Текст книги "Знак Зорро"

– Пронзите его, Рамон, и я восстановлю вас в должности и дам вам повышение! – кричал его превосходительство.

Так был ободряем комендант. Сеньор Зорро видел, что его противник сражался теперь гораздо лучше, чем раньше в гациенде. Он понял, что был вынужден сражаться из невыгодного положения, а пистолет, который держал в левой руке для устрашения губернатора и хозяина дома мешает ему.

Внезапно он бросил его на стол и развернулся так, чтобы никто не смог кинуться и схватить его, не подвергаясь опасности получить удар шпагою. Потом он встал в позицию и начал сражаться.

Капитан Рамон теперь не мог заставить его отступить. Казалось, что в руке Зорро была не одна, а двадцать шпаг. Они стрелой летали туда и сюда» стараясь поразить тело капитана, так как сеньор Зорро жаждал поскорее покончить со всем этим и удалиться. Он знал, что рассвет близок, и боялся, что несколько кавалеристов могли пожаловать с докладом к губернатору.

– Сражайся, негодяй! – кричал он. – Сражайся, лжец, жаждущий повредить благородному семейству! Сражайся, малодушный трус! Смерть смотрит тебе в лицо и скоро призовет тебя! Ха! Я и тогда мог убить тебя! Сражайся, проклятый мерзавец!

Капитан Рамон наступал с проклятиями, но сеньор Зорро принимал его удары, отбивал их и надежно удерживал свою позицию. Пот большими каплями выступил на лбу капитана. Дыхание с хрипом вырывалось из полуоткрытого рта. Глаза блестели.

– Сражайся, хилое существо! – поддразнил его разбойник. – В этот раз я не нападаю сзади! Если хотите прочесть молитвы, то читайте – у вас осталось мало времени!

Звон шпаг, шарканье ног по полу, тяжелое дыхание сражающихся и двух зрителей этой борьбы не на жизнь, а на смерть были единственными звуками, слышными в комнате. Его превосходительство сидел далеко, наклонившись вперед на стуле, его руки так крепко сжимали края сидения, что суставы их побелели.

– Убейте этого разбойника! – пронзительно кричал он. – Покажите ваше искусство, Рамон! Нападайте!

Капитан Рамон ринулся снова, делая неимоверные усилия, сражаясь так искусно, как только мог. Его руки как бы налились свинцом, дыхание участилось. Он ударял, делал выпады – и каждый раз ошибался на небольшую часть дюйма!

Подобно змеиному языку выбрасывалась шпага сеньора Зорро. Трижды она устремлялась вперед, и над прекрасным лбом Рамона, как раз между глаз, внезапно запылала красная кровавая буква «Z».

– Знак Зорро – крикнул разбойник. – Вы будете носить его вечно, комендант!

Лицо сеньора Зорро стало более суровым. Снова ударила шпага и вернулась вся в красных каплях. Комендант задохнулся и свалился на пол.

– Вы убили его! – крикнул губернатор. – Вы лишили его жизни, негодяй!

– Ха! Надеюсь! Удар пришелся в сердце, ваше превосходительство. Он никогда больше не оскорбит сеньориту.

Сеньор Зорро посмотрел на павшего врага, с минуту он глядел на губернатора, потом вытер свою шпагу о тесьму, которой да поединка были связаны руки коменданта, вложил шпагу в ножны и взял со стола пистолет.

– На сегодня хватит, – сказал он.

– Вы будете повешены за это! – крикнул его превосходительство.

– Может бить… если вы захватите меня! – ответил «Проклятие Капистрано», церемонно кланяясь.

Затем, снова посмотрев на содрогавшееся тело того, кто был капитаном Рамоном, он быстро прошел в переднюю и бросился через нее во двор к своей лошади.

Глава XXXVI
Все против них

И он ринулся навстречу опасности!

Наступил рассвет; первые розовые облака появились на восточной стороне неба, потом быстро взошло солнце над холмами и залило теперь площадь селения ярким светом. Не было ни росы, ни тумана, и все предметы ярко выделялись вдали на холмах. Такое утро не располагало к скачке для спасения жизни и свободы.

