажи мне, что произошло в Аллее Мертвеца, когда я… потерял память?
Джордж поведал ему обо всем коротко, но ясно.
Фентон, моментально анализируя и раскладывая по полочкам все обстоятельства, понимал, что ему грозит страшная опасность.
Они были в лавке аптекаря, который сообщил им описание Мег, данное ему Китти. Джордж рассвирепел и набросился с угрозами на аптекаря, а Фентон, всего час назад абсолютно хладнокровно выяснявший запутанные отношения со слугами, внезапно рассердился на Джорджа. Сэр Ник в тот момент одержал в нем верх, полностью завладев им, когда он выглянул в окно и увидел зеленую ленту партии милорда Шафтсбери.
Однако Фентон знал, что подлинное объяснение лежит глубже. В действительности он вовсе не сердился на Джорджа. Гнев охватил его, впустив душу сэра Ника, из-за обвинения, выдвинутого против Мег Йорк. Очевидно, они оба больше любили Мег, даже если называть это чувство низменной страстью, чем могли сознавать.
Самое страшное заключалось в том, что если раньше, чувствуя пробуждение в себе сэра Ника, Фентон заставлял себя держать крышку гроба, не позволяя останкам мертвеца выбраться наружу, то теперь он ничего не почувствовал. В аптеке Фентон испытал простой приступ гнева, причем даже не такой сильный, как во время разговора с Джудит Пэмфлин и Китти Софткавер. Он хорошо помнил, как посмотрел в окно и увидел зеленую ленту, а дальше… полный провал. Прежде ему никогда не случалось терять память.
Впрочем, речь едва ли могла идти о полной потере. Подобно тому, как вдребезги пьяный на следующий день сохраняет какие-то туманные воспоминания, Фентон мог смутно припомнить худого бродягу, звон шпаг и чей-то крик: «Берегись собаки сзади!»В то же время…
Очевидно, происходило то, чего он опасался. Сэр Ник оказывался сильнее.
Его ум решительно протестовал против этого. Позволить давно умершему сумасброду проникать в его душу, возможно, на куда больший срок, чем десять минут, означало заставить дьявола довольно смеяться и, вероятно, потворствовать его намерениям. Нет, такого быть не должно!
Хладнокровно обдумав ситуацию, Фентон решил, что может победить сэра Ника, если только постоянно будет настороже. Это он и решил делать впредь. Почти в веселом настроении он последовал за Джорджем в таверну «Жирный каплун», где Джордж заказал цыпленка для себя, пирог с мясом для Фентона и кувшин Канарского для обоих.
Час полуденного приема пищи давно миновал. За длинными столами сидело очень мало клиентов, чьи силуэты призрачно вырисовывались на фоне раскаленного докрасна очага. В сумраке кровавые пятна на руках Фентона оставались незаметными.
– Джордж, – заговорил он после того, как заказ был сделан, и оба сидели, задумавшись, – я забыл поблагодарить тебя за…
– Да брось ты! – грубовато прервал Джордж.
– Не скажи! – настаивал Фентон. – Не знать, что, когда противник поднимает руку, нужно не парировать удар, а делать прямой выпад, и тем не менее выстоять три минуты против эльзасского Забияки…
– Пустое! – буркнул Джордж. – Я их не заботил. Они охотились за тобой.
– Я тоже так думаю. Все же давай поразмыслим об этом. Эльзасские головорезы выползают из своего убежища только для того, чтобы убить кого-нибудь за вознаграждение. Один из этих носил зеленую ленту. Кто же натравил их на меня?
Джордж удивленно воззрился на него.
– А у тебя есть на этот счет какие-то сомнения? Разумеется, сам милорд Шафтсбери.
Фентону сразу же припомнились утренние предупреждения Джайлса Коллинса: «Надеюсь, сэр, вы не пьете вино ни в» Дьяволе «, ни в» Голове короля «? Последняя таверна служила местом встречи членов клуба» Зеленая лента «. Он вспомнил и мрачноватую фразу Джайлса:» Вам сегодня, возможно, предстоит кровавая работа «.
Фактически, Джайлс одел его как раз для дуэли – без всяких кружевных украшений и перстней на правой руке. Все же Фентон не был до конца удовлетворен.
