Текст книги "Твин Пикс: Кто убил Лору Палмер"

Глава 29

Сбылась мечта Надин: ее записали в группу поддержки школьной футбольной команды. – В ФБР учат: дружба является основой любых отношений. – Дэйл Купер, по мнению Одри, слишком безупречен. – На Кэтрин одежда пилигрима, а в ее кармане – револьвер. – У мистера Тримейна есть для Люси хорошая новость. – Энди Брендон уверен, что слишком круто обошелся с Диком. – Когда форель плывет вверх по течению, ее не нужно ничем отвлекать.

Эд Малкастер и психиатр Твин Пикса доктор Лоуренс Джакоби сидели в кабинете директора школы. Директор, немолодой мужчина, смотрел на Эда и качал головой: – Так вы просите меня принять в выпускной класс тридцатипятилетнюю женщину? – Да, господин директор, нам бы этого очень хотелось.

Доктор Джакоби утвердительно кивнул головой. – Я думаю, это поможет женщине прийти в себя. – Что ж. Пожалуй, я откликнусь на вашу просьбу, и мы примем Надин в выпускной класс нашей школы.

Директор полистал бумаги на своем столе, что-то записал.

Вдруг в кабинет влетела Надин. Она сжимала под мышкой пачку учебников. – Эдди, – закричала женщина, – через две минуты начинаются уроки. Вы долго еще будете разговаривать? – Сейчас, сейчас, Надин, – успокоил жену Эд. Доктор Джакоби сокрушенно покивал головой, посмотрел на директора. Тот в ответ опустил глаза. – Еще несколько минут, Надин, и мы закончим разговор. – Эд, ты знаешь, что сегодня будет отбор в группу поддержки футболистов, – Надин нервно указала рукой в коридор, – сегодня? Я очень хочу, чтобы меня записали туда. Ты это понимаешь? – Да-да, Надин, я помню, что тебе хочется поддерживать футбольную команду. Это прекрасно, – Эд поднялся со своего места, подошел к жене, обнял ее за плечи, – а сейчас иди, потренируйся делать шпагат, а то тебя не примут в группу поддержки.

Надин, весело хохоча, убежала.

Эд прикрыл дверь и сел на свое место. – Видите, господин директор, она совсем как ребенок. – Да, сознание этой женщины находится на уровне учащейся выпускного класса. Так что, если вы, господин директор, поддержите нашу просьбу, возможно, это поможет ее выздоровлению, – сказал доктор Джакоби. – Я согласен, – директор вписал фамилию Надин в список учащихся выпускного класса.

Специальный агент ФБР Дэйл Купер в своем номере складывал вещи, готовясь к отъезду из Твин Пикса. В дверь громко постучали. – Войдите, – сказал Дэйл Купер.

Дверь распахнулась, в номер вбежала Одри Хорн. Она остановилась, не дойдя до Дэйла несколько шагов. – Отдел по связям с клиентами, – шутливо представилась Одри, – вы довольны тем, как вас обслуживали в нашем отеле? – Абсолютно доволен, – Дэйл Купер поднял вверх правую руку, словно собирался поклясться на библии.

На его лице появилась добрая улыбка. – Уважаемый агент, у меня тоже жалоб нет. Ты уезжаешь? – уже погрустневшим голосом спросила Одри. – Нет, пока еще я здесь. – Но ты ведь собираешь свои вещи. Ты уезжаешь? – повторила девушка. – Вообще-то, да. – Значит, это все? – Одри подошла ближе и прислонилась к стене, – значит, это все. Вначале ты спасаешь мне жизнь, а потом разбиваешь сердце, – немного шутливым тоном произнесла она.