Сеньор Зорро слишком долго задержался с губернатором и комендантом или ошибся во времени. Он прыгнул в седло и выехал со двора, и лишь тогда к нему вернулось сознание неминуемой опасности.

По дороге в Сан-Габриель возвращался сержант Гонзалес со своими кавалеристами. По дороге из Пала ехал другой отряд солдат, который выслеживал кабальеро и дона Карлоса и в досаде отказался от этого предприятия. Через холм по направлению к гарнизону ехал третий отряд людей, гнавшийся за теми, кто освободил донью Каталину. Сеньор Зорро увидел, что со всех сторон окружен.

«Проклятие Капистрано» умышленно остановил своего коня и на мгновение осмотрел местность. Он взглянул на три отряда всадников, рассчитывая расстояние. В этот момент отряд сержанта Гонзалеса увидел его и поднял тревогу.

Они узнали его великолепную лошадь, его длинный пурпурный плащ, черную маску и широкое сомбреро. Они увидели перед собою человека, которого преследовали всю ночь, человека, который одурачил их и забавлялся с ними по холмам и по долинам. Они боялись гнева его превосходительства и старших офицеров, в них с новой силой вспыхнула решимость захватить или убить это «Проклятие Капистрано» теперь, когда наконец представился удобный случай.

Сеньор Зорро пришпорил коня и кинулся через площадь на виду у многих десятков жителей. Как раз в этот момент губернатор и хозяин дома выскочили во двор с пронзительным криком, что сеньор Зорро убийца и должен быть захвачен. Туземцы рассыпались и попрятались, как крысы в норы; знатные лица стояли, как окаменелые с разинутыми от удивления ртами.

Проскакав площадь, сеньор Зорро погнал свою лошадь самым быстрым темпом прямо к шоссе. Сержант Гонзалес и его кавалеристы кинулись наперерез, чтобы вернуть его назад, пронзительно крича друг на друга, с пистолетами в руках, со шпагами наголо. Награда, повышение по службе будут их уделом, если они положат конец разбойнику тут же и навсегда.

Сеньор Зорро был принужден уклониться от избранного им пути, так как увидел, что ему не удастся пробиться. Не вынимая пистолета из-за пояса, он вытащил шпагу, она свисала с кисти левой руки таким образом, что ее можно было схватить за рукоятку немедленно и пустить в ход.

Он снова помчался через площадь, чуть не переехав каких-то знатных людей, попавшихся ему на дороге. Пронесся в нескольких шагах от разъяренного губернатора, бросился между двумя домами и поскакал по направлению к холмам.

Казалось, у него были теперь некоторые шансы бежать от своих врагов. Он пренебрегал тропинками и дорожками пересек открытое место. С обеих сторон навстречу ему неслись галопом кавалеристы, мчавшиеся к перекрестку в надежде настичь его и снова заставить возвратиться.

Гонзалес выкрикивал приказы громким голосом, посылая часть людей в селение, чтобы они приготовились, если разбойник снова повернет обратно, помешать ему бежать на запад.

Он достиг шоссе и поскакал, направляясь на юг. У него теперь не было выбора. Обогнув поворот дороги, где несколько туземных хижин загораживали обзор, внезапно остановил лошадь, чуть не свалившись с седла. Новая угроза предстала перед ним. Прямо на него вдоль дороги летел конь со всадником, а за ним на близком расстоянии гнались с полдюжины кавалеристов.

Сеньор Зорро развернул свою лошадь. Он не мог повернуть направо из-за каменного забора. Его лошадь могла бы перепрыгнуть его, но на другой стороне была мягкая вспаханная земля, и он знал, что по ней невозможно было двигаться быстро, это облегчило бы кавалеристам задачу пустить в него пулю из пистолета.

Не мог он повернуть и налево, так как там была настоящая пропасть. Нечего было даже надеяться спрыгнуть в нее и остаться невредимым. Ему оставалось только повернуть по направлению к сержанту Гонзалесу и его солдатам в расчете выиграть расстояние, в несколько сот ярдов и там спуститься с горы, прежде чем подоспеют Гонзалес и его люди.

Зорро сжал свою шпагу, приготовясь к бою, так как чувствовал, что предстоит жаркая работа. Взглянув через плечо, он едва перевел дыхание от удивления.

