Текст книги "Восьмой день"

Глава 7

Пройдя таможенные формальности, Дэнни вышел в зал прилета. Здесь человек шесть водителей такси стояли цепочкой, похожие на хозяев, встречающих гостей на официальном приеме. Ждали пассажиров. Взгляд Дэнни почти сразу уперся в плакатик, на котором черным маркером было написано:

КРЕЙ

«СИСТЕМА ДИ ПАВОНЕ»

Его держал невысокий человек с густыми черными бровями. Увидев, что Дэнни обратил внимание на плакатик, он подошел и улыбнулся.

– Синьоре Крей?

– Si[19]19
  Да (ит.).


[Закрыть].

– Benvenuti! – Он взял из рук Дэнни рюкзак и быстрым шагом повел его по залу, бросив через плечо: – Parle Italiano?[20]20
  С приездом! Говорите по-итальянски? (ит.)


[Закрыть]

– Нет.

Плечи встречающего приподнялись и опустились.

– Non importa[21]21
  Не имеет значения (ит.).


[Закрыть]. Я везу вас в отель «Английский», нормально?

– Si.

– Molto bene[22]22
  Очень хорошо (ит.).


[Закрыть].

На выходе из здания аэровокзала Дэнни обдало густой волной жаркого воздуха, обильно насыщенного запахами горючего. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Перевозбужденный, невыспавшийся, к тому же сказывалось нарушение суточного ритма организма в связи с перелетом. Казалось, ему в жилы впрыснули кукурузного сиропа «Каро». Встречающий подвел Дэнни к новенькому «альфа-ромео», открыл заднюю дверцу. Автомобиль был припаркован в зоне, отведенной для такси, но стоящего неподалеку полицейского это, похоже, не волновало. Он почтительно кивнул сопровождающему Дэнни, тот изобразил рукой салют и завел машину.

Промышленные пригороды Рима выглядели как окраины любого большого города. Фабрики, различные офисные здания и представительства автомобильных фирм, современные и в меру уродливые, разделяли заросшие сорняками и заваленные мусором пустыри. От шоссе их отделяла стена олеандровых кустов. В принципе такой ландшафт мог быть в любой стране, где жарко. В бесцветном небе ярким слепящим пятном выделялось солнце.

Видимо, Дэнни задремал, поскольку в следующий момент оказался в самом городе и поразился грандиозности и великолепию памятников старины, неожиданно окруживших его со всех сторон. Двигаясь по набережной Тибра, «альфа-ромео» обогнул огромный замок, проехал по мосту на другую сторону реки и оказался на широкой, очень красивой площади, где, рассеивая стайки монахинь, плавно скользнул в каменные, увенчанные башней ворота, открывающие путь в протяженный тенистый парк.

– Это монастырь? – спросил Дэнни, подавшись вперед.

– Е la Villa Borghese[23]23
  Парк «Вилла Боргезе» – одна из достопримечательностей Рима. Расположен на холме Пинчо за древней городской стеной.


[Закрыть], – отозвался водитель скрипучим голосом.

К сожалению, они покинули парк почти так же быстро, как и въехали. Дэнни не успел ничего толком рассмотреть. Теперь автомобиль мчался по большой оживленной улице, заполненной «фиатами» и «веспами»[24]24
  Итальянский мотороллер.


[Закрыть]. На тротуарах не протолкнуться. Кругом сплошь антикварные салоны и бутики: «Миссони», «Зегна», «Гуччи», «Булгари». Дэнни показалось, что он листает рекламный каталог. Движение заметно замедлилось. Водитель осторожно вел машину, ворча на пешеходов и коллег. К удивлению Дэнни, он ни разу не нажал на клаксон, удовлетворяясь лишь бранными итальянскими выражениями.

«Альфа-ромео» свернула на боковую улицу, вымощенную булыжником, и примерно через минуту плавно остановилась у тротуара, покрытого выцветшим красным ковром. Водитель вызвал швейцара, скрипнул крышкой багажника и открыл дверцу, чтобы выпустить Дэнни. Перед ним высилось бледно-желтое старинное каменное здание с вывеской ALBERGO D'INGHILTERRA[25]25
  Отель «Англетер» (ит.).


[Закрыть].

Водитель исчез. Дэнни передал портье паспорт для регистрации, затем пожилой коридорный проводил его в номер.

