Текст книги "Радости и тяготы личной жизни"

– Ты опять насмотрелась «мыльных опер», Нина. Снова «Санта-Барбара»?

– Грешна. Но с моим жутким расписанием, со всеми ужасами, что творятся кругом, только и остается, что смотреть телесериалы о красивой любви. Опять же, можно тешить себя, что и в моей личной жизни столько же роскошных красавчиков, сколько в кино. – Нина вздохнула. – Нет, пожалуй, надо продать агентство и учредить английский монашеский орден. – Она оглядела комнату. – А ты сможешь заняться оформлением монастыря…

– Между прочим, – продолжала Нина, когда они с Джейд вдоволь нахохотались, – ты случайно не видела вчерашнюю «Пост»?

– Это там, где расписан мой бурный роман с Миком Джаггером? – почти с отвращением спросила Джейд. – А я всего лишь пришла на день рождения к Джерри Холл, и почему-то все решили, что я собираюсь соблазнять ее кавалера.

– Если ты действительно была столь решительно настроена, то, судя по фотографии в газете, выбрала лучший наряд, – сказала Нина. – Где ты откопала это еле видное на тебе платье-рубашку из золотого ламе?

– Новая любовь Стефана Рибу – молодой модельер. Он открыл недавно бутик в Милане, и я согласилась способствовать его дебюту – надела одно из его платьев на последний прием у Джерри Холл.

– Все вымыслы о том, с кем и как ты спишь, – результат твоего поведения, – сказала Нина. – Затворничество в собственной квартире наедине с Эми и Эдит, работа на съемках или занятия в университете – вот и вся твоя жизнь. Конечно, это порождает слухи, что ты, таинственно скрываясь от людей, проводишь время с каким-то богатым, именитым и женатым любовником. Ты неуловима.

Джейд встала, подошла к окну. Через мост на Ист-Ривер протянулся яркий рекламный знак «Пепси-Колы».

– Я не хочу, чтобы газеты знали об Эми.

– Понятно. Однако причина не только в этом, не так ли?

Джейд быстро обернулась, лицо ее дрогнуло.

– Да, это так, – жестко сказала она. – Я не хочу, чтобы о ее существовании узнал Рорк.

Отец Эми отказался от нее. Значит, ребенок мой.

– До сих пор удивляюсь, как это никто из твоих земляков еще не узнал тебя.

– Уж больно сильно я изменилась. Кроме того, никто в Гэллахер-сити не предположил бы, что Кэсси Макбрайд в результате будет появляться на обложках журнала «Вог».

Скрытность, которая стала теперь частью ее жизни, научила Джейд многому. Например, с дочкой она всегда выходила из дома только в парике – белокурая пышная шапка волос полностью меняла внешность. В самом начале своей карьеры Джейд поняла, что слава не дается даром, что она сказывается на частной жизни. К счастью, ее собственная медно-рыжая грива была своеобразной визитной карточкой знаменитой Джейд. Так что никто не предполагал, что молодая привлекательная женщина с дочкой – это именно Джейд.

– И все же, учитывая наклонности твоей матери…

– Моя мать, хоть и алкоголичка, но далеко не глупа. Я уже предупреждала ее, что если она будет излишне распространяться о моей жизни, то денежный ручеек иссякнет очень быстро. – Джейд говорила очень жестко. – Потом, как для большинства выпивох, моя мать видит себя центром вселенной. Она скорее умрет, чем признает, что ее дочь преуспела в жизни, тогда как сама она – нет.

Нина не успела ничего ответить, потому что в комнату ворвался маленький ураган.

– Тетя Нина! – Завопила вбежавшая Эми, которая размахивала листом бумаги. – Я тебе калтинку ласкласила.

В возбуждении ее детские пальчики не поспевали за мыслями, пальцевые знаки набегали один на другой. А уж теперь, когда она почувствовала силу речи, болтала вперемежку с сурдознаками она постоянно. Что показывало Джейд, насколько беспочвенны были ее первые страхи.

Какие-то звуки оставались еще невнятными, но очаровательное «лас, два, тли» в устах дочки было для Джейд самой сладкой музыкой.

Нина взяла рисунок, изображавший пронзительно-желтого слона в ярко-розовом костюме Санта Клауса, с голубым мешком, щедро забитым подарками. Небо над ним было изумрудно-зеленым, вечные льды севера – сочно-вишневыми.

