Текст книги "Твин Пикс: Кто убил Лору Палмер"

Глава 4

Чем маленький Твин Пикс отличается от большого Вашингтона? Ответ знает Дэйл Купер, а шериф предпочитает консервированному сок свежих фруктов. – Вместо самого Лео Джонсона пытаются судить его фотографию. – Судья Клинтон знает не только то, как действуют коктейли, но и разбирается в особенностях местных лесов. – Кажется, все самые сложные проблемы в городке великолепно решаются за стаканом спиртного. – Кто же не знает старика Хилтона? – Гарри Трумену приходится утешать Шейлу. – Судебное разбирательство откладывается. – Становится ясным, почему судья Клинтон выглядел таким грозным.

Хоть судебное разбирательство по делу Палмера и было закончено, но судья и прокурор не спешили уходить. В здании бара также остались шериф, офицер Брендон и специальный агент ФБР Дэйл Купер.

Через некоторое время должно было начаться судебное разбирательство по делу Лео Джонсона, который в это время, не приходя в сознание, лежал в больнице.

Чтобы как-то скоротать время Дэйл Купер и Гарри Трумен подошли к стойке бара. Молодая официантка готовилась к вечеру: откупоривала бутылки, протирала стаканы. – Послушай, Гарри, – сказал Дэйл, – мне в последнее время все меньше и меньше начинает нравиться ваш маленький Твин Пикс. – А я думал, Дэйл, ты без ума от нашего городка. – Нет, городок у вас что надо, но как ни копнешь, каждый человек, получается, мог совершить преступление. – Но это, по-моему, беда всех городов. Не думаю, что у вас в Вашингтоне дела с этим обстоят лучше. – Ну, ты сравнил, – призадумался Дэйл, – Вашингтон и Твин Пикс. – А что, по-моему, сравнение вполне корректное, – немного обиделся Гарри Трумен, – по-моему, нет никакой разницы между большим и маленьким городом. – Нет, разница есть, – возразил специальный агент ФБР. – Интересно, какая же? – Гарри Трумен жестом подозвал к себе официантку и заказал два коктейля. – Вам, шериф, с виски или без? – осведомилась официантка. – Конечно же, без. Нам фруктовые. Специальный агент ФБР не выносит спиртного. – Хорошо, – официантка отошла к столу и принялась смешивать ингредиенты. – Извините, мисс, – оторвал от занятий официантку Купер. – Что вам? – та обернулась. – Только, пожалуйста, никаких консервированных соков. Выжимайте из свежих фруктов. – У нас по-другому и не делают, – немного обиделась официантка. – Ну, так что, Гарри, вернемся к нашему разговору. Разница между Вашингтоном и Твин Пиксом огромная. Здесь ты знаешь почти каждого человека, знаешь кто и на что способен. У тебя тут все как на ладони. Тебе остается лишь только перебирать возможных преступников. – Ну, что-то у меня не очень получается, да и у тебя тоже, – возразил Гарри. – Конечно, в каждой работе бывают проколы. А представляешь, как трудно работать в большом городе, где человек может потеряться, залечь на дно и ты должен его найти. – Да, действительно, я здесь знаю все о всех. Я знаю об их предках. Знаю даже места семейных могил на местном кладбище. – Ну, Гарри, а если ты чего-нибудь и не знаешь, то всегда можешь обратиться за советом к старику Хилтону или к Леди-С-Поленом. – О, да, Леди-С-Поленом нам очень многим помогла, особенно ее Полено. – Не стоит, Гарри, так иронизировать. Как видишь, мои беседы с великаном кое-что дали. Может быть, в конце концов, заговорит и Полено. – Да, беседы с великаном нас уже довели. Мы чуть не упекли за решетку моего помощника Брендона. – Знаешь, Гарри, великан тут ни при чем. Это все доктор Хайвер. – Нет, Дэйл, по-моему, и с этим анализом спермы не все в порядке. Доктор Хайвер – очень пунктуальный человек. Сам он вряд ли попутал пробирки с анализом. Я думаю, кто-то мог их подменить. – Ну что ж, – сказал Дэйл Купер, принимая от официантки прохладный стакан с коктейлем, – нам с тобой еще многое предстоит расследовать в этом деле. И хоть я нахожусь здесь уже двенадцать дней, еще много чего не понимаю. – Ну, тогда воспользуйся своим советом, – Гарри Трумен отпил большой глоток коктейля, и его губы растянулись в блаженной улыбке, – воспользуйся своим собственным советом, Дэйл, поговори с Хилтоном и с Леди-С-Поленом. – Господа, прошу занять свои места! – громко сказал судья Клинтон, заходя в помещение бара.