– Безусловно, – согласился он, нахмурившись, – я ненавижу милорда Шафтсбери, и все, что он делает. Но он могущественный человек, бывший лорд-канцлером до того, как в четвертый раз изменил королю. Кто я такой, чтобы стать его жертвой? Почему?
Лицо Джорджа вновь приняло озабоченное выражение.
– Боже, помоги нам! – воскликнул он, стукнув кулаком по столу. – Я думал что ты уже бросил свои фантазии. Ник, хороший специалист по душевным болезням…
– Да не нужен он мне, Джордж! Почему этот маленький мерзкий старикашка должен питать ко мне злобу?
Джордж заговорил успокаивающим голосом, словно обращаясь к ребенку:
– Ты этого не помнишь, Ник?
– Нет!
– Парламент, – начал Джордж, – сделал перерыв в работе…
– В ноябре прошлого года, – подхватил Фентон. – И не созван до сих пор.
– Отлично! – кивнул Джордж. Его глаза радостно блеснули. – Я еще вылечу тебя, дружище! Перерыв в работе парламента, – продолжал объяснять он, – не означает его роспуска. В ноябре палаты лордов и общин до такой степени перегрызлись, что заседая вместе в Раскрашенном зале…
– Черт бы тебя побрал! Мне все это отлично известно! Я хочу знать, почему милорд Шафтсбери…
– В тот вечер, – продолжал Джордж, – я был в галерее Раскрашенного зала, где висят пять больших гобеленов, изображающих победу над Троей. Сам не знаю, зачем я туда пришел; моя голова не приспособлена для политики. Ах да, вспомнил, я пришел туда, так как слышал, что готовится крупная склока, которая может оказаться забавным зрелищем.
– Ну?
– Джек Рэвенскрофт и я держали пари, погаснут свечи до окончания речей или нет. Свечи и впрямь светили тускло на высоких остроконечных окнах, над рекой висел осенний туман, но в двух каминах ярко горел огонь. Милорд Шафтсбери занял место у ближайшего камина. Его величество тоже там присутствовал.
– Король Карл? Почему?
– Понятия не имею. Но он пристроился у другого камина. Сегодня, Ник, когда мы увидели физиономию краснокожего индейца на знаке табачной лавки, то будь я проклят, но мне захотелось вскричать» сир!»В тот вечер король в точности походил на него, разве что он не скалил зубы, носил черный парик, и словно видел сразу все своими проницательными глазами. Помнишь, Ник?
– Я… Нет, не помню.
– Не помнишь, как ты поднялся со стула, – воскликнул Джордж, – показывая пальцем на милорда Шафтсбери, и произнес самую великолепную речь из всех, которые когда-либо сдирали с кого-нибудь кожу?
На сей раз озноб пробрал Фентона с головы до пят.
Каплун и голуби Джорджа уже давно крутились на вертеле над очагом. Мальчик-слуга поливал их жиром из половника, прикрыв лицо влажной тряпкой. Неподалеку от очага на железных цепях висели куски разделанной туши.
– Нет! – крикнул Фентон. – Эту речь произнес не я, а милорд Хэлифакс несколько лет спустя!
К счастью, до Джорджа дошла только часть его реплики.
– Не ты? Будь я проклят, ведь я же был там и слышал тебя! Все уставились на тебя, но ты уже так разошелся, что не мог остановиться.» Вот сидит, милорды и джентльмены, тот, кого именуют милордом Шафтсбери… «
– Ну и что я еще сказал?
– Не сбивай меня с толку! – огрызнулся Джордж, стараясь поточнее все припомнить. – У меня в голове застряли только начало и конец. Ах да… – Он хитро прищурился. – Скажи, Ник, было правдой то, что ты говорил о прошлом милорда Шафтсбери?
– О его прошлом? Что именно?
– Что милорд Шафтсбери в молодости и в начале Великого мятежа6060
То есть гражданской войны.
[Закрыть], был ярым роялистом и хорошо дрался в армии Карла I, пока…
Фентон выпрямился.