Сеньорита Лолита Пулидо неслась верхом на лошади, преследуемая полдюжиной кавалеристов! А он-то думал, что она находится в безопасности в гациенде брата Филиппа! Ее длинные черные волосы были распущены и волнами развевались на ветру. Маленькие ножки, казалось, приросли к бокам лошади. Она наклонилась вперед, низко держа поводья, и даже в этот момент сеньор Зорро с удовольствием восхитился ее искусством наездницы.

– Сеньор! – услышал он ее крик.

И вот она догнала его, и они поскакали вместе, устремляясь навстречу Гонзалесу и его солдатам.

– Они гонятся за мною уже давно! – перевела она дух. – Я убежала от них у брата Филиппа.

– Скачите молча! Не сбивайте дыхание! – крикнул он.

– Моя лошадь почти изнемогла, сеньор!

Зорро посмотрел сбоку и увидел, как лошадь страдает от усталости. Но теперь не время было задумываться над этим. Солдаты позади нагоняли их; находившиеся впереди были новой угрозой, требовавшей серьезного внимания.

Вдоль по дороге летели они бок о бок прямо на Гонзалеса и его солдат. Сеньор Зорро видел поднятые пистолеты и не сомневался, что губернатор дал приказ доставить его живым или мертвым, но не допустить нового побега.

Он вырвался на несколько шагов вперед сеньориты и приказал ей следовать за его лошадью. Поводья были опушены на шею коня, шпага наготове. У него было два оружия – шпага и конь.

И вот наступило столкновение. В нужный момент сеньор Зорро повернул свою лошадь, сеньорита последовала за ним. Он зарубил кавалериста налево, повернулся и зарубил одного направо. Его конь наскочил на третьего так сильно, что тот ударился о лошадь, на которой ехал сержант.

Зорро слышал пронзительные крики вокруг. Он знал, что люди, преследовавшие сеньориту Лолиту, врезались в этот отряд и что там произошло некоторое смятение, из-за которого они не могли пользоваться шпагами, боясь зарубить друг друга.

Потом он прорвался через заградительный отряд с сеньоритой бок о бок. Снова он был на краю площади. Его лошадь выказывала признаки усталости, и он ничего не выиграл, потому что и дорога в Сан-Габриель и дорога в Пала были закрыты для него. Он не мог рассчитывать ускакать по мягкому грунту, а на другой стороне площади было еще больше кавалеристов в седлах, ожидавших возможности сразить его, в каком бы направлении он ни поскакал.

– Мы пойманы! – крикнул он. – Но не все пропало, сеньорита!

– Моя лошадь спотыкается! – крикнула она.

Сеньор Зорро видел это. Он знал, что животное не сможет проскакать и сотни ярдов.

– В таверну! – крикнул он.

Они поскакали прямо через площадь, У двери таверны конь сеньориты споткнулся и упал. Сеньор Зорро вовремя схватил ее на руки, чтобы спасти от тяжелого падения, и, держа ее на руках, бросился в дверь таверны.

– Прочь! – крикнул он хозяину и слуге-туземцу. – Прочь с дороги! – закричал он полдюжине праздношатающихся посетителей, вынимая свой пистолет. Они кинулись через дверь на площадь.

Разбойник закрыл дверь и запер ее на засов. Он увидел, что все окна были закрыты за исключением одного, выходившего на площадь, и убедился, что ставни и кожаные занавески были на месте. Он подошел к столу и затем повернулся лицом к сеньорите.

– Это, может быть, конец, – сказал он.

– Сеньор! Наверное святые будут милостивы к нам.

– Мы окружены врагами, сеньорита. Мне все равно, лишь бы умереть в битве, как подобает кабальеро. Но вы, сеньорита?

– Они никогда снова не посадят меня в эту грязную тюрьму, сеньор! Клянусь в этом! Я лучше умру с вами!

Она сняла с груди нож для овечьих шкур, и Зорро увидел его.

– Нет, сеньорита! – крикнул он.

– Я отдала вам свое сердце, сеньор. Мы или будем жить вместе, или вместе умрем.

