Текст книги "Ночные шорохи"

Глава 11

Уже в сумерках Картер Рейнолдс, удобно устроившийся в своем домашнем кабинете, повесил трубку и повернулся к огромному круглому окну. Перед ним расстилалась панорама Сан-Франциско, окутанная легким туманом, таинственная, волнующая, прекрасная. Через две недели придется сменить все это на вечноголубые безмятежные небеса Палм-Бич – паломничество, ставшее давней традицией многих поколений его семейства, традицией, которую его бабка ни при каких условиях не позволит нарушить.

За последние несколько лет эти ежегодные поездки в Палм-Бич становились для него все более невыносимо тоскливыми, казались назойливым вмешательством в его жизнь, но после этого телефонного звонка будущее неожиданно засверкало новыми гранями.

Картер просидел в кабинете еще около часа, со своей обычной тщательностью обдумывая все возможные варианты и повороты событий, и наконец нажал кнопку внутреннего переговорного устройства.

– Где миссис Рейнолдс? – спросил он у слуги.

– По-моему, отдыхает в своей комнате перед ужином, сэр.

– А моя дочь?

– Читает книгу миссис Рейнолдс.

Довольный, что может застать сразу обеих женщин, Картер встал и направился на третий этаж, отведенный, по решению семейного архитектора, под хозяйские покои сорок лет назад.

Презрев такое удобство, как лифт, Картер поднялся по широкой лестнице с затейливо изогнутыми перилами из кованого железа, повернул направо, прошел по коридору, обитому панелями и увешанному портретами в тяжелых резных рамах, с которых строго смотрели на него предки.

– Я рад, что вы вдвоем, – приветствовал он Парис, открывшую дверь, и приветливо улыбнулся, стараясь не показать, что задыхается в этой мрачной комнате с постоянно задернутыми темно-бордовыми шторами, не пропускавшими света, пропитанными назойливым сладким запахом лаванды. Едва заметно поморщившись, он обнял Парис за плечи и кивнул бабке, сидевшей в барочном кресле у камина. Господи, да Эдит Рейнолдс не берут ни годы, ни болезни! Белые как снег волосы убраны в строгий узел, высокий ворот серого платья заколот большой филигранной брошью с рубинами. Настоящая светская дама эпохи Регентства! Английская герцогиня!

– Что тебе, Картер? – повелительно бросила она. – Говори, да поскорее! Парис остановилась на самом интересном месте.

– У меня для вас потрясающая новость! – объявил он, учтиво дождавшись, пока дочь усядется. – Мне только что звонила Слоан. Она неожиданно передумала и решила приехать к нам в Палм-Бич на две недели.

Бабка облегченно вздохнула, но Парис сорвалась с места и подлетела к нему.

– Молодец, – похвалила Эдит, царственно наклонив голову и слегка растягивая губы в гримасе, которая при очень живом воображении могла бы сойти за улыбку. Но Парис неприязненно косилась на отца, совсем как чистокровная кобылка, готовая взбрыкнуть и ускакать прочь при малейшем движении жокея.

– Ты… как ты можешь спокойно заявляться сюда и как ни в чем не бывало извещать меня обо всем в самую последнюю минуту, словно свою служанку! Я думала, что она не приедет. Это несправедливо. Я вовсе не обязана с ней нянчиться. И не поеду ни в какой Палм-Бич.

– Парис, не мели вздор. Разумеется, ты едешь с нами, – вежливым, но не допускающим ни малейших возражений тоном изрек он слова, обладающие, по-видимому, силой и властью приговора. – И пока мы еще здесь, я хотел бы, чтобы ты проводила побольше времени с Ноем. Вряд ли тебе удастся выйти замуж за человека, которого ты всячески стараешься избегать. Он просто не подумает обратить на тебя внимание.

– Я вовсе не избегаю Ноя, просто его здесь не было. Он ездил в Европу, как тебе хорошо известно.

– Но непременно явится в Палм-Бич. И пока мы будем там, можешь заодно наверстать потерянное время, чтобы наконец окрутить его и раз и навсегда покончить с этим.