– Пока, – подхватил он, – этот тип, обладающий собачьим чутьем, не понял, что звезда короля закатывается. Как раз перед битвой при Нейсби6161
В битве при Нейсби 14 июня 1645 г. парламентские войска разбили королевские.
[Закрыть], он перебежал к круглоголовым и стал благочестиво и ревностно распевать с ними псалмы…
– А при Эбботсбери? – подсказал ему Джордж.
– При Эбботсбери, – продолжал Фентон, – он проявил себя таким завзятым круглоголовым, что хотел сжечь заживи захваченный в плен гарнизон роялистов.
Жир капнул с вертела на угли, вызвав злобное фырканье и шипение в очаге, озарившем столовую зловещим красноватым сиянием.
– Но чутье и в дальнейшем его не подводило, – холодно и спокойно продолжал Фентон. – Во время Реставрации он снова превратился в роялиста, стоя с поклонами и улыбками (ибо иногда Шафтсбери бывает очень веселым человеком) среди депутации, приветствовавшей короля Карла II.
Снова капли жира зашипели в очаге.
– Нужно ли говорить, – осведомился Фентон, – как протекала его дальнейшая карьера? До сих пор он был только Энтони Эшли Купером – маленьким человечком с тремя именами. Однако усердная служба новому королю заработала ему титулы и милости, сделав графом Шафтсбери. Тем не менее, он опять почуял перемену ветра. Усиливающиеся крики:» Нет папизму!», общие требования изгнать герцога Йоркского, так как он католик, могли поднять бурю, которая сметет короля. И милорд переметнулся снова.
До этого момента Фентон холодно и бесстрастно перечислял факты. Но теперь он впервые коснулся теперешних событий. Отвернувшись, он плюнул на пол.
Джордж подпрыгнул от возбуждения.
– Ты все помнишь! – воскликнул он, дергая Фентона за рукав. – Так что можешь не валять дурака – никакой ты не сумасшедший! Когда ты произносил эту речь в парламенте, ты был мертвецки пьян – я же видел, как ты пять недель напивался до беспамятства. И теперь у тебя в голове мутится с похмелья, хотя ты это отрицаешь.
Поскольку это был простейший выход из положения, Фентон изобразил на лице кривую улыбку, предполагавшую согласие.
– Против милорда и его партии, – продолжал Джордж, – ты выдвинул шесть обвинений. Это была чистая политика, и я ничего в них не понял. Но в твоих словах, несомненно, кое-что было, так как отовсюду поднялись вопли, но ты затыкал рот противникам громким голосом или ловкими ответами, после которых они выглядели дураками. Но лучше всего был конец речи – я помню его слово в слово!
Джордж встал и протянул руку, словно указывая на призрак Шафтсбери, появившийся в озаренной кровавыми отблесками комнате.
–» Четырежды перебежчик, четырежды предатель! Трижды женатый и трижды добившийся успеха с помощью брака! Дважды возвышенный и дважды униженный! Но умрет он лишь однажды и сразу же будет проклят! Вот шпага, которая сможет приблизить этот момент!»
Джордж снова сел.
– Черт возьми, Ник! Поднялся такой шум, точно с крыши сдирали позолоту! А лорд Шафтсбери все это время спокойно сидел у камина, теребя носовой платок. Хоть он сам очень маленький, но носит огромный соломенный парик, еще больше моего. Шафтсбери посмотрел на тебя лишь один раз и один раз заговорил, обращаясь к милорду Эссексу (об этом мне сообщили позже):» Мне не нравится этот парень – ему надо преподать урок «.
– Урок, – медленно повторил Фентон.
Его рука машинально устремилась к затылку, как всегда в минуту раздумья. Натолкнувшись на парик и шляпу, он вознамерился снять последнюю, но вспомнил, что ее не полагается снимать в общественных местах, и вовремя удержался.
– Урок, – улыбаясь, подтвердил Джордж. – Как ты наверняка помнишь, это произошло три вечера спустя. Ты ехал верхом домой по полю, сопровождаемый только луной, после пирушки в» Белой лошади»в Чок-Фарм. Трое головорезов бросились на тебя из засады и попытались стащить с коня.
Фентон молча стиснул кулак.