Это был люкс, как и обещано. Две смежные комнаты с обстановкой, похожей на театральные декорации. На окнах бархатные портьеры, неяркое освещение, хорошая звукоизоляция. В центре большей комнаты на круглом столе из красного дерева в вазе стоял букет живых цветов, сладкий аромат которых смешивался с едким запахом мебельной мастики.

В спальне доминировала стильная массивная кровать с толстым матрацем, застеленным тонким покрывалом. У спинки высилось множество перьевых подушек. Дэнни решил проверить мягкость матраца, повалившись на спину. Только на минутку, сказал он себе и… отключился.

* * *

Проснулся Дэнни лишь вечером, внезапно и с ощущением, что куда-то опоздал. Он вскочил с постели, неслышно пробежал по восточному ковру в душ, где стремительный поток воды вымыл из костей разницу во времени.

Неожиданно почувствовав голод и одновременно восторг, что он в Риме, Дэнни оделся, спустился в вестибюль и вышел на улицу с поэтическим названием Бокка ди Леоне. Ему было все равно, куда идти. Он просто влился в поток пешеходов и через некоторое время обнаружил, что взбирается по ступеням лестницы на площади Испании. После чего затерялся наверху в лабиринте боковых улиц и через двадцать минут вынырнул на виа Венето, понятия не имея, в какой стороне отель.

Опустившись на стул в «Кафе де Пари» (столик стоял тут же, на тротуаре), Дэнни заказал сыр моззарелла и сандвич с помидором («Si, si, si – a Caprese, signore»)[26]26
  Да, да, да, синьор, Капресе (ит.).


[Закрыть], бутылку воды «Пеллегрино» и «Кампари-сода». Затем принялся разглядывать прохожих.

Публика была стильная, даже элегантная. Почти все женщины стройные, нарядно одеты, как, впрочем, и большинство мужчин. Многие курили, и ни у кого он не заметил поясного кошелька, кроме туристов. Тех, кто отличался избыточным весом, Дэнни причислил к американцам. Что касается самого Дэнни, то с ним вроде было все в порядке. Не толстый, в хороших мокасинах фирмы «Коул-Хаан», но в остальном он ощущал себя почти оборванцем на фоне итальянцев. Брюки цвета хаки из магазина молодежной моды «Гэп» и тенниска неизвестного происхождения.

Вечер можно было провести двумя способами. Начать работать прямо сейчас или, что казалось более естественным, пошататься несколько часов по разным кафе, почитать «Гералд трибюн» и насладиться la dolce vita[27]27
  сладкой жизнью (ит.).


[Закрыть].

В этом противоборстве устремлений восторжествовала добродетель. Дэнни расплатился карточкой «Виза», пересек улицу, подошел к банкомату, терпеливо дождался, когда тот выдаст полмиллиона лир, поймал такси и поехал обратно в отель.

Добравшись до своего номера, Дэнни плюхнулся в кресло у окна с телефоном в руке, репетируя короткую речь, которую придумал в самолете. Убедившись, что все помнит правильно, он набрал номер. Все было как обычно. Сначала гудки, а затем голос автоответчика: «Ciao! Avete raggiunto Inzaghi. Non posso ora venire al telefono…»[28]28
  Привет! Вы позвонили Инцаги. К телефону он сейчас подойти не может… (ит.)


[Закрыть]

Чао, Инцаги и телефон – это единственное, что Дэнни распознал, но существо дела ясно. Священника дома нет. Значит, нужно позвонить утром.

Больше делать было нечего. Он приехал в Рим, чтобы встретиться с отцом Инцаги. «Если священника нет в городе или он откажется встретиться, то клиент Белцера просто зря потратит деньги. Это его проблема, – подумал Дэнни. – Если Белцер захочет, чтобы я пробыл в отеле день, неделю, месяц, звоня священнику каждые два часа, то я… в принципе согласен».

Дэнни вытащил из мини-бара бутылку воды «Перони», опустился в кресло и включил телевизор. Через полминуты он с интересом смотрел драматический матч на кубок УЕФА, не ведая, что матч сыгран месяц назад.

Вскоре зазвонил телефон.

– Слушаю, – резко проговорил Дэнни в трубку.

– Мистер Крей? – произнес низкий женский голос с легким акцентом.

Он нажал на пульте кнопку выключения звука.

– Да, это Дэнни Крей.