Кортни Мейтленд, сидя на подлокотнике кресла, неодобрительно наблюдала, как брат складывает бесчисленные папки в два дипломата.

– Не успел примчаться из Европы, как снова линяешь, – проворчала она. – За целый год и двух месяцев дома не пробыл.

Ной на секунду оторвался от сборов, чтобы бросить взгляд на пятнадцатилетнюю девушку в узкой черной юбке «стретч», едва прикрывавшей бедра, и ярко-розовом топе. В этом наряде Кортни выглядела несносной хорошенькой избалованной девчонкой с сомнительным вкусом. Что же, по мнению Ноя, первое впечатление отнюдь не было обманчивым.

– Где ты покупаешь все эти дешевые тряпки? – брезгливо морщась, осведомился он.

– Черта с два! Это последний писк! Конечно, такой старик, как ты, понятия не имеет, что носит молодежь! Самый крутой прикид!

– Ты походишь на панельную девку.

Кортни предпочла пропустить нелестное замечание мимо ушей.

– И сколько же ваше высочество на этот раз собирается пробыть в отъезде?

– Полтора месяца.

– Бизнес или развлечения?

– Всего понемногу.

– Именно так ты характеризовал поездку в Парагвай, когда брал меня с собой, – напомнила она, картинно вздрогнув. – Дождь лил как из ведра не переставая, а твои так называемые приятели повсюду таскали с собой автоматы.

– Неправда. Автоматы были у их телохранителей.

– А у твоих партнеров – пистолеты. У меня глаза зоркие! Не обманешь!

– Тебе все привиделось.

– Ладно, ты у нас святой, а я все наврала. Это был не Парагвай. Перу. Там твои дружки уж точно были вооружены до зубов. Я все тряслась, думала, что начнется пальба.

– Теперь я наконец вспомнил, почему перестал брать тебя в деловые поездки. Ты как заноза в заднице.

– Просто я умная и наблюдательная!

Листок бумаги слетел со стола, и Кортни едва успела его подхватить и протянуть брату.

– Это все одно, – буркнул он и, наспех просмотрев документ, сунул его в портфель. – Так уж и быть, скажу. На этот раз я еду не в Южную Америку, а в Палм-Бич. Помнишь, такой курортный городок? У нас еще там дом. Каждый год мы ездим туда на твои зимние каникулы. Твой отец там живет. И завтра мы с тобой тоже окажемся в уютном родовом гнездышке.

– Ни за что! Папа целыми днями станет торчать на поле для гольфа. Ты же либо запрешься в кабинете и будешь висеть на телефоне, либо удерешь на «Призрак» и там, посреди океана, снова начнешь вести нескончаемые переговоры. Надоело!

– Судя по твоему описанию, я просто унылый серый длинноухий осел, скучный, как осенний день.

– Ты и есть…

Ной повернул голову, и при виде его неуловимо изменившегося лица Кортни поспешно осеклась.

– Я всего лишь хотела сказать, что у тебя ужасно однообразная жизнь. Работа, работа, работа… никаких развлечений.

– Живейший контраст твоему собственному времяпрепровождению. Неудивительно, что я кажусь тебе таким занудой.

– И какой же счастливице выпадет честь стать объектом вашего мимолетного внимания, сэр?

– По-моему, ты напрашиваешься на трепку.

– Опоздал! Я уже слишком взрослая! Кроме того, ты мне не отец и уж тем более не мать.

– Поверь, осознание этого факта вновь и вновь поддерживает во мне огонь веры в Господа нашего.

Девочка благоразумно решила сменить скользкую тему:

– Вчера я видела Парис. В «Саксе» на Пятой авеню. Они тоже едут в Палм-Бич. Знаешь, Ной, если не поостережешься, то в одно прекрасное утро проснешься рядом с ней в постели и с обручальным кольцом на пальце.

Ной швырнул в портфель золотые авторучку и карандаш и, щелкнув замками, набрал код.

– Это будет самым коротким браком в истории человечества.

– Тебе не нравится Парис?

– Нравится.

– Почему же ты не женишься?

– Во-первых, она слишком молода для меня.

– Верно! Тебе уже за сорок. Старик! И здорово сдал за последнее время. Совсем не тот, что прежде!

