Текст книги "Знак Зорро"

Глава XVII
Сержант Гонзалес встречает друга

Тотчас же в окнах появился свет, и через некоторое время дверь открылась. Брат Филипп стоял на пороге, прикрывая рукой свечку, – человек-великан, которому перевалило за шестой десяток, но в свое время игравший значительную роль.

– Что означает весь этот шум? – спросил он низким голосом, – и почему вы, сын зла, въехали верхом на мою веранду?

– Мы охотимся за прекрасным сеньором Зорро, брат, тем человеком, которого называют «Проклятие Капистрано», – ответил Гонзалес.

– И вы думаете найти его в этом бедном доме?

– Случались и более странные вещи. Отвечайте мне, брат. Слыхали ли вы недавно галоп проехавшего всадника?

– Нет, не слыхал.

– И сеньор Зорро не сделал вам только что визита?

– Я не знаю человека, про которого вы говорите.

– Но вы, конечно, слыхали о нем?

– Я слыхал, что он помогает угнетенным, что он наказывал тех, кто совершал святотатства, и что он бил тех скотов, которые избивали индейцев.

– Вы храбры на словах, монах!

– Это мое обыкновение – говорить правду, солдат!

– Вы будете иметь неприятности с властями, францисканец.

– Я не боюсь политиканов, солдат.

– Мне не нравится тон вашего разговора, брат. Я уже почти готов слезть и дать вам попробовать моего кнута.

– Сеньор! – крикнул брат Филипп. – Снять бы с моих плеч десяток лет, и я мог бы сбросить вас в грязь.

– Это спорный вопрос! Тем не менее перейдемте к цели моего посещения. Вы не видели беса в маске, который известен под именем сеньора Зорро?

– Я не видал его, солдат.

– Мои люди обыщут дом.

– Вы обвиняете меня во лжи? – крикнул брат Филипп.

– Мои люди должны же делать что-нибудь, чтобы провести время, поэтому пусть они обыщут ваш дом. Вы ничего не имеете такого, что хотели бы спрятать?

– Зная, каковы мои гости, хорошо было бы припрятать бутылки с вином.

Сержант Гонзалес снял перчатки, спрятал свою шпагу и прошел через дверь в сопровождении остальных, в то время как брат Филипп протестовал против вторжения.

С кушетки в дальнем углу комнаты поднялся человек, который вступил в круг света, бросаемый канделябром.

– Клянусь собственными глазами, это мой друг! – крикнул он.

– Дон Диего! Вы здесь? – задохнулся Гонзалес.

– Я был в моей гациенде для просмотра дел и приехал сюда, чтобы провести ночь с братом Филиппом, который знает меня с младенчества. Неспокойные нынче времена; я думал, что здесь, по крайней мере в этой гациенде, расположенной немного в стороне от дороги и находящейся на попечении монаха, я могу временно отдохнуть в тишине, не слыша про насилия и кровопролития. Но выходит, что я не могу сделать этого. Разве нет в этой стране места, где человек мог бы помечтать и подзаняться музыкой и поэзией.

– Мучная подболтка, козье молоко! – крикнул Гонзалес. – Дон Диего, вы мой хороший друг и настоящий кабальеро, скажите-ка вы мне, видали вы сегодня вечером этого сеньора Зорро?

– Нет, не видел, милейший сержант.

– Вы не слышали, как он проезжал мимо гациенды?

– Нет. Но человек может проехать мимо так, что его и не услышат в гациенде. Брат Филипп и я разговаривали и как раз хотели разойтись, когда вы приехали.

– Значит, негодяй направился по тропинке, ведущей в село, – объявил сержант.

– Вы видели его? – спросил дон Диего.

– Ха! Мы уже почти настигли его, кабальеро! Но на одном повороте дороги к нему присоединилось человек двадцать из его банды. Они ринулись и сделали попытку разбить нас, но мы отбросили их и продолжали преследовать сеньора Зорро. Нам удалось отделить его от его молодчиков, и мы погнались за ним дальше.

– Вы говорите, что с ним было двадцать человек?

– Целых двадцать, что могут удостоверить мои люди. Он – заноза в солдатском теле, но я поклялся, что поймаю его! И когда мы будем стоять лицом к лицу…

– Вы расскажете мне про это потом, – сказал дон Диего, потирая руки. – Вы расскажете мне, как вы насмехались над ним во время битвы, как вы играли с ним, прижали его к стене и пронзили его.

