Текст книги "Опасное соблазнение"

Глава 3

Неделю спустя Молли, покинув офис, шла по извилистой садовой дорожке в сторону дома Джеймсона. Мак еще не нашел для него сиделку и вместо того, чтобы управлять бизнесом, присматривал за отцом. Райли, одна из уволенных сиделок, заходила дважды в день измерить жизненные показатели больного. Судя по многочисленным текстовым сообщениям, которые Молли получала от Джеймсона, он был недоволен своим сыном. Поприветствовав двух золотистых ретриверов, которых звали Трабл и Нонсенс, Молли вошла в дом через черный ход. Она пересекла сначала кухню с открытой планировкой, затем столовую с деревянными балками на потолке. Несколько лет назад Джеймсон превратил не использовавшееся по назначению здание конюшни в жилой дом со спальнями на втором этаже и огромной столовой на первом. В нем был длинный стол, за которым должны были поместиться его сыновья с женами и детьми. К сожалению, пока ни один из его сыновей не имел ни жены, ни детей.

Семья – это что-то непредсказуемое. У Джеймсона была крепкая дружная семья, но она разрушилась после одного несчастного случая. У Молли были два брата и мать, но они ее не любили и сделали из нее дойную корову. Из-за того, что они ее шантажировали, она не могла разорвать с ними отношения. Джеймсон был ей ближе, чем все ее кровные родственники, и ее приводила в ужас одна лишь мысль о том, что он может ее прогнать, когда она признается ему в своем преступлении. В этом случае она потеряет дом, работу, а также любовь и уважение человека, который фактически заменил ей отца.

Но если она будет продолжать молчать, сможет ли она уважать себя и жить в ладу со своей совестью?

Нет, не сможет.

Но сейчас был неподходящий момент для признания, потому что доктор Белл, лечащий врач Джеймсона, предупредила ее о том, что больному необходимо избегать стресса в течение следующих нескольких месяцев.

Молли положила руки на блестящую поверхность обеденного стола и уставилась на нее. Что ей делать?

Остается лишь добросовестно выполнять свои обязанности и ждать полного выздоровления Джеймсона. Пока ей вполне терпимо работалось с Маком. Большую часть времени он проводил с Джеймсоном и, как она и предполагала, дистанционно управлял своим бизнесом. Каждое утро ровно в девять он звонил ей и спрашивал, есть ли какие-то проблемы.

Единственной проблемой был его глубокий бархатистый голос, который пробуждал в ней сексуальное желание.

– Молли?

Она так резко выпрямилась, что у нее закружилась голова, и Молли схватилась за спинку ближайшего стула, чтобы сохранить равновесие. В следующий момент сильные руки Мака удержали ее за плечи и не позволили ей упасть. Тогда Молли совершила большую ошибку. Сделав глубокий вдох, она почувствовала его запах и тут же мысленно перенеслась в те летние вечера, когда они купались нагишом в пруду, а затем лежали в домике на дереве, смотрели на звезды и неумело изучали тела друг друга.

Молли встретилась взглядом с Маком, и он притянул ее к себе. Разум приказал ей вырваться из его объятий, но ее ноги отказались подчиниться. Руки Мака скользнули вниз по ее рукам, и он, соединив свои пальцы с ее, прижался губами к ее губам. Встав на цыпочки, Молли закрыла глаза и ответила на его поцелуй. У нее возникло такое ощущение, будто наконец вернулась домой после долгих странствий, и она тут же прогнала эту мысль.

Положив руку ей на ягодицы, Мак крепче прижал Молли к себе, и она почувствовала, как сильно он возбудился.

Ей следовало немедленно прекратить это безумие, но вкус его губ опьянил ее. Она обвила руками шею Мака, запустила пальцы в его шелковистые волосы и тихо застонала. В ответ на ее отчаянный призыв его язык ворвался вглубь ее рта и начал страстную дуэль с ее языком. Долгой разлуки словно и не бывало. Она снова чувствовала себя семнадцатилетней девчонкой, чье тело отзывалось на каждое прикосновение Мака. Молли едва удержалась от того, чтобы не потереться о его бедра, но вытащила края рубашки из-за пояса его брюк карго. Мышцы пресса были твердыми словно сталь, и ей не терпелось провести по ним ладонью.