Он расправил свою черную мантию и уселся за стол. Постепенно заполнились и места для участников судебного разбирательства.

В глубине помещения, стараясь оставаться незаметной, устроилась Шейла. На ней было скромное темное платье.

Заняли свои места прокурор и адвокат Лео Джонсона. Судья трижды ударил молотком по столу и объявил судебное разбирательство открытым. – Защита, можете начать представление своих доказательств.

Со своего места поднялся пожилой, щуплого вида адвокат Лео Джонсона. Он установил по правую руку от судьи два больших фотографических портрета Лео.

С одного в зал смотрел улыбающийся крепкий парень с туго связанными в косичку волосами. На другой фотографии Лео лежал с закрытыми глазами в больничной палате. К его носу и ко рту тянулись прозрачные трубки аппарата искусственного дыхания.

На этой фотографии Лео больше походил на мертвеца, чем на живого человека. Адвокат Лео долго выбирал, перед судебным разбирательством, именно эту, вторую фотографию, из десяти ей подобных, и, наконец, выбрал самую впечатляющую – такую, чтобы все в зале сразу могли поверить в то, что Лео никоим образом не может предстать перед судом.

Установив фотографии, адвокат неторопливо вернулся на свое место к круглому столику. По левую руку от него сидела помощница, которая услужливо открыла большую папку и вытащила несколько листов бумаги.

Адвокат взял их в руки и стал разворачивать. Бумаги представляли собой длинные ленты с перфорацией по краям. На каждой из этих лент шли ряды извилистых черных линий. – Господа, я хочу представить на ваш суд вот эти энцифаллограммы. Будьте внимательны, первая, – адвокат показал лист бумаги судье, потом присутствующим, потом толстому прокурору, – так вот, эта энцифаллограммы снята с меня и она показывает работу моего мозга – нормальную работу мозга, нормального мозга.

Прокурор тут же подхватился со своего места. – Ваша честь, я протестую! – В чем дело? – поинтересовался судья. – Ваша честь, я прошу снять определение «нормальная работа нормального мозга». – Хорошо, ваше замечание учитывается. Это определение мы снимаем, и не будем учитывать при дальнейшем судебном разбирательстве.

Адвокат недовольно посмотрел на прокурора. – А вот вторая энцифаллограмма, – он развернул второй лист бумаги, на котором черные линии, идущие параллельно одна другой, были почти ровными и однообразными. – Вот это – график работы мозга мистера Джонсона. Вы видите, что активность мозга почти минимальная, едва-едва только заметны колебания вот этих черных линий.

Адвокат показал лист судье, потом прокурору, потом присутствующим в зале. Барменша перегнулась через стойку: так ей хотелось видеть энцифаллограмму Лео Джонсона.

Судья бросил на девушку недовольный взгляд, и та тут же принялась перебирать стаканы, расставляя их на большом сверкающем подносе. – Мне кажется, все присутствующие заметили разницу между этими двумя энцифаллограммами, – адвокат сложил бумаги и передал судье. – В ранее представленном медицинском заключении на Лео Джонсона сказано, – продолжал адвокат, – что мистер Джонсон перенес очень обширную травму мозга и на сегодняшний день он не обладает даже минимальной способностью, чтобы пройти даже судебно-медицинскую экспертизу, – адвокат виновато и обреченно развел руками, дескать, вот какие нехорошие дела, а вы тут собираетесь устроить судилище над инвалидом.

Судья Клинтон рассматривал представленные доказательства. Он водил пальцем по черным линиям энцифаллограмм, как будто его палец мог прочесть показания приборов. – И поэтому, господа, я имею честь сообщить вам, – адвокат вышел из-за стола, прошелся по залу, приблизился к фотоснимку, на котором был изображен Лео Джонсон на больничной кровати весь в трубках приборов, и рукой указал на фотографию, – господа, я думаю, что судилище вот над этим человеком будет полной профанацией над всем процессом судопроизводства. Посмотрите, посмотрите внимательно на эту фотографию, она, по-моему, более красноречива, чем все мои доказательства, чем все те факты, которые я могу вам представить. Посмотрите внимательно.