– Красота, – Нина знаками выделила это слово.

– Он идет на Лождество!

– Я вижу. Спасибо тебе, – знаковой азбукой Нина дублировала сказанное. – Этот рисунок я повешу у себя на работе.

Нина, может, и не в совершенстве владела знаковой системой, но они с девочкой прекрасно понимали друг друга, так как главное Нина всегда умела выразить.

– Я буду иглать в тятле. В нафей фколе, – похвасталась Эми.

По предложению Джин Кинг, которая обратила внимание на артистичность девочки, на ее склонность к перевоплощениям, Джейд записала дочку в только что открывшуюся театральную студию для глухих детей.

– Я знаю, – сказала Нина, – твоя мама говорила, что ты будешь в новой пьесе деревцем.

– Больфым делевом. В лесу. У меня будет наляд. Из веток. Мифыс Кэмпбелл сделала дазе гнездыфко на ветке.

Эми подняла ручонки и начала раскачиваться, как дерево на ветру.

– Мне не терпится увидеть тебя в театре, – улыбнулась Нина.

– Эми, – похлопала ее по плечу мать, привлекая внимание девочки. Потом Джейд наклонилась к ней, чтобы та хорошо видела ее лицо. – Может, ты сядешь, еще порисуешь? Раскрасишь картинку для мамы?

Джейд давно научилась говорить короткими фразами, выделять ключевые слова, выбирала простые для губного чтения выражения, чтобы помочь восприятию девочкой речи.

– Ставную картинку, которую мама возьмет с собой в Грецию, – продолжала она.

– Холофо.

Эми была очаровательным ребенком, с копной темных кудряшек, которые почти полностью скрывали слуховые аппараты, с ярко-синими глазами, напоминающими Средиземное море. И такая она была славная, покладистая, ласковая, такая чуткая к окружающим!

– Я буду лисовать Глецыю.

– Вот это здорово! – улыбнулась ей Джейд.

Они с Ниной обменялись взглядами.

– Счастливая ты женщина, – тихо сказала Нина.

– Счастливая, – откликнулась Джейд, глядя на свою дочку, которая по-турецки уселась на ковре в гостиной и принялась старательно рисовать в альбомчике, зажав в пухлой ручке карандаш. Ее личико было закрыто волосами, но то, как она сосредоточилась на своем занятии, заставило сердце Джейд сжаться. Вот и Рорк всегда точно так же наклонял голову набок, когда задумывался над чем-то.

Джейд отогнала воспоминания. Ее любовь к Рорку умерла. Любая смерть – это боль. А Джейд жива.

– Итак, – окликнула ее Нина, отвлекая от тяжелых дум, – через пару дней ты будешь разгуливать по теплому Серифосу, в то время как мы здесь будем топать по снегу и слякоти.

– Ты же сама расписываешь поездки. Нечего и пенять мне теперь, – пошутила Джейд. – Да и нелегко было бы сейчас устроить в нашем городе демонстрацию купальных костюмов.

– О, да, – притворно вздохнула Нина, – ты берешь на себя поистине грязную работу.

– Которую, однако, кому-то приходится делать.

Обе рассмеялись. Будто почувствовав теплоту и дружелюбие, Эми подняла голову от альбома, увидела их лица и тоже засмеялась. Вот оно, счастье, подумала Джейд. Остановить бы время…

Спустя два дня Джейд запихивала в чемодан последние мелочи для поездки в Грецию. Зазвонил телефон.

– Наконец-то я тебя застала, – услышала она на том конце провода знакомый голос. – И что же ты поделывала? Небось, плясала в роскошном клубе со своими дружками-богатеями?

Джейд привалилась к стене, закрыла глаза.

– Нет, мама, мне пришлось срочно кое-что купить в дорогу.

– В дорогу? Что-то не припоминаю, чтобы ты собиралась куда-то.

– Я сегодня вылетаю в Грецию.

– Ну кто бы мог подумать, что наша маленькая Кэсси сделается заядлой путешественницей?

Речь Белл была невнятной, алкоголь делал свое дело. Слышались на заднем плане обычные для кабачка звуки.

– У тебя что-нибудь случилось, мама? – впрямую спросила Джейд.