Они должны остановиться, пока не…

Нет, не так быстро. Она хочет, чтобы его пальцы и его губы прикоснулись к ее соскам, а затем…

Неожиданно Мак отстранился. Учащенно дыша, Молли вопросительно посмотрела на него, и он указал ей в сторону кухонной двери.

– Кто-то пришел, – еле слышно произнес он.

Лицо Молли вспыхнуло. Повернувшись лицом к двери, она увидела миниатюрную женщину. Гьяда много лет назад была экономкой в «Мунлайт ридж». Молли давно ее не видела.

Забыв о смущении, Молли подбежала к Гьяде и заключила ее в объятия.

– Боже мой, Гьяда, как же я рада тебя видеть!

Пожилая женщина взяла в ладони ее лицо:

– Cara mia[1]1
  Моя дорогая (итал.)


[Закрыть], ты такая красивая. И такая взрослая!

– Когда ты приехала в город? – спросила Молли. – Ты по-прежнему живешь вместе со своей сестрой во Флориде?

Лицо Гьяды погрустнело.

– Она умерла несколько месяцев назад.

– Мне очень жаль, – пробормотала Молли, затем, надеясь, что ее лицо больше не заливает краска смущения, указала ей на Мака: – Думаю, ты помнишь Мака?

Наклонившись, Мак расцеловал Гьяду в обе щеки:

– Я так рад тебя видеть, Гьяда.

– Мак. – Она провела ладонями по его мускулистым рукам. – Мой мальчик, ты превратился в красивого мужчину.

Мак широко улыбнулся ей, и предательское сердце Молли затрепетало.

– А ты все так же неотразима, Гьяда. Я тоже рад твоему приезду.

Гьяда перевела взгляд с него на Молли, затем снова на него:

– Вы оба очень добры ко мне. Судя по тому, что я увидела, вы оба, наверное, проклинаете меня за то, что я вам помешала.

Молли поморщилась. Гьяда была не из тех, кто ходит вокруг да около.

– Полагаю, ты приехала навестить Джеймсона? – произнес Мак с таким невозмутимым видом, словно две минуты назад они с Молли не целовались, а говорили о погоде.

– Да. Он принимает посетителей? – спросила Гьяда.

Мак кивнул:

– Он в гостиной. Тебе нужно пройти по коридору и повернуть налево. Уверен, он будет рад твоему визиту. Мы к вам присоединимся через несколько минут.

После ухода Гьяды Молли выдвинула стул, села на него и посмотрела на Мака, который встал рядом с ней, прислонившись к столу.

– Этого не должно было произойти, – сухо произнес он.

– Спасибо, капитан Очевидность, – пробормотала Молли.

– На тот случай, если ты сейчас гадаешь, будет у нас с тобой что-то или нет, позволь мне все сразу прояснить, – продолжил он. – Ничего подобного больше не повторится. Я здесь ненадолго. Мне не нужны отношения. Даже короткие романы для меня редкость.

Молли почувствовала, как у нее вытягивается лицо. Какое самомнение! Как ему только хватило наглости предположить, что она захочет снова оказаться в его объятиях? Она всего лишь ответила на его поцелуй, не предложила ему на ней жениться.

Охваченная гневом, Молли резко поднялась и встретилась с ним взглядом:

– Ты шутишь, черт побери?! С чего ты взял, что я могу захотеть продолжения?

– Я… э-э-э…

Молли ударила его ладонью в грудь:

– С твоей стороны было слишком самонадеянно подумать, что, раз наши пути снова пересеклись, я захочу снова с тобой спать? Ты уехал, не сказав мне ни слова. За прошедшие годы ты ни разу мне не позвонил и не попытался передо мной извиниться. Ты мерзавец, и я лучше останусь одна до конца жизни, чем буду спать с тобой!

– В таком случае почему ты целовала меня так, словно от этого зависела твоя жизнь?

– Да ладно тебе, Мак. Перестань себя накручивать из-за пустяка. Это был всего лишь поцелуй, – небрежно произнесла Молли, пытаясь скрыть свои истинные чувства.

– Это не было пустяком, – возразил Мак.