Дэйл Купер продолжал складывать вещи в большой кожаный чемодан. На нем была надета безрукавка рыболова со множеством карманчиков. – Одри, я ведь тебе уже объяснял свои принципы. – Я знаю, Дэйл, можешь не повторять. Ты говорил, что я слишком молода…– А еще ты причастна к делу, которым я занимался. Одри тяжело вздохнула, подошла к Дэйлу. – Послушай, наверное, ты на ком-то очень сильно обжегся?

Дэйл взглянул прямо в глаза Одри. Девушка не отвела взгляд. – Да, один человек очень сильно из-за меня пострадал.

Дэйл заспешил, он просто бросал вещи одну за другой в чемодан, не складывая. – И что? – Я не хочу, чтобы это повторилось. Я не допущу больше такого. – Так что, она погибла? Извини за навязчивость. – Да, она погибла. И ты, наверное, хочешь узнать как?

Одри ничего не ответила, но по ее молчанию Дэйл понял, что лучше рассказать. – Та девушка была очень важным свидетелем по делу о федеральном преступлении. Мы должны были охранять ее круглые сутки. Я тогда работал с напарником, его звали Уиндом Эрл, это он научил меня всему, что связано с работой специального агента.

Одри не отрываясь, смотрела на бесстрастное лицо Дэйла Купера. – Но когда, на нее совершили покушение, то я оказался не готов к этому. Я любил ее, она умерла прямо у меня на руках. Сам я был ранен, а мой напарник тяжело заболел. Ты хочешь услышать еще?

Дэйл Купер отвернулся, а потом вновь посмотрел в глаза Одри. – Знаешь, Одри, ты мне очень нравишься, я очень дорожу тобой, и всегда буду считать тебя своим другом. – Дружба? – Одри улыбнулась, – дружба является основой любых отношений. Так учат специальных агентов? – Что ж, мне очень приятно, Одри, что ты меня понимаешь.

Дэйл Купер и девушка засмеялись. Одри смущенно опустила голову, она сбросила с себя маску игривости, отступила на шаг от Дэйла Купера и смело подняла голову. – Вот что я тебе скажу, специальный агент ФБР. В один прекрасный момент, ты даже не успеешь оглянуться, я стану взрослой женщиной и тогда – берегись, – Одри подняла указательный палец. – Хорошо, хорошо, Одри, – скрестив на груди руки, произнес специальный агент ФБР Дэйл Купер, – когда станешь взрослой, обязательно приходи.

Одри резко развернулась и направилась к выходу, но у дверей она остановилась. – Знаешь, специальный агент, есть одна маленькая проблема. – Какая? – поинтересовался Дэйл. – Ты слишком безупречен. Слишком, – с этими словами Одри вышла.

Дэйл Купер сокрушенно покачал головой и вновь принялся складывать вещи.

В доме Лео Джонсона шли сборы. Бобби Таундеш собирался на встречу с Бенжамином Хорном. Он примерял один за другим костюмы Лео, но в каждом находил какой-то изъян: то цвет был не тот, то слишком широк в плечах пиджак, то слишком коротковаты брюки, то костюм приходился впору, но сидел как-то мешковато. Он без устали вертелся перед зеркалом, то одергивая полы пиджака, то разглаживая воротник. – Шейла, по-моему, это зеркало слишком высоко висит. – Конечно, – согласилась она, – ведь Лео прибивал его под свой рост. Он мало беспокоился обо мне. – Ну, так пусть теперь он побеспокоится о нас с тобой, – сказал Бобби, снял со стены зеркало и поставил его на колени парализованному Лео.

Но зеркало не хотело держаться, тогда Бобби взял Лео за хвостик, приподнял его голову и прижал подбородком зеркало. – Вот так, хорошо.