– Все стараешься побольнее уколоть?

– Вовсе нет, просто у меня ярко выраженное чувство юмора. А когда Парис тоже завянет, ты на ней женишься?

– Нет.

– Почему?

– Не лезь не в свое дело.

– Как это? Все, что касается тебя, – мое дело. Только мое, – горячо запротестовала девочка. – Все эти годы именно ты заменял мне родителей. Ближе тебя у меня никого не было.

Ах, маленькая хитрюга! Пытается к нему подлизаться! Ной прекрасно это понимал и все же ничего не ответил, решив сберечь силы для предстоящей битвы с сестрой по поводу отъезда в Палм-Бич. Отец подумывает о том, чтобы окончательно переселиться туда и записать Кортни в тамошнюю школу, но у Ноя нет ни малейшего желания участвовать в войне, которая, несомненно, разразится, когда сестре станет известно о волевом решении Дугласа.

– Значит, ты вообще не собираешься жениться?

– Не собираюсь.

– Отчего это вдруг?

– Потому что мы это уже проходили. Надоело.

– Джорданна сумела-таки настроить тебя против семейной жизни? Парис считает, что из-за нее ты возненавидел всех женщин.

Ной на секунду отвлекся от бумаг и нахмурился.

– Она так сказала? – небрежно бросил он.

– Просто Парис и не догадывается, сколько телок гостили у тебя на яхте или прибегали в отель, где мы останавливались, но я-то все подмечаю. Она воображает, что ты – раненный в самое сердце благородный, целомудренный рыцарь.

– Прекрасно. Пусть и дальше так думает.

– Слишком поздно. Прости, но я не могла и дальше держать ее в заблуждении и все рассказала. Выложила, можно сказать, всю жуткую правду.

В продолжение всей тирады Ной поспешно писал записку своему помощнику и даже не подумал поднять глаза.

– Я беру тебя с собой в Палм-Бич.

– Не выйдет! Отвали!

Ной отбросил перо и пронзил сестру таким суровым взглядом, что та мгновенно съежилась.

– Хочешь закатить сцену? Попробуй только, – мягко предупредил он. – И начинай собираться.

– Черта с два!

– Прекрасно. Значит, поедешь в этом отвратительном тряпье, что на тебе сейчас. Решай, что лучше.

– На пушку берешь!

– Ни в коем случае. После всех многолетних стычек ты, кажется, должна была узнать меня получше.

– Господи, как же я тебя ненавижу, братец!

– Поверь, мне в высшей степени плевать на твои чувства. А теперь иди укладываться. Завтра утром встретимся в холле.

Девочка соскользнула с кресла, глядя на своего мучителя полными слез глазами. Но все было напрасно. Ноя ничем не проймешь.

Глава 12

Занятая невеселыми мыслями о предстоящем визите в Палм-Бич, Слоан даже не заметила сзади патрульную машину Джесса, пока тот уже в миле от ее дома не включил аварийную сигнализацию. Испуганная яркими вспышками света, девушка посмотрела в зеркало заднего вида и увидела, как друг машет ей, высунувшись из окна.

– Желаю приятно провести отпуск! – крикнул он вслед Слоан в громкоговоритель.

У калитки уже были припаркованы автомобили Сары и Кимберли. Во дворе суетился Пол Ричардсон, укладывая вещи в багажник ярко-синей машины-купе, которую, вероятно, взял напрокат на время поездки.

Прошло уже две недели, с тех пор как Слоан согласилась выполнить его задание, и за все это время она ни разу его не видела. Правда, в самый первый день Пол все-таки согласился пообедать с ней и Кимберли и из кожи вон лез, чтобы убедить мать Слоан в своих романтических чувствах к ее дочери. Ему и сейчас приходилось нелегко. Попробуй разместить гору чемоданов в весьма ограниченном пространстве! Наконец агент сдался, вытащил из багажника свою объемистую сумку и открыл дверцу машины.

– Нужна помощь? – осведомилась Слоан, сочувственно наблюдая, как он пытается пропихнуть свою ношу на заднее сиденье.