Глава XXXVII
Лисица в крайней опасности

Он подбежал к окну и выглянул наружу. Кавалеристы окружили здание. Он мог видеть, как губернатор шагал по площади, отдавая приказания. По дороге от Сан-Габриель ехал гордый дон Алехандро Вега, чтобы сделать визит губернатору. Он остановился на краю площади и начал расспрашивать людей о причине суматохи.

– Все собрались здесь к моменту моей смерти, – смеясь, сказал сеньор Зорро. – Хотел бы я знать, где мои храбрые кабальеро, которые выехали со мной?

– Вы ожидаете от них помощи? – спросила она.

– Нет, сеньорита. Они должны были бы предстать перед лицом губернатора и рассказать ему о своих намерениях.

Для них это была шутка, приключение, и я сомневаюсь, чтобы они отнеслись к ней настолько серьезно, чтобы теперь поддержать меня. Этого нельзя ожидать. Я буду биться один до последнего.

– Не один, сеньор, раз я с вами.

Он обнял ее и прижал к себе.

– Я бы хотел, чтобы нам повезло, – сказал он. – Но было бы нелепо допускать, чтобы моя неудача отразилось на вашей жизни. Вы даже никогда не видели моего лица. Вы сможете забыть меня. Вы можете уйти отсюда и сдаться, послать весть дону Диего Вега, что станете его невестой, и тогда губернатор будет принужден отпустить вас и оправдать ваших родителей от всяких обвинений.

– Ах, сеньор!

– Подумайте, сеньорита! Подумайте, что это будет означать? Его превосходительство ни на секунду не осмелится противиться Вега. Земли будут возвращены вашим родителям. Вы станете невестой самого богатого молодого человека в стране. У вас будет все, чтобы быть счастливой.

– Все, кроме любви, сеньор, а без любви все остальное ничто.

– Подумайте, сеньорита, решитесь раз и навсегда. Вам остается теперь только один миг!

– Я приняла решение уже давно, сеньор. Пулидо любят только раз в жизни и не венчаются, когда не могут любить!

– Дорогая! – крикнул он, и снова прижал ее к своему сердцу.

Раздался стук в дверь.

– Сеньор Зорро! – крикнул сержант Гонзалес.

– Слушаю вас, – ответил Зорро.

– У меня есть предложение от его превосходительства губернатора.

– Слушаю, горлан!

– Его превосходительство не хочет ни вашей смерти, ни нанесения обиды сеньорите, которая с вами внутри. Он просит вас открыть двери и выйти вместе с сеньоритой.

– Зачем? – спросил сеньор Зорро.

– Вы подвергнетесь справедливому суду и сеньорита также. Таким образом вы можете избежать смерти и вместо этого быть приговоренным к заключению.

– Ха! Я видел образчики справедливых судов его превосходительства – ответил сеньор Зорро. – Вы думаете, я дурак?

– Его превосходительство велел мне сказать, что это последняя возможность, что предложение не будет возобновлено.

– Его превосходительство поступит умнее, если не будет даром тратить слов. Он толстеет, и дыхание у него короткое.

– Что вы можете выиграть от сопротивления, кроме смерти? – спросил Гонзалес. – Неужели вы надеетесь справиться с целым гарнизоном и губернаторским эскортом?

– Это случалось уже раньше.

– Мы можем взломать дверь и взять вас!

– После того как на месте останется несколько безжизненных трупов, – заметил сеньор Зорро. – Кто первый пройдет в эту дверь, мой сержант?

– В последний раз…

– Зайдите лучше и выпейте со мною кружку вина, – смеясь сказал разбойник.

– Мучная подболтка и козье молоко! – выругался сержант Гонзалес.

Затем некоторое время царила тишина, и сеньор Зорро осторожно выглянув из окна так, чтобы не привлечь к себе внимания, заметил, что губернатор совещается с сержантом и кавалеристами.

Совещание кончилось и сеньор Зорро отскочил от окна. Почти в то же мгновение началась атака двери. В нее били тяжелыми бревнами, стараясь выломать. Сеньор Зорро, стоя посредине комнаты, нацелил свой пистолет на дверь, и выстрелил; пуля пролетела через дверь, кто-то снаружи издал стон. Зорро кинулся к столу и снова начал заряжать пистолет.