Бобби отошел на пару шагов, чтобы лучше рассмотреть себя. – По-моему, Шейла, этот костюм не очень представительный. В нем на встречу идти нельзя. – Но, Бобби, это лучший костюм Лео. Он купил его совсем недавно в универмаге Хорна. А это должно понравиться Бенжамину. – Ну, тогда я не знаю, что и предпринять. Может, вообще лучше не идти к нему. – Зря ты так поступил с зеркалом, – Шейла посмотрела на своего парализованного мужа, – сейчас он пустит слюну, а мне потом протирай. – Ничего, протрешь. – Но Бобби, и ты стал разговаривать со мной как Лео. Скоро возьмешь носок, положишь туда кусок мыла и начнешь меня бить. – Может быть, – сказал Бобби, – но буду бить так, чтобы не оставалось синяков.

Шейла улыбнулась. – Что ж, если ничего лучшего у Лео нет, то придется идти в этом. Нельзя, чтобы зря пропадал выходной костюм. Ведь Лео он теперь ни к чему. – Действительно, Бобби, чего ему пылиться в шкафу? Можешь носить. – Шейла, а как ты мне посоветуешь? Зеленый галстук или коричневый?

Бобби стал прикладывать к воротнику рубашки один галстук за другим. – А может лучше желтый? – Бобби, решай сам, – Шейла влюбленными глазами следила за приготовлениями своего любовника. – Мне нужно сегодня отлично выглядеть. Говорят, Бенжамин Хорн обращает внимание на внешний вид своих посетителей и от этого может зависеть наше с тобой будущее. – По-моему, Бобби, ты всегда выглядишь отлично. Независимо: в одежде ты или без нее. – О-о, ты мне льстишь. – Боб, давай сходим с тобой куда-нибудь вечером. Наконец-то, я смогу надеть вечернее платье, а то я давно не появлялась на людях, разве что на судебном разбирательстве. – А как же Лео? – забеспокоился Бобби Таундеш. – Не знаю! Не знаю! – закричала Шейла, – я вызову сиделку, попрошу кого-нибудь из друзей. Мне надоело сидеть дома одной. – Ты сидишь не одна, – уточнил Бобби, – ты сидишь со своим мужем. – Это плохое утешение. Так мы пойдем куда-нибудь с тобой? – Послушай, Шейла, от сегодняшнего дня зависит многое. Если мне удастся заполучить это место у Бенжамина Хорна, то у нас с тобой больше не будет проблем с деньгами. Подумай об этом, Шейла. – Мне надоело ждать. – Дорогая, потерпи еще совсем немного. Если я заполучу это место, у нас будет много денег, и ты сможешь делать что угодно. Только подожди, потерпи капельку ради нас обоих.

Шейла, соблазненная предложениями Боба, заколебалась и чтобы не дать женщине опомниться, парень привлек ее к себе и поцеловал в губы. Та сначала не отвечала на поцелуй, но постепенно стала более податливой и ласковой, наконец, она обхватила Боба за шею и сильно прижалась к нему. – О черт, снова этот Лео, – зашептала Шейла, – он все время между нами, я не могу, как следует прижаться к тебе. – Потерпи еще немного, – Бобби откатил инвалидную коляску Лео к стене, – а теперь, Шейла, скрести пальцы и держи так все время, пока меня не будет. Говорят, это помогает в любой ситуации. – Хорошо, Бобби, – Шейла и в самом деле скрестила пальцы левой руки, – я буду их так держать до твоего прихода. – Только не отпускай, иначе все пропадет, – Боб махнул рукой на прощание и выбежал из дома.

Шейла остановилась напротив неподвижно сидящего Лео, по зеркалу из уголка рта Лео Джонсона текла тонкая струйка слюны. Шейла негромко выругалась и водрузила зеркало на прежнее место. Голова Лео беспомощно свесилась ему на грудь. – О боже, – прошептала Шейла, – сколько же мне еще терпеть? Дай бог, чтобы у Боба все получилось, и он выхлопотал себе это место у Бенжамина Хорна. Тогда, – Шейла зло глянула на Лео, – я отправлю его в какую-нибудь богадельню. Мы с Бобби больше не будем зависеть от этой идиотской страховки.