– Боюсь, здесь понадобится подъемный кран, – криво ухмыльнулся Пол.

– Через пять минут буду готова, – пообещала Слоан. Поскольку у нее самой было всего два небольших чемоданчика, она, естественно, предположила, что либо багажник слишком мал, либо агент Ричардсон – настоящий щеголь, который повсюду возит за собой обширный гардероб. Но в любом случае ее мало интересовали его чемоданы и их содержимое. Она и без того была сыта разговорами об одежде. Едва мать и Сара узнали, что Слоан согласилась ехать в Палм-Бич, начались бесконечные споры о количестве и стоимости нарядов.

Слоан терпеть не могла тратить деньги на одежду и в отличие от матери и лучшей подруги не считала это путешествие поводом менять свою манеру одеваться. Разумеется, никто не знал о том, что она собирается шпионить за отцом, и обе женщины возлагали большие надежды на поездку Слоан. Правда, к ее величайшему раздражению, их воображения хватало ровно на то, чтобы представлять, в чем именно предстанет Слоан перед своими родственниками. Девушка просто не знала, куда деваться от их излияний!

– Картер будет ослеплен, – восторженно восклицала Кимберли, – когда увидит тебя в черном платье-мини с бисером, которое висит в витрине «Фейлен». Немедленно покупаю его для тебя!

В отличие от нее Сара не хотела и думать о Картере. При чем тут какой-то отец?

– Так и вижу тебя в Поло-клубе Палм-Бич, – мечтательно шептала она, – в моем красном полотняном платье… и тут входит мистер Само Совершенство… высокий, красивый, богатый…

– Немедленно замолчите обе, – твердо остановила их Слоан. – Ма, ты не истратишь на меня ни единого доллара. Если увижу хотя бы одно новое платье, немедленно верну в магазин, даже не померив. Сара, спасибо за предложение, но я отказываюсь служить вешалкой для одежды лишь затем, чтобы произвести впечатление на Картера Рейнолдса.

– Ладно, но как насчет того, чтобы произвести впечатление на мистера Совершенство?

– Это для тебя он совершенство, а при чем тут я? – добродушно усмехнулась Слоан. – Кроме того, со мной едет Пол, забыла?

– Да, но ты с ним не помолвлена и не давала никаких обещаний. Так что совсем не мешает сначала хорошенько оглядеться, а мое красное платье-рубашка неизменно производит неотразимое впечатление на мужчин. Кокетливое, но не вызывающее и…

– Пожалуйста, умоляю, не начинай все сначала! – с отчаянием прошептала Слоан, затыкая уши в тщетной попытке избежать очередной лекции о последних модах. – Давай договоримся: я согласна не торопиться с выбором жениха, если ты перестанешь трещать о тряпках.

И чтобы положить конец бессмысленной, с ее точки зрения, дискуссии, встала и решительно объявила, что идет спать.

Но в последние дни споры не только не утихли, а вспыхивали с еще большей силой даже в отсутствие Слоан. И с каждым часом Кимберли и Сара становились все настойчивее, так что Слоан уже побаивалась встречаться с ними из опасения, что вот-вот появится очередная новая шмотка.

Наконец пришла пора прощаться. Слоан обняла мать и подругу, те пожелали ей хорошо провести время и встали на крыльце, ожидая, пока отъедет машина.

– Она будет потрясающе смотреться в черном платье с бисером, – уверенно предсказала Кимберли, наблюдая, как Пол Ричардсон усаживает в машину ее дочь. – Чудесный новый гардероб для новой сказочной жизни, где о ней будут заботиться отец и мистер Ричардсон…

– А в моем красном полотняном платье она затмит всех тамошних расфуфыренных метелок, – добавила Сара с нервным смешком.

Мотор взревел, и женщины принялись энергично махать отъезжающим.

– Так мило со стороны Пола согласиться спрятать эти два чемодана, – заметила Кимберли.

– Еще бы! – кивнула Сара с нерешительной улыбкой. – Но мне почему-то их роман кажется слишком уж внезапным. Жаль, что Слоан не успела узнать его получше.