– Клянусь святыми! Вы насмехаетесь надо мною кабальеро?

– Это только шутка, сержант. Теперь, когда мы понимаем друг друга, брат Филипп, может быть, даст вам и вашим людям вина. После такой охоты вы, вероятно, устали.

– Вино покажется вкусным, – сказал сержант.

Вошел капрал и доложил, что хижины, сараи и конюшня обысканы и что не найдено ни малейшего следа сеньора Зорро.

Брат Филипп подал вино, хотя было видно, что он делал это с неохотой, лишь исполняя просьбу дона Диего.

– А что вы будете делать теперь, сержант? – спросил дон Диего, после того, как вино было поставлено на стол. – Вечно ли вы будете охотиться по всей стране и поднимать суматоху?

– Негодяй наверно повернул обратно по направлению к Рейна де Лос-Анжелес, кабальеро, – ответил сержант. – Он, конечно, думает, что умен, но я понимаю его план.

– Ха! А что это за план?

– Он объедет вокруг Рейна де Лос-Анжелес и направится по тропинке в Сан-Луис Рей. Там он, без сомнения, отдохнет некоторое время, чтобы ввести погоню в заблуждение, а потом снова отправится в окрестности Сан-Жуан Капистрано. Это место, где он начал свою дикую жизнь, почему его и прозвали «Проклятием Капистрано». Да, он поедет в Капистрано.

– А солдаты? – спросил дон Диего.

– Мы будем медленно следовать за ним. Мы двинемся к городу и, когда мы узнаем о его новом очередном насилии, то мы будем недалеко от него вместо того, чтобы находиться в гарнизоне. Мы сможем найти его по свежим следам и продолжать охоту. Мы не будем иметь отдыха до тех пор, пока не убьем или не возьмем в плен негодяя.

– И вы получите награду, – прибавил дон Диего.

– Совершенно верно, кабальеро. Я получу награду. Но я желаю также и мести. Негодяй обезоружил меня однажды.

– А? Это было в тот раз, когда он держал перед вашим лицом пистолет и заставил вас не очень-то удачно драться?

– Это было в тот раз, мой друг. О, у меня есть счета, по которым я должен покончить с ним.

– Неспокойные нынче времена! – вздохнул дон Диего. – Я бы хотел, чтобы они окончились. Человек не имеет возможности размышлять. Существуют моменты, когда я думаю, что уеду далеко в горы, где нет других живых существ, кроме гремучих змей и ящериц, и проведу там некоторое время. Только таким способом и может человек предаться размышлениям.

– Зачем размышлять? – крикнул Гонзалес. – Почему бы не перестать думать и не начать действовать? Что за человек были бы вы, кабальеро, если бы изредка стрельнули глазами, немного поспорили и время от времени огрызнулись бы. Что вам надо, это – несколько жестоких врагов!

– Да охранят нас от этого святые! – воскликнул дон Диего.

– Право, кабальеро! Побейтесь немного, поухаживайте за какой-нибудь сеньоритой, напейтесь. Проснитесь и будьте человеком!

– Клянусь душой! Вы почти убедили меня, сержант. Но – нет! Я никогда не смогу выдержать такого усилия.

Гонзалес проворчал что-то в свои большие усы и встал из-за стола.

– Я не особенно люблю вас, брат, но благодарю за вино, которое было превосходно, – сказал он. – Мы должны продолжать наше путешествие. Долг солдата никогда не кончается, пока он жив.

– Не говорите про путешествие! – воскликнул дон Диего. – Я сам должен отправиться в дорогу завтра утром. Мое дело в гациенде сделано, и я возвращаюсь в село.

– Позвольте мне выразить надежду, мой добрый друг, что вы не умрете от утомления, – сказал сержант Гонзалес.

Глава XVIII
Возвращение дона Диего

Сеньорита Лолита, конечно, должна была рассказать своим родителям о происшедшем в их отсутствие. Все равно дворецкий знал и рассказал бы об этом дону Диего по его возвращении. Сеньорита Лолита была достаточно умна и понимала, что лучше дать объяснение первой.

Дворецкий, посланный за вином, ничего не знал о разыгравшейся затем любовной сцене, и ему было просто сказано, что сеньор Зорро поспешил уйти. Это казалось правдоподобным, так как сеньора Зорро преследовали солдаты.