– Признаюсь, много лет назад ты разбил мне сердце, но я давно тебя забыла, Холлоуэй.

Мак провел ладонями по лицу. Когда их взгляды снова встретились, она прочитала в его глазах сожаление. Зная, что он собирается снова перед ней извиниться, она выставила вперед ладонь:

– Просто выслушай меня, Мак. Надеюсь, что после этого мы сможем спокойно работать вместе, не выходя за рамки деловых отношений. То, что между нами было, осталось в прошлом. В том числе, наша крепкая дружба, по которой я тосковала сильнее всего. Ты больше никогда не сможешь причинить мне боль, Холлоуэй!

Расправив плечи, она повернулась и вышла в коридор. Она заглянет к Джеймсону и Гьяде, а затем вернется в офис. Уже довольно поздно, но ей нужно работать, чтобы спасти бизнес человека, которому она многим обязана.

* * *

Проводив Молли взглядом, Мак расстроенно запустил пальцы в волосы. Что сказала бы Молли, если бы он признался ей в том, что много дней и ночей тосковал по ней всей душой. Удивилась ли она, если бы узнала, что в первые несколько месяцев после своего отъезда он часто плакал по ночам. Что он сотни раз брал в руки телефон, чтобы набрать ее номер, но в последний момент удерживался от этого.

Она понятия не имеет, что его сердце осталось с ней в «Мунлайт ридж».

После своего отъезда из Эшвилла он много учился и работал и к тридцати годам стал преуспевающим бизнесменом. У него были шикарный лофт, загородный дом в Уистлере, дорогие автомобили и огромная сумма на банковском счете. У него не было недостатка в поклонницах. Если ему нужна была компания, он мог позвонить любой из них, но делал это крайне редко.

Он работал, посещал спортзал, иногда ходил в бар с коллегами, – в общем, существовал.

Поцеловав сегодня Молли, он впервые за долгое время почувствовал себя по-настоящему живым. Кто знает, как далеко могло бы все зайти, если бы им не помешала Гьяда.

Посмотрев на свою руку, он обнаружил, что его пальцы слегка дрожат, и выругался про себя. Это Молли так на него действовала: заставляла его дрожать и терять над собой контроль.

Так не должно продолжаться. Нужно остановить безумие, которое может стать неуправляемым. Он поговорит с Молли, извинится перед ней и предложит ей оставить прошлое в прошлом. Когда она примет его извинения, он постарается свести их общение к деловому. Он не допустит, чтобы Молли заставила его забыть о том, что для него важно. Заставила его потерять над собой контроль. Изменить его привычный мир. Снова завладеть ее сердцем.

Джеймсон расстроился, когда не смог подняться, чтобы поприветствовать вошедшую в гостиную Гьяду. Его здоровье восстанавливалось медленно, и он чувствовал себя старой развалиной.

Его бывшая экономка не сильно изменилась за прошедшие двадцать лет. Ее каштановые кудри по-прежнему были густыми, и их нисколько не портили появившиеся в них седые пряди. В уголках ее голубых глаз появились морщинки, а бедра располнели, но для женщины под шестьдесят она отлично выглядела.

Когда Гьяда наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку, он вдохнул аромат ее духов и почувствовал приятное волнение.

Много лет назад Гьяда ему нравилась, но он был занят воспитанием сыновей и развитием бизнеса и не сказал ей о своих чувствах.

Положив руки ему на плечи, Гьяда отстранилась и покачала головой:

– Джеймсон, ты ужасно выглядишь.

Отлично. Именно это он и хотел услышать.

– Гьяда, ты последняя, кого я ожидал здесь увидеть.

Сев в кресло напротив, Гьяда небрежно пожала плечами:

– Я вернулась в Эшвилл, узнала, что ты болен, и решила тебя навестить. – Ее взгляд упал на пепельницу на столике рядом с ним, и ее темные брови сошлись на переносице. – Mannaggia a te![2]2
  Черт бы тебя побрал! (итал.)


[Закрыть] — пробурчала она.

Джеймсон не знал итальянского, но понял, что она выругалась. Прежде чем он успел ответить, она взяла сигару и сломала ее.

– Ты спятила? Они дорогие!

– Ты только что перенес операцию на мозге. Разве твой лечащий врач не запретил тебе курить?