– Ничего страшного! – беспечно объявила Кимберли потрясенной девушке. – Она и без того чересчур серьезно относится ко всему в жизни, включая мужчин. Говоря по правде, я давно мечтала, чтобы моя дочь была хотя бы немного более… более легкомысленной!

Сокрушенно покачав головой, Сара сжала руку женщины, которую любила куда сильнее собственной матери.

– По-моему, твое желание только что исполнилось, ма. Так что можешь успокоиться.

Глава 13

Они провели в дороге вот уже два часа, и Пол время от времени встревоженно посматривал на молчаливую спутницу. Слоан сидела не шевелясь, неестественно прямо; лицо внешне спокойное, но с каждой новой милей он чувствовал, как девушку охватывают тоска и отчаяние, как усиливается ее напряжение, и снова ощутил непривычный укол совести за собственное лицемерие. На что ему приходится толкать девчонку!

Опасаясь, что она каким-то образом пронюхает его истинные намерения и откажется сопровождать его в Палм-Бич, Пол старался не показываться ей на глаза и после праздников всего однажды поговорил по телефону. Слоан немедленно воспользовалась этим, чтобы засыпать его вопросами об отце и сестре, но он уговорил ее подождать до отъезда. Сейчас Пол был готов объяснить ей все, что можно, торопясь укрепить в ней решимость и облегчить предстоящую задачу, но теперь она, казалось, растеряла все слова и боялась даже встретиться с ним глазами.

Ричардсон тщетно пытался выдавить что-то ободряющее, убедить, что все каким-то образом обойдется. Но как это сделать? Будь Слоан обычной средней женщиной, которой предстоит встреча с отцом и сестрой, она могла бы по крайней мере надеяться на пробуждение родственных чувств, которые помогут ей освоиться в новой, непривычной для нее среде. Но о какой любви и будущей семейной идиллии может идти речь? Ей пришлось поступиться гордостью из чувства долга и согласиться на позорную роль соглядатая. И несмотря на то что возможность счастливого завершения этой невеселой истории сводилась почти к нулю, Пол постарался додумать этот самый «хеппи-энд», отчасти чтобы отделаться от сознания собственной вины и заодно немного поднять настроение Слоан. В конце концов, пусть его вариант рождественской сказки кому-то покажется чересчур сентиментальным, но теоретически вполне может оказаться так, что Картер Рейнолдс не замешан в преступных делишках и искренне привяжется к дочери, и все у них будет хорошо.

Постаравшись отбросить свои сомнения по поводу столь блестящего финала, Пол нерешительно заметил:

– Поверьте, Слоан, вполне вероятно, что эта поездка будет иметь самые благоприятные последствия для всей вашей семьи, хоть пока вы явно так не считаете.

Девушка, до того пристально смотревшая в ветровое стекло, молча повернулась и бросила внимательный взгляд на Пола. Тот, посчитав это чем-то вроде согласия, продолжил разговор, поспешив добавить:

– Видите ли, пока ваш отец всего лишь подозреваемый. Вы поможете мне получше узнать его и некоторые факты его деятельности. Не исключено, что, как только расследование будет закончено, Картер окажется ни в чем не виновным.

– И каковы, по-вашему, шансы на подобный исход?

Пол поколебался. Он просто не имеет права обращаться с ней как с наивной дурочкой и беззастенчиво обманывать ее доверие. Для этого Слоан слишком умна и порядочна.

– Не очень велики, – честно ответил он, – но всегда стоит надеяться на лучшее. Теперь рассмотрим ситуацию с вашей точки зрения. Я ничуть не сомневаюсь, что отцом Картер был никудышным, но согласитесь, что он все-таки пожалел об этом, иначе не позвонил бы вам. Мы понятия не имеем, чем вызван такой внезапный приступ родительской любви. Более того, мы не сумеем точно сказать, что именно положило конец браку ваших родителей, но если верить Кимберли, всему причиной матушка Картера, которая к тому же хитростью увезла вашу сестру. Ведь именно она примчалась во Флориду за сыном, после того как ее мужа хватил удар, не так ли?

– Да. Но он и не подумал протестовать. Сразу заглотнул наживку, бросил все и слинял.