– Этот негодяй в банке говорит, что придержит твой чек, пока что-то там не выяснится.

Все про другой штат что-то мелет. – Белл приходилось надрываться, чтобы перекричать игравший оркестр-кантри. – И ни шиша мне не выдал, даже когда я ему сказала, что деньги нужны прямо сейчас, а то меня из квартиры выкинут.

С первой своей зарплаты Джейд обязательно откладывала деньги, чтобы регулярно отсылать матери чек. Чек, на сумму, кстати, гораздо большую, чем того требовали квартплата и ежедневные расходы. Ясно, значит, матушка опять в загуле.

– Я отправлю денежный перевод.

– Сегодня?

Единственное, что сейчас напоминало в квартире Джейд наличные деньги, были дорожные чеки «Америкой Экспресс», которые она специально приобрела для поездки.

– Не знаю даже, смогу ли я…

– Я не шучу, Кэсси. Этот склочный квартировладелец уже на рассвете выставит меня за дверь.

Джейд взглянула на часы и вздохнула. Уже совсем поздно. Самолет в полночь. А ей еще собирать вещи.

– Пожалуй, не раньше, чем через два часа.

Я заскочу в банк по дороге в аэропорт.

– Ты моя девочка…

«Девочка». Сколько же лет надо прожить, чтобы перестать быть чьей-то дочерью? Джейд сознавала, что была совершенно права, позволив Белл думать, что она сделала тогда аборт. Ибо несмотря на все, что она говорила недавно Нине об обещаниях, которые давала мать, Джейд понимала, что рано или поздно Белл непременно напьется и посвятит всех и каждого в подробности жизни ее дочери в Нью-Йорке, а также доложит всем, что ее Кэсси разродилась там ребенком от Рорка Гэллахера.

Джейд не верилось, что Гэллахеры предпримут попытки отнять у нее Эми, раз уж Кинлэн от всего открестился. Но ни в коем случае она не желала оповещать Рорка о рождении дочери. Он ее предал – он не достоин такой радости. А вдруг у него еще и отцовские чувства проснутся?

Деньги Гэллахеров Джейд не нужны. Они с дочкой и сами прекрасно управляются. И хотя подчас было почти невыносимо совмещать имидж секс-символа, студентки университета, матери, кормильца семьи, никуда, ни на мгновение Джейд не жалела ни о чем. Эми – ее радость и ее гордость. В ней – все прелести ее личной жизни.

Глава 12

Серифос, Греция

К Джейд пришла любовь. Ни в одной из своих поездок она не испытывала такого безмятежного умиротворения, наслаждаясь красотой греческого островка Серифос. Теплый благодатный климат, первозданная природа, щедрые краски белоснежных домиков и церквушек, бирюзово-голубое море, насыщенного охряного цвета земля – все это очищало душу от суетной шелухи, позволяя расслабиться. Н возродиться.

Покой и безмятежность, однако, исчезли в один момент, когда она внезапно заметила на берегу знакомый мужской силуэт. Даже на расстоянии Джейд сразу узнала в нем Рорка Гэллахера.

Он стоял на белой скале. Глаза его были скрыты за дымчатыми стеклами очков, рот сжат в жесткую линию, придавая лицу суровое выражение, так разительно отличавшееся от обезоруживающей улыбки, которую помнила Джейд.

Глядя в объектив фотокамеры, она чувствовала на себе пристальный взгляд Рорка, что не давало ей слушать указания фотографа.

Девлин опустился на колени прямо на влажный песок.

– Ну, дорогуша, ты можешь и лучше, – теребил он Джейд, – где твоя чувственность?

Где секс?

Увы, легко было ответить на этот вопрос.

Стоило лишь подумать о Рорке. Вспомнить его сильные, уверенные руки, которые заставляли петь ее тело… Вспомнить его губы, которые нежно ласкали ее…

Джейд изо всех сил стремилась выполнять задания фотомастера, но понимала, что движения ее скованы, а улыбка вымучена. Поэтому когда съемки прервал ливень, Джейд вздохнула с облегчением, успокоилась… пока не столкнулась по пути в отель лицом к лицу с Рорком.

Длинный был день.

Закрывшись в своей комнате, Джейд пыталась унять дрожь, вызванную прохладным дождем и неожиданной встречей. Потирая ноющую поясницу, она позвонила вниз и заказала полный кофейник горячего кофе. Затем зашла в ванную комнату и принялась яростно вытирать мокрые волосы пушистым полотенцем.