– Меня зовут Паулина Пасторини. Я ваша переводчица. Синьор Белцер предупредил вас обо мне?

– Д-да!

– Ну… во-первых, позвольте мне поздравить вас с прибытием в Рим…

– Спасибо…

– …и спросить, не нужна ли какая помощь. У вас есть все необходимое?

– Кажется, да, – ответил Дэнни, – но… я пытался связаться с ним по телефону…

– И что?

– Пока безрезультатно. Он священник. Очевидно, работает в Ватикане.

– Вот как?

– У меня есть его номер телефона, но отозвался автоответчик. И разумеется, по-итальянски, так что…

– Если хотите, я могу позвонить от вашего имени. Выясню, говорит ли он по-английски.

– Я должен встретиться с ним по довольно щекотливому делу, – произнес Дэнни после непродолжительного размышления.

– Я знаю. Наш друг мне все объяснил. Но это не проблема. Я представлюсь вашей помощницей.

– Но…

– Вы ведь «детектив Маллер», да?

– Да.

– В таком случае я позвоню ему утром, – объявила переводчица.

– Замечательно. – Дэнни пытался скрыть разочарование, но вряд ли это ему удалось. Его почему-то расстроило, что переводчица знает насчет «детектива Маллера», хотя, конечно, в этом не было ничего удивительного.

– Я назначу встречу, – продолжила она. – Если он не говорит по-английски, буду вам переводить. Согласны?

– Да.

– В таком случае договорились. А вы… завтра свободны?

– Как птица, – усмехнулся Дэнни.

– Извините, не поняла.

– Я сказал, что свободен как птица.

Она рассмеялась, издав вибрирующую трель.

– Прошу меня извинить, но у нас в Италии такой идиомы нет. В частности, потому, что большинство птиц в Риме – голуби, а к ним вряд ли подходит определение «свободны». Они просто… как же это называется… бездомные.

Теперь пришла очередь Дэнни засмеяться.

Они распрощались. Дэнни открыл вторую бутылку «Перони» и позвонил в Штаты, чтобы прослушать свой автоответчик.

Первое сообщение было от Джейка. Он действительно продал картину. «Позвони мне, старина. Я на коне». Второе от Кейли. Звонила с Тихоокеанского побережья сообщить ему номер телефона в отеле. «Я люблю тебя, Дэнни, дорогой мой! Чао!» Потом мама. «Звоню просто так. Напоминаю, что во вторник мы уезжаем в Ирландию. Если тебе что-нибудь понадобится, Кевин знает, как с нами связаться». А дальше почти заговорщицки: «Почему бы вам с Кейли не приехать сюда, пока нас нет? Я оставлю ключи в обычном месте. Капитан остановился у мистера Хатчинса». И наконец: «Дэн, привет. Это Адель Сливински. К сожалению, вынуждена сообщить вам плохую новость. Не знаю, насколько серьезно вы настроились на покупку дома Терио, но сейчас вы можете получить только стройматериал… – Тяжелый вздох. – В общем, дома нет. Вчера ночью случился пожар, и от дома ничего не осталось. Но хочу, чтобы вы знали: у меня есть похожие здания в том же районе. Думаю, какой-нибудь из них вам понравится». Адель снова тяжело вздохнула и продиктовала несколько адресов.

Теперь уже никто не сумеет ознакомиться с бумагами Терио, подумал Дэнни, швыряя телефон на диван. Он встал, подошел к окну, раздвинул шторы и начал смотреть на улицу. На душе становилось жутковато. Вначале Терио, затем Пател, теперь вот дом. Неужели это все совпадения? Хотя дом могли поджечь обыкновенные вандалы. Вполне вероятно. Дом старый, стоял на отшибе, в нем никто не жил. Какие-то слухи насчет «склепа в подвале»… Это могли сделать подростки из жилых кварталов, расположенных неподалеку.

Ему очень хотелось в это верить. Дэнни представил группу подростков. Подвыпили, запрыгнули в отцовскую машину и погнали к дому Терио. Вандалы, подумал он. Определенно, они. Видели дом по телевизору, слышали про него какие-то страшные истории, вот и решили поставить фильм ужасов с собственным участием. Взломали замок, устроили там гулянку, зажгли свечи или кто-то бросил окурок, и… начался пожар. Там могло произойти что угодно.