Шейла оторвала взгляд от ключа, который вертела в руках, и посмотрела на фотографию своего мужа: она едва скрыла испуг на своем лице. – Этот молодой человек, – адвокат развел руки в стороны, – даже не осознает происходящего, он даже не будет понимать, что происходит, зачем происходит, чего от него хотят. На сегодняшний день он даже не слышит и не видит. Неужели мы можем судить такого человека? У меня все, ваша честь, – адвокат поклонился судье и не спеша, с видом победителя, пошел на свое место.

Судья Клинтон прикоснулся указательным пальцем к седому виску: – Теперь я хочу предоставить слово обвинению. Прокурор, пожалуйста.

Толстый и рыхлый прокурор поднялся из-за своего столика и вновь чуть не опрокинул его. – Извините, извините, господа. Я сейчас. Я прекрасно знаю и понимаю, что Лео Джонсон на сегодняшний день не в лучшей форме, скажем так, – прокурор сунул руки в карманы и посмотрел на миловидную Шейлу, которая нервно перебирала пальцами, – и это может показаться нелепым – заставить этого человека предстать перед судом.

Прокурор, так же как и раньше адвокат, принялся расхаживать по залу и говорить, как будто он рассуждает наедине сам с собой.

Каждое его слово было рассчитано, каждый его жест был обдуман и выверен. Он делал все, чтобы произвести совершенно противоположное впечатление речи адвоката. – Я думаю, вы все, господа, прекрасно понимаете, что задача суда не только в наказании преступника, но суд еще должен показать общине, что свершается правосудие и воздается по заслугам возмездие всякому, кто посягнул на законы нашего общества, на наши устои, на наши порядки.

Адвокат посмотрел на судью Клинтона, тот кивнул головой, как бы соглашаясь со словами прокурора. Присутствующие насторожились. – Господа, ведь обвиняемый Лео Джонсон обвиняется во многих преступлениях, в том числе и в убийстве Лоры Палмер, и оттягивание суда над преступником будет травмировать весь город, всю нашу общину. Поэтому я полагаю… – веско продолжал прокурор. – Достаточно, достаточно, я понял вашу мысль, – судья Клинтон поднял вверх правую руку, прокурор осекся. – Преступник заслуживает суда настолько, насколько наша община ожидает решения. – Достаточно, достаточно, прокурор, я же вам сказал… – судья начал нервничать, – сядьте, пожалуйста, мистер Людвиг.

Прокурор недовольно развернулся и удобно устроился в своем кресле. – А сейчас, господа, все могут немного отдохнуть, потому что мне надо кое-что обдумать. Мистер Купер, шериф Трумен, будьте так любезны, составьте мне компанию.

Судья поднялся со своего места, поправил лежащий на столе молоток и направился к стойке бара.

Услужливая официантка быстро подошла к стойке, за которой уже сидели специальный агент ФБР Дэйл Купер, шериф Твин Пикса Гарри Трумен и окружной судья мистер Клинтон. – Нам, пожалуйста, три пунша «Черный Юкон», – махнул рукой официантке судья Клинтон.

Та услужливо принялась исполнять заказ судьи. – Еще довольно рано для спиртного, – возразил Дэйл Купер. – Ничего, ничего, специальный агент, день скоро кончится, так что все будет хорошо. А вы, шериф, надеюсь, не откажитесь?

Шериф пожал плечами. – Так сколько вам, два или три? – Пока три, – ответил судья, – а дальше посмотрим. Знаете, господа, – начал судья, – прокурор всерьез уперся и решил бросить мне вызов. Он обязательно станет настаивать на обвинении Лео Джонсона в убийстве. Купер, как вы считаете? – Знаете, судья, я так, в общем-то, не считаю, – Купер расправлял салфетки на стойке бара. – А вы, Трумен, как думаете? – Я не совсем понял ваш вопрос. – Я спрашиваю о том, чего хотят в городке, судить или линчевать? – Знаете, ваша честь, я думаю, в нашем городке – все хотят только правосудия, все хотят, чтобы оно свершилось, и преступник был наказан. Но настоящий преступник. – Конечно, конечно. Значит, цирк устраивать не надо, правда? – Да, ваша честь, по-моему, все-таки, должно свершиться правосудие. – А как там Лео Джонсон? – судья посмотрел на Дэйла Купера.

Тот продолжал разглаживать салфетку на стойке бара. – Мне кажется, он превратился просто в качан капусты. Знаете, судья, я чувствую, мы, в конце концов, найдем преступника.

Официантка с приветливой улыбкой поставила на стол три высоких стакана, почти доверху наполненных темной жидкостью.