Потом он поспешил к двери и заметил отверстие, через которое прошла пуля. Дверная доска дала трещину. Сеньор Зорро поместил в нее кончик своей шпаги и стал ожидать.

Снова тяжелое бревно ударило в дверь, а некоторые кавалеристы начали наваливаться на нее тяжестью тела. Шпага сеньора Зорро скользнула сквозь щель подобно блеску молнии и вернулась окрашенная кровью, и снова снаружи раздался крик боли. Затем посыпался дождь пистолетных пуль, но сеньор Зорро, смеясь, отпрыгнул назад и был вне опасности.

– Славно, сеньор! – крикнула Лолита.

– Мы поставим свой знак на лбах многих из этих псов, прежде чем наступит наш конец! – ответил он.

– Я бы хотела помочь вам, сеньор!

– Вы и делаете это, сеньорита. Ваша любовь дает мне силу.

– Если бы только я могла действовать шпагой!

– О, сеньорита, это мужское дело!

– Но по крайней мере, сеньор, если будет видно, что не остается никакой надежды – смогу ли я увидеть ваше дорогое лицо?..

– Клянусь в этом, сеньорита! Вы почувствуете также и мок объятия и мои губы! Смерть не будет такой горькой.

Атака на дверь возобновилась. Теперь пистолетные выстрелы сыпались регулярно также я через открытое окно, и сеньору Зорро ничего не оставалось делать, как только стоять посреди комнаты и ждать, держа шпагу наготове. Но зато он знал, что жаркими будут те несколько минут, когда дверь будет выломана и враги ринутся на него.

Дверь, видимо, поддавалась. Сеньорита приблизилась к нему со струящимися по лицу слезами, и схватила его за руку.

– Вы не забудете? – спросила она.

– Я не забуду, сеньорита.

– Как раз перед тем как они выломают дверь, сеньор! Возьмите меня в объятия, дайте мне увидеть ваше дорогое лицо и поцелуйте меня! Тогда я также могу умереть спокойно.

– Вы должны жить!

– Для того, чтобы быть посланной в гнилую тюрьму, сеньор? Да и чем бы была моя жизнь без вас?

– Есть дон Диего…

– Я не думаю ни о ком, кроме вас, сеньор! Пулидо знают, как нужно умирать! И, может быть, моя смерть докажет людям вероломство губернатора. Может быть, я этим принесу пользу.

Снова тяжелый удар бревном по двери. Они слышали, как его превосходительство криками ободрял кавалеристов, слышали, как орали туземцы, как сержант Гонзалес громким голосом отдавал приказания.

Сеньор Зорро снова поспешил к окну, рискуя, что пуля попадет в него, и выглянул. Он увидел, что с полдюжины кавалеристов держат шпаги наготове и сейчас же ринутся в дверь, как только она будет выломана. Они возьмут его, но раньше он уложит нескольких из них… Снова тяжелый удар по двери.

– Это почти конец, сеньор! – шепнула девушка.

– Да, сеньорита, я знаю.

– Я хотела бы, чтобы наша судьба сложилась лучше, но я могу радостно умереть, так как в моей жизни была любовь! Теперь, сеньор – ваше лицо и губы! Дверь поддается.

Она перестала рыдать и храбро подняла лицо. Сеньор Зорро вздохнул и рукой коснулся края маски.

Но в этот миг снаружи на площади произошло смятение. Стук в дверь прекратился, и они могли расслышать громкие голоса, которых раньше не слыхали.

Сеньор Зорро опустил свою маску и кинулся к окну.

Глава XXXVIII
Человек без маски

Двадцать три всадника скакали к площади. Их кони были великолепны, седла и уздечки были богато украшены серебром, их одежда была из самой хорошей ткани, и на них были надеты шляпы с перьями, как будто это было состязание на лучший головной убор и они хотели, чтобы свет знал об этом. Каждый человек сидел прямо и гордо в седле, со шпагой на боку, и у каждой шпаги была драгоценная рукоятка, так что это оружие в одно и то же время предназначалось и для практических целей и служило богатым украшением.

Они проскакали вдоль фасада таверны, между дверью и солдатами, громившими ее, между зданием и губернатором с собравшимися гражданами, и там развернулись и встали на лошадях, лицом к его превосходительству.