– Верно, но в то время ему не было и тридцати. В таком возрасте мужчины часто проявляют душевную слабость и незрелость ума. А иногда попросту трусость. И кто знает, возможно, мать убедила его в необходимости исполнить священный долг перед семьей. Такое случается, но вряд ли подобные недостатки можно считать непростительным преступлением. Заметьте, она умерла три месяца назад и он почти сразу же позвонил вам и попросил прощения.

Слоан поняла, что Пол искренне пытается ей помочь, но легче почему-то не становилось. Ее переполняли странные эмоции, которым она никак не могла подобрать названия. Ей хотелось попросить Пола замолчать, но присущая ей справедливость, а может, и обыкновенное любопытство побуждали идти все дальше.

– А как насчет моей сестрицы? Сумеете найти оправдание человеку, ни разу не попытавшемуся поговорить с собственной матерью?

– В каждом деле есть две стороны медали, – покачал головой Пол. – А что, если она страдает, потому что мать ни разу не попыталась позвонить ей?

– Они вынудили маму подписать условия бракоразводного соглашения, по которому ей было запрещено видеться и говорить со старшей дочерью.

– Вам не приходило в голову, что Парис может и не знать этого?

Слоан ошеломленно воззрилась на него, тщетно пытаясь погасить теплящийся огонек надежды на обретение давно потерянной сестры.

– Вы сказали, что имели осведомителя в доме Рейнолдсов. Он точно это знал?

– Видите ли, Парис никогда нас особенно не интересовала. Большинство знакомых считают ее сухой, сдержанной и холодной, но все признают, что при этом она, несомненно, безупречно воспитана и элегантна. И разумеется, красива. Прекрасно играет в теннис, гольф и бридж. Обычно выступает в турнирах в паре с вашим отцом, который также завоевал немало призов в этих видах спорта. Я уже не говорю, что в бридже ему нет равных.

Слоан равнодушно пожала плечами. Более бессмысленное, по ее мнению, занятие, чем бридж, трудно было найти.

– Кроме того, – добавил Пол, – вам придется познакомиться с главной достопримечательностью – Эдит Рейнолдс. Она тоже приедет в Палм-Бич.

– Эдит? – недоуменно повторила Слоан.

– Ваша прабабка с отцовской стороны, – пояснил Пол. – Девяностопятилетняя ведьма. Вспыльчивая, непредсказуемая и до отвращения властная, никому не дающая спуску и готовая уничтожить всякого, кто станет ей поперек дороги. Кроме того, она еще и невероятная сквалыга. Имея состояние в пятьдесят миллионов, впадает в истерику, если кто-то зажжет в комнате лишнюю лампу.

– Прелестная особа, ничего не скажешь, – сухо заметила Слоан, пытаясь подавить неприятное воспоминание о собственной скупости. Только на прошлой неделе Сара обозвала ее скрягой, а Кимберли вечно жаловалась, что дочь боится расстаться хотя бы с центом! Но и подруга, и мать – настоящие мотовки. Ей же приходится экономить на всем, потому что воспоминания о тяжелом детстве были слишком свежи и жалованье полицейского почти не давало возможности делать сбережения. Будь у нее состояние, она тратила бы не задумываясь… ну возможно, откладывала бы что-то…

Довольный, что сумел немного успокоить девушку, Пол на время замолчал, но, приближаясь к Палм-Бич, понял, что настало время вернуть ее к невеселой реальности. После всех рассуждений на тему о возможных добродетелях ее семейства не мешало напомнить, что отец, вероятно, скоро окажется в тюрьме, причем не без помощи младшей дочери.

– Дом вашего отца приблизительно в десяти минутах езды отсюда, – сообщил он. – События могут развиваться по самому благополучному сценарию, но нужно рассмотреть и самый худший вариант.

Слоан порывисто обернулась к нему.

– Ладно, валяйте.

– Скажем вашим родственникам, что мы встретились в Форт-Лодердейле пять месяцев назад на семинаре по страхованию, – напомнил он. – Имя моего отца Клиффорд, мать зовут Джоан. Она умерла несколько лет назад. Я был единственным ребенком, вырос в Чикаго и закончил Университет Лойолы. По-прежнему живу в Чикаго и работаю в компании «Уорлдуайд андерайтерс инкорпорейтед»[8]8
  Компания, занимающаяся сертификацией различных материалов и товаров с точки зрения их безопасности.