– Не волнуйся! – успокоил его Джордж. – Насколько я понял, они не собирались тебя убивать. В их намерения входило всего лишь разбить тебе нос и отколотить дубинками, согласно обычным распоряжениям могущественного лорда.
– Меня восхищает умеренность лорда Шафтсбери!
Джордж почуял в его словах сарказм и усмехнулся.
– Можешь восхищаться собственной умеренностью, – сухо откликнулся он. – Одного негодяя на следующее утро нашли в канаве полумертвым после удара по голове его же собственной дубинкой. Второму, раненному в живот шпагой, еле удалось доползти до «Белой лошади». Третий спасся невредимым.
– Это я помню, – солгал Фентон.
Джордж придвинулся к нему ближе.
– Многие интересовались, – продолжал он, – почему ты не стал мстить. Несколько месяцев ты пьянствовал дома, изредка выезжая верхом на Пэлл-Молл или нанося визиты Мег Йорк в ее дом на Кинг-Стрит, пока не перевел ее к себе. Некоторые говорят, что Мег завлекла тебя в ловушку. Другие считают, что ты испугался…
– Ах вот как? – странным голосом осведомился Фентон.
Джордж бросил на него быстрый тревожный взгляд. Но когда Фентон повернулся к нему с улыбкой, показывая белые зубы под черной полоской усов, он успокоился. Фентон ощущал, что его ум абсолютно ясен и не чувствовал никаких следов присутствия сэра Ника.
– Ага! – облегченно вздохнул Джордж. – Вот, наконец, и наш обед!
К их столику направлялись толстый хозяин и следовавший за ним мальчик. Они несли на подносах дымящееся мясо. Джордж распахнул камзол, обнаружив висящий слева кинжал в ножнах, предназначенный для еды.
– Нет-нет, плачу я! – заявил он, когда Фентон потянулся к карману. – Ты и так весь день швыряешь золото направо и налево. Твое здоровье!
Фентон понял, что, заказав кувшин вина на двоих, каждый получал сосуд емкостью в кварту. Забывший дома нож получал его в дополнение к вилке.
Подняв кружку с канарским, Фентон сделал большой глоток и едва не задохнулся. Желтоватое вино оказалось таким крепким и приторно-сладким, что он еле смог проглотить его. Но более всего Фентона удивила молниеносная расправа Джорджа с каплуном при помощи исключительно кинжала. Кости он бросал в коробку, стоящую на полу. Процесс поглощения им голубей также заинтересовал Фентона, читавшего о подобном способе в книгах.
Приколов жирного голубя к подносу, Джордж разрезал его на четыре части и проглатывал каждую четверть с костями и всем прочим.
«Ну что ж, – сказал себе Фентон, – ты мечтал попасть в это столетие, так и веди себя соответственным образом!»И он вонзил нож в мясной пирог, оказавшийся, как и следовало предвидеть, размером с большую салатницу. Его новые зубы, крепкие, как у собаки, перегрызали ломти мяса, тонкие, но очень жесткие.
Однако жирная подливка, изготовленная Бог знает из чего, дала ему понять, что если он не прекратит есть, то его вырвет. Отложив нож и вилку, Фентон стал обдумывать план действий.
– Джордж! – позвал он.
За румяными и лоснящимися щеками Джорджа, быстро двигающимися в процессе пережевывания, послышался неопределенный звук.
– По-моему, – беспечно заговорил Фентон, – милорд Шафтсбери проживает в Тейнет-Хаусе на Олдергейт-Стрит. В какое время его можно застать в таверне «Голова короля»?
Проглотив последнюю четверть последнего голубя, Джордж запил его Канарским.
– Что касается этого, – ответил он, залезая под камзол и вытирая жирные руки о спину атласного жилета, где пятна не будут видны, – то милорд торчит там большую часть дня, за исключением заседаний в палате лордов или в Совете его величества. О, я забыл, что сегодня вторник, – добавил Джордж, – а по вторникам Шафтсбери всегда сидит в «Голове короля»с часу дня до полуночи. Он…
Фентон поднялся на ноги.
В глазах Джорджа отразился ужас, когда до него дошел смысл намерений друга.
– Я собираюсь, – объявил Фентон, – теперь же посетить «Голову короля».
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.