Спустя несколько минут раздался стук в дверь – принесли заказ.

«На редкость быстро», – с удивлением подумала она. Здесь, в Греции, их обслуживали великолепно, хотя не очень расторопно. Местные служащие двигались в пространстве явно медленнее, чем привыкла Джейд, сама быстрая и стремительная. Но удивление ее сменилось почти шоковым состоянием, когда, открыв дверь, она увидела на пороге Рорка.

– Уходи.

Рорк придержал дверь рукой.

– Я только поговорить с тобой хотел, Кэсси.

– Что ты здесь делаешь, Рорк?

– Где? На острове? Или у твоей двери?

– У моей двери.

– Не знаю.

Честный ответ застал ее врасплох. «Одна Джейд» хотела захлопнуть дверь перед носом Рорка. «Другая» не прочь была показать ему, в какую женщину превратилась Кэсси. Она уже далеко не та влюбленная девочка с широко распахнутыми глазами, с которой он крутил роман.

А потом бросил.

– Наверное, тебе лучше войти, – сказала она, распахивая дверь шире.

Она села на диван, положила ногу на ногу, продолжая сушить полотенцем волосы.

– Ты прекрасно выглядишь, – заметила Джейд.

Рорк опустился в кресло напротив.

– Ты тоже.

В его голосе слышалось откровенное желание.

Джейд пожала плечами, бросила полотенце на журнальный столик.

– Работа такая.

– В твоих устах звучит не очень шикарно.

– А так и есть. Работа хлопотная, даже нелепая – купальники в декабре, меха – в июле.

Работа скучная. Однако прибыльная. Легче занятия у меня не было.

Повисло молчание.

– Ну, а ты стал все-таки архитектором? – постаралась непринужденно спросить Джейд. Она не могла позволить, чтобы Рорк догадался, как она ловила каждое известие о его судьбе. – Или работаешь в отцовской компании?

– Я не бывал в Гэллахер-сити с той ночи.

С той ночи, когда он исчез из ее жизни, бросил ее, беременную. Джейд отвела глаза, чтобы он не видел в них боли, которую причинили эти слова.

– Отец твой, наверное, очень огорчен тобою. – Одна мысль, что великий и всемогущий Кинлэн не получил того, чего хотел, вызывала у Джейд улыбку.

– Мягко сказано.

– А что тебя привело на Серифос?

– У меня своя архитектурно-проектная фирма, – сказал он, – в Сан-Франциско.

Он не сообщил ничего, что было бы ей неизвестно. В прошлом году, когда они выезжали на съемки в Калифорнию, Джейд нашла в местном телефонном справочнике координаты Рорка.

И даже приехала на Монтгомери-стрит, где в шикарном здании располагался его офис. Тогда она стояла и смотрела, как в дверях мелькают деловые люди, клерки, как они пощелкивают замочками своих кейсов, шуршат страницами «Уолл стрит джорнел». Джейд представила, а вдруг из обшитых бронзовыми листами дверей сейчас выйдет сам Рорк Гэллахер… Но, конечно, никто не вышел, и она скоро вернулась к себе в отель.

– Собственная фирма? Ты, должно быть, преуспеваешь. Но, насколько я помню, ты собирался работать непременно в Европе.

– Я завоевал признание в своем деле, – сказал Рорк, – хотя, конечно, не такого, как ты. А что касается фирмы, то мне посчастливилось встретиться с Ричардом Хэмилтоном, который оказывал финансовую поддержку моим проектам. Для этого надо было перебраться в Сан-Франциско. Хэмилтон владеет компанией «Хэмилтон Констракшн». Как бы я ни мечтал остаться в Европе, от его предложения нельзя было отказываться.

– Я слышала о «Хэмилтон Констракшн», – Джейд сразу вспомнила фотографию, запечатлевшую Рорка и Филиппу Хэмилтон. – Однако ты так и не сказал, что делаешь здесь, в Греции.

– У Хэмилтона заключен контракт на строительство офиса на островах. Вот, осматриваюсь.

Джейд обратила внимание, что Рорк избегает упоминать о дочери Хэмилтона.

– Понятно.

Они снова замолчали – неловко, почти мучительно подыскивая тему для продолжения разговора.