[Закрыть]. До сих пор мы не могли проводить много времени вместе, потому что живем слишком далеко друг от друга, и именно потому нам так важны эти две недели.

Пол включил указатель поворота и перестроился в крайний ряд, готовясь к въезду в Палм-Бич.

– Пока вам все ясно?

Слоан кивнула. Они уже обсуждали все это, но теперь в ней отчего-то пробудилось любопытство.

– Интересно, есть ли какая-то доля правды во всей этой истории?

– Ни малейшей, – бросил он так резко, что отбил всякую охоту впредь расспрашивать о его личной жизни. – Это моя легенда, и, если Рейнолдс решит пустить по моему следу ищеек, все подтвердится, но, думаю, вряд ли он захочет уделить внимание моей скромной персоне. Когда ваши родные поймут, что мы давно знаем друг друга, никто ничего не заподозрит. Кроме того, я вряд ли им так уж нужен, поэтому никто ни о чем не станет допытываться. Если возникнет необходимость, я готов расписать свое прошлое, настоящее и будущее. Если меня не будет рядом, говорите что хотите, только после не забудьте меня предупредить. Ну а теперь потолкуем о вас. Вы уже определились, какую карьеру избрать?

– Разумеется.

Судя по словам осведомителя, отец совершенно ничего не знал о дочери и до сих пор не слишком стремился узнать. Пол не скрывал радости по этому поводу:

– Нам крупно повезло, что ваша мать не успела объяснить Картеру, кем вы стали.

– Везение тут ни при чем. Мама умирала от желания поведать о моих доблестях, но он в два счета заткнул ей рот. Бессердечный грубиян! Ему абсолютно наплевать, что должна была чувствовать мама. Подумать только, ни разу не позвонить за тридцать лет! А когда все-таки соизволил набрать номер, моментально объявил, что у него нет ни времени, ни желания беседовать с ней и просит ее только дать мой номер телефона. Едва она успела продиктовать цифры, он пообещал перезвонить, когда немного освободится, и повесил трубку.

– Представьте, я понимаю ваши переживания. И целиком и полностью на вашей стороне.

Слоан не искала сочувствия, но дать выход оскорбленным чувствам ей было необходимо.

– Но вам действительно повезло чуть позже, – с улыбкой продолжила она, – когда Картер позвонил мне в участок. Он разговаривал с Ингерсоллом. Капитан, к счастью, не представился. Просто рявкнул что-то в трубку. Вот это везение!

– Не говорите, – согласился Пол. – Ну а теперь откройте, что у вас за профессия.

– В колледже я специализировалась в биологии моря и математике, прежде чем поступила в полицейскую академию, но вы просили меня выбрать занятие, которое Рейнолдсы не посчитают чересчур легкомысленным. К сожалению, я не настолько сильна в математике и биологии, чтобы изобразить из себя специалиста в этих областях. Я перебрала множество вариантов, но на прошлой неделе в момент ожидания, пока Сара закончит консультировать клиентку, меня озарило.

– Не держите меня в неведении, иначе я просто умру от нетерпения. Кто же вы теперь?

– Дизайнер интерьеров!

– Гениально! – рассмеялся Пол. – Именно что-то подобное я себе представлял! Надеюсь, вы знаток в этой области?

– Еще какой! Любому могу навешать лапшу на уши!

Недаром она столько лет слушала, как Сара распинается о мебели, обоях, шторах и всяческих аксессуарах. А уж о профессиональном жаргоне и говорить нечего. Она как-нибудь сумеет одурачить Картера, который, разумеется, посчитает такой предмет разговора достаточно утомительным и вскоре отвяжется от нее.

– И последнее, – холодно объявил Пол. – Я должен быть абсолютно уверен в том, что вы сумеете сыграть свою роль и превосходно осведомлены о последствиях как двойной игры, так и малейшего отступления от закона. Мы должны и обязаны держаться в строгих рамках и играть по правилам.