Когда шериф Твин Пикса Гарри Трумен с бумажным пакетом, наполненным бисквитными пирожными, зашел в свой кабинет, он чуть не подавился. Прямо на его столе сидела Кэтрин Мартелл, на ней была широкополая ковбойская шляпа и сучковатый посох в руках. Лицо Кэтрин было перепачкано глиной, волосы растрепаны. На ногах – разбитые туристские башмаки, на плечи наброшен дорожный плащ. – Кэтрин? – еле переведя дыхание, выговорил шериф, – ты же умерла. – Как видишь, нет, – сказала Кэтрин, соскакивая со стола.

Наконец, шериф пришел в себя. Он проглотил непрожеванный кусок пирожного и протер глаза тыльной стороной руки. – Да, Кэтрин, это в самом деле ты. – Да, именно я. – А Пит уже знает об этом? Но Кэтрин ушла от вопроса. – С мужем мы воссоединимся немного попозже. А сейчас, Гарри, у меня к тебе дело. – Ну что ж, как бы там ни было, с возвращением тебя, Кэтрин.

Гарри и Кэтрин крепко пожали друг другу руки. – Гарри, у тебя будут ко мне какие-нибудь вопросы? – Совсем немного, – сказал Гарри, положив на стол свою шляпу и опуская в тулью бумажный пакет с пирожными, – у меня к тебе один или два вопроса. – Задавай, я готова ответить. Ты меня в чем-нибудь подозреваешь? – Это будет зависеть, Кэтрин, от твоих ответов. – Мне готовиться к худшему? – Можешь сразу нанять себе адвоката. Хотя, Кэтрин, я думаю, его помощь здесь не потребуется, и мы разойдемся полюбовно. – В адвокате нет никакой необходимости – мне нечего от тебя скрывать. – Отлично. А теперь объясни мне, где тебя носило последние две недели? – Ты, Гарри, веришь в ангела-хранителя? – Ангела-хранителя? – задумался Гарри Трумен, – честно говоря, Кэтрин, я сам не знаю, во что мне верить в последние дни. В Твин Пиксе произошло столько всякого… что моего понимания на это не хватает. – А я, Гарри, верю, что именно ангел-хранитель спас мне жизнь. – Но так ты расскажешь, где пропадала? Может, и я тогда поверю в твоего ангела. – Понимаешь, Гарри, накануне пожара мне позвонил какой-то мужчина и сказал, что я должна прийти и ждать его в сушильном отделении лесопилки. Я, конечно, сразу не согласилась, но он стал угрожать мне, и я на всякий случай прихватив с собой револьвер…

Кэтрин расхаживала по кабинету шерифа, она то прикрывала глаза рукой, как бы вспоминая детали, то вновь поворачивалась к Гарри, чтобы убедиться слушает он ее или нет. Гарри, слушая рассказ Кэтрин, задумчиво жевал бисквитное пирожное. – …и я нашла в сушильном отделении эту девчонку. Как ее зовут? Я забыла…– Шейла. Шейла Джонсон, – подсказал шериф. – Да-да, Шейла Джонсон, она была связана, я ее освободила, перерезав веревки. Но было уже поздно, Гарри, там что-то произошло. Не знаю, может какая-то бомба… Короче прогремел взрыв, а потом… я смутно помню, что было. Помню только стены в пламени, рев огня, рушащиеся перекрытия… Я не помню, как мы выбрались наружу…– Вы выбрались вместе? – спросил Гарри. – Я даже не знаю. Я помню только, что оказалась в лесу…– В лесу?