– Честное слово, я очень рад, что у тебя все хорошо в жизни, Кэсси… э-э… Джейд, – первым не выдержал Рорк.

– Спасибо.

– Ты ведь изменила не только имя?

– Что ты имеешь в виду? – спросила она, думая, что сейчас он скажет, какой изысканной она стала.

Но Рорк, как всегда, удивил ее.

– Ты возвела вокруг себя мощные стены.

Прежде этого не было.

– Не понимаю, о чем ты, – солгала Джейд.

Сколько сил она потратила, чтобы выстроить эти стены, и ей неплохо это удалось. Это позволяло ей жить, работать, держать на расстоянии всех мужчин, чтобы никто больше не нанес ей душевных ран.

– А я думаю, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, – возразил Рорк. – Вообще-то, я только одно хотел у тебя узнать.

Тысячи мыслей роем пронеслись у нее в голове. И каждая – об Эми. Значит, он наконец решил спросить о ребенке.

– Если тебе тогда так уж нужны были деньги, почему ты не обратилась ко мне? Я ведь знал о Белл, знал, как тебе достается в жизни. И я пошел бы навстречу. Почему непременно надо было тащить безделушки у тетки Лилиан?

– Что?! – сжав кулаки, Джейд вскочила на ноги. – После того, что тем летом было между нами, как ты вообще мог поверить в эту гнусную ложь, Рорк? Если я действительно значила для тебя хоть что-то, ты бы никогда не поверил всем им. Никогда! Ты хоть на минуточку представляешь, что значит оказаться в тюрьме? Ты сознаешь, какой ужас, унижение я пережила? И если еще само по себе заключение в той вонючей камере, все эти похабные ухмылки и комментарии я кое-как перенесла, каково мне было обнаружить, что для тебя я была лишь очередной сексуальной мужской победой?

– Какой еще победой? Что за ерунду ты несешь?

– Единственным объяснением того, что ты бросил меня, было твое пресыщение, мол, потрахались – и ладно.

– Я тебя не бросал. – Теперь уже и Рорк вскочил из кресла. – Ты с самого начала прекрасно знала, что я должен был возвращаться в Париж, черт побери!

Ураган гнева бушевал в душе Джейд. Ее буквально сотрясало от эмоций.

– Конечно, знала. Я только не ожидала, что ты исчезнешь посреди бела дня, не сказав «до свидания».

– «До свидания» я сказал, – выговорил раздельно Рорк. – А что касается отъезда, как, по-твоему, мне надлежало себя вести? Сидеть сиднем и ждать, пока папаша окончательно лишит меня работы у Гимара? Господи Боже, да мне надо было срочно спасать то, что оставалось тогда от моей карьеры. – Он ошпарил Джейд взглядом. – Значит, ты стащила те безделушки просто так, назло?

Джейд в ярости подняла подбородок кверху.

Их лица были в нескольких дюймах друг от друга. Глаза сцепились.

– Черт возьми, я ничего не брала вообще!! – выкрикнула она. – А если ты, Рорк Гэллахер, действительно веришь в то, что это было, значит, ты еще более подлый тип, нежели твой распроклятый отец.

Сработало. Сравнение со своим деспотичным, жестоким отцом вывело эмоции и чувства Рорка из-под контроля.

– Будь ты проклята.

Он резким движением притянул Джейд к себе, запрокинул ее голову назад, впился в губы, как бы воздавая ей кару и требуя капитуляции.

Этот поцелуй скорее напоминал поединок.

Состязание. Войну. Хотя в глубине души обе стороны знали, что этот бой будет проигран.

Дыхание Джейд перехватило, когда они, в этом объятии-схватке, рухнули на диван Руками она уперлась ему в грудь, но он схватил ее запястья и с силой отвел руки в стороны Мгновенно вспомнила она, как надругался над нею Трейс. Почти наяву она ощутила его проспиртованное дыхание, его грубый, удушающий рот. Отбиваясь одновременно от этого мужчины и от мучительных, страшных воспоминаний, Джейд сжала обнаженные ноги, Рорку удалось почти намертво придавить ее к мягким диванным подушкам.

Как Джейд хотелось ненавидеть его! Как ей хотелось любишь его! Этот двоякий голод страстей разрывал ее, как подземная стихия разрывает камни. Ярость уступила место страху, страх – возбуждению, возбуждение – чувственной страсти.