Слоан превосходно понимала, что он имеет в виду, но все же лишний раз послушать наставления более опытного коллеги не помешает.

– С точки зрения всех этических и юридических норм никто не имеет права вмешиваться в чужую частную жизнь и никто не имеет права беспокоить вашего отца без соответствующего на то разрешения. А поскольку вы едете туда по моему требованию, это означает, что формально вы работаете на ФБР. Но с другой стороны, руководство ФБР не сочло возможным дать мне ордер на обыск, поэтому любую добытую нами улику суд попросту не примет. Это, повторяю, незаконно. Вы можете передавать мне информацию, но при этом не смеете специально ее добывать. Я достаточно ясно выразился? Вы не вправе будете даже открыть ящик стола без моего разрешения.

Слоан с трудом подавила улыбку. Неужели в глазах Пола она настолько глупа и неопытна, что он считает нужным объяснять ей элементарные основы разыскной службы?

– Собственно говоря, я кое-что усвоила из сериала «Закон и порядок».

Пол, казалось, немного успокоился, но тон оставался по-прежнему наставительным.

– Те же правила применимы к подслушанным разговорам. Прежде всего удостоверьтесь, что у вас имеются достаточно веские основания или предлог оказаться именно в этом месте в надлежащее время. Неплохо также, чтобы в этот момент вас кто-то видел. Остерегитесь подслушивать телефонные беседы по параллельному аппарату. Играем строго по правилам, усекли?

– Усекла, – кивнула Слоан. – Беда в том, что, как бы мы ни были осторожны, адвокаты всегда найдут повод уличить нас в некомпетентности и нарушении прав человека.

– В этом и заключается наша работа. Делать все так, чтобы комар носа не подточил. Ваша главная задача – не искать доказательств, а ввести меня в круг приближенных. Я стану следить за ним. Картер много времени проводит в Палм-Бич, и я желаю знать, что он там делает, куда ездит и с кем общается. Вы же – лишь средство подобраться к нему и, возможно, случайно получить ценные сведения, которые потом следует передать мне.

– Понимаю.

Удостоверившись, что его слова не пропадут даром, Пол решил сменить тему на более приятную.

– Знаете, здорово вы это придумали – выдать себя за декоратора! Рейнолдса такая легкомысленная профессия точно не спугнет! В два счета забудет об осторожности.

Слоан вместо ответа тяжело вздохнула. Идея отчего-то перестала казаться ей столь уж блестящей. Она вступает на тропу войны, вот-вот окажется на вражеской территории, окруженная недружелюбными и, вероятно, спесивыми чужаками, которые не постесняются лишний раз пнуть бедную родственницу.

– Слоан! – встревоженно позвал Пол, сворачивая на широкий бульвар, по обе стороны которого возвышались внушительные старинные особняки. – Вас что-то беспокоит? Раздумали выдавать себя за декоратора?

– Дизайнера, – со вздохом поправила она. – Нет, все в порядке. В конце концов, у каждого свой вкус, и если я что-нибудь несусветное ляпну, они просто примут меня за тщеславную, претенциозную особу.

– Вот и прекрасно! – жизнерадостно провозгласил Пол, предвкушая будущий возможный позор Слоан. – Собственно говоря, чем больше Рейнолдс недооценит вас, тем скорее потеряет бдительность и попадется в капкан. Старайтесь выглядеть беспомощной, доверчивой дурочкой. Он заглотнет наживку.

– Но почему он должен так легко мне поверить?

– Потому что, судя по вашим же словам, именно такой он считает Кимберли, – тщательно подбирая слова, пояснил Пол, не желая объяснять, что Рейнолдс обычно величал бывшую жену «ничтожеством», «тупой кретинкой с тараканами в голове» и «типичной безмозглой блондиночкой».

– Господи, должно быть, я с первого взгляда возненавижу этого человека, – прошипела Слоан и, немного успокоившись, поинтересовалась: – Какая связь между его мнением о моей матери и отношением ко мне?

– Вы слишком на нее похожи, – усмехнулся Пол.

– Мне так не кажется.