Итак, девушка рассказала своему отцу и матери, что в их отсутствие приходил капитан Рамон и что он насильно, несмотря на просьбы слуги, вошел в большую гостиную, чтобы поговорить с ней. Может быть, он слишком много выпил или вообще был сам не свой от раны, объяснила девушка, но он вел себя слишком нахально и настаивал на своем предложении с пылом, который ей был отвратителен, и в конце концов потребовал разрешения поцеловать ее.

– Вдруг, – продолжала сеньорита, – в углу комнаты появился сеньор Зорро – а как он туда попал я не знаю. Он заставил капитана Рамона извиниться и затем выбросил его из дома. После этого, – и здесь она не стала говорить всю правду, – сеньор Зорро галантно поклонился и поспешно ушел.

Дон Карлос хотел взять шпагу и сейчас же отправиться в гарнизон, чтобы вызвать капитана Рамона на смертельный поединок; но донья Каталина была более сдержана и указала ему, что своим поступком он только разгласит по свету то, что их дочь была оскорблена; кроме того ссора дона Карлоса с офицером армии вовсе не улучшит их судьбы; дон Карлос к тому же в летах, и капитан наверно пронзит его в два счета и оставит донью Каталину плачущей вдовой, которой она быть не хочет.

Итак дон Карлос ходил взад и вперед по большой комнате и шумел. Как хотелось бы ему быть на десять лет моложе или снова иметь политическую силу! И он сказал себе, что когда его дочь выйдет замуж за дона Диего и он опять займет высокое положение, то уж постарается, чтобы капитан Рамон был разжалован и чтобы мундир был сорван с его плеч.

Сидя в отведенной ей комнате, сеньорита Лолита слушала угрозы своего отца и понимала, что перед ней встало новое затруднение. Конечно, теперь она не могла выйти замуж за дона Диего. Она отдала свой поцелуй и любовь другому человеку, чьего лица она никогда не видела, негодяю, преследуемому солдатами, – но она говорила правду, когда сказала, что Пулидо любят только раз в жизни.

Она старалась объяснить себе все это тем, что только порыв благодарности заставил ее поцеловать этого человека; но тут же она говорила себе, что это неправда, что ее сердце забилось, когда он впервые заговорил с ней в гациенде ее отца в час сиесты.

Но она еще не была готова рассказать своим родителям о любви, которая вошла в ее жизнь, потому что ей было сладко держать это в секрете; кроме того она боялась, что это будет для них ударом, а также побаивалась слегка и того, что отец может отослать ее в какое-нибудь место, где она никогда больше не увидит сеньора Зорро.

Она подошла к окну, выглянула на площадь и увидела в отдалении приближающегося дона Диего. Он ехал медленно, как будто сильно устав, а двое туземцев ехали на небольшом расстоянии за ним.

Люди приветствовали его, когда он приблизился к дому, а он в ответ на их приветствие лениво помахал рукой. Затем он медленно спешился, в то время как один из туземцев держал стремя и помогал ему, смахнул пыль с одежды и направился к двери.

Дон Карлос и его жена с сияющими лицами встали, чтобы приветствовать его, так как прошлым вечером они снова были приняты в обществе и знали, что это произошло потому, что они были гостями в доме дона Диего.

– Я сожалею, что не был здесь, когда вы приехали, – сказал дон Диего, – но я надеюсь, что вы удобно устроились в моем бедном доме.

– С таким комфортом, как в роскошном дворце! – воскликнул дон Карлос.

– В таком случае ваше счастье, так как знают святые, что я сам был в далеко не лучших условиях.

– Как так? – спросила донья Каталина.

– Окончив свою работу в гациенде, я поехал к брату Филиппу, чтобы провести там в спокойствии ночь. Но когда мы уже хотели ложиться спать, раздался громовой стук в дверь, и вломился сержант Гонзалес с группой солдат. По-видимому они охотились за разбойником, называемым сеньором Зорро, и в темноте потеряли его из виду.

В другой комнате изящная сеньорита благодарила небо за добрую весть.

– Неспокойные нынче времена, – сказал дон Диего, вздыхая и вытирая пот со лба, – Шумливые молодцы пробыли с нами час или больше и затем продолжили свою охоту. И после того, что они рассказывали про разные насилия, меня мучил ужасный кошмар и поэтому я почти совсем не отдохнул, а сегодня утром я должен был отправиться в Рейна де Лос-Анжелес.