От необходимости отвечать его избавил приход Молли. Он заметил, что она выглядит усталой и напряженной, и решил, что все дело в Маке. Когда-то эти двое, которых он в шутку называл Эм энд Эм, были безумно влюблены друг в друга. Джеймсону было больно смотреть на то, как Молли страдала после внезапного отъезда Мака, но он не вмешивался. Лишь загрузил ее работой, чтобы она отвлеклась от своих переживаний.

Он много времени проводил в больнице с Трейвисом, не понимая, что двое других его сыновей нуждались в его эмоциональной поддержке. В результате Грей отдалился от него, а Мак, считавший себя виновником аварии, сбежал из дома. Джеймсону хотелось, чтобы его сыновья были так же дружны, как в детстве, но только когда он попал в больницу, они начали снова друг с другом разговаривать.

– Ты видела Мака? – спросил он Молли.

Гьяда издала смешок, и он вопросительно на нее посмотрел. В ответ она лишь улыбнулась и пожала плечами.

Сегодня Молли была непривычно молчалива. Джеймсон надеялся, что, когда они с Маком будут вместе работать, между ними проскочит искра страсти. Эти двое созданы друг для друга, но оба слишком гордые, чтобы признать правду.

«Пусть они сами во всем разбираются», – подумал он и обратился к гостье:

– Я слышал от кого-то, что ты окончила медицинское училище.

Когда-то он предложил Гьяде оплатить ее обучение, но она наотрез отказалась. С Молли было то же самое. Во время учебы они обе работали, и он восхищался их упорством.

Гьяда кивнула:

– Я переехала во Флориду, чтобы быть поближе к сестре. По окончании училища я проработала более десяти лет в отделении экстренной медицинской помощи. Год назад я уволилась, чтобы ухаживать за сестрой, у которой была терминальная стадия рака. Теперь, когда ее больше нет, я не знаю, где хочу жить и чем хочу заниматься.

Джеймсон выразил ей соболезнование, после чего спросил:

– Ты не думала вернуться в Эшвилл и найти работу здесь?

Он надеялся, что она именно так и поступит, потому что ему хотелось бы видеть ее почаще.

Возможно, после своего полного выздоровления он пригласил бы ее в ресторан или театр, а затем…

Глаза Гьяды заблестели, словно она поняла, о чем он думает. У него и раньше было такое ощущение, будто эта женщина обладала способностью читать его мысли.

Гьяда закинула ногу на ногу. На ней были босоножки на танкетке. Ее ногти были покрыты ярко-оранжевым лаком. Джеймсону всегда нравились красивые женские ноги.

– Сестра оставила мне в наследство довольно крупную сумму денег, – ответила она, – но, боюсь, мне быстро наскучит безделье. Возможно, я устроюсь на работу, но не в отделение экстренной помощи. Женщине моего возраста там уже работать тяжеловато.

– Как ты смотришь на то, чтобы поработать сиделкой упрямого, раздражительного человека, который перенес операцию на головном мозге? – раздался из дверей голос Мака.

Встретившись с ним взглядом, Джеймсон нахмурился и провел большим пальцем себе по горлу. Он не хотел, чтобы Гьяда с ним нянчилась. Он был слишком горд для этого.

– Это отличная идея, – сказала Молли, посмотрев на Гьяду, которая выглядела ошеломленной. – Что ты думаешь, Гьяда? Джеймсон слишком ворчлив, и ни одна сиделка здесь надолго не задерживается.

– Ты преувеличиваешь. Я прекрасно справляюсь сам, – пробормотал Джеймсон, глядя с мольбой на Гьяду.

– Тебе нужна сиделка, – произнес Мак тоном не терпящим возражений. Пройдя глубже в комнату, он обратился к Гьяде: – Нам, правда, нужен человек, который помогал бы ему, иначе мы все здесь переругаемся. Учитывая то, каким невыносимым он бывает, мы предлагаем тебе щедрое жалованье. Мы позаботимся о том, чтобы у тебя было достаточно времени для отдыха.

Гьяда выглядела так, словно всерьез обдумывала предложение Мака.

– Я буду жить здесь? – спросила она.