* * *

Он заснул в десять часов. Отключился, сидя перед телевизором – смотрел Си-эн-эн, положив ноги на кофейный столик. Ему опять приснился дурной сон, который прервали голоса пьяных американцев на улице. «Ах ты, моя резиновая прелесть!»

Из сна Дэнни помнил только то, что он был страшный. Во второй раз, уже окончательно, он проснулся в седьмом часу утра, когда в окно начало светить солнце. Дэнни забыл задернуть штору и не помнил, как раздевался и ложился в постель. Странно.

Валяться в постели он не стал, а вышел поискать «Гералд трибюн» в надежде обнаружить там что-нибудь о Джейсоне Пателе. Большинство магазинов были еще закрыты, но на виа дель Корсо он нашел газетный киоск. Купил газету и двинулся в кафе на пьяцца Колонна. Там некоторое время стоял у стойки, чтобы уяснить порядок получения заказа. Значит, вначале нужно выбить чек в кассе, подойти с ним к одному из раздатчиков за стойкой и получить требуемые блюда.

Заведение заполняли продавщицы и торговцы, а также служащие, заглянувшие по пути на работу. Были там и двое итальянских солдат. На фуражках у них Дэнни заметил какие-то перья. Чудно. За столиком в углу играли в карты, попивая кофе с небольшим количеством бренди, трое работяг в грязных синих комбинезонах. Очевидно, закончили смену. Почти все улыбались и пребывали в хорошем настроении. В небе сияло солнышко. Здесь все было совершенно не таким, как в Вашингтоне, и это возбуждало. Если бы удалось переговорить с Инцаги, можно было бы взять свободный день и посетить Сикстинскую капеллу. Пройтись по парку «Вилла Боргезе», купить подарок Кейли…

Когда капуччино наконец приготовили, Дэнни взобрался на табурет рядом с обитой медью стойкой и просмотрел газету. О Пателе ни слова. Неудивительно, ведь это всего лишь очередное убийство в Америке, где они случаются каждый день.

И дома горят. Тоже в большом количестве.

Солнечные лучи причудливо расцвечивали висящую в воздухе пелену сигаретного дыма. «Пора себе признаться, – подумал Дэнни, – что я предпочел бы поскорее разделаться с этой работой и забыть о ней. Рим, конечно, прекрасен, но поручение Белцера какое-то… тухлое. И вообще в последнее время слишком много плохих новостей, связанных с насилием. А условия, в которых я живу, слишком роскошные, просто нереальные, чтобы все было похоже на правду».

Дэнни доел второй рогалик и соскользнул с табурета. «Ты должен закончить это дело, – уговаривал он себя. – Не такое уж оно сложное. Задай простые вопросы священнику насчет компьютера и в зависимости от его ответов решай, что делать дальше. А потом ты полетишь домой и вернешься к работе. Твоей настоящей работе».

В отель Дэнни пришел почти в половине восьмого вечера. Переводчица ждала его в вестибюле. Она приблизилась, когда он спрашивал у портье ключ.

– Мистер Крей? Я Паулина.

Дэнни представлял ее женщиной лет за сорок, начитанной, приятной в общении, в очках, причем сильных. Та, что стояла перед ним, оказалась совершенно иной. Темноволосая красавица лет тридцати, излучающая шарм, который стоил настоящих денег. Она была в льняной блузке с большим вырезом, очень короткой юбке и коричневых туфлях из крокодиловой кожи на высоких каблуках.

– Привет. – Это единственное, что Дэнни смог выдавить.

На ее лице вспыхнула ослепительная улыбка.

– Я думала, вы старше, – кокетливо проговорила Паулина, рассматривая Дэнни сквозь густые ресницы.

– А я думал, вы старше.

Паулина засмеялась. Смех мелодичный, просто божественный.

– Может, выпьем кофе?

Она не стала ждать ответа, а, развернувшись, направилась в кафе-бар отеля. Дэнни двинулся за ней, не отрывая взгляда от восхитительно покачивающихся бедер. Юбка Паулины была такая короткая, что едва прикрывала то, что нужно, когда Паулина взобралась на табурет. Когда же она небрежно закинула ногу на ногу, Дэнни почувствовал, что вообще потерял дар речи.

Положение спас подошедший официант. Переводчица вопросительно посмотрела на Дэнни:

– Капуччино?

Он кивнул и с усилием добавил:

– Конечно.