– Да, вам трудно приходится, – сказал дон Карлос. – Сеньор Зорро был здесь, кабальеро, в вашем доме, перед тем как солдаты бросились преследовать его.

– Что вы говорите? – крикнул дон Диего, выпрямляясь на стуле и проявляя внезапный интерес.

– Наверно он пришел, чтобы совершить кражу или чтобы захватить вас и держать у себя для выкупа, – заметила донья Каталина. – Но не думаю, чтобы он украл что-нибудь. Дон Карлос и я были с визитом у друзей, а сеньорита Лолита оставалась одна дома. И вот есть… есть одно неприятное дело, о котором вам надо будет знать.

– Прошу вас, продолжайте, – сказал дон Диего.

– Пока мы были в отсутствии, пришел капитан Рамон из гарнизона. Он был уведомлен, что нас нет дома, но насильно вошел сюда и недостойно держал себя с сеньоритой. И вдруг появился сеньор Зорро, заставил капитана извиниться и выставил его.

– Ну, вот это, что называется, славный бандит! – воскликнул дон Диего. – Сеньорита взволнована этим переживанием?

– Конечно, нет! – сказала донья Каталина. – Она решила, что капитан Рамон выпил слишком много вина, Я позову ее.

Донья Каталина, подойдя к двери, позвала дочь. Лолита вошла в комнату и приветствовала дона Диего, как подобало воспитанной девице.

– Я в отчаянии, узнав, что вы подверглись оскорблению в моем доме, – сказал дон Диего. – Я обдумаю это дело.

Донья Каталина сделала знак мужу и отошла вглубь комнаты, чтобы оставить молодых людей наедине, что видимо понравилось дону Диего, но не сеньорите.

Глава XIX
Капитан Рамон приносит извинения

– Капитан Рамон – зверь! – сказала девушка не слишком громким голосом.

– Он негодный парень, – согласился дон Диего.

– Он… это он хотел поцеловать меня! – сказала она.

– И вы, конечно, не допустили этого?

– Сеньор!

– Я – черт возьми, я не то хотел сказать! Конечно, вы не допустили его до этого. Надеюсь, что вы дали ему пощечину.

– Да, – сказала сеньорита. – А потом он боролся со мной и сказал мне, что я не должна быть такой разборчивой, так как я дочь человека, который находится в немилости у губернатора.

– О, адское животное! – воскликнул дон Диего.

– И это все, что вы можете сказать, кабальеро?

– Я, конечно, не могу употреблять проклятий и ругательств в вашем присутствии.

– Разве вы не понимаете, сеньор? Этот человек пришел к вам в дом и оскорбил девушку, которой вы предложили быть вашей женой.

– Проклятый мерзавец! Когда в следующий раз я увижу его превосходительство, то попрошу его перевести этого офицера в какое-нибудь другое место.

– О! – крикнула девушка. – Неужели в вас совершенно нет отваги? Перевести его! Если бы вы были настоящим человеком, дон Диего, то вы отправились бы в гарнизон, призвали бы этого капитана Рамона к ответу, пронзили бы его шпагой и позвали бы всех в свидетели того, что не позволите безнаказанно оскорблять сеньориту, которой вы восхищаетесь.

– Но это так утомительно драться, – сказал он. – Не будем говорить о насилии. Может быть, я увижу этого молодчика и сделаю ему выговор.

– Сделаете выговор?! – крикнула девушка.

– Поговорим о чем-нибудь другом, сеньорита. Поговорим о деле, о котором я говорил в тот раз. Мой отец скоро опять пристанет ко мне, чтобы узнать, когда я женюсь. Не можем ли мы каким-нибудь образом устроить это дело? Выбрали ли вы день?

– Я не утверждала, что выйду замуж за вас, – сказала она.

– Зачем оттягивать? – ответил он. – Видели ли вы мой дом? Я уверен, что он удовлетворит вас. Вы отделаете его по своему вкусу, хотя я попрошу вас не расстраивать его чересчур, так как я не люблю хаоса. У вас будет новый экипаж и все, чего вы только пожелаете.

– Это ваша манера ухаживания? – спросила она, искоса глядя на него.