Кэтрин стояла, оперевшись на свой высокий сучковатый посох. Ее руки в замшевых перчатках лежали на резном набалдашнике. – Да-да, я очутилась в лесу. Я смутно помнила, что произошло со мной. На меня снизошло какое-то озарение или, если хочешь, наоборот, затмение сознания. Я на какое-то время перестала быть сама собой. Я стала совсем другим человеком, который взглянул на свою жизнь со стороны. Увидел, что в ней было плохого и что хорошего. Что было ложью, а что – истиной. – Ты выбралась уже ночью, не слышала воя пожарных машин? Криков спасателей? – Нет, Гарри, я же говорю тебе, я ничего этого не помню. Я просто очнулась в лесу, вокруг шумели деревья. И я ни о чем не хотела думать. Я побрела по тропинке, которая подвернулась мне под ноги. Я просто брела, слышала крики ночных зверей, птиц, видела звезды. Я просто хотела как можно дальше уйти от своей прежней жизни, от этого пожара, от Дома На Холме, от всего того, что угнетало мое сознание в последние дни. – Боже мой, Кэтрин, как бы мне хотелось тоже вот так бросить все и уйти в никуда. Но я не могу. – Я тоже думала, что мне не удастся оставить свою прежнюю жизнь. Но пожар помог мне, Гарри, и я просто брела по тропинке. Ты же видишь, на мне одежда пилигрима, я шла по ночному лесу, я забыла, кто я такая и что со мной произошло. На меня, Гарри, нахлынули воспоминания детства. – А ты не придумываешь всего этого? – вдруг засомневался в правдивости ее слов шериф. – Зачем мне придумывать? Я рассказываю все, как оно было на самом деле. Знаешь, честно говоря, мне не важно, поверишь ты мне сейчас или нет. Мне хочется выговориться. – Хорошо, говори. А выводы я сделаю сам, – Гарри Трумен запустил руку в бумажный пакет и извлек очередное пирожное. – Ты не хочешь, Кэт? – предложил он пирожное женщине. – Нет, я отвыкла от такой пищи. Я съела бы чего-нибудь попроще. – Как хочешь, – Гарри принялся жевать. – Так вот, Гарри, на меня нахлынули воспоминания детства. Я шла и вспоминала… даже нет, мысли сами приходили ко мне, а я все шла и шла… И тут забрезжило солнце. Гарри, ты был когда-нибудь в лесу на рассвете?

Гарри задумался, он помнил, что встречал рассвет в лесу, но так давно, что и не помнит когда. – Конечно, был, – просто ответил шериф. – Я сомневаюсь. И тогда на рассвете я поняла, вот какой он рай. Рай на земле, не небесный, а именно земной рай, куда можно попасть еще при жизни. А потом я вышла к нашему охотничьему домику, к нашей сторожке. Ты же помнишь, Гарри, ты же бывал там? – Да-да, я помню этот маленький уютный домик. – К тому времени я прошла много миль. Я страшно устала и тогда поняла, что привел меня к сторожке ангел-хранитель. Ведь невозможно ночью брести наугад по лесу и выйти именно к тому месту, где можно спастись. К тому же, я абсолютно не ориентируюсь в лесу, я могу заблудиться в трех шагах от дома. А тут я сама без чьей-либо помощи, пройдя уйму миль, совсем не думая, куда иду, вышла к нашему домику. Конечно же, Гарри, это только мой ангел-хранитель мог привести меня к нему. Теперь я крепко верю в его существование. Надеюсь, когда-нибудь поверишь и ты.