Судья прикоснулся к своему стакану, весело улыбнулся своим компаньонам. – Господа, вы будьте осторожнее с этим пойлом, оно только на вид такое безобидное, но действовать начинает неожиданно и как раз в тот момент, когда этого никак не ожидаешь, – он отпил пару глотков и промокнул губы краешком судейской мантии.

Дэйл Купер не решался: пить ему напиток «Черный Юкон» или отставить. Но когда он увидел, как решительно Гарри Трумен осушает свой бокал, то поднял свой и сделал несколько маленьких глотков. – Так, господа, – как бы смакуя напиток, сказал судья, – я хочу объявить после этого короткого перерыва, что Лео Джонсон не может явиться на судебное заседание и что его нужно будет отправить из больницы домой. Но это можно будет сделать лишь только тогда, когда получим разрешение врачей. Я думаю, что, понимая, в каком состоянии находится Лео, все согласятся и особых возражений ни у кого, кроме прокурора, не будет. Как ты считаешь, Гарри?

Шериф согласно кивнул головой. Тогда судья посмотрел на специального агента ФБР Дэйла Купера. Тот вертел в руках высокий стакан, но, почувствовав на себе взгляд судьи, тоже кивнул головой. – Гарри, я хочу тебя попросить об одном одолжении. – Да, слушаю, ваша честь. – Я хочу, чтобы ты сообщил об этом маленькой леди прямо сейчас. Мне кажется, она очень переживает. Взгляни на нее.

Гарри благодарно кивнул головой и взглянул на Шейлу. Та сидела в одиночестве в зале нервно перебирала пальцами подол платья.

Едва шериф пошел к Шейле Джонсон, судья поинтересовался у специального агента: – Купер, как давно вы у нас в Твин Пиксе? – Уже двенадцать дней. – И как вам наш городок? – Знаете, судья, по-моему, Твин Пикс – замечательный городок. Красивые леса, водопад под самыми окнами отеля, форель… А особенно… знаете, что мне нравится больше всего? – Знаю, знаю, – судья положил свою руку на плечо специального агента ФБР, – все говорят, что вам больше всего в Твин Пиксе нравится вишневый пирог. – Вот, я только об этом хотел вам сказать. А как вы догадались? – По-моему, догадаться об этом не сложно. У нас в городке каждый знает все о каждом. А особенно с большим вниманием и пристрастием относятся к новым людям, тем более, к таким как вы.

Купер сделал маленький глоток из своего стакана. – Знаете, Купер, я бы посоветовал вам повнимательнее понаблюдать за нашим лесом, тем более, что он вам так нравится. – Понаблюдать за лесом? – удивился Дэйл Купер. – Да, да, именно за лесом. Леса здесь красивые, но очень странные, – сказал судья Клинтон.

И Дэйлу Куперу в этот момент показалось, что он уже когда-то слышал подобные слова. Вернее, даже не слова, а интонации, с которыми слова произносятся. Он напряг свою память и тут же в ней возник образ старика Хилтона, который рассказывал ему об окрестных местах, о лесах, о деревьях, о птицах и о животных. И действительно, что-то таинственное, показалось Дэйлу Куперу, существует в окрестных лесах, в них прячется какая-то неразгаданная тайна, темная и мрачная. – Знаете, ваша честь, – признался Дэйл Купер, – леса и в самом деле показались мне какими-то мрачными. Я многое слышал о них. – И что же вам тут рассказывали? – осведомился судья. – Рассказывали всякое… – замялся Дэйл. – Конечно, многому не стоит верить, но все же… – настаивал судья. – Вы, наверное, знаете, в вашем городке есть такой знаменитый старик – Хилтон…– Конечно, знаю. Если честно признаться, сказал судья, – то именно он мне больше всего рассказывал о вас, специальный агент. Это вполне нормальный старик, несмотря на его возраст. – Мне показалось немного иначе, – признался Дэйл Купер. – Нет, конечно, он довольно странен, но сохраняет свежесть ума. И если бы вы прожили столько лет, сколько он, не выезжая из нашего городка, то, я думаю, вы показались бы всем странным. – Конечно, – согласился специальный агент, – мне кажется, старик Хилтон знает куда больше, чем говорит.