– Извините, что явилась без предупреждения, – сказала Паулина, – но ваш телефон не отвечал, а передавать сообщения автоответчикам я не люблю, так что… – Она пожала плечами, привлекая этим жестом внимание к изяществу своей шеи. – Я решила оставить вам записку. И тут… – еще одна обворожительная улыбка, – явились вы!

– Да! – произнес Дэнни, сознавая, как это глупо звучит. – И… о чем вы собирались написать?

В ответ послышался трепетный вибрирующий смех.

– Об отце Инцаги, конечно. Решила позвонить ему пораньше, пока он не ушел куда-нибудь на целый день. – Паулина взмахнула руками. – Не знаю, что делают остальные священники в течение дня, может, молятся, но, чем занимается отец Инцаги, мне известно.

– И чем же?

– Трудится в Ватиканской библиотеке.

– Над чем?

– Оцифровывает эти… как они называются… ну, инкунабулы.

– В самом деле? – удивился Дэнни.

Паулина грациозно кивнула.

– А инкунабулы – это… что такое?

– Хорошо, что вы тоже не знаете! – шутливо воскликнула Паулина. – Потому что я не знала. Пришлось спросить. А если бы вы знали, то мне было бы неудобно, ведь это… вроде как моя специальность. – Она наклонилась ближе, видимо, не замечая, какой эффект производит на Дэнни ее грудь. Дэнни пытался не смотреть, но это было примерно так же, как игнорировать земную гравитацию.

Глаза Паулины вспыхнули.

– Я думала, инкунабулы – что-нибудь загадочное, а это просто книги, напечатанные до тысяча пятисотого года. Наш священник Инцаги – эксперт по инкунабулам. И по компьютерам тоже. Не вылезает из архивов. За это его прозвали Рекс Топо.

Дэнни вопросительно вскинул брови. Глаза Паулины снова вспыхнули.

– Мышиный король. Мыши! Так зовут священников, которые работают с книгами. А он их король. – Паулина развернулась на табурете и поднялась. – Извините, я отлучусь на минутку.

Она одарила Дэнни своей фирменной улыбкой и, плавно покачивая бедрами, удалилась, как магнитом притягивая к себе взгляды всех мужчин в зале.

Через несколько секунд прибыл официант. Он быстро расставил фарфоровые чашки, наполовину заполненные кофе, небольшой белый кувшинчик с пенящимся молоком и такого же размера конструкцию (стекло и металл), на которой лежали четыре вида сахара.

Дэнни глотнул вкуснейшего кофе и замер от наслаждения. В воздухе стоял гул голосов – большинство столиков в кафе уже были заняты. Еще глоток, и разговоры вдруг стихли, что заставило Дэнни поднять голову. Ну конечно, всему виной была она, направляющаяся к нему. Сумочка вызывающе постукивала по бедру. Отвести взор было просто невозможно.

– Так на чем я остановилась? – спросила Паулина, укладывая сумочку на стойку и взбираясь на табурет.

– Вы говорили о мышах.

– Верно! – Она глотнула кофе, поставила чашку и сделалась серьезной. – Так вот, рано утром я поговорила с Инцаги. Сообщила, что вы хотите с ним встретиться по поводу… ну, по одному вопросу. Мол, дело полицейское, касающееся профессора Терио.

– И что он сказал?

– У вас с ним ленч после полудня. Я зарезервировала столик в первоклассной маленькой траттории на виа де Картари. Думаю, если вы его хорошо угостите (разумеется, с вином, которого должно быть много), он может оказаться полезным.

– А вы… там будете?

Паулина отрицательно покачала головой.

– Инцаги превосходно владеет английским, он учился в Шотландии. К тому же без меня вам будет лучше.

– О, я в этом сомневаюсь, – промолвил Дэнни и тут же пожалел.

Глаза Паулины замерцали.

А Дэнни почувствовал себя идиотом: несмотря на то что даже не прикоснулся к этой женщине и ничего такого не сделал (пока), все равно его предательство по отношению Кейли казалось свершившимся фактом.

– Спасибо, – сказала она, – но думаю, один на один с ним вы станете чувствовать себя свободнее. И он тоже.

Дэнни пожал плечами и потянулся за молочником. Помешивая кофе, он случайно посмотрел на ее сумочку на стойке. Шелковая сумочка-мешочек салатового цвета закрывалась с помощью затягивающегося шнурка, который сейчас был развязан. Внутри виднелся белый цилиндр «Тампакса», а рядом – темно-синий цилиндр пистолетного дула.