– Стойте! Есть лучший способ! – крикнул их предводитель.

– Ха! – воскликнул губернатор. – Я понимаю! Вот молодые люди всех знатнейших родов юга. Они явились, чтобы показать свою лояльность и схватить это «Проклятие Капистрано». Благодарю вас, кабальеро! Но все-таки я не желаю, чтобы кто-нибудь из вас был убит этим молодчиком. Он не достоин ваших шпаг, сеньоры! Отъезжайте в сторону, вдохновите всех вашим присутствием, но предоставьте моим кавалеристам справиться с негодяем. И я еще раз благодарю вас за выказанное вами чувстве лояльности, за доказательство, что вы стоите за закон и порядок, за установленную власть.

– Тише! – крикнул предводитель. – Ваше превосходительство, мы представляем здесь силу, да?

– Да, конечно, кабальеро, – подтвердил губернатор.

– Наши роды решают, кто должен править, какие законы должны быть названы справедливыми. Не так ли?

– Они имеют большое влияние, – согласился губернатор.

– Вы не заходите встать один на один против всех нас?

– Конечно, нет! – крикнул его превосходительство. – Но я прошу вас, пустите кавалеристов взять этого молодчика. Кабальеро не подобает принять рану или смерть от его шпаги.

– К сожалению, вы не понимаете…

– Не понимаю? – спросил губернатор удивленно, оглядывая всю линию всадников.

– Мы посоветовались друг с другом, ваше превосходительство. Зная нашу силу и власть, мы решились на известные вещи. Совершены поступки, которых мы не можем терпеть. Братья из миссий грабятся должностными лицами. С туземцами обращаются хуже, чем с собаками. Грабили даже людей благородной крови, потому что они не были дружественно настроены к правящим властям.

– Кабальеро…

– Спокойствие, ваше превосходительство, пока я не кончил! Все это достигло апогея, когда гидальго, его жена и дочь были брошены в тюрьму по вашему приказанию. Этого мы стерпеть не можем, ваше превосходительство. Поэтому мы собрались в отряд, и вот мы здесь, чтобы вмешаться в дело! Да будет вам известно, что мы сами были с сеньором Зорро, когда он ворвался в тюрьму и освободил арестованных, что мы увезли дона Карлоса и донью Каталину в безопасные места, и поклялись честью и шпагами, что не допустим больше их преследования.

– Я хотел бы сказать…

– Молчание, пока я не кончил! Мы объединились, и сила наших соединенных семей за нами. Прикажите вашим солдатам атаковать нас, если вы посмеете! Каждый человек благородной крови на протяжении всего Эль Камино Реаль присоединится к нам и придет на помощь, свергает вас с поста и рад будет увидеть ваше унижение. Мы ждем ответа, ваше превосходительство.

– Что… что вы хотите? – задыхался губернатор.

– Во-первых, надлежащего уважения к дону Карлосу Пулидо и его семье. Тюрьма не для них! Если вы имеете смелость обвинять их в измене, то будьте уверены, что мы будем тут же на суде и расправимся со всяким, кто даст лживые показания, и со всяким судьей, который не будет вести себя надлежащим образом. Мы непоколебимы, ваше превосходительство!

– Может быть, я слишком поспешил в этом деле, но я был введен в заблуждение, – сказал губернатор. – Я согласен исполнить ваше желание. В сторону теперь, кабальеро, пока мои люди не возьмут этого негодяя в таверне!

– Мы еще не кончили, – сказал предводитель. – Нам надо поговорить относительно сеньора Зорро. Что он в сущности сделал, ваше превосходительство? Виновен ли он в какой-нибудь измене? Он не ограбил ни одного человека за исключением тех, кто первым грабил беззащитных. Он избил кнутом нескольких несправедливых людей. Он защищал угнетаемых, и за это мы уважаем его. Чтобы делать это, он рисковал своей жизнью. Он мстил за оскорбленных, как всякий человек имеет на это право.

– Чего же вы хотите?

– Полнейшего прощения, здесь же и сию минуту человеку, известному под именем сеньора Зорро.