Судья заулыбался. – Нет, конечно же, если бы старик знал имя убийцы Лоры Палмер, ведь это вас больше всего волнует, специальный агент, он бы вам его сразу назвал. А так он просто любит поговорить. Конечно, кое о чем он догадывается, но сказать наверняка ничего не сможет. – Ну что вы, ваша честь, мне его истории и рассказы во многом помогли. Они навели меня на определенные мысли, на определенные догадки. – Ну, вот и отлично, – сказал судья, – так что, специальный агент, присмотритесь не только к нашим людям, но и к нашим лесам. Они и в самом деле загадочные. – Спасибо, ваша честь, но у меня нет времени, чтобы ходить по лесам. – Зря. Я думаю, времени на расследование ушло бы куда меньше, если бы вы вплотную занялись лесом.

Дэйлу Куперу разговор с судьей Клинтоном показался немного странным. Но тут он вспомнил предупреждение судьи о том, что коктейль «Черный Юкон» начинает действовать неожиданно.

Дэйл посмотрел на пустой стакан перед судьей и мысленно улыбнулся:

«Ну, конечно же, „Черный Юкон“ начинал свое действие, да в самый неожиданный момент, тогда, когда не подозреваешь».

Дэйл Купер решил не рисковать и отставил свой почти полный стакан в сторону.

Судья усмехнулся: – А вы очень осторожны, специальный агент ФБР. – Конечно, осторожность в моей профессии никогда не повредит, особенно, если по неосторожности ты уже получил три пули в живот. – Да, – сокрушенно покачал головой судья, – я слышал об этом. – Уж, не от старика ли Хилтона? – отшутился Дэйл Купер. – Да нет, об этом все говорят в городке. Не так уж часто в Твин Пиксе звучат выстрелы.

Официантка услужливо прибрала пустой стакан, который стоял перед судьей. Она замерла в ожидании, разрешит ли специальный агент ФБР убрать и свой. Судья испытующе посмотрел на Дэйла Купера. Тот набрал полные легкие воздуха и осушил свой стакан до дна. – Ну, вот и хорошо, мистер Купер, теперь вы стали настоящим жителем Твин Пикса, теперь вы тут свой человек, – судья ободряюще похлопал Дэйла Купера по плечу.

От этого похлопывания Дэйл закашлялся. Крепкий коктейль обжег ему горло. Официантка ехидно улыбнулась. – Мистер Купер, – насторожился судья, – кстати, как там ваши раны? – Да ничего, побаливают, а так – терпеть можно, – лицо Дэйла Купера исказила гримаса боли. – Вы осторожнее со здоровьем, а то никогда не проживете так долго как старик Хилтон, – предупредил специального агента ФБР судья. – Я на столько и не рассчитываю, – признался Купер. – А зря, – покивал пальцем судья Клинтон. – Хотя, кто знает, сколько, кому отпущено… Вот Лео Джонсон тоже видимо рассчитывал прожить долго, а теперь, даже не знаю, как сложатся обстоятельства. Во всяком случае, мистер Купер, не пренебрегайте спиртным. Это еще никому не повредило, если употреблять его в умеренных дозах.

Шейла Джонсон, которая до этого сидела в глубине помещения и напряженно прислушивалась к разговору судьи, специального агента ФБР и шерифа, но не могла разобрать ни слова. Она обрадовалась, когда Гарри Трумен направился к ней.

Шериф опустился на стул рядом с ней и испытующе посмотрел на Шейлу. – Ну, Гарри, что решил мистер Клинтон? Гарри Трумен оттягивал начало разговора. – Как ты, Шейла? – спросил он. – Да вроде, ничего. Ты же понимаешь, я страшно волнуюсь. Что будет с Лео? – Могу тебя обрадовать. С Лео, во всяком случае – пока, ничего страшного не случится. Судья Клинтон обещает отложить судебное разбирательство до того времени как Лео придет в себя. А я думаю, в себя он придет не скоро, если вообще придет. Извини меня, Шейла.

Женщина благодарно взяла руку шерифа в свои ладони. – Спасибо, Гарри. – Я думаю, ты скоро сможешь забрать его из больницы домой. Конечно, хлопот у тебя прибавится…

Шейла отвела свой взгляд в сторону. Она боялась, что шериф сейчас напомнит ей о Роберте Таундеше. Она и сама еще не знала, радоваться ей или нет тому, что Лео скоро окажется дома. – Ничего, Шейла, – успокоил ее Гарри Трумен, – все будет хорошо. – Хуже уже не будет, – призналась Шейла. – А ты сегодня чудесно выглядишь, хоть и смотришься немного усталой. – Спасибо, Гарри. – Как там Норма? Как Хэнк? – Да все нормально. По-моему, дела у них идут прекрасно. – Ладно, я пойду тогда к судье, а ты сильно не переживай. – Знаешь, Гарри, я как-то в последнее время уже не переживаю. Мне кажется, что-то оторвалось у меня внутри, что-то исчезло, что-то безвозвратно уходит. А что будет впереди, я так и не знаю. – Впереди? Впереди у тебя будет хорошая жизнь. Во всяком случае, мне так хочется, – сказал Гарри. – Ну что ж, спасибо тебе, ты, пожалуй, единственный, кто меня сегодня утешил. – Да что ты, Шейла. За тебя волнуются все, даже специальный агент.