Дэнни резко отвел глаза и тут же взглянул снова. Он слышал, что настоящие пистолеты, когда смотришь на них, выглядят как игрушки. Этот действительно походил на игрушечный, однако спутать было нельзя. Удобное портативное оружие, которое легко спрятать. Небольшая смертоносная штуковина. Может, так надо, подумал Дэнни, и в Риме все привлекательные женщины носят оружие для защиты?

– Итак, – проговорила Паулина, – я сейчас напишу название ресторана. Столик заказан на двенадцать тридцать. – Она достала из сумочки ручку и быстро написала адрес на салфетке.

– Далеко туда ехать? – спросил Дэнни, беря у нее салфетку.

Она очаровательно сморщила носик.

– Если пешком, то минут двадцать. А если возьмете такси, то… – Паулина сделала паузу и одарила Дэнни еще одной улыбкой мощностью в несколько киловатт, – дольше. – Она бросила взгляд на часы и подняла руку, приглашая официанта.

– Я расплачусь, – промолвил Дэнни.

– Ладно. – Она встала и оправила юбку. – Извините, но мне действительно нужно идти. Если вам что-нибудь понадобится, звоните.

– Хорошо.

Неожиданно Паулина наклонилась, скользнув волосами по его лицу, и, одурманив ароматом дорогой косметики, поцеловала сначала в одну щеку, затем в другую. И это не были поцелуи, как обычно в галерее, когда люди целуют воздух, – она это делала по-настоящему. А на втором поцелуе даже чуть задержалась, слегка расслабила губы, и Дэнни ощутил на щеке ее дыхание. Затем Паулина отстранилась, положив руки ему на плечи, и хихикнула.

– Ой, я кажется испачкала вас помадой. – Она потерла салфеткой его щеку, внимательно посмотрела и удовлетворенно уронила ее на стойку. – Buona fortuna![29]29
  Удачи! (ит.)


[Закрыть]

Он и слова не успел произнести, как переводчица исчезла.

* * *

Дэнни представлял маленькую тратторию уютным тихим местечком с клетчатыми скатертями на столиках и бутылками «Кьянти», завернутыми в пальмовые листья. Заведение, куда он вошел, оказалось обителью изощренного минимализма. Темно-синие стены, покрытые белой кисеей столики. Дэнни назвал себя метрдотелю, и тот указал на столик у окна, за которым уже сидел невысокий полный человек лет пятидесяти пяти. Увидев приближающегося Дэнни, он поднялся и почтительно кивнул.

– Investigatore![30]30
  Детектив! (ит.)


[Закрыть] Рад познакомиться. – Они обменялись рукопожатием.

Он был в видавшем виды темно-синем костюме. Рукава в некоторых местах лоснились, а в одном заметны крошечные дырочки. Значит, в Ватикане водится моль, подумал Дэнни. На духовный сан указывала единственная деталь – маленький золотой крест, прикрепленный к лацкану пиджака.

Появился официант с меню, спросил насчет напитков. Для Дэнни было непривычно пить за ленчем, но он предложил Инцаги выбрать вино. Священник согласился с видимым удовольствием. Водрузив на нос очки, он внимательно, со скептическим выражением лица изучил карту вин, захлопнул ее и протянул официанту. Они немного поговорили, после чего официант удалился.

Инцаги откинулся на спинку стула и начал протирать очки, поглядывая на Дэнни.

– Вы очень молоды.

Дэнни кивнул.

– Для детектива, я имею в виду. Но вы, должно быть, смышленый.

Дэнни не знал, что сказать, лишь пожал плечами. Все начиналось как-то не так.

– Известие о смерти Кристиана меня буквально повергло в шок, – продолжил священник. – Я все время пытался с ним связаться, посылал сообщения по электронной почте, звонил и… ничего. Тогда я позвонил в университет, и мне сообщили. Самоубийство! – Он сокрушенно покачал головой.

– Вас это удивило? – спросил Дэнни.

– Удивило? Конечно. Да, у него были проблемы, но он очень любил жизнь! И обладал замечательным чувством юмора. Хотя… – священник подался вперед и добавил конфиденциальным тоном: – порой его шутки звучали весьма странно.