Мышцы бугрились под его рубашкой, когда он силой противодействовал каждому движению Джейд Губами он скользнул по ее лицу, свободную руку держал на ее горле, чувствуя бешеное биение пульса, которое усиливалось до немыслимого, он покусывал кожу на ее шее.

Джейд понимала, что пульсация крови выдает ее чувства.

– Ты же не станешь насиловать меня.

– Не стану?..

Он медленно провел пальцами по ее шее, по ключицам. И, вопреки голосу разума, кровь забурлила еще сильнее.

– Нет… – это был еле слышный шепот.

Тело Джейд больше ей не повиновалось. Как завороженная она смотрела в его глаза.

– Мы с тобой оба знаем, что никакого насилия не будет.

Рорк развязал концы пояса ее запахнутого халата, раздвинул в стороны мягкую материю.

Когда он горячими губами прикоснулся к нежной золотисто-загорелой коже ее груди, Джейд только успела подумать, почему вообще ей надо сопротивляться…

Она силилась вспомнить, что же здесь не так… но тут его язык скользнул по ее твердому заострившемуся соску, и так долго подавляемая потребность в мужчине мгновенно переросла в мучительно-сладостное вожделение. И, почувствовав, что она сдалась, Рорк отпустил ее руки.

Какие-то остатки здравого смысла еще теплились в ней.

– Рорк… Я не могу…

– Что ты? Что ты говоришь?..

Его руки ласкали ей грудь, живот, она испустила слабый полувздох-полустон. По следам пальцев пустились его губы, она содрогнулась, сгорая от желания.

– О небо, какая ты вкусненькая, – пробормотал Рорк, обжигая горячим дыханием кожу. – Как кокосовый орешек. Как солнечный свет. – Теперь он покусывал внутреннюю поверхность сначала одного ее бедра, потом другого. – Какая в тебе чувственная сладость.

Пальцами Джейд перебирала волосы Рорка.

Тело ее изгибалось от страсти. Она таяла, таяла на глазах, как кусочек воска, оставленный под жаркими лучами средиземноморского солнца. В голове все кружилось, однако Джейд с трудом, но вспомнила, что однажды в отношениях с этим человеком она пошла на поводу у своих чувств, забыв про здравый смысл. И это повлекло за собой ужасные последствия. Она не может – не должна! – совершать снова такие ошибки.

– Рорк, – набрав воздуха, молвила она. – Правда, Рорк, не надо. Я не хочу.

Джейд снова уперлась руками в его плечи.

Рорк провел ладонью по изгибам ее тела, мрачновато улыбнувшись, когда тихий, дрожащий звук сорвался с губ Джейд. Затем, вздохнув расстроенно и печально, освободил ее из своих объятий.

– Я никогда не принуждал женщин. И, черт меня побери, с тебя этот счет я открывать не буду.

Джейд запахнула полы халатика, встала.

– Тебе, наверное, лучше уйти.

– Давай пообедаем вместе.

– Не думаю, что это очень хорошая идея.

Судя по всему, Рорк не собирался легко сдаваться.

– Даже если я пообещаю вести себя идеально?

– Где-то я уже это слышала, а? – холодно спросила Джейд. – Ей-Богу, Рорк, мог бы что-нибудь пооригинальнее придумать.

Огорчение, граничащее с обидой, отразилось на его лице.

– Да ничего я не придумывал.

– Скажи тогда, на каком основании я должна доверять тебе.

– Ты будто шутишь. – Он выразительно посмотрел на диван, напоминая Джейд, как близко она была к полной капитуляции. – Прежде чем стать любовниками, мы ведь были друзьями.

Неужели мы не можем закрыть глаза на прошлое и устроить себе приличный обед?

Сказалось затянувшееся одиночество, и Джейд быстро ответила:

– Только засиживаться я не могу. С рассветом мне на съемки.

– Я зайду за тобой в шесть. В этом случае, даже учитывая медлительность местного сервиса, к девяти ты будешь уже дома. У тебя будет куча времени, чтобы выспалась твоя красота. – Он провел костяшками пальцев по ее щеке. – Ты сама в этом не так нуждаешься.

Он улыбнулся так, что напомнил Джейд того, прежнего Рорка, которого она знала когда-то.