Гарри Трумен заметил, что на глазах Кэтрин Мартелл появились слезы. Он вытащил из нагрудного кармана большой мужской клетчатый платок и протянул женщине. Та промокнула глаза и прошептала: – Спасибо тебе, Гарри. У тебя всегда что-нибудь найдется, чтобы утешить женщину. В домике я открыла банку тунца и принялась есть. Ведь у нас в домике всегда хранится минимальный запас провизии. И на этот раз он очень пришелся кстати. – А почему ты так долго не возвращалась домой, Кэтрин? – спросил шериф. – Ну, как же? Ведь меня выманили из дому телефонным звонком, чтобы убить, чтобы я заживо сгорела на лесопилке. Я сидела в охотничьем домике и ждала, когда убийца придет. Рядом со мной лежал заряженный револьвер. И поверь, если бы убийца пришел, я ни минуты не задумываясь, разрядила бы в него весь барабан. – Не очень-то приятное ожидание, – признал Гарри Трумен. – Я вся была соткана только из ненависти. Я сидела и ждала появления убийцы. – А теперь, Кэтрин, что заставило тебя покинуть убежище? – О-о, все очень просто. Кончились консервы. Я вновь пришла в себя. – Да ты, наверное, голодна. Я могу предложить тебе пирожное. Ты ведь уже все рассказала и можешь согласиться на такую деликатную пищу? – Конечно, но только с кофе. Мне все время снился его вкус и запах. – Хорошо.

Гарри вышел из кабинета и сам принялся готовить кофе. – Вам помочь? – спросила Люси, услышав приготовления шефа. – Да нет, занимайся своими делами, – шериф выглянул из-за перегородки и увидел, что Люси стоит посреди приемной на стремянке и пытается заменить лампу дневного света. Шериф усмехнулся, так неумело и неуклюже действовала Люси. – Спасибо, я сам, – бросил он и осторожно понес две чашечки черного дымящегося кофе.

Конечно, Люси могла позвонить в электрическую кампанию и заказать рабочего, чтобы заменить лампу. Но после того злополучного случая с противопожарными устройствами она больше никому не доверяла и решила, что все в полицейском участке будет делать сама, своими руками.

Широко распахнулась входная дверь, и в участок вошел Дик Тримейн, через руку у него был переброшен светлый плащ. Он с удивлением посмотрел на Люси, которая стояла на верхней ступеньке стремянки и тянулась руками к лампе дневного света.

Не поздоровавшись, Дик заговорил: – Знаешь, есть очень хорошая новость. – Какая? – глядя сверху вниз на своего поклонника, произнесла девушка. – Я бросил курить, – Дик Тримейн сказал это так, как будто он, по меньшей мере, совершил перелет через северный полюс. – А вообще-то, что ты здесь делаешь? – недовольно спросила Люси. – Я пришел, чтобы очень серьезно поговорить с тобой.

Услышав голоса, из своего кабинета вышел помощник шерифа Энди Брендон. Он, неслышно ступая, подошел поближе, и различил голос Дика Тримейна. Энди решил пока не показываться, а послушать, о чем будет говорить этот противный хлыщ, Дик Тримейн с Люси. – Я хочу, Люси, поговорить о нашем ребенке. – О нашем ребенке? – изумилась Люси, вертя над головой длинную люминесцентную лампу.

При упоминании о ребенке сердце офицера Брендона екнуло, он буквально прилип к стене, не в силах сделать шаг. – Знаешь, Люси, меня вдруг охватило безумное беспокойство, – мужчина принялся взбираться по ступенькам стремянки, чтобы быть поближе к секретарше шерифа.

Стремянка закачалась, и Люси чуть не упала на пол. – Я вдруг осознал, Люси, что я, Ричард Тримейн, ужасный зануда, – Дик поднимался по ступенькам вверх, а Люси спускалась вниз с другой стороны стремянки. – Я понял, дорогая, что мне нужно иметь в жизни что-то, вернее кого-то, кто будет важнее меня самого. О ком я буду думать и заботиться. – Вполне достойные мысли, – Люси взяла в руки новую люминесцентную лампу и стала взбираться на стремянку снова.

На верхней площадке, заглядывая в глаза Люси, Дик Тримейн сказал: – Поэтому я решил стать отцом.

Люси, казалось, не обратила на эти слова никакого внимания. Она просто принялась закреплять лампу. – Знаешь, Люси, у меня вообще-то нет никакого опыта обращения с детьми, но сама мысль о ребенке для меня чрезвычайно привлекательна.