Дэнни улыбнулся.

– Как?

– Может, это потому, что мой английский…

– Мне кажется, вы владеете им превосходно.

– В любом случае некоторые каламбуры Кристиана я не понимал. Вот, например, я спрашиваю вас, что такого смешного в выражении «брикли, бракли Терио»?

– Не знаю, – усмехнулся Дэнни. – По-моему, есть такая детская прибаутка, только я ее точно не помню.

– Вот и я так думаю! Вовсе не смешно. Но Кристиан любил время от времени повторять «брикли, бракли Терио» и смеялся. Говорил, это у него вроде напоминающего сигнала, на случай, если он забыл компьютерный пароль. – Священник помрачнел. – Я его подвел.

– Почему вы так считаете? – спросил Дэнни.

– Потому что он был моим другом! – Инцаги тяжело вздохнул. – Мне следовало проявить большую чуткость… я должен был что-то заметить. Но я понятия ни о чем не имел.

– Так думают большинство людей, – утешил его Дэнни, – когда умирает кто-нибудь из близких. Человек погибает в результате несчастного случая, а друг изводит себя, повторяя: «Если бы я тогда был с ним, он бы сейчас был жив». Но как правило, никто ничего сделать не может. И в данном случае вы бы тоже ничем ему помочь не смогли.

Появился официант с бутылкой «Барбареско», эффектно откупорил ее и стал ждать одобрения Инцаги. Священник глотнул вина, замер на несколько секунд и удовлетворенно кивнул. Официант наполнил бокалы и принял заказ. Когда он удалился, Инцаги подался вперед и смущенно произнес:

– Детектив, мне очень неудобно, но…

– Я вас слушаю.

– Нельзя ли взглянуть на ваше удостоверение?

Дэнни удивился и нервозно улыбнулся. Одно дело – врать что-либо безобидное по телефону, а другое – выдавать себя за копа.

– Разумеется, – сказал он и полез в карман пиджака. – Вот.

– Это потому, что вы такой молодой, – пояснил священник извиняющимся тоном. – Я ожидал увидеть человека постарше. – Он едва взглянул на удостоверение и протянул его обратно.

– Все нормально, – промолвил Дэнни. – Вы поступаете правильно. В наше время лучше проявить излишнюю осторожность, чем потом жалеть.

– Да, да, конечно, – отозвался священник.

– Итак… вы позвонили в университет. Вам рассказали, как это произошло?

– Нет. – Инцаги сокрушенно покачал головой. – А какая разница?

– Есть, – задумчиво проговорил Дэнни, – есть разница. Это одна из причин, почему я здесь. Дело в том, что самоубийство было весьма необычным.

Священник удивленно поднял глаза.

Дэнни рассказал, как было обнаружено тело Терио. Инцаги внимательно выслушал, отпил из бокала вина и промокнул рот салфеткой.

– Боже мой! С одной стороны, это действительно какой-то абсурд, а с другой… – он поднял указательный палец, – я хочу сказать, что подобный способ ухода из жизни не столь уж неслыханный.

Дэнни прищурился.

– Лично я о таком узнал впервые. Большей частью самоубийцы прыгают откуда-нибудь или стреляются. Иногда глотают таблетки.

– Да, вы, конечно, правы… но в контексте веры – в контексте христианства – это явление имеет длинную историю.

– Вот как? Длинную историю? – Дэнни был озадачен. В религиозных вопросах он разбирался слабо, однако если бы люди часто заточали себя в склепах во имя Иисуса, он бы слышал об этом.

Священник снова выпил, долил еще из бутылки и на несколько мгновений залюбовался цветом вина.

– Мирская суета, – объявил он, – враг спасения души. И с этим ничего нельзя сделать. Это поле боя души, место, где плоть искушает дьявол. Откажись от мирской суеты, уйди, и дьявол тебя не коснется. – Он наклонился к Дэнни. – Таких людей звали отшельниками, затворниками, анахоретами – от латинского «анахорео», что означает «я ухожу, отказываюсь». Ранние анахореты уходили в пустыню или жили в пещерах. Самыми странными из них были пустынники, столпники, проводившие жизнь на верху колонн.

– Колонн?

– Да, обычно старинных развалин, – пояснил священник.

– И они проводили там жизнь? Сидя на колонне?