Мак кивнул:

– Здесь три комнаты для гостей. У одной из них своя ванная, у двух остальных общая ванная. К самой большой комнате, которую ты займешь, примыкает небольшая гостиная. Ты также сможешь ею пользоваться. В кабинете Джеймсона, который находится справа от нее, есть огромная коллекция книг. Если ты любишь читать, ты всегда сможешь выбрать там что-нибудь на свой вкус. Еду тебе будут доставлять с кухни отеля. Тебе не придется оплачивать питание и коммунальные расходы. Тебе нужно будет только присматривать за мистером Ворчуном.

Джеймсон затаил дыхание. Он не хотел, чтобы она приняла предложение Мака, и в то же время хотел.

– Я не буду разрешать ему курить, – предупредила их Гьяда.

– Меня это устраивает, – ответил Мак.

– И меня, – весело произнесла Молли. «Предатели», – подумал Джеймсон.

– А меня нет, – пробурчал он.

– Я хочу пообщаться с его лечащим врачом и получить его указания, – сказала Гьяда.

– Я устрою вам встречу, – пообещал ей Мак.

– У меня есть право высказать свое мнение? – прорычал Джеймсон.

– Да, конечно, папа, – произнес Мак, выставив перед собой поднятые ладони.

– Мне было бы некомфортно с Гьядой. Я предпочел бы, чтобы за мной ухаживал посторонний человек.

– В таком случае тебе не следовало увольнять трех квалифицированных сиделок из агентства, – возразил Мак.

Молли посмотрела на него:

– Гьяда нам подходит, как никто другой. У нее не забалуешь. Помнишь, как она рвала и метала, когда застукала нас в бельевой кладовке?

– Я вас отругала, потому что вы ели там шоколад и вытирали грязные руки о белые полотенца, – ответила Гьяда.

– Об этой детали я забыла, – пробормотала Молли.

Гьяда самодовольно улыбнулась:

– А я нет.

Она встретилась взглядом с Джеймсоном, и он прочитал в ее глазах вызов. Возможно, они постоянно будут препираться, но с Гьядой ему, по крайней мере, не будет скучно. В отличие от предыдущих сиделок она не будет бояться ему возразить.

– Итак, ты согласен? – мягко произнесла Гьяда.

– Думаю, да. Только больше не порть мои сигары.

– Мне не придется их портить, потому что с этого момента ты перестанешь курить.

– Черта с два!

Подбоченившись, Гьяда сердито посмотрела на него:

– Спорим, что перестанешь?

– Ты не посмеешь мне указывать!

– Давай проверим.

Продолжая спорить, они не заметили, как Молли и Мак вышли из комнаты.

Глава 4

– Молли, как ты думаешь, когда прольется кровь? – спросил Мак, когда они шли назад по садовой дорожке.

Когда они выходили их калитки, он положил руку ей на поясницу, и по ее коже пробежал электрический разряд. Отойдя от него на шаг, Молли небрежным жестом откинула назад упавшие на лицо кудри.

– Через час, в лучшем случае через два.

– Я бы поставила на Гьяду. Эта женщина крепкий орешек.

Почувствовав себя неловко, Молли просто кивнула. Что она могла сказать человеку, которого когда-то любила, но который сейчас был для нее чужим, несмотря на то что ее по-прежнему к нему влекло?

– У меня был трудный день. Я пойду домой.

– Я тебя провожу. Я все равно хотел прогуляться. Затем я вернусь, чтобы оформить с Гьядой договор о найме. Надеюсь, она сможет сегодня же приступить к работе. Потому что я ужасная сиделка.

– А Джеймсон ужасный пациент, – пробормотала Молли, затем покачала головой. – Тебе нет необходимости меня провожать, Мак.

Он потер ладонью затылок:

– Я думаю, что нужно объясниться, потому что нам с тобой придется почти два месяца работать вместе. Нам следовало поговорить раньше, но заботиться об отце оказалось сложнее, чем я себе это представлял.

Молли поморщилась. Ей было жарко, она устала и была не в настроении говорить о прошлом.

Отойдя от него, она скрестила руки на груди:

– Один страстный поцелуй и короткий разговор пятнадцать лет спустя не изменят прошлого, Мак. Неужели ты на самом деле думал, что я так обрадуюсь твоему возвращению, что брошусь в твои объятия?