– Ухаживать – как это несносно! – сказал он. – Неужели я должен играть на гитаре и произносить сладкие речи? Разве вы не можете дать мне ответа без всей этой чепухи.

Она сравнивала человека, сидевшего рядом с ней, с сеньором Зорро, и сравнение было не в пользу дона Диего. Она хотела покончить с этим фарсом, отстранить от себя дона Диего и думать только о сеньоре Зорро.

– Хочу откровенно поговорить с вами, кабальеро, – сказала она. – Я спросила свое сердце и не нашла в нем любви к вам. Я огорчена, так как знаю, какое значение наш брак имел бы для моих родителей и для меня в финансовом отношении. Но я не могу выйти за вас, дон Диего, и бесполезно будет просить об этом.

– Но, клянусь святыми! Я думал, что все это почти уже устроено, – сказал он. – Слышите вы это, дон Карлос? Ваша дочь говорит, что не может выйти за меня, что сердце не позволяет ей сделать это.

– Лолита, иди в свою комнату! – воскликнула донья Каталина.

Девушка охотно подчинилась. Дон Карлос и его жена поспешили приблизиться и сели около дона Диего.

– Мне думается, что вы не понимаете женщин, мой друг, – сказал дон Карлос. – Вы никогда не должны принимать ответ женщины за окончательный. Она может переменить свое намерение. Женщина любит, чтобы за ней волочились, она любит, чтобы человека бросало в холод от испуга и в жар от ожидания. Оставьте ее в причудливом настроении, мой друг. В конце концов, я уверен, все будет по вашему.

– Это выше моих сил! – крикнул дон Диего. – Что я буду делать теперь? Я сказал ей, что дам все, чего пожелает ее сердце.

– Ее сердце желает любви, я полагаю, – сказала донья Каталина по своему женскому опыту.

– Но, конечно, я буду любить и лелеять ее. Разве мужчина не обещает этого при бракосочетании? Разве Вега не исполнит своего слова?

– Но поухаживайте же немного, – настаивал дон Карлос.

– Но это несносно!

– Несколько нежных слов, пожатие руки время от времени, один или два вздоха и томный взгляд глаз…

– Чепуха!

– Вот, чего ожидает девица. Не говорите о браке некоторое время. Дайте созреть в ней мысли…

– Но мой августейший отец способен приехать в село и спросить, когда я женюсь. Он почти приказал мне сделать это как можно скорее.

– Но ведь ваш отец поймет, – возразил дон Карлос. – Скажите ему, что ее мать и я на вашей стороне и что вы переживаете удовольствие завоевания девушки.

– Я думаю, что мы завтра вернемся в гациенду, – вставила донья Каталина. – Лолита видела этот великолепный дом, и она сравнит его с нашим. Она поймет, что означает выйти за вас замуж. Существует старая пословица, когда мужчина и девушка в разлуке, они становятся более дороги друг другу.

– Я не хочу, чтобы вы спешили уехать.

– Я думаю, это будет самое лучшее при теперешних обстоятельствах. А вы приезжайте, скажем, дня через три, кабальеро, и я не сомневаюсь, что вы найдете ее более склонной выслушать ваше предложение.

– Я признаю, что вы лучше знаете, – сказал дон Диего. – Но вы должны по крайней мере остаться до завтра, а теперь я думаю, что мне надо поехать в гарнизон и повидать этого капитана Рамона. Может быть, это понравится сеньорите. Она видимо думает, что я должен привлечь его к ответу.

Дои Карлос подумал, что такой образ действий окажется гибельным для человека, не умеющего фехтовать, но он не сказал этого. Джентльмен никогда не навязывает своих мыслей в такую минуту. Даже если бы кабальеро шел на смерть, то и против этого нельзя было бы возражать, поскольку он считал бы, что поступает правильно, и умер бы как подобает кабальеро.

Итак, дон Диего вышел из дома и медленно поднялся в гору к зданию гарнизона.

Капитан Рамон заметил его приближение и удивился этому. Он усмехнулся при мысли о поединке с таким человеком.

Он проявил самую холодную учтивость, когда дон Диего вошел в кабинет коменданта.

– Я горжусь тем, что вы навестили меня здесь, – сказал он, делая глубокий поклон потомку рода Вега.

Дон Диего поклонился в ответ и сел на предложенный капитаном Рамоном стул. Капитан Рамон удивился, что у дона Диего не было при себе шпаги.