Шейла с благодарностью взглянула на специального агента, который сидел, сжав в руках стакан рядом с судьей Клинтоном. – Знаешь, Гарри, я бы хотела с тобой поговорить, но только не сейчас. В следующий раз. – Хорошо, Шейла. Я, если ты хочешь, могу заехать к тебе вечером, и мы обо всем поговорим. – Заедь, пожалуйста, Гарри. – Договорились, заеду. А теперь, извини, меня ждут. Шериф поднялся, кивнул Шейле Джонсон и направился к судье Клинтону и Дэйлу Куперу.

На лице молодой женщины было очень странное выражение, по которому почти невозможно было понять: то ли она радуется тому, что отпускают ее мужа из больницы домой, то ли это ее очень сильно огорчает. А еще на лице была странная растерянность, как будто человек не знает, что ему делать дальше, как поступать, каким должно быть его поведение.

И действительно, Шейла в этот момент подумала о Бобби, подумала о том, как сложатся их дальнейшие отношения. Она очень любила парня, и ей очень хотелось, чтобы и он любил ее.

«Но Лео, Лео. Как теперь быть с Лео? Ведь он всегда будет дома. И они с Робертом не смогут больше встречаться, не смогут быть наедине кроме как в кафе, или в лесу, или в мотеле».

А быть вместе с Робертом ей очень хотелось. Но напоминание о Лео ее очень странно сковывало, она чувствовала себя очень виноватой перед ним. Шейла вспомнила, как видела его в больнице, вспомнила его холодные руки, безжизненное лицо. – Боже, зачем мне эти испытания? – шептала Шейла, – зачем все это? Почему нельзя, чтобы все было хорошо? Чтобы все было как у остальных людей?

Но тут же она подумала, что не у всех людей все складывается хорошо. Она вспомнила Лору Палмер, Ронни Пуласки, вспомнила мистера Палмера, и ей сделалось очень грустно. Ей показалось, что жизнь ее уже закончилась, что ничего она не успела сделать, ничего не удалось и пошло по неизвестно чьей воле прахом.

Судья Клинтон поднялся с вертящегося табурета у стойки бара, подошел к своей секретарше, что-то прошептал ей на ухо. Адвокат и прокурор настороженно следили за каждым движением судьи. Но мистер Клинтон, казалось, не замечал этих настороженных взглядов. Он подошел к столу, переложил бумаги с одной стороны на другую, поправил черную мантию, одернул рукава, переложил молоток под правую руку и громко, три раза, ударил по столу. – Господа, прошу всех вас занять свои места. Продолжается дальнейшее слушание дела Лео Джонсона, который обвиняется в нескольких преступлениях.

Все заняли свои места и пытливо смотрели на судью, ожидая его слов.

Но судья, не вдаваясь в детали, объявил свое решение. Он сказал, что Лео Джонсон по состоянию своего здоровья не может предстать перед судом и поэтому судебное разбирательство откладывается на неопределенное время, до того момента, когда Лео Джонсон окончательно не придет в себя, и не будет воспринимать окружающее как каждый нормальный человек.

Судья подчеркнул слово «нормальный», при этом адвокат самодовольно заулыбался, а прокурор недовольно поморщился. Он хотел что-то возразить судье, но тот предостерегающе поднял руку. – Все, судебное разбирательство откладывается. Больше никакие замечания не принимаются.

Судья вышел в соседнее помещение.

Шейла подбежала к Гарри Трумену. – Спасибо тебе, Гарри, – прошептала она, – эти пять минут, которые ты мне дал, сообщив о решении судьи заранее, очень мне пригодились, я о многом успела подумать. – Хорошо, Шейла, только нужно благодарить не меня, а судью Клинтона.

Шейла растерянно поискала взглядом судью, но того уже не было. Он в этот момент находился возле гардероба.

Судья Клинтон аккуратно стащил свою мантию через голову, сложил ее и запаковал в портфель. Теперь он уже не выглядел таким грозным и внушительным. На нем был самый обыкновенный серый костюм и цветастый галстук.