– Мы были детьми, Молли. С тех пор прошло много лет, – произнес Мак тоном, в котором слышались нотки раздражения. – Нам пора двигаться дальше.

– Как я уже говорила, Мак, я злюсь на тебя вовсе не потому, что ты со мной порвал, – спокойно ответила Молли, понимая, что выйти из себя было бы ребячеством. – Мы сейчас разговаривали бы совсем по-другому, если бы тогда ты объяснил причину своего отъезда и попрощался со мной. Но ты ни разу мне даже не позвонил. Когда сюда приезжал навестить Джеймсона, ты избегал встреч со мной. За пятнадцать лет ни разу не попытался со мной поговорить и возобновить нашу дружбу, черт побери! А ведь мы с тобой были лучшими друзьями, Мак. С друзьями так не поступают.

Мак уставился на каменистую дорожку. Губы его сжались в тонкую линию.

– Просто поверь мне, Кудряшка, я действительно сожалею. Я не хотел причинить тебе боль и надеюсь, что ты сможешь меня простить.

Когда Молли услышала свое детское прозвище, сердце ее затрепетало, но она не могла допустить, чтобы это сбило ее с толку.

Наконец-то она услышала нормальное извинение, которого ждала все эти годы. Но сейчас, когда его получила, она не знала, что ей говорить и делать дальше. Она понимала лишь то, что очень устала и не хотела больше спорить.

– Твои извинения приняты, – слабо улыбнулась Молли. – Я пойду домой, – добавила она, чтобы нарушить неловкое молчание.

– Наверное, нам следует поговорить о том, что произошло в столовой у Джеймсона.

У Молли не было ни малейшего желания это обсуждать.

– Это был всего лишь поцелуй, Холлоуэй, – ответила она. – Ты привлекательный мужчина, и я поддалась мимолетному соблазну. Этого больше не повторится.

Уголки его губ дрогнули в улыбке.

– А я думаю, что повторится.

– Ты заблуждаешься, Холлоуэй, – улыбнулась в ответ Молли. – Это было секундное помешательство. Не придавай ему слишком большого значения.

– Нас с тобой по-прежнему друг к другу влечет.

– Мы поцеловались. Это было ошибкой. Давай о ней забудем и вернемся каждый к своим делам.

– Легче сказать, чем сделать.

– Мы можем приложить усилия. – Молли надеялась, что Мак не слышит волнения в ее голосе. – Мак, я очень устала за день и хочу отдохнуть. За нашу совместную работу не переживай. Я буду вести себя как настоящий профессионал. Между нами не будет ни личных разговоров, ни физических контактов. Ну что, мы договорились?

Мак открыл рот, чтобы возразить, но внезапно передумал. Прошло, наверное, секунд тридцать, прежде чем он наконец произнес:

– Мы можем попытаться, но я не уверен, что у нас получится.

«Опять двадцать пять!» – тяжело вздохнула Молли. Неужели он думает, что настолько неотразим, что она не сможет контролировать свое влечение к нему?

– Хорошего тебе вечера, Мак. Увидимся завтра утром, – сказала она и направилась к двухэтажному зданию конюшни, где находилась ее квартира.

Проходя на следующий день мимо кабинета Молли, Мак заметил там какое-то движение. Заглянув в полуоткрытую дверь, он увидел, как какая-то женщина, нависнув над столом Молли, направила на нее указательный палец, и нахмурился.

Это была Бет, бухгалтер «Мунлайт ридж». Он познакомился с ней на собрании на прошлой неделе. Она не произвела на него никакого впечатления.

Мак прокашлялся, и обе женщины повернули голову и посмотрели на него. Бет выглядела раздраженной. Лицо Молли, напротив, выражало облегчение.

– Я вам помешал? – спросил Мак, прислонившись к дверному косяку. – У вас какие-то проблемы?

Бросив на Молли предостерегающий взгляд, который не укрылся от Мака, Бет ослепительно улыбнулась ему:

– Доброе утро, Мак. Мы просто болтали о семье.

– О какой семье? – спросил он.