– Я был принужден подняться на вашу дьявольскую гору, чтобы поговорить с вами об одном важном деле, – сказал дон Диего. – Мне сообщили, что вы посетили мой дом в мое отсутствие и оскорбили молодую сеньориту – мою гостью.

– Неужели? – сказал капитан.

– Были вы очень пьяны?

– Сеньор!..

– Это, конечно, отчасти служило бы смягчающим обстоятельством. Кроме того вы были ранены, и наверно у вас была лихорадка. Были вы в лихорадке, капитан?

– Без сомнения, – сказал Рамон.

– Лихорадка ужасная вещь. У меня был однажды приступ ее. Но вы не должны были посещать сеньориту. Вы не только оскорбили ее, но вы оскорбили и меня. Я сделал предложение сеньорите стать моей женой. Дело… э… пока еще не устроено, но я имею некоторые права в данном случае.

– Я вошел в ваш дом с целью узнать новости об этом сеньоре Зорро, – солгал капитан.

– Вы… э… нашли его? – спросил дон Диего.

Лицо коменданта покраснело.

– Молодчик был там и атаковал меня, – ответил он. – Я был ранен, конечно, не имел оружия, так что он мог бы сделать со мною все, что захотел.

– Что за удивительная вещь, – сказал дон Диего, – ни один из вас, солдат, не может сразиться с этим «Проклятием Капистрано» в равных условиях. Всегда он нападает на вас, когда вы беспомощны, или угрожает вам пистолетом, когда вы деретесь на шпагах, или имеет при себе около двадцати своих людей. Прошлою ночью я встретил в гациенде брата Филиппа сержанта Гонзалеса и его отряд и громадный сержант рассказал мне ужасную историю о том, как этот разбойник со своими двадцатью сообщниками разогнал его кавалеристов.

– Но мы все же поймаем его! – проговорил капитан. – И я хочу обратить ваше внимание на некоторые важные факты, кабальеро. Дон Карлос Пулидо, как мы знаем, не в милости у властей. Этот сеньор Зорро, если вы вспомните, был в гациенде Пулидо и напал там на меня, появившись из шкафа.

– Ха! Что вы хотите сказать?

– К тому же вчера вечером он был в вашем доме, в то время как вы были в отсутствии и Пулидо были вашими гостями. Это начинает выглядеть так, как будто дон Карлос принимает участие в делах сеньора Зорро. Я почти убежден, что дон Карлос изменник и помогает негодяю. Вы должны хорошенько подумать, прежде чем желать брачной связи с дочерью такого человека.

– Клянусь святыми, что за речь! – воскликнул как бы в восхищении дон Диего. – Моя бедная голова звенит от нее! Вы действительно верите всему этому?

– Конечно, верю, кабальеро.

– Думаю, что Пулидо завтра возвратятся к себе? Я только пригласил их быть моими гостями, чтобы они могли уехать от места действия этого сеньора Зорро.

– А сеньор Зорро последовал за ними в село. Вы понимаете?

– Может ли так быть? – задохнулся дон Диего. – Я должен обдумать этот вопрос. О, какие нынче неспокойные времена! Но они завтра возвратятся в гациенду. Конечно, я не хочу, чтобы его превосходительство подумал, будто я укрываю изменников.

Он встал, учтиво поклонился и затем медленно направился к двери. Но потом, видимо, что-то внезапно вспомнил и снова повернулся к капитану.

– Ха! Я чуть не забыл об оскорблении! – воскликнул он. – Что вы имеете сказать, мой капитан, относительно событий прошлой ночи?

– Конечно, кабальеро, я нижайше прошу у вас извинения, – ответил капитан Рамон.

– Я полагаю, что должен принять извинения. Но прощу вас, чтобы это больше не повторялось. Вы ужасно испугали моего дворецкого, а он прекрасный слуга.

Затем дон Диего снова поклонился и покинул гарнизон, а капитан Рамон смеялся так долго и громко, что больные в госпитале испугались, что их комендант потерял рассудок.

– Что за человек! – воскликнул капитан. – Думаю, что отстранил его от этой сеньориты Пулидо. И я был достаточно глуп, намекая губернатору, что этот Вега может быть способен на измену. Необходимо исправить как-нибудь это дело. У этого человека недостаточно ума и темперамента, чтобы быть изменником.