Второй помощник шерифа Хогг, проходя через вестибюль, остановился у стремянки, глянул на Дика Тримейна, на угрюмо молчащую Люси, и проследовал дальше. Завернув в коридор, он наткнулся на офицера Брендона, который выразительно прижал палец к губам. Хогг остановился и тоже стал слушать, о чем разговор, время от времени подталкивая в спину Брендона. Но тот стоял как каменный. – Знаешь, Люси, я хочу найти какого-нибудь бездомного ребенка и посвятить ему все свободное время.

Хотя нет – часть времени, – самодовольная улыбка появилась на лице мужчины. – Простите, вы тот самый Дик Тримейн, который работает в универмаге Хорна? – явно издеваясь, спросила Люси, стоя на самой верхней ступеньке лестницы. – Да-а, я именно тот Дик Тримейн и поэтому я совершенно уверен, что ребенок мой, – Дик поднялся еще на одну ступеньку и поцеловал Люси в живот.

Офицер Брендон больше не мог терпеть. Он решительно вышел из-за угла и направился к мужчине и женщине, которые, боясь свалиться, застыли на стремянке. Но решительность офицера иссякла, когда он подошел к лестнице. Он остановился и слабым, едва слышным голосом промямлил: – Люси, Люси и Дик, я хочу вам что-то сказать. Дик недовольно отстранился от Люси. А девушка картинно оперлась на люминесцентную лампу и обратила свой взор на офицера Брендона. Тот же, смущаясь, смотрел куда-то в сторону. – Что, Энди? – спросила Люси,-что ты хочешь нам сообщить? – Знаете, – Энди, наконец, взглянул на Люси,-все мы в очень затруднительном положении, все втроем. Моя мама все время говорит, что бы в семье не произошло, мы все должны оставаться друзьями.

Офицер Брендон стал подниматься еще выше по качающейся стремянке: – И мы оказались сейчас в таком положении, что все – как бы одна семья, – Брендон развел руками и посмотрел вначале на Дика, потом на Люси, – поэтому мы не должны ссориться.

Люси хотела поцеловать офицера Брендона в лоб, но он как раз в это время начал спускаться. Люси недовольно поморщилась. Спустившись, Энди стал на пол и протянул руку Дику Тримейну, как бы предлагая мир, дружбу и согласие. – Тогда все будет прекрасно.

Дик без особой радости посмотрел на руку офицера, но после некоторых колебаний протянул свою холеную ладонь и Энди Брендон крепко пожал ее. – А теперь вы можете продолжать беседовать, а мы с ними увидимся позже, – Энди развернулся и медленно удалился. За углом его поджидал Хогг, он прижал Энди к стене и стал шепотом втолковывать: – Энди, да ты с ума сошел. – Что, Хогг? – Ты сумасшедший. – Хогг, неужели ты считаешь, что я был с ними слишком крут? Но ты же сам понимаешь, Хогг, Люси всегда ждала от меня мужественного поступка. И вот я его совершил. – Ты просто сошел с ума, Энди. – Неужели я зашел слишком далеко? – тоже шепотом спросил Энди и понуро опустил голову.

Люси, которая уже было, собралась бежать вдогонку за Энди, тяжело вздохнула и села на верхнюю площадку стремянки. Дик Тримейн сел к ней спиной.

В это время в приемную зашел Дэйл Купер. – Шериф у себя?

Люси, ничего не ответив, показала рукой в сторону кабинета. – Спасибо.

Дэйл Купер прямо-таки вбежал в кабинет шерифа Трумена. – Привет, Дэйл, – Гарри поднялся из-за стола. – Ну что ж, Гарри, пришло время прощаться. – Неужели так быстро? – Да, майор Таундеш обещает мне, что там, на берегу меня будет поджидать целая сковорода жареной форели. – Тогда, Дэйл, я думаю, тебе пригодится вот это, – шериф взял со своего стола небольшой бумажный пакетик и передал его специальному агенту ФБР. Тот аккуратно разорвал заклеенный верх пакетика и извлек на свет искусно сделанную из разноцветных перышек муху для ловли очень крупной форели. Специальный агент ФБР держал искусно изготовленную насадку за тонкий поводок. – Гарри, это невероятно, это замечательно. Это просто ювелирная работа.