Бет начала поигрывать пуговицей на своей облегающей блузке – несомненно, она хотела привлечь внимание Мака к своему декольте. Не желая ей подыгрывать, Мак продолжил смотреть на ее лицо и заметил, что она слегка надула губы.

– Конечно же, о Хаскеллах. – Тон Бет по-прежнему был веселым, но глаза ее смотрели настороженно.

– Бет и Грант уже полгода вместе, – пояснила Молли.

Бет дотронулась до своих волос, собранных в небрежный узел на затылке. Ее грудь при этом поднялась, и Мак понял, что она хочет его отвлечь. Но она зря старается, с ним этот номер не пройдет.

– Ваш разговор вовсе не был похож на дружеский. – Войдя в кабинет, Мак пристально посмотрел на Бет, сохраняя непроницаемое выражение лица. Она выдержала его взгляд секунд двадцать – двадцать пять, затем моргнула и опустила глаза. – Вы нависли над ее столом и направили ей в лицо указательный палец. Это не…

– Мы обсуждали один семейный вопрос, – перебила его Бет.

Биологический отец Мака никогда не давал ему договорить, и Мак терпеть не мог, когда его перебивали.

– Мак, просто не обращай на это внимания, – сказала Молли, но он ее проигнорировал.

– Молли ваш босс, – продолжил он, не сводя глаз с Бет. – Личные вопросы не следует обсуждать в рабочее время. Если я еще раз увижу, что вы проявляете неуважение по отношению к Молли, вы будете немедленно уволены.

Лицо Бет исказила уродливая гримаса.

– Вы не посмеете это сделать!

– Мак!

Снова проигнорировав Молли, Мак холодно улыбнулся Бет:

– Хотите проверить?

Бет открыла рот, чтобы огрызнуться, но передумала и, бросив на Молли предупреждающий взгляд, взяла со стола папку, фыркнула и покинула кабинет. После ее ухода Молли сердито посмотрела на Мака.

– Что-то не так? – спросил он.

– Это был личный разговор, и ты не имел права вмешиваться!

Мак засунул руки в карманы брюк.

– Это не было похоже на разговор. Она тебе угрожала.

– Она мне вовсе не угрожала! – возразила Молли. – А даже если и угрожала, что с того? Я большая девочка и сама могу за себя постоять. Тебе больше не нужно меня защищать, Мак.

В детстве Мак и братья Холлоуэй защищали Молли от ее старших братьев, которые часто ее обижали.

Мак сел на один из свободных стульев у ее стола.

– Что она тебе сказала? – спросил он.

– Это не твое дело!

Молли запустила пальцы в волосы, и шелковый шарфик, которым они были собраны, съехал. Выругавшись, она сняла его и бросила на стол. Ее прекрасные кудри рассыпались по плечам. Мак вспомнил, как они касались его кожи, когда она покрывала поцелуями его плечи и грудь, и в паху у него тут же все напряглось.

«Держи себя в руках, Холлоуэй», – мысленно приказал он себе.

Поправив клавиатуру и коврик с мышью, она снова посмотрела на Мака. Выражение ее лица было непроницаемым.

– Тебе что-то от меня нужно или ты пришел в мой кабинет только для того, чтобы действовать мне на нервы?

Поняв, что она не собирается обсуждать с ним свои разногласия с Бет, Мак перешел к разговору о делах.

– Я просмотрел бумаги в папином домашнем кабинете. Он держит там финансовую документацию.

Молли сняла трубку со стационарного телефона.

– Хочешь кофе?

Мак кивнул:

– Да, конечно.

Позвонив на кухню, Молли положила трубку, откинулась на спинку кресла и сказала:

– Я тебя слушаю, Мак.

– У меня есть к тебе несколько вопросов.

– Хорошо. Я по возможности на них отвечу.

– Почему финансовая информация находится не в компьютере?

Молли всплеснула руками:

– Потому.

– Молли, это не ответ. – Заметив, как она поежилась, он продолжил более мягким тоном: – Молли, я знаю, что ты любишь моего отца и «Мунлайт ридж». Несмотря на это, ты имеешь полное право критиковать решения, которые он принимает, и обсуждать их со мной. Если ты не будешь со мной откровенна, я не смогу получить полную картину происходящего.

Ее плечи опустились, словно она почувствовала облегчение.