Рорка, в которого так безоглядно влюбилась. Провожая его у двери, она увидела в коридоре официанта, который нес Джейд кофе и бесплатный кекс.

Рорк ушел. Джейд сидела в плетеном кресле, глотала душистый крепкий кофе. Тут ее взгляд упал на растерзанный диван. Что же, она не далась Рорку в этот раз. Первый раунд она выиграла. Почему же ей так скверно на душе?

Оказалось, что на Серифосе любая трапеза становится романтической. Мэтр в ресторане, почувствовав особое настроение этой пары, поставил на столик горящую свечу. И сразу бликами заиграли в ее мерцании волосы Джейд, напоминающие струящийся шелк. Хозяин кафе послал от своего имени бутылку вина, скрипач наигрывал томные мелодии, солист сочным, красивым басом пел серенады.

– Я помню, что обещал устроить тебе приличный ужин, – сказал Рорк, когда их наконец оставили в покое. – Однако выдержать больше не могу ни минуты и должен сообщить тебе, что ты сегодня подобна видению из полуночных грез.

Великолепное платье!

Платье это Джейд купила буквально несколько часов назад здесь же, в поселке специально к этому свиданию, хотя она всячески уговаривала себя, что наряжается вовсе не для Рорка, а для себя. Легкое воздушное платье с россыпями экзотических цветов щедро открывало обласканные солнышком плечи Джейд.

Пальцами Джейд поглаживала ножку хрустального бокала.

– Спасибо тебе.

– Наверное, мужчины постоянно говорят тебе что-нибудь подобное.

Она не собиралась посвящать Рорка в то, что ее жесткий график работы плюс нежелание пускать в свою жизнь мужчин, вынуждали ее обходиться без личной, точнее сексуальной жизни.

Потом, даже если светская хроника хотя бы наполовину соответствовала действительности, сам Рорк отнюдь не жил монахом-отшельником все эти годы. Джейд скорее провалилась бы сквозь землю, чем позволила бы ему думать, что она сохраняла себя для него.

– Мне платят за то, что мой облик вызывает романтические фантазии, – вместо этого сказала Джейд.

– И, как я слышал, платят неплохо.

Значит, и он о ней читал. Это понравилось Джейд.

– Да, жаловаться не приходится, – согласилась она.

Трапеза проходила в довольно натянутой обстановке, несмотря на то, что оба пытались поддерживать непринужденный разговор. Но чем Јдальше затягивались паузы, тем выразительнее становились взгляды. И когда Рорк провожал Джейд в отель, оба уже знали, как закончится этот вечер.

– Нам надо о многом поговорить, – сказал Рорк, явно ненастроенный на это. – Но не сейчас.

Глаза его – синие и глубокие – были сейчас подобны морской стихии, которая глухо рокотала за окнами. Понимая, к чему может привести такое безрассудство, Джейд все же погрузилась в синюю бездну этих глаз.

– Да, – прошептала она, – не сейчас.

Рорк ждал этого тихого приглашения. Ощущение реальности притупилось; Джейд лишь наслаждалась мягко скользившей по ее коже одежде, которая спадала на пол. Все причины, по которым ей не следовало оставаться с Рорком, куда-то улетучились из сознания, оставив за собой только одно желание – ласкать. Любить. Быть любимой. Быть желанной. И если это – само безумие, то Джейд встречала его с распростертыми объятиями.

Она обвила руками шею Рорка и крепко-крепко прижалась к нему. Луна сквозь жалюзи наполняла комнату полосами серебристого сияния, за окном слышались приглушенные ночные звуки, будто эхом которых были вздохи любящей женщины и любящего мужчины. Влажный, густой воздух был напоен ароматами прокаленных солнцем цветов. Слова были не нужны. Все говорили руки, губы, вздохи, стоны. Он дотрагивался до нее – и ее плоть пылала. Она целовала его « – и разгоралась его страсть.

Наклонившись над женщиной, мужчина посмотрел в горящее вожделением ее лицо. Глаза ее были широко открыты, блестели, она прерывисто, жарко дышала. Тело мужчины сверкало влажным блеском любви и желания. Комната просто наполнилась дурманящим запахом сладострастия.

Любовники смотрели друг другу в глаза.