– Никогда! – крикнул губернатор. – Он оскорбил меня лично! Он умрет! – Он повернулся и увидел, что около него стоит дон Алехандро Вега. – Дон Алехандро, вы самый влиятельный человек, противостоять которому не смеет даже губернатор. Вы справедливый человек: Скажите этим молодым кабальеро, что они желают невозможного. Прикажите им вернуться домой, и это проявление измены будет забыто.

– Я поддерживаю их! – прогремел дон Алехандро.

– Вы… вы стоите за них?

– Да, ваше превосходительство! Я присоединяюсь к каждому слову, произнесенному ими в вашем присутствии. Преследования должны прекратиться. Исполните их требования, наблюдайте, чтобы впредь ваши должностные лица поступали правильно, возвращайтесь в Сан-Франциско де Азис, и клянусь, что здесь на юге не будет измены. Я буду сам следить за этим. Но если вы воспротивитесь им, ваше превосходительство, я сам встану против вас, добьюсь вашего смещения и разорения, а также падения грязных ваших паразитов вместе с вами!

– Этот ужасный, своевольный юг! – крикнул губернатор.

– Ваш ответ? – спросил дон Алехандро.

– Я не могу ничего сделать, как только согласиться, – сказал губернатор. – Но есть одна вещь…

– Ну?

– Я дарю жизнь этому человеку, если он сдастся. Но он должен предстать перед судом за убийство капитана Района.

– Убийство? – спросил предводитель кабальеро. – Это была дуэль между дворянами, ваше превосходительство. Сеньор Зорро мстил за оскорбление, нанесенное сеньорите комендантом.

– Ха! Но Рамон был кабальеро…

– И сеньор Зорро также. Он нам сказал это, и мы верим ему, так как в его голосе звучала правда. Итак, это была дуэль, ваше превосходительство, между дворянами, по всем правилам, и несчастье капитана Рамона, что он оказался менее искусным во владении шпагой. Это понятно. Ваш ответ?

– Я соглашаюсь, – слабо сказал губернатор. – Я прощаю его и еду домой в Сан-Франциско де Азис. Преследования прекратятся в этой местности. Но я ловлю дона Алехандро на слове – он поручился, что здесь не будет предательства, если я исполню то, что сказал.

– Я дал свое слово, – сказал дон Алехандро.

Кабальеро криком выразили свою радость и спешились. Они отстранили солдат от двери, а сержант Гонзалес ворчал в усы, потому что снова награда миновала его.

– Послушайте! Сеньор Зорро! – крикнул один из присутствовавших. – Вы слышали?

– Я слышал, кабальеро!

– Отворите дверь и выйдите к нам свободным человеком.

Прошла минута колебания, а затем почти уже разрушенная дверь раскрылась, и сеньор Зорро вышел с сеньоритой под руку. Он остановился на пороге, снял свое сомбреро и сделал всем низкий поклон.

– Добрый день, кабальеро! – крикнул он. – Сержант, я сожалею, что вы лишились награды, но я позабочусь, чтобы сумма ее была помещена на ваш счет и счета ваших людей у хозяина таверны.

– Клянусь святыми! Он кабальеро! – крикнул Гонзалес.

– Снимите маску! – крикнул губернатор. – Я хочу видеть черты человека, который так дурачил моих кавалеристов, привлек кабальеро под свое знамя и заставал меня пойти на компромисс.

– Я боюсь, что вы разочаруетесь, когда увидите черты моего бедного лица, – ответил сеньор Зорро. – Не ожидаете ли вы, что я похож на сатану? Или, может быть, с другой стороны, вы думаете, что у меня ангельская наружность?

Он усмехнулся, взглянул на сеньориту Лолиту, затем поднял руку и сорвал маску.

Ответом на это движение был целый хор восклицаний, выражавших изумление, взрыв проклятий со стороны двух-трех солдат, крики восторга кабальеро и полугордый, полурадостный возглас одного старого гидальго.

– Дон Диего, мой сын – мой сын!

А человек, стоявший перед ним, внезапно, казалось, опустил плечи, вздохнул и заговорил томным голосом.

– Беспокойные нынче времена! Неужели я никогда не смогу помечтать о музыке и поэзии?

И в то же мгновение дон Диего Вега, «Проклятие Капистрано», был заключен в объятия своего отца.