– Я уже много лет пытаюсь убедить Джеймсона использовать бухгалтерские программы, но он упорно продолжает все делать по старинке. Пока мне лишь удалось убедить его внедрить электронную систему бронирования. Мы долго спорили, прежде чем он наконец согласился.

«Это похоже на Джеймсона. Он ненавидит перемены», – подумал Мак.

– Даже несмотря на то, что я просмотрел отчеты руководителей отделов и ознакомился с твоим исследованием, я по-прежнему не могу оценить финансовое положение курорта, но чувствую, что что-то не так.

Молли напряглась и опустила глаза. Это заставило Мака насторожиться.

– Что ты недоговариваешь, Молли?

Взяв ручку, она задумчиво постучала ее кончиком по блокноту, и на чистом листе остались черные точки. Когда она снова подняла глаза на Мака, он прочитал в них тревогу.

– Как я тебе уже говорила, курорт приближается к переломному моменту. Мое внутреннее чутье подсказывает мне, что через полгода, максимум через год, у «Мунлайт ридж» начнутся серьезные проблемы.

Глаза Мака расширились. Он не думал, что все настолько серьезно.

– Двадцать – тридцать лет назад «Мунлайт ридж» был излюбленным местом для очень состоятельных людей, которые хотели на время спрятаться от остального мира. Здесь им было гарантировано уединение. Гости приезжали сюда вместе со своими детьми на полтора – два месяца, и курорт процветал. Сейчас уровень конкуренции так повысился, что мы стали одним из множества роскошных курортов. Цены растут, число бронирований уменьшается, много средств уходит на зарплату персонала.

Так же, как и Джеймсон, Мак считал, что сотрудникам следует много платить при условии, что они качественно выполняют свою работу. По мнению Мака, у «Мунлайт ридж» был слишком большой штат сотрудников.

– Кто нанимает персонал?

– Руководители отделов. Джеймсон считает, что каждый руководитель вправе управлять своим отделом так, как он хочет. Всеми увольнениями занимается Джеймсон, но он редко кого-то увольняет.

Мак потер переносицу. Сила Джеймсона была в его внимательном отношении к гостям. Он был радушным хозяином, который притягивал к себе людей. Все, что касалось аспектов ведения бизнеса, навевало на него скуку. Мак подозревал, что «Мунлайт ридж» все еще находится на плаву только благодаря Молли.

– Скажи мне, что ты думаешь о старших менеджерах.

Молли поморщилась: очевидно, она не желала обсуждать коллег. Мак продолжил пристально на нее смотреть, и она, поняв, что он не собирается отступать, недовольно вздохнула.

– Ты познакомился с ними на прошлой неделе. Бет занимает должность главного бухгалтера.

– Она плохо работает, – пробормотал Мак.

Молли кивнула в знак согласия.

– Росс Барнес, который отвечает за организацию мероприятий, удивительный человек. Он работает здесь почти пять лет и обладает большим опытом. Он сотрудничает с Отем Кинсейд, нашим внештатным организатором свадеб. Мило Хортон, руководитель нашей технической службы, добросовестно работает. Ферн Мэтлок, наш шеф-повар, весьма компетентна. Раньше она была помощницей Генри.

Мак с теплотой вспоминал Генри, бывшего шеф-повара курорта. Именно он научил Трейвиса готовить и стал его наставником.

– Гарри Левин не только администратор за стойкой, но и менеджер по работе с клиентами. Наши гости всегда хорошо о нем отзываются, – продолжила Молли.

– Я обдумал идеи, которыми они со мной поделились, когда мы проводили SWOT-анализ на прошлой неделе. Одни показались мне интересными, другие невозможно осуществить.

Раздался стук в дверь, и в кабинет вошел молодой официант с подносом, на котором был дорогой кофейник, чашки и блюдца из фарфора. Серебряный поднос был частью коллекции, которая досталась Джеймсону в наследство от Типа О’Салливана, предыдущего владельца отеля. Джеймсон в то время работал у него управляющим. У Типа не было ни жены, ни детей, поэтому он завещал все свое имущество Джеймсону, который был ему почти как сын. Помимо серебра и фарфора, унаследованная им коллекция ценностей включала также предметы антиквариата и произведения искусства.