И тут она раскрылась перед ним. Раскрылась вся, отдавая ему разум, сердце, плоть. И когда он принял этот дар, заполнил ее собою, она разрыдалась.

Предрассветные лучи раскрасили небосвод розовыми и золотистыми пятнами, когда Джейд проснулась и увидела, что Рорк, опершись на локоть, пристально смотрит ей в лицо.

– До вчерашнего дня я и не подозревал, как же мне тебя не хватало, – сказал он и убрал с ее лба шелковистую прядь волос, убрал движением таким нежным, что у Джейд сердце защемило. Ей тоже следовало признаться, как она тосковала без него. Но гордость и глубоко сидящее чувство самосохранения заставили ее держать свои секреты.

– Выбор был твой, – пробормотала она.

– Мой выбор? – в голосе Рорка послышались грозные нотки, напоминающие его отца. – Как это – мой выбор? – Он рывком надел джинсы. – Это что, я выбрал, чтобы ты исчезла из Гэллахер-сити – и ни слуху, ни духу?

Рорк, стоя у кровати, не сводил с Джейд взгляда.

– – Это что, я выбрал, что ты ни на одно мое письмо не ответила? Я выбрал? Ты так упорно молчала, что мне оставалось только и думать, что все наше с тобой лето было для тебя не чем иным, как обычной интрижкой?

В досаде и ярости теперь уже Джейд вскочила с кровати, кое-как завернувшись в простыни.

– Я не исчезла. Я каждый день писала тебе из тюрьмы, куда меня засадили твой папаша и братец! Что же ты мне не отвечал?!

– Писала мне? – Рорк взъерошил руками свои темные волосы, которые унаследовала его дочка. – Я не получил от тебя ни одного письма!

Либо он был самым совершенным на свете лжецом, либо говорил правду.

– Однако я их отправляла, – настаивала Джейд. – И все ждала, ждала, что ты вернешься, что ты скажешь всем, что никакая я не воровка. Но этого не произошло.

– О Боже, – Рорк привлек ее к себе. – Ни одного письма я не получил, – повторил он, зарывшись лицом в густые волосы Джейд. – Наверняка шериф изымал их еще из тюремной почты.

– По приказу твоего отца.

Почему раньше это не приходило ей в голову, подумала Джейд.

– Да, ловко все было задумано.

– Но ведь я еще один раз писала тебе, – совсем не так напористо, как хотела, сказала Джейд. – Уже из Нью-Йорка.

– Все те полгода я мотался туда-сюда. Гимар, конечно, нашел мне замену в работе над проектом, вот и пришлось искать другую работу. – Он крепче обнял ее, заговорил жестко и отрывисто. – Но клянусь тебе, если бы я узнал, что приключилось с тобой, если бы я узнал, что папаша мой, в сущности, своими руками сунул тебя в тюрьму, клянусь, я бы все послал к черту и вернулся бы в Штаты.

Как хотелось Джейд веришь ему.

– Я не брала те фигурки, – тихо выговорила она.

Рорк вздохнул.

– В глубине души я всегда знал, что это так, – признался он. – Но когда Шелби рассказала мне, как скоропалительно ты уехала, и она была совершенно твердо убеждена…

– Шелби сообщила тебе, что произошло? – перебила его Джейд. – Когда?

Рорк задумался.

– Пожалуй, в конце августа. Помню, она тогда навещала меня в Париже и все злилась, что все в городе закрыто из-за сезона отпусков.

Значит, Шелби была в Париже, когда туда должно было прийти письмо из Нью-Йорка.

– А… а она останавливалась у тебя?

Рорк взглянул на нее со странным выражением.

– Почему ты… – начал он и вдруг понял. – Неужели ты думаешь, что это она взяла то письмо?

Именно так и думала Джейд. Но, не желая разрушать так чудесно восстановившиеся их отношения, она лишь молча пожала обнаженными плечами.

– Что бы там ни было, теперь это уже не имеет никакого значения.

– Не имеет, – согласился Рорк. Он приподнял ее лицо за подбородок и поцеловал. От прикосновения его горячих губ Джейд тихо застонала. – Потому что мы вместе, – почти не отрываясь от ее уст, сказал Рорк. – Только это имеет значение.

Но Джейд-то знала, что еще очень многое имеет значение, что не все так просто. Между ними еще столько недосказанного, недопонятого.