Шериф самодовольно ухмыльнулся. – Знаешь, Дэйл, когда форель плывет вверх по течению на нерест, она ни о чем не думает. И не надо ее ничем отвлекать. – Не надо отвлекать? – покачал на пальце кованый крючок Дэйл Купер. – Да, ничем, кроме вот этой вещи. – Гарри, а кто же так искусно сделал муху? – Эту муху я сделал сам. А научил меня делать искусственных мух мой отец, а отца научил этому дед, – с гордостью проговорил Гарри Трумен. – Гарри, да я не знаю, как тебя благодарить. Дэйл взял наживку и приколол ее к лацкану пиджака.

Он сделал это с такой важностью, как будто прикалывал орденскую планку. – Прямо не знаю, что и сказать, – Дэйл Купер любезнейшим образом улыбнулся шерифу Твин Пикса.

Тот опустил руку в карман и вытащил небольшую кожаную нашивку. – А это что такое? – изумился специальный агент, принимая нашивку из рук шерифа. – Это нашивка нашего общества. – Общества? – удивился Дэйл Купер. – Да, теперь ты один из нас, Дэйл. – А-а, парень из книжного склада? – Дэйл улыбнулся шерифу. – Я поговорил с парнями, они все согласны принять тебя в наши ряды. – Знаешь, Гарри, это для меня большая честь. – Носи на здоровье, – шериф невинно улыбнулся, и прикоснулся двумя пальцами к виску,-если мы тебе понадобимся, то обязательно придем на помощь.

Специальный агент ФБР ответил таким же жестом. Мужчины пожали друг другу руки. Шериф вышел из кабинета, специальный агент догнал его, и они вдвоем вышли в вестибюль полицейского участка.

Помощник шерифа Хогг и офицер Брендон стали навытяжку, Люси присоединилась к мужчинам. Дэйл Купер по очереди пожал каждому из них руки. – Помощник шерифа, если я когда-нибудь заблужусь, то я бы хотел, чтобы на мои поиски отправили именно тебя. – Пусть тебе всегда сопутствует удача, – ответил Хогг. – Офицер Брендон, – строго начал говорить специальный агент, потом вдруг изменил тональность и мягко сказал, – Энди, твое мужество столь же велико, как и твое сердце. Это для нашего времени очень редкое сочетание.

Энди смущенно опустил глаза, он не нашелся, что отметить специальному агенту ФБР. – Всего тебе самого наилучшего, Люси, и не забудь пригласить на свадьбу, кто бы не оказался этим счастливцем, – Дэйл Купер бросил при этом взгляд на офицера Брендона.

Тот в ответ улыбнулся. Специальный агент нагнулся и поцеловал Люси в щеку. Девушка от счастья прикрыла глаза.

Дверь полицейского участка распахнулась, и в вестибюль вошли двое. Один был одет в длинный черный плащ, другой – в офицерской форме канадской королевской полиции. – Шериф Трумен, – начал тот, что был в полицейском мундире. – Я шериф Трумен. – Это специальный агент ФБР Роджер Фарбер, – полицейский кивнул на высокого мужчину в черном плаще. – Роджер? – изумленно воскликнул Дэйл Купер. – Да, это я, – ответил мужчина в черном плаще. – А что ты здесь делаешь? – Дэйл, я, к сожалению, должен сообщить, что ты отстранен от службы в Федеральном Бюро Расследований, с этого момента. Без сохранения содержания.

В вестибюле полицейского участка воцарилось гнетущее молчание. Дэйл Купер едва заметно кивнул головой.