– Большую часть жизни, – подтвердил Инцаги. – Позднее, в Средние века, анахореты начали укрываться в церковных стенах, как правило, северных. Погребали себя там.

– Погребали себя, – повторил Дэнни.

– Мне кажется, я нашел правильное слово. Ведь per seppellire vivo означает «погребать заживо». Это верное слово?

– Да, – ответил Дэнни.

– Я тоже так думаю, но порой английские слова куда-то от меня улетают. Итак, эти отшельники запирались в маленькие кельи за алтарем. Там были узкие окна, скорее – щели, чтобы святые люди могли наблюдать мессу и принимать еду. Но, оказавшись внутри, они оттуда больше никогда не выходили. Двери отсутствовали.

Дэнни ошеломленно молчал, пытаясь представить, как это выглядело не с точки зрения отшельника, который, несомненно, был сумасшедший, а для тех, кто приходил в церковь молиться. Из щели за тобой следят. Он поежился.

Инцаги усмехнулся.

– В кельи запирались не только мужчины. Были также и анахоретки. Каждый, кто попал за эти стены, становился узником веры и мертвым для мира. Официально и фактически. Единственным признаком их существования был прием скудной пищи.

– Боже, – пробормотал Дэнни.

– Вам следует прочитать книгу Кристиана, – сказал священник. – Она, конечно, написана в академической манере, но все равно интересная. Особенно глава о так называемых вынужденных анахоретах.

– А кто они такие? – спросил Дэнни.

– Анахореты, которые не хотели ими быть, – быстро ответил Инцаги. – Мужчины и женщины, подростки и даже маленькие дети, которых помещали за стены против воли.

Прибыл официант с салатами. Трижды тряхнул над каждой тарелкой перечницей в виде мельницы и резко отдернул ее, мягко проговорив: «Prego»[31]31
  Прошу (ит.).


[Закрыть].

– Значит, анахореты, которые не хотели быть анахоретами… – начал Дэнни.

– Вам действительно следует почитать книгу Кристиана. Она у вас есть?

– "Лучезарная гробница"? – уточнил Дэнни. – Да, я привез ее с собой.

– Там обо всем этом написано, – пояснил Инцаги.

– Я посмотрю вечером.

– Детектив, – священник чуть подался вперед, – мне не совсем ясно, зачем вы сюда приехали. Если Крис совершил самоубийство, то…

– В том-то и дело, что мы не полностью уверены, что это было самоубийство.

– Ах вон оно что-о-о… – протянул священник. Он отложил вилку и в упор посмотрел на Дэнни.

– Возможно, мистера Терио убили, – тихо промолвил тот.

Священник медленно кивнул.

– В этой версии смысла больше. Я заметил, что Кристиан в последние дни в Риме был чем-то сильно встревожен, даже напуган.

Вот теперь пришла пора для Дэнни по-настоящему играть роль детектива.

– Из-за чего? – спросил он.

– С ним что-то случилось.

– В Риме?

– Нет, в восточной Турции.

Логично, подумал Дэнни. Большую часть годичного отпуска Терио провел именно там и звонил в Стамбул даже после возвращения в Штаты.

– И чем он там занимался?

Инцаги развел руками.

– Исследованиями.

– Какими?

– Собирал материл для новой книги. «Символы синкретизма». – Священник улыбнулся. – Названия ему не всегда удавались.

Когда-то Дэнни слышал эти слова, но смутно представлял их значение. Шесть лет назад на лекциях по курсу «История западных цивилизаций» в колледже они влетали ему в одно ухо и вылетали из другого.

Инцаги заметил его смущение и произнес:

– Кристиан изучал жизнь и учения основателей некоторых религиозных течений Ближнего Востока, которые включали в себя элементы различных религий.

– И кто были эти основатели?

– Мани и Заратустра. Баха-Алла и Шейх Ади.

Первые три имени были ему смутно знакомы, будто являлись вариантами ответа на какой-то вопрос теста выпускного экзамена. Дэнни знал о существовании трех, правда, совершенно непонятных для него религиозных течений: манихейства, зороастризма и бахаизма. Что касается Шейха Ади, то о нем он вообще ничего не слышал. Ну и слава Богу, ведь обыкновенному детективу такое знать не положено.

Дэнни хмыкнул, глотнул вина и поддел вилкой салат.

– Это основатели религиозных сект на Среднем Востоке, – пояснил отец Инцаги